А кто из нас хоть что-нибудь успел...

                О новом сборнике стихов Сергея Азарченко

  Дорогие читатели! Увидел свет новый сборник стихов Сергея Азарченко под названием «Я люблю тебя,сказочый мир». Для меня – огромная радость представить его вам. Признаюсь, что автор – близкий мне человек, сын задушевной моей подруги Веры Дейниченко. Это вторая книга стихов, которая раскрывает Сергея, как зрелого и состоявшегося поэта.
   Первый сборник «Я держу на ладошке звезду» вышел в 2019 году небольшим тиражом в городе Суворов Тульской области.
   Книга «Я люблю тебя,сказочный мир» – книга-откровение человека, который в жизни всего добивается сам: своим умом, своими руками, терпением и упорством. Он не боится трудностей, не жалуется на судьбу, все тяготы жизни принимает с достоинством и с надеждой на милости Бога.

   Я знаю Сергея с Душанбе. Здесь он закончил школу и филологический факультет Таджикского университета. Строил планы поступить в аспирантуру, преподавать литературу студентам. Но гражданская братоубийственная война 90-х всё переломала, вынудила переселиться в Россию, в родной Бугуруслан, где диплом филолога не пригодился. Душанбинские друзья-однокурсники заманили Сергея в Гатчину, и здесь он освоил профессию строителя. А все жизненные переживания стали выливаться в стихи.
    ... Помню первую нашу встречу в 70-е у меня дома. Вера привела маленького, очень красивого и не по годам серьёзного мальчика, и сказала:
    – Серёж, знакомься, это моя подруга Гуля.
     Поздоровались. Я спросила:
     – Какие игрушки ты любишь?
     – Машинки и конструкторы, – услышала в ответ.
     – Значит,будешь  известным инженером-конструктором? Или инженером человеческих душ?
     – Пока не решил, тётя Гуля, – деловито ответил мой маленький гость. С тех пор, вот уже полвека, он зовёт меня тётей Гулей.
     Мне нравилось, как Вера обращалась к сыну «Серёж» – без «а» на конце. Для меня это было созвучно с именем Сиродж – так звали моего дедушку великолепного фотографа, знатока восточной литературы и поэта. А русскоязычные соседи называли его на свой лад – Серёжа.

     Как филолог я тогда заинтересовалась этимологией имён – может быть они заимствованы? Это сегодня можно всё найти в интернете, а в 70-е годы прошлого века пришлось покопаться в книгах.
     Выяснила, что имя Сиродж – арабское и символизирует сияющее освещение ночи. Этимологически происходит от слова siraaj, означающего лампу или факел. Происхождение же имени Сергей, по всей видимости, латинское. По первой версии, образовано от родового римского имени Sergius («знатный, высокий, именитый, высокочтимый»), по второй – от выражения Servi dei, то есть «жрец, слуга богов».
     Люди, носящие имя Сергей, обычно характеризуются как уверенные в себе, сильные и решительные. Они обладают высокой самодисциплиной и настойчивостью в достижении своих целей, не любят лжи и обмана, а также известны своей порядочностью и надежностью в отношениях.
     Нередко я замечала в своей жизни, что не всегда человек соответствует своему имени. А вот мой Сергей точно живёт по таджикской пословице «Исмаш ба чисмаш мувофик», что в переводе «имя – подошло его носителю».      
    Судьба дала Сергею двух отцов. Родной – Александр Иванович Азарченко назвал сына в честь Есенина – Сергеем. А отчим – журналист Глеб Николаевич Дейниченко, воспитывающий Сергея с 9 лет, вселил в него любовь к поэзии в лучших образцах литературы.
   Я думаю, и чувственное восприятие действительности привито ему тоже Глебом Дейниченко.  Подруга Вера рассказывала мне, что Глеб Николаевич был старше её на 11 лет. В 60-е годы, ещё студентом филфака Таджикского госуниверситета, он насочинял три толстенные тетради стихов, но никогда и нигде их не печатал.
    В ТаджикТА – таджикском отделении ТАСС Глеб заведовал промышленно-экономическим отделом, а ещё, будучи чемпионом – мастером спорта по штанге, много писал о спортивных соревнованиях. Среди коллег Глеб слыл открытым и душевным человеком, острословом и весельчаком, и никто даже и не подозревал в нём поэтического дара. Не зря говорится, творчество питают не только удачи и радости, но и страдания с болью. У Глеба, прожившего более полувека в Таджикистане, гражданская война оставила в сердце страшный след.

