Глава 16. Возвращение блудного отца

                (Создатель  рисунка  Вадим  Камков)

  В этот рождественский праздничный день 2026 года московская квартира Сергея
  Игнатова была полна гостей. Владимир и Светлана Гвоздыревы, отец Максим и
  матушка Марина Тихоновы, ну и, конечно же, хозяин квартиры Сергей Игнатов и
  его супруга Ирина. Все сидели в зале за накрытым праздничным столом и отмечали
  праздник. Родителей Ирины, как и детей обеих семей Игнатовых и Гвоздеревых в
  Москве не было, они остались в Волгограде. Дедушка с бабушкой, по-стариковски,
  были у себя, ну а молодежь — Илья, Полина, Егор и Оксана, в квартире
  Гвоздыревых. Что может быть желанней для подростков и молодежи, как то, чтобы
  отметить праздник подальше от родителей, в своей компании и в отдельной
  квартире.
    — Детки, наверно, не нарадуются, что празднуют одни! — улыбнулась Ирина
  своей приятной улыбкой.
    — Это уж точно! — ответила ей Светлана. — Оксана наша прыгала от радости,
  как маленькая, когда узнала, что мы едем в Москву, а их не берем.
    — Да, побыть одним для молодежи  — это двойной праздник, — улыбнулась
  матушка Марина.
      Настроение у всех за столом царило празднично веселое, и только Сергей был
  каким-то задумчивым и печальным. А если иногда и улыбался, то это скорее для
  того, чтобы не выделяться из общего ряда, чем искренне повеселится чьей-либо
  шутке.
    — Что-то ты сегодня не очень веселый, дорогой, — посмотрела на своего
  супруга Ирина.
    — Почему не веселый? — растянул на своих губах наигранную улыбку Сергей. —
  Веселый!
      Но Ирина сразу распознала эту фальшивую улыбку.
    — Я же вижу, что хотя ты и улыбаешься, но на душе у тебя неспокойно. Что
  тебя волнует, дорогой? — поцеловала супруга Ирина.
    — Правда, Сережа, что-то ты какой-то грустный!  — заметила Светлана.
    — Не обращайте внимания, — воскликнул Игнатов. — Это мое внутреннее
  самоедство мне до сих пор покоя не дает! Я никак не могу простить себя за то
  безумство, которое совершил прошлой осенью и благодаря которому едва не
  лишился тебя, дорогая! — поцеловал руку своей супруге Игнатов. — Мне до сих
  пор очень стыдно перед Богом и всеми вами друзья!
    — Да ну, перестань, Серега! — попытался успокоить друга Гвоздь. — Два месяца
  уже прошло!
    — Да! Два месяца, — подтвердил Игнатов. — А душа никак не успокоится, до сих
  пор болит и ноет!
    — Не обращай внимания! — успокоил друга отец Максим. — Духовные раны очень
  долго затягиваются.
    — Да ну тебя, Макс! Вечно ты меня успокаиваешь и выгораживаешь! А я не
  достоин этого!  — нахмурил лоб Сергей. — Я отступил от Бога! Забыл веру, за
  это и был наказан! Даже письмо Полины Ивановны не прочел, когда мне Ирина его
  нашла! Скомкал и выкинул! Хорошо хоть не порвал!! А ведь в том письме она все
  предвидела и написала мне еще в то время!
    — Прочти я его тогда, может, ничего этого, что я и все вы пережили,
  не было бы!
    — Да, — глянул на Сергея отец Максим. — Матушка Полина, царствие ей
  небесное, великая прозорливая старица была. Что с письмом? Ты нашел его? Оно
  сохранилось?
    — Да! — воскликнул Сергей. — Я как домой вернулся, первым делом кинулся
  двигать стенку и за антресолями, куда я его выкинул, там и нашел это письмо.
    — Ты прочел его? — продолжал допрашивать своего друга Макс.
    — Да! Наверное, раз сто! — ответил Сергей. — Поэтому и выучил его наизусть!
    — Ты можешь сейчас по памяти озвучить текст этого письма?
    — Конечно,  — ответил Сергей и рассказал текст письма.
     "Дорогой Сережа, когда ты будешь читать это письмо, меня уже давно не будет
  в этом погибающем бренном мире. Знай, благое дело, которое вы совершаете со
  своим другом, очень угодно Богу, оно зачтется вам во спасение ваших душ в день
  страшного суда! Но есть то, о чем я должна предупредить тебя. Враг нашего
  спасения дьявол был сильно поруган вами и сошел в ад в великой ярости.
