Культ Аэдины. 1

   Глава 1

   Было это в незапамятные времена – такие древние, что о них те, кого мы сейчас называем древними, и не слыхали.
   По широкому полю, распростертому до горизонта, по волнистым от ветров травам, шел высокий статный длинноволосый юноша в белой одежде из льна и крапивы. Шел неторопливо в сторону юга с узелком провизии на три дня пешего пути, хотя путь его должен был составить никак не менее трёх месяцев. Ориентируясь по солнцу и следя за поворотом собственной тени, он безошибочно выбирал нужное направление, как умели в те времена делать все странники. Если солнце заходило за тучу, направление подсказывал ветер. Шел юноша в сторону города богов. Об этом далеком городе шептались, о нем ходили легенды, все как будто знали что-то о нем, но никто толком не ведал, что это за город на самом деле.
    Юношу звали Аолэ. Он был учеником шамана. Простая длинная рубаха, в которой он шел, была проста лишь на первый взгляд. Если приглядеться, в области воротника можно было заметить три вышитых серебряными нитями странных узора. Такая вышивка могла украшать одежду только особых людей – шаманов, прошедших посвящение. Для простого люда это был знак, что перед ними не равный им человек, а избранный богами служитель магии. К шаманам и жрецам в те времена относились в высшей степени почтительно, всегда держали приличную дистанцию, при встрече уступали дорогу и определенным способом кланялись.
    Аолэ предстоял долгий путь. И он знал, что три раза его окатят проливные дожди, пять раз его попытается остановить гроза, семь раз разойдется не на шутку ветер (в ту пору климат на земле был весьма неустойчивым, погода часто и резко менялась), но он так же знал, что достигнет своей цели во что бы то ни стало.
   Юный шаман привык хранить внутреннее молчание. Вот и сейчас он просто шел вперед, не думая ни о чем. Белые облака закручивались в тугие спирали, темнели, превращались в грозовые тучи, и вдруг бледнели, растворялись в воздухе и исчезали бесследно. Солнце, главное видимое божество земли, источало россыпью золотые потоки света. Опьяненные светом благодарные руки земли тянулись навстречу огненным потокам, и обжигались ими и насыщались.

    У старого шамана на обучении было шесть юношей, лучший из которых должен был стать главным шаманом небольшого северного народа, проживавшего между двух рек - холодной Эити и ледяной Коэмо. Аолэ лучше всех прошел последнее самое сложное испытание - ему удалось оживить убитого учителем голубя и заставить его летать несколько минут после смерти. Теперь избраннику богов предстояло пройти торжественное магическое посвящение с многодневным народным гулянием. Незадолго до посвящения юноше приснился странный сон. Он увидел необычайной красоты белокаменный город, в котором творились какие-то чудеса. В городе была ночь, но улицы были освещены странными висящими в воздухе полупрозрачными каменными шарами, напоминавшим маленькие луны. От них исходило желтоватое не очень яркое свечение, но достаточное для того, чтобы спокойно идти по улице, не боясь споткнуться. Высоко над городом в предметах, похожих на ополовиненные бочки, без всякого усилия медленно проплывали атлетически сложенные темнокожие полулюди-полуизваяния. Далее сила сна переместила юношу на улицу, по которой в праздничных белых одеяниях шествовала целая армия невероятно красивых и безупречно сложенных женщин. Все разного цвета кожи и разреза глаз, но все как на подбор стройны и величественны в своей красоте и гармонии. Куда и зачем шли эти женщины, было не ясно, но Аолэ хорошо почувствовал необычайный трепет, волнение и предвкушение чего-то очень радостного и желанного внутри каждой из этих женщин.
   Сон произвел на юношу глубокое впечатление. Утром он поспешил рассказать об этом сне старому шаману. Выслушав Аолэ, старец нахмурился:
   – Я чуял, что ты однажды тоже увидишь этот город. Когда-то давно, примерно в твои лета, мне был явлен подобный сон. И моему учителю тоже было дано это искушение. И тому мастеру, который был перед ним - так же.
   - Что это за город? Он существует на самом деле?
   - Конечно, существует, раз приснился, - улыбнулся старик.
   - Я понимаю, что сны - это такая же реальность. Я вопрошаю другом. Можно ли увидеть его вот этими глазами? – и юноша направил оба указательных пальца на свои глаза.
   Старик прищурился, как от яркого солнца, и долго разглядывал юношу, словно видел его впервые. Наконец, ответил:
   - Две луны пешего пути на юг. Потом начинается Срединное море. За ним и стоит этот город. Город богов.
    - Расскажи мне, учитель, об этом городе, - попросил Аолэ, присев на пол рядом со стариком. Ему, как определившемуся наследнику главного шамана, уже можно было садиться рядом со старейшиной.
   Старик решил потянуть с началом рассказа. Он встал, неторопливо позавтракал, сходил справить нужду, полежал с час на полу своего жилища, гладя куда-то вверх. Аолэ не торопил его. Умение терпеливо ждать сколько бы ни потребовалось было одной из важных привычек любого служителя магии. Наконец, когда Аолэ от скуки чуть не провалился в царство Осиима (промежуточное состояние между сном и явью), старик заговорил:
   - Город богов, который тебе приснился – один из семи древнейших на этой земле, существовавших от самого начала времен и единственный, сохранившийся до наших дней. Шесть остальных разрушены прогневанными богами за человеческую глупость и высокомерие жрецов, достигших в магии божественного величия. Эти города построили боги в изначальные времена, когда их можно было зреть без помощи особого глаза. В городе богов служат двенадцать жрецов и двенадцать жриц во главе с верховным жрецом и верховной жрицей. Так было и в других исчезнувших городах. Каждый город был посвящен своему особому тайному культу, открывавшему врата к одной из семи высших тайн мироздания.
   Юноша слушал учителя, затаив дыхание. И в его голове крутился вопрос: почему старый шаман ничего раньше ему не рассказывал о городах богов и об их древнейших культах?   
   - Почему ты мне раньше об этом не рассказывал, мастер?
   - Об этом и сейчас не стоит говорить. Древние культы страшны. Из-за них гибнут целые народы и опустошаются земли. Жрецы, достигающие запредельного знания, становятся алчными и безрассудными и накликают гнев богов, что приводит к извержениям вулканов и потопам. Моя миссия – сохранить и сберечь наш народ. Потому я стараюсь оградить своих учеников от искушения встать не на ту тропу.
   - Жрецы города богов сильнее тебя, учитель?
   Старик словно окаменел. Его лицо превратилось в безжизненное изваяние, но юноша хорошо знал этот фокус и знал его значение. Когда лицо мастера становилось таким, это значило, что ученик на грани свершения большой ошибки. Аолэ следовало бы воздержаться от дальнейших расспросов, но остановиться он не хотел. Юношеское любопытство легко одержало победу, и молодой шаман решил продолжить расспросы во что бы то ни стало.
   - Я видел в том городе сотни красивых женщин. Кто эти женщины, ответь, учитель?
   Шаман прищурился, громко ухмыльнулся и ответил юноше:
  - Эти женщины желали соития и шли заниматься любовью. Тысячи женщин и тысячи мужчин там занимаются любовью с определенной периодичностью прямо на центральной площади. Таким образом они служат жрецам, исполняя их волю.
   Аолэ скривился и показал жест, указывающий на глубокое разочарование:
   - И что же это за культ такой? Зачем жрецам эти оргии?
   - Об этом мне доподлинно не известно, - и старик отвел глаза в сторону, что сразу стало понятно, что он соврал, просто не желая раскрывать юному ученику всю правду.
   - Ты же знаешь правду, учитель!
   Шаман поморщился, махнул рукой и отошел от ученика в сторону. Подумав немного, он поведал Аолэ всю правду:
   - Есть такой момент, когда изливается мужское семя и когда раскрывается женская матка. Для простых людей это высший момент жизни. Для тех жрецов это только начало, вход, первая ступень бесконечной лестницы.
   - Куда ведет эта лестница?
   - К любви.
   - Что такое любовь, учитель?
   - Это невозможно объяснить.
   Аолэ глубоко задумался. Наконец, сделав для себя некие выводы, изрек:
   - Странный и примитивный у них культ, учитель. Какой интерес может быть в природном выбросе семени? Это удел простолюдинов. Мы, маги, практикуем воздержание, накапливая силу для управления стихиями и событиями. Ты же сам нас этому так долго учил. Я не понимаю тебя!
   - Вот и хорошо, что не понимаешь, - одобрительно кивнул шаман. – Поверь старику: в мире много темных тайн, которые лучше обходить стороной и не пытаться разгадывать.  Ты стал лучшим моим учеником. Твой дар выше моего. Я отдал тебе все свои знания. Но тебе предстоит еще многому научиться самому. Усердно трудись, совершенствуйся и обретай новые знания, чтобы, когда придет черед, передать их своим ученикам. Магия – искусство неисчерпаемое и безграничное. Служи своему народу, приноси пользу, оберегай, а если тебе в рамках такого служения покажется тесно, свершай свое тайнодействие в свободное от службы время. Если же тебя будут одолевать сны… город богов снится всем шаманам в юности. Это искушение. Это испытание, которое нужно со спокойствием преодолеть. Просто не фокусируй внимание на этих снах, и они вскоре иссякнут.

