Хокулеа Путь до Таити. Гл. 8. Мау

8
МАУ

Несмотря на назначение Кавики капитаном и благословение преподобного Акаки, наши сомнения нарастали. Mы старались починить каноэ после неудачного и единственного тренировочного плавания против ветра и в то же время не оставляли намерения уже в начале следующего года совершить путешествие – без инструментов - на Таити и обратно.

С самого начала проекта мы тесно работали вместе с Дэвидом Льюисом, новозеландским врачом и яхтсменом, который был наибольшим авторитетом в вопросах полинезийской навигации. Впервые я услышал о Льюисе в 1965 г., когда строил «Налехиа», а он вёл свой катамаран с Таити в Новую Зеландию полинезийским методом – без навигационных инструментов. Несколько лет спустя мы стали коллегами по Австралийскому национальному университету, где ему удалось выиграть наиболее необычный грант, который позволил ему объездить всю Полинезию в поисках островитян, которые ещё помнят старые приёмы навигации.

К своей радости, Льюис-таки нашел одного такого полинезийца, мужчину 70 лет, который всё ещё водил своё каноэ между островами традиционным неинструментальным методом. Но навигатор был не из той Полинезии, где разрушительные экономические изменения и развитие современной системы транспортировки привели к исчезновению мореходных каноэ и старых методов навигации.  Он был из полинезийской глубинки, с маленького атолла в Меланезии, хорошо на западе великого океанского треугольника. В спокойных водах на задворках Тихого океана и океанские каноэ, и неинструментальные методы были еще живы – правда, едва – в лице этого пожилого навигатора.

После возвращения в Австралию Льюис получил от своего друга странное письмо: «Сейчас я жив, но однажды ты меня или встретишь, или нет.» Позже Льюис узнал, что именно стояло за этими словами: однажды старик попрощался с братьями-островитянами и направил своё каноэ в океан с одной целью – никогда не вернуться назад. «Эра полинезийских плаваний закончилась с его уходом», - так оценил Льюис этого последнего полинезийского навигатора.

Когда мы наняли Льюиса для организации навигационной части проекта, он рассказал о самоубийстве своего друга и заявил, что нет никаких шансов найти другого такого полинезийца-навигатора. Вот в Микронезии да. На нескольких изолированных атоллах в западной части Тихого океана, к северу от Новой Гвинеи, еще сохраняется прочная система мореходства с использованием океанских аутригеров
и неинструментальной системы навигации, наподобие той, которую некогда применяли полинезийцы. В 1968 г. Льюис ходил на атолл Пулуват, где нанял проводника, чтобы тот провёл его яхту до Марианских островов (500 миль к северу) и обратно. Хотя этот путь никем не был проделан с начала 20 века, когда германская колониальная администрация запретила длительные плавания, в устной традиции народа сохранились направления, ветры, течения и звёздные ориентиры. И круговое путешествие прошло без инцидентов. Оно великолепно продемонстрировало ценность неинструментальной навигации, но одновременно уязвило самолюбие навигаторов с соседнего атолла Сатавал.

Навигаторы Микронезии особенные снобы. Ведь их мастерство формируется годами тренировок в маленьких аутригерах под ночным небом и очень немногие добиваются звания мастера-навигатора. Большое соперничество существует между навигаторами одного острова и ещё большее между навигаторами разных островов. Мужчины с Сатавала никак не могли уступить пальму первенства соперникам с Пулувата. Поэтому несколько из них сели в океанское каноэ и, используя старый метод навигации, повторили путешествие на Мариану и обратно. Затем группа с Пулувата повторила путешествие…

Я узнал об этом соперничестве из переписки с Майком Маккоем, волонтёром  находящегося на Сатавале «Корпуса мира». Майк написал статью об этом для редактируемой мною книги о навигации и плаваниях на тихоокеанских островах.  Майк женился на племяннице известного сатавальского навигатора, крайне интересного человека, с которым я познакомился за несколько лет до этого. Когда мы начали работу над проектом, сатавальский навигатор был нашим первым кандидатом по двум наиважнейшим достоинствам: мастерство в неинструментальной навигации и умение работать в разной культурной среде, что было редкостью среди его коллег.

Пиус Пиайлуг – так его звали официально, но на Гавайях он очень скоро получил легче произносимое прозвище Мау. Мы планировали пригласить Мау дважды: первый раз, когда закончим строительство каноэ и будем изучать, как его водить; и второй раз через год для самого плавания. Первый его приезд был не менее важен, чем второй.