  Философские стихи родились от военных потрясений и вынужденного переселения в статусе беженцев в российскую глубинку. С 93-го года их место жительства – старенький деревянный дом родственников в посёлке Ханино Тульской области. Супругам Дейниченко пришлось стать сельскими жителями, а на работу их пригласили в Суворовскую районную газету. Глебу, специалисту-филологу, поручили вести «Литературную страницу», где он вместе с произведениями местных народных поэтов начал публиковать свои стихи, а позже – и Сергея.
   Из Гатчины в Ханино шли от сына письма: родители ждали этих весточек и новых виршей. Вера посылала сыну газетные полосы с его публикациями, а для себя клеила вырезки со стихами в альбом для рисования – получался самодельный сборник. Как же Глеб гордился творчеством Сергея!

  Одно из первых, присланных Сергеем, стихотворений «Старое фото» – ностальгия о солнечном Душанбе и детстве, когда мама была рядом. Это, наверное, единственное стихотворение о городе детства и отрочества:
      
Маревом знойным залитый,
Жарким, бушующем, город
Помню. Фотограф сердитый
И антураж – Серп и Молот.
Мама, совсем молодая,
За руку держит устало.
Жарко. Неделя до Мая.
Двое в тени пьедестала…
   Вера нашла тогда в альбоме душанбинскую фотографию, сделанную на центральной площади у памятника Ленину, и расплакалась. А Глеб обнял её и с гордостью сказал:
– Не зря Серёга филфак наш закончил. И от этого не убежать, из души не выкинуть. Стихи пишет, значит не сломался. Правильный у него настрой.

    А меня поразил стих «Ещё не вечер», который Сергей сочинил в 1998 году – к 60-летию Глеба. Привожу отрывок

Не вешай голову, отец!
Хоть больше половины спето.
Зато – как песню пел певец,
В разнообразии куплетов!

…Не вешай голову, отец!
Хоть больше половины спето.
Допой, пожалуйста, певец,
Свои 150 куплетов.

   Представляю, как тронули именинника эти строки! Так общаются в стихах и в жизни только духовно близкие люди. Вера рассказывала, что Сергей называл Глеба батей или Николаичем: их связывала крепкая мужская дружба, уважение к личности друг друга, родство душ. Глеб одинаково любил и своего родного сына Олега – военного авиаинженера, и приёмного – не менее родного Сергея. Радовался общению сыновей, приезжающих с жёнами летом в Ханино.
  Глеб ушёл из жизни в 69 лет в конце 2007 года. Не мог до конца смириться со страшной трагедией – гибелью сына Олега в автокатастрофе. Сергей видел боль и тоску в глазах бати, чувствовал его ранимую душу. А через несколько лет выразил это в стихотворении-посвящении «Люди-шрамы».Вот отрывок из стиха

Мир битком набит животной дрянью.
Люди, словно звери, и пока
Жизнь кипит, увидишь при внимании
Человека-волка и быка.
Люди-львы и люди-обезьяны
Так храбры, назойливы и злы!
А ещё бывают люди-шрамы,
Бьются в кровь об острые углы…

…Люди-шрамы – ласковые дети,
Тяжкий груз возвышенной души
Носят по озлобленной планете,
Бьются в кровь и не кричат в тиши...

