Привет из захолустья Часть 1

       ГЛАВА 1

       Проводница разбудила меня посреди ночи…
      
       А буквально секунду назад мне снилось, что я стою на вершине горы. Солнце только начинает подниматься над горизонтом, окрашивая небо в нежные оттенки розового и оранжевого цветов. Передо мной открывается захватывающий вид – бескрайние просторы, простирающиеся до самого горизонта. Я чувствую невероятную легкость и свободу, как будто ничто не мешает мне расправить крылья и полететь…
Прекрасную иллюзию разрушил простуженный голос проводницы:

       –    Пассажир, ну сколько можно… Не добудишься вас! Уже прибываем на станцию…

       –    Да-да, я понял! Встаю! – пробурчал я, разочарованный тем, что все оборвалось на самом интересном месте. Жаль, не удалось полетать.

       Она вышла, а сон еще несколько секунд держал меня в своих объятиях.
Поезд начал замедлять ход, противно скрипя колесами и подергиваясь. Визг колодок и громыханье вагонов возвратили меня в реальность, и я всем телом ощутил неудобную полку купе.

       Наконец одетый и все еще полусонный, я медленно двинулся по коридору вагона к выходу. Спустившись по ступенькам, поежился от побежавшего за ворот холодка и огляделся. Ночь уже полностью окутала перрон, на котором одиноко стояла дежурная по вокзалу с тускло светящимся железнодорожным фонарем в руках.
       Ее хрупкий маленький силуэт в длинном форменном пальто, застегнутом на все пуговицы, четко выделялся на фоне бескрайней тьмы.

       Я не успел сделать и нескольких шагов, как колеса за моей спиной застучали, и поезд, пыхтя и набирая скорость, унесся в ночную мглу, оставив за собой лишь гулкое эхо удаляющихся вагонов.

       Дежурная резко развернулась и, втянув голову в плечи, торопливо засеменила в здание вокзала, на ходу поднимая воротник пальто.
Прохладный ветерок принес противный запах чего-то подгоревшего и бесцеремонно развеял его по перрону.

       Я не собирался следовать за дежурной и, остановившись, без интереса разглядывал покатую крышу вокзала. Взгляд упал на покосившуюся табличку со светящимся названием: «Выход в город».
   
       В эту ночь меня никто не должен был встречать, и я неторопливо обдумывал свои дальнейшие действия. Хотя… что я сам себе вру! Мысли в голове текли вяло, больше всего на свете мне хотелось как можно быстрее найти гостиницу и спать, спать, спать…

       Я забросил спортивную сумку на плечо и закурил.

       Тишина вокруг и пустынное пространство, освещенное тусклыми лампочками, выглядели слишком уныло.

       Внезапно в груди что-то екнуло, появилось стойкое ощущение, что я на платформе не один. Осторожно оглянулся по сторонам, но никого не увидел.

       Я уже собрался идти, как слева из темноты неожиданно вышел мужчина в черной кепке, натянутой до ушей, и коротком черном плаще, который, несмотря на холод, был расстегнут.
       Припадая на левую ногу, он медленно направился ко мне.

       По мере того как он приближался, я почувствовал бегущий по спине холодок и невольно передернулся. Оставаясь стоять неподвижно, наблюдал за незнакомцем.

       Верзила шел неторопливо, временами останавливался и оглядывался, а затем, не меняя курса, продолжал движение.

       Мысленно я стал поторапливать эту сонную муху в надежде скоро выяснить, что мне в нем так не нравится... Ну а там, если он местный, разузнать о гостинице.

       Остановившись в паре метров, он уставился на меня, пристально вглядываясь в мое лицо и не произнося ни слова.

       Я тоже молчал.

       В руке незнакомец мял сигарету, нервно растирая ее тремя пальцами. Затем неожиданно резко откинул круглую голову в левую сторону, громко икнул, мелко сотрясаясь всем телом, и через секунду замер.
       А после, словно ожив, медленно вернул голову на прежнее место и, сверля меня своими маленькими болезненно слезящимися глазками, грубо проскрипел:

       –    Земляк, спички или зажигалки не будет?

       –    Ну почему же, – полез я в карман куртки, – для хорошего человека и зажигалка найдется.

       Я понимал, что в чужом городе да еще ночью грубить нехорошо, тем более появилась возможность получить кое-какую информацию. Мне по-прежнему жутко хотелось спать.

       –    Мы здесь все хорошие, – буркнул он. – Только не все это понимают.

       –    Что так? – поинтересовался я, разглядывая его. – Есть основание не доверять людям?

       –    А то, блин! Представляешь, – медленно заговорил верзила, скрипнув зубами, – выпили тут недавно с двумя отморозками, а они вдруг ни с того ни с сего заявляют, что, мол, вкупаться надо, а не на дармовщину пить. Я вначале этих тварей не понял – сами же предложили, мол, угощаем… а после один из них вынул откуда-то железную трубу и огрел меня по печени. Ну, я, понятное дело, скрючился, спрашиваю, мол, за что. Так эта тварь с трубой хихикает: «Повторяю, – говорит, – для придурков: отучаться надо от халявы».

       –    Где же тебя угораздило найти таких друзей?

       –    А чего их искать? – махнул мужик рукой. – Возвращался от подружки, зашел в сквер отлить, ну, эти двое и возникли откуда-то как привидения. Я уже выпивший был... – он опять с обидой насупился. – Этот гад мне все внутренности трубой отшиб. До сих пор в себя не приду.

       –    И что делать собираешься? – я только сейчас заметил, что его голубая рубашка под темным распахнутым плащом была вся в крови. Брюки вроде приличные, но сильно помяты и в каких-то темных пятнах.

       –    Что-что… домой пойду, – кивнул он в сторону таблички с надписью «Выход». – Я тут недалеко живу, две остановки, на Кирова.

       –    Я не местный, улиц ваших не знаю. Как они хоть называли себя?

       –    Пусть только попадутся, твари! Увижу, сразу прибью! – пообещал верзила, вновь вспомнив своих обидчиков. Докурив сигарету, отщелкнул ее в сторону, сплюнул и проскрипел: – А ведь и то правда, ты же не местный, – он еще раз оглядел меня и со стоном выдохнул: – Один из них, который ниже тебя, тощий, называл своего напарника вроде Геной.

       Он снова отвернулся, громко икнул и, передернув плечами, прошипел:

       –    Этот гад, Гена, меня трубой и охаживал!

       Бедолага прижал правую руку к груди и попытался глубоко вдохнуть, но, застонав от боли, раскашлялся:

       –    Вот так всегда: не хотят легкие оставлять в себе дым, выталкивают, – он со злостью уставился на меня, будто я в этом виноват, и пожаловался: – А теперь еще и дышать больно. Ну, как тощего звать, я не знаю. А Гена этот, тварь, ростом с тебя, тоже плотный, как и ты. Да, и вот еще! У него примета есть на левой скуле, чуть не забыл!

       Он замолчал, будто решая, говорить или нет, и, наливаясь праведным гневом, пробормотал:

       –    Короче, тощего я не запомнил, а этого, что с железом, отыскать нетрудно. У него шрам на всю скулу, до мочки уха, где-то сантиметров десять… Вот по шраму-то я его и найду... Сволота вонючая! Надо же, сдачи захотел!

       –    Тебя как звать-то?

       –    Иван, а что? – он странно посмотрел на меня и закрыл глаза. Похоже, хотел что-то сказать, но только сморщился от боли и снова скользнул по мне уже отсутствующим взглядом. Затем махнул рукой и с досадой вымолвил:

       –    Ладно, пошел я канделять дальше. Хоть бы до дому дойти, все внутри болит.

       Сделав несколько шагов, внезапно спохватился, быстро обшарил свои карманы и, совсем расстроившись, сплюнул.

       –    Так я и знал! Эти ублюдки все деньги забрали.

       –    Может, тебе помочь? – попытался я взять его под руку.

       Он отбросил мою руку и, скрючившись, тихо проговорил:

       –    Иди-иди, я сам как-нибудь, – а затем протянул мне мою черную зажигалку.

       –    Да ладно, – отмахнулся я, – оставь себе, пригодится. И, повернувшись, зашагал по перрону к выходу в город.

       Метров через двести вышел к стоянке такси и решил добраться до нужного места на машине. Однако, подойдя к одиноко стоящим жигулям с шашечками, сквозь лобовое стекло увидел, что водитель крепко спит. Оно и понятно, какие сейчас пассажиры посреди ночи!

       Я приготовился дожидаться другое такси, но тут за моей спиной что-то щелкнуло, скрипнуло, и из жигуленка неуклюже вылез молодой парень. Потянулся и, протирая глаза, проговорил:

       –    Такси не желаете? В любое место города… Земляк, не проходите мимо!
К стоянке подрулили еще два автомобиля с шашечками. Парень скис и недовольно посмотрел на конкурентов.

       –    Не переживай. Я поеду с тобой, – сказал я. – Отвези в какой-нибудь отель, а утром, может, покатаемся по городу.

       Мальчишка засмеялся:

       –    Дядя, я, конечно, мог бы тебя повозить по городу, чтобы найти приличный отель, да только он у нас один. Посмотри вон туда, – показал он рукой.
 
       –    Видишь, вывеска светится. Так что не повезло мне.

       Я заулыбался.

       –    Не расстраивайся, ты мне утром пригодишься. Надо будет кое-куда съездить, давай свою визитку.

       –    У меня нет визиток, можете записать номер мобилы.

       Я записал продиктованный номер телефона на пачке сигарет и зашагал в сторону указанной вывески. Туда, где, возможно, было тепло и уютно.

       Двухэтажная гостиница больше напоминала убогое, давно не видевшее ремонта общежитие с одним душем и туалетом на этаже. Но мне уже было все равно. «Спать, спать, спать…» – настойчиво билось в голове.

       На входе меня встретила немолодая толстая женщина с грустными глазами.

       –    Надолго? – вялым голосом спросила она, глядя куда-то поверх моего плеча.

       Я чуть скосил взгляд в ту сторону, куда она смотрела, и заметил небольшого роста парня в камуфляже, который стоял в позе бесстрашного кролика и усердно таращил глаза.

       Улыбнувшись, я наклонился к женщине и тихо ответил:

       –    А хрен его знает!

       Затем молча заполнил анкету, так же молча получил ключи и уже через минуту был предоставлен самому себе в маленькой душной комнате.

       «С чего же завтра начинать?» – неторопливо размышлял я, лежа в кровати, в ожидании куда-то улетучившегося сна. Однако теплый душ и бутылка холодного пива скоро сделали свое дело, и мне чертовски захотелось спать.

       В городке я оказался по делам своего клиента, который почему-то просил, как только приеду, сразу ему позвонить. Просьбу я, конечно, выполнять не стал: будить человека ночью – нет, это не по мне. Будет день, будет пища. Но, судя по всему, это место такая дыра, что уже сейчас хотелось сбежать отсюда как можно скорее.

       Поручение клиента было простым как дважды два: найти в городишке его сослуживца и взять все контакты для связи. Дольше задерживаться здесь я не собирался, сразу обратно домой.

       Я вспомнил, как познакомился с клиентом, толстым невзрачного вида мужиком, который чуть не столкнулся с моей дверью широким лбом, когда я выходил из своего детективного агентства.

       –    Вы меня чуть не убили, – грубо проворчал он.

       –    Ну что вы, я сегодня мирный, – широко улыбаясь, успокоил я. – Если вы в агентство, то все ушли на фронт, и я тоже тороплюсь.

       –    Я же созванивался, – недовольно пробурчал он, – и мне сказали, чтобы я подошел к этому времени.

       Блин! Как я мог забыть об этом звонке!

       –    Извините! Не обращайте внимания, это шутка. Конечно же, мы вас ждем, проходите, пожалуйста! – моя улыбка стала еще шире.

       –    Не понял! – он не двигался с места, прожигая меня насквозь своими раскосыми глазками. – Если вы Воронов и работаете здесь, то мне нужна ваша помощь.

       В тот вечер мы с ним быстро нашли общий язык. И вот я здесь и готов выполнить условия договора.
«Всего делов-то, если известны имя и фамилия человека…» – сонно пробормотал я и незаметно для себя уснул.

       За окном едва начинало светать, когда в дверь бесцеремонно забарабанили. Под одеялом было тепло и уютно. Не желая покидать нагретое место, я сердито крикнул:

       –    Чего тарабанить, когда люди спят! Или у вас здесь так принято?

       За дверью все стихло.

       «Идиоты! Нажрутся, а потом не могут найти свой номер», – проворчал я и повернулся набок, собираясь вновь погрузиться в сон. Но через секунду удары повторились, только уже с большей силой.

       Я встал, готовый разорвать любого, кто бы ни оказался за этой проклятой дверью. Но не успел сделать и двух шагов, как она распахнулась. Четверо в масках схватили меня за руки и быстро повалили на пол. Через секунду мое тело оказалось прижатым несколькими тяжелыми коленями, а спину пронзила острая боль.

       Когда меня с закованными в наручники руками подняли, я уже был мягким и податливым, как глина. Вот только скульптора рядом не наблюдалось.

       –    Где твои вещи? – грозно пробасил стоявший рядом со мной верзила.

       –    Что вы себе позволяете… – начал было я, но удар по печени заставил меня пошатнуться и едва не потерять равновесие.

       Меня усадили на стул, а трое в масках начали энергично рыться в моих вещах. Один из них открыл шкаф, где одиноко висели пустые вешалки.

       В комнату неуклюже бочком протиснулась ночной администратор. Глаза ее оставались все такими же грустными. Она с сочувствием посмотрела на меня и плотнее прижалась к стене, пропуская какого-то мужчину в штатском.

       Внешне тот был похож на колобка: средних лет, не выше метра шестидесяти, с круглым выпирающим животом, явно свидетельствующим о пристрастии своего хозяина к пиву.
 
       Толстяк постоянно вытирал платком блестящий от пота лысый затылок и тяжело отдувался. Похоже, подъем по лестнице на второй этаж дался ему нелегко.

       –    Глеб Михайлович, следователь, – представился он, глянул на людей в масках и голосом разносчика пирогов тихо спросил: – А ваша фамилия как?
Мне не хотелось разговаривать с продавцом выпечки, и я молча отвернулся.

       –    Не понял, я что, со стенкой разговариваю, – уставился он на меня круглыми глазами. Писклявый голос любителя пива начинал меня раздражать.

       –    Так вы говорите, он заселился к вам в два часа ночи? – колобок перевел пристальный взгляд на администратора.

       –    Ну да, оформился, получил ключи и поднялся в комнату, – судя по налитым слезами глазам, та готова была заплакать, лишь бы только от нее отстали.

       –    Ничего подозрительного в нем не заметили? – кивнул следователь в мою сторону и стал буравить меня своими глазками, ожидая реакции.

       Я уже понимал, что проводится своеобразная очная ставка.

       –    Да я же вам еще внизу говорила, что ничего особенного не заметила.

       –    Ну-ну, – промурлыкал пузан и приблизился ко мне.

       –    Откуда вы к нам приехали, молодой человек? – обратился он ко мне, поглядывая на стоявших за моей спиной людей в масках. – И по каким делам?

       –    В кармане моей куртки паспорт и билет на поезд, на котором я приехал. Если вам не лень, возьмите и прочитайте.

       –    А если лень? – хихикнул он.

       –    Тогда сначала объясните, по какому праву вы ворвались в мой номер ночью, избили и даже не представились…

       –    Михалыч, вот у него в куртке нашел паспорт на его имя и удостоверение частного сыщика, – перебил меня один из тех, что были в масках.

       Глаза коротышки забегали, лицо оживилось, словно он поймал огромную рыбу на пустой крючок.

       –    Ну-ка, ну-ка, дай сюда. Ага, Николай Воронов. Ну и какого черта ты явился в наш город?

       Я улыбнулся.

       –    Ну, ничего себе, радушно встречают у вас здесь командировочных!

       Пузан не среагировал на мое замечание, продолжая с любопытством изучать паспорт, а также его содержимое в виде коротких записок, приколотых скрепкой к последней странице.

       –    Ага…– протянул он многозначительно и в какой-то момент от усердия даже высунул язык, как гончий пес, почуявший след. Его лицо зарделось, он запыхтел от волнения.

       –    Собирайся, поехали, – процедил толстяк сквозь зубы. – Все узнаешь в отделе.

       В сопровождении громил в масках я вышел из комнаты. Администратор проводила меня грустным взглядом, сочувственно дыша всей грудью.

       –    Я скоро вернусь, – улыбнулся я ей.

       Она покивала головой, но ничего не ответила.

       Меня посадили в задний отсек уазика, и тот, гремя колесами, понесся по асфальту, изрешеченному неглубокими ямами, словно воронками от снарядов.

       Отдел располагался недалеко. Выбравшись из машины, я в окружении людей в масках, державших меня за плечи, вошел в широкие двери здания. Коротышка семенил за нами следом, отдуваясь и с кем-то переругиваясь по мобильнику.

