Земля шепчет

"Земля, что шепчет в корнях" 

В глухой чащобе, где даже волки боялись бродить после заката, стояло село Вересень. Жили здесь люди, чтившие древних духов — оставляли им мёд на пнях, вешали лоскуты на ветви священных берёз, а в ночь Купалы водили хороводы так яро, что казалось — сама земля под ногами дышит в такт. 

Но потом начались исчезновения. 

Сперва пропала девка Ульяна, пошедшая за черникой. Нашли её через три дня — стоящей посреди поляны, голая, с вырванными волосами, вся в царапинах, будто сама себя рвала. Глаза были открыты, но зрачки — узкие, как у кошки, и она шептала что-то, склонив голову набок, будто слушала невидимого собеседника. 

— Они в земле.. — бормотала она.
— Они шевелятся...

Потом пропал дед Святояр, знахарь. Нашли его вверх ногами,  вросшего по пояс в болото, хотя он был силён и мог бы выбраться.
 Рот его был набит землёй, а руки сжаты в кулаки так, что ногти впились в ладони до крови. 

А потом вернулся малец Петрик. 

Он пришёл ночью, стуча в дверь своего дома костяшками пальцев — слишком громко, слишком часто. Когда мать распахнула дверь, он стоял босой, с ногами, изрезанными корнями, будто он бежал по лесу, не чувствуя боли. 

— Мама — прошептал он, и изо рта у него посыпалась земля. 

Потом он засмеялся. 

И бросился на неё. 

Безумие

Наутро половина села бежала в лес — кто с воплями, кто молча, с остекленевшими глазами. Их ловили, но они царапались, кусались, выли по-звериному. Один мужик, Твердян, вырвал себе глаз, сунул его в рот и проглотил, прежде чем его скрутили. 

А потом зарычала земля. 

Из леса вышло нечто — огромное, сгорбленное, шкура его была как кора, а морда — получеловечьей, полуволчьей. Оно дышало гнилью, и каждый его шаг оставлял в земле язвы, из которых лезли черви. 

— Это Лесник... — прошептал кто-то. 

Но было уже поздно. 

 Пожирающая земля 

Тварь раскрыла пасть — и земля под ногами людей стала проваливаться. Они тонули не в трясине, а в чём-то живом — почва сжимала их, как глотка, затягивая вглубь. 

Один из мужиков, Громов, рубил топором землю, но из ран хлынула кровь. 

— ОНА ЖИВАЯ! — завопил он, прежде чем его поглотило. 

Дома рушились сами собой — брёвна скручивались, будто кости, а из щелей в стенах лилась чёрная смола, пахнущая гнилыми зубами. 

Последним стоял старый волхв Радогост. Он воткнул нож в землю и запел — древний заклинание, чтобы усыпить лес. 

Но земля под ним разверзлась. 

И шепот из бездны ответил ему: 

—Ты наш. Все вы — наши.

Наутро село Вересень стояло пустым. 

Лишь из-под земли доносился шепот. 

А на порогах домов лежали горсти влажной земли — будто кто-то вылез... 

...и теперь ждёт новых гостей.