Проверка

1.
Проверки всегда бывают неожиданно.
И в этот раз в колледж искусств заштатного городка Усть-Мухо-Ранска приехала комиссия из областного центра. Ректор, услышав в телефоне короткий взвизг секретарши: «К вам проверяющие!...» успел спрятать в стол затертый журнал «Плейбой» и недоеденную шоколадку, когда в кабинет вошли трое:   дама в годах в строгом костюме со значком с государственной символикой, очень полный мужчина со взглядом, подозревающим каждого, и лысый соплячок в строгом черном галстуке с папкой под мышкой.
- Здравствуйте, Прокопий Прокопьевич! Мы к вам в рамках программы модернизации среднего и специального образования. С текущей проверкой подготовки ваших студентов в рамках учебной программы…
- Здравствуйте, здравствуйте! Прошу…
- Не перебивайте. Программа у нас серьезная, вы – лишь одно из пятнадцати учебных заведений по области на сегодня. Поэтому, имея хорошие отзывы и отсутствие жалоб и замечаний, вы нас быстренько проведите на два-три практических занятия, подпишем акт проверки, и, извините, - дела зовут к новым учреждениям. Время наше – драгоценно. С чего начнем?
Уже пришедший в себя ректор, со скоростью ИИ просчитав варианты, сделал улыбку на лице:
- Пожалуйста, пожалуйста!  Прямо сейчас в спортзале занимается балетная группа, идет занятие живописи с натуры у наших художников, репетиция народного оркестра,  возможно, вы в холле обратили внимание, - аудиторий нужного формата у нас ограниченно…
- Да-да! – в этот раз ректора перебил соплячок в галстуке. – Мы сделали пометку, очень красиво девушки поют… И песня такая народная, современная… так красиво: «Я поездил в общем-то немало, есть что вспомнить, есть чего забыть, добирался даже до Ямалы, и видел то, чего не может быть» - жаль, мало времени дослушать, но в акт мы внесем это как ваш плюсик! А есть что-то особенное, именно для вашего учреждения?
- Ну как же! Прямо сейчас в киностудии-павильоне идут съемки трех короткометражных дипломных фильмов… Один на продовольственную тему, о повышении яйценоскости на птицеферме, вторая работа – о воспитании искусства в среде дошкольников, - а вот третий – ректор потянулся к бумагам на столе, вынул листок, - а вот третий о социальной роли искусства. Наверное, это наиболее интересная тема, сейчас и съемка в разгаре, и уважаемая комиссия не помешает, у нас оборудовано отдельное помещение для преподавателей за стеклом!
Он уже нажал на кнопку связи с секретаршей: «Люба, предупреди кино кафедру, я провожаю в съемочную наших гостей из области!» - и, в три шага опередив гостей, раскрыл перед ними дверь кабинета.
2.
Жалюзи огромного экранного стекла распахнулись. Зрители в лице уважаемой комиссии и ректора оказались в непосредственной близости от сценической площадки, с несколькими операторами, закрепленными на подвесных канатах камерами и кругом ярких и живых огней – фонарей освещения. А на центральной, смахивающей на цирковую арену, съемочной площадке, перед ними открылось дивное зрелище киноискусства: очевидно, главная сцена будущего фильма.
На этой сцене цветком (головами к центру) размещались пять красивых кроватей с актерами. Комиссия получила впечатление, ради которого затеяла проверку.
На каждой кровати была задействована пара актеров, - молодых, симпатичных и старательных. Они были обнажены и, явно, увлечены своими ролями.
На ближней, ногами к скрытым зрителям, юная обнаженная девушка возлегала в позе собачки, на коленках и локтях, а сзади, вплотную слившись с ней обнаженным спортивным телом, на коленках мерно перемещался юноша. Причем, в левой руке его была небольшая дощечка с разноцветными красками, в которую, не снижая темпа колебаний тела, он макал кисть правой рукой, и наносил на спину партнерши-холста симпатичные мазки…
На кровати справа девушка лежала на спине, широко раскинув в стороны ноги; она плавно раскачивалась в такт движениям прижавшегося к ней нижней частью тела юноши, в руках которого был некий гаджет (профессионалы легко бы узнали в нем диктофон), в который он увлеченно что-то наговаривал. Было абсолютно очевидно, что девушка с увлечением и сопереживанием его слушает, как бы, не обращая внимания на происходящий между ними процесс…
Еще удивительней выглядела парочка на ложе слева. Здесь на кровати на спине лежал молодой смуглый парень, по виду – узбек с африканскими корнями. В руках у него был кларнет, вознесенный в зенит, он с вдохновением творил мелодию (звук проникал в комнату зрителей), исполняя одну из лучших композиций Джонни Гриффина, и, видимо полностью войдя в неё и покачиваясь вместе с активными движениями партнер-ши, сидящей верхом на парне и исполняющей движения профессионального наездника. Она, тоже пребывая в ритме джаза, водила по губам губной гармошкой, закатив глаза, очевидно, от приливов музыки…
Две другие, удаленные от комиссии, пары на кроватях, уже не успели привлечь внимания наблюдателей, хотя выглядели тоже несколько необычно: парочка, лежащая в традиционной позе «вольта», явно занималась народным творчеством: хотя лицо девушки не было видно, так как оно находилось между ног партнера, руки её, огибающие ноги парня, были заняты спицами и клубком шерсти, каждое движение спиц совпадало с качаниями головы, и на глазах вырастал изумительный трехцветный шер-стяной цветочек. Точно так же спрятавший лицо между ног подруги её партнер, очевидно, на ощупь вырезал нечто из кусочка небольшой ветки кривым и изящным резцом краснодеревщика. Здесь царило полное вхождение в глубину творчества… И совсем уж странно выглядела пара двух обнаженных парней, один из которых прижался грудью к спине товарища. Они ритмично качались, а руки их сплелись в дружном ваянии глиняного комка, из которого явно возникала небольшая фигурка… Сразу становилось одно ясно: эти молодые скульпторы видят себя творцами в любых условиях…
Зрительское внимание вдруг было грубо нарушено криком:
- Это что такое!!! – вопль принадлежал жирному члену комиссии, но взгляд его из подозрительного превратился в ненавистно-вопрошающий, а глаза стали круглыми и стеклянными, такими, что в них отражались брызги слюны, летящей из его рта. – Это что происходит?!!! Режиссера! Сюда! Немедленно!
В зрительской комнате вспыхнул доселе не горевший свет, в дверь как-то очень быстро проникли несколько явно преподавательского вида личностей, и как бы помогая пройти, пропихнули прямо к комиссионерам маленького паренька – ученика… Под неизвестно кем шелест прошептанного вослед: «Вот режиссер… Пашенька Грибоедов… Дипломник 13 группы…»
- А чо я?! – Пашенька моментально прочувствовал сцену. – Это задание куратора, Дениса Пересветовича, - режиссер повернулся, и протянув руку, указал пальцем на тщедушную фигурку крайнего препода. – Мне тему дали, «Любовь и искусство», вот мы снимаем…
В возникшей паузе, где слышно было лишь кларнет и губную гармошку, слившиеся в финальном экстазе, вдруг неожиданно тихо, но убедительно, прозвучал голос дамы в официальном костюме:
- А что? Современно. Молодежно. Неожиданно. Давайте, товарищи, расходиться, - вы на работе. Прокопий Прокопьевич, мы с вами сейчас акт подпишем, а вы (к своим спутникам), ждите меня в машине! Всё! Разошлись!