  Осталась Вера без любимого и любящего человека. Жила работой в Суворовском детском творческом центре, воспитывала юных журналистов. А ещё она стала редактором моих книг, и Сергей искренне радовался за наше тесное и благотворное сотрудничество.
Мать и сын очень скучали друг о друге. И несколько лет назад Сергей перевёз маму в Гатчину. Живут они теперь рядом в этом старинном и прекрасном городе под Питером:

Мы с моей мамой, как два реликта
С другою жизнью – смешной и странной.
И память наша почти убита...
Остались двое: лишь я и мама…

… Мы два обломка. Другого мира,
Того, что больше уже не будет.
И на задворках чужого пира
Господь, быть может, нас не забудет.
   
  Вера радуется каждому новому стиху сына, успехам своей внучки Сашеньки, занимающейся в художественной школе. А Сергей с одобрением следит за изданием моих книг, которые редактирует мама Вера.

  А теперь подробнее о новом сборнике «Я люблю тебя, сказочный мир». Он состоит из восьми разделов, названия которых являются строками из стихотворений автора.
Стихи Сергея  воспринимаются как философские и лирические размышлении о жизни и о себе. И эта лирика такая глубокая и пронизывающая, как будто автор прожил не одну, а несколько жизней.
  Открывает сборник раздел «Пёрышком тонким рисую тебя».
Это стихи о встречах и разлуках, о страсти и нежности, о сбывшемся и оставшемся только в памяти или мечтах. У автора любовь «не покой, а лишь удар по нервам» или «как дар, предложенный судьбою», и надежда, что «двое всё же снова встретят нежданный восход».
А вот ещё, поразившие меня, проникновенные строки:
«здравствуй, моя нелюбовь, прилетевшая раненой птицей»; «гармония любви...что может быть прекрасней?»; «только б чувства успеть в одну горстку собрать»; «а сердце так упрямо хочет принять уставшую любовь»; «я смирился давно, сердцу строго внушая, чтоб оно не томилось в разлуке с тобой»; «любовь, я в каждом новом лике тебя сумею распознать»; «отдать тебе тепла напрасного, ненужного, быть может».
Вот такое сердце у поэта, вместившее в себя разные стороны любви.

  В разделе «Ты ко мне прилетала, Птица» собраны стихи о творчестве и вдохновении, которое рождает жизнь, любовь, природа. Здесь названия говорят сами за себя: «Я держу на ладошке звезду», «Пляшущие человечки», «Лес в дремоте», «Дождь хлещет, размывая краски», «Ветер прогоняет лето», «Мечусь, мечусь, как рыба в нерест», «Мне снова не приснилась доброта».
 А мне, читательнице, запали в душу вот такие откровения: «несколько вскипающих мгновений человека делают творцом»; «и стану, наконец, поэтом, который чуточку влюблён»; «помню только радости мои, как капельки, стекающие в вечность».

  «Мой мир не самый лучший, но живой» – название следующего цикла. Каждое стихотворение этого раздела – раздумье о смысле бытия, своём месте в бушующем мире, событиях, оставивших след в сердце и перевернувших судьбу автора.
  Растревожили мою читательскую душу вот эти строки: «я не выдумал этот мир, он зачем-то был до меня»; «выбираешь пристань или небо вновь и вновь. И выбор тот непрост»; «я и сам порой не пойму, отчего проживать так трудно?»; «лопнуло что-то в душе, словно сосуд, обездвиживший тело»; «чаша полна неизбывной вселенской тоской»; «и дело лишь за малым, окликнуть жизнь, промчавшуюся вскачь».
  Думаю, всем близки мысли Сергея о том, что мы «далеко от рая, и что в аду никто не ждёт»; «приземлили тебя и что ж, будешь плакать свой гнев лелея?»; «а мы с уверенностью вечной ломаем рамки бытия»; «синее, серое, чёрное – радуга не получилась»; «наши ветки – жизни. Или тупость. Кто там разберёт?»
  Хочу привести отрывок из потрясающего стихотворения Сергея о мере ответственности всех и каждого и призыве к нашему разуму:

Как горек воздух с пеплом пополам!
Где мера гнева, разлитого в мире?
Сегодня нет прощения врагам,
И громом Божий клич звенит в эфире!

