О понятии эквивалентности перевода

Ключевым моментом в оценках качества перевода является понятие его «эквивалентности». Но дело в том, что это понятие трактуется по-разному, часто в пределах противоложностей. В разные периоды истории перевода, в различных школах эквивалентность отождествлялась с лексико-семантической «близостью к тексту», точностью синтаксического переложения, в поэзии - вплоть до копирования стихосложения или соблюдения традиции «эквиритмического», «эквилинеарного»  перевода того или иного стихотворного размера. И здесь, как говорится, собака зарыта. От понимания того, что есть «близость к тексту», что есть «точность изложения», зависят и принципы перевода – камень преткновения различных переводоведческих школ и направлений.

Об устранении камня преткновения в конкретной среде переводчиков свидетельствует письмо Бориса Пастернака от 28 октября 1934 г. писателю и переводчику С. Спасскому, в котором Пастернак, замечательный поэт и блестящий переводчик, изложил свое понимание «настоящей близости к тексту» как о «пережитой и точной близости», которое, «не сговариваясь,  мы в количестве 3 – 4 человек (Вы, я, Тихонов, отчасти Антокольский) невольно и естественно установили» (Цит. по: Борис Пастернак. Не я пишу стихи… М.: Советский писатель, 1991, с. 5).

По Пастернаку, смысл этой «настоящей близости к оригиналу» в том, что переводчик должен делать «русские стихи». По-другому, на наш взгляд, русский поэт и не может переводить, ибо он прежде поэт, а затем переводчик. В этом и есть, на наш взгляд, смысл «вторичности» поэтического перевода, а не в формальном «эквиритмическом», «эквилинеарном» воспроизведении текста, доминировавшем в русском переводе 20 – 30-х гг. ХХ в. и которое отрицал Пастернак и школа, к которой он как переводчик принадлежал.

В 1936 г. в своей речи на первом Всесоюзном совещании переводчиков Борис Пастернак сказал: «…Для меня спорна обязательность передачи формы подлинника метронимической формы, чтобы строка русская стукнула в минуту столько же раз, сколько строка в оригинале» [там же, с. 5]. Возможно, эквивалентно точно передать «дух» произведения, его содержание в «русских» стихах, к чему стремились поэты 19 века, начиная с автора «вольных переводов» Василия Андреевича Жуковского и заканчивая поэтами Серебряного века, Брюсовым и его сторонниками, и поэтами 30-х и 40-х гг. ХХ в., в лице Пастернака и других противников формализма в переводческой практике.

Формалистическая тенденция сложилась в первых десятилетиях ХХ в. и выразилась в стремлении к максимально точному воспроизведению формы, количества строк, размера, особенностей строфики, рифмы, ритмики и иных внешних особенностей стиха, которые можно воспроизвести с формальной точностью, но только в ущерб некоторым внутренним его свойствам. Можно даже передать адекватно точно, соблюдая приблизительную эквивалентность, звуковой строй произведения, его фонетику, особенности созвучий – с помощью адекватных эмфатических ударений, клаузул, цезур и пр. формальностей стихосложения. Но невозможно, даже при величайшем поэтическом таланте и отличнейшем знании английского или др. иностранного языка, передать с полной, абсолютной эквивалентной точностью одновременно форму и содержание, стилистику и эмфатику, индивидуальный стиль и язык поэтического произведения. Но хороший переводчик всегда будет к этому стремиться, превозмогая трудности, которых немало, особенно если речь идет о более раннем по возрасту сочинении, например конца XVIII и первых десятилетий XIX вв.