Кольские археологические рассказы Эпизод четвертый

ПЕРВЫЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ. КАПРИЗЫ ПРИРОДЫ.

Сюда нелёгкий путь проделал:
Катил по рельсам, морем плыл,
И с проводницей пообедал,
И с мичманами покутил!
Ведь здесь кончается Европа,
А океан - у моих ног.
Стою в раздумьях у раскопа,
Взяв в руки щётку и скребок…
     Я написал эти строчки в первую неделю пребывания на Кольском. Они родились сами, и подходящие слова мне искать не пришлось. Они ворвались в мою голову, как врывается свежий ветер, когда открываешь дверь тамбура вагона. Простые слова, но сколько не простых чувств и переживаний в них заложено. Впрочем, стоп, стоп, я уже начинаю сам себя нахваливать, а это – не прилично. Мы же представители культурной столицы, так, что будем делать всё культурненько.
    На следующий день, часов в семь, меня разбудила Люсёк:
      - Доброе утро, надо бы печь затопить. Помоги мне с завтраком. Не буду же я просить об этом начальника.
     - А где Сакса? – спросил я, хлопая глазами и пытаясь понять где я, и как сюда попал.
     - Он уже на речке часов с шести. Взял удочку и побежал. Сказал к завтраку вернётся.
     Через несколько секунд я разобрался в обстановке, прыгнул в штаны и штормовку и выбежал на улицу. Было прохладное северное утро. Дул лёгкий ветерок, вода реки продолжала свой бесконечный бег к океану, заполняя тишину северного утра равномерным шумом. Кричали какие – то птицы, то ли чайки, то ли бакланы. Чуть выше по течению реки я увидел Саксу. Он, то и дело махал удочкой, видимо перебрасывая наживку. Я быстренько умылся ледяной водой, почистил зубы и вернулся в дом. Начальник спал. Комната была наполнена разными звуками, связанными с Люсиной подготовкой к завтраку. Но все эти звуки перекрывал Володькин богатырский храп.
Странно – подумал я – как это я ещё смог спать, под такой аккомпанемент. Между нами: не переношу рядом храпящих.
     Не прошло и десяти минут, как в печке радостно загудел огонь. Люся поставила на чугунный настил с большой трещиной посередине две кастрюли и большой мятый чайник. Вскоре вода закипела. Комната наполнилась приятным теплом и стало намного комфортнее.
     - Доброе всем утро – прогудел проснувшийся начальник. Люсенька, а что у нас на завтрак?
     - Хотите, кашу сварю, хотите макароны – ответила Люся, уже войдя в роль нашего походного повара. Пойду спрошу у коллег из соседнего номера. Через пять минут она вернулась и сообщила нам, что они там у себя кофиёк попивают.
     - Москва!!! Не могут без кофе и дня прожить.
     - Мальчики, а я вам чаёк заварю, крепкий, с листьями брусники и малины. Посмотрим чей напиток будет вкуснее – заявила Люся. Кстати -  добавила она - я видела у них в палатке Саксу. Он поймал несколько больших, грамм по пятьсот, рыбин и пьёт с москвичами кофиёк.
     - Предатель – грязно выругался Володька. До чайника – не допускать! Сто грамм - не выдавать! В раскоп его на целый день. И, как обычно, радостно загыкал и захрюкал над своей шуткой. Я с Люсей предусмотрительно дружно поддержали начальника.
     А тем временем народ собрался на завтрак. Решили варить овсяную кашу. Овсянка на утро, да с огромным куском мягкого хлеба с маслом, что ещё может быть прекрасней для души и желудка в полях? Потом пили Люсин чай. Пили много. Он ещё оказался и с мятой, ну просто божественный напиток! Саксину рыбу решили пожарить на ужин. Он действительно поймал штук пять форелин и очень этим гордился.
     Наконец, перекурив это дело и, оставив одного человека на хозяйстве мы, нагрузились инструментом и двинулись к раскопу.