…К чему напор, коль разум утонул?
Да только мысль одна упорно гложет –
В какую дверь бы мир не повернул,
Вернуться он назад уже не сможет.
 
    В разделе «А книга всё тоньше» размещены стихи о смерти и бессмертии.

…Смерть медленно с меня срезает дни,
Как яблоко ножом. И это больно.
Так мало душ и лиц...И где они?
Как много я забыл их всех. Невольно…
 
 Сергей потерял многих родственников и друзей, похоронил обоих своих отцов. Александру Ивановичу Азарченко посвятил он такие строки:

Прости! Я знаю, ты устал...
Да только мальчик помнит лето.
А ты вдруг взял и перестал
Давать несложные ответы…

…Хоть день, хоть миг назад избыть,
Чтоб душу примирить с судьбою.
Чтоб молча от тоски не выть,
Что детство кончилось. С тобою…
 
 И о своих встречах со смертью рассказывает автор в таких строках «каждый миг нас с тобою сближает», «я в вечернем тумане по пояс, и с Безносой не сладился в прятки», «а давай не будем умирать, станем дни разменивать на вечность».
«Книга жизни всё тоньше и тоньше», пишет Сергей, и не в наших силах пролистать её назад...
      
Мы – свечи! Банальные свечи в ночи,
Где ветер шальной нами просто играет.
А что-то внутри, так надрывно кричит.
И плачет, когда кто-то вдруг догорает.

 ****

Человека не годы состарят,
Старит груз, бесконечно постылый.
А умрёт – этот камень поставят
В изголовье забытой могилы.

 Не могу не привести отрывок из стихотворения «Души-птицы», глубокий смысл которого поражает до слёз:
         
Вереница душ скользит по краю,
Разделяя русло в два ручья.
Словно птиц испуганная стая,
Страха перед смертью не тая…
…Души-птицы, без числа и счёта,
Ждёт ли вас крылатый Серафим?
Знать бы точно, что собрал вас кто-то
Вышним повелением своим.
 
    Раздел «Я почти отказался от прошлого», несомненно, никого из читателей не оставит равнодушным. Что и говорить, редко кто из нас следует мудрым советам «Забыть прошлое – его не исправить; не думать о будущем – оно для нас сокрыто; а жить только настоящим».
 Наверное, каждый знает, как горьки муки совести, как остры сожаления о собственных ошибках, как сильна боль за вольно или невольно обиженных нами.
Вот и Сергей свои переживания навсегда оставил в стихах с говорящими названиями: «Я придумал смешного мальчишку», «Так хочется тебя увидеть», «Я не смогу тебя любить», «Мой тюльпан. Он вырос без меня», « Когда ещё он не был злым», «Не стоит говорить, не будем мы друзьями», «А в глазах твоих холод», «Я вторую весну провожу без тебя», «У меня было небо».

  Автор утверждает, что «не бывает прощения в прошлом»...
Я придумал смешного мальчишку,
У которого куча друзей.
Он читает хорошие книжки.
И так хочет, чтоб мир был добрей.
А потом я подростка придумал,
У которого сотни дорог...
Он куда все мечты свои всунул?
И, увы, ни одной не сберёг.
 
