Заколдованный экипаж

Для нас, детей, внуков и правнуков ветеранов той войны, фейерверки – забава. Какой же праздник без салютов?! О том, как отдыхает наш народ, у меня даже появилось стихотворение «Спокойной ночи, страна!»

Скромно время полночь бьёт.
Рядом музыка орёт,
И ворчит водопровод –
Спать спокойно не даёт.
От салютов дрожь берёт –
Помоги, громоотвод!
И кричит истошно кот –
Он покой наш стережет.
Кто-то ходит взад-вперёд:
Так лет двести проживёт…
Под такой круговорот
Разве кто-нибудь уснёт?
Э-э, совсем наоборот:
Так у нас из года в год
Отдыхает весь народ.
Вот!
     А мой отец Прохор Борисович Гнеденко – участник Великой Отечественной войны, штурман дальней авиации, совершивший более 500 ночных вылетов – никогда не ходил смотреть праздничные салюты. Говорил, что насмотрелся во время войны на огненные трассирующие очереди и фейерверки от разрывов снарядов, несущих смерть.
     Сам он бывал и ранен, и контужен, но остался жив, прошёл путь от выпускника Чкаловского авиационного училища до гвардии подполковника авиации дальнего действия и штурмана полка. В своей книге мемуаров «Наш боевой Ли-2» отец описал несколько таких происшествий с чудесным спасением экипажа из, казалось бы, безвыходного положения. Вот одно из них.

ЗАКОЛДОВАННЫЙ ЭКИПАЖ

     Накануне вылета стояла чудесная летняя погода. В вечерних сумерках угасал закат. Нагретая за день земная поверхность дышала теплом. С безбрежных далей вселенной мириады звёзд таинственно подмигивали землянам. Метеопрогноз предвещал хорошую лётную погоду по маршруту и над целью. А предстояло нам нанесли бомбовый удар по скоплению живой силы и техники немцев на крупном железнодорожном узле Рославль.
     В ночь на 23 августа 1943 года экипажи 12 гвардейского авиационного полка дальней авиации один за другим взлетали с подмосковного аэродрома Монино и с набором высоты ложились на курс. Четвёртым поднялся в воздух самолёт, пилотируемый командиром корабля лейтенантом Маркирьевым и пилотом младшим лейтенантом Зенцовым. В составе экипажа кроме меня, штурмана старшего лейтенанта Гнеденко, были ещё борттехник старшина Дудник, воздушный стрелок сержант Ермольев и радист сержант Ищенко.
     В заданное время на высоте 3600 метров самолёт точно вышел на цель. От сброшенных САБов на железнодорожном узле Рославль хорошо были видны стоящие на путях вражеские эшелоны. Зенитная артиллерия вела слабый заградительный огонь, а это признак того, что над целью патрулируют ночные немецкие истребители.
     При подходе к цели на боевом курсе наш самолёт был атакован немецким истребителем Ме-110. Длинная огненная трасса прошла в нескольких метрах впереди нашего самолета. Воздушный стрелок Ермольев первым заметил немецкий истребитель и открыл по нему упреждающий огонь из турельных пулеметов. Очевидно, это и помешало истребителю произвести прицельную атаку.
     Осталось несколько секунд до сбрасывания бомб. Лейтенант Маркирьев точно выдержал заданный штурманом боевой курс. И вот четыре 250 килограммовые бомбы одна за другой легли точно в цель. Я оставил правое сиденье, где производил боковую наводку самолёта, прицеливание и сбрасывание бомб, и вызвал находившегося у хвостовых пулемётов пилота Зенцова. Так было принято, что на время бомбометания штурман занимал место пилота, где рядом с сиденьем на борту самолёта были установлены коллиматорный прицел и бомбосбрасыватель. Пилот в это время уходил в хвост самолёта за бортовые пулемёты для защиты задней полусферы самолёта.
     Повторную атаку немецкий истребитель произвёл после сбрасывания бомб. Огненная трасса из пушек и пулемётов пришлась по хвостовому оперению самолёта. Одновременно последовали две длинные очереди воздушного стрелка Ермольева по атакующему истребителю Me-110, который вспыхнул и горящим факелом упал северо-восточнее железнодорожного узла.
     Полёт от цели совершался в очень трудных условиях: самолёт сильно трясло, особенно, во время снижения. Пришлось установить минимальный угол планирования, подобрать обороты моторам, но тряска продолжалась. Самолёт плохо слушался рулей, как будто какая-то сила упорно тянула его назад. Но радовало то, что бесперебойно работали моторы – сердце самолёта. Это вдохновляло экипаж на благополучный исход полёта, успешное возвращение на свой аэродром.
     Находясь над своей территорией, мы смогли выяснить повреждения, нанесённые самолёту: в хвостовой части фюзеляжа было обнаружено три больших дыры с взорванной снаружи дюралевой обшивкой от попадания снарядов. Обшивка трепыхалась от встречного потока воздуха, создавая сильное сопротивление и тряску самолёта. Был побит руль глубины и поворота. В корпусе – много пулевых пробоин. От прямого попадания пушечных снарядов оба бортовых пулемёта ШКАС были выбиты из гнёзд крепления и разбиты. К счастью, вовремя ушёл от пулемётов пилот 3енцов. Задержись он ещё на несколько секунд, и мог бы быть тяжело ранен или убит.
     Обсудив создавшееся положение, командир корабля принял решение продолжать полёт на свой аэродром в минимальных режимах. На случай возможного развала самолёта в воздухе от сильной тряски экипаж был готов покинуть самолёт на парашютах. По рации сообщили на КП о повреждениях самолёта и состоянии экипажа и запросили обеспечить внеочередную посадку на своём аэродроме. Нам разрешили посадку вне очереди. Сели «с хода», без традиционного круга над аэродромом. Ha стоянку к самолёту подъехали командир дивизии генерал Глущенко и командир полка Богданов. Осмотрев повреждения, выразили удивление:
     – Как можно было лететь на таком изуродованном самолёте?!
Насчитали 240 пробоин в фюзеляже самолёта, из них множество – вблизи мест, где находился экипаж во время обстрела, – и никто не получил даже царапины! Изрядно побито хвостовое оперение. Даже прицепные парашюты штурмана, радиста и борттехника, висевшие в фюзеляже самолета пробиты в нескольких местах.
     – Прямо заколдованный экипаж! – в шутку заметил командир дивизии и поблагодарил за умелые действия при выполнении боевого задания.
     Утром из штаба корпуса пришла телеграмма, в которой сообщалось, что партизаны подтвердили уничтожение немецкого самолёта над целью в ночь на 23 августа 1943 года и его падение северо-восточнее железнодорожного узла Рославль. За чёткое выполнение своих обязанностей, высокую бдительность, отвагу и мужество, проявленное в воздушном бою, и уничтожение немецкого истребителя воздушный стрелок Ермольев награждён орденом Отечественной войны I степени. Остальным членам экипажа объявлена благодарность командира корпуса…

     Казалось бы, простое перечисление фактов, но сколько в них вложено эмоционального и физического напряжения! Трудно даже представить, как это всё можно было пережить. Вот такие они – фронтовые будни ночных бомбардировщиков Великой Отечественной…
     А всех нас поздравляю со знаменательной датой – 80-летием Победы! И пусть в наше небо взлетают только праздничные салюты!