6. Соня

(днём раньше)
Я совершила непоправимое. И это снова плохо кончилось.
Я хотела налить себе воды, но моя рука дёрнулась, и вода хлынула на стол, на салфетки и под чайник. Я перепугалась, и моё тело начало трястись, дыхание сбилось. Я выронила стакан. Он стремительно полетел на пол и разбился в дребезги. Сердце заколотилось как бешеное. Мне показалось, что я сейчас умру.
- Так мне и надо, - пронеслась в голове мысль. - Я врежу окружающим, а без меня больше никто не пострадает.
На звон откликнулась мама.
- Всё в порядке!? - испуганно закричала она из комнаты.
Послышались быстрые шаги. Скорее успокоиться! Раз, два! Выйти из ступора! Я должна что-то сделать! Пять, шесть! Собрать осколки, вытереть воду! Ответить, что всё хорошо! Девять! Десять!
Но я не могла. Меня трясло.
- Соня, всё в порядке? - повторила мама, войдя в кухню. - Что случилось? Стакан разбила?
И она меня увидела. Я так долго скрывала это...
- Соня, почему ты плачешь? - встревоженно спросила мама. - Из-за стакана? Так это мелочи, не страшно, другие есть, - она посмотрела на стол. - Воду сейчас вытрем, всё в порядке.
Она сняла с крючка тряпку и двинулась ко мне.
- Стой! - взвыла я.
Но было поздно. Мама коснулась рукой стола. Коснулась лужи воды, в которой стоял чайник. И я побежала. По стеклу. В носках. Подальше. Лишь бы вырваться. Не видеть этого.
***
Осколки стекла. В глазах потемнело. Я ударилась головой, или здесь и вправду не хватает света? Я наклонилась вперёд, за что-то держусь. Стопы чувствуют острую боль. Где я?
В голове промчалась картинка. Родители. Дым. Неужели...
Нет!!! Я ощутила быстрое биение сердца. Меня стошнило. Я поняла, что я сижу на кафеле перед унитазом. Дыхание было судорожным, сбивалось, всё тело дрожало. Я поднялась, вытерла рот. Поняла, что зря старалась не испачкаться во время обеда: нажатие кнопки смыва - и ужасно вкусные макароны по-флотски (раньше я так их любила! Но сейчас мне особо без разницы, что есть - всё моё внимание во время приёмов пищи занимают мысли об аккуратности. Лучше бы я вообще не ела) отправились в глубины канализации. И тут на меня накатила новая волна ужаса. За приоткрытой дверью стояла мама - не менее напуганная, чем я. А в моих носках (и, кажется, в стопах) остались мелкие кусочки стекла...
***
Мама сидела сзади меня и вытаскивала осколки стекла пинцетом. Было больно, но не сильно. А ещё было жалко носки, на которых расползлись маленькие красно-коричневые пятна.
Я всё ещё была в ужасе от того, что сделала. Не могло быть ничего хуже. Я потеряла самоконтроль, и это снова плохо кончилось. Я разбила стакан - теперь у нас на один стакан меньше (а если я каждый день буду что-то разбивать!?). Испортила носки. Мама могла пораниться или поскользнуться на мокром полу. А ещё...
Я вздрогнула.
- Больно? - забеспокоилась мама.
Я помотала головой. Сейчас это не важно. Моя тревога всё нарастала. Наверное, мама ещё не...
- Всё, - мама вытащила последний кусочек стекла и помогла мне подняться.
Я пулей рванула из туалета - на кухню. Но кругом была либо вода, либо стекло. Как это всё исправить!? Я не могла. Я замерла. Всё замерло.
- Сонь, ты чего? - спросила мама и, не услышав ответа, продолжила: - Ничего, ничего, сейчас я всё вытру, уберу, чай тебе сделаю.
Мама потянулась к чайнику. Меня будто что-то ударило в висок.
- Стой! Остановись! Не надо! - закричала я.
- Что "не надо"?  - не поняла мама.
Тут я разревелась. Громко, безудержно, с места - как ребёнок. Мне было нечего терять.
- Тебя! Током! - всхлипывала я, втягивала воздух и вновь заливалась слезами. Я пыталась считать, но мысли не слушались, и это ужасало меня ещё больше.
- Ну что ты придумываешь, Соня, - приговаривала мама, вытирая воду под чайником. Я дрожала как перепуганный, загнанный заяц. - Подставка ток не проводит, всё безопасно.