   В день летнего солнестояния состоялось посвящение Аолэ в главные шаманы. Всюду на центральном Кругу горели костры, курились благовония. Народ веселился и ликовал. Приносились жертвы и дарения. После пышного застолья утомленный юноша заснул, едва его голова коснулась подстилки. Но некая сила тут же вырвала его из глубокого сна в промежуточное царство Осиима. Юноша оказался в огромном белом помещении, стены которого были украшены невиданными рисунками и узорами, какие едва ли может создать человеческая фантазия. Он обнаружил себя сидящим на теплом белокаменном полу перед золотым троном, украшенным утонченными барельефами. В троне сидела сама верховная жрица. Жрица этого загадочного культа… Только юноша забыл это странное слово, которое упомянул старик…
   В роскошных шелках и блестящих украшениях Жрица смотрела на него пристально и неизъяснимо глубоко.
   - Ты сделал неверные выводы, - сказала жрица. – Любовь - это не выброс семени.
   - Любовь? А что же это такое? – привстал Аолэ с мраморного пола.
   - Это…
   Она сошла с трона и медленно закружилась. Воздух вокруг тоже пришел в движение и словно заискрился. Отовсюду стали слетаться какие-то странные завораживающие звуки. Потянуло ароматом ванили и каких-то диких сладких пряностей. Золотую парчу Верховной Жрицы охватило голубое пламя. Золотые нити в волосах засверкали и заискрились, постепенно образовывая воронку, которая стала неудержимо засасывать сознание юного жреца в немыслимую светящуюся бездну…
   - Любовь - это! – пропела Жрица Любви.
   - Нет! – заскрежетал зубами юноша, изо всех сил пытаясь удержать свое сознание на месте. Но сохранять контроль над происходящим становилось все труднее.
   - Не противься. Просто отдайся ей!
   И на него посыпались из бездны миллиарды солнечных брызг. Триллионы звезд окутали его живой серебряной пылью. И вдруг он испытал такое немыслимое блаженство, какого, кажется, быть не может. Нереальное, ни с чем не сравнимое беспредельное и безграничное блаженство. Его понесли куда-то облака и радуги, его омыли самые теплые и свежие дожди, его убаюкали самые ласковые и нежные руки, и в ушах зазвенели самые звонкие и сладкие голоса. Каждая частичка тела и души в нем запела и заиграла в унисон этому блаженству. Сколько всё это продлилось, сказать трудно. Он вскочил с подстилки в кромешной тьме. Вокруг всё еще переливалось и искрилось, тело пылало и вибрировало. Словно он еще немного был там, в той бездне. Когда всё окончательно исчезло, он понял, что никаким шаманом он не хочет быть. Остаться здесь, в этих суровых краях, где лето так коротко, а вьюги бушуют шесть месяцев кряду, почти не переставая? Угадывать и менять погоду ради хорошего урожая, исцелять больных и благословлять брачующихся? И в этом всё его предназначение? Это всё, чего он достоин? Нет! Он достоин большего: достоин города богов, достоин Культа Любви. Он не останется в этих дремучих краях больше ни дня.

   Наутро старик сразу понял, что случилось с его учеником в прошедшую ночь.
   - Я не смог тебя защитить. Верховная Жрица города богов сильнее меня, - сокрушенно пробормотал старик, и лицо его сделалось почти мертвым.
   - Учитель, ты мог это предвидеть, - пожал плечами Аолэ.
   - Я это предвидел. Я поставил двенадцать сильнейших защит. Но она пробила их и забрала твое сознание. Оно уже там, в городе богов, но ты можешь его вернуть, если откажешься от любви, которую она тебе показала.
   - Я не хочу от нее отказываться, - ответил юный шаман.
   - Тогда тебя ждет гибель, - спокойно проговорил старик.
   - Любовь – это гибель?
   - Любовь – это как солнце. Если ты окажешься в ней, ты сгоришь и исчезнешь навсегда.
   - Но Жрица же не сгорает! Она как-то умеет туда входить и возвращаться невредимой. Я тоже этому научусь. И после того, как научусь, я вернусь сюда и научу этому наш народ. Это не сравнимо ни с чем. И это совсем не примитивное семяизвержение, как мне представлялось, учитель.
   - Ты сюда не вернешься. А если и вернешься, тебя забьют до смерти палками и камнями. Иначе ты истребишь наше племя.
   - Почему истреблю?
   - Потому что любовь – это конец всего. Предел, дальше которого ничего нет. Еще рано нам туда. Впереди тысячелетия. Сотни тысячелетий…
   - Тогда я останусь там, учитель.
   - Это твое окончательное решение? Все шаманы нашего народа подвергались этому искушению и все выстояли. Все твои предшественники возвращали свое сознание назад, оставались на своей земле и служили своему народу. Если ты предашь свой народ, ты будешь проклят.
    - Пусть будет так. Я готов принять любое посрамление и любую расплату. Я не могу остаться здесь. Мое окончательное решение - отправиться в город богов и постичь культ любви.
   - Что ж. Если ты сделал выбор, я вынужден его принять. Уходи до рассвета, чтоб тебя никто не увидел. Прощай.