  Остерегайся его! Но не бойся! И самое главное никогда не верь ему, не вступай
  с ним ни в какие договоренности! Иначе он погубит тебя! Твори
  «Молитву Иисусову» и Бог не оставит, разрушит все чары его. В укрепление твоей
  веры дарю тебе книжицу великого афонского монаха Паисия Величковского. Пусть
  вновь просияет имя это на горах афонских. Не забывай и меня многогрешную
  Аполинарию в своих молитвах отче! Да хранит тебя Бог!"
    — Боже! Это просто удивительно! — воскликнул отец Максим, и прослезился.
    — О чем это ты? — посмотрела на Макса Светлана.
    — О прозорливости Полины Ивановны, — вытер слезу со щеки отец Максим. — Ведь
  она в мельчайших подробностях предсказала все, что случилась с Сергеем,
  включая и жертву отца Паисия!
    — Жертву отца Паисия?  — переспросил Гвоздь.  — А что это за жертва? И кто
  этот отец Паисий.
      Отец Максим замолчал и задумался, направив свой взгляд в пустоту. Было
  заметно, что для него совсем не просто рассказать о том, что он знает, поэтому
  пауза сильно затянулась. Однако, видя, что пять пар глаз неотрывно сморят на
  него и терпеливо ждут его рассказа, Макс помолчал еще минуту и заговорил. — Не
  думал я, что сегодня мне придется рассказать об этом, но видимо такова воля
  Божья, и мы должны сегодня все раскрыть до конца, — вздохнул отец Максим и
  посмотрел на Сергея. — Я расскажу, если ты, Сергей, дашь мне слово, что
  не будешь больше унывать и заниматься самоедством! Ведь уныние — это смертный
  грех! И очередная ловушка дьявола!
    — Хорошо, я постараюсь! — ответил Игнатов.
    — Нет! — почти возбужденно, нахмурив брови, воскликнул отец Максим. — Меня
  твое постараюсь не устраивает! Ради Ирины, ваших детей и спокойствия вашей
  семьи, ты мне должен пообещать, что перестанешь обвинять себя в том, что было,
  перешагнёшь через эти воспоминания и будешь жить дальше! Обещай или слова от
  меня не услышишь!
    — Хорошо, я обещаю не унывать и жить дальше! — воскликнул Сергей.
    — И ты Ира! И вы все! — провел по всем присутствующим своим серьезным
  взглядом отец Максим.
    — Пообещайте мне: что бы вы сегодня здесь не услышали, вы все примети
  спокойно и без лишних эмоций! Иначе я ничего не расскажу!
    — О! Боже! Дорогой! — воскликнула матушка Марина. — Ты меня пугаешь! Что там
  у тебя такое страшное?!
    — Итак, что вы мне скажите? — не обращая внимания на слова супруги, вновь
  обратился ко всем отец Максим.
    — Обещаем! — пообещали все и со вниманием направили свои взоры на Макса.
    — Вы поймите меня правильно! — воскликнул отец Максим, я не цену здесь
  своему рассказу набиваю и лишнею интригу вокруг него не создаю, я хочу, чтобы
  вы поняли, что то, что я вам сегодня расскажу, история не простая и может
  вызвать у вас сильные эмоции, поэтому я и призываю вас быть хладнокровными.
    — Я думаю, что мы будем спокойными! — воскликнул Гвоздь.
    — Хорошо, я расскажу! — воскликнул отец Максим. — Только сначала, — он
  замолчал и внимательно посмотрел на Ирину. — Вначале я попрошу тебя, Ира.
  Расскажи, что ты ощущала или видела после аварии.
    — Я! — переспросила удивленно Ирина.
    — Да! Что ты видела после столкновения?
    — Ну я Сергею рассказывала уже,  — посмотрела на супруга Ирина. — Все, как в
  моем сне накануне отъезда Сергея. Вначале я очнулась в черной яме, потом
  появился белый свет в небе и два красивых ангела в блистающих одеждах
  спустились ко мне, взяли меня под руки и повели в небо, но на полпути
  почему-то остановились, посмотрели вверх, потом переглянулись между собой и
  сказали мне, чтобы я шла назад, потому что меня искупили. После этого я и
  очнулась в морге.