Мама нажала на кнопку чайника. Тот зашуршал - сначала тихонько, потом всё громче.
***
С тех пор как всё это началось, папа мне не нарадуется. Говорит, что я "...наконец-то бросила страдать дурью и занялась чем-то полезным". Это он про рисунки и английский соответственно.
Раньше я обожала делать всякие интересные фотографии, а потом рисовать из них мультяшки. Увидела у школы красивую белую кошку - сфотографировала и иду на уроки довольная. Прихожу домой (или, есть есть бумага, прямо на уроке!), рисую набросок милой кошечки с огромными глазами. Потом раскрашиваю - можно красками, акварелью, но лучше всего у меня получается карандашами и цветными ручками - и кладу в свою папку. Там у меня столько работ за три года собралось, что она скоро порвётся! Я думаю: может, их куда-нибудь в соцсети выкладывать? Или в конкурсе принять участие? Думала... У меня нет времени на эти глупости. И я ведь не фотографирую с тех пор как...
Каждый раз, когда я хочу воспользоваться телефоном или отложить его в сторону, я проверяю: выключены ли звуки, завед;н ли будильник на 6:30, не включился ли блютуз. Если мне всё-таки нужно что-то сфотографировать, я проверяю, нет ли вспышки - обычно я это делаю, когда я не успеваю перенести в тетрадь то, что учитель написал на доске. Часто, когда я делаю фотографии, руки у меня вмиг начинают трястись, и снимки получаются плохими. Я тут же их удаляю и даже не пытаюсь сделать новую фотографию, чтобы не потерять над собой контроль и не опозориться перед классом. Поэтому, если мне не хватает времени, в классе я пишу быстро, а дома вырываю страничку и переписываю начисто. Это занимает много времени, но зато я всегда идеально готова к урокам, а значит, меньше вероятность получить замечание, плохую оценку или неодобрение. Да и времени мне не жалко - уроки полезнее, чем какое-то рисование.
Я сидела на кровати - мама нанесла мазь на мои порезы на ногах и сказала пока никуда не ходить, особенно на кухню, где остались осколки стакана. Носки попробует отстирать. Вероятно, она так перепугалась и решила, что сначала я, ноги и чай, а потом уже вода и стекло. Мама была в домашних резиновых тапочках, но я всё равно очень переживала за неё. Вдруг она поскользн;тся и упадёт, или чайник всё же сломается, и она получит электрический удар? Из-за меня? Я почувствовала, что снова начинаю дрожать. Один, два, три...
Наконец она вошла с большой кружкой горячего чая. Я смогла взять себя в руки. Больше я не допущу, чтобы подобное произошедшему на кухне повторилось.
- Я убрала осколки и вытерла воду, - сообщила она мне. - Вот твой чай. Пей.
- Спасибо.
Я осторожно взяла кружку в руки. Больше - никаких оплошностей. Я не могу снова совершить ошибку. Иначе это в действительности плохо кончится. Сейчас мне просто повезло.
- Ходи пока в тапочках, - посоветовала мама и достала из-под моей кровати жёлтые тапки. Такие же, как у неё. И слегка пыльные. Нужно ополоснуть. Но до ванной придётся идти босиком, и я могу пораниться. Попросить маму? Не вариант, я и так стала для неё обузой и предметом волнения.
Я вновь ощутила приближающийся приступ паники. Считать! Раз! Два! Три!
Кажется, мама заметила изменения в моём лице и поэтому погладила по спине. О нет, ей меня жалко. У неё точно чистые руки?...
- Я вижу, что в последнее время ты... Тебя что-то тревожит, - начала мама. Ей было сложно подбирать слова. Кажется, это ничем хорошим не кончится. Я застыла и не могла ни пошевельнуться, ни ответить, ни сделать вдох. - И тебе сложно это сформулировать. Я очень хочу помочь, но не знаю чем, потому что не могу понять... Вчера вечером я нашла психотерапевта в клинике - это недалеко от дома - и связалась с ней.
Нет.
- Я рассказала Виолетте Сергеевне про тебя, и она сказала, что с твоим состоянием стоит поработать. Мы договорились на завтра после твоих уроков, вы пообщатеесь в течение часа, а потом мы пойдём домой.
Нет.
Я перестала дышать. Мне показалось, что я сейчас потеряю сознание.
- Это не страшно, - добавила мама.
Я расплакалась. От меня одни проблемы.