   И на следующий день с рассветом юноша по имени Аолэ – лучший ученик старого мага, покинул родное селение, отправившись в сторону сказочно красивого города богов, единственного места на земле, где открывались врата в царство непостижимой невообразимой бесконечно желанной любви.
   
   Глава 2
   
   Юноша прошел три дня. Перед тем, как съесть последний кусок хлеба, он сотворил из него три новых хлеба, и продолжил свой путь. И так он шел месяц, не встречая ни одной живой души. Когда ему нужно было подкрепиться мясом, он разводил костер и начинал завлекать птиц специальным пением. Не все птицы попадались на хитрость юного мага, но молодые особи были не столь осторожны и подлетали к охотнику на достаточно близкое расстояние для того, чтобы он мог специальным усилием заставить пернатого летуна сбиться с траектории и упасть прямо в раскаленные угли. С водой всё было несколько сложнее. Напиться вызванным дождем он не смог, скорее ему удалось в нем искупаться, смыв с себя пыль и пот. Ручейки и реки попадались редко. Пришлось остановиться около одной реки на несколько дней, чтобы вырезать из дерева флягу и пробку к ней. С запасом воды идти дальше стало намного веселее и спокойней.
   На втором месяце пути он заметил, что климат сильно изменился. Стало намного жарче днем. Поля сменились холмами. То и дело стали попадаться деревушки и разные кочевые племена. Попадались и странствующие маги. С одним из них он прошел вместе некоторую часть пути, но потом их дороги разминулись. Мага звали Карахт – он был родом с западных земель, где, судя по его необычной внешности, было в моде заплетать бороду в косички и красить волосы в странные яркие цвета. В свое время он так же оставил свой народ и устремился в странствия. Скитался он уже много лет. Оказалось, что он уже побывал в городе богов и принимал непосредственное участие в культе Аэдины – так звали богиню Любви в городе богов.
   - Расскажи, как оно проходит, это таинство? Ты научился входить в эту бездну и выходить из нее? – спросил странника юноша.
   - Нет, я всего лишь был на площади, но мне и этого хватило, - улыбнулся странник в ответ.
   - И что ты делал? Тебе пришлось вступать в близость с женщинами?
   Странник нахмурился и отмахнулся от собеседника, как от назойливой мухи:
   - Не спрашивай. Я всё равно почти ничего не помню. Но это была, пожалуй, высшая мистерия из всех, в которых я принимал участие.
   - Почему же ты там не остался?
   - Испугался.
   - Чего?
   - Этой самой Любви. Она слишком велика и сильна, чтобы служить ей такому скромному магу, как я. И еще я подумал, что не совсем правильно быть в ней, в этой Любви. Мы должны проходить испытания, страдать, болеть и умирать, а там, в ней, вечная жизнь и вечное блаженство. Так не должно быть. Иначе мир остановится.
   Юноша глубоко задумался.
   Тем временем странник, пристально посмотрев на юношу, помотал головой и тихо проговорил как бы про себя:
   - Нет, не может быть, наверное, мне это лишь показалось.
   - Что? - удивленно спросил Аолэ.
   - Мне показалось, что я видел в городе богов жрицу, как две капли воды похожую не тебя. Но, наверное, это просто совпадение. Сколько с тобой идем, и меня вдруг только сейчас осенило.
   - Жрицу, похожую на меня?
   - Да, такое случается. Но это, скорее всего, совпадение. Бывают люди, очень похожие друг на друга, но не имеющие никакого родства и живущие в разных краях. Ты с ней на одно лицо, как брат и сестра – близнецы. У тебя не было никогда сестры?
   - Возможно, - рассеянно проговорил Аолэ. – То есть, была. Но она умерла давно, в детстве.
   - Значит, точно совпадение…
 
   К концу второго месяца пути Аолэ достиг моря, которое предстояло как-то преодолеть. Встретившийся на пути странник, с которым он к этому моменту уже разминулся, поведал о том, что жрецы древнейшего города имеют в своем распоряжении летательные ладьи, способные перемещаться по воздуху с очень высокой скоростью. Притом, как над морем, так и над сушей. Сам странник в свое время отправился пересекать Срединное море на плоту, что было с его стороны крайне опрометчиво. Его плот подхватило и понесло в неизвестность сильное течение, а потом он попал в шторм и чуть не погиб. Спасла его как раз одна из таких ладей, которой управлял служитель города богов.
   Аолэ решил, что отправляться через море на плоту ему уже точно не судьба, раз он услышал такую историю. А вот найти на этом берегу какой-нибудь город с судами и портом – хотя бы водными – было бы большой удачей. Первый же встреченный рыбак, живший в хижине у моря, показал Аолэ нужное направление, куда следовало идти, чтобы добраться до большого портового города. Правда, заверил, что летающих посудин там не встречал, только обычные рыбацкие и товарные корабли.
   Юноша пришел к городу через пять дней пути. Город оказался довольно грязным и зловонным. Всюду пахло гниющей рыбой и нечистотами. Жили здесь в основном рыбным промыслом. Но была и чистая часть города, стоящая поодаль на холме, где свершались обряды и культы, где жили местные жрецы. Там же располагались увеселительные арены и театры. Аолэ нашел приют у одного из местных шаманов, который, правда, сразу ничего определенного не сказал о том, как добраться через море в город богов. Аолэ решил в любом случае немного пожить в этом городе, чтобы восстановить силы после долгого пути и еще раз подумать, стоит ли ему так усердно стремиться попасть туда, откуда он, возможно, уже никогда не вернется.
   