   Раздел «Печаль разливая по строкам» как бы продолжает предыдущий цикл стихов.
Мне интересно было проследить как развивалось творческое мышление Сергея.
Не поверите, но стихотворение «Старик» он сочинил ещё школьником и начинается оно строкой «Залетела в душу печаль и забилась птицей в груди».
Начинающий поэт представил себя человеком, несущим груз прожитых лет, и мечтающим хотя бы о глотке с чаши юности!
  Мы с Верой от души радовались публикации стиха в нашей Республиканской газете «Комсомолец Таджикистана», где когда-то познакомились и подружились.
  Подруга сохранила ещё несколько рукописных листочков с первыми стихами сына. Они дождались публикации много лет спустя – в российской глубинке.
Сергей всё время пытается разобраться в себе, отыскать в памяти мальчика с синими глазами, который верил, что «на свете побеждает доброта». И в то, что «всех главнее дети», и что «лето-красота».
            
Он пока еще боится
Темноты и высоты.
Он не даст мечтам разбиться.
Милый мальчик, где же ты?

  А в других стихах автор признаётся: только детство давно босиком убежало... («Мои двадцать пять»). И счастья желать, будто первой весною, и ждать, что всё это хотя бы приснится... («Смотрю в темноту»).
Сердце жаждою измучив умирающих мгновений… («Сумерки»).
И теперь, третью жизнь проживая, понимаю, напрасно старался… («Я не болен!») Совесть и сердце зачем-то поссорились жутко… («Странное дело – меня захотели согреть»). Стирая в тоске бесконечные даты, надеясь, что время поможет печалью забыться… («Увидеть потом»).
А нити рвутся, рвутся, рвутся со стоном лопнувшей измены… («Нити»).
 Поразительные образы! Уверена, что читатели со мной согласятся.

  Раздел «Ночью чуть ближе Господь» я бы выделила, как самый сокровенный. Первый стих для этого раздела у Сергея, не поверите, родился ещё в десятом классе. Как видим, библейские вопросы волновали его с подросткового возраста.
Христа распяли – это ложь!
Нельзя убить добро.
Былого ныне не вернёшь,
Но в мире правит зло…

…Христа распяли – это ложь,
Нельзя добро убить.
Оно средь нас, оно кругом,
Так дайте ему жить!
 
  Глеб Николаевич, конечно же, первым оценил стихи сына. И посоветовал продолжать писать. Но Сергей только рукой махнул, мол, попробовал и хватит бумагу марать. Как же он ошибался!

 Гатчина, куда переселился выпускник филфака в начале 90-х, вдохновила его на многие поэтические строки. Вера рассказывала мне, как поразило их, присланное в Ханино, стихотворение-обращение к Богу. Верю, прочитав эти первые строки читатель найдёт стихи в сборнике и откроет для себя новые грани творчества поэта.
      
          Отец, я знаю, что Ты есть!
          И пусть весь мир в Тебя не верит.
          Мне не нужна благая весть
          От тех, кто день молитвой делит.
          Зачем они? Есть я и Ты.
          Наш диалог сквозь жизнь проходит.
          И исполняются мечты,
          И ничего не происходит…

А Глеб Дейниченко, как бы, в перекличку с сыном написал стихотворение «Письмо к Богу». Эти Стихи хочу привести полностью:
 
Я напишу Вам письмо,
А Вы, как всегда, не ответите.
Я начал писать Вам давно,
А Вас, может, нету на свете.
Но я всё пишу и пишу,
Надежды пока не теряя,
И рассказать Вам спешу,
Но главное, что – сам не знаю.
Я маленький, слабый такой,
А Вы бесконечно огромный.
Даруйте мне, Боже, покой,
Прошу Вас, застенчиво скромный.
Ещё попрошу защитить
Любимых моих и безгрешных.
И, даже карая, щадить
Прошу Вас в молениях вечных!
Но если Вы всё же не сможете
Простить всех моих дорогих -
Сочтя их грехи, перемножьте,
Распните меня Вы за них.

