Представь себе образно

- Ну, садись, разбираться будем. А что мама-то, не смогла решить?

- Она меня сразу к тебе послала, - чуть не плача просопел себе под нос Вовка, ученик четвёртого класса. - Сказала, что эта задачка для неё очень сложная, а ты у нас слишком умный.

- Ну, наконец-то, выяснилось, кто в доме хозяин, - довольно буркнул глава семейства, отложив в сторону газету.

   Как и все молодые отцы, он с нетерпением ждал, когда наконец его подрастающий сын начнёт проявлять интерес к чисто мужским делам, будет задавать ему вопросы о предназначении различных инструментов или об устройстве каких-либо приборов. Ему давно хотелось заниматься с ним, обучать всему, чего сам умеет, как когда-то и его самого учили отец с дедом. Он чувствовал, что этот момент вот-вот наступит. Сыну десять лет, и мать уже не могла в достаточной степени удовлетворять любопытство сына. Сам же Вовка пока не был способен даже понять, чего именно ему бы хотелось знать и уметь в жизни. Как-то он впервые попросился посидеть на отцовском сидении и покрутить руль его машины. Отец наблюдал откровенную радость, светящуюся на наивном детском лице.

   «Наконец-то вырос, мужик! Ну, теперь держись, мой черёд пришёл воспитывать», - радовался счастливый папа.
 
   Он сам хорошо ещё помнил тот свой период в детстве, когда мама стала понемногу уходить для него на второй план, и он стал больше тянуться к отцу, словно это было пробуждение некоего мужского начала. Много раз переосмысливая все эти, ставшие историческими события, находил в воспитании своего отца и кое-какие, на его взгляд, неправильные действия. В памяти всплывали неприятные моменты, когда, например, занимаясь математикой, отец учил его насильно, по много раз пытаясь втолковать что-то, что было отчётливо понятно лишь ему, имеющему жизненный опыт. Как порой до слёз даже доходило, но эталон для подражания и мысли не держал, что для сына всё это было новым и незнакомым. И лишь когда отец, выбившись из сил, начинал спокойно объяснять, приводя примеры из своей жизни, даже далеко уходя от темы задачки, заставляя мысленно представлять себя на месте описанных в учебнике событий, на него наконец-то находило просветление.

   «Не отбить бы своей властной настойчивостью у Вовки тягу к знаниям. Пусть он над первой трудной задачкой сам покумекает, - размышлял он. - Дам ему лишь правильное направление и притворюсь, что мне полностью безразлична его задачка. Пусть у него появится и разгорится желание разговаривать со мной, а мне как бы некогда такими пустяками заниматься. Тогда это желание у него ещё больше разгорится. Запретный плод всегда сладок».

- Ну, давай, условие читать будем. Так, значит, грузовик в первый день проехал шестьсот, а во второй - двести километров. Весь путь занял восемь часов. Сколько часов в день проезжал грузовик, если он ехал всё время с одинаковой скоростью?..  Так! Ну и? Показывай, как решал.

- Я вообще не знаю, как её решать, - загнусавил Вовка.

- А почему? Ты что, в школу не ходишь? Или ты там только ворон считаешь? - держа на расстоянии, не проявляя особых нежностей в отношении двух мужчин - отца и сына - родитель специально взял этот грубоватый тон, - «Пусть учится защищаться от грубости, которой у него впереди будет ой-ой сколько».

- Откуда у нас в классе вороны? Просто я эту тему не понял.

- Ладно, давай тогда вместе думать. Нужно привыкнуть всё мысленно воспроизводить и образно представлять. Допустим, водила-дальнобойщик загрузился в Москве цементом в мешках...

- Почему в Москве? Это же очень далеко. В условии про это не сказано.

   «Так, пошло дело, - улыбался отец, - молодец. В своё время я о таких вещах даже спрашивать-то у отца не догадывался».

- Какая разница, где? Главное, чтобы было место, от которого стартовать. Пусть будет Москва. И повёз он его...  куда повёз?

- Не знаю, тут не написано.

- Далеко куда-то. Сколько там сказано всего расстояние-то от Москвы?

- Шестьсот и ещё двести — восемьсот, - быстро подсчитал сын.