   В обмен на предоставленный кров и еду юноша обучил местных жрецов некоторым видам своего северного магического искусства, о котором они практически ничего не знали. Управлять стихиями они могли ничуть не хуже, предсказывали будущее так же точно и безошибочно, но вот, к примеру, оживить только что убитого зверя они не умели.
    Когда прошло сорок дней пребывания Аолэ в шаманском поселении, верховный жрец пригласил гостя побеседовать. Юноша догадался, что речь, наконец, пойдет о переправке его в Скаахии (так в местных землях величали древнейший город, куда так стремился попасть юный маг).
   Все вместе они собрались в круглом белокаменном здании. Все сели на пол. Час или два прислушивались к тишине и шепоту богов. Потом верховный жрец заговорил:
   - Все видели знаки судьбы и слышали шепот богов. Все поняли, что наш дорогой гость достоин того, чтобы отправиться в Скаахии. Но ни наши суда, ни корабли чужеземцев не способны доставить его в город богов. Они слишком тяжеловесны и могут затонуть в бурных водах Срединного моря, которые преграждают путь к заветной цели. Воздушные ладьи прилетают сюда крайне редко.
    - Аолэ может сам построить летающую лодку, - сказал один из помощников старого шамана.
   - Может. Но ему для этого понадобятся знания, на освоение которых может уйти вся жизнь.
   Воцарилось долгое молчание.
   - Тогда остается одно – использовать силу зеркальной горы.
   - Что за зеркальная гора? – поинтересовался Аолэ.
   - Есть тут у нас неподалеку особая гора гладкой блестящей породы. С помощью нее наши предки умели мгновенно перемещаться в пространстве. Они использовали отражающую способность этой горы особым методом: дожидаясь определенного угла отражения солнца, и когда свечение достигало максимальной яркости, получали толчок, который в одно мгновение перебрасывал их в нужное место. Это стало их высшим достижением в области магии, но однажды они прогневали богов, и такую способность у них боги отняли. При очередной попытке слетать в дальние края гора их безжалостно уничтожила. Сознание жрецов улетело в край невозвратный, а тела, так и не дождавшись своих хозяев, перестали дышать за ненадобностью.
   - Чем же они так прогневали богов?
    Жрецы переглянулись между собой. Старейшина решил, что такому человеку, как Аолэ, можно тайну поведать:
    - Точно никто не знает – давно это было. По легенде, в стародавние времена наше племя не блистало красотой. Лица у всех были похожи на подгоревшую лепешку, носы плоские и кривые, рты напоминали рваную ножевую рану. Но однажды жрецы научились перемещаться в пространстве с помощью зеркальной горы, и довольно быстро нашли в каких-то далеких землях невероятно красивых особей женского пола, и не придумали ничего лучшего, как похитить их, а всех наших уродин в половозрелом возрасте и всех девочек они умертвили. Пленниц заставили рожать детей от мужчин нашего племени. Замысел жрецов сработал. Наш народ теперь, как видишь, не самый страшный на земле.
   Аолэ внимательно осмотрел жрецов и убедился, что они, хоть и отличаются от его северных белокожих племен, но имеют вполне правильные и приятные черты лица.
   - Богам такое поведение наших предков не понравилось. Несмотря на многочисленные щедрые приношения, они отняли у нас способность отталкиваться от зеркальной горы.
   - Тогда как же мне сможет помочь эта гора?
   - Нам был знак, что на короткое время мы снова сможем ею воспользоваться – чтобы переместить тебя в город богов. Только для этого тебе понадобится накопить силу. Нужна огромная сила, чтобы оттолкнуться от этой горы.
   Аолэ кивнул. Он знал, о какой силе идет речь. И знал, как накопить эту силу.
   
   После этого разговора юный шаман ушел в горы, нашел пещеру для приюта и ночлега и стал копить силу. Благодаря определенным навыкам он смог набрать необходимое количество энергии за довольно короткое время.
   И настал день телепортации. Шаманы не знали всех тонкостей предстоящего действа. Точные знания были навсегда утеряны. Но Аолэ получил доступ к закрытой информации и сам подсказал жрецам, что и в какой момент нужно будет сделать.
   Они все вместе заняли отведенное богами место на склоне напротив зеркальной горы. Расселись в определенном порядке. Вошли в особое состояние сознания, которое на языке шаманизма именовалось Эаа – высшая концентрация внимания. И принялись созерцать гору.
   Солнце шло на закат. Гора начинала разгораться всё ярче и ярче. И когда ее блеск достиг своего предела, земля дрогнула. Мир затрясло. Чудовищная первая волна подхватила и понесла сознание Аолэ над морем с невероятной скоростью. Его тело безжизненно опрокинулось на каменистую почву, и тут как раз потребовалась помощь шаманов. Они сконцентрировались на сверкающем блеске и вызвали вторую волну, которая понесла следом и тело молодого странника.
   Долго лежал Аолэ на другом берегу без малейших признаков жизни на раскаленном белом песке. Но всё же ему хватило накопленной энергии, чтобы в конце концов собрать себя заново. Придя в себя, он кое-как дополз до ближайшей пальмы чтобы хоть немного спрятаться от раскаленного солнца. Его тело было истощено настолько, что жить ему оставалось от силы несколько часов, но умирать было еще не время: мимо проходил смотрящий за берегом служитель города богов. Он мгновенно вызвал летающую ладью, и тем самым спас юноше жизнь. Мага-летуна доставили в прохладную пещеру, напоили водой и приставили сиделку с недельным запасом провизии.