    — Вот! — поднял палец вверх отец Максим. — Потому что тебя искупили. Все
  правильно! А теперь спокойно выслушайте, что я вам расскажу. — отец Максим
  замолчал на минуту и начал свой рассказ. — Ира, не пугайся, но ты
  должна была умереть!
    — Как так?! — нахмурил лоб Сергей. И все внимательно посмотрели на отца
  Максима.
    — Да! Я не оговорился!  — продолжил Макс.  — Ира должна была умереть, но
  вместо нее умер другой человек, афонский монах отец Паисий. Он был той
  искупительной жертвой за жизнь Ирины, о которой ей рассказали ангелы!
    — Боже мой! Как такое возможно! — нахмурила брови Ира. — И кто такой этот
  отец Паисий?!
    — Да, действительно! — воскликнул Гвоздь. — Он что знал Ирину?
    — Нет, не знал! — вздохнул Макс, но душу свою положил за нее, как только
  Господь попросил его.
      Здесь отец Максим в мельчайших подробностях рассказал всем, о том, как он
  сам изначально просил Бога забрать его душу, так как необдуманно пообещал
  Сергею, что с Ириной все будет хорошо. Это первое откровение напугало матушку
  Марину, но она не подала виду, лишь прикрыла рот ладонью. А отец Максим
  продолжал. Он рассказал все, что ему было открыто Богом об отце Паисии, о его
  жизни в миру до монашеского пострига на Афоне и жертвенной смерти его самого и
  его любимой собаки Жучка!
    — Боже мой!! — воскликнула Ирина. — Я так неловко себя чувствую, что из-за
  меня умер человек!
    — Не из-за тебя! А из-за меня! — сокрушился Сергей.
    — Так! А ну-ка прекратите!  — нахмурил лоб Макс и посмотрел на супругов. —
  Не вы ли мне только что обещали, что примете мои слова спокойно?! Особенно ты,
  Сергей!  — грозно посмотрел на друга отец Максим.  — Прекращай свое чрезмерное
  самоедство, от него ничего не бывает доброго, только уныние! А уныние это
  духовный туман, в котором дьявол ставит свои сети! Разве ты не знаешь этого?!
    — Знаю! — ответил с грустью Сергей. — Но все же поставь себя на мое место,
  ведь это правда, во всем только я виноват!
    — Не только ты! — возразил Макс. — Но и я со своим самонадеянным обещанием!
  Поэтому прекращай! Ничего без Бога не бывает!
    — И всё-таки, — вмешался в разговор Гвоздь. — Я Сергея все же понимаю, мне
  бы тоже было неловко, если бы я узнал, что где-то по моей вине умер человек.
    — И ты туда же, Владимир! — бросил взгляд на Гвоздырева отец Максим. — Я же
  вам сказал, без Бога ничего не бывает! Да и к тому же, разве не ради такой
  кончины идут в монахи?! Или ты забыл, что мы все смертные?! Душа отца Паисия,
  как ракета, ушла в Рай к Господу! Он получил от Бога то, чего больше всего
  желал, свой венец в царствие Божьем!! Поэтому молитесь отцу Паисию,
  благодарите Бога, живите дальше и воспитывайте ваших детей!
    — Спасибо тебе, отец Паисий, что вернул мне Ирину! — посмотрел в пустоту
  потолка Сергей и перекрестился.
      Ира поцеловала Сергея и прижалась к нему, в комнате воцарилась долгая
  пауза. Все с умилением смотрели, как супруги Игнатовы с любовью внимательно
  смотрят друг на друга.
    — Мы вам не мешаем?! Может нам уйти?! — прерывая паузу, улыбаясь, пошутил
  Гвоздь.
      Его шутка развеселила всех, даже Сергей засмеялся, чем заметно порадовал
  своего друга Макса.
    — Ладно!  — перестал улыбаться Игнатов.  — Будем жить дальше. Но прежде чем
  через все это перешагнуть и забыть, надо кое-что прояснить! Есть
  у меня к тебе, Максим, кое-какие вопросы по тем событиям, которые я пережил в
  те дни. Как вы, наверно, помните, я вам про все это рассказал еще раньше.
    — Да, помним, — подтвердили все.
    — Хорошо! Тогда остается всего пару вопросов к тебе, Макс.