- Далековато повёз. В Казань, наверное, до неё как раз восемьсот вёрст. Ты был в Казани когда-нибудь? Вот и я не был. Едем дальше. Грузить, похоже, начали с утра, а загрузили лишь к обеду. Пока водила ехал эти первые шестьсот километров, устал. Остановился, наверно, на обочине, переночевал в кабинке. Бедный, не поужинал даже, а с утречка пораньше снова в путь.

- А почему не поужинал? И почему в кабинке? - у Вовки глаза стали гореть от любопытства. Ему уже не так важно было само решение задачки, сколько хотелось больше узнать о шоферской профессии. Поняв такое состояние сына, ещё сильнее разогревая у него интерес, отец специально стал выдумывать всякие истории.

- Эх, фантазии у тебя не хватает. Свои бутерброды он ещё в обед съел. Все дальнобойщики в основном всухомятку питаются, без супа. Вот потому у них животы-то у всех и болят. Профессиональная болезнь! Так вот, темнота его застала, а дорогу знает плохо. Это тебе не легковушка какая-нибудь, а фура! Шестнадцать тонн, считай, везёт, словно все шестьсот сорок этих мешков на плечи себе взвалил. На гостиницу денег нет, да и гостиниц этих у нас на дорогах не так часто встретишь. Ладно, давай дальше сам. Подъезжай, если решить не сможешь.

   Вовка ушёл в свою комнату, посмотрел на карте трассу Москва-Казань и стал мечтать, как он будет водителем, когда вырастет. Замечтался так, что ненадолго даже заснул прямо за столом. Проснулся, и сразу к маме.

- Мам, а у нас термос большой есть? Такой, чтобы в него супу налить можно было?

- Есть, в антресоли где-то лежит! А тебе зачем?

- Надоело всухомятку питаться. Нужно суп есть, а то живот болеть будет.

- Как? Где? Какая сухомятка? - испуганно воскликнула мама.

- Эй, Вовка, езжай сюда, - раздался из комнаты голос отца. - Ну, решил?

- Нет ещё. Представлял образно, представлял, да так голодным и заснул. Давай дальше опять вместе представлять, а?

- Ну-ка, дай задачник, а то я забыл про что там… Ага! Так, значит, утром проснулся и дальше поехал. Едет, едет…  А-а, это же ты за рулём-то сидишь. Сколько тебе ещё плюхать осталось? Ага, всего двести. Прилично шпаришь, Вовка! Средняя скорость почти как у легковушки. Значит, ещё до обеда на месте будешь. Правильно? Ладно, иди, думай дальше! И смотри, гони так, чтобы в эти восемь часов вписаться, а то опоздаешь и задачку не решишь.

   «Если водила шпарил восемь часов на фуре, питаясь в сухомятку... - рассуждал Вовка, мысленно образно представляя»…

- Я решил! Пап, я решил! Успел, вовремя доехал. На, проверь, - радостно ворвался Вовка к отцу в комнату.

- Ну, решил так решил, и проверять нечего. Молодец! Вот, что значит, уметь мысленно образно представлять. Запомни, Вовка, на всю жизнь, если научишься всё представлять и воспроизводить мысленно, то все задачки будешь щёлкать, как орешки. Садись, сейчас хоккей начнётся, наши с канадцами играть будут.

- Да ну, не хочу. Я тогда к маме пойду.

- Ты подходи, если что, вместе представлять будем. Вдвоём-то всегда легче, - улыбался отец, радуясь мысленно: «Кажется, премьера прошла успешно».

Вовка довольный, что сам решил такую сложную задачку, прибежал к матери.

- Мам, мама, давай я тебе эту свою задачку расскажу. Я сам решил, без папы. Не бойся, там ничего сложного. Ты только представляй себе мысленно... Водила-дальнобойщик гнал свою фуру из Москвы в Казань... на одних бутербродах... шестнадцать тонн цемента, словно на своих плечах в гору нёс... и приехал ещё до обеда... Видишь, как всё просто.

- Молодец! Придётся тебе завтра большой термос с антресоли доставать, «Дальнобойщик».