Мау было тогда немногим за сорок. Он водил каноэ с детского возраста, был опытным судостроителем и обладал репутацией человека, который не теряет хладнокровия в самых опасных ситуациях, что позволило ему выжить в нескольких штормах на море. Нам требовался именно такой человек, чтобы научиться как можно лучше оперировать каноэ, а ему, в свою очередь, надо было освоиться на «Хокуле'а», познакомиться с нами и с стоящей перед ним навигационной задачей. И что за задача то была! Править незнакомым каноэ, по маршруту в пять или шесть раз длиннее любого его прежнего перехода, в незнакомых водах и под неизведанным небом южного полушария.

За несколько месяцев до спуска на воду, когда я был занят организацией первого приезда Мау, Херб Кане огорошил меня звонком – он не хотел, чтобы Мау приезжал на Гавайи вплоть до момента отправления на Таити.

- Мы, гавайцы, хотим сделать всё сами. Мы хотим научиться управлять каноэ сами. После этого пусть Мау приезжает, чтобы научить нас навигации, - изложил свои доводы Кане.

Я был поражен, насколько быстро и далеко зашёл  Кане в своём желании гавайизировать проект. Мне же было известно, что строители, включая и нескольких молодых гавайцев, спешили закончить каноэ и очень надеялись, что Мау поможет им в решении ряда важнейших задач. Кроме того, некоторые гавайцы с нетерпением ждали тренировочных плаваний и были заинтригованы, что учить их будет не яхтсмен и не моряк с обычного катамарана, а такой же, как они сами, островитянин.  Я продолжал убеждать Кане до тех пор, пока он, хоть и с неохотой, но всё же согласился со мной.

Нам удалось получить специальный грант от Микронезии на оплату билета и проживания Мау на Гавайях, что значительно сэкономило наш бюджет. После нескольких неизбежных неудач в попытках выбраться с отдаленного микронезийского атолла Мау наконец прибыл на Гавайи как раз в день спуска «Хокуле'а» на воду. Хотя он не участвовал в ритуале, за последующую неделю он стал ключевой фигурой в проекте. Это был он, кто показал секреты быстрой установки паруса под наилучшим углом; это был он, кто знал все хитрости вязания узлов и как работать по дереву топором, а не пилой, рубанком или зубилом, как мы.

Например, когда первый сет ламинированных балок оказался ненадежным и лопнул под напором ветра, только Мау знал, как сделать более надежную замену. Он взял молодых ребят с собою в горы и выбрал длинные ветви дерева с нужным изгибом. Затем под тенью деревьев у кромки воды, виртуозно работая топором, он обработал ветви точно до нужных размеров, вырубил в полученных брусах пазы так, чтобы три бруса вошли один в другой, образуя единую балку. Затем используя специальную кокосовую плетеную бечеву, которую он привез со своего острова, Мау связал все части вместе, получив набор прочных, но лёгких балок.

Береговая мастерская Мау скоро стала любимым местом сбора кандидатов в члены команды и всех, кто хотел посмотреть мастера за работой. Его округлая, компактная фигура, его кожа, темно-коричневая от многих лет плаваний под тропическим солнцем выделяли его из среды зрителей, даже гавайцев. Они были выше и тяжелее Мау, и кожа их была бледнее, то ли от смешения с другими расами, то ли от домашнего  стиля жизни. Мау работал сосредоточенно, но всегда был готов улыбнуться с простотой, которая очаровывала окружающих.

Скоро он стал кумиром для некоторых молодых гавайцев, включая Кимо Хуго, который, казалось, особенно был зачарован этим человеком с другого острова и другого возраста, который мог столь многому их научить. К моменту отъезда Мау, буквально за несколько недель до отправления в межостровное плавание, я почувствовал уверенность, что ряд ключевых фигур из гавайцев восхищаются Мау и благодарны возможности работать с ним. Мнение же Мау о гавайцах как моряках не было столь высоким. Его беспокоил недостаток мореходных умений и опыта дальних плаваний у тех, кто плавал на «Хокуле'а». Одним словом, они были вотэрмэнами, не моряками.  Очень немногие выходили в море ранее, но даже и они не совершали дальних плаваний.