       Светало. Начинался новый день, но на душе было как никогда пакостно.

       Меня поместили в одноместную клетку и заперли дверь на ключ. Никто со мной не поговорил, не объяснил, что случилось, и я терялся в догадках, не понимая происходящего. В чем причина моего задержания, почему меня так бесцеремонно притащили в отдел?

       Присев на выступ, постарался взять себя в руки и стал думать. Перебрал вроде все, но ответа так и не нашел. Вся надежда была на то, что меня скоро вызовут и ситуация прояснится.
       Но прошло уже два часа, а о моем присутствии словно забыли.

       Дежурный за окошком, не обращая на меня внимания, занимался какими-то своими бумажками. Мне наконец надоело ждать, и я решил о себе напомнить.

       –    Дежурный! – крикнул я, – ты хоть объясни, за что меня сюда доставили?

       Оторвавшись от бумаг, тот грозно зыркнул в мою сторону и рявкнул:

       –    Помолчи, и без тебя тошно!

       Затем вновь склонил свою рыжую голову к столу и зашелестел листочками.

       Настроение у меня было отвратительное. Сидя за решеткой, от нечего делать начал размышлять о том, кой черт меня вообще дернул ехать в эту дыру! Чтобы вот так грубо столкнуться с местными блюстителями порядка да еще по непонятным причинам!

       Что-то в этом деле было явно не так. Всю ночь я трясся в старом вагоне, недоспал… Впереди меня ждали трудный день, беготня… и вот на тебе! Еще и шагу не ступил в этом городе, как оказался в кутузке.

       Со стороны дежурки послышалась возня. Уже знакомый мне пузан энергично рылся в шкафу у дежурного, что-то объясняя ему и кивая в мою сторону. Но мне это было уже не интересно.
       Устроившись на выступе поудобнее, я уперся ногами в железные прутья и вроде бы задремал.

       По решетке громко стукнули чем-то железным. Я открыл глаза. Дежурный, чертыхаясь и нервничая, перебирал связку длинных ключей в поисках нужного, а маленького роста весь в прыщах сержант в ожидании переминался с ноги на ногу у входа в мою камеру.

       –    Вставай! – рявкнул дежурный и начал с грохотом открывать клетку.

       –    Тебя что, не научили разговаривать с людьми… – начал было я, но прыщавый прервал:

       –    Чего развыступался, не дома!

       Вступать в перебранку было не в моих интересах, и я замолчал, мечтая только о том, чтобы все это поскорее закончилось.

       Дверь камеры распахнулась, и сержант повел меня сначала по узкому коридору, затем по лестнице на второй этаж. Остановившись возле приоткрытой двери, заглянул в нее и что-то невнятно пробормотал.

       Из кабинета ответили, он открыл дверь шире и пропустил меня вперед, сопроводив увесистым тычком в спину.

       Помещение оказалось узким и маленьким, на два стола. За одним из них сидел пузан и сосредоточенно рылся в папках с документами. Такое впечатление, что они все здесь только и делают, что усердно перебирают бумаги.

       На полу возле шкафа я увидел свою сумку, паспорт и удостоверение лежали на столе.

       –    Проходите-проходите, садитесь сюда поближе, – проблеял хозяин кабинета неестественно вежливым голосом. – А ты, – бросил сержанту, – побудь за дверями. Разговор, возможно, будет долгим.

       –    У меня нет времени с вами разговаривать, – болезненно поморщившись, я осторожно опустился на стул.

       При каждом движении тело ныло на все лады.

       –    Тогда начнем, – пропустил он мимо ушей мое замечание. – Вопрос первый: в вашем паспорте обнаружен листочек с именем Иван Комиков. Кем он вам приходится?

       –    Комиков – давний товарищ моего клиента, я приехал сюда, чтобы его разыскать, – ответил я. – А в чем дело?

       –    А у меня есть информация, что сегодня ночью вы с ним уже разговаривали. И очевидцы имеются.

       –    Не понял, – вытаращился я на него.

       –    А чего здесь понимать? Вы с ним встретились на перроне, о чем-то поговорили. А через какое-то время его нашли в луже крови, и все тело было в синяках. А вот, кстати, ваша писулька, где указана его фамилия, – ехидно улыбаясь, ткнул он толстым пальцем в записку, которая должна была находиться в моем паспорте. – Ну! – подытожил он. – Что скажете?

       Я обалдело уставился на толстяка. Если бы я тогда, ночью, знал, с кем у меня была встреча после отхода поезда, то уже сегодня отчалил бы домой.
Осмыслив сказанное следователем, я счел необходимым рассказать все с самого начала:

       –    В мое агентство обратился некий Бертов, который стал моим клиентом. Попросил найти в вашем городе своего товарища Комикова, с которым подружился в санатории, но, к сожалению, все его телефоны и адреса потерял.

       –    Значит, вы не представляли, с кем встретились на ночном перроне?

       –    Я мог там встретиться с кем угодно. Посмотрите мой билет, и все станет понятно.

       Пузан почесал лысый затылок и зачмокал губами.

       –    А вы все рассказали? – недоверчиво посмотрел он на меня.

       –    Честно говоря, я бы предпочел сейчас спать в своей постели.

       Пузан смерил меня грустным взглядом. Как-то не выходило у него раскрыть преступление по горячим следам.

       –    Но вам все равно придется у нас пока задержаться, надо кое-что выяснить, – он закурил и глубоко затянулся. Выпустив струю дыма, задумчиво проследил за тем, как она медленно поднялась к потолку и там растаяла.

       Я прервал его размышления самым прозаическим образом:

       –    Мне что, снова придется сидеть за решеткой? – такой расклад меня явно не устраивал. Провести даже несколько часов в одиночной камере не было ни сил, ни желания.

       –    Да нет, побудете в дежурной части, пока я наведу кое-какие справки и потом вас вызову. Да, кстати, дайте мне телефон вашего клиента.

       Только сейчас я вспомнил, что обещал тому сразу же по приезду позвонить, но так и не удосужился.

       –    Номер я дам, но о наших с вами отношениях, пожалуйста, говорите с ним деликатно.

       Он глянул на меня с усмешкой и пояснил:

       –    Мне надо всего лишь убедиться, что ваш клиент не имеет ничего общего с этим преступлением.

       Я написал телефон Бертова, все данные моего агентства, и, выйдя из кабинета, мы с пузаном по тому же узкому коридору проследовали в дежурную часть.
   
       За нами семенил сержант, который пока не получил приказа, как поступать дальше.

       –    Пусть этот гражданин пока посидит тут у вас, – бросил следователь дежурному, который, не поднимая головы, продолжал копаться в стопке бумаг. – Ты что, оглох, что ли!? – взревел он, не дождавшись реакции.

       –    Я понял, понял, Михалыч, пусть сидит, – протараторил дежурный, даже не глянув в мою сторону.

       –    Как с туалетом и покурить? – вопросительно глянул я на начальника.

       –    Документы твои у меня, насчет всего остального я не против, – буркнул он и, не удостоив меня взглядом, пошел к себе.

       Дежурная часть, где мне предстояло дожидаться вызова, была не в лучшем состоянии: стены в черных разводах, известка с потолка в некоторых местах отвалилась.
       Я сочувственно покачал головой и незамедлительно направился к выходу покурить.

       –    Але! Ты что, не понял, тебе приказано сидеть здесь! – крикнул дежурный и предупредительно постучал резиновой палкой по столу.

       Сержант, который спустился с нами, продолжал стоять как истукан в ожидании очередного приказа. И вот дождался.

       –    Сержант, ты не видишь, что задержанный уходит, останови его!

       –    Но Михалыч разрешил ему передвигаться, если захочет курить.

       –    Ты что, совсем очумел! – заорал дежурный. – Он находится в дежурке, а здесь я командую. Не давай ему выйти!

       Сержант повиновался и встал между мной и дверями, преградив дорогу.
После бессонной ночи я чувствовал себя таким подавленным, что решил не бодаться с дежурным, хотя мне ужасно хотелось курить.

       Придвинув ногой стул, устроился удобнее и стал дожидаться следователя.

       Именно от его решения зависело, как долго продлится мое пребывание здесь. Мысли в голове бродили невеселые.
       Я вспоминал нашу встречу на вокзале с Комиковым, размышлял об обстоятельствах его смерти. Не верилось, что убийство было преднамеренным. Выглядел он вроде бы вполне нормально, хотя жаловался на боли в животе, да и рубашка была в крови.
       Но я тоже сейчас могу пожаловаться на боли во всем теле, и это совсем не шутка…

       На столе у дежурного зазвонил телефон. Он поднял трубку и что-то промямлил в ответ. После в сердцах швырнул ее на рычаг и приказал сержанту:

       –    Ну, чего двери подпираешь, быстро доставь этого, – он несколько раз кивнул в мою сторону, – к Михалычу.

       Я снова оказался в уже знакомом узком коридоре, ведущем к кабинету следователя. Первым опять вошел сержант и, тут же выскочив обратно, широко раскрыл передо мною дверь.

       –    Заходите, – он развернулся и зашагал туда, откуда мы пришли.

       Я машинально глянул на часы – было восемь тридцать.

       –    Я разговаривал с вашим клиентом, – часто мигая, сказал коротышка, – но про гибель товарища говорить не стал, так что сообщите ему об этом сами. Если хотите, можете сделать это прямо сейчас.

       Я подумал и согласился. Следователь со своего служебного набрал номер домашнего телефона клиента.

       Последовали длинные гудки, к телефону долго никто не подходил. Я уже хотел положить трубку, но услышал тяжелое дыхание, а затем грубый голос отрывисто произнес:

       –    Да!

       Я назвал себя и, извинившись, объяснил, что только сейчас нашел возможность позвонить. Не дослушав, он перебил.

       –    Мне недавно звонил следователь, расспрашивал о тебе… У тебя все в порядке? – голос замер в ожидании. Мы, в принципе, оба слушали клиента, словно он находился рядом с нами.

       –    Должен сообщить, что у меня плохие новости. Дело в том, что ваш товарищ, Иван Комиков, сегодня ночью был убит неизвестными. Сейчас силами работников местной милиции проводится расследование. Так что, думаю, теперь мои действия по контракту закончены…

       В трубке повисло молчание, чувствовалось, что собеседник, ошеломленный известием, пытается найти нужные слова. Подождав немного, я осторожно напомнил о себе:

       –    Але…

       Трубка ожила:

       –    Нет-нет, только не сейчас…

       Мне было жаль, что все так получилось и обещанный гонорар не будет отягощать мой, откровенно говоря, вечно тощий карман. Я стоял с трубкой возле уха и слушал бред о хорошем человеке Иване…

       –    Извините, я должен идти…
   
       –    Нет-нет, поймите меня правильно: менты не станут искать того, кто это сделал. Отписались и все, это везде так…

       Я усмехнулся, вспомнив, как они уже отписались на моем теле. Искоса посмотрев на следователя, прикрыл трубку рукой и прошептал:

       –    Не обращайте внимания, человек в расстройстве. Ну что, я тогда пошел, надо отдохнуть и уезжать домой.

       Следак согласно кивнул.

       Голос в трубке становился все более настойчивым и требовательным:

       –    Я хочу, чтобы вы взялись за это дело. И очень прошу вас не отказываться. Назовите счет в банк, и я немедленно переведу деньги. Все формальности с бумагами уладим потом, не сомневайтесь. Я отправлю вам письмо, где выскажу свои предположения, за что Иван мог поплатиться жизнью и кто, вероятнее всего, мог это сделать. Ну, так что, беретесь?

       Я ошарашенно посмотрел на следователя, который, слушая наш разговор, скорчил физиономию. Усмехнувшись, я поднял глаза к потолку, прикидывая в уме выгоду от моего решения, и, выдержав томительную паузу, ответил:

       –    Да.

       Трубка облегченно вздохнула, и через секунду в ней раздались гудки.

       В глубине души я был недоволен тем, что следователь теперь знает, чем я буду заниматься в его городе. Все-таки конфликт интересов, опять же, конкуренция… Но, с другой стороны, мне, по большому счету, было все равно.

       –    У вас все нормально со слухом? – донесся до меня раздраженный голос следователя. – Я так понял, уезжать вы уже не собираетесь?

       Я улыбнулся как можно шире и примирительно сказал:

       –    Вот видите, как быстро меняются обстоятельства. Воистину неисповедимы пути Господни! Ничего не поделаешь, придется побыть в вашем гостеприимном городке еще некоторое время.

       –    Ага, знаем мы эти ваши обстоятельства! И в основном они объясняются деньгами, – проворчал он.

       –    По-моему, про деньги никто не забывает. Все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо, – парировал я и вежливо поинтересовался: – Так я могу идти?

       –    В принципе, конечно. Только, – следак задумался, маленькие круглые глазки забегали от меня к столу и обратно, – если будете этим делом заниматься, держите меня в курсе. Думаю, помощь вам все равно понадобится. Да, и вот еще что: хорошо бы обойтись без самодеятельности. Ваш брат всегда что-нибудь да выкинет, а значит, обязательно нарушит закон…

       Он кивнул в сторону моих документов и сумки.

       –    Забирайте. Да, вот еще моя визитка, мало ли что. И не обижайтесь, у всех бывают накладки.

       Я молча выслушал, собрал свои вещи и вышел в коридор, который постепенно заполнялся сотрудниками, спешившими на работу.

       ГЛАВА 2

       В гостинице царила обычная для этого времени суток суета: горничные с тележками расходились по номерам, жужжал электрополотер.

       Начинался новый день.

       Администратор с грустными глазами объясняла сменщице что-то связанное с документацией, и на меня никто не обратил внимания.

       Я вошел в свою комнату, где после присутствия полиции все было перевернуто вверх дном, и рухнул на кровать как подкошенный. Засыпая, попросил бога только об одном: чтобы он оберегал меня от залетных, которые могут испортить мой сон и настроение.

       Проснулся я, когда в окно уже вовсю светило солнце, чувствовалось, что осенний день будет теплым. Решив прежде всего посетить душ, выпить кофе, а потом думать, с чего начать, с хорошим настроением вышел из комнаты с полотенцем на плече.
       Удивительно, но душевая комната оказалась свободной. Я долго стоял под теплыми струйками, наслаждаясь ощущением легкости и чистоты, пока не понял, что душ не единственная радость в этом мире.

       Одевшись, быстро дошел до своей комнаты и вставил ключ. Странно, но дверь оказалась открытой. Осторожно взявшись за ручку, я резко распахнул ее.

       Сидевший на полу на корточках мужчина сосредоточенно раскладывал мои вещи, доставая их по одной из сумки, и вначале даже не обратил на меня внимания.
 
       Размеренные спокойные движения говорили о том, что он знает, что ищет. Мой паспорт и удостоверение лежали на кровати, все остальное на полу.

       –    Может, тебе что-то подсказать? – ехидно поинтересовался я.

       Продолжая сидеть в том же положении, парень удивленно поднял на меня маленькие круглые глаза. Я прикрыл дверь и уперся в нее плечом, отрезав незнакомцу выход. Впрочем, как я понял, это его ничуть не смутило.

       –    Понятно, похоже, тебе нравится играть в молчанку, – бросил я ключ на стоявшую рядом тумбочку.

       Мужчина наконец поднялся. Он оказался чуть выше меня ростом и плотнее, крепко сбитая фигура дышала здоровьем. Из-за падавших на лицо длинных темных волос трудно было определить его возраст, но на первый взгляд я бы дал лет сорок.

       –    Что-то быстро ты умылся, – нисколько не тушуясь, хмыкнул он. – Ладно, я тогда пошел.

       Его огромного размера кроссовка взметнулась вверх, и острая боль пронзила мое и без того покалеченное спецназом тело.

       Я охнул и, подавшись вперед, рухнул на пол. Незнакомец спокойно перешагнул через мое чистое неподвижное тело и исчез за дверью.

       Какое-то время я провел на полу, после поднялся и, уже не испытывая обретенной под теплым душем бодрости, упал на кровать.

       Можно было, конечно, предположить, что кто-то из жильцов заблудился в лабиринтах этой запустелой гостиницы. Перепутал комнаты, перепутал вещи. Но бить-то зачем, да еще так сильно!

       Я вспомнил, как погибший Комиков сказал: «Найду – порву», – и понял его как никогда. В данный момент у меня были такие же чувства.

       Зазвонил мобильник, и клиент с места в карьер продолжил начатый в кабинете следака разговор:

       –    Николай, я не стал все говорить, когда ты был у следователя. Хочу предупредить, что отправил тебе через бригадира пассажирского поезда бандероль. Так что надо будет его встретить, поезд прибудет в город в четыре часа дня. Это еще не все. Также передал бригадиру письмо, где подробно описал проблемы Ивана и мои предположения, за что его могли убить, – он понизил голос и продолжил уже тихо, словно опасался, что кто-то может нас услышать. – Постарайся, чтобы бандероль не попала в чужие руки. Бригадиру я объяснил, что посылочка для родственника. Как ты выглядишь, тоже сказал, так что, родственничек, подходи к пятому вагону, – я почувствовал, что он слегка улыбнулся. – Кстати, свой гонорар она получила, поэтому вознаграждать ее не надо… Ну, вот, собственно, и все. Звони в любое время. Удачи тебе!