    Глава 3

    Киири – так звали сиделку – смотрела на юношу чуть влюбленно и по-матерински нежно. Она сама была молода и красива. Аолэ – такой непривычный для нее белокожий голубоглазый блондин – казался ей очень привлекательным, хотя она и понимала, что он не простой смертный, раз смог оказаться на этой земле по своей воле. Просто так здесь никто не появлялся.
    Когда юноше стало лучше, он стал расспрашивать Киири о том месте, куда попал.
    - Расскажи мне о культе Любви, Киири. Ты знаешь хоть немного об этом?
   Служанка оказалась словоохотливой:
   - Раз в месяц накануне полнолуния в храме Аэдины свершается великое таинство. Весь город собирается там. Все без исключения. Простой народ занимает площадь перед храмом, внутри служат только жрецы и жрицы и их помощники. Аэдина – Верховная Жрица – является нашей матерью, проводницей и покровительницей. Она причастна тайне Любви и приоткрывает всем нам завесу этой тайны на некоторое время. За час до рассвета начинается мистерия. Из храма доносится пение хоров. Это пение подхватывает ветер и уносит в небеса, и над нами загорается утренняя звезда. В этот момент мы теряем сознание, а наши тела начинают исполнять волю Аэдины.
   - И что же вы начинаете делать? – вскинул брови Аолэ, и тут же перед его глазами всплыл ответ на его же вопрос. Он увидел, как наяву, этот нереальной красоты храм, и многотысячную толпу перед ним, и как в сумрачных небесах появляется странное небесное тело, похожее на перезревшую или слишком яркую звезду. И увидел, что начинает твориться на площади. Все впадают в глубокий транс и начинают беспорядочно совокупляться друг с другом. Приблизив картинку, Аолэ определил, что среди люда нет ни малых детей, ни стариков. Только взрослые красивые особи обоих полов, разных мастей и рас, но все с безупречными чертами и точеными фигурами.
   - Можешь не отвечать, - буркнул юный жрец.
   - Ты всё увидел?
   - Да, только я пока не могу уловить смысл всего этого…
   Киири вздохнула и проронила фразу, которая заставила жреца посмотреть на нее более серьезно:
   - Боюсь, смысла этого не знают даже боги. Но, видимо, оно должно быть так, раз происходит.
   Немного помолчав, Аолэ задал новый вопрос:
   - У вас в городе нет стариков?
   - Нет. Тех, кто начинает увядать, увозят доживать свои дни в места, где они родились.
   - А где находят новых участников мистерии и жрецов?
   - Их отбирают по всему миру. Меня, например, забрали в город богов, когда мне было восемь лет.
   - Тебя похитили у родителей?
   - Нет, родители сами отдают свои чада. Потому что попасть в город богов является высшим подарком судьбы. И к тому же родители получают от жрецов щедрое вознаграждение.
   - До наших краев летающие ладьи не долетают – как-никак два месяца пешего пути, - сказал юноша.
   - Эти суда легко преодолевают любые пространства. И в ваши края прилетают, если у вас рождаются красивые дети или если жрецы заприметят особым зрением юное дарование и решат забрать его на обучение.
   - Я ни разу не видел ни одной летающей ладьи, хотя и в нашем народе ходят легенды, что такие суда существуют.
   - А дети у вас иногда пропадают?
   Шаман нахмурился:
   - Пропадают иногда. У нас есть дремучие леса с дикими турами и прочими тварями. Бывает, что пропадают.
   - А у тебя была сестра, которая однажды пропала? – вдруг, сверкнув глазами, спросила Киири.
   Шаман нахмурился. Что-то зашевелилось у него внутри, что-то начало всплывать из глубоких недр его памяти.
   - Да, у меня была сестра. Я ее плохо помню, потому что с шести лет жил отдельно от родителей у шамана. Видел ее случайно несколько раз. Глаза серебряные, как озеро. Волосы, как снег.
   - Что такое снег?
   Шаман махнул рукой, мол, долго объяснять.
   - Она пропала? – спросила Киири.
   - Она умерла. Шаман сказал мне, что ее укусила гадюка, и она умерла.
   - Ты видел ее мертвое тело?
   - Нет.
   - Она не умерла. Она здесь, - улыбнулась Киири.
   Глаза жреца вспыхнули:
   - Ты точно это знаешь? Ты ее видела?
   - Тут много красавиц с севера. Беловласок. Среди них есть одна, как две капли воды похожая на тебя.
   Аолэ разинул рот и застыл. Как будто снежная лавина сошла внутри него. И он вспомнил. Вспомнил всё, что так тщательно и усердно обрядами и оговорами пытался стереть из его памяти старый хитрый шаман.
   Он вспомнил то раннее летнее утро. Рассвет едва брезжил. Ему не спалось в ту ночь. Он вышел из жилища шамана и зачем-то пошел на другой край селения к своему родному жилищу. И тут он почувствовал над головой едва заметное движение. На высоте чуть выше крон деревьев почти бесшумно проплыла летающая лодка. Ему в ту пору было восемь лет. Увидев такое чудо, он сначала остановился, как вкопанный, а затем со всех ног побежал в ту сторону, куда уплыла ладья, и ноги принесли его к отчему дому. Лодка висела над землей на уровне поясницы. Перед ней стояли его родители и сестра. В лодке стоял чернокожий атлетически сложенный мужчина, одетый в невиданное диковинное облачение.
   Лица родителей были радостны и светлы, но неожиданно они заплакали, обняв дочь, его сестру-близнеца, которую звали – он сейчас это вспомнил – почти так же, как и его - Аоэли. Ее взгляд был ясен, как утреннее солнце. Как роса. Она что-то говорила им. Он слышал лишь обрывки фраз. Он слышал то, что доносил до него ветер. Она говорила им о воле богов и о том, что она вернется к ним по прошествии пятнадцати вёсен.
   А потом крепкая рука посланника подняла ее в лодку. Аоэли помахала родителям рукой, и лодка, движимая волей темнокожего атлета, поднялась на высоту крон деревьев и унеслась на юг. Что было дальше, он не вспомнил. Видимо, дальнейшие события старик стер из его памяти безвозвратно.
   Тяжелая гремучая змея гнева готова была обвить и задушить юношу, но он привычно быстро выверенным усилием задушил ее, тут же вернув спокойствие и отрешенность. 
   - Хорошо, что она жива, - проговорил Аолэ задумчиво. - Только вот зачем учитель меня тогда обманул? Зачем он попытался заставить меня всё забыть и думать, что она умерла?
   - Я всего лишь служанка, Аолэ, я не могу знать таких вещей, но и мне понятно, что он сделал это для того, чтобы ты никогда не узнал о городе богов.

   
   Спустя неделю благодаря неустанной заботе смуглолицей красавицы Аолэ полностью восстановил свои силы, и за ними прилетела воздушная лодка. Темнокожий кормчий был немногословен. Он жестом приказал занять место в лодке, которая не приземлилась, а повисла в воздухе на уровне колен. Юный шаман невольно испытал трепет от мысли, что он в итоге доберется до заветного города таким же способом, как когда-то его сестра Аоэли.
   Полет был незабываем. Они двигались с высокой скорость, явно превосходящую скорость бега самых быстрых зверей и скорость полета самых быстрых птиц над морем на небольшом расстоянии от берега. Соленый ветер обдувал лица сидящих в лодке свежестью и прохладой. Солнце только взошло…

   И на горизонте появился этот сказочный город Скаахии. Город богов. Аолэ стал ловить себя на желании взмыть ввысь и пронестись высоко над городом, чтобы посмотреть на него с высоты птичьего полета, но внутреннее чутье подсказало ему, что лодка способна удерживаться в воздухе только на определенной высоте от земли. Если попытаться ее поднять выше, она станет весомой и попросту упадет на землю. Киири словно угадала желание юноши и, обнажив жемчужные зубы, прокричала:
   - Для высоких полетов наши жрецы используют другие приспособления – летающие ступы. В них они могут подыматься до облаков!
   - Прямо до облаков?
   - Прямо да, - весело ответила девушка и звонко рассмеялась.   
   И приближающийся сверкающий в утренних лучах белокаменный город, и эта простая улыбка смуглой девушки, и этот совершенно похожий на статую пилот воздушного судна, и эти соленые брызги, иногда долетавшие до их лиц, вдруг вызвали внутри юного жреца такой дикий восторг, такую неудержимую радость, какие он не испытывал уже очень давно – с самого детства.
    Но на лице его проступила лишь едва уловимая полуулыбка, которую не сводившая с него глаз Киири даже не заметила.
   
