Тряпичное сердце

       Потрескавшиеся половицы поскрипывали под новенькими лакированными туфельками. Пахло тайной и стариной. Лада поправила воротничок тесной блузки и тут же одёрнула руку - учительница зорко следила за внешним видом гимназисток. Сегодня их привезли на экскурсию в музей, посвящённый годам войны.
За тщательно натёртыми стёклами витрин хранились уцелевшие личные вещи погибших и тех, кто прошёл через ужас тёмных времён. Лада скользнула взглядом по одной из них: несколько погнутых ложек, россыпь потемневших монет, остановившиеся часы...
       За каждым предметом скрывалась своя трагичная история.
       Внимание Лады привлекла невзрачная тряпичная кукла. Она сидела в глубине, в углу, завалившись на бок. Тугие косички из жёлтой пряжи, белое платьице в красную клетку, чёрные пуговицы глаз. Совсем простая, потрёпанная, с замаранным сероватым личиком, на фоне современных кукол она осталась бы невидимкой, но девочка всё смотрела и смотрела, не в силах отвести взгляд.
       - Киреева, что замерла? - строго окликнула учительница. - Впереди ещё три зала, сколько тебя ждать?
       - Сейчас, - отозвалась девочка. - Ещё минуточку посмотрю!
       Она торопливо достала из рюкзака телефон, поддавшись странному порыву сфотографировала куклу и поспешила догнать одноклассников.

       В окнах на третьем этаже горел свет - мама пришла с работы пораньше. Лада взбежала по ступенькам, перепрыгивая через одну и отперла дверь.
       - Я дома! - бросила рюкзак в сторону, попрыгала на одной ноге, снимая тесные туфельки.
       - Отлично, - раздалось из кухни. - Руки мой и приходи. Твои любимые блинчики жарю.
       Лада наспех переоделась в домашнее и села за стол.
       - Как день прошёл? - поинтересовалась мама. - Что в музее видела?
       - Много чего, - Лада поводила пальцем по узорчатой скатерти, ожидая, пока она положит в маленькую мисочку варенье. - Куклу видела. Шитую.
       - Куклу? - переспросила женщина, разливая по кружкам ароматный чай.
       - Да, сфотографировала вот. Сейчас покажу, - девочка достала телефон и протянула маме.
       Едва увидев картинку на экране женщина охнула и села на табурет, не веря своим глазам.
      - Ладушка, там не было подписи, чьи это вещи?
      - Не помню, - пожала плечами Лада, удивлённая странной реакцией мамы. - Может и было.
      - На выходных сходим вместе. Надо кое-что проверить, - встревоженно сказала она.
      - Что проверить? - волнение мамы передалось и Ладе, охватив с головы до пят.
      - Видишь ли, Ладушка, - женщина вздохнула, глядя на подросшую дочь. -Война не обошла стороной и нашу семью.
Девочка затихла, поняв, что сейчас узнает нечто важное и приготовилась слушать.

      Мама рассказала, что старенькой прабабушке Тане было всего пять, когда в их спокойную и счастливую жизнь ворвалось горе. Папа отправился на фронт и практически сразу пропал без вести, а мама-медсестра вызвалась добровольцем, надеясь помочь стране. Но прежде, чтобы сберечь самое дорогое - двух маленьких дочек, женщина, скрепя сердце, решилась на отчаянный поступок. Зябким сентябрьским утром она укутала каждую в тёплый пуховый платок, поцеловала в макушку и посадила в вагон поезда. Внутри было страшно, темно и тоскливо. А ещё пахло совсем по-чужому - раскалённым железом и креозотом.
      - Мама, ты не поедешь с нами? - со слезами на глазах спросила младшая, Сонечка.
Старшая Таня не плакала. За три месяца с начала войны она неожиданно резко повзрослела и многое понимала.
      - Я не могу, - женщина из последних сил старалась сдержать эмоции, но губы её дрожали. - Когда всё закончится, я обязательно найду вас. И папу найду тоже. Обещаю.
      Он вручила девочкам одинаковых тряпичных куколок, сшитых накануне бессонной ночью и ушла. Тихо, не оборачиваясь назад, боясь передумать.

      Вопреки чаяниям, судьба распорядилась иначе. Молодая женщина вскоре и сама пропала. Где-то там, на передовой, оборвалась последняя ниточка жизни, связывающая дружную, любящую семью. Маленьких сестёр в череде эвакуаций разбросало по разным городам - Сонечку в жаркий и далёкий Самарканд, а Таню - в Сибирь.
       Война окончилась победой. Воздух наполнился ликованием и запахом цветущей сирени. Пережив страх, боль потерь и голод, люди всё же верили в лучшее. Осиротевших детей приютили в новых семьях, отогрели заботой чужие руки, ставшие родными.
       Шли годы, лица стёрлись из памяти и только куклы напоминали девочкам, что когда-то их было двое. По ночам, засыпая, они прижимали к себе последний мамин подарок, и обеим казалось, что под платьем в красную клеточку бьётся тряпичное сердце.
       Сёстры не оставляли надежды однажды отыскать друг друга, но чем старше становились, тем меньше верили, что когда-нибудь встретятся вновь.
       Сонечка давно выросла, вышла замуж за хорошего человека, вернулась на родину, в небольшой городок. Сестры там не нашлось, но она, как и Таня не оставляла попыток - искала документы, составляла запросы, спрашивала всех, кто мог знать хоть что-то. Однажды, побывав в столице, в музее, ей пришла в голову мысль - оставить здесь куклу. Решение далось непросто, ведь кукла была последним звеном, связывающим её с прошлым. Но пожилая женщина надеялась, что когда-нибудь сестра тоже побывает в столице и увидит, узнает её. А значит, сможет связаться. Работники музея записали адрес и бережно хранили на случай, если происхождением куклы кто-то заинтересуется.
        Однажды этот день настал.

        Мама крепко держала Ладу за руку, помогая спрыгнуть с высоких ступеней на перрон, а затем они обе помогли совсем старенькой Тане выбраться из вагона. Рядом, опираясь на палочку, стояла Соня, заботливо поддерживаемая под локоть мужем. Увидев друг друга, сестры обнялись, не сумев сдержать слез.
        - Я привезла твою куклу, - сказала Таня.
        Соня дрожащей рукой взяла тряпичную куколку и совсем по-детски, будто и не было тех лет в разлуке, улыбнулась.