     Наш путь лежал вдоль берега реки. Тропинка петляла между кустов и карликовых берёзок, огибая огромные каменные глыбы. Слева и справа от тропы торчали головы подосиновиков, но я уже успел к ним привыкнуть и старался не обращать на них внимания. Иногда нагибался, чтобы схватить в ладонь горсть черники или брусники. Впрочем, ягоды пожирали все, даже начальник. Позже он мне показал ещё одну ягодку, такая чёрненькая, красивая.
     - Это – дресника - многозначительно заметил Володька. Не советую её тебе даже пробовать. Будешь бегать в ближайшие кусты каждые пол – часа сидеть на корточках, как горный орёл.
     - Понял, понял – беспокойно ответил я и выплюнул изо рта горсть этих ягод. Что же ты раньше – то не сказал?
     - Всему – своё время – филосовски заметил шеф и пнул ногой подосиновик, который посмел вырасти прямо на краю тропы.
     Километра через полтора, река сделала поворот почти на девяносто градусов. Берег приподнялся на пару метров вверх, открывая нашему взору большую площадку. Вот тут – то на площади, примерно метров двести квадратных, в очень удобном месте и находился наш раскоп. Если река текла в том же русле семь тысяч лет назад, лучшего места для стоянки просто не придумаешь. Да, древние разбирались в местности, когда строили свои жилища. На краю раскопа стоял маленький деревянный покосившийся сараюшка с дверью без замка. Вообще замков, как выяснилось позже, в Дроздовке не признавали. Если человек хотел показать, что его нет дома, он просто приставлял к закрытой двери маленькую палочку. Это было сигналом, что хозяина ушел по делам и дом пустой. Представляете, ведь никто и не пытался даже пробовать зайти в такой дом.
Ну, что за люди? Это было для меня ещё одним открытием, из ряда обещанных профессором.
      Площадь раскопа была примерно шесть на семь метров. Края были огорожены шпагатом, а по углам забиты четыре крепких колышка. Внутри всё было разбито на квадраты примерно метр на метр. С большей части площади раскопа первый слой земли был уже снят, вынесен за пределы раскопа и свален в большую кучу. В некоторых местах находились небольшие, но глубокие ямки – шурфы. Культурный слой здесь находился совсем рядом с поверхностью земли, примерно на глубине двадцати - тридцати сантиметров. Весь материал, поднятый из шурфов, внимательно исследовался и в зависимости от количества находок принималось решение в каком направлении двигаться дальше.
     - Археологи, провозгласил шеф – выбирайте себе по паре квадратов и начинайте копать.
     - А ведь получается метр на два – с опаской заметил я и вопросительно посмотрел на Люсю. Что – то мне эта яма напоминает. Не получится ли…? В этот момент к нам подошёл Володька и, выпучив глаза, страшным голосом прошептал.
     - Копайте, копайте! Жаль, что глубоко здесь не выкопать. Зверьё может быстро раскопать и растащить по тундре ваши косточки.
     Люсёк отмахнулась от него и жалостливым голосом запричитала:
     - Ну, Вас! Опять вы со своими шуточками, товарищ начальник.
     Я выбрал себе приглянувшийся прямоугольник на краю раскопа и на всякий случай оглядел окрестности. Если придётся бежать, подумал я, то вот через эти кусты – в самый раз. Пришла Володькина коллега Ольга Васильевна и показала мне на что надо обращать внимание при извлечении грунта.
     - Вот это не законченный наконечник стрелы, это кусок гребня, это просто скребки - инструмент, который использовали древние. Это - почти готовый каменный нож. А вот это уже похоже на украшение – сказала она и показала мне одинаково обработанные камешки, которые могли вполне быт древним браслетом. Но больше всего будет, конечно, просто так называемых отщепов. Это такие кусочки камня, которые удаляют с образца, чтобы получилось изделие. Всё, что вы найдёте, приносите мне. Я буду сидеть вон там, под кусточком в теньке. Сказала и улыбнулась:
     - Удачи, коллега.
     В основном все работали на коленках, предусмотрительно надев наколенники. А вот про это нам не говорили – подумал я - и тоже попытался встать на колени.  Как символично! Перед древностью – на коленях! Но в голову почему – то вдруг полезли дурацкие мысли о том, что я стою на коленях на краю ямы метр на два и сзади кто – то подходит и передёргивает затвор. Фу, какая гадость эта ваша фаршированная рыба -  промчалось в голове, и я растянулся в своих квадратах, вытянув ноги. Так работать было удобней.
