11. Соня

Я тихонько села на стул. Психотерапевт представилась, я поздоровалась. Мне хотелось исчезнуть. Я чувствовала, как внутри меня царствует холод, и держалась изо всех сил, чтобы всё это не вырвалось наружу. Со мной всё в порядке! Я адекватная, нормальная! Мне не нужна помощь, я могу сама!
Немного помолчав и поправив прядку длинных тёмных волос (я почему-то подумала, что на её облегающем синем платье остающихся волос почти не будет видно, хотя мне было совсем не до этого), Виолетта Сергеевна сказала, что хочет уточнить, с какой проблемой мы пришли. А я не хотела ничего говорить, не хотела уточнять. Мне хотелось спрятать холод внутри себя, спрятаться самой, убежать и больше никому никогда не показываться. Но я должна была сидеть. Должна была быть сильной. Почему? Потому что мама нашла мне психотерапевта! Мама заплатила за приём, а я даже не знаю, сколько! Она хочет мне помочь, хоть я этого совсем не заслуживаю! Не нужно мне помогать! Что здесь делает собака!? Она, наверное, грязная? Нет, правда, зачем она тут???
Мама стала рассказывать, как я вчера разбила стакан. Порезы на ногах начали саднить. Мне было немного больно ходить, но я терпела. Силы предательски кончались, но я держалась как могла. Держала в себе страх, стыд и боль.
- Соня, давай поговорим пока, а мама подождёт в коридоре? - меня выдернуло из бесконечного, замкнутого круга размышлений.
Я кивнула, чувствуя, как начинаю дрожать. Мама поднялась со стула,  выйти.
Виолетта Сергеевна вновь заговорила:
- Прежде чем мы начнём, предлагаю тебе познакомиться с Хайди. Это твоя собака-терапевт. Она будет присутствовать не только на наших с тобой занятиях, но и какое-то время поживёт у вас, чтобы помогать тебе справляться с тревогой. Ты можешь гладить её, разговаривать, играть, а она всегда будет рядом, будет готова выслушать тебя или поддержать игру. Хайди, поздоровайся.
Собака-терапевт? Что? Зачем??? Почему?! "Пожив;т"?! "Какое-то время"?!
Собака встала и начала двигаться ко мне. У меня закружилась голова.
Внезапно у меня откуда-то появились силы. Я резко встала. От этого потемнело в глазах.
- Нет! Не надо! Не подходи ко мне! - кричала я то ли собаке, то ли наступавшему на меня ч;рному туману. Если последнему, то меня точно можно считать ненормальной. - Не надо!!!
Меня загоняли в угол словно добычу, которая в следующую секунду будет убита и съедена. Нет! Я больше так не могу!!!
Моя нога обо что-то ударилась. Я плюхнулась на детский стульчик у столика с раскрасками и разрыдалась. Кабинет превратился в битое стекло, и когда я судорожно всхлипывала, делая безуспешные попытки впустить воздух в свои лёгкие, оно разбивалось снова и снова.
Виолетта Сергеевна, кажется, немного удивилась такой бурной реакции и сначала даже испугалась, как мама. Неожиданно дверь приоткрылась - мама заглянула в кабинет и увидела меня в слезах. Мне показалось, что всё, что происходит - нереально. Я сплю. Или это бред.
Психотерапевт тут же включила режим "непробиваемого спокойствия".
- Хайди, стой, - сказала она собаке. Та остановилась и села. Виолетта Сергеевна посмотрела на маму, которая стояла на пороге, помотала головой. Дверь закрылась.
Психотерапевт подошла ко мне, присела на корточки. Я почувствовала, будто ей от меня что-то надо: будто я украла её блокнот и порвала страничку. И я даже понимала, что. Они все хотят, чтобы я была нормальной!
- Соня, посмотри на меня, - попросила она меня. - Вдох... - она подняла руку ладонью вверх, - выдох... - и, перевернув, опустила.
Я смогла сделать вдох, но всё ещё дрожала и ничего не видела, кроме разбитого зеркала и чёрного тумана.
- Продолжай дышать, - напомнила Виолетта Сергеевна.
Я вытерла глаза... Она смотрела на меня почти так же, как мама. Без обеспокоенности, но с жалостью. Почему вам всем меня жалко!? Я плохая! За что меня жалеть?! Я страдаю заслуженно и должна справиться исключительно сама!
