Дети Солнца

Солнце застыло оранжевой каплей в вышине.

Песчинки времени перестали сочиться сквозь обруч Вечности и замерли на этот долгий солнечный день. Двое, в надире, расположившиеся под самыми жаркими, огневыми лучами, лежали неподвижно, подобно древним ящерам, блаженно впитывая потоки света, силы и тепла.


1.

Если бы мышонок не решился пробежать знакомой полянкой, дабы слегка срезать путь, - ничего бы вовсе и не случилось.               
Перебегая, он заинтересовался незнакомцем и незнакомкой, их обнажёнными телами, лежащими на «его» полянке и особенно их поклажей:  то ли брезентовым свёртком, то ли маленьким рюкзачком, с сочившимся изнутри пикантнейше-желанном (для мышей) запахом. Определённо – в нём находилась всяческая «вкусняшка».  Чуткий нюх чётко определил особый сорт предпочитаемого в это время года мышонком фламандского сыра, обрезки которого, к сожалению, особенно редко выбрасывались людьми. Он подошёл ближе и попытался своими маленькими лапками справиться с хитрыми застёжками в виде причудливо переплетённых якорьков. Вот одна застёжка поддалась, разомкнулась… В нетерпеливом восторге мышонок махнул хвостиком. Хвостик энергично вильнул. Сзади хлопушисто затрещали высохшие от зноя травинки. Мышонок замер… Девушка открыла глаза. 
И тут мышонок вспомнил о крайне неотложных сегодняшних мышиных делах, и, встретившись взглядом с девушкой, шмыгнул в густую траву с грацией и проворством молодого гепарда.  Наш бегущий мышонок удалялся столь стремительно, что вскорости  совершенно покинул полянку, наше повествование и больше никогда не появлялся на страницах отечественной литературы.


2.

Девушка ласково погладила плечо юноши. Поцеловала его спину. Пощекотала её ноготками. И мелодично, по-сиреновски, спросила, - Ау-у, миленький, мы так скоро прожаримся до подгорелой корочки. Не пора ли нам пора перебираться в спасительную тень?
Юноша неспешно зашевелился, медленно потянулся всем телом, ещё медленней повернулся, вернул поцелуй, спросонья попав в губы на третий раз, и ответил, -
Сегодня самый длинный день лета. Отрывшиеся солнцу запасают тепла души и нежности на весь долгий год. И ничего с ними плохого не случается.
- И никаких кремов?
- Даже поцелуйных - улыбнулся он, - Знаешь, когда-то, давным-давно, когда и солнышко ещё было малышкой, такой как ты, Ярило пожалел людей и ударил Человека молнией в голову. И от молнии у каждого человека остался внутри кусочек. У кого – поболе, у кого – чуть, а у кого и вовсе малая искорка. Это и был ум. И с той поры каждый, даже самый наименьший из наименьших человечинков, тьфу, чело..  короче, людей сохранил связь с солнцем и имеет кусочек солнца в крови и разуме. Сакральная, истинная связь. И когда человек обращается к солнцу с чистым сердцем, то солнце всегда откликается. А иногда во всём помогает, по щедрости своей.
Вот смотри - лежим почти семь часов на яром солнцепёке, а кожа даже не покраснела.
- Раз пришли с добром?
- И это тоже, но главное - место особое. Здесь Заря Заряница бежала по радуге за платом златым. Послали за ней злые силы воинов крепко обмазанных глиной. Да у самого острова Буяна глянуло на воинов Солнце попристальней – оне и осыпались. Пала вся погоня, кто вороной дохлой, кто сухим листом. А кто вовсе ягодой волчьей. Только воевода погони обратился в куст боярышника. Видишь – вон большой раскидистый куст. Это – он. Лет восемь назад только и заплодоносил. А прошло с той поры лет – две тысячи.
- Ах,  миленький, сколь многое ты у меня знаешь! 
И, воскликнув, - Какой ты умный! – долго-долго целовала его.

Через некоторое время они вернулись к разговору.
Скажи, а это здесь пролегает тропа Хорса, где ходили русы за живой водой?
- Нет, та долинка на две рощи южнее.  А в этой -  Заря Заряница босой бегала, а потом плат золотой расправляла. Как расправила, так лучиками ясными, рассветными всю землю отцов наших враз и охватила.  А велика Земля Русская. Скачи 30 лет, скачи 300, 3000 лет скачи – вовек всю и в малой крохи ея не объедешь!
Травы пьянили пряным, свежим ароматом. Божьи коровки и стрекозы плясали и хороводили вокруг наших влюблённых. А солнечные лучи - зайчиками и бликами – вплетались в ладную беседу.
И тут девушка спросила.  А это была такая славная девушка, что не только не ответить… не ответить, быстро заткнув рот пылким поцелуем или небрежно достав с неба самую красивую вечернюю (и даже утреннюю ) звездочку… да и помыслить об этом было невозможно!
- Скажи, а есть люди, которые взаправду умеют летать?
Юноша взял в ладошку несколько почти до желтизны высохших сосновых иголок, чуть смолистую с правого края еловую шишку, зачем-то погладил упрямо подслушивающие стебельки травы.
Улыбнулся и ответил, - Есть.
Знаешь, я думаю, что любой, почти любой из людей может летать, если очень-очень-очень захочет. Люди просто забыли про это.
В старину рассказывали о людях, у которых, на время вырастали крылья вместо рук. И эти люди летали.
А я скажу больше. Есть люди - те, кто не совсем забыл свою исконную суть и свои прежние силы. Иже кто как-то сумел внове вспомнить о них. И это почти каждый из людей новой Руси. Тех, кто вовсе прежних сил не забывали. И всё этим людям возможно. И полёт, и радость, и счастье вольных дорог.
Человек может легко оказаться, где захочет, летать как птица, только выше, легче птиц. Потому, что небо, это тоже родная стихия для нас. Это первая родина людей.
И для этого нужно просто поверить, потянуться сердцем за мечтой, три раза повернуться на любой пятке, а затем поцеловаться, взяться за руки и шагнуть ввысь. И тогда появляется солнечная тропинка.  Она всегда открывается тем, кто горячо любит жизнь и огнен душой, кто хочет и может проложить новые дороги. Хочешь, попробуем?
- Вообще-то я «за», - рассмеялась девушка. – Только шагнуть не забудь, - озорно улыбнулась она.
- На счёт три.


3.

На счёт три они разом выполнили положенное.  Разве что поцелуй вышел на пару долгих мгновений подольше необходимого.  У самых ног возникла радужная дорожка. Юноша хотел подхватить девушку на руки – она, смеясь, полуотстранилась – и они вместе,  крепко держась за руки, шагнули ввысь и побежали по искрящейся дорожке, ведущей за облака и теряющейся где-то высоко, где-то гораздо выше неба.
Один самый любопытный юркий лучик было увязался за ними вслед.  Но случайно получив каблучком туфельки (да есть ли на свете ещё такие миниатюрные туфельки?) по носу - смущённо отстал.
Секунду-другую быстро удаляющиеся фигурки виднелись на самой границе золотисто-лазурной выси.
Ещё через мгновение их радостный силуэт ярко мелькнул где-то совсем-совсем далеко. Мелькнул и скрылся в вышине, провожаемый раздававшимися всё звонче и звонче изумрудно переливчатыми трелями кузнечиков и цикад.