   Глава 4

   Город богов. Один из семи древнейших белокаменных городов абсолютно совершенной формы, сохранившийся с тех незапамятных времен, когда бессмертные боги ходили по земле так же, как люди. Город, в котором оказался беглый жрец северного племени. Первоначальное название этого города было навсегда утрачено. Теперь этот город назывался Саахии. Верховная Жрица города богов могла нести службу не более дюжины лет. После этого срока жриц усыпляли специальными снотворными средствами, тела их мумифицировали и укладывали в ромбовидные прозрачные саркофаги, которые изготавливали из горного хрусталя. Саркофаги подвешивали на золотые цепи в специально отведенных для этого подземных частях города. Каждой усопшей жрице полагался личный хранитель и слуга. В их обязанности входило следить за отсутствием пыли и паутины внутри склепа, раз в месяц приносить заряженные силой таинства кристаллы, чтобы усопшие особы могли и в мире мертвых быть причастны таинству. На мраморных полках всегда стояли свежие цветы – как правило, горные орхидеи и жасмины. Спелые фрукты и пряные напитки стояли в серебряной посуде на столиках близ саркофага. Всюду горели белые и красные ароматные свечи, курились благовония. Сколько жриц покоилось в хрустальных саркофагах в подземелье, никто доподлинно не знал, кроме главного счетовода города богов. По слухам, их было уже не меньше десятка тысяч. Всякий раз, когда к алтарю всходила новая Верховная Жрица, для нее начинали готовить саркофаг. Под землю спускались рабочие со специальными инструментами и выдалбливали в породе новую полость необходимого размера, после чего зодчие приступали к созданию интерьера. Ремесленники высшей пробы изготавливали саркофаг, утварь и прочие необходимые для загробной жизни предметы.
   Если бы Аолэ мог взлететь над Саахии, он бы увидел окруженное скалами белое солнце. Город имел форму совершенного круга и напоминал солнце с исходящими от него идеально ровными лучами. Круглый храм в центре был окружен гигантской площадью, способной вместить сотни тысяч людей. Площадь была вымощена камнями блестящих пород такой степени интенсивности и яркости свечения, что в солнечный день даже глянуть на это было бы попросту невозможно – глаза бы мгновенно ослепли. Потому над Саахии никогда не летали птицы, и проблем с чистотой город не испытывал.
   После захода солнца в воздух поднимались жрицы в своих ступах. Они развешивали в воздухе округлые фонари, чтобы подсвечивать улицы, и следили за порядком.
   Далее к периферии лучами расходились широкие улицы идеально ровных геометрических форм, вымощенные уже не столь блестящими камнями, но тоже пород необыкновенной красоты. Все дома были построены из белого безупречно отшлифованного камня, имели высоту в два этажа. Второй этаж занимали служащие, мастера и ремесленники города. Первый - те, кто обеспечивал обслуживание им. Каждый следующий от центра диаметр находился на большей высоте. Таким образом чистая вода из источников поступала вниз к центру по специальным каменным канавкам. Каждая улица имела свою канавку. Помои и нечистоты выводились по подземным каналам в специальные отстойники. Перегнившие отходы жизнедеятельности выгребались каждые двенадцать лет и вывозились на летающих судах за море. Земледельцы во всех краях с удовольствием принимали удобрение, отдавая в благодарность часть своего урожая, который – они это точно знали – в последующие годы становился избыточным.
   Много интересного рассказала Киири об этом городе, пока выхаживала юного мага в пещере. Город делился на две части. Одна половина была женской, вторая мужской. Половые отношения в городе богов были под строжайшим запретом за исключением того дня, когда свершалось таинство Аэдины. Только в этот день - один раз в месяц - мужчины и женщины смешивались на центральной площади и отдавались первобытному инстинкту без всяких ограничений.
   Между собой части города разделяли живые заборы из ядовитых растений. Соблазн отдаться однополой любви пресекался разными методами. В ночное время над городом патрулировали жрицы в ступах. Едва заметив невидимое простому человеческому глазу зеленоватое свечение, которое начинало исходить из места возникновения близости, они тут же настигали нарушителей табу, и тех ждала незавидная участь. Казнь таких людей, проходившая в специальных изоляторах, была изнурительно долгой и изощренно жестокой. Потому такие преступления случались в городе богов крайне редко. В дневное время чистоту обитателей блюли специально обученные псы. В случае попытки каких-нибудь бедолаг сблизиться, они начинали отчаянно лаять и безошибочно приводили стражу к зачинщикам беспорядка.
   По природе после каждой мистерии женщины должны были становиться беременными, но жрицы этого не допускали. За неделю до оргии женщинам начинали давать специальные отвары, которые не давали им забеременеть. Аолэ догадался, что жрицам и жрецам требовались не плоды любви, и их вовсе не прельщало глазеть на многотысячное соитие. Им нужна была та самая особая энергия, которая выбрасывается во вселенную во время полового акта. Чем больше энергии удавалось аккумулировать за счет толпы и своих собственных сил, тем в более далекие сферы той бездны, которой они служили, им удавалось проникнуть.
   На вопрос Аолэ, почему ему приставили сиделку, а не слугу, та улыбнулась, захихикала и сказала:
   - Потому что ты не способен на близость.
   Это была ложь. Аолэ был еще как способен на близость, но он владел искусством воздержания. Владел безупречно. И он догадался, что на самом деле смазливую красотку ему приставили не случайно. Его решили проверить, как говорится, на вшивость: поддастся ли он соблазну овладеть роскошным телом смуглолицей служанки. Уверенность в том, что его проверяют, усилилась, когда Киири, едва он окреп, стала как бы невзначай периодически прохаживаться перед ним чуть ли не полностью обнаженной. Ссылаясь на якобы испачканную и постиранную одежду, которая сохнет, она накидывала на себя нечто полупрозрачное. Но северных магов такими уловками было не взять. Трескучие морозы и свирепые вьюги, царившие в их краях долгими зимами, закаляли их сердца особой ледяной закалкой, давая им силу, растопить которую было практически невозможно даже в таких южных широтах, в каких располагался город богов Саахии.
   
   Лодка остановилась в воздушном порту. Порт представлял собой широкую прямоугольную платформу, которая так же просто висела в воздухе, как и воздушные суда, которые она принимала. К платформе был приставлен трап, по которому пассажиры спускались на землю.
   - Я умею задерживать в воздухе лишь небольшие камни. И то лишь на несколько мгновений. Здесь же умеют подвешивать всё что угодно вне зависимости от веса, - не скрыл своего восхищения юноша, глядя на высокие технологии древнейшего города.
   - Магнетическая антигравитация, - улыбнулась Киири.
   - Что-что?
   - Мне так это объяснили. Я тоже на это долго таращилась, но потом поняла, что это не магические усилия местных жрецов. Это древняя технология, которой владели боги, и которую успели перенять местные жрецы. В тех краях, откуда я родом, летать уже не умеют и предметы в воздухе не висят.
   - И в моих краях такого уже не встретишь, - признался юноша.
 