       –    Подождите! Значит, пятый вагон, поезд прибывает в четыре, пакет у бригадира, – продублировал я полученную информацию.

       –    Все верно, – подтвердил он.

       –    Тогда еще вот что: если у вас есть фото Ивана, перекиньте мне на мобилу.

       –    Посмотрю! Удачи тебе! – пожелали в трубке, и послышался гудок.

       «И вам не болеть», – мысленно сказал я и поднялся с кровати. Я вдруг неожиданно пожалел, что согласился продолжать работу на клиента. Но жизнь диктует другие условия, хочешь есть – надо двигаться.

        До прибытия поезда оставалось минут пятьдесят. Я привел себя в порядок и спустился к администратору. Сидевшая за столиком пожилая женщина сосредоточенно изучала что-то в журнале, делая в нем пометки.

       При моем появлении она даже не подняла глаз. Постоянно спадавшие очки, похоже, здорово портили ей настроение: она всякий раз сердито мотала головой и начинала их поправлять.

       –    Вы бы резиночку к ним привязали, они бы и закрепились на вашем лице, – посоветовал я.

       Она не проявила к моему предложению никакого интереса и, не поднимая головы, что-то невнятно пробурчала.

       Похоже, бухгалтерский журнал и финансовое положение предприятия интересовали ее гораздо больше. А на то, что в гостиницу среди бела дня является какой-то проходимец, обшаривает и избивает их постояльца, ей было совершенно наплевать.

       –    Женщина! У вас второй этаж горит! – громко крикнул я.

       Вскинув голову, она подозрительно посмотрела на меня, оскалила большие белые зубы и с раздражением сказала:

       –    Что вы мне здесь голову морочите, не даете работать?! Шутник нашелся! Да я сейчас полицию вызову, – и, пронзив меня злым взглядом, угрожающе вопросила: – Вы здесь проживаете? Какая комната?

       Ее бросок на гостя был замечателен, и вообще она смотрелась впечатляюще. Будь я директором гостиницы, обязательно оценил бы такое усердие.
       Но я не был ее начальником.

       Я был тем самым постояльцем, которого в этом проклятом заведении сначала избили, потом попытались ограбить и снова избили. А потому во мне все клокотало от бешенства, и эта вулканическая лава готова была вот-вот выплеснуться. Я уже с трудом сдерживал себя.

       –    Милая женщина, я не шучу. Совсем недавно мимо вас прошел патлатый мужчина лет сорока. Каким-то образом он проник в мою комнату, пока я находился в душе, порылся в моих вещах, а после так же спокойно вышел у вас под носом. Теперь можете сделать вывод, кто шутник и кто кому голову морочит! – ее лицо покрылось неровными пятнами, испуганные глаза с недоверием уставились на меня. – Ну а коль речь зашла о полиции, то, возможно, вы правы, и ее стоит вызвать. Но предупреждаю, неприятности вам будут обеспечены…

       –    Говорите, то есть спрашивайте… спрашивайте, что хотите услышать, – в одно мгновение утратив свой апломб, запричитала администраторша.

       –    Очнитесь, женщина, я и хочу услышать именно про этого мужчину.

       –    Но я вообще не помню, чтобы кто-то проходил. Комнат у нас занято мало, поэтому всегда тихо. Посторонних тоже нет…

       –    Это я уже заметил.

       Пока мы с ней препирались, в служебную комнату рядом со стойкой администратора проследовала женщина лет тридцати в форменном зеленом халате. И через минуту вышла уже в черном плаще, туго перетянутом в талии поясом, с пакетом и сумочкой в руках.
       Короткие сапожки на низких каблуках говорили о том, что ей приходится ходить не только по асфальту.
       Голову женщины украшала пышная прическа.

       –    Лера, ты уже домой? – переключилась администратор.

       –    Да, я все убрала, – на ходу откликнулась та. Проходя мимо нас, она замедлила шаг, внимательно глянула мне в глаза и, отвернувшись, пошла к выходу.

       –    Лера! Что-то я твоего сегодня не видела. Он что, не пришел тебя встречать? – крикнула вслед сгоравшая от любопытства администраторша.

       –    Нет, – не поворачиваясь, ответила Лера, – ему сегодня некогда.
Девушка исчезла за дверями.

       –    М-да, думаю, я напрасно трачу с вами время, – заключил я и направился к выходу.

       –    Да не расстраивайтесь вы так, может, кто из жильцов перепутал комнату! – неуверенно предположила женщина.

       –    Ага, перепутал, пошарил в моей сумке, оказал физическое воздействие и пошел в свою комнату, – съязвил я.

       Остановившись возле двери, я повернулся к администраторше, которая все еще стояла у стола и испуганными глазами смотрела мне вслед.

       –    Вы не скажете, а что за друг приходит к Лере, ну, то есть встречает ее?

       Пытаясь хоть как-то загладить свою вину и угодить мне, та с готовностью затараторила:

       –    Да Володька, местный ухажер! Разбитной, правда, и сильно старше ее, но настырный, прямо проходу девке не дает! – Видно было, что женщина села на своего конька. Такой, когда она разговорится, сложно рот закрыть. – Вроде даже жениться хочет, а может, так, дурака валяет... Разве сейчас молодых поймешь... Есть деньги – ты мил, нет – мил другой…

       –    Завидная, наверное, у него работа!

       –    Да какая там у таксистов работа! По ночам в основном шарахаются, видать, заказы хорошие получают. У нас в городе работы-то для молодежи нет. Кто в фирму устроился, кто частным извозом занимается. А Володя Леркин-то от диспетчера работает, вроде как деньги водятся…

       Не дослушав до конца, я хлопнул дверью и заторопился на вокзал. Пересекая галопом маленькую вокзальную площадь, увидел знакомого мальчишку таксиста. Тот крутился возле своего автомобиля, протирая лобовое стекло. Он тоже заметил меня и дружески помахал рукой в знак приветствия. «Вот у меня в этом городе и появились знакомые», – мелькнуло в голове. Я крикнул, что на обратном пути подойду к нему, и прибавил ходу.

       Подбегая к поезду, обратил внимание, что сейчас, днем, на перроне не так пустынно, как в ночь моего приезда. Поезд уже пыхтел, собираясь тронуться. Пробежав мимо нескольких вагонов, наконец обнаружил пятый. У входа в него стоял сержант и, урезонивая толпившихся пассажиров, аккуратно оттеснял их от поручней:

       –    Да сколько же можно говорить: сейчас мы закончим, и все пройдут на свои места.

       –    Да мы уже двадцать минут здесь толчемся! – орал худой высокий мужчина. – Вы нам хоть что-нибудь объясните!
 
       Другие пассажиры стояли молча, терпеливо дожидаясь, пока сержант разрешит войти в вагон.

       –    Что случилось? – спросил я у женщин, стоявших в отдалении и тихонько перешептывающихся между собой.

       Одна, взглянув на меня, поведала:

       –    Говорят, что было нападение на проводника! Бедная женщина получила несколько ударов по голове… Ужас какой-то!

       –    Так они же обычно по двое ездят, второй тоже пострадал? – спросил я тоже тихим голосом.

       –    Про второго ничего неизвестно. Когда я подошла к вагону, там уже были медики и полиция.

       На перрон въехала скорая помощь, в это время из вагона выносили женщину в форменной одежде. Стоявший рядом молодой человек в куртке проводника растерянно смотрел на происходящее.

       –    Ну, чего встал, – сурово бросила ему грузная женщина в форменной одежде, – пора проверять билеты и запускать пассажиров.

       Она тяжело спустилась по ступенькам на перрон и подошла к скорой.

       –    Вы в какую больницу моего проводника повезете? – спросила она худенькую девушку в белом халате. Та, не поворачиваясь, ответила:

       –    У нас только одна больница, там она и будет находиться.

       Скорая, мигая проблесковыми огнями, с включенной сиреной помчалась по перрону в город.

       Я понял, что суровая тетка и есть бригадир поезда.

       Пока мальчишка в форме проверял билеты, я подошел к ней и негромко представился.

       –    А знаешь, дорогой товарищ, – обратила она на меня суровый взгляд, – возможно, все это из-за тебя и получилось.

       –    Не понял! – удивился я, пораженный неожиданным обвинением. Женщина, не скрывая своего раздражения, смотрела на меня в упор.

       –    Ладно, некогда сейчас об этом говорить, – махнула она рукой и, поднявшись в вагон, через минуту вынесла запечатанный конверт, дважды обернутый скотчем. – Я так понимаю, это для тебя.

       –    Да объясните же, что случилось? Мне сказали, вроде как нападение. Но почему именно она, за что ее? – я посмотрел вслед уехавшей скорой.

       –    Да как-то странно все вышло! Может, конечно, это и случайно, но наш поезд перед вокзалом, не доехав до светофора, остановился. Я как раз в соседнее купе пошла: проводник не принес сведения по местам. А Юля с этим студентом, – она кивнула на мальчишку, проверяющего билеты, – оставалась в купе. После, со слов этого идиота, пацана, в купе вошел парень. Спросил, кто бригадир. Юлька решила изобразить начальницу, ну и сказала, что она его слушает. Тут появился еще один парень. Схватил мальчишку за горло, не давая ему дышать, и потребовал от Юли пакет, который ей якобы передал некий мужчина. А Юлька-то о пакете ни сном ни духом. Этот подонок посчитал, что она над ними издевается, ударил кастетом по голове и сказал, что хуже будет, если не отдаст. Юля крикнула, что ничего не знает, ну и снова получила удар по голове. Видать, сразу и сознание потеряла. После этого отморозки выскочили и бежать. Ну а дальше, понятно, вызвали полицию и скорую. Сейчас с нами поедет сотрудник до следующей станции, чтобы опросить очевидцев. Вот так-то, дорогой, непонятно, что за пакет их интересовал, может, и этот... – женщина остановила подозрительный взгляд на пакете в моих руках, и я инстинктивно сунул его в карман куртки, чтобы не было соблазна. – Ну ладно, всего хорошего, мы сейчас отправляемся.

       –    Мне бы парой слов перекинуться с Юлиным напарником, если можно.

       –    Сейчас позову, его Юрой зовут. Только быстро, – бросила она и тяжело поднялась в вагон.

       Через секунду выглянул Юра.

       –    Я вас слушаю!

       –    Юра, быстро опиши, как они выглядели, во что были одеты?

       Я интуитивно чувствовал, что он скажет мне то, что я от него ожидал.

       –    Да-да, я, конечно, здорово испугался, но кое-что заметить все-таки успел. Один из них, тот, что картавил, был среднего роста. Ну, примерно, как я. Короткая стрижка, темные волосы. Он почти вплотную ко мне стоял, так как держал меня за горло, и я хорошо разглядел шрам у него над правой бровью. Небольшой такой, сантиметра три, немного рваный. Больше ничего особенного не видел. А второй, который Юлю бил, стоял ко мне спиной, так что про него ничего сказать не могу. Оба вроде были в джинсах и темных кожаных куртках.
Поезд дернулся и стал набирать скорость. Я успел сунуть ему в карман свою визитку, и он уже на ходу запрыгнул на подножку.

       –    Если что вспомнишь, позвони, – крикнул я вдогонку убегающему составу.

       Юра только помахал рукой.

       В голове у меня рождались самые невероятные мысли, потихоньку выстраиваясь в план дальнейших действий. Прежде всего необходимо было выяснить, кто такой этот Иван, из-за которого в моей жизни появилось столько проблем, ну и многое другое, что с ним связано.
       Я не знал, сколько денег мне заплатит за работу клиент, но они уже грели меня, словно приложенная к животу грелка.
       Раздавшийся звонок заставил вернуться к реальности, в которой денег у меня пока не было. Можно было сразу догадаться, кто звонил.

       –    Пакет получили? – ровный голос не выражал никаких эмоций.

       –    Да, он у меня, но произошло ужасное.

       –    Что случилось? – в голосе прозвучала тревога. – Вы можете сейчас говорить?

       –    Да, могу. Было совершено нападение на проводника пятого вагона, ее отвезли в местную больницу с тяжелой травмой…

       Я говорил на ходу, шагая по перрону к выходу в город. Вокруг сновали встречающие, которые ожидали прибытия поездов, суетились прибывающие и отбывающие пассажиры, и я только успевал уворачиваться, чтобы не столкнуться с кем-нибудь лоб в лоб.

       –    Николай! Я что-то не пойму, ведь в пятом вагоне ехали бригадир и молодой парнишка, стажер, по-моему. А ты говоришь, что пострадала проводница. Как же ты получил пакет, от кого? – в голосе звучало удивление, чувствовалось, что человек на другом конце провода озадачен.

       –    Когда это произошло, бригадир находилась в соседнем вагоне. А в пятом вместо нее оказалась молодая помощница, которая, как я понял, представилась бригадиром. Но самое главное, двое неизвестных требовали у нее пакет, который она должна была передать мне на этой станции. Вас это не настораживает?

       Голос в трубке закашлялся. С минуту слышалась только тишина.

       –    Для меня это неожиданно.

       –    А представляете, каково мне! Буквально несколько часов назад мой номер в гостинице весь переворошили. Я не знаю, что они искали, но, поверьте, физическое воздействие в отношении меня – весомый аргумент для того, чтобы задуматься. Сейчас пострадала проводница, и довольно таки серьезно. Заметьте, как только мы начинаем говорить о вашем Иване, происходят странные вещи. Я не удивлюсь, если окажется, что сейчас мы с вами поговорим, а завтра я окажусь в больнице.

       –    Может, зря я вас втянул в это дело, гораздо проще было бы все забыть… – задумчиво проговорил голос в трубке.

       –    Ну, нет! Теперь уже мне самому очень хочется выяснить, кто такой Иван и что за всем этим кроется. Тем более я дал согласие, от которого не отступлю…

       –    В принципе, вы, конечно, можете отказаться работать на меня… Не хотелось бы, чтобы вы пострадали. Но если все же решите взяться, то в письме я описал все, что знаю, и больше добавить ничего не смогу, – он глубоко вздохнул.

       –    В общем… Берегите себя. Я думаю, мотив вы найдете в моем письме. А теперь мне пора, звоните если что.

       Я уже вышел из здания вокзала и шагал по площади в сторону гостиницы. В голове появились кое-какие мысли по поводу произошедшего, но необходимо было все обдумать и сопоставить. Да и перекусить где-нибудь не мешало.

       Резкий сигнал машины неожиданно прервал мои мысли. Я оглянулся и на стоянке такси увидел своего ночного знакомого, который махал мне, напоминая об обещании подойти к нему на обратном пути.
   
       Мне вдруг пришло в голову, что он может стать для меня путеводителем по городу, тем более что я только его и знал. Если не считать пузана из полиции. Я поменял траекторию и, улыбаясь, направился к машине.

       Пожав мне руку, паренек кивнул на место пассажира, а сам сел за руль.

       –    Как ваши дела? – с улыбкой поинтересовался он.

       –    Сам понимаешь, дела у прокурора, а я так, тихим сапом. Отдыхаю у вас.

       Он хитро прищурился.

       –    Ну и как город, как отдых?

       –    Слушай, можно тебя кое о чем спросить? – ответил я вопросом на вопрос

       –    Валяйте! Что знаю, скажу, – по-деловому ответил он.

       –    Я хочу, чтобы ты повозил меня по моим делам, – сказал я, – но сначала давай отсюда отъедем.

       –    А кто платить будет? – обеспокоенно спросил он. – У нас городок маленький, клиент на частника плохо клюет…

       –    Не беспокойся, считай, я тебя нанимаю. Тысячи для начала хватит?

       Он зарделся, как девушка, и подозрительно взглянул на меня.

       –     С чего вдруг такое доверие? Может, я врать буду.

       –    Просто тебе нужны деньги, иначе ты бы не торчал здесь со своим старым жигуленком сутки напролет.

       –    А кому они сейчас не нужны, – обиженно насупился паренек.

       –    Ну ладно, для начала отвези меня в приличное кафе, я ваших мест не знаю, – примирительно сказал я и удобно устроился на стареньком облезшем сиденье.

       Кафе располагалось в двух улицах от вокзала, большая красочная вывеска виднелась издалека.

       –    Здесь будет вкусно? – разглядывая вывеску, спросил я.

       –    Здесь всегда вкусно, – в тон ответил он.

       –    Тогда пойдем, отведаем местную кухню.

       –    Какой-то ты, дядя, странный, – его раскосые глаза с недоумением смотрели на меня в салонное зеркало.

       Я протянул свою визитку.

       –    Возьми. Здесь про меня все написано.

       Мы вышли и направились в кафе. Пустое заведение было чистым и уютным. Расположившись у окна, чтобы видеть вход, я стал изучать меню.