    — Я слушаю.
    — Скажи мне, — начал свой вопрос Игнатов. — Ведь из учения нашей
  православной церкви мы знаем, - что Господь не посылает нам испытания и
  искушения больше наших сил, это так?
    — Абсолютно верно! — подтвердил отец Максим. — Это так!
    — А как тогда можно объяснить то, что случилось с моей душой тогда, когда я
  был в аду?! Ведь я не кончил жизнь самоубийством! А мою душу тащили насильно
  на барабан?!
    — Ой! Боже! — поморщилась Ирина. — Меня до сих пор в дрожь бросает от этого
  рассказа!
    — Меня тоже! — съёжилась Светлана.
      Отец Максим молчал, он задумался и долго не отвечал. Видно было, что он
  тщательно обдумывает свой ответ. Пауза заметно затянулась, и Макс по
  пристальным взглядам друзей понял, что пора бы уже и дать ответ.
    — Понимаешь, мой друг, — вздохнул отец Максим, — ведь все законы Божьи они
  относительны!
    — Не понял тебя, поясни! — нахмурил лоб Сергей.
    — Да. Пояснение не помешало бы!  — улыбнулся Гвоздь.
    — Хорошо. Сейчас попробую, — воскликнул отец Максим. — Надо только пример
  достойный выбрать.
    — Ну, например, рассмотрим такой момент. Вы помните такие строки в
  Евангелие: «Когда тебя ударят по правой щеке, подставь левую».
    — Конечно, помним, — Воскликнул Сергей.
    — Я думаю, эти строки знают даже те, кто никогда не брал в руки библию! —
  заметила Ирина.
    — Ну так вот, — продолжил Макс. — Сказав эти слова в одном месте, Христос
  в другом сам им же и противоречит!
    — Это как? Это где? — в один голос воскликнули Сергей и Гвоздь.
    — Вы помните то место, где бичевали Христа перед распятием и били по щекам?
    — Да я помню, — ответил Игнатов. — Его бил по щекам один из слуг
  первосвященника Каиафы.
    — Все верно, — подтвердил отец Максим. — А ты помнишь, как поступил Христос,
  когда он бил его?
    — Да, конечно, — подтвердил Сергей. — Он схватил его за руку и спросил:
  «Если есть во мне что худое, скажи, что?! А если нет, то тогда скажи, почто ты
  бьешь меня?!»
    — Да, именно это он и сказал! — воскликнул Макс. — Но почему?! Ведь он сам
  учил «ударят по правой щеке, подставь левую»?! Почему же в этот раз он сам не
  смерился?!
    — Может потому, — предположил Гвоздь, — что этот слуга первосвященника не
  имел в себе ни капли жалости к Христу?! И был чрезмерно жесток к Господу!
    — Браво, Володя! — воскликнул отец Максим. — Ты абсолютно прав! Никогда
  нельзя безропотно смиряться перед беспощадным злом! А иначе, зачем было бы
  нашим предкам воевать против немцев! Отдали бы им страну без боя и все!
    — То есть, если я правильно тебя понял, — продолжил беседу Гвоздь, — слова
  Христа нельзя воспринимать буквально?! И все это образное понятие!
    — Ну, конечно!  — воскликнул отец Максим.  — Везде и во всем должна быть
  рассудительность. Ведь не зря древние православные святые рассудительность
  ставили выше любви! Потому что, не имея рассудительности, даже любовью можно
  навредить ближнему!
    — Да! — согласился Гвоздь. — Это не редко можно наблюдать у чрезмерно
  любящих своих детей родителей! В таких семьях дети вырастают кончеными
  эгоистами.
    — Абсолютно верно! Хороший пример, — принял довод Гвоздырева Макс.
    — А вот еще одно место, — продолжил отец Максим. — Христос говорит: «Если
  правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, лучше тебе войти
  в царствие небесное с одной рукой, чем с обеими руками попасть в гиену
  огненную»! Что это? Разве Христос призывает к членовредительству?! Нет,
  конечно! Это образное выражение. Отсечь руку, значит погасить в себе страсть,
  ради услаждения которой ты можешь совершить грех этой рукой.
    — Ну, тут все понятно!  — вмешался в разговор Сергей. — Только какое
  отношение это имеет к моему случаю? Я имею в виду тот случай, когда бесы
  тащили мою душу на барабан?