   Много раз Вера читала мне вслух эти оба стиха и я ждала продолжения и развития темы   в творчестве отца и сына.
У Глеба Дейниченко при жизни было издано два сборника стихов «Созвездие Льва» и «Коловерть». А вот лучшие лирические и философские стихи Сергея он не успел увидеть и прочесть. И новый сборник – дань памяти Глебу Николаевичу. Как бы он порадовался вот этим строкам! В стихе «Улыбается ночь» Сергей пишет:

И не помнятся боли, и беды могу побороть,
И до Господа ночью могу дотянуться рукой.

В стихе «Слушай тишину» задаёт себе вопрос:

Как же не упасть, когда по острию дорога?
И не надеешься на Бога. Как же не упасть?
 
    В стихах этого цикла автор ищет Бога в себе:

Бог где-то рядом и смотрит с тоской –
Черновики мы! (Незрячие)
Просто, наверно, не стоит Богу смеяться в лицо.
(Просто стою и любуюсь)
Но страшно спрашивать у Бога о смысле жизни не живущей.
(Вчерашний день – воспоминанье).
 
  И названия стихов у Сергея говорящие: «Бывает, ангел в чём-то провинится», «Молитва», «Ты же простишь меня, Господи?», «Нарисуй мне Бога».               
 Философская лирика Сергея Азарченко полна любви к окружающим его людям, природе и Вселенной. Он не только чувствует и воспевает любовь, но и ищет суть всего земного, сложного порой и непонятного. Строки из его стихов можно приводить отдельно, как цитаты для статей или для подтверждения своих мыслей.         
Сергей верит, что у него есть посланный Богом ангел-хранитель:

…Я обязан ему
Пару раз это точно, увы!
Через дурость мою
Не сносить бы тогда головы…

  Верующий человек совестливый, он всегда ответственный перед Богом и людьми:

Мне сегодня приснилась совесть.
Приставала всю ночь подлюка.
Бесконечно тугая повесть
И вообще противная штука.

И от маловерия страдает автор:

Поверить в Бога – подвиг так себе!
Поверить бы, что в нас Он как-то верит.
А по итогу: ноем о Судьбе.
И страстно верим не во тьму, а в Двери.

  Да, «поверить бы, что в нас Он как-то верит» … Отношение к Богу у Сергея Азарченко особенное. Он видит в Нём больше друга, чем отца. Наверное, поэтому он с Ним на ты. Стихотворение «Потом» он тоже заканчивает, обращаясь к Богу:

А потом был Господь. Просто мимо смотрел.
Не заметив, прошёл без улыбки.
И ответить зачем-то Он не захотел.
Стёр мой мир, как большую ошибку.

  Признаюсь, для меня, автора вступительной статьи, Сергей открылся по-новому. И эту радость познания – узнавания творческой личности мне бы хотелось передать будущим читателям книги.

 Завершает сборник раздел «Я,наверное, всё же богат».
 По рассказам Веры стих о любимом Питере Сергей тоже прислал в Ханино одним из первых. Она принесла рукопись в редакцию Суворовской районной газеты, показала редактору и ответственному секретарю, закончивших вузы в городе на Неве. Те восхитились умением начинающего поэта создавать удивительные образы и решили опубликовать стих. Вера спросила: «А это удобно? Сергей ведь не местный, в Гатчине живёт он». Редактор ответил, что читателям газеты представят поэта как сына супругов Дейниченко».
Так у Сергея появились первые поклонники  в Суворове и в Ханино.
  Даже отрывок из этого стихотворения говорит об образности стиля поэта, а мне – уроженке Питера, так приятно видеть родной город глазами Сергея Азарченко:

…Поднял всадник бешеный на дыбы коня,
Купола безгрешные ранили меня.
Наглядеться досыта не удастся, нет,
Снова пью без просыпу твой балтийский свет.

…Вечерами грустными, как случайный сон,
На каналы узкие льётся свет с окон.
Подкрадётся серая хмарь. И тишина...
То ли ночи белые, то ли седина.
 