       –    Да, кстати, у тебя моя визитка, и теперь ты в курсе, кто я такой. А вот я даже не знаю, как тебя зовут.

       Парнишка с готовностью выпалил:

       –    Артем! Извините, сразу не представился, а после не придал этому значения. Да и вы не спрашивали.

       –    Артем, – подвинул я ему меню, – выбирай на свой вкус, наверняка тут есть хорошие блюда.

       Он внимательно стал изучать ламинированный листок. Повернувшись в сторону бара, где молодая девушка о чем-то беседовала с барменом, я поднял руку и попросил:

       –    Девушка, если у вас есть минутка, примите заказ!

       Она, улыбаясь, подошла к нам и, внимательно выслушав моего нового знакомого, записала все, что он выбрал. Себе я взял пятьдесят граммов коньяка, овощной салат и две котлеты с картошкой. Предложил коньяк и Артему, но тот отказался.

       –    Нет, спасибо, я за рулем. Хочу еще поездить, авось повезет.

       –    Ну-ну, мое дело предложить. За знакомство!

       Я чокнулся об его стакан с компотом и залпом проглотил обжигающую жидкость, мягкой волной прокатившуюся по моему горлу.

       –    Спасибо, – поблагодарил парень. – За знакомство! Я что-то захотел есть. Наверное, аппетит действительно приходит во время еды, – и он тихо рассмеялся.

       Быстро расправившись с борщом, мой приятель выдохнул и сообщил:

       –    Представляете, у нас новенький таксист появился, подозрительный такой мужик, – он оглянулся на пустой зал и продолжил тихим голосом: – Ни разу не видел, чтобы он брал заказы, но все время куда-то уезжает, а после приезжает и постоянно торчит на площади у вокзала.

       Он придвинул салат из помидоров ближе и, не мигая, уставился на меня, изучая мою реакцию.

       Я в это время уничтожал вторую котлету и с легкой улыбкой слушал.

       –    Многие наши ребята, – понизив голос до шепота, произнес он, – говорят, что он, скорее всего, засланный казачок. Ни с кем не общается, но, как мне кажется, что-то постоянно вынюхивает и прислушивается.

       Паренек перестал есть и, изучающе посмотрев на меня, уточнил:

       –    А вы действительно частный детектив?

       –    Так и есть, как в визитке, – ответил я, заинтригованный его информацией о мужике-таксисте.

       Артем закивал головой и с любопытством спросил:

       –    Вы как детектив что о нем думаете, почему он держится особняком?

       –    Почему он не общается? – заулыбался я, следя за ходом рассуждений нового приятеля. – Ну, скажем, вы ему просто не нравитесь.

       –    М-да, хрен его знает, – зашептал мой собеседник, – может, и не нравимся. Хотя, возможно, его напрягает то, что он сильно картавит. Вот он всех и сторонится.

       Парень засмеялся и, вытерев губы бумажной салфеткой, деловито произнес:

       –    Вы, кажется, хотели о чем-то со мной поговорить?

       –    Ах, да, – очнулся я от своих мыслей. Слишком много появлялось вопросов, ответов на которые я пока не находил.

       Я поднялся со стула.

       –    Артем, давай сделаем так: ты ешь, а я на минуту отойду. Надо кое с кем по телефону пообщаться.

       Он мотнул головой, понятливо улыбаясь, а я направился в туалет. Закрывшись в кабинке, вытащил пакет, перемотанный скотчем, и надорвал его. О, боги, вы меня все-таки услышали!

       Внутри лежали деньги крупными купюрами, примерно тысяч тридцать. Две из них я сразу же сунул в карман джинсов. Также в пакете белели три свернутых пополам тетрадных листа, исписанных ровных почерком черными чернилами.
       Бегло просмотрев их, тут же наткнулся на хорошо знакомую фамилию – Комиков Иван.
       Сложив оставшиеся деньги и исписанные листочки в пакет, спрятал поглубже во внутренний карман куртки. Времени читать сейчас не было, посмотрю позже в гостинице.
       Сначала мне надо поговорить с Артемом.

       Однако, выйдя из туалета, своего знакомого за столом я не обнаружил. Зал был почти пустым. Я уселся на свой стул и стал ожидать его возвращения. Официантка беззаботно болтала с барменом. Через некоторое время я поднялся и, окинув зал внимательным взглядом, остановил его на входной двери. В нее никто не входил.

       Внутри что-то екнуло, неприятные предчувствия овладели мной, вызвав ощущение грозящей опасности. Я подошел к беседующей парочке и, кивнув на свой стол, грубо спросил:

       –    Где мой знакомый?

       –    Наверное, вышел на улицу, – пожала плечами девушка, – я не видела, как раз обслуживала гостя.

       –    С вами понятно, – проговорил я и перевел взгляд на бармена.

       Официантка в это время тихо испарилась из моего поля зрения.

       –    Молодой человек, – я вполне мог позволить себе так к нему обращаться. Мне перевалило за сорок, а стоящему передо мной пареньку было не более двадцати пяти. – Я хочу знать, где мой знакомый? – с нажимом повторил я вопрос.

       Бармен, сделав удивленное лицо, застыл на месте. Но через секунду успокоился и с вежливой улыбкой ответил:

       –    Извините, вы не по адресу обращаетесь.

       Он отвернулся от меня, показывая свой начинающий лысеть затылок, и начал медленно переставлять бокалы с одного места на другое. Такое демонстративное неуважение к моим годам вызвало вполне предсказуемую реакцию.
       Глаза мои налились кровью, а правый слегка задергался как обычно перед началом решительных действий.

       –    Але! Паскуда! – процедил я грубым голосом. – Ты, видать, не врубаешься, о чем я тебя спрашиваю!

       Парень быстро развернулся. Короткая стрижка на его голове заблестела от пота, а глаза забегали в разные стороны.

       –    Я… я…

       Я не стал дожидаться глупых отговорок и, быстро выхватив из подмышечной кобуры свой ревматик, направил его на бармена.

       –    Ты, сука! Я уже давно разучился шутить, – прорычал я. – Если не скажешь, куда делся парень, я тебя продырявлю.

       Губы на испуганном круглом лице зашевелились, но членораздельной речи не получалось. Вытерев дрожащей рукой выступившие на лбу капли пота, бармен уставился на меня широко открытыми глазами и вновь зашлепал толстыми губами. Наконец явственно прозвучали слова:

       –    Когда вы ушли в туалет… я позвонил своему товарищу… Он давно ищет вашего знакомого.

       Он завороженно смотрел на пистолет, пытаясь защититься от него трясущимися руками.

       –    Что ему от парня надо?

       –    Не знаю, – тихо проговорил он, – может, из-за денег, которые он ему занимал.

       –    А ты откуда знаешь?

       –    Ну, я как-то слышал его разговор с другими парнями. Они по вечерам иногда в этом кафе тусуются.

       Я нахмурил брови и, скривив губы в угрожающей улыбке, сквозь зубы процедил:

       –    Как звать?

       –    Сергей!

       Мой пистолет, плавно перемещаясь по его телу, уткнулся прямо в точку под сердцем.

       –    Ну, Сергей, давай колись, – я еле сдерживался, чтобы не дать ему по роже. – Я так понимаю, что ты этого говнюка знаешь?

       Бармен мелко затряс головой, соглашаясь с моим вопросом.

       –    Тогда быстренько рассказывай, куда он мог отвезти парня. И не вздумай врать, хуже будет. Ты же понимаешь, что я в секунду могу организовать тебе серьёзные неприятности.

       –    Прошу вас, не надо! – залепетал вконец ошалевший парень, не сводя глаз с пистолета. Ноги его неожиданно подкосились, и он обессиленно рухнул на круглый барный стул. – Я все скажу.

       –    Где? – не выдержав, замахнулся я.

       –    Его могут держать в старом складе химического завода на окраине города, – выпалил он скороговоркой.

       Я улыбнулся и вдруг краем глаза заметил, как его левая рука потянулась под стойку.

       –    Я думал, ты более понятливый, – вскипел я, и мой кулак впечатался в его лоб.

       Парень свёл свои глазки к переносице и с тупым выражением стал её рассматривать.

       –    Быстро дал свой телефон! – мой голос чётко выговаривал каждую букву.

       Через секунду «самсунг» в белом корпусе оказался в моей руке.

       –    Пин-код! – последовавший за этим внушительный пинок способствовал ускорению его мыслительного процесса.

       –    Он новый, пока не ставил, – глухо ответил бармен.

       Я быстро пробежался по Ватсапу, и последняя переписка в чате меня здорово напрягла:

       «…Твой должник в кафе с каким-то дядькой базарит, видать, нездешним… Я условия выполнил, когда пришлёшь деньги?

       –    Ребята недалеко, будут у подвала через минуту… Вызывай должника на улицу…

       –    Ок, сейчас сделаю…»

       Я грозно глянул на бармена, одновременно моя левая рука ухватила его за воротник модной чёрной рубашки.

       Глаза бедолаги стали расширяться, наливаясь слезами.

       –    Дядя! Не надо!

       Моя рука, сгибаясь, притягивала его все ближе.

       –    Ах ты, паскуда! Так это ты помогал устроить его похищение!

       –    Я… я… – парень учащенно задышал, моргая глазами, – я не знал, что так будет! – невнятно забормотал он. А затем вдруг всем телом резко рванулся в сторону и вниз, пытаясь освободиться от моей руки. Тонкая ткань рубашки затрещала и стала рваться.

       Почувствовав, что могу не удержать, я сунул пистолет в карман и треснул его по лбу правым кулаком.

       Парень обмяк и простонал:

       –    Я не хотел ничего плохого. Просто не смог отказаться от денег. У меня сестра болеет, собираю на операцию.

       Затем уставился на меня взглядом ягненка и дрожащим голосом попросил:

       –    Отпустите меня, пожалуйста. Я еще кое-что скажу.

       –    Если не будешь врать, я про тебя забуду.

       –    Ваш знакомый сейчас находится в подвале в доме напротив. Крайний вход с левой стороны, рядом с аптекой. В сообщении Дима именно про этот подвал писал, поэтому его ребята так быстро подошли.

       –    Сколько их?

       –    Не знаю. Может, двое, а может, трое. И вот еще: здесь его будут держать час или полтора, а после увезут на тот склад, про который я говорил.

       Я отпустил порванный воротник рубахи, и парень, не удержавшись, рухнул на пол.

       Находиться здесь дольше нужды не было, я развернулся и торопливо зашагал к выходу. В это время в кафе входили двое парней в форме частной охраны.
Мне показалось, что я как-то очень уж долго бежал к дому напротив.

       Оказавшись возле аптеки с обратной стороны дома, стал оглядываться в поисках входа в подвал. Какая-то старушка, открыв стеклянную дверь, вышла из подъезда и подозрительно уставилась на меня. Очевидно, мой вид не вызывал у нее доверия. Я был абсолютно мокрым от пота и тяжело дышал, стараясь восстановить дыхание.
       Глаза бдительной бабки сощурились и через толстые линзы, вставленные в желтую оправу, буравили меня насквозь. Но, встретив мой колючий взгляд, она утратила боевой настрой и, наклонив голову, торопливо зашагала вдоль дома.
       Я облегченно выдохнул, сейчас мне было точно не до разборок с местным контингентом.
       Оглянувшись по сторонам, я быстро спустился в подвал по обвалившимся в некоторых местах ступенькам.

       Тьма настороженно встретила меня как непрошеного гостя, запах вонючей сырости ударил в нос. Со всех сторон отчетливо слышался стук капель воды о бетонный пол. Сделав полшага вперед, я остановился в дверном проеме, не решаясь идти дальше.
       Надо было дать глазам постепенно свыкнуться с темнотой, впрочем, что-то еще удерживало меня оттого, чтобы проникнуть внутрь.

       –    Артем! – негромко позвал я.

       Справа от меня что-то зашуршало, раздался пронзительный писк, и полчища крыс, показавшиеся мне несметными, обгоняя друг друга, с шумом понеслись в разные стороны.

       По телу пробежал неприятный холодок. Передернув плечами, я включил на мобильнике фонарик и осветил темное помещение подвала.

       В том месте, откуда бежали серые разбойники, я обнаружил Артема. Его светлая разорванная в нескольких местах рубашка была покрыта темными пятнами бурого цвета.
       Рядом на бетонном полу валялась небрежно скомканная куртка

       Я бросился к нему.

       Лицо парня было в крови, рот плотно заклеен липкой лентой, а испуганно смотревшие на меня глаза часто мигали. Широкий скотч, который обматывал его неестественно вывернутые и поднятые вверх руки, был прочно закреплен на канализационной трубе.

       Осторожно, чтобы не причинить боль, я сорвал с его лица липкую ленту, и он застонал.

       –    Потерпи, – тихо проговорил я. – Двигаться сможешь?
Он молча кивнул.

       Оглядевшись, я поднял с пола осколок стекла и попытался его освободить. Стекло скользило и ни черта не резало, так что скотч поддавался слабо. Работа шла медленно, но я не сдавался и удвоил усилия. В подвале вроде никого не было, тишину нарушали только доносившийся издалека писк крыс и мое учащенное дыхание.

       Наконец скотч ослабил свою мертвую хватку, и, лишившись опоры, Артем упал на пол.

       –    Эй! Артем! Хватит спать! – прошептал я, склонившись к нему, – надо срочно уходить отсюда.

       И в этот момент я каким-то шестым чувством ощутил, что за моей спиной кто-то есть. Хриплый картавый голос злорадно произнес:

       –    Не спеши, мент! Отсюда уходят только ногами вперед.

       Оглянуться не получилось: два коротких удара ногой без задержки отправили меня на вонючий влажный пол.
       Вернее, сначала я все же сделал попытку удержаться на ногах, но пол оказался слишком скользким.
       Я полетел вниз, чувствуя, как мое тело пронзает затхлый холодный воздух, и с глухим стуком приземлился, конкретно воткнувшись головой в бетон, покрытый слоем жидкой грязи.
       В ушах тоненько зазвенело, и на какое-то мгновение я отключился.

      
       ГЛАВА 3


       А когда открыл глаза, вначале увидел перед собой черные берцы, отправившие меня в нокаут, а затем и их хозяина.
 
       Здоровенный парень в расстегнутой джинсовой куртке поверх черной футболки стоял надо мной, шевеля плечами и с любопытством разглядывая меня как охотничий трофей.
       Его белесые глаза, как мне показалось, светились в полумраке, излучая злость и ненависть. В левой руке он сжимал короткую дубинку, поигрывая ею и выискивая на моем теле подходящее место.

       Ужасно не хотелось признавать, что какой-то урод ударом ноги свалил меня на бетонный пол. Все во мне взывало к отмщению, и потому я был настроен решительно.

       Как только дубинка взметнулась ввысь, я оттолкнулся от мокрого бетона и в эффектном прыжке нанес сопернику один за другим несколько сильных ударов правой ногой в пах и по печени.

       Круглое небритое лицо исказилось болью, он зажмурился, обеими руками ухватился за свое достоинство и, громко выдохнув, присел.

       В то же мгновение мое тело приняло стойку боксера, левая нога описала полукруг и четко вошла в челюсть здоровяка, который ахнул утробным голосом и, с шумом грянувшись в черную лужу, остался лежать без движения.

       Двое одинаково одетых парней, неожиданно появившихся в поле моего зрения, смотрели на меня с ужасом и ненавистью, а затем, переглянувшись, одновременно сделали шаг в мою сторону.

       –    Даже не думайте!– предупредил я и, покачав головой, ехидно добавил:
    
       –    Мне терять нечего! Или у вас, как у кошек, девять жизней?

       Моя вытянутая вперед правая рука крепко сжимала пистолет, дуло которого медленно перемещалось перед испуганными лицами в поисках цели. Оба, застыв на месте, зачарованно следили за его траекторией.

       –    Значит так! – рявкнул я, и эхо понеслось по подвалу, пугая все живое. – Или я вас сейчас здесь пристрелю и вы будете валяться в этом дерьме, или… – я задумался, и эти двое подались вперед, настороженно ожидая моего вердикта, – или… – повторил я, – мы с ним спокойно и тихо отсюда уходим.

       Оба в такт движения моей руки дружно кивнули и, не сводя с меня глаз, отступили в сторону.

       В этот момент пришедший в себя здоровяк застонал и шумно заворочался в луже. Присев, я придавил коленом его толстую шею и слегка поднажал.

       –    Тварь, – зашипел лежащий, – ты мне за все заплатишь! Думаешь, сможешь уйти отсюда?

       –    Легко! – снисходительно произнес я.

       Никакого желания мериться с ним силами у меня не было, поэтому я просто поднял руку и опустил рукоятку пистолета на его круглую голову. Он хрюкнул и затих.

       В затхлом воздухе подвала воцарилась тишина. Слышны было только шум воды в трубах и размеренный стук падающих на бетонный пол капель.

       Уже через секунду нас из этого склепа словно ветром сдуло. Оказавшись на улице, Артем схватился за голову и, пошатываясь, произнес:

       –    Никогда не думал, что все может так обернуться!