   И они вошли в город богов. Ничего более величественного и красивого Аолэ не видел в своей жизни. Во сне ему показали лишь небольшой фрагмент Саахии со странного ракурса, теперь же он мог лицезреть его во всей красе и величии. Город ареной спускался вниз к храму Аэдины, сам храм высился фантастической громадой над ним, чем-то напоминая гигантский фантастический тройной гриб. Тончайшие, словно нити, и при этом невероятно высокие колонны удерживали в вышине громадный белый купол, напоминавший ополовиненный белый шар с отверстием посередине. Создавалось впечатление, что купол парит в воздухе. Над этим огромным куполом, уже ничем видимым не поддерживаемый, висел в воздухе второй купол меньшего размера так же со сквозным отверстием посередине. И над ним - третий малый полупрозрачный и как будто полуреальный купол.
   От этого зрелища у молодого жреца перехватило дух.
   Они остановились. Ветер обдувал белые волосы юноши горячими влажными тропическими потоками. Он смотрел и смотрел вдаль на это чудо богов и не мог насмотреться. Невозможно было напиться этим зрелищем.
   - Идем, - наконец, сказал он. – Я не могу поверить, что я здесь.
   Киири ничего не ответила. Лишь улыбнулась и повела юношу вниз, к храму.
   Аолэ был доставлен к одному из двенадцати жрецов культа Аэдины – темнокожему побритому на лысо красавцу гигантского роста. Его звали Оотии. Беседа была долгой и обстоятельной. Жрец разузнал всё о своем госте, что было нужно.
   - К нашим берегам периодически прибивает течением трупы разных магов с разных земель, - улыбнулся белозубой улыбкой жрец. – Некоторые из них оказываются даже немного живы.
   И он вдруг громогласно расхохотался – так, что Аолэ чуть не заложило уши.
   - Саахии приходит во сне и притягивает к себе, – признался юноша.
   - Знаю. Это зов. Точнее, это вызов магу. Если маг принимает вызов и добирается до нас, значит, он достоин того, чтобы окунуться в тайну нашего культа.
   - Я встретил по дороге сюда странника, который здесь недавно побывал.
   - Знаю, о ком ты говоришь, - усмехнулся негр. – Он пытался пересечь Срединное море чуть ли не вплавь. Конечно, богов это насмешило, и они его решили утопить. Но мы осмелились спасти бедолагу, чтобы дать ему разок прикоснуться к тому, ради чего он сюда так стремился.
   - И он принял участие в службе?
   - Принял самое непосредственное участие. Только не в качестве жреца.
   - Я бы хотел стать жрецом Аэдины. Я не хочу стоять на площади.
   Темнокожий жрец вскинул бровь:
   - Похвальная смелость. Сразу с порога в жрецы – это действительно смело, - и громила разразился еще более громогласным хохотом.
   - Я не подведу. Я умею управлять сознанием достаточно хорошо. И владею искусством воздержания. Готов пройти любые проверки и испытания.
   - Ладно-ладно, посмотрим. Поглядим на тебя. Хотя, чего глядеть? И так видно, что ты готов к мистерии. Ты обладаешь достаточной силой и умеешь удерживать осознание вне тела длительное время. Направление дает Верховная Жрица, мы все просто следуем за ней. Она же подключает энергию толпы. Каждая служба проходит без повторения предыдущих. Каждый раз мы заходим во все новые и новые глубины той сферы, которую исследуем. Любовь беспредельна и безгранична, мой друг. Ее нельзя познать и за сотни миллиардов лет. Но мы пытаемся, - он снова улыбнулся.
   - А какова конечная цель этих экспедиций?
   Оотии удивленно вскинул брови и хмыкнул:
   - Отвечу вопросом на вопрос: а какова конечная цель магии?   
   Аолэ ответил без промедления:
   - Мой учитель говорил, что конечная цель магии будет достигнута на закате эпох и заключается она в полном слиянии человеческого сознания с мирозданием.
   Темнокожий жрец выпучил глаза и снова расхохотался:
   - Красивые слова! Но это лишь слова, мой юный друг. Мы и так едины и неразделимы. Скажи, ты следил за полетами птиц? Созерцал кружащиеся стаи?
   - Конечно.
   - Ты увидел цель, которую преследуют птицы своим кружением?
   - Нет, не увидел. Они просто… резвятся, играют, наслаждаются полетом.
   - Вот! – хлопнул в ладоши жрец. – И мы по сути такие же птицы. Нам просто нравится летать и резвиться в воздухе. Только делаем мы это не с помощью крыльев, а с помощью сознания. В этом совершенно нет никакого смысла. Конечной цели нет и быть не может, как нет никакой цели у кружащихся и резвящихся в воздухе стай.
   Аолэ приуныл. Получается, учитель его и здесь обманул…
    - Не печалься, мой юный друг. Твой учитель на самом деле не так глуп, как тебе сейчас кажется. Ты должен быть ему благодарен за те знания, которые он тебе дал. Без них ты бы сюда не добрался никоим образом. И он, я уверен, тоже любит просто летать. Но он обязан служить своему племени, потому вынужден держать себя и своих учеников в определенных рамках.
   Они немного помолчали.
   - Я смогу принять участие уже в ближайшей мистерии?
   Оотии нахмурился:
   - Юному магу так не терпится попасть в сферу Любви?
   Аолэ поспешил заверить, что готов ждать сколько потребуется.
   Темнокожий жрец встал, прошелся по звонкому полу из белого мрамора в своих золоченых сандалиях, потом снова сел, закурил ароматную благовонную палочку и проговорил:
   - Я сказал тебе, что ты полностью готов к мистерии, и это правда. Но есть формальность. Пережиток прошлого, так сказать. Старая традиция. Неофиту нужно пройти некое символическое испытание, чтобы доказать Аэдине, что он достоин ее культа. Пустяк. Для тебя мы придумали просто непотребно легкое испытание, которое, я уверен, ты пройдешь в два щелчка. В саду того дома, где ты будешь жить, есть дерево. Смоковница. Ей уже двенадцать лет, а она еще ни разу не плодоносила. Тебе нужно заставить ее дать урожай.
   Аолэ сглотнул тугую слюну. Оотии, конечно, явно потешался над ним. Заставить плодоносить старое бесплодное дерево было совсем не легким испытанием. В его краях это относилось к высшей магии, которой владели далеко не все старые шаманы, что уж говорить про юнцов.
   - Хорошо, я попробую. Мне ничего не остается, кроме как попытаться это сделать.
   - Вот и отлично. У тебя есть три месяца. Смоковница здесь начинает цвести через три месяца, дорогой мой друг!   

    Глава 5

   Спустя пять месяцев в дом юного мага пришла «комиссия» жрецов и жриц в составе шести персон, чтобы проверить, насколько успешно юному дарованию удалось пройти испытание. Среди них был и Оотии. Все в белых роскошных одеждах, опоясанные блестящими расшитыми поясами, они важно проследовали во двор, где росла смоковница. Их взорам открылось радостное осыпанное плодами могучее дерево. «Члены комиссии» переглянулись, заулыбались и зааплодировали юному магу. Только он вовсе не казался польщенным этими аплодисментами и таким открытым признанием своего магического искусства.
   - Как же ты смог это сделать? – спросила одна из жриц, широкоскулая невообразимо красивая женщина азиатских кровей.
   - Всё оказалось просто. Я обнаружил, что под землей возле корней этого дерева проходит канализационная труба. Как оказалось, она давно прохудилась и травила нечистотами корни несчастной смоковницы. От этого она и не могла зацвести. Я залатал трубу и обильно пролил корни чистой водой. Вот и результат.
   И снова рассыпались аплодисменты.
   - Я же говорил, что испытание будет чисто символическим, - Оотии подмигнул юному магу и звонко расхохотался.