   Сергей много работает, в Питере бывает не так уж часто, в основном, по делам или на прогулках. А будни и праздники он вот уже 30 лет проводит с семьёй в милой сердцу Гатчине. И олицетворяет себя с «верным псом, для которого главное в жизни – биться за семью и не клянчить милостей у Бога» («Быть псом – нелёгкая работа»).
Автор считает себя богатым человеком, ведь у него есть дом, жена и дочь. В стихотворении «Я,наверное, всё же богат» он рад, что сберёг

… десяток людей,
С кем я жизнь перекашлять могу.
Просто верящих мне. Без затей.
Не плюющих в меня на бегу…
 
  Только с опытом мы познаём, что не бывает жизни без радости и печали, без надежды и разочарования. И потому так трудно автору объяснить подростку – дочке Саше, родительскую тревогу за неё:

Как мне защитить тебя, ребёнок
От болезней, болей и утрат?
Объяснить, что мир бывает тонок
И почти всегда тебе не рад…
…Как-то ты внезапно повзрослела,
Девочка у папы на руках.
В этот мир вступить готова смело.
А меня обуревает страх.
Этот страх, он старит мою душу.
И его щипцами не извлечь.
Господи, я не скрываясь трушу!
Как же мне ребёнка уберечь?

  Я уверена, Сергей научит свою дочку чувствовать вкус жизни, найти дорогу в прекрасное далёко, ведь это так ярко проявляется в его стихах, а Сашенька любит стихи отца:
      
Но, каждый раз с любовью вечной
Прекрасной далью окрылён,
На древний зов иду беспечно,

Как в музу, в эту жизнь влюблён!               
(«Мои пронзительные дали») .

По-моему, в стихотворении «Я люблю тебя, сказочный мир» он, в первую очередь, обращается к своей любимой дочери Сашеньке:

Я люблю тебя, сказочный мир!
И черпаю в тебе вдохновение.
И пусть жизнь поистёрлась до дыр,
Дорожу вереницей мгновений.
Мне так жалко тебя покидать!
Так хочу быть еще раз рождённым!
Неуёмную жизнь познавать,               
В каждый вдох бесконечно влюблённым.

  Мне нравится, когда автор и любовную лирику насыщает философскими размышлениями. Например, в стихотворении «Лицо твоё»:

Лицо твоё стиралось понемногу.
Из памяти. Из сердца. Из любви.
Когда не радость выбрал, а дорогу,
Когда мечтал с надеждой: «Позови!»
Мечтал, мечтал и уходил всё дальше,
На раз мечтая время обхитрить.
И в вечность верил свято и без фальши.
Да только тоньше становилась нить.
И эту нить не оборвать вовеки.
Пусть тише звук, и образ потускнел.
Несчастны люди, плачут человеки.
Да кто из нас, хоть что-нибудь успел?

  Есть писатели и поэты, которые смолоду издают книгу за книгой. У Сергея Азарченко поступь нетороплива. Он постоянно в творческом поиске. Приведу таджикскую поговорку – «Дер ояду шер ояд!», что в переводе на русский означает: «Лучше прийти позже, но львиной поступью». Верю, у него выйдет ещё не одна книга.
  Я сама начала писать свои художественные произведения в 60 лет. Успеть бы написать всё задуманное. Могу строкой из стихотворения Сергея признаться: «А кто из нас хоть что-нибудь успел?».

   В творчестве Сергея Азарченко всегда можно найти много интересного, жизненного и истинного. Прочитав одно стихотворение, хочется перелистывать страницу за страницей. Он уникальный поэт!
 У Сергея есть поклонники в интернете: зайдите на его авторскую страницу  на сайте Стихи.ру и увидите – её посетили около 15-ти тысяч читателей и многие из них оставили положительные отзывы. Пожелаем же автору больших успехов и божественного вдохновения!

Гульсифат Шахиди,
писатель, журналист, литературовед.
Дубаи, 2025