       Его глаза-щелочки на распухшем от побоев лице с благодарностью смотрели на меня.

       –    Спасибо тебе, Николай.

       –    Да ладно, – отмахнулся я, – потом пиво поставишь. А сейчас надо поскорее сматываться отсюда.

       Буквально за считанные минуты мы почти бегом пересекли две улицы и несколько дворов жилых пятиэтажек.
       И только после этого позволили себе остановиться под роскошным тополем возле разбитой детской площадки, имевшей весьма плачевный, как после погрома, вид. Двое алкашей, расположившихся на покосившейся скамейке невдалеке от разрушенной песочницы, с энтузиазмом обсуждали завтрашнюю погоду.

       –    Где твой автомобиль? – отрывисто спросил я, пытаясь восстановить дыхание с помощью приседания на корточки. Я часто использую этот прием, и, кажется, он действительно помогает. – Когда я выходил из кафе, его на улице не было.

       –    Картавый забрал, – шмыгая разбитым носом, произнес Артем. – Он мне денег дал взаймы на этот драндулет, ну а я не оправдал его надежд.

       –    Понятно, – ответил я, – а избили они тебя для понимания?

       –    Примерно так, да. Зафиксировали на моей голове проценты, которые тикают каждый день.

       Я улыбнулся: несмотря на полученные травмы, парень не утратил чувство юмора.

       –    Ты вроде говорил, что он отшельник, – напомнил я, в задумчивости рассматривая мужиков возле песочницы. – А чего сразу не сказал, что занял у него денег?

       –    Даже не знаю, – ответил паренек тихо. – В действительности я его толком-то и не знаю. Мать у меня больная, надо было как-то зарабатывать. Решил купить машину, ну, чтобы таксовать. Знакомый сказал, что у Димы есть деньги, он уже давал в долг другим под маленький процент. Ну, вот и мне помог.

       Артем покачал головой, отрешенно глядя куда-то вдаль, и добавил:

       –    Лучше бы не помогал.

       –    Весело вы здесь живете.

       Мы помолчали, думая каждый о своем.

       –    Николай, – мой приятель сосредоточил на мне взгляд заплывших глаз и виновато сказал: – По ходу, тебе из города линять надо. Они знают про гостиницу, где ты остановился: забрали у меня твою визитку, а там все телефоны.

       –    Может, ты и прав, – произнёс я в задумчивости и вдруг заметил, что

       Артем изменился в лице и начал оглядываться по сторонам.

       –    Чего засуетился?

       –    Представляешь, – он понизил голос, – я только сейчас понял, что мы находимся возле дома, где живёт младший брат картавого. Ну, того здоровяка, которого ты вырубил.

       –    Ну и пусть себе живёт, – пожал я плечами, – он ведь не знает, кто его брата вырубил.

       –    Это да. Но зато он знает меня. Они же вместе давали мне деньги на машину. Я, лох, тогда еще радовался, думал, отработаю быстро, – он глубоко вздохнул и понурился. – А получается, только проблем на себя навешал.

       Вечерело.
 
       На деревьях весело и громко чирикали воробьи. Погода баловала, было тепло, но облака затянули все небо.

       –    Как здоровяка зовут?

       –    Дима.

       –    А его брата?

       –    Вроде Гена. Плотный такой, среднего роста, задиристый. Я когда решал с ними по деньгам, мы вон около того подъезда стояли, – он указал пальцем на четырехэтажный дом.

       –    Ну, стояли и стояли, они же братья, видно, вместе делают бизнес.

       –    Не знаю, что за бизнес, но когда брат Димы вышел из подъезда, он на меня сходу наехал, – с обидой проговорил паренек. – Вообще, он мне сразу не понравился.

       –    Ну, так он не девушка, чтобы всем нравиться!

       –    Да я не об этом. Он, когда вышел, выпивший был. И вообще, вид у него был такой… Как бы это сказать, в общем, настораживал… Чёрные короткие волосы почему-то постоянно шевелились, а шрам над бровью был аж коричневым. Особенно мне не по себе стало, когда он набычился и предупредил: «Вовремя не вернешь, пожалеешь…».

       У меня в голове внезапно что-то щёлкнуло.

       –    Послушай, Артем, – я резко повернулся и глянул в его заплывшие глаза, – а ты случайно не помнишь, во что он был одет?

       Мне хотелось получить подтверждение внезапно мелькнувшей у меня догадки. В висках застучало барабанным стуком.

       –    Вроде в шортах был и в тёмной кожаной курке.

       «Ну, в кожаных куртках многие ходят», – неслось в мыслях дальше.

       –    Что-то особенное в нем было? Ну, что-нибудь бросилось тебе в глаза? Или удивило?

       Артем скривил лицо – это он сейчас так улыбался.

       –    Ага! Представляешь, у него, как и у его брата, тот же дефект речи. Он так же картавит.

       Я едва удержался, чтобы его не обнять, и вытянул губы трубочкой, будто собираясь свистнуть, но получился только глубокий выдох.

       –    Ох, Артем, ведь можешь же порадовать, когда захочешь! – осторожно потрепал я его по плечу.

       Он с недоумением посмотрел на меня и тоже выдохнул.

       Стоя под деревом, я пытался подавить растущую во мне ярость. Получается, этот гад спокойно живёт и ходит по земле, в то время как ни в чем не повинная женщина мучается в больнице от травм, которые он нанёс ей своим кастетом!

       Я пока не представлял, что буду делать дальше, но уже ощущал, как адреналин пульсирует в висках, а мозг лихорадочно разрабатывает план действий.

       –    Артем, сиди здесь и не высовывайся, – приказал я пареньку.

       Мне так хотелось немедленно проучить этого подонка, что я, как взъерошенный петух, уже сделал шаг в сторону указанного подъезда, как вдруг увидел трех парней, которые медленно шли к дому подозреваемого.

       В одном из них я узнал верзилу, с которым недавно познакомился в подвале. Джинсовый костюм отморозка был весь в грязи, что нисколько не смущало его хозяина, который, размахивая руками, что-то горячо и громко говорил своим спутникам. Те слушали его молча.

       Я включил камеру мобильника и, приблизив, стал их снимать. В этот момент верзила кому-то позвонил.
       Злое лицо бандита на экране было таким четким, как будто он стоял совсем рядом, казалось, можно протянуть руку и дотронуться. От ощущения этой доступности у меня сжимались кулаки, но приходилось соблюдать конспирацию.

       Через минуту из подъезда вышел парень среднего роста, одетый в джинсовый костюм. Его коротко подстриженные волосы поблескивали, словно намазанные маслом.
Спрятавшись за деревом, я продолжал снимать, стараясь остаться незамеченным.

       –    Тот, который вышел, это и есть Гена, – тихо проговорил Артем мне на ухо.

       Теперь я видел эту тварь воочию. Время от времени он настороженно поглядывал в нашу сторону. Я внутренне напрягся, готовый к любому развитию событий. Было ясно, что, у этих отморозков в башке полно тараканов. И если этот Гена нас заметил, то я уже знал, что буду предпринимать.

       Однако через несколько минут парни сели в подъехавшее такси и укатили.
Я оглянулся. Артем по-прежнему сидел на корточках, привалившись спиной к дереву и о чем-то размышляя.

       Я подошёл к нему и присел рядом.

       –    Думаю, они поехали к тебе в гостиницу, – тихо проговорил он. – Их Володя Кобылкин повез. Тот ещё фрукт, большой любитель выпить и пожрать на дармовщину.

       –    Его что, жена дома не кормит? – улыбнулся я.

       –    Да нет у него никакой жены. Один живёт, в родительской квартире, – он с недоумением посмотрел на меня. – Странно как-то, не могу понять. Мужику за сорок, а я его ни разу с бабой не видел.

       –    Может, он в свободное время творчеством занимается, – предположил я.

       –    Какое там творчество, – хрипло произнёс Артем и сплюнул. – Ханыга, он и в Африке ханыга, только таксование его и сдерживает.

       Мы замолчали.

       Осенний вечер окутывал город серым покрывалом.

       Свинцовые тучи низко нависли над домами, готовые вот-вот разразиться холодным моросящим дождём.
       Ветер, словно разбушевавшийся зверь, с воем гонял по улицам опавшую листву, бросая её в лица запоздалых прохожих.

       Алкаши разбрелись в разные стороны, оставив детскую песочницу в том же запустелом состоянии, а мы продолжали сидеть, погрузившись в невесёлые размышления и не говоря ни слова.

       Я чувствовал, как что-то давит на сердце и растёт внутри меня, превращаясь в смутную тревогу. Эти ощущения много лет жили где-то глубоко в моей памяти и теперь, видно, выплыли из далёкого прошлого.

       Когда-то давно, будучи ещё молодым стажером, я в паре с опытным оперативником вот так же, укрывшись за деревом, наблюдал за домом, где проживал подозреваемый.

       –    Запомни, – шептал мне напарник, – осень – это время, когда преступники особенно часто выходят на охоту.

       Мне было не по себе. Одолевавшие меня страх и тревога, казалось, поселились во мне навсегда, весь мир виделся в чёрных красках.
Мы терпеливо ждали.

       Осенний ветер усиливался. Листья, как и сейчас, кружились в бешеном танце.
       Неожиданно огненный топор молнии рассёк тёмное небо, тут же прогремел гром.
       Дождь хлынул как из ведра, мгновенно промочив одежду, которая ледяным панцирем облепила тело.
       Я искоса глянул на напарника: тот, не обращая внимания на потоки воды, не шевелясь, упрямо смотрел на дом, в то время как я готов был сбежать в любую секунду.

       –    Эта собака только и ждёт такой погоды, – отчётливо проговорил он, будто угадывая мой немой вопрос.

       А дождь все лил и лил, превращая улицы в реки.

       «Я всего лишь стажер, – мысленно твердил я, пытаясь найти оправдание своему малодушию. – У меня есть право выбора – оставаться здесь и ждать у моря погоды или уйти…».

       Больше всего на свете мне сейчас хотелось оказаться в тепле. Выпить горячего чаю, завалиться в постель и забыть все это как страшный сон! Пребывание под холодным дождем с пронизывающим ветром стало для меня настоящим испытанием.

       Неужели все задания будут такими изнурительными? Мне было не стыдно признаться самому себе, что я ненавижу эту осень и этот дождь!

       Мои мысли прервал восторженный шепот опера:

       –    Ну что, Николай, зададим этому ублюдку перца!

       Я увидел, как из дома вышел мужик, укутанный в плащ-палатку, и зашагал по пустынной улице.

       Когда его задержали, я не ощущал ничего, кроме злобы и усталости. Меня раздражало все: долгий противный дождь, тягучее время ожидания и жуткий холод, пронизывающий до костей. Ненависть к тому, кто был источником всех этих неприятностей, захлестывала меня, переливаясь через край.
       Не желая больше сдерживаться, я твердо решил отыграться на этом подлеце.

       Угадав по моим глазам это намерение, опер меня остановил:

       –    Николай! Не надо. Еще много будет таких осенних вечеров. Береги себя для внуков…

       Это было последним его наставлением в тот вечер…

       Голос Артема возвратил меня к настоящему:

       –    Николай, я вот о чем подумал… – он повернул ко мне лицо, и я заметил в его глазах тревогу.

       Растерянно глядя на меня, парень тихо проговорил:

       –    Я не супергерой и адекватно оцениваю обстановку, – он вздохнул, перевел взгляд на детскую площадку и добавил: – Понимаю, что мы в полном дерьме, и спасибо, что ты не дал мне в нем утонуть. Но, по правде говоря, не представляю, как мы из него будем выныривать.

       Я задумался и после долгого молчания вынужден был честно признать, что положение наше не из лучших.

       –    Согласен с тобой, – проговорил я. – Пока мы в нем.

       Мы вновь замолчали.

       Если бы нас сейчас спросили, наверняка оказалось бы, что мы оба думаем об одном и том же. Как непредсказуема жизнь! Ещё вчера мы не догадывались о существовании друг друга, у каждого были свои планы, дела и заботы.
       А сегодня сидим рядом под деревом и ломаем голову над тем, как выбраться из ситуации, в которой оказались волею обстоятельств.

       Я, частный детектив, помогаю людям решать их проблемы, нахожу «потеряшек», раскрываю преступления или стараюсь их предупредить. И кто бы мог подумать, что однажды сам окажусь в роли человека, которому нужна помощь.

       Я в чужом городе, меня разыскивает братва, и встреча с этими отморозками не сулит ничего хорошего. Они как раз те люди, которые должны сидеть за решёткой.

       Я искоса глянул на парня. Склонив голову, тот пристально разглядывал свои ладони, будто силясь понять, как могло случиться, что ещё сегодня утром он держал этими руками руль машины, пытаясь заработать на жизнь, а сейчас у него ничего нет. Нет машины, а значит, нет заработка, только долги и проблемы.

       В унисон моим размышлениям Артем глубоко вздохнул, закрыл лицо руками и с отчаянием выдохнул:

       –    Так плохо мне ещё никогда не было. Чувствую себя совершенно беспомощным, – он резко выпрямился, в глазах его была безысходность. – Не представляю, что мне теперь делать. Я без машины. Дома больная мать, за которой нужен уход. В городе, в этом захолустье, работы нет.

       Я понимал, что его разум сейчас затуманен страхом и болью. Что касается меня, то в моей работе нет места эмоциям, я всегда готов к любым неожиданным поворотам. Но парня было жаль, и сейчас я стоял перед выбором – помочь ему разобраться с проблемами или, махнув на все рукой, уехать и забыть об этом городе навсегда.

       Кто он мне? Случайный знакомый, которому я ничем не обязан.
Но я уже чувствовал, как в моем подсознании зазвенели колокольчики. И это говорило о том, что оставить человека в беде я не смогу, а потому надо было что-то предпринимать.

       –    Артем, – нарочито бодро обратился я к пареньку, – чтобы рассуждать здраво, надо сначала успокоиться. – Я сделал паузу и секунду изучал его, а после добавил: – Глупо посыпать голову пеплом. То, что случилось, уже случилось. Но мы с тобой обязательно придумаем, что делать дальше.

       Он попытался улыбнуться, но голос звучал подавленно, выдавая внутренние переживания:

       –    Николай, я просто не знаю…

       –    Зато я знаю, – не дал я ему договорить, понимая, что должен поднять в нем боевой дух и не позволить парню сломаться. Так же, как когда-то своим примером опер показал мне, что никогда нельзя сдаваться на милость обстоятельств. Человек всегда сильнее, на то он и человек. – Мы выберемся из этой ситуации, только мне понадобится твоя помощь.

       Я понимал, что это может быть рискованно, но морально был к этому готов.
По плану, который постепенно выстраивался в моей голове, прежде всего нужно было поговорить с проводницей в больнице и получить от неё подтверждение моей догадки.
       Действительно ли я не ошибся, когда делал съёмку этих ублюдков.
И снова в памяти всплыли слова полицейского из прошлого: «…осень – это время, когда преступники часто выходят на охоту…».

       В воздухе висела мелкая морось, которая становилась все сильнее, постепенно превращаясь в настоящий ливень. Капли застучали по крышам, окнам и зонтам редких смельчаков, рискнувших выйти на улицу в такую непогоду.
Казалось, что сама природа охвачена тревожным ожиданием чего-то недоброго.

       Мы с Артемом прижимались к огромному дереву, пытаясь найти под его кроной защиту от холодных струй проливного дождя, и я напрасно выискивал глазами более надёжное укрытие. Все вокруг было чужим и неприветливым.

       В окнах домов зажигались огни, создавая иллюзию тепла и уюта, но чувствовалось, что за закрытыми дверями квартир царила такая же напряженная атмосфера. Будто каждый собственник своих квадратов ждал, что вот-вот случится что-то страшное…

       В такие моменты особенно остро ощущается одиночество, и в сердце холодной змеёй заползает тревога…

       В этом состоянии внутреннего разлада я решил позвонить следователю.
Трубку долго никто не брал, но когда я уже хотел было отключиться, приятный женский голос пропел:

       –    Я вас слушаю, кто говорит?

       Я поздоровался и приятельским тоном проговорил:

       –    Мне бы Михалыча услышать…

       –    Секундочку.

       Через время трубка тяжело вздохнула, жалобно поскрипела и недовольно буркнула:

       –    Я слушаю.

       –    Добрый вечер, это Воронов. Хочу сообщить, что сегодня я видел подозреваемого, который нанёс удары проводнице.

       –     Я вас узнал, – сонно проговорил голос и без особого энтузиазма переспросил: – Не понял! Кого вы там видели?

       –    Я не просто видел, я его снял на телефон.

       –    Гм… Да ну! Вы, детектив, прямо на ходу подмётки рвёте! Надо же, в первый день и такие успехи, – с сарказмом произнёс голос.

       –    Приходится торопиться, чтобы ходить по городу, не оглядываясь.

       В трубке засмеялись.

       –    Ну да, ну да. Понимаю. А мне зачем звоните?