***

   Так и прилипло на всю жизнь это прозвище к Вовке. Теперь он уже не отходил от отца. Вопросы «Как?», «Зачем?» и «Почему?» сыпались ежедневно. Отец вынужден был набираться терпения. Объясняя одно, приходилось предварительно рассказывать о другом, приводя примеры из жизни, опираясь на физические законы. Вовка впитывал всю информацию, как губка. «Дальнобойщик» вскоре превратился в хорошего помощника главы семейства, стал круглым отличником в школе. Но вот заядлым хоккейным болельщиком не стал - издержки воспитания.
 
   Время шло, Вовка совал свой любопытный нос во всё, чем занимался отец. Пытался даже разобраться в книгах, которые тот прочитывал и убирал на полку.

- Пап, а объясни мне про электромагнитное поле. Я не могу мысленно воспроизвести и образно представить себе радиоволну. Как это она может в космосе-то распространяться? Там же нет ничего, пустота? - с шестого класса задавал Вовка довольно серьёзные вопросы отцу.

   Они вместе представляли некую субстанцию. Отец приводил примеры с водой, как волна от брошенного в неё камня доходит до берега. Как эти волны могут накладываться друг на друга.
 
   Вовка стал всерьёз увлекаться физикой. После школы легко поступил в университет на радиофизический факультет. Потом аспирантура, защита кандидатской. Отец уже мало чем мог помочь сыну, но тот всё равно просил его посидеть и порассуждать с ним, чтобы вместе мысленно воспроизводить и образно всё представлять.

- Пап, посиди со мной, пожалуйста! Давай, как прежде, порассуждаем о чём-нибудь. Мне так нравится вместе с тобой мысленно представлять.

- Ну, ты даёшь, «Дальнобойщик»! Мне легче с твоим сыном заниматься. Вон как он азартно машинки по полу катает, - неумело выказывая своё притворное безразличие к общению с кандидатом технических наук, одновременно внутренне радуясь такому к себе вниманию со стороны сына, смущённо произнёс пожилой отец. - Какой тебе от меня теперь толк? Листал я твои книжки, да только не понял ничего. Похоже, у нас в науке сейчас началась полная неразбериха. Эйнштейн умер, не домыслив до конца свою концепцию единого поля...  - жаловался он сыну, в надежде получить понятные ответы на интересующие его вопросы.

   Они часто засиживались до поздней ночи. Жена ругала мужа, уговаривала сына, но их было не унять.

   Вовка давно защитил докторскую, работает в НИИ, разрабатывает аппараты квантовой терапии. Старший сын у него учится в институте, младший школу заканчивает. А сам Вовкин отец три года назад овдовел, стал немощным стариком. Даже забываться стал иногда, больше недели совсем не встаёт с постели.

- Ну, папа, как дела? Как себя чувствуешь сегодня? О-о, да ты молодец просто, даже помолодел, мне кажется! - подбадривал Вовка отца, сглатывая слёзы, готовые вот-вот выкатиться из глаз. Были врачи, но сын и без них понимал, что от старости лекарств нет.

- О-о, привет, «Дальнобойщик»! Дела лучше всех. Прекрасно чувствую себя на смертном одре. Посиди со мной! Давай, как прежде, порассуждаем о чём-нибудь. Эхэ-хэ! В старости-то время знаешь, как быстро летит? Даже не заметил, как до обидного быстро израсходовалась вся моя норма отпущенного Богом времени. Помнишь, как задачки с тобой решали: «Из пункта А в пункт В, одновременно навстречу друг другу...»? Расскажи-ка лучше, над чем сейчас свою головушку ломаешь, сынок?

   У Вовки по щеке потекла слеза, но он ничего не мог с собой поделать.

- Мне нужно посоветоваться с тобой, папа. Дело в том, что я изобрёл прибор, при помощи которого можно лечить людей от многих болезней без приёма лекарств.

- Погоди, погоди, неужели правда? Очень рад за тебя, «Дальнобойщик»! Ну, расскажи хоть вкратце, как он работает.

   Отец даже попытался приподняться на локтях. Сын, как пушинку, подвинул его повыше и подложил под спину подушку.

