Арбитр Бессмертных Строк

Покусился на святая святых, выступив третейским судьёй для русских классиков...


Над утренней сценой разлилось солнце раннее, 
В воздухе запах весны легчайшей порхал.
Трибуны заполнила публика, волнуясь заранее, 
А третейский судья уверенно объявил старт: 
«Начнём состязание! Сегодня, господа, увидим столкновение титанов, 
Присоединяйтесь к величайшему действу наших любимых литераторов!»


На сцене возник Пушкин, лучший из первопроходцев русской поэзии: 
Белоснежный воротник выглядывает из-под шелкового сюртука изумрудного цвета, 
Чёрные кудряши локоны аккуратно зачёсаны назад, кисти рук лежат расслаблено вдоль тела, 
Стоя гордо, заявляет он первой жертве турнира: 
«Я к вам пишу, чего же боле — 
Что я могу еще сказать? 
Теперь я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать...»
Карие глаза Александра излучают доброжелательность и учтивость.


Женственная фигура появилась напротив: 
Ахматова вошла, сухощава и прямая, 
Платье простое, очки массивные украшают лоб высокий, 
Манерами сдержанными продолжает соперника держать на дистанции: 
«Мне ни к чему одические рати 
И прелесть элегических затей
По мне, в стихах все быть должно некстати
Не так, как у людей...» 
Анна произнесла отчётливо и немного укоризненно.


Судья-хранитель принимает оба нападения благородно: 
Пушкина наградил элегантностью романтической линии, 
Ахматову похвалил за стойкость духа и уверенность тона.


Второй раунд наступил: Лермонтов бросает вызов крепким шагом: 
В плаще драповом, с кустистыми бровями густыми, 
Черные волосы развевались ветерком вольным, 
Михаил напряг плечи широкие и объявил открыто: 
«Погиб поэт! — невольник чести — 
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..» 
Сильная ярость исходила от тела молодого мужчины.


Вдруг вмешивается бешеный новый голос. Появившийся человек огромного роста, в открытом пальто и грубых сапогах. — Маяковский встревоженно громогласно протрубил, размахивая широкими плечами, заявляя: 
«Послушайте! 
Ведь, если звезды зажигают — 
значит, это кому-нибудь нужно?» 
Владимир смотрел вызывающе и горячо на противника.


Судья сравнил страсти столкновения молодых бойцов: 
Лермонтову отдал предпочтение за трагическую ноту правды, 
Маяковскому вручил признание смелости протеста открытого.


В третьем раунде началась дуэль мягкая и чувственная: 
Появляется Сергей Есенин. Взъерошен слегка, улыбчив и открыт, 
Рубаха холщовая, сапожки крестьянские теснят ноги быстрые. 
Сказал с теплотой русской деревни: 
«Две луны, рога свои качая,
Замутили желтым дымом зыбь.
Гладь озер с травой не различая,
Тихо плачет на болоте выпь...» 
Русская песня льётся легко и свободно, задорно.


Противоположная сторона поднялась стойко и осторожно: 
Пастернак представил зрелище изящное и задумчивое —
Куртка кожаная, брюки узкие, башмаки лаковые аккуратные. 
Борис низко поклонился и продолжил ровно: 
«Февраль. Достать чернил и плакать! 
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит...» 
Меланхоличная ирония в глазах стояла сосредоточенно.


Судья восхитился противоположностью подходов двойственных: 
Есенину послал награду народной теплоты простой, 
Пастернаку выделил честь мастерства сложного исполнения.


Четвёртым номером пошёл на сцену сам Бродский: 
Высок ростом, сутуловатый, бородка клинышком, 
Джинсы старые, куртка кожаная подчеркивала фигуру угловатую.
Медленно произнес он, сохраняя спокойствие нервов: 
«Я вас любил. Любовь ещё  (возможно, что просто боль) сверлит мои мозги. Все разлетелось к черту на куски. Я застрелиться пробовал, но сложно...» 
Острота сатиры была заметна моментально.


Внезапно раздался мягкий бархатный голос: 
Ахматова опять вступила вежливым и спокойным тоном: 
«Я научилась просто, мудро жить, 
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить
Чтоб утомить ненужную тревогу...» 
Анна опустила голову смиренно и благородно.


Судья выразил восхищение зрелостью заключительного раунда: 
Бродскому пожаловался трофей рассуждения аналитического ума, 
Ахматову одарил медалью мудрости женской редкостной высоты.


Засиял закат золотыми красками роскошного вечера.
Окончен последний тур эпического состязания.
Публика выдохнула восторженно, и закрыв глаза, предвкушала приговор. 
Третейский судья собрав волю в кулак, принял облик мужественного арбитра: 
«Дорогие участники, дорогие гости, сегодняшний конкурс показал удивительное мастерство, 
Вас связывает общее стремление к искусству, красоте, гармонии, 
Каждая ваша строчка стала живой легендой, чьи следы останутся в сердцах миллионов навсегда.»


Поэты обменялись улыбками, и поклонами, отдавая дань уважения друг другу.
Вместе ушли за кулисы, оставив зал в восторге и изумлении. 
Этот день был вписан в историю новой страницей золотисто-красочными красками вечности.