       –    Подумал, что эта информация будет вам интересна. Тем более что подозреваемый подходит под описание, которое дал проводник-стажер.

       –    Я вас понял. Хорошо, встретимся завтра и поедем вместе к пострадавшей в больницу на опознание.

       Меня всего передёрнуло.

       –    Но я не могу ждать до завтра! Поймите, я владею информацией, которую надо использовать.

       –    Спешка – плохой помощник в нашей работе, – проворчал следак. – Хотя, возможно, вы и правы, время не ждет.

       У меня немного отлегло от души.

       –    Вот именно, – проговорил я с воодушевлением, – в моей работе время – это ключевой фактор успеха.

       Полицейский хмыкнул, вздохнул в трубку и произнёс:

       –    Но сейчас уже поздно, да и приёмные часы для посетителей закончились.

       Конечно, я понимал, что меня сегодня никто и нигде не ждёт.  Мое время – это целый воз и маленькая тележка. И, отмеряя по два-три шага вперёд и назад, заключил:

       –    Значит, я не буду терять драгоценного времени и прямо сейчас направляюсь в больницу.

       Артем все это время молча смотрел на меня с открытым ртом.

       Я уже собирался отключиться, как следователь с любопытством спросил:

       –    Мне очень интересно, где вы увидели подозреваемого?

       –    Будем считать, что мне повезло. Случайно оказался около его дома, а он в это время выходил из подъезда. Я сразу обратил на парня внимание, потому что он идеально подходил под описание человека, ударившего проводника кастетом. Мне удалось заснять негодяя  на камеру, и если пострадавшая его узнает, то вы окажетесь в выгодном положении.

       –    Подождите, так они же были в масках!

       –    Да, но голос, рост, цвет волос и другие приметы никто не отменял.

       –    Хорошо, я вас понял, – он ненадолго замолчал, слышно было, как трубка возмущенно хрустела и поскрипывала, после промямлил: – Если все же сегодня попадёте в больницу и получите положительный результат, сразу же звоните, – затем дважды кашлянул и уже грубо добавил: – Хотя что я говорю, ночь уже на дворе!

       –    Непременно, – бросил я и отключился.

       Заметив недоуменный взгляд Артема, со вздохом сказал:

       –    Ну что, похоже, сегодня у нас уже ничего не выйдет. Как ни крути, время - то позднее, – я взглянул на телефон, – начало восьмого, больница для посетителей закрыта.

       Дождь убавил свой пыл и лишь нудно моросил. Сумерки поглотили детскую площадку, сразу же за тусклым светом фонаря стеной стояла тревожная темнота.

       –    Я тут подумал, – неуверенно проговорил Артем, – а что если попробовать через мою бывшую девушку, она работает в больнице медсестрой?

       –    Так чего ж ты молчал, – накинулся я на него, – давай звони быстрей! Проводник Медина Юля, поступила с травмой головы…

       –    Да-да, сейчас узнаю, – торопливо пробормотал парень, – лишь бы она сегодня работала.

       Артем отошел в сторону и что-то долго объяснял по телефону. После махнул рукой.

       – Она работает в ночь, но надо торопиться, пока охрана служебные двери не закрыла.

       Быстрым шагом, чуть ли не вприпрыжку, мы двинулись по пустынным тёмным улицам города. Я так спешил, что боялся снести на своём пути редких прохожих, которые, как мне казалось, только мешали и неуклюже сталкивались с нами, даже не пытаясь отойти в сторону.
       Время ускорило свой бег, минуты превращались в часы, а мы все никак не могли дойти до больницы.

       Моросящий дождь усиливал нервное напряжение от спешки. Голова была занята только мыслями о потерпевшей, которая сейчас являлась важной свидетельницей. Очень важно не допустить её разговоров с кем-либо ещё, кто мог запугать девушку и заставить изменить показания.

       Хватая открытым ртом мокрый воздух и тяжело дыша, я не выдержал:

       –    Артем, почему так долго? Мы случайно не круги наматываем?

       В ответ раздался приглушённый смех:

       –    Сейчас вон тот трёхэтажный дом обогнём и будем на месте.

       –    Ну и на том спасибо, – облегчённо выдохнул я, успокаивая ритм своего сердца.

       Мы завернули за угол и остановились, чтобы отдышаться.
Мимо прошёл мужчина с зонтом, и я чётко услышал, как капли мелкого дождя тихо выстукивают ритм по натянутому брезентовому полукругу.
Ветер внезапно усилился, и деревья тревожно зашелестели листвой, словно предупреждая о надвигающейся грозе.

       Переглянувшись, мы поспешили на поиски служебного входа. Через сотню шагов наткнулись на нестандартную дверь и, заскочив под козырёк, начали стряхивать с себя воду.

       Дверь неожиданно распахнулась, и перед нами предстала милая девушка в белом халате. Она хитро прищурилась, рассматривая Артема, на лице светилась приветливая улыбка.

       По мне она лишь скользнула холодным взглядом.

       –    Быстрей! Быстрей! – энергично заторопила она, подталкивая нас вперед и закрывая двери.

       –    Нам куда? – спросил я.

       В руках девушка держала два белых халата.

       –    Надевайте, – прошептала она. – Сейчас налево, а потом прямо по коридору первого этажа, последняя палата справа.

       Она вопросительно взглянула на меня.

       –    Вам десяти минут хватит?

       Моя улыбка и кивок головы её успокоили, а восхищенный взгляд заставил вновь мило улыбнуться.

       Мы двинулись по длинному коридору, выложенному серым керамогранитом. Редкие лампы на потолке излучали тусклый свет, отбрасывая на стены причудливые тени.

       Коридор был пуст, лишь изредка мимо проходил кто-то из дежурных медсестер, появляясь из пустого пространства и так же неожиданно куда-то исчезая.

       В воздухе витал едва уловимый запах лекарств и дезинфицирующих средств, смешанный с ароматом домашней выпечки, очевидно, принесённой посетителями для   пациентов.

       На одной из стен висели большие настенные часы, мерно отсчитывающие секунды. Их тиканье, нарушая тишину, создавало ощущение спокойствия.

       Возле указанной палаты мы остановились. Дверь в нее была приоткрыта.
Мне вдруг подумалось, что больничный коридор вполне можно назвать символом веры и надежды.

       Именно по нему должны проходить люди, чтобы обрести исцеление и веру в лучшее.
       В палате, куда мы вошли, было тихо и душно.

       Артем остался возле двери, а я прошёл дальше и, оказавшись посередине, огляделся. В комнате стояли две кровати, одна из них была не заправлена, похоже, ее хозяйка куда-то вышла.

       На другой, справа от окна, лежала девушка, голову которой плотно облегала шапочка из намотанного бинта. Она безучастно смотрела в потолок и выглядела уставшей и бледной. При виде меня она даже не повернула головы, продолжая неподвижно лежать и никак не реагируя на моё присутствие.

       Я понимал, что явился не ко времени, но не хотел упускать возможности прояснить ситуацию.

       –    Добрый вечер, – тихо поздоровался я и представился: – Я частный детектив, занимаюсь, как и полиция, вашим делом.

       Она перевела на меня безразличный взгляд, не повернув головы, так что ее узкая кровать даже не скрипнула, и устало закрыла глаза.

       –    Как вы себя чувствуете? – во мне вновь поднялась волна злости к тому, по чьей вине эта девочка оказалась на больничной койке.

       –    Не очень, – слабым голосом ответила девушка и, открыв глаза, глянула на меня, – голова болит, все кружится, и тошнит.

       Я сочувственно кивнул:

       –    Вы извините, но мне надо задать вам несколько вопросов о том, что с вами случилось.

       Юля медленно кивнула и попыталась сесть на кровати.

       Я помог ей и, придвинув стул, устроился напротив.

       Артем продолжал стоять в дверном проёме, опираясь на косяк.
Внимательно наблюдая за реакцией девушки, я осторожно спросил:

       –    Сможете рассказать, что произошло вчера вечером в поезде?

       Юля задумалась, пытаясь восстановить события.

       –    Да, – она прерывисто вздохнула, – я это и полиции уже говорила. В общем, я проводник пятого вагона, а в восьмой пришла к бригадиру поезда, чтобы поговорить о работе.  Бригадир как раз выходила из своего купе и сказала, чтобы я ее подождала. А сама пошла собирать сведения у проводников о наполняемости вагонов, они потом передаются начальнику станции. Ну, я и осталась ждать. В это время поезд сбавил ход и начал тормозить, видно, по какой-то технической причине.

       Девушка замолчала, глянула на меня, и из её глаз побежали слезы.

       –    До сих пор не могу поверить, что это произошло со мной, – прошептала она, отвернулась к тёмному окну и вдруг с волнением призналась: – Мне почему-то кажется, что эта сволочь может и сюда прийти. Они ведь что-то искали, но не смогли найти.

       –    Не беспокойтесь, я здесь для того, чтобы вам помочь и как можно быстрее найти этого гада, – произнёс я и добавил: – Так что же все-таки произошло дальше?

       –    Мысли в голове путаются, не могу толком вспомнить. Вошли двое парней, на лицах обоих чёрные медицинские маски. Один потребовал какой-то пакет, я его послала, он наклонил ко мне голову, что-то прошипел сквозь маску и ударил меня. Я сразу потеряла сознание.

       –    Может, что-то ещё запомнили? Какие-то приметы?

       –    Нет, видела только круглую голову с короткой тёмной стрижкой.

       Я включил телефон.

       –    Посмотрите внимательно на этих людей. Постарайтесь представить их в масках, возможно, кто-то на видео окажется знакомым.

       Она странно покосилась на меня опухшими глазами, потом долго всматривалась в наглые рожи парней и покачала головой.

       –    Ну как? – с нетерпением спросил я.

       –    Извините, никого не узнаю.

       –    М-да, очень жаль.

       Сказать, что я был разочарован, ничего не сказать. Вся моя версия рушилась на глазах. Она молча пожала плечами и задумалась.

       –    Что ж, выздоравливайте, – пожелал я ей и направился к выходу.

       –    Детектив! – раздалось за моей спиной. – Можно мне еще раз взглянуть на парня, выходящего из подъезда. Но только не на видео, а на фото.

       –    Легко!

       Я пролистал фотографии, выбирая хороший снимок, и передал девушке. Она снова долго вертела телефон, поворачивая так и этак и рассматривая снимок с разных ракурсов.

       –    Да! – неожиданно воскликнула она, и кровь отхлынула от ее лица.

       –    Что да? – повторил я вслед за ней, боясь поверить в удачу.

       –    Я его узнала, – прошептала девушка. Ее лицо, покрытое смертельной бледностью, застыло, глаза наполнились слезами, а руки задрожали, – это он меня ударил.

       –    Вы уверены? – засомневался я в ее опознании.

       –    Да, совершенно уверена, – кивнула девушка, – это он! Именно он! – она снова посмотрела на фото и, опережая мой вопрос, твердо заявила: – Я узнала его по короткой стрижке и шраму над бровью.

       Она показывала пальцем на экран, голос дрожал от ярости и страха:

       –    Найдите его и накажите! Это он! Этот ублюдок на меня напал.

       Всплывшая в памяти картина преступления заставила девушку заново пережить ужас, который ей хотелось забыть. Она упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Хрупкие плечи затряслись от рыданий.

       –    За что мне это!? Почему я должна страдать!? Я устала и хочу, чтобы все поскорее закончилось. Если бы вы знали, как мне страшно! Что мне делать? Помогите…

       Я посмотрел на темное окно палаты, которая находилась на первом этаже.

       –    Давайте сделаем так, – я старался говорить спокойно и уверенно. – Главное, что вы должны сейчас сделать, это успокоиться и думать о своем здоровье. Я обещаю, что с вами ничего не случится. О нашей беседе пока никому не говорите. С вами есть кто-нибудь еще в палате?

       Она подняла заплаканные глаза:

       –    Да, только я ее не знаю… Она сейчас телевизор смотрит в другой палате.

       Девушка снова закрыла лицо руками и горько, как ребёнок, заплакала.

       Я положил руку на её худенькое плечо и проговорил:

       –    Прошу вас, не плачьте. Эта тварь будет сидеть за решёткой. Даю вам слово.

       Я снова уставился на белые давно не крашенные окна палаты, под сердцем что-то покалывало.

       –    Запомните, о нашем разговоре пока никому, – как заклинание повторил я и добавил: – Завтра я к вам приду. А сейчас постарайтесь уснуть.

       Я положил на тумбочку визитку, развернулся и вышел в пустой коридор. Артем, чуть отставая, заторопился следом. Проходя мимо поста медсестры, пожелал ей спокойной смены, она только кивнула, и мы с Артемом через служебный выход вышли на улицу.

       ГЛАВА 4


       На улице я позвонил следователю. Тот взял трубку только после долгих гудков.

       –    Необходимо встретиться, у меня есть для вас интересная информация.

       –    Дорогой мой, – голос был тягучим и безразличным, – у меня работа закончилась о-е-ей когда.

       –    Вы меня не поняли! – грубо сказал я. – Я вам предлагаю не чай с баранками пить, а встретиться по делу о преступлении, которое совершено в поезде.

       –    Да ладно, детектив, не злись. У меня просто голова разламывается. Что там у тебя? Как дела в больнице?

       –    Девушка опознала преступника по приметам.

       –    Очень интересно! – голос оживился. – А что за приметы? Она же операм сказала, что ничего не помнит.

       –    На фото Юля узнала своего обидчика по шраму над бровью и короткой стрижке. Ну и утверждает, что джинсы и тёмная куртка похожи на те, которые были на нем во время нападения в поезде.

       –    Это хорошие новости! А ты сейчас где?

       – Стою на улице около больницы, позвонил вам сразу после разговора с потерпевшей.

       –    Ну, вот видишь, информацию раздобыл, все в порядке. Давай завтра увидимся и покумекаем, что и как предпринять.

       –    Глеб Михайлович, я думаю, девушке надо организовать охрану. Она напугана и беспокоится, что эти отморозки могут найти её в больнице. Тем более что палата, в которой она лежит, находится на первом этаже.

       -    Да бросьте вы! У страха, как говорится, глаза велики. Девушка...

       В этот момент я увидел, как недалеко от входа на территорию больницы остановилась машина. Внутри у меня что-то ёкнуло, противный холодок пробежал по спине. Рука с телефоном непроизвольно опустилась вниз, и я впился глазами в незваных гостей.

       –    Але, але… – надрывался голос в трубке, – где вы там?

       –    Артем! – прошипел я. – Живо за дерево!

       Мы припали к мокрому стволу, инстинктивно стремясь слиться с ним, и замерли.

       По дорожке к больнице шагали три человека.

       –    Я же говорил, – нервно жестикулируя, сердито выговаривал парень среднего роста, – мента надо было ещё в подвале мочить. Меньше мороки было бы. Да его и искать бы никто не стал.

       –    Что теперь об этом вспоминать, – сдавленно произнёс второй, который медленно шагал рядом, постоянно останавливаясь. Судя по тому, как он тяжело дышал, парня мучила одышка. Он сделал глубокий вдох и прохрипел: – Дима просил узнать, что она успела рассказать этому менту, ну и жути нагнать, чтобы рот на замке держала.

       –    Ты не все знаешь, – подключился третий из команды. – Игорь, охранник, сказал, что они пробыли у неё недолго и быстро вышли. Может, конечно, просто чешет.

       –    А кто с ментом ещё был? – спросил первый парень.

       –    Кто-кто, Артем, у которого Дима машину забрал и на счётчик поставил. Я так понял, что этот недомерок деньги не собирается отдавать. Потому его сегодня в подвале и отхерачили. Но только парню повезло, мент этот приезжий его выручил. Артем боится, потому к менту и присосался.

       Они поравнялись с деревом, за которым мы стояли, и мне показалось, что мои ноги приросли к земле и перестали меня слушаться. Я не мог даже пошевелиться, чтобы плотнее прижаться к мокрому стволу. Оставалось уповать только на то, что в темноте они нас не заметят.

       Хрипевший парень остановился напротив нас и зашёлся в кашле.

       –    Серега, ты так всю больницу разбудишь, – засмеялся третий отморозок.

       В это время я хорошо его разглядел: это был невысокого роста крепко сбитый круглый толстячок.

       –    Посмотрел бы я, как бы ты себя чувствовал, когда дыхание нарушается, – с обидой огрызнулся Серега.

       Он вновь набрал полную грудь воздуха, и они двинулись к зданию больницы.
Я вспомнил про телефон в своей руке, поднёс его к уху и еле слышно сказал:

       –    Але!

       Что интересно, трубка мгновенно ожила и шёпотом произнесла:

       –    Я все слышал, но мало что понял.

       –    Все просто, бандиты идут в больницу наводить шорох. Охранник с ними в одной упряжке, ну а пострадавшая будет у них для развлечения.

       –    Оставайтесь на месте и ни во что не вмешивайтесь, – быстро по-деловому проговорил голос. – Я вызываю опергруппу.

