Прорыв блокады

История знает множество экономических конфликтов, перераставших в полномасштабные войны. Известны попытки полной изоляции государств. В частности, к такой мере прибегал Наполеон, объявивший о "континентальной блокаде" Англии.

Нарушение требований наполеоновских указов было использовано, как повод к вторжению в Россию в 1812 году. Своеобразной блокадой были действия англо-французского флота в ходе Крымской кампании. К изоляции "южан" прибегал Линкольн в ходе войны 1861-1865 годов.

Иногда блокады вызывали войны, и почти всегда вооружённые конфликты вели к блокированию вражеского государства. В ходе Гражданской войны 1918-1921 годов блокада и интервенция взаимно дополняли друг друга.

Негласно руководство Антанты считало Советскую Россию противником, начиная с октября 1917 года. Подписание Брестского мира превратило скрытое недовольство в очевидную враждебность.

А с лета 1918 года мелкие недоразумения с англичанами и японцами переросли в открытую интервенцию. Характерно, что Антанта первые попытки вторжения на советскую территорию предприняла, когда РСФСР вела бои против Германии и её союзников на Украине и Кавказе.

Действия двух военных коалиций в 1918 году исключали какие-либо связи РСФСР с внешним миром. Контакты со странами Четверного союза и гетманом Скоропадским приносили стране значительные убытки, но при этом обеспечивали относительно спокойный тыл.

Некоторыми прорехами в антантовском "железном занавесе" были небольшие советские миссии с неопределённым статусом в Швеции, Дании и Швейцарии. Попытки наладить торговлю с другими странами пресекались организаторами блокады. Советские пароходы "Коммунист", "Республиканец", "Лассаль" и "Циммервальд", отправленные с грузом льна и пеньки в Швецию, были захвачены временным правительством Эстонии.

Имущество, захваченное германскими, английскими, французскими и прочими войсками, исчезало в ненасытной утробе интервентов, оседая в складах, сейфах и банковских депозитах. Вывезенное в Германию в качестве контрибуции русское золото перекочевало из берлинских кладовых в сейфы их противников.

На первых этапах антантовская блокада оправдывалась заключением сепаратного мира с Германией и её союзниками. Однако уже через полгода Брестский договор аннулировали, но никакие санкции отменять не стали.

На петицию Общества друзей Советской России с требованием прекращения блокады, и отзыва американских войск из Советской России Конгресс США реагировать не стал. И это была ещё не худшая реакция, поскольку за сочувствие к большевикам в это время чаще всего арестовывали.

Более того, 10 октября 1919 года на Германию и нейтральные страны стали давить, чтобы те не смели договариваться с РСФСР. На этот раз доводы носили последовательно классовый характер.

Верховный совет Антанты грозил: "Явно выраженная вражда большевиков по отношению ко всем правительствам и распространяемая ими за границей интернационалистская программа революции представляют собой опасность для национального существования решительно всех держав. Всякий рост силы большевиков увеличил бы опасность и противоречил бы желанию всех народов, ищущих восстановления мира и социального порядка."

Самым большим раздражителем для антантовского руководства был декрет от 21 января (3 февраля) 1918 года об аннулировании государственных займов, который гласил: "Безусловно и без всяких исключений аннулируются все иностранные займы". Неслучайно Л.Б.Красин считал, что интервенция была своеобразной реакцией на отказ выплачивать царские долги.

Заинтересованность лидеров Антанты в получении задолженности была настолько велика, что они в разгар интервенции согласились вести переговоры с большевиками. Совнарком недвусмысленно заявил: "Ввиду особенного значения, придаваемого не только в печати, но и в многочисленных заявлениях представителей правительств Согласия вопросу о русских займах, Советское правительство прежде всего заявляет о своей готовности сделать уступку по этому вопросу требованиям держав Согласия."

И "непреклонная" Антанта согласилась на переговоры, сначала - на Принцевых островах, а затем - в Москве при участии Буллита. Но от блокады враги большевиков не отказались. Они хотели убедиться в том, что РСФСР в состоянии сдержать натиск белогвардейцев, за которыми стояли их иностранные спонсоры. Зимой 1919-1920 годов они получили подтверждения прочности Советского правительства.

Красная Армия переубедила самых непримиримых. 16 января 1920 года Верховный экономический совет Антанты постановил "разрешить обмен товарами на основе взаимности между русским народом и союзными и нейтральными странами". Торговля с "кровавым режимом" возобновилась ещё до окончания Гражданской войны. Наиболее воинственные политики из Эстонии, Латвии и Финляндии согласились даже на мирные договоры. Литва пошла на фактический военный союз с РСФСР против Польши.

Ограничения сохранялись в банковской сфере. Запрещалось использовать советское золото, но при желании и это препятствие можно было обойти. С 1922 года после подписания Рапалльского договора возобновился межгосударственный товарообмен с Германией, в рамках которого происходило даже военное сотрудничество.

1924 год ознаменовался юридическим признанием СССР со стороны Великобритании и Франции. Таким образом, закончилась дипломатическая блокада. Правда, США оттягивали признание Совнаркома до 1933 года, но при этом советско-американская торговля в условиях непризнания вполне обеспечивала нужды советской индустриализации.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что на установление блокады у Антанты ушло два года, а на её почти полную отмену - пять лет. При этом СССР не пришлось идти на принципиальные уступки.

Послабления в концессионной политике не затрагивали политическую систему страны. Изолировать СССР не удалось ни в 1920-м, ни в 1940-м году, когда "санкции" ввели после советско-финской войны. Продолжительность второго санкционного периода была совсем непродолжительной.

Об опыте борьбы с экономической блокадой вспомнили в 2022 году, хотя санкции против России начали вводить с 2014 года. Теперь вопрос стоит о том, ограничится ли эта блокада только торговлей и дипломатической изоляцией или разрушение связей перерастёт в ещё более массовую бойню?

Полный выход из санкционного режима для РФ не предусмотрен даже в случае безоговорочных уступок. Намеченную жертву не для того пытаются связать, чтобы потом отпустить. Это хорошо понимал Ленин и не надеялся на снисходительность Лондона или Берлина.

РСФСР прорывала блокаду, шаг за шагом восстанавливая свои права и отвергая необоснованные претензии. А если видеть в конкуренте партнёра, можно не заметить, как ваши доходы перекочуют в чужой карман.

Поклонники глобального регулирования искренне считают ксенофобскими сравнения страны с осаждённой крепостью. Однако страна, подвергшаяся экономической, дипломатической, культурной и даже спортивной блокаде, по сути оказывается осаждённой. Остаётся только выяснить, будет ли такая страна крепостью или проходным двором для интервентов?

И русские, и украинские политики до сих пор надеются на некие гарантии равной безопасности, которые предотвратят новый конфликт. Подобные идеи должны были смутить мало-мальски опытного дипломата, поскольку в вопросах безопасности можно полагаться только на самого себя. Перекладывая ношу гарантий на другое правительство, любое государство обрекает себя на зависимость от чужой доброй или недоброй воли.