Современные гавайцы признаны во всем мире как выдающиеся серферы, но никто из них не плавал на судах. На Гавайях хождение на яхтах – занятие для хаоле; простым гавайцам оно недоступно, а тем из них, кто может себе позволить покупку яхты, неинтересно. Если гавайцы и выходят в море, то держат свои лодки в прибрежных водах, где ловят рыбу для себя. Так было не всегда. Еще в середине 19 века гавайцы были признанными моряками – экспертами дальних плаваний. Настолько опытными, что капитаны из Новой Англии выходили в Тихий океан с минимальным количеством матросов и шли прямо на Гавайи, где нанимали гавайцев на всё время своих китобойных или торговых экспедиций. Эти капитаны знали, что гавайцы - прирожденные моряки и они могли делать в море то, чего не могли их американские коллеги. Например, могли плавать в открытом океане, довести лодку на приливной волне до берега; они могли есть любую пищу, легко перенося любые трудности, и при этом были исключительно исполнительны. Но это было в 19 столетии; с тех пор случилось многое, что отчуждало гавайцев от мореходства.

Мау понимал это противоречие молодых гавайцев-кандидатов в члены команды: при желании научиться плавать, вернуть славу своих предков-мореходов они были удручающе некомпетентны и недисциплинированны.  Несмотря на свои сомнения, улетая домой, он оставался в игре и заверил нас, что вернётся, чтобы повести «Хокуле'а» в её дальнее плавание.

Но для возвращения Мау назад нужно было преодолеть одно значительное препятствие. В то время Гавайи стали своего рода Меккой для микронезийцев и других островитян, которые приезжали сюда кто на учебу, кто поглазеть и оставались здесь навсегда – к ужасу работников иммиграционной службы. Последние устроили Мау тяжёлый допрос, когда он прилетел первый раз. И ничто их не убеждало – ни тот факт, что наш проект шёл в рамках празднования 200-летия, ни что зарплату ему платили не мы и что он был волонтёр. Они обвинили Мау, что он приехал на Гавайи, чтобы получить работу и тем самым лишить рабочего места американского гражданина. И хотя они в конце концов вняли моим мольбам и выдали гостевое разрешение, они предупредили, что не будут столь снисходительны, если он попытается приехать снова.

Для решения этой проблемы потребовалось привлечь Центр «Восток-Запад», государственное учреждение, задачей которого было проведение программ культурно-технического обмена между США и странами Азии и островами Тихого океана. С 1971 года я работал и для Центра, и для Университета, и я решил попросить их помощи для нашего проекта. Моя идея заключалась в том, чтобы Мау приехал по гранту Центра, что обеспечило бы ему авиабилет, ежемесячную стипендию и, что наиболее важно, - специальную визу, которая дала бы возможность остановиться на Гавайях. Сначала я не слишком продвинулся в переговорах с чиновниками Центра, даже несмотря на мой аргумент, что это была бы редкая возможность развернуть работу по техническому обмену в новом направлении, которая до этого шла только от США к тихокеанским странам. В нашем случае техническим экспертом был бы островитянин, а реципиентами его помощи – американцы.

В конце концов, после нескольких месяцев переговоров, мне удалось организовать необычную программу обмена с грантом для Мау, а также для  Дэйвида Льюиса, для моряка-таитянина (которого предстояло найти) и (при поддержке нашего калифорнийского помощника) для Херба Кане и Кимо Хуго. Таким образом в программе были представлены Новая Зеландия, Таити, Гавайи и Микронезия. Два человека, главы двух разных институтов в рамках Центра, были ответственны за осуществление программы - филиппинский экономист и британский педагог. В отличие от чиновников с континента, к которым я обратился поначалу, эти два человека были островитянами и поэтому хорошо понимали важность океанской навигации.


Рождественское утро 1975 г. Только три месяца осталось до отплытия, а Мау Пиайлуга всё нет.  Ему нужно было начинать работать с Льюисом, который уже прибыл. Задачей Дэйвида было ознакомить Мау с маршрутом до Таити и обратно, а также с ветрами, течениями и звёздами по пути следования. Мы также нуждались в Мау, чтобы он помог нам перевязать каноэ, сделать новые балки и провести другие операции, требующие его уникальных умений. Ушло немало времени на то, чтобы оформить грант Мау и другие его документы, а затем доставить с острова туда, откуда он мог вылететь на Гавайи. Последней новостью от него было, что он стоит в очереди на свободное место в самолете. Но это было две недели назад, и с тех пор никаких новостей не было.

Затем зазвонил телефон, когда я читал старшему сыну комиксы. В отличие от звонка трёхмесячной давности этот принес радостную весть. Студент-микронезиец на том конце провода сопровождал Мау – они только что прилетели из Микронезии.