      Не заметно время подошло к обеду. Есть на природе хотелось постоянно. Не помогали ни грибы, ни ягоды. Мы сложили наш инвентарь и дружно двинулись в обратный путь. Надо будет взять с собой сухарей или печенье, опять подумал я. Век живи – век учись!
     Через пол часа мы были уже в лагере. Оставшийся на хозяйстве парень из Новгорода приготовил нам растворимый супчик с тушенкой, бутерброды с колбасой и, оставшийся с утра чай. Мы молча поглощали обед и урчали от удовольствия. Вот, что значит жить на природе. Проглотив обед и перекурив, стали собираться на работу.
     - Если погода не испортится, сможем поработать ещё часа три – четыре, поглядев на облака, заметил шеф. Ну, да ладно, пойдём, а там посмотрим. Но погода не дала нам такой возможности. Покопавшись в земле ещё с час, я стал свидетелем того, что называется «Морена». Маленькое белое облачко на горизонте незаметно приблизилось и накрыло нас, да так, что пришлось прятаться под брезентом. Порывы ветра достигли штормовых значений, полил дождь, переходящий в снег. Ветер завывал, сверху на нас сыпалось всё подряд. Мы собрались в кучу под кустами и накрылись брезентом. Мужчины старались удержать концы брезента в руках, а женщины беспомощно собрались в середине кучи, прижимаясь к нам и друг к другу. Я сидел с краю, одной рукой придерживал край хлопающего брезента, а другой рукой незаметно приобнял за плечи Люська. Никаких попыток скинуть мою руку со своих плеч она не предпринимала. Её маленькое тело мелко дрожало, и она тоже прижалась ко мне. А мне это было чертовски приятно, так как я ощущал себя её спасителем. Но на другом конце кучи сидел Володька и метал в меня молнии.
     Так мы просидели под брезентом дрожа и перебрасываясь шутками, примерно минут сорок. Совсем неожиданно ветер стих, дождь со снегом прекратился, выглянуло солнце и стало сразу примерно да десяток градусов теплее. Вот они – северные погодные штучки. Мы все повылезали из нашей импровизированной палатки, хотя уже не очень – то и хотелось, и стали разминать конечности. «Морена» конечно натворила дел. В раскопе стояла вода, стул Ольги Васильевны валялся в десяти метрах от раскопа. Сорвалось пара колышков. Повсюду валялись наши лопаты, и прочие рабочие инструменты. Лезть в грязь не было никакого смысла и желания, и, наш начальник сделал нам неожиданное, но очень правильное предложение.
     - А не пойти ли нам, други, домой, да погреться у печи? Я вижу, что все промокли. Больных и хилых мы держать в лагере не будем. Мешок на голову и в море. Ха – ха – ха!!! Мы, конечно, быстро согласились, навели в раскопе подобие порядка и через час уже сидели у тёплой печи, попивая, кто чай, кто кофе.
     - Какой насыщенный и замечательный выдался первый день работы – подумалось мне, а в голову уже лезли строчки:
…А вечером, в печи согретый
Чай на столе – почти чифирь;
Я затянулся сигаретой
И перенёсся в древний мир.
Мистраль холодный лижет шхеры,
И ночь пронзительно остра.
Сижу в тени большой пещеры
Не у печи, а у костра…
     На ужин у нас была приготовлена Саксина форель с картошечкой. Мы наслаждались свежей жареной рыбкой, вовсю расхваливали Саксу и недвусмысленно намекали ему, что вот с ним –то каждый из нас пошел бы в разведку. Мокрые вещи были развешаны над печкой, в коридоре стоял терпкий дух от наших сапог. А, что вы хотите, это вам не Хилтон, это Дроздовка 1984.
     Вот так интересно прошел мой первый рабочий день в составе Кольской археологической экспедиции. А впереди было ещё почти два месяца, и каждый день обещал быть не менее интересным и насыщенным.

Продолжение истории в следующих главах.