Развод по русски

Полночь. Звонок. И томный бархатный голос, шепотом, нараспев: - «Иван, ты знаешь, зачем я звоню?» Дальше договорились о переписке. Ночь как - никак. И понеслось, затянулось. Хотя жаль без звука. Голос ну очень.

«Я как увидела тебя, сна лишилась. Третий день мигрень от тоски. Я готова бежать к тебе да не могу. Не в чем». Ограбили меня в подворотне. Представляешь? Грабители юродивые какие-то.  Цепочку, брюлики, сережки, сотик  оставили, а одежду умыкнули.

Вот стою одна, во французском, розовом, нижнем… с рюшками. Дождь  моросит. Мерзну. Стринги без начеса, летние, не греют. Обнять, согреть не кому. Вся на нервах, успокоил бы кто. Нежно.

Мне надо-то всего ничего, три рубля и четыре цифры пин кода. Деньги - на скромное платье в горошек. Коротенькое, 25 сантиметров выше колена. Декольте тоже 25 сверну вниз к пупку, открытые рукава. А код – для заказа товара. Не могу же я  к тебе, без джентльменского набора  явиться. Виски, пиво, сигареты. Беляши с луком и кониной.   

Я понимаю - развод, но какой сладкий. А три рубля не деньги, больше пропиваю. И  цифры с карточки только цифры,  я за них спокоен. Они под контролем благоверной. У нее их выпросить можно только через труп. Мой.

Но попробую узнать утром. А в голове «я спросил у тополя,  где моя любимая». Что к чему, что тут спрашивать, тут она, под бочком дрыхнет. Тьфу, черт, накаркал. Пробудилась. Плохая примета, сейчас начнется.

Моргнуть не успел, началось. Она мой телефон из рук хап. « С кем это ты тут шашни развел?». И понеслась с места в карьер. «Ах, ты кобель паршивый. Глянь, чё вытворяет при жене законной и еще живой. Мало того лучшие мои годы  сгубил натурально, так еще флирт ведет виртуально, не стесняясь. Собака не чесанная. (Получаю кулаком в печень).

Я эту беспородную дворнягу в люди вывела. Блох извела. Столько труда и средств, вложила в его шкуру бесстыжую. Сколько шампуня влила, чтобы псиной не воняла.            (Принимаю удар локтя под дых).

Колена в пах избежал. На полу уже.

«Вот и ползи отсель. Не вздумай подстилку Барсика занять, встану, пришибу. К порогу шуруй. Скотина безрогая».

На счет последнего у меня сомнения имеются, а все предыдущее если и имело место быть, то все на мои деньги. Понимаю, что развод, но что так грубо.  Где слезы, всхлипывания, ахи вздохи, слова: я уезжаю к маме. Живи, как хочешь.

А тут. Чтоб ты издох. Чтоб духу завтра твоего не было. С мамой жить буду. Завтра привезу. Если маму то да. Это серьезно. Боливар, то есть, я не выдержу двоих.

Только мне некуда. Кто бы подобрал, приласкал, приютил. В идеале этот кто-то молодого, женского пола, в рюшках  французских, розовых. И с бархатным, заискивающим голоском.

Ладно. До мая немного осталось. Перекантуюсь у друзей до дачного сезона. Там опять начнется. «Скотина, совсем совести нет. Мама, пенсионерка грядки  копает». Еще в том же духе пять, шесть очередей матов и перемирие наступит. Не в первой.

Развод нам только снится.