- Всё очень просто, пап. Всем известно, что мозг состоит из многочисленных нейронов, каждый из которых имеет связь с конкретными внутренними и внешними органами. Если тебя уколоть в заднее место, ты же не живот себе чесать станешь.  Связь нейронов с этими органами происходит на своей чётко определённой фиксированной резонансной частоте. Помнишь, ты мне как-то рассказывал, что японцы разрушают старые здания ультразвуковой волной большой мощности? Стены и даже фундаменты зданий рушатся, войдя в резонанс с частотой ультразвука. И стёкла окон разбиваются от мощной взрывной волны. Просто никто пока не мог придумать, как настроить колебательный контур задающего генератора на частоту колебаний нейронов.

- Так, так, так, очень интересно. Неужели ты нашёл, как это сделать?

- Ты будешь первым, кому я доверяю свой секрет, папа. Это настоящий «супер-пуперболоид «Дальнобойщика». На кварцевую пластину резонатора, которые применяют для стабилизации частоты в современных входных контурах задающих генераторов, я недавно случайно просыпал немного порошка глюкородина. Это такое вещество, вроде хлороформа. На пластину с этим порошком, когда я нечаянно сдвинул излучатель, попал мощный пучок лазера. В результате глюкородин на своей резонансной частоте стал модулировать колебания высокочастотного излучателя, которые у меня были направлены узким пучком на клетку с двумя обезьянами. Вот такие дела, пап.

- И что? Что с обезьянами-то стало?

- Они уснули, словно хлороформа надышались.

- Гений! Ты же гений у меня, «Дальнобойщик! Это же открытие настоящее. Чего же ты сидишь? Беги, работай день и ночь. Доведи этот свой «супер-пупер» до ума и начинай лечить людей, - взволнованный от радости за сына, отец даже прослезился.

- Я боюсь, папа. Что-то внутри меня подсказывает, что этот прибор может превратиться в оружие массового уничтожения людей, если его принцип действия узнают недобрые люди. Представь себе образно и воспроизведи мысленно, как сам всегда учил, что будет, если из космоса облучать целый континент собственной резонансной частотой какого-нибудь смертоносного цианистого калия? Это же хлеще атомного оружия. Без разрушений умерщвляется всё живое.

- Ай-ай-яй! Как же это я не подумал-то об этом? Ты прав, сынок. Это Бог тебе подсказывает. Когда-то, при испытании атомной бомбы, нас, простой народ, тоже не спрашивали, хотим мы этого или нет. Оппенгеймер – отец атомной бомбы, шутил тогда, что если у них пройдет всё нормально, то никто их не осудит, а если не нормально, то судить будет уже некому.

- Да, но прогресс ведь не остановишь, пап. Не я, так кто-то другой когда-нибудь изобретёт этот прибор.

- И пусть. Пусть другой это сделает, сынок. Мы же с тобой не Боги, не имеем мы права достижением своего ума решать судьбы людей. Нельзя сейчас эту тайну открывать человечеству, не готово оно. Вот Никола Тесла, говорят, знал, как энергию переносить в пространстве. Поговаривают, что Тунгусский метеорит — это его рук дело. Вполне возможно. Но он своего открытия никому не рассказал, унёс эту страшную тайну с собой в могилу. Понял, наверное, что это приведёт к гибели людей. Нельзя пока тебе, сынок, свой «супер-пупер» показывать. Дай человечеству ещё пожить немного! А вдруг да мы все одумаемся, не станем, как раньше, атом сразу в бомбу-то запихивать, а только исключительно в мирные АЭС. Дай мне слово своё, «Дальнобойщик», что не станешь показывать свой прибор никому, пока не поймёшь, что люди даже думать перестали об уничтожении друг друга.

- Да, папа, даю тебе это слово! Спасибо тебе за всё!

- Вот и умница! Ты моя гордость! Ну, ступай, дорогой мой, устал я уже.

***

«Здравствуйте, дорогие мои мама и папа, - мысленно разговаривал с родителями сын, сидя на лавочке возле могилы. - У нас всё хорошо, недавно вторично стал дедом. Ты не волнуйся, папа, нашу тайну я никому не расскажу. Хотя порой так хочется ради торжества справедливости направить свой «супер-пупер» в сторону поджигателей войны».