Пример чиновничьей ограниченности

Высокие баллы на письменном экзамене не смущали членов комиссии, принимавших у меня устный экзамен. Ведь я не понимал, что не на службу в учреждение поступаю,  а стану избранным - попаду в касту тех, кто может дорогие часы провести через границу, не задекларировав их, или подписанные руководителем государства документы отдать на заверение ... нотариусу. Ко всему прочему, я не являлся ни родственником, ни протеже, ни креатурой кого-нибудь из власть предержащих. Молчу уже о том, что неприкосновенность и бесплатное обучение детишек в различных школах следует заслужить тяжелой и неблагодарной службой.

Меня постоянно срезали на собеседованиях, я выжидал, пока не объявят новый конкурс, подавал документы, и повторялась вновь одна и та же история. Нет, если бы обо мне предупредили.... Но за меня никто не просил, не звонил. Ведь нельзя просто так попасть в коллектив людей, среди которых принято, на самом высшем уровне, брать взятки за назначение на хлебные должности по всему миру.

С другой стороны, люди эти так привыкли к тому, что у них все по льготам, что им не нужно нести никакой ответственности за содеянное и/или сказанное, что обыкновенная процедура может вызвать у них оторопь. Если на ее выполнение  не было дано согласие "сверху".

 - Вы говорите, работали в архиве одного государства. А кто вам дал разрешение на работу? Ведь вы тогда были еще студентом. Разве у них так легко получить подобное?

За паузу, которую я взял вначале, меня можно было срезать. Виноват, признаюсь, этот вопрос вызвал у меня подозрение о незамутненном сознании вопрошающего.

 - В стране упомянутой, - стал пояснять я, осторожно и медленно, - вельмо уважительно относятся к студентам. Кроме того, нет в том государстве опасения, что находящиеся в свободном доступе документы исторические могут какой-то вред нанести. Ежели нет надобности, не имеется необходимости публиковать какие-то зело страшные тайны, так эти документы останутся там, где им нужно находиться. А для того, чтобы получить разрешение на работу в архиве, нужно лишь челобитную подать  да документ, пашпорт именуемый, представить. И будь вы хоть антиллихент в тринадесяти поколениях, либо  студиозус, али представитель рабоче-крестьянского движения, вам разрешение дается без всяких проволочек.

На меня, после этого, уставилось восемь пар глаз. Дремучее невежество истекало из их черной бездны. "Разве так можно?"

Оттого я не удивляюсь, что действующая власть всячески унижает таких чиновников, читая им лекции о том, как себя вести и как работать. А оппозиция грозит, что придя к власти, займется зачисткой рядов этих чиновников. Это тот случай, когда я поддерживаю обе стороны - этих несчастных, загнанных в костюмы, с затянутыми галстуками шеями, следует воспитывать и почаще прорабатывать.

А им так хочется покоя. Он представляется им в виде выгуливания собачки после выхода на пенсию.