       На том конце бросили трубку.

       –    Что будем делать? – прошептал Артем.

       –    Поступило указание не ввязываться. Сейчас полиция приедет.

       В эту секунду у Артема завибрировал телефон, звук мы оба отключили еще до этого. Послушав, он коротко бросил:

       –    Сейчас, – и быстро сунул мобильник в мою руку. Я приложил его к уху и услышал возбуждённый шёпот:

       –    Если вы недалеко, помогите! Не знаю, как эти мужики сюда вошли... я ведь за вами сама закрывала... где охранник, тоже не знаю...

       –    Не бойтесь, мы рядом! Где нам лучше войти?

       –    Идите к главному входу, слева от него подсобное помещение, я открою...

       Я отдал телефон.

       –    Сиди и не высовывайся. Звони в полицию, поторопи, чтобы быстрей ехали... Если что, подсобка слева от главного входа будет открыта, это для ментов...

       Мне казалось, что я бежал очень быстро, почти летел, хотя крылья за это время у меня не выросли. Медсестра, встретившая меня испуганным взглядом, показывала пальцем на коридор и пыталась что-то сказать, но дрожащие губы ей не подчинялись.

       –    Успокойтесь! – приказал я шепотом, и она послушно кивнула. – Где они сейчас?

       –    В палате! Избивают ее!

       –    Сейчас приедет полиция, двери должны быть открыты, а вы никуда не выходите.

       Я на цыпочках побежал к палате, из которой ушел совсем недавно. Справа, из мужского туалета, послышались странные звуки. Я вытащил пистолет и резко рванул дверь на себя.

       Возле раковины, охватив голову руками, неподвижно сидел на корточках мужик лет сорока. Казалось, он спал. Камуфляжная форма была мокрая.

       –    Что, Игорь! Совесть стала мучить?

       –    Пожалуйста, не надо! Не бейте меня!

       –    Быстро выкладывай, чем они вооружены? Кто у них за главного?

       –    Витя… который выше всех… У них два шокера. …Тот, что больной, с одышкой, это Серега, а третьего не знаю.

       –    Понятно. Что они тебе обещали?

       –    Простят долг, если открою двери. Кого они там решили бить, не знаю. Сказали, что им нужно только повидаться с должником, и они сразу уйдут. Ну и пообещали, что я буду не при делах...

       –    Сиди здесь, – я наклонился и подобрал валявшуюся у его ног короткую резиновую дубинку. – На глаза появишься, сам пристрелю как собаку.

       Я осторожно выглянул за дверь – коридор был пуст. Выскользнув из туалета, быстро приблизился к палате и приник ухом к двери.

       –    Признавайся, падла, что менту сказала! – требовал хриплый голос.

       –    Мы ни о чем не говорили, – шептала сквозь слезы девушка.

       –    Я так понимаю, тебе хочется еще раз по морде получить? Сейчас устрою!

       –    Не надо, – взмолилась та, – мне и так больно!

       Послышался глухой звук и бормотание.

       –    Сейчас я к охраннику сбегаю, гляну, что там, да и отлить мне надо, – сказал хриплый голос.

       –    Давай, только быстро. А то вторая очухается, вой поднимет.

       Я напрягся и приготовился встретить хриплого.

       Толстяк вывалился почти спиной и, сделав шаг по коридору, повернулся в мою сторону. Глаза его расширились от страха.

       Удача была на моей стороне, и я с силой всадил в его большую голову рукоять пистолета.

       Он тупо глянул на меня и неожиданно задрал голову вверх, будто пытаясь что-то разглядеть на потолке. А затем его всего повернуло вокруг оси, и, потеряв равновесие, он стал заваливаться вбок.

       Я успел подхватить грузное обмякшее тело и, взвалив на плечо, с трудом перенес в мужской туалет. Узкий ремень из брюк толстяка оказался удобным для связывания его рук за спиной, а ноги я крепко обмотал ремнем охранника, который тот суетливо выдернул из своих форменных штанов и подал мне.

       –    Охраняй, – приказал я ему, – зарабатывай очки.

       А сам заторопился назад, к палате.

       –    Блин! – нервно воскликнул голос, принадлежавший, видимо, амбалу, которого охранник называл Витей. – По-моему, она в отключке.

       В этот момент я уже стоял в проеме дверей, держа пистолет наготове.
Оба отморозка от неожиданности замерли и ошалело уставились на меня. Затем взгляд Вити сузился, он сунул кулаки в карманы и заскрипел зубами:

       –    Что ж тебе, детектив, все неймётся? Ты зачем своё рыло суёшь в наше корыто? – губы его скривились, изобразив подобие улыбки. – Мой тебе совет, беги лучше из нашего города, и тогда у тебя не будет проблем ...

       Я вытянул руку с пистолетом и выразительно покачал дулом сверху вниз:

       –    На пол ложимся, господа, – и, улыбнувшись, передразнил: – И тогда у вас не будет проблем.

       –    Что ты о себе возомнил? Давай без глупостей!

       Глаза Вити забегали по сторонам в поисках выхода из создавшейся ситуации.
Держа обоих под прицелом, я шагнул ближе.

       Рядом стоявший худенький парень , быстро присел на корточки и замер, не зная, что делать.

       –    Ты кто такой, чтобы тут командовать? – прошипел бандит. – Предупреждаю ещё раз: не лезь не в своё дело.

       Я демонстративно взвёл курок, он глухо щёлкнул, готовый вернуться обратно с пользой от проделанной работы.

       Сидевший на корточках шумно задышал и тяжело распластался на полу.

       –    Вот видишь, Витя, у твоего братана, видать, мозгов больше, а может, сила привычки сработала! – я смотрел на него уже серьёзно. – Падай на пол, сказал, иначе бошку прострелю.

       Бандит стал медленно опускаться на колени, но в это время Юлина соседка очнулась и подскочила к нему, замахиваясь для удара.

       Воспользовавшись моим замешательством, парень резко поднялся на ноги и, обхватив девушку сзади, приставил шокер к шее.

       –    Пошёл вон отсюда, мент! – взревел он. – Иначе я за себя не отвечаю!

       Ситуация складывалась аховая. Никаких сомнений в том, что бандит от намерений перейдёт к действию, у меня не было. Но и выбора, соответственно, тоже, поэтому я отступил в сторону, освобождая выход.

       –    Отпусти её, и можете уходить, – предложил я вариант.

       –    Чего ты тут раскомандовался! – он посмотрел на лежащего. – Але, фраер, хорош валяться, поднимайся давай.

       Парень встал и, уставившись на меня во все глаза, замер.

       Витя, по-прежнему прижимая шокер к шее женщины, стал боком продвигаться к выходу и уже на пороге злобно процедил:

       –    Ну что, мент, я ухожу, но тебе теперь не жить. Ходи и оглядывайся, я тебя...

       Он не успел договорить и, схватившись за голову, повалился на пол. Шокер откатился в сторону, а женщина с визгом выскочила в коридор.

       В дверях, держа в руках увесистую палку, появился Артем и стал с любопытством оглядываться. Я быстро оправился от неожиданности.

       –    Ну, чего застыл? – спросил я. – Где полиция?

       –    Не знаю, наверное, должна скоро появиться...

       Не договорив, он отлетел на середину комнаты, а в распахнутую дверь ворвались трое в масках, с оружием в руках, одетые в форму спецназа.

       Держа пистолеты на уровне узких прорезей для глаз, они обследовали периметр, и один отрывисто приказал:

       –    Пистолет отбросил и рылом в пол!

       Я, не мешкая, откинул пистолет подальше от себя и стал медленно опускаться на колени.

       –    Что вы делаете, это же он нас защищал! – закричала женщина, вернувшаяся в палату.

       В дверном проёме наконец возникла тучная фигура следователя. Отдуваясь и шумно вздыхая, он ткнул пальцем в смирно лежащих бандитов и дал указание:

       –    Этих пеленайте.

       Потом обвел меня задумчивым взглядом и, смакуя каждое слово, с серьёзным видом заявил:

       –    Детектив, вы использовали неправовой метод для проникновения в больницу, – он выдержал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного, и добавил:
   
       –    Таким образом, вы подрываете доверие к своей репутации…

       –    Ага, понятно. То есть, если бы я не предпринял никаких действий, то был бы молодцом? – с иронией покосился я на следователя.

       –    Я так не сказал, – нервно дернулся он.

       –    Но тогда вы должны понимать, что, не подорвав свою репутацию и не нарушив закон, невозможно защитить гражданина.

       –    Ну, зачем же утрировать, – попытался толстяк сгладить назревающий конфликт. – Я просто хотел сказать вам спасибо за оказанную помощь следствию, иначе нам пришлось бы еще много работать, чтобы выйти на эту мразь.

       Он широко и дружелюбно улыбнулся и протянул мне раскрытую ладонь. Это в корне меняло дело! Как по мне, всегда лучше плодить друзей, чем врагов, и мы крепко пожали друг другу руки.

       –    Вы охранника задержали? – поинтересовался я.

       –    А то! – усмехнулся он. – Да он и не пытался скрыться, сидел смирно в туалете.

       –    Рядом с ним должен был находиться еще один бандит, связанный. Они его называли Сергеем, – сообщил я, – по-моему, у него астма.

       –    Охранник был один. А почему ты решил, что у него астма?

       –    Он тяжело дышал и постоянно давился воздухом.

       В этот момент у Артема зазвонил мобильник.

       –    Да! Хорошо, передаю, – он протянул телефон мне.

       Медсестра говорила тихо, но отчётливо:

       –    Здесь только что был толстяк. Появился из-под лестницы, показал мне кулак и вышел через служебную дверь, в которую вы входили.

       –    Куда он пошёл, не заметили?

       –    За забором стоит какая-то машина с горящими фарами, он вроде к ней направился.

       –    Понял! На улицу не выходите. Я попробую его догнать.

       –    Это вы сейчас о чем? – заинтересованно уставился на меня следователь широко раскрытыми глазами.

       –    Артем! Ты со мной? – проигнорировал я его вопрос, подобрал свой пистолет и кинулся к двери.

       Полицейский машинально посторонился, освобождая мне путь.

       Мой напарник, не задавая лишних вопросов, понёсся следом.

       –    Если что, звоните, – прозвучало у меня за спиной.

       Улица встретила нас сырой прохладой.

       –    Смотри! – показал я в сторону дороги. – Вроде машина стоит.

       –    Это машина Кобылкина.

       Мы торопливо двинулись к ней, стараясь держаться в тени.

       –    У него левая фара постоянно не отрегулирована, – на ходу сбивчиво объяснил Артем.

       Через несколько метров я заметил фигуру тяжело идущего в том же направлении человека.

       –    Ага, вот и наш беглец, – со злостью проговорил я и прибавил шагу.

       Человек остановился и, наклонившись вперед, надрывно закашлял.

       Пригнувшись, чтобы меня не было видно, я двинулся вдоль дорожки, которая вела к воротам, прячась за густо росшим кустарником.

       Наш беглец, судя по всему, тоже стремился к воротам, только шел ближе к забору. Задачка была проста: кто окажется у ворот первым, тот и исполнит свое желание. И потому надо было торопиться.

       Я оглянулся на Артема и едва не засмеялся, увидев, как тот, полусогнувшись, быстро перебирает ногами.

       –    Сделаем по-другому: я пошел направо, а ты к воротам, – шепотом приказал я.

       Паренёк кивнул, и мы разошлись.

       Я быстро пересёк клумбу с цветами, небольшую полянку и оказался у бетонной ограды, которую с трудом, но все же удалось преодолеть. Теперь до машины было рукой подать.

       Я постучал в окно передней дверцы, и стекло сразу же опустилось. В салоне играла лёгкая музыка.

       –    Че надо, мужик? – просипел мордатый водила. – Машина заказана.

       Мой пистолет уткнулся в его левую челюсть. Маленькие глазки забегали, он тихо замычал:

       –    Мужик! Только не это! У меня дети!

       –    Быстро вышел!

       Мордатый медленно вытащил свою тушу из салона и уставился на меня.

       –    Живо вынимай ремень из штанов!

       Непонимающе вращая острыми глазками, он, тем не менее, в одну секунду выполнил моё требование. Накинув узкую полоску ремня на его толстые руки, я с удовольствием затянул потуже и надёжно закрепил.

       Парень широко разинул рот, собираясь издать возмущённый вопль, но в мгновение ока тот оказался заткнутым тряпкой, обнаруженной мною внизу под сиденьем.

       Когда огромное тело размещалось в багажнике, казалось, задние колеса не выдержат и вот-вот лопнут.

       Едва не задев меня крылом, мимо с шелестящим звуком пронеслась летучая мышь. И в этот момент как по заказу в воротах показался кашлявший человек.

       Я поёрзал, удобнее усаживаясь на месте толстяка, и несколько раз мигнул дальним светом. Сбежавший из больницы Сергей, заслонив глаза ладонью, всмотрелся, махнул рукой и заторопился к машине.

       Из-за железных ворот осторожно высунулась голова Артема, проводившего его взглядом.

       –    Валим! Валим отсюда! – кашляя и задыхаясь, на ходу прокричал астматик. Он вприпрыжку обежал вокруг машины и мигом оказался на пассажирском сиденье рядом со мной.

       –    Давай, Кобыла! Гони! – нервно выдохнул он.

       Я включил в салоне свет, и на моем небритом лице расплылась улыбка. Правая рука резко поднялась, и дуло пистолета уткнулось в его лоб.

       Сначала мне показалось, что сейчас он начнёт кричать, что это нечестно. Что я нашёл его слишком быстро, и ему просто необходимо перепрятаться. Ну, как это бывает в детской игре в прятки!

       Но вместо этого он остолбенел и ошеломленно уставился на меня. Маленькие глазки вылезли из орбит, а толстые губы беззвучно шевелились, пытаясь что-то сказать, но вместо слов раздавалось только шипение.

       В это время к машине подошёл Артем.

       –    Садись назад, – кивком головы показал я.

       Серега, скосив глаза, проследил за действиями моего напарника и снова со страхом уставился на меня.

       –    Давай сделаем так, – мой голос звучал, как мне казалось, слегка простуженно, – сейчас ты даешь мне весь расклад: с какой целью вы с корешами сюда приперлись, что тебе за это пообещали и кто такой Кобылкин, к которому ты так торопился.

       –    Если я все скажу, – неожиданно писклявым голоском проговорил он, – что получу взамен?

       –    Вот смотри, у тебя сейчас в жизни одни минусы, а ты здесь рядишься, – я недовольно нахмурил брови.

       Сергей поёрзал, вжался в кресло, руки затряслись мелкой дрожью. Немного помолчав, тихо признался:

       –    Не могу я это сделать, пойми. Я их боюсь!

       –    Понимаю. Только и ты пойми: если я прострелю твою башку, бояться тебе будет нечем, – для убедительности я с силой ткнул пистолет в его лоб.

       Сомнение на лице бедолаги сменилось покорностью обстоятельствам, ресницы захлопали, и он закивал головой в знак согласия.

       –    Ну, вот и ладушки, с этого бы и начинал, – тихо сказал и, чтобы ускорить процесс, слегка пошевелил дулом упиравшегося в его лоб пистолета. – Начинай.

       Его севший от страха голос то и дело срывался в фальцет:

       –    А че Кобылкин, он мой знакомый. Я раньше тоже работал в такси...

       Закрыв лицо руками, он закашлялся, давясь воздухом.

       –    Когда совсем хреново стало, перестал таксовать.

       –    Ты один живёшь?

       –    Не… с гражданской женой, – он замолчал, обдумывая, что сказать.

       –    И?.. – я чувствовал, что он начинает меня раздражать. – Мне что из тебя каждое слово клещами вытаскивать?

       –    Так получилось, что бог не дал нам детей, хотя...

       –    Короче, – моё терпение было на исходе, – раньше надо было про бога вспоминать. Цель вашего прихода в больницу?

       –    Это все Дима… сказал вытрясти из бабы информацию, помнит ли она что-нибудь из того, что было в поезде… если да, то запугать.

       –    Значит, ты должен знать, кто ей голову пробил!

       И чтобы оживить воспоминания, я снова ткнул стволом в его лоб.

       Сергей сполз вниз по сиденью и зажмурил глаза.

       –    Прошу, не надо! Конечно, знаю, – пропищал он.

       –    Так я жду. Кто ударил проводника кастетом?

       –    Это Гена, брат Димы. Он тогда пьяный был. А брату сказал, что если баба его узнает, то менты сядут ему на хвост и всплывут все другие дела.

       –    Про его дела знаешь?

       –    Откуда?! Нет, конечно.

       –    Какую роль должен был выполнять охранник?

       –    А, Игорь… Он должен был открыть запасной вход и представить все так, как будто персонал оставил двери незакрытыми, а он просто не успел проверить. В тот момент, когда мы окажемся в больничке, его должны были видеть на втором этаже.

       –    Что ему обещали?