    — Никакого, только образное. Но я сейчас объясню, — Макс замолчал на минуту
  и продолжил.
    — Секрет в том, что Бог всех нас знает лучше, чем мы сами знаем себя!
  Поэтому, говоря, что Бог не дает искушения выше наших сил, надо помнить, что
  это такое же образное выражение. Потому что многие святые замечали, что иногда
  их искушения были, как им казалось, выше их сил. И только, когда они в слезах
  кричали к Богу, чтобы он защитил их, только тогда Господь помогал им, и дьявол
  отступал! С тобой Сергей, я думаю, произошло что-то подобное. Видимо, —
  продолжал Макс, — Господь хотел, чтобы ты хорошенько запомнил, что ждет
  самоубийц в аду, поэтому он и попустил тебе такое испытание. Но уверяю
  тебя, Господь никогда бы не допустил этого, если бы знал, что ты не вынесешь
  это испытание!
    — Теперь понятно!  — воскликнул Сергей.  — Но тут у меня появляется второй
  вопрос. Куда делся дьявол?! Ведь до этого он так усиленно стерег меня и
  нападал, а тут совсем исчез! Почему?!
    — Потому что он перегнул палку! Он переусердствовал, когда в аду отдал тебя
  бесам-истязателям! Это беззаконие! Дьявол не имел на это право! Поэтому он был
  наказан и изгнан от тебя! Это его поражение!
    — А как же те три паука, которые спустились к моей голове, когда бусы от
  твоих порванных четок скатились в мое сердце?!
    — Это обычное бесовское наваждение!  — воскликнул отец Максим. — Беса хоть и
  прогнали от тебя, но он на расстоянии послал это наваждение пауков, чтобы
  проследить за тем, как бусы от моих четок скатились в твое сердце!
    — Боже мой, Максим!  — воскликнула с умилением Ирина. — Я до сих пор в
  восхищение от этой истории с оборванными четками! Спасибо тебе, дорогой, что
  ты не оставил нас в твоих молитвах! Где бы мы все были без тебя?!
    — Как я мог оставить вас, Ира! — воскликнул священник. — Ведь вы мне как
  родные!
    — Да, Максим! — нахмурил лоб Сергей. — А я очень виноват перед тобой! Прости
  меня, брат! — За все то время, что я избегал общения с тобой! За мою
  чёрствость! Прости!
    — Перестань, Сергей! — успокоил друга Макс. — Люди по природе своей слабы.
  Даже великие святые падали и отступали от Бога, что там про нас немощных
  говорить!
    — В любом случае, я очень благодарен тебе за то, что ты не оставил меня и
  моих близких. А для меня это был очень хороший урок! Правы были древние, когда
  говорили Memento mori! Помни о смерти!
    — Наши святые лучше латинян сказали, — заметил отец Максим. — «Помни о
  смерти и не согрешишь вовек»!
    — Да, лучше святых не скажешь! — согласился Сергей. — И знаешь, что я хочу
  сказать? Эти события, которые произошли со мной, не только многому научили
  меня, но и похоже восстановили меня!
    — О чем это ты? — посмотрел на Игнатова Гвоздь.
      Но Сергей не ответил, он почему-то замолчал на минуту и посмотрел в
  сторону коридора. Его лицо было серьезным и очень внимательным. Казалось, что
  он к чему-то прислушивается и словно что-то или кого-то ждет.
    — О чем это ты, Сережа? — спросила его в этот раз уже Ирина.
    — Не знаю, — нахмурил брови Игнатов, — вернулся ли ко мне мой дар навсегда
  или нет! Но сейчас я вижу, как к нашему дому подъехало такси, из него вышел
  человек и идет к нам.
    — О Боже! И кто же это? — спросила Светлана.
    — Это! — Сергей замолчал на мгновения, нахмурив лоб. Глянул на Светлану и
  ответил, — Это мой отец! Закрыв глаза, Игнатов откинулся на спинку стула
  и замолчал.
    — Как твой отец!  — воскликнула Ирина.  — Ты не ошибся?!
    — Нет! — ответил Сергей. — Вот он подошел к подъезду, сейчас будет звонить в
  домофон. Продолжал комментировать свое видение Сергей, как будто все это он
  видел по телевизору, а не сквозь закрытые веки своей душой. — Нет, не будет!