   Все испытания были пройдены, но допустить нового жреца к таинству всё еще не могли по причине того, что ему нужно было освоить специфику культа Аэдины. Заключалась она в том, что жрец должен был уметь безупречно пользоваться своей сексуальной энергией. Эта техника довольно сильно отличалась от простого воздержания, к которому Аолэ привык с отроческих лет. Нужно было научиться постепенно раскручивать сексуальное возбуждение, доводить его до предела, но в последний момент вместо выброса семени извлекать сгусток этой энергии из низшей материи, трансформировать ее в высшую, равную по силе солнечным лучам, и направлять получившееся свечение вместе с осознанием в запредельные сферы. Для обучения этому искусству к нему были приставлены три мастерицы. Все три женщины были явно старше юного жреца минимум на десять лет, но обладали безупречными формами и имели, как и всё высшее сословие этого города, невероятно красивые черты лица.
   Несмотря на юный возраст Аолэ имел большой опыт работы с сознанием, благодаря чему быстро и успешно прошел курс обучения. На завершающем этапе он мог находиться внутри любой из женщин несколько часов к ряду и удерживать пограничное предоргазменное состояние такое же длительное время.
   
   - Теперь ты полностью готов к мистерии, - констатировал Оотии, когда к нему в очередной раз привели юного мага по окончании курса обучения. – Остается лишь подождать, когда освободится место, которое занимает Хиая, двенадцатый жрец нашего ордена. Его двенадцатый год службы на исходе. Скоро летающий корабль вернет его в родные края, где он будет доживать свой век в тишине и покое, уже без этих безумных полетов, но познавший тайны тайн, о которых иные маги и не слыхивали.
   - А что делают маги вашего ордена после окончания службы?
   - Верховная Жрица засыпает – об этом ты знаешь. Ее примеру следуют и некоторые из двенадцати. Но не все. Кто-то предпочитает еще пожить на этой земле в тишине и покое.
   - А те из дюжины, кто уходит с Аэдиной – им тоже готовят хрустальные гробы и белокаменные саркофаги?
   - Нет, даже для нашего богатого города это было бы слишком накладно, - улыбнулся Оотии. – Их замуровывают в стены рядом с царицей.
   - А ты. Ты останешься или уйдешь, когда закончится твоя служба?
   - Еще не знаю, - огромный темнокожий человек впервые за всё время, что его видел юный маг, стал печальным и повторил:
    – Еще не знаю…

 
   
   Пройдя все испытания, сдав все экзамены, Аолэ был предоставлен сам себе. В его распоряжении был слуга, всегда готовая еда и чистая одежда, соответствующая его новому статусу. Он мог беспрепятственно гулять в любой части города. Хоть в мужской, хоть в женской – ограничения действовали лишь для простых людей. Как оказалось, живая изгородь, разделявшая город на мужскую и женскую половину, была вовсе не ядовитой. Но простой народ был настолько убежден в этом хитрыми жрецами, что даже при случайном прикосновении к листьям вьюнка на их коже оставались сильные долго не заживающие ожоги. А то, что через нее проходили жрецы и не получали ожоги – так на то они и жрецы.
   Город был полон развлечений для простого люда: в нем были бани, несколько театров, цирковая арена, арена для гладиаторских боев, музыкальные площадки. Множество ремесленных и продуктовых ярмарок. От нечего делать Аолэ целыми днями бродил по городу, сам не зная зачем. Но сидеть дома и по привычке угадывать траектории полета птиц или менять по своему усмотрению форму облаков было бы еще скучнее.
   В тот день его занесло на ярмарку заморских ремесленников, которых притащили летающие суда со всех концов света на ярмарочную неделю. В те времена единой валютой во всем мире было золото. Аолэ не взял с собой ни монеты, чтобы чего-нибудь купить, но решил не возвращаться. Раз не взял, значит, ничего ему и не нужно здесь покупать.
     Был уже вечер. Зашедшее за гору солнце забрало с собой полуденный зной, и народ сходился на ярмарку со всех сторон. Над местом гудел рой человеческих голосов. При появлении юного жреца всё заметно стихло. Люди чуть не застыли на своих местах. Аолэ шел не спешно, стараясь не создавать лишней суеты, но перед ним все поспешно расступались, давая широкую дорогу – так, чтобы ему не пришлось никого обходить. Оглядываясь по сторонам, Аолэ всюду замечал потупленные опущенные ему в ноги взгляды. В них он угадывал плохо скрываемое любопытство и восхищение. Всем было интересно посмотреть на нового жреца Аэдины, который добился этого звания самостоятельно собственным магическим талантом. Основная часть жрецов готовилась к мистериям с юного возраста в закрытых подземных школах города.
   Аолэ привык к столь почтительному отношению простого люда к своей персоне и если поначалу оно его немного смущало, то через какое-то время он просто перестал обращать на него внимание. Он прошелся вдоль торговых рядов, посмотрел на разнообразные красивые безделушки и интересные полезные вещицы, поговорил с некоторыми мастерами и собрался уже к выходу, как его кто-то окликнул по имени. Чей-то женский голос.
   Жрец обернулся и увидел в пяти шагах от себя удивительно стройную белокурую девушку в белой шитой золотыми нитями одежде. Судя по одеяниям, девушка, несмотря на юный возраст, была одной из двенадцати жриц культа Аэдины (он за всё время пребывания видел только трех из них), а судя по цвету волос, родом она была из тех же краев, что и он сам. Девушка стояла в тени, а солнце светило магу прямо в глаза, потому он не мог разглядеть черт ее лица.
   - Кто ты? – крикнул ей юный маг.
   Девушка вышла из тени и повернулась так, что солнце осветило ее лицо:
   - Я твоя сестра Аоэли, - широко улыбнувшись, ответила она.
   - Да можно было и не говорить. Теперь вижу, - улыбнулся он в ответ. И снова он вспомнил то предрассветное бледное небо, в котором исчезла летающая лодка. И вспомнил тот час, когда он еще не был учеником шамана, когда они были еще вместе. Вспомнил, как они бегали босиком по траве. Как купались в реке. Как зимними вечерами лежали на печи и шептались. Как горели ее серебряные глаза, когда она ему рассказывала о богах и духах, которые приходили к ней во сне и рассказывали ей невероятные сказки.
   В его глазах заблестела слеза, но он сжал магическую волю в кулак, и слеза тут же высохла.
   - Увидимся на мистерии, - коротко бросил он и зашагал прочь.
   Больше он не выходил из дома. Он знал, что ему предстоит быть поочередно со всеми двенадцатью жрицами Аэдины, а, значит, рано или поздно нужно будет сблизиться и с родной сестрой. Это было незапланированным, совершенно неожиданным испытанием, свалившимся на его голову. Самым тяжелым испытанием, которое ему предстояло пройти. В любом случае отступать было уже поздно.