       –    Он должник Димы… Ну, наверное, списать долг, я об этом ничего не знаю. Да мы и не собирались долго в больничке находиться, только пугнуть ее и смотаться, – он угрюмо посмотрел на меня, – а тут вы неожиданно нарисовались, и все пошло не так.

       –    С этим понятно, – я посмотрел на свой «самсунг», который продолжал писать наш разговор. – Где машина Артема?

       –    Да откуда мне знать? – он сделал удивлённые глаза, но губы невольно искривились в ухмылке.

       Я хмыкнул в ответ и, разминая мышцы, покрутил головой влево и вправо. В шее все захрустело.

       –    Не валяй дурака, Сергей. Я вижу, что в твоих глазах нет искренности, – мне пришлось вновь использовать аргумент в виде пистолета, который зашевелился на его лбу, – а я очень не люблю, когда мне врут.

       –    Ладно - ладно, – сдался он, зажмурил глаза и выпалил: – Отогнали на заброшенные заводские склады.

       –    Я так понимаю, за рулём был ты?

       –    Да, а Кобылкин меня оттуда забрал.

       Тут я вспомнил бармена, который говорил про эти склады.

       Сидевший все это время на заднем сиденье Артем молчал, до меня лишь изредка доносились глубокие вздохи.
       Сергей неожиданно напрягся и уставился в лобовое стекло. Я проследил за его взглядом.
       Из больничных ворот полицейские выводили двух задержанных парней. Я предусмотрительно выключил в салоне свет.

       –    Вон тот, – мой палец ткнул в высокого парня в чёрной кепке, которого усаживали в микроавтобус, – это кто?

       –    Это Гоша… он нигде не работает, всегда при Диме. Вроде как выполняет всякие мелкие поручения.

       –    Склады кому принадлежат?

       –    А я почём знаю?! – огрызнулся Сергей. – Они давно заброшены, но, слышал, вроде Дима их арендует и для чего-то использует. Я внутри никогда не был. Машину, когда пригнал, у ворот оставил и с Кобылой уехал…

       –    Второй кто? – бесцеремонно перебил я.

       –    Николай, он ранее судимый. Живёт недалеко от Гоши, вроде как снимает квартиру. Они кореши.

       В моей голове, как рой разозлённых пчёл, кружились мысли, и этот гул раздражал меня все больше.

       В это время две фигуры отделились от микроавтобуса и двинулись в нашу сторону. Это были следователь и неизвестный мне мужчина в короткой куртке. По дороге они разделились: следак пошёл к водительской двери, а незнакомец к пассажиру.

       Сергей заёрзал на месте.

       –    Сиди тихо и не высовывайся, – отрывисто бросил я, – я пойду к ним навстречу.

       Со скрипом открыв дверь, я уже собрался вылезать из салона, как вдруг услышал у себя за спиной щелчок и обернулся.
       Мой пассажир с удивительной лёгкостью выскользнул из машины и, пригнувшись чуть ли не до земли, в следующий момент уже нёсся прочь в сторону чернеющих в отдалении тополей сверкая пятками.

       Я бросился за ним, но фигура беглеца быстро растворилась в обступившей со всех сторон темноте. И тут до меня внезапно донеслись глухие стуки, идущие от машины. Я медленно повернул голову и похолодел: в памяти всплыл запертый в багажнике Кобылкин: «Блин! Вот это я лоханулся!».

       Подскочив к багажнику, надавил на кнопку. Металл нехотя заскрипел, и крышка медленно поднялся.

       Полицейские были уже совсем близко. Артем выскочил из машины и смотрел на меня во все глаза, не понимая, что делать.

       Раздосадованный тем, что упустил Серегу, я все ещё вертел головой по сторонам, пытаясь уловить в темноте хоть какое-то движение. Но там, куда он побежал, царили тишина и покой.

       Из открытого багажника неслись отборные маты Кобылкина, однако, увидев меня, он икнул, закрыл рот и завертел головой в поисках помощи.

       –    Что у вас здесь происходит? – вскипел следователь, переводя взгляд с туши, лежавшей в багажнике, на меня. От летевших из его глаз искр можно было прикуривать. – Вы, детектив, уже начинаете навешивать на себя статью!

       –    Может, где-то вы и правы, – стараясь сдержать возмущение, отрезал я, – но другого выхода, как засадить этого бандита в багажник, у меня просто не было.

       Я зло смотрел на пузана.

       –    Вы должны понимать, что он опасен и принимал участие в совершении преступления.

       Следователь замолчал, разглядывая человека в багажнике, после достал из нагрудного кармана телефон и проговорил:

       –    Николай Иванович! Подъедь сюда, к жигулям! Надо еще одного человечка забрать.

       –    Глеб Михайлович! – я уже взял себя в руки и говорил спокойно. – Сбежавший не мог далеко уйти, кругом темно хоть глаз выколи. Тем более он астматик. Дайте мне человека, мы его найдем, одному мне не справиться.

       –    Гена, – посопев, обратился он к своему напарнику, – помоги детективу задержать сбежавшего.

       Через секунду мы с Геной окунулись в темноту. Я чувствовал, что сбежавший где-то здесь, а значит, выдаст себя сам, надо только не пропустить этот момент.
Мы медленно дошли до огромного тополя.
       Полицейский держался на полшага за моей спиной. Возле густого куста мое ухо уловило тихий шорох. Я остановился так резко, что напарник уткнулся в мою спину.
       Повертев головой в разные стороны, я прошептал:

       –    Гена, будем ждать здесь. Он обязательно обнаружит себя.

       Полицейский послушно замер на месте, а через секунду мы увидели, как, прошуршав по сухой листве, мимо нас юркнул какой-то мелкий зверек. Я машинально приложил палец к губам, по лицу невольно расплылась улыбка.

       Мы застыли в ожидании как два истукана...

       К счастью, ждать пришлось недолго, и наше терпение было вознаграждено: метрах в десяти от нас неожиданно раздался хруст сломанной ветки. И тут же все стихло.

       Я до рези в глазах вглядывался в непроницаемую чёрную мглу, но ничего не происходило. Меня уже начало охватывать разочарование, как вдруг в той стороне кашлянули, а через мгновение тяжёлый с одышкой кашель нарушил тишину.

       Не сговариваясь, мы ринулись на звук в темноту и через минуту едва не наткнулись на сидящего на земле мужика.

       Скорчившись, несчастный изо всех сил пытался удержать рвущиеся из груди хриплые звуки, потом поднёс ко рту баллончик, что-то брызнул и затих.

       –    Сергей! Ну, ты и шустрый! – со злостью проговорил я и миролюбиво добавил: – Я уже начал было тебе доверять, а ты раз и выплюнул наш уговор в темноту.

       –    Плевать мне на ваши уговоры, я на них не подписывался, – угрюмо проворчал он и стал подниматься. Я хотел помочь ему встать, но он резко отбросил мою руку в сторону и прохрипел: – Не трогайте меня, сам пойду.

       –    Как скажешь! Тогда вперёд! – грубо подтолкнул я его к машине.

                ***

       Мы мчались по пустынным улицам города, жигули Кобылкина кряхтели и скрипели на поворотах.

       Небо сливалось с землёй, и тусклые фары с трудом освещали эту тьму, выискивая дорогу.
       Мы ехали к неведомым складам, все вокруг выглядело безмятежно спокойным и сонным. Но каким-то внутренним чутьём я ощущал, что в воздухе витает опасность. И чем дольше мы ехали, тем явственнее я это осознавал…

       Вспомнив, как округлились глаза следак, когда мне пришлось попросить у него эту машину, я улыбнулся. Толстяк долго сопел и мялся в поисках подходящей причины, чтобы отказать.

       –    Я должен ее осмотреть, вдруг обнаружится какая-то улика, – недовольно бормотал он, – и вообще, что у вас постоянно какие-то странные просьбы!

       Он замолчал, обдумывая, что ещё сказать и как поступить.

       –    Но ведь я реально могу вам помочь, – стараясь придать своему голосу максимальную убедительность, проговорил я. – Сами же видите: ночь, темно, свидетелей сейчас нигде не найти. А мы с Артемом готовы ими стать.

       Я на всякий случай покосился на парня. Тот слегка поджал губы, но утвердительно кивнул.

       –    Детектив, – не зная, что делать, заворчал следак, – с тобой точно можно нажить себе проблемы.

       –    Я постараюсь вас не подвести, – мой голос звучал тихо, но твердо. – У Артема украли машину, и я знаю, где она.

       –    А если что-то пойдёт не так? – вонзил он в меня свои глазки. – Это же чистая подстава!

       –    Не думаю! – заверил я. – Я только гляну и сразу назад.

       –    Я могу послать своих ребят, они сгоняют, куда скажешь, – продолжал он упираться.

       В это время в руках у Гены зашуршала рация:

       –    Пятый, пятый, вы где? Срочно нужно подъехать к ресторану «Коробей»! Там драка!

       –    Первый, у нас задержанные…

       –    Да плевать! – заорали из рации. – Одна машина на приколе, у другой колесо проткнуто! Езжайте быстро, иначе они там друг друга поубивают…

       Гена мигнул два раза фонариком, и к нам подрулил фургон.

       –    Михалыч, я этих двоих забираю, – сказал Гена и, повернувшись к Кобылкину и Сереге, приказал: – Ну-ка, по-шустрому в фургон!

       Водила, сопя, с трудом забрался в фургон и протянул руку Сергею. Тот сердито оттолкнул его и поднялся по ступенькам сам.

       –    Михалыч, мы уехали! – Гена заскочил в машину, и фургон скрылся в темноте.

       В качестве понятых мы с Артемом присутствовали при осмотре машины, который проводил Михалыч. Ничего особенного, кроме двух резиновых палок, газового пистолета и разных инструментов, там не оказалось. Подписали акт осмотра, и следак, тяжело вздохнув, махнул рукой.

       –    Ладно, поезжайте, – он устало посмотрел на меня, – но только глянуть. Потом сразу гоните машину в отдел.

       Я согласно кивнул и уселся за руль.

       –    Детектив, – произнёс он тихо, – пока будем считать, что вы оказываете помощь в перегоне машины до отдела.

       Я снова кивнул.

       –    Да, вот еще… – он смотрел куда-то поверх машины. Я с нетерпением ждал, готовый рвануть с места. – Спасибо вам! – он повернулся и пошёл к своей машине. Через несколько шагов обернулся и добавил: – Если что-то пойдёт не так, обязательно позвоните.

       Моя голова с готовностью сделала ещё два кивка.

       Толстяк постоял, обвёл взглядом темноту, а затем переложил пакет с изъятым имуществом из одной руки в другую и неуклюже направился к своей машине.

       Артем уже сидел на заднем сиденье.

       –    Помнишь, как ехать?

       –    Я только знаю, что надо выехать из города. Где-то с правой стороны будет заброшенный завод, ну, видно, рядом и склады, – он застегнул куртку и поёжился: – Холодно что-то, да и жрать хочется.

       –    Артем, значит, план такой, – я посмотрел на паренька в зеркало, – сначала проверяем информацию. Если обнаружим машину, то сфотографируем её и уезжаем.

       Артем ничего не ответил.

       Я добавил:

       –    Ну а после зайдём в какое-нибудь кафе. Согласен?

       Он молча кивнул.

       –    Вот и ладушки!

       Такси продолжало мчаться по безлюдным в это час городским улицам. Паренёк только успевал предупредить, где сделать поворот налево, где направо.
       Мне хотелось понять, что нас может ждать в этой поездке, и я уточнил:

       –    Что там за склады?

       –    Да я толком и не знаю. Ну, расположены на территории разрушенного молочного завода, один Дима вроде оформил на себя. Что в них, понятия не имею. Все это слышал от других.

       На поворотах машину заносило, и приходилось резко выворачивать руль, чтоб не потерять контроль над управлением. Время от времени я поглядывал в зеркало заднего вида, но ничего подозрительного не замечал.
       Через несколько километров справа показался длинный полуразрушенный забор.

       –    По-моему, приехали, – я остановился около поваленного забора и стал рассматривать невысокое одноэтажное здание, которое тянулось в глубь темноты.

       –    Да, вроде похоже на завод, – согласился Артем.

       Я отъехал от забора метров на двести и остановил машину около густых кустов, чтобы не бросалась в глаза.

       –    Идём сначала на завод, коль он заброшенный, – тихо проговорил я, – а там сориентируемся.

       Тьма стояла непроглядная.

       Я вышел из машины и огляделся по сторонам. Кругом было тихо, но это обманчивое спокойствие меня ещё больше настораживало и очень беспокоило.

       Неслышно захлопнув дверь машины, я пригнулся и, крепко сжимая пистолет в руке, стал пробираться к зданию. Артем чуть ли не на карачках следовал за мной.

       Мне казалось, что каждый наш шаг, словно отражаясь от бетонного покрытия дорожки, глухим эхом отдавался в ночной тишине. Я постоянно останавливался и нервно оглядывался по сторонам, но вокруг было тихо.

       И все же предчувствие опасности не давало мне покоя.

       Отгоняя гнетущие мысли, я заставлял себя двигаться вперёд. Остановившись у разбитого проёма окна, долго прислушивался. Царившая кругом тишина слегка подбодрила меня.

       Через покосившиеся двери мы протиснулись внутрь и медленно пошли по длинному тёмному коридору.

       Выглянула луна. Ее мертвенное сияние тускло освещало пустые комнаты, заваленные мусором и битым стеклом, куда мы заглядывали. Из каждого закоулка несло гнилью и сыростью.

       Неожиданно за моей спиной раздался треск, как будто кто-то раздавил стекло. Я резко обернулся, но никого, кроме Артема, не увидел. Приложив палец к губам, призвал его к осторожности.
       Он занервничал и стал оглядываться назад, мотая головой в разные стороны.
       Мне показалось, что его глаза от страха горят в темноте.

       И вдруг Артем замер и испуганно уставился на меня.

       Я схватил его за руку и потянул в ближайшую комнату. Снова раздался хруст раздавленного стекла, и передо мной выросла грузная фигура в капюшоне. Краем глаза я заметил, как увесистая палка неотвратимо приближается к моей голове, и за секунду до удара успел уклониться.

       Второй удар обжёг сжимавшую оружие правую руку, она онемела и повисла плетью. Пистолет выпал.

       Не дожидаясь следующего удара, я лягнул нападавшего ногой в пах. Он зарычал и, согнувшись, присел. Я воспользовался этим и всю свою боль и злость вложил в оставшуюся здоровой левую руку, которая вонзилась в его челюсть.

       Бандит, охнув, тихо замер на полу.

       Пошарив в потёмках по грязному полу, я наткнулся на него и тут услышал полный ужаса сдавленный крик Артема:

       –    Николай!

       Предательница луна с любопытством заглядывала в захламлённую комнату и, отражаясь в осколках разбитого стекла, следила за нами.

       Обернувшись, я увидел высокого и очень худого человека, лицо которого до самых глаз скрывала тёмная маска.

       Он стоял позади Артема, прижавшись к нему вплотную, и длинной рукой крепко сжимал горло парня.

       –    Мент, пистоль брось, – прохрипел худой, – иначе я ему шею сломаю.

       Судя по всему, намерения у него были серьёзные. А чтобы я не сомневался, он покрепче сжал горло своей жертвы, и парень захрипел.

       –    Куда положить оружие? – я не отводил от него взгляда, а мой мозг интенсивно искал выход из создавшейся ситуации.

       –    Брось и все, – зло проскрипел он, – или хочешь увидеть, как я оторву ему голову?

       –    Артем, ты его знаешь? – я ещё держал пистолет в руках.

       –    Мужик! Ты чего-то не допёр? – прошипел худой.

       Я увидел, как Артем закрыл глаза, а рука этого дебила заёрзала по его шее.

       –    Стоп! Стоп! – я опустил руку с оружием. – Смотри, я бросаю пистолет.

       С высоты своего роста я кинул оружие в сторону и поднял руки.

       –    Отпусти его, я пустой!

       Худой засмеялся.

       Внезапно глаза Артема округлились, губы беззвучно зашевелились, и он резко замотал головой из стороны в сторону.

       Мне были непонятны его движения, и только резко обернувшись на хруст слева, я в одно мгновение все осознал: надо мной нависла туша отморозка, который очухался после моего удара.

       Толстая рука взметнулась вверх, держа что-то увесистое.

       Я попытался под неё поднырнуть и сделал шаг вперёд, но нерасторопность меня подвела.

       Резкая пронзительная боль обрушилась на мою голову, пронзив все тело насквозь, словно в него вонзились тысячи игл дикобраза.

       Перед глазами все поплыло и потемнело. Я ощутил, как пол уходит из-под ног, и провалился в пустоту.

       Откуда-то издалека до меня донесся едва слышный глухой звон колокола…

       Ноги, вдруг ставшие ватными, перестали меня держать, и я упал на холодный бетонный пол.

       Последнее, что осталось в памяти, это какая-то черная труба, в которую улетает мое сознание… и я сливаюсь со сплошной темнотой, теряя ощущение действительности.

       Продолжение следует.