Нецензурщина в поэзии

Нецензурщина в поэзии — позорное пятно современной литературы или смелость называть вещи своими именами?

С самого начала своего «осязаемого» существования поэзия считывалась коллективным сознанием как нечто безусловно одухотворенное, возвышенное и достойное индивидов тонко чувствующих и интеллектуально развитых. В первом учебном заведении лик (именно чуть ли не святой, учитывая характер преподносимой школьнику информации) поэта представляется ребенку до невозможности идеализированным, стерильным, почти образцовым. Взращиваемая личность автоматически переносит девственную часть образа писателя — которую ему, конечно, только и открывают — на его произведения. Соответственно, в каждого из нас — вольно или невольно — вкладывают или уже вложили понятие о том, что поэзия о б я з а н а быть нравственно безупречной. Таким образом, первая мысль о поэтическом наследии рода людского, так старательно интегрируемая в человеческое мировоззрение, проста — стихотворения по умолчанию не могут быть «грязными», а первое, самое очевидное качество «уродливой» поэзии — это нецензурная лексика. Так имеет ли право поэзия показать свою темную сторону, одной из аспектов которой являются матерные выражения, или ей всё же стоит остаться на светлой и не потрясать устои своей непорочности? Дабы полноценно ответить на поставленный вопрос, стоит отметить, что поэзия всегда является отражением времени, в котором живёт. Да что там исключительно поэзия — большей частью именно литература дает нам понять, с какими ситуациями сталкивались наши предки, какие моральные принципы имели, как видели окружающий мир. И здесь мы снова и снова неизбежно сталкиваемся с эволюционным процессом, затрагивающим не только образ жизни человека, но и, соответственно, искусство. Нельзя закрыть глаза на то, что с каждым десятилетием социум всё смелее и смелее выходит за тесные рамки дозволенного людьми прежних времен. Одной из таких рамок для литературы считалась (-ется?) нецензурная лексика — язык (уже в прошлом, что, скорее, к счастью) низших слоев общества, по умолчанию не имевший возможности быть частью таких изысков, как словотворчество. Но стоит ли считать, что поэзия, пестрящая выражениями, за которые ваши родители «дали бы вам по губам», возникла только в нашем столетии? Очевидно, ответ отрицательный, и не только потому, что особо любопытный школьник может наткнуться на доказательства поэтических шалостей писателей прошлого во всемирной сети. Прежде всего, потому, что русский язык вообще в с е г д а был настоящим кладезем сквернословия. «Сапожническое наречие» Великого и Могучего — его неотъемлемая часть, истинное его достояние; едва ли в каком-либо другом языке возможно найти такое обширное количество нецензурщины на любой вкус и цвет. Один «матерный» корень в русском языке порождает такое восхитительное разнообразие слов самых разных коннотаций, что невольно поражаешься — каким образом (внимание! особо впечатлительным читателям стоит пропустить строку) ***во может означать «плохо», и охуенно — напротив, «невероятно хорошо». Согласитесь — литературному деятелю Руси-матушки было бы, вообще-то, даже грешно не пользоваться таким подарком родного языка в любые времена. Приходим к выводу — да, матерные стишки и стихотворения существовали всегда, только вот из-за высокой нравственности социума прошедших веков они банально были скрыты — и продолжают быть скрытыми, по крайней мере, для растущего поколения — от его излишне изнеженных глаз. Сомнительная ли, но всё же привилегия услышать литературные произведения с крепким словцом и сейчас доступна в основном либо людям, крайне заинтересованным искусством пера, либо по какой-то причине оказавшимся на ****уш… вечерах современной поэзии. 21-ый век хоть и приоткрывает нам завесу порочных строк, но до сих пор клеймит стихотворения с фрагментами «ругани» слишком пространным понятием «поэтического андерграунда», а авторов, использующих русский язык в полной, так сказать, мере — порой даже создателями второсортных произведений. Однако, вряд ли данный стереотип, по скромному мнению автора, будет продолжать и дальше веками быть «в здравом уме и твердой памяти», учитывая неудержимое движение общества к свободе во всем — начиная свободой собственного мнения и заканчивая выражаемой им формой. Мат в современных реалиях стоит принять, как данность — и в языке повседневном, и в литературном; как новую-старую особенность новой-старой поэзии. Это то, что было, есть и будет — как любые человеческие черты, считавшиеся ранее извращениями и отождествлявшиеся с пороками. Жизнь теряет категоричность, смешивает черное и белое в серое, открывая перед писателями ранее неведомые возможности использования языка. Косное представление о поэзии как о «чистой красоте» постепенно стирается и стирает за собой мысль-пятно о нецензурщине как о беспощадном опошлении литературных творений. Люди перестают таить своё истинное «я», состоящее далеко не только из добродетелей; такая же участь постигает и словотворчество. Вещи начинают называться своими именами, а поэты всё чаще предпочитают прямоту высказываний бесконечным эвфемизмам. Каждый волен называть, выражая свою точку зрения, такой неоднозначный литературный процесс по-своему — «концом прекрасной эпохи» или «новой искренностью». Тем не менее, «Я лучше в баре ****ям буду подавать ананасную воду!» (В. В. Маяковский)

14.08.2023