Ко мне приближался новый приступ паники. Считать! Считать, считать, ни за что не останавливаясь! Раз, два, три четыре!
- Ты боишься собак? - полуутвердительно спросила Виолетта Сергеевна.
Я механически покачала головой. Не сбиваться! Пять, шесть, семь, восемь!
- Тебе не хочется знакомиться с Хайди? - продолжала допытываться она.
Я не знала, как на это ответить. Психотерапевт сделала ещё одну попытку:
- Ты не хочешь, чтобы она к тебе подходила?
Я кивнула, стараясь не запутаться в десятках.
- Почему?
Счёт в голове остановился, как останавливаются механизмы в машинах и технике, если отключить питание.
- Она грязная, - прошептала я. Собака же не успела ко мне, да? Мои руки всё ещё чистые?
Виолетта Сергеевна поднялась и села на соседний стульчик.
- Ты не хочешь испачкаться?
- Да, - сглотнула я, безуспешно пытаясь унять дрожь.
- Почему это так важно? - психотерапевт смотрела на меня и, кажется, думала, как бы поскорее добраться до блокнота.
Почему это так важно? Это очень важно! Если я испачкаюсь, я могу испачкать других, испачкать свою одежду, испачкать чужую одежду, заболеть, заразить кого-то другого! Я должна быть идеально аккуратной, чтобы ничего не случалось из-за меня! Но я не могла объяснить всё это Виолетте Сергеевне. Потому что тогда она бы спросила про...
- Наверное, тебе сейчас трудно ответить, - сформулировала психотерапевт. Думаю, я её разочаровала. Лишила материала для работы. - Давай сделаем так: Хайди просто подойд;т и сядет рядом. Тебе необязательно её трогать. Как ты на это смотришь?
Я кивнула. Главное, чтобы она не подходила слишком близко. Я не знаю эту собаку, не знаю, чем она болела, привита ли она, что она захочет сделать и как себя поведёт...
- Хайди, иди сюда, - позвала Виолетта Сергеевна. - Садись.
Собака подошла и уселась напротив меня. Она наклонила голову, будто внимательно слушала и всё понимала. Я разглядела её: у собаки были сверкающие голубые глаза и коричневая маска с рыжими точками как раз над глазами.
- Как она тебе? - спросила психотерапевт, заметив направление моего взгляда.
- Красивая, - кивнула я.
- Она будет тебя слушаться. Скажи ей, например, чтобы она легла.
Зачем мне собака? Зачем мне нужно, чтобы она меня слушалась?
- Лежать, - послушно попросила я.
Собака легла и облизнулась.
- Хочешь кинуть ей мячик? - поинтересовалась Виолетта Сергеевна.
Она порылась в своей сумочке и достала ж;лтый пупырчатый мяч. Протянула мне.
- Он, наверное, был слюнявый, - проговорила я. Или я должна его взять? Что я должна делать? В глубине меня, не оттаявшей ни на капельку, всколыхнулось беспокойство.
- Давай я кину, - не стала сопротивляться психотерапевт.
Жёлтый мячик покатился по полу. Собака ловко остановила его лапой и принесла Виолетте Сергеевне.
- Дай Соне, - сказала она.
Я испугалась, что собака станет тыкаться мордой в мои руки, прося взять мячик, но та лишь бросила его около моих ног и стала пятиться назад, как я в приступе паники. Психотерапевт снова отдала пас собаке.
- А ты вообще собак любишь? - задала очередной вопрос Виолетта Сергеевна.
- Люблю, - ответила я и тут же поправилась: - любила.
Я перепугалась: сейчас психотерапевт станет придираться к прошедшему времени глагола. Но в ответ она поинтересовалась, какие животные мне нравятся сейчас. Я ответила, что не знаю.
Мы стали говорить - психотерапевт спрашивала, я кое-как отвечала - о какой-то ерунде: как у меня дела в школе, что я люблю есть, нравится ли мне заниматься английским. Я страшно боялась, что случатся две вещи: Виолетта Сергеевна спросит про то, что случилось раньше, и у меня опять начнётся приступ. И она опять начнёт меня жалеть. Я снова сосредоточилась на счёте и на полном самоконтроле.