  Роман Чижов спустился вниз и открыл дверь! — воскликнув Сергей. — Наверно, как
  всегда пошел похмеляться. Отец поднимается по лестнице, сейчас позвонит
  в дверь.
    — Динь-динь, — раздался звонок в дверь, едва Сергей закончил свой рассказ. —
  Динь-динь.
    — О Боже! — подпрыгнула на своем стуле Светлана. Сергей открыл глаза и,
  проведя взглядом по всем присутствующим, остановил его на Ирине.
    — Это просто невероятно, дорогой!  — воскликнула в изумлении Ирина. — У меня
  по коже не мурашки, а термиты пробежали!
    — Да! Впечатляет! — воскликнул Гвоздь. — С возвращение тебя, Ведун!
    — Динь-динь, — вновь прозвучал звонок.
    — Надо пойти открыть дверь,  — поднялся со стула Игнатов.
    — Послушай, Сережа! — посмотрел на него отец Максим. — Я понимаю, он бросил
  вас с матерью, но он все-таки твой отец, и осталось ему ходить по нашей
  грешной земле, я думаю, недолго. Поэтому прошу, не злись на него! Прости!
    — Не беспокойся, мой друг! Я его уже давно простил! — ответил Игнатов и
  направился в коридор.
      Открыв дверь, Сергей увидел на пороге высокого по природе, но сгорбленного
  от времени старичка лет семидесяти. Одет он был в теплые ботинки, коричневые
  брюки, черное драповое пальто, мокрое от талого снега, и меховую ондатровую
  шапку которую он сняв с головы мял в руках. Морщинистое лицо его было гладко
  выбритым, но белым от холода. В овальных чертах лица этого старичка с первого
  взгляда заметно узнавались гармоничные черты лица Сергея, несомненно,
  свидетельствуя о том, что это был его отец Николай Алексеевич Игнатов.
      Оставив жену с сыном в трудную минуту, Николай переехал в то время жить в
  Тольятти. Устроился по профессии, инженером на автозавод, где и проработал до
  самой пенсии. Получил квартиру от завода, женился второй раз, но как-то
  неудачно, детей в новом браке не было. Да и семейная жизнь не сложилась,
  развелся, долго жил один. Собирался вернуться в семью, но узнав от знакомых,
  что Светлана второй раз вышла замуж, не стал ее беспокоить и навсегда ушел в
  сторону. Так и жил бы, наверно, один до смерти, но время с годами всех нас
  делает чувствительными и сентиментальными. Право учение Экклезиаста,
  которое говорит: «Время разбрасывать камни и время собирать их». Неожиданная
  тоска по второму сыну с годами вдруг поселилась в его сердце. А вместе с ней и
  чувство вины за то, что так глупо ушел тогда, оставив жену и сына. Эта тоска
  увеличивалась с годами и съедала душу, словно червь короед! Пока совсем стало
  невмоготу! И вот сегодня через много лет он вновь оказался у двери своей
  старой квартиры.
    — Извините, что я побеспокоил вас!  — пристально всмотрелся в лицо сына
  отец. — Здесь раньше жила семья Игнатовых, Светлана и ее сын Сергей! Вы что-
  нибудь слышали про них?
    — Я и есть Сергей Игнатов, — посмотрел внимательно на отца сын. — А мама
  осенью умерла! Ну, здравствуй, отец! — поздоровался Сергей.
      Его откровение прозвучало так быстро и так неожиданно, что привело его
  отца в заметное смятение. Правая рука Николая Алексеевича судорожно
  затряслась, а на глазах проступили скупые старческие слезы! Сережа, сынок!  —
  преодолевая ком в горле, пробормотал отец.  — Прости меня окаянного!
    — Все в прошлом, отец! Перестань! — воскликнул сын и обнял своего блудного
  отца. Старик прижался к нему и, обливаясь слезами, совсем обмяк в его руках.
      Сергей проводил отца в квартиру, где Ирина со Светланой, взяв его под
  руки, провели к столу, а сам задержался на минуту у входной двери и задумался.
      В его мыслях быстрой картинкой вновь пролетели те ужасные события, которые
  развернулись здесь, два месяца назад, и едва не стоили ему жизни! Освежив все
  это в своей памяти, Сергей вновь возблагодарил Бога за то, что все так хорошо
  закончилось, перекрестился, вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь!