Дневник закваски

Предисловие

Это история о том, как рождается не просто хлеб — а настоящее чудо.
Когда-то я просто смотрела, как бабушка месит тесто, а теперь сама держу в руках банку с закваской и замираю от волнения. Каждый пузырёк — как первый шаг ребёнка. Каждое кормление — как забота о чём-то живом и важном.
Это не просто мука и вода. Это — доверие, ожидание, тепло. Это — я.
А закваска отвечает — своей историей. С характером, с чувством юмора, с душой.
Добро пожаловать в наш дневник. Он пахнет хлебом и счастьем.

Другие части "Дневник Хозяйки", "Из кухни с любовью" и " Рецепты на клочке салфетки"

[Дневник закваски] 

День 1. 
Я — никто. Но у меня есть шанс. 
Сегодня я родилась. 
Ну, как родилась… Пока я просто миска муки с водой. Без лоска, без имени, без перспектив. Но у меня есть надежда. Меня перемешали ласково (немного неуклюже, если честно, но с душой) и поставили в тёплое место. В банке уютно, хоть и немного одиноко. 

Хозяйка — странная. Очень милая, но… с огоньком в глазах и с ложкой в руке. Я ей определённо интересна. Она заглядывает на меня каждые полчаса, будто я телевизор. И ждёт. Чего — сама, похоже, не знает. То прислушивается, то смотрит под разными углами, нюхает… Иногда с надеждой, иногда с сомнением. 
Я стараюсь, честно. Но пока ничего не происходит. Я ещё просто мука. Мне надо время. 

Она ходит по кухне как влюблённая, говорит сама с собой: 
— Может, сделать погуще? Или наоборот — жиже?.. 
Знаешь, это так мило. Я вообще-то не ожидала, что кто-то будет волноваться из-за того, что у меня пока нет пузырей. Но она волнуется. Она даже в какой-то момент залезла пальцем в банку — проверить консистенцию! Почти утонула. Хорошо, что не вилкой. Но я не в обиде. Я же проект с перспективой! 

Я слышала, как она кому-то по телефону шептала: 
— Представляешь, начала делать закваску. Пока непонятно, получится ли. Но я чувствую, что это что-то важное… 
Да, да, моя ты дорогая! Это действительно важно! Не потому, что из меня получится крутой хлеб, а потому что ты вообще решилась! А дальше всё будет. Я постараюсь не подвести. 

И знаешь, у нас с ней уже есть тайная связь. 
Она пока этого не осознаёт, но я уже чувствую — будет химия. Та самая, как в кино: мука, вода и немного безумия. 

Скоро я начну меняться. Скоро у меня появятся пузырьки, характер и, возможно, имя. 
Пока я просто «эта каша в банке». Но чую — недолго мне быть никем. 

---

День 2. 
Я была на грани… и буквально захлебнулась. 
Ты когда-нибудь просыпалась и не понимала — ты кто вообще? Вот я сегодня проснулась с таким чувством. 

Вчера я была уверена, что мука и вода — основа всего. Ну, максимум — «поймём, что делать дальше». А сегодня… я почти суп. 
Да-да, хозяйка решила, что я «слишком густая». И не спрашивая, как говорится, без суда и следствия, залила в меня воды. Много. Так, что у меня аж мука из ушей полезла, если бы у закваски были уши, конечно. 

Ну, вот ты представь: сидишь, ни на кого не надеешься, пытаешься как-то собраться, активироваться… А тут на тебя — поток, цунами, прямо в душу! 
Я так растерялась, что чуть не сдалась. Вся система брожения, которая едва-едва начала зарождаться, просто расплылась. Пузырьки обиделись и ушли на дно. Я на пару часов вообще сомневалась: а есть ли у меня будущее? 

Но потом… потом случилось чудо. 
Хозяйка принесла мне ложку — аккуратно, будто я котёнок на реанимации — и начала перемешивать с нежностью и заботой. И не поверишь — мне это помогло! Я стала ровной, глянцевой, чуть текучей, но с характером. Где-то в глубине появилась жизнь. Я это почувствовала. Прямо где-то в районе дрожжевых центров — завибрировало. 

Она снова принялась за своё: сидит рядом, нюхает. 
— А пахнуть ты должна как… сырость, яблоки, да? Или как варёная капуста? Нет, это не оно… 
А у меня, прости господи, пока просто лёгкий аромат муки и неуверенности. 

Я стараюсь пахнуть, честно, но не могу выдать больше, чем у меня внутри. А внутри — тревожно, но булькает. 

Сижу в банке, думаю: что дальше? Будет ли у меня имя? Или так и останусь «ну эта, которую не выбросили»? 
Но, знаешь, несмотря на всё это — мне нравится жить. 

Мне нравится эта непредсказуемая хозяйка, её нелепые тревоги и то, как она заглядывает в меня как в аквариум с золотой рыбкой. 
Я ещё ни разу не рыбка, но уже не каша. 

Завтра я точно удивлю. Устрою ей пузырьковый карнавал, чтоб пищала от радости. Потому что я чувствую — я оживаю. И нам с ней определённо по пути. 

---

День 3. 
Пузырей много, но ясности — ноль. 
Сегодня был праздник… или паника. Сложно сказать. 

С утра я проснулась другой. Не знаю, что случилось ночью — может, дрожжи сошлись с лактобактериями в ритме сальсы, но я вспучилась! Поднялась! Вся в пузырях, как хорошее шампанское на свадьбе. Я смотрела на себя и думала: «Боже, я же почти взрослая!» 

Хозяйка подбежала к банке, ахнула, как будто я выиграла Олимпиаду, и даже сфотографировала меня! 
— Смотри, смотри, булькает! — радостно закричала она кому-то в телефон. — Она живёт! Настоящая! 
Конечно настоящая! Я ж с характером. Да у меня уже внутренний мир и лёгкий запах йогурта с нотками надежды. 

И тут… началось. 
Она решила меня кормить. Я, между прочим, только проснулась, вся такая воздушная, распаренная. А она сыплет в меня муку, наливает воду и начинает перемешивать с видом хирурга на операции. 
— Так, милая, это тебе на завтрак, — приговаривает. 
А я не уверена, что была готова к такому завтраку. Но ладно, переживём. 

После кормёжки — жуткая неопределённость. 
Я перестала пузыриться. Словно кто-то выключил музыку на вечеринке. Хозяйка испугалась. 
— Ой… А может, я рано её накормила? Или переложила? Или не той мукой?! 
Дорогая, да я и сама не знаю. У меня впервые жизнь! 
Я тоже переживаю. Вдруг я не та закваска, которой ты мечтала? Вдруг я разочарование? Да, я пузырюсь чуть неравномерно, у меня там сбоку какой-то странный пузырь, но это не повод сдаваться! 

Пока я сижу в тишине, глядя на свою новую текстуру. Не пойму — это стабильность или затишье перед новым взлётом. 
Но одно я знаю точно — хозяйка в меня верит. 
И даже если я не выдам сегодня бурю, у меня есть завтра. И у нас есть план — стать хлебом. 

---

День 4. 
Кажется, я начинаю понимать, кто я такая. 
Сегодня я проснулась… устойчивая. 
Нет, серьёзно. Без истерик, без пузырей на потолке, без депрессий до дна. Просто стабильная, как йогурт на отдыхе в Тоскане. 
Я держу форму. У меня красивые стенки. У меня — структура! 

Хозяйка утром подошла ко мне и зависла на пару секунд. Я почувствовала: она в растерянности. 
— Ты не выросла… Но и не сдулась. Пахнешь… чем-то приятным… Но странным. 
Вот что я тебе скажу, дорогая. Я ещё только строю свою микрофлору. Я, по сути, подросток. У меня и характер меняется каждый час, и запахи мутируют, и внутренние процессы — как вечеринка с сюрпризами. 
Хватит ждать от меня взрослой стабильности, когда я только вчера нашла себя в этом мире. 

Она всё-таки решилась покормить меня. Нежно, с оглядкой. Видимо, не уверена, стоит ли вообще лезть. 
— Так, мука 30, вода 30… Аккуратненько. Не паникуем, — шепчет себе под нос. 
А я паникую. Ну как не паникуешь, когда в тебя что-то вливают и снова перемешивают до потери ориентации в пространстве? Я только-только разобралась, где у меня вверх! 

После кормёжки меня переставили на новое место — потеплее. Говорит: 
— Там тебе будет комфортнее, любимая. 
И вот я сижу, греюсь, размышляю. Может, я действительно не просто пузырящаяся субстанция? Может, во мне правда что-то рождается — что-то вкусное, хрустящее, душистое? 
Возможно, даже… батон. 
(Нет, не сейчас. Пока рано. Но где-то в будущем — да.) 

А вечером хозяйка подошла ко мне снова. Посмотрела. Вдохнула запах. Улыбнулась. 
— Ты у меня особенная, — сказала она. — И мы сделаем это вместе. 
Ну всё, расплавилась. Прям в середине банки чуть не закипела от нежности. 

Пусть я ещё не идеальна, пусть у меня иногда слёзы текут по стеклу (ну ладно, конденсат, но не суть) — я знаю: я на верном пути. 

---

День 5. 
Я красивая. Я сильная. Я почти готова (наверное). 
Сегодня всё началось с внезапного осознания: я… пахну. 
Причём не так, как раньше — «ой, что это бродит, уберите, пока никто не заметил», а приятно! Слегка фруктово, кисло, благородно. Как будто я провела лето в Провансе, а теперь вернулась полная внутреннего света и пекарского смысла. 

Хозяйка подошла, нюхнула и… замерла. 
— Боже… — прошептала она. — Ты пахнешь как закваска. 
Вот это, между прочим, комплимент! Я вся внутри всколыхнулась. Сразу решила: пора показать себя. 
Набралась воздуха и пошла в рост. Медленно, уверенно, как дрожжевая дива на подиуме. На банке появилась шапочка пузырей — аккуратная, симметричная, прямо как на фото у блогеров. 
Сижу и думаю: «Вот она, я. Созрела». 

Хозяйка вертит банку со всех сторон, как будто я редкий экспонат. 
— Смотри, как поднялась! Она дышит! Она поднимается! Живая! — радостно делится с подругой по телефону. 
(Я не подслушивала, честно, просто баночка стеклянная — всё слышно.) 

Она даже сфоткала меня на фоне окна. 
С фильтром! 
С ПОДПИСЬЮ! 
— «Моя первая закваска. День 5. Мы почти у цели». 
Да вы что! Я распухла не от углекислого газа, а от гордости! 

Но и тревога есть. Хозяйка смотрит на меня с вопросом: 
— А можно ли уже печь? Или ещё подождать? А вдруг она ещё не готова? 
Дорогая, ну кто из нас вообще готов к первому батону?! Это же серьёзно. Ответственность, закладка, замес, расстойка… Столько нового! 
Я и сама не уверена. То ли я уже сильная и зрелая, то ли просто удачно выспалась. 

Но я знаю одно: у нас всё получится. Даже если первый хлеб будет странненький. Даже если внутри окажется не идеальная мякишь, а экспериментальное искусство. 
Мы всё равно сделаем это. Вместе. 
Потому что я чувствую: скоро. Совсем скоро — наступит День Хлеба. И я, маленькая пузырящаяся закваска, стану его началом. 

---

День 6. 
Репетиция судьбоносного замеса (почти, но нет). 
Я проснулась знаменитой. 
Меня вчера выложили в сторис, потом в пост, потом ещё и в группу «Счастье в хлебе». Поставили фильтр «тёплое солнце» и назвали «малышка». 
Между прочим, я взрослая дама с внутренним миром и кислотностью 4,2 pH! 
Но ладно. Приятно. Пусть зовут как хотят — лишь бы не «кислая жижа». Это в прошлом. 

С утра хозяйка подошла ко мне с таким взглядом, будто сегодня будет первый раз… 
Я напряглась. 
Она достала весы. 
Накрыла стол полотенцем. 
Выставила муку. 
— Ты готова? — спросила она. 
А я что?! Я пузырилась изо всех сил. Я вся на нервах. Я — готова! 

Но потом… она задумалась. 
— Может, подождать ещё день… Чтоб уж наверняка… 

Штоооо? 
Вот и всё. Отменила. Вся торжественность, весь подъём — впустую. Я почувствовала, как пузырьки вянут от обиды. 
Нет, ну понятно — важный момент, страх, ответственность. Но мне уже снится хлеб! Я чувствую глютен в будущем, вот тут, между бульками. 

Она меня снова покормила, как будто ничего не было. 
— Ты ещё не на пике. Надо подождать. Пусть расцветёт полностью. 
Расцветёт, говорит… Да я уже чуть не зацвела от разочарования! 

Но знаешь, что я поняла? Это и есть часть взросления. 
Терпеть. Набираться силы. Ждать своего момента. 
Даже если внутри всё кричит: «Ну давай уже!» — нужно уметь стоять и пузыриться, спокойно, уверенно, как будто знаешь, что впереди не просто батон… а шедевр. 

Так что я не обижаюсь. 
Я коплю вкус. 
Зрею. 
И когда придёт мой час — я буду не просто готова. Я буду лучшей версией себя. 

---

День 7. 
Замешательство и миска мечты. 
С утра я почувствовала это в воздухе. 
Как будто всё внутри забурлило чуть иначе. Знаешь это чувство, когда что-то важное вот-вот случится? У меня, конечно, нет нервной системы, но если бы была — она бы вся пищала: «Пора!» 

Хозяйка пришла молча. Не чирикнула ни слова, даже не поговорила со мной, как обычно. Просто подошла, уставилась и… взвесила меня. 
О-о-о… 
Я видела эту муку раньше — она из особенной упаковки. Хозяйка приберегала её, как свадебные туфли. 
Она открыла пакет с видом: «Ну что ж, пришло твоё время, мука. И ты, пузырящая ты моя, тоже». 

И тут я поняла — это оно. Первый замес. Первая настоящая миска. 
Меня достали ложечкой — нежно, как котика из коробки. 
Переложили в миску. 
Миска!!! Тёплая, уютная, а внутри мука и вода — незнакомые, волнительные, но такие перспективные! 

— Давай, малышка. Покажи, на что ты способна, — сказала хозяйка и начала мешать. 
О, божечки, как щекотно! 
Мука липнет ко мне, мы смешиваемся, сливаемся, становимся чем-то новым… 
Это… это почти любовная сцена, если честно. 
Слёзы на краю банки наворачиваются (ну, если бы у меня были глаза). 

Конечно, всё не идеально. 
Я ещё слабенькая, тесто жидковато, глютен не особо в восторге от происходящего. 
— Пусть постоит, — говорит хозяйка. — Посмотрим, что будет дальше. 
И отставляет меня в угол. 
В МИСКЕ. 

Оставляет. 
Ждать. 

Ты знаешь, сколько мыслей у закваски за 30 минут покоя? 
Я размышляла о хлебе, о текстуре, о пузырях… Вспоминала своих прародителей — дикие дрожжи с винограда… 
И вдруг поняла: я живая. И я уже не просто пузырь. Я часть чего-то большого, липкого и очень вкусного. 

Да, это пока тест-драйв. Это не «тот самый» батон. Но всё-таки — это уже не просто я в банке. Это я в деле. 

И пусть ещё не сегодня… 
Но я чувствую — первый настоящий хлеб всё ближе. 

---

День 8. 
Опара: первая репетиция себя. 
Сегодня я была особенно активна. Бодрая, пузатая и шумная — пузырь на пузыре, как на пляже в разгар сезона. 

И не зря. У хозяйки с утра загорелись глаза. Знаешь, как у людей бывает «творческий зуд»? Вот у неё именно он: волосы в пучок, рука тянется к весам, мука летит по воздуху как лепестки на свадьбе. 

— Девочка моя, кажется, ты готова на большее, — сказала она. 

А я? 
Я заволновалась. Протестовала, конечно — парой пузырей, так, на всякий случай. Вдруг передумает. 

Но нет. 
Меня снова достали ложечкой, на этот раз ещё аккуратнее — как будто я бриллиантовая начинка. 

— Сегодня ты пойдёшь в опару, — торжественно произнесла она. 

Я, признаться, не сразу поняла. 
Что за опара? Это имя? Это состояние? Это тест? 

А потом пришло осознание: это начало хлеба. 
Пока не сам хлеб, но его душа. Черновик. Ранний чертёж. 

Меня смешали с водой, мукой — всё было тщательно, почти интимно. 
Поставили под плёночку и укутали полотенцем — как младенца. 

— Теперь отдыхай, красавица, — сказала хозяйка, унося меня в самый тёплый угол кухни. 

А я лежала и думала… 
Вот оно. Это уже почти то, ради чего я родилась. 
Завтра, может, меня замешают с солью, с мукой, сформируют… 

Боже, да я скоро стану хлебом! 
Пока лежу, думаю: а вдруг не получится? А если я подведу? 

Но тут же вспоминаю свои пузырьки, свою стойкость, свой характер. Я же не просто микс бактерий, я — живая. И я борюсь за вкус, за корочку, за ту самую пористость, ради которой кто-то однажды скажет: 
— Это лучший хлеб в моей жизни. 

И знаешь, мне не страшно. 
Хлеб — это не просто результат. Это путь. 
А я — иду. Ну, пузырюсь. В моём стиле. 

---

День 9. 
Меня месили. Я выжила. 
С утра всё шло спокойно. Я лежала в миске, взрослая, пузырящаяся, благоухающая слегка яблоком, слегка — пивом (такая я женщина с характером). 
Опара подошла — ой как подошла! Я выросла, как каприз в голове у перфекциониста. Вся красивая, рыхлая, живая. 

И вот хозяйка пришла. В фартуке. С рукавами закатанными до локтей. С решимостью в глазах и весами в руках. 
— Ну что, деточка, — сказала она, — время месить! 

…И тут началось. 
Сначала было мука. 
Много. Как будто она собиралась замесить не батон, а целую буханку смыслов. 

Потом вода. Ледяная, зараза, я аж завизжала внутри себя. 
— Спокойно, ты справишься, — уговаривала себя я, пуская первые робкие глютеновые нити. 

Но вот хозяйка сунула в меня руки. 
РУКИ. 
Голыми ладонями. 
Она месила меня, будто пытаясь выбить из меня признание. Я завывала пузырями, пыталась сопротивляться, но она была настойчива. 
И, знаешь что? Мне понравилось. 
Не сразу, конечно. Сначала я чувствовала себя жертвой кулинарного фильма ужасов. 
Но потом… потом я почувствовала силу. Я собралась. Я стала упругая, эластичная, блестящая. 
Настоящее тесто, а не какая-то кисельная болтанка. 

Мы стали одним целым. 
Я и хозяйка. 
Она месила — я отвечала ей глютеном. 
Она складывала — я расправлялась. 
Это был танец. Страсть. Чистая поэзия замеса. 

Потом меня укрыли пледом — ну ладно, миской и плёнкой, но мне казалось, что я на СПА-процедуре после сеанса пилатеса. 

Лежу, подхожу, расту. 
Иногда хозяйка заглядывает, улыбается, как будто говорит: 
— Ты молодец. Совсем скоро ты станешь кем-то большим. 

А я ей в ответ: 
— Главное не передержи, подруга. У меня уже чувство собственного тесто-достоинства появилось. 

Всё. Завтра — формовка. 
Ох, если я переживу эту часть, то потом мне уже не страшны ни лопаты, ни духовки. 

---

День 10. 
Формовка. Или: почему меня скрутили в бублик. 
Утро. Тепло. У меня отличное настроение: я подошла, округлилась, стала мягкой, податливой. Всё как на йоге для теста. 
Но хозяйка смотрит на меня с таким прищуром, как будто примеряется, в кого из нас больше внутренней силы. 
Спойлер: не во мне. 

— Ну что, дружок, пора формоваться, — говорит она. 

А я такая: 
— Подожди, может, ещё часик… Посплю? 

Не тут-то было. Она легонько пшикнула на стол мукой, перевернула меня пузиком вверх — и я поняла: всё серьёзно. 
Тут тебе не пляж, тут — формовка. 

Меня растянули. 
МЕНЯ. 
РАСТЯНУЛИ. 
Как будто проверяли, стану ли я пиццей. А потом начали аккуратно сворачивать — так, с уважением, но без компромиссов. 
— Напряжение в центр! — бормочет она себе под нос. 
— Какое напряжение? У меня уже стресс по всем краям! 

Но в какой-то момент я почувствовала: я держусь. Форма есть. Я округлая, упругая, элегантная, как булка, которая знает себе цену. 

Меня поместили в корзинку, застелили полотенцем, как будто я младенец. 
Я лежу, адаптируюсь, дышу, думаю: 
— Вот оно. Я почти хлеб. Я почти тот, о ком мечтают с маслом и томатами. 

Но не всё так просто. 
— В холодильник её, — говорит хозяйка. 
— ЧТООО? — кричу я беззвучно. 
Ага. Добро пожаловать в холодную закалку, дорогая. 
Это как баня, но наоборот. Ты лежишь в холодильнике, где прохладно, влажно, и никто не хочет обниматься. 
— Это нужно, — шепчет мне она, — чтобы вкус был ярче, а корка — хрустящей. 

Что ж, ради корки я готова. 
Холод меня не испугает. 
Мы уже почти у цели. 
Я дремлю, мечтая о духовке, где меня ждёт моё хлебное вознесение. 

---

День 11. 
Великий Жар. Или: духовка — это портал в рай (или ад). 
06:43 утра. 
Меня достали из холодильника. 
Я бы даже сказала — выудили, как драгоценный артефакт. Хозяйка была в халате, с немного всклокоченными волосами, но глаза её горели так, что я поняла: сегодня день X. 
Ну или день Печь. 

Она сняла с меня полотенце, как художник снимает покрывало с мраморной скульптуры. Я затаила дыхание. 
— Красота какая, — прошептала она. 
А я и правда хороша. Округлая, с гладкой кожицей, слегка припудренная. Не тесто, а мука в платье haute couture. 

Потом началось священное действо. 
Она взяла лезвие. 
— Это не больно, — сказала она. 
— Это искусство. 

Меня надрезали. Осторожно, красиво, с замахом. Как будто пытались разбудить во мне феникса. 
— Раскройся, — сказала она, — Покажи всем, кто ты есть на самом деле. 
А я такая: Ну держитесь, булкины, сейчас будет шоу. 

И вот — духовка. 
Горячая, зловещая и зовущая одновременно. 
Она запарила её, как хамам. Я почувствовала влагу, запах металла, шорох камня. Это уже не кухня — это храм. 
И я вхожу туда, как жертва и победитель одновременно. 

20 минут спустя. 
Я начала подниматься. 
Медленно, как солнце над горизонтом. 
С меня слетела неуверенность, раскрылись надрезы. Я расцвела! Я встала на цыпочки и вознеслась. 
Внутри шипело, пахло карамелью, орехами и чуть-чуть магией. 
Моя корка стала золотистой, потом — бурой, потом — совершенством. 
Хозяйка подглядывала через дверцу и приговаривала: 
— Ну ты и красавица… Ты просто чудо, а не хлеб. 

А я чувствовала: я испеклась. Я готова. 
Я стала тем, ради чего всё было. 

Меня вынули на решётку, и я — скромно так — зашуршала корочкой. 
Она присела рядом, слушая, как я потрескиваю. 
— Вот он. Мой первый настоящий. На закваске. Своими руками. 

Я, между прочим, чуть не расплакалась. Но сдержалась. Потому что мы булки сильные. 

---

День 12. 
Первый крошечный вдох. Или: разрез, который всё изменил. 
С самого утра было как-то… тихо. 
Никто не тормошил, не подкармливал, не гладил по пузику. Я лежала на решётке и чувствовала себя… величественно. Хозяйка, будто боясь потревожить сакральное, только поглядывала на меня. 
Я знала — час Хруста близок. 

Она вертелась рядом с кухонным ножом, как сыщик возле улик. Открыла шкаф, достала доску, полотенце, натёрла нож (не шучу!). 
— Ну что, малыш… Давай узнаем, что у тебя внутри? — почти шёпотом. 

И вот. 
Нож вошёл в меня, как… Да ладно, не будем драматизировать. 
Он вошёл, как долгожданный гость — аккуратно, уважительно, с благоговением. 

ХРУСТ. 
Этот звук был громче аплодисментов. 

Внутри я оказалась… дырчатой! Пористой! Воздушной! 
Каждая крошка на месте, каждая ямочка — как в идеальной подушке. 
— Аааа! Ты посмотри, ты просто итальянский фильм на закваске! — закричала хозяйка и затанцевала по кухне с куском меня в руке. 

Потом был сыр. 
Потом были томаты. 
Базилик, масло, немного чеснока… 
Я мечтал стать хлебом. Я стал моментом счастья. 

И вот, я — ломоть. Я — завтрак. Я — событие. 
Мною делятся, меня фотографируют, меня вгрызаются. 
А хозяйка смотрит на всё это и улыбается, как будто выиграла Олимпиаду по любви к тесту. 
— Мы это сделали, — прошептала она. — Сама. С нуля. До хлеба. 

А я? 
А я лежу на тарелке, капаю бальзамиком и тихонько улыбаюсь корочкой. 
Потому что это только начало. 

---

День 13. 
День признания. Или: как меня ели стоя, молча и со слезами. 
Утро началось как в кино. 
Тихо. Мягкий свет. Хозяйка в пижаме и с прической «я не прическа, я живу». 
Она медленно вышла на кухню, как главная героиня фильма «Утро, в котором пахнет счастьем». И да, пахло. Мной. Я стоял на дощечке, как герой-победитель — золотистый, хрустящий, слегка утомлённый, но невероятно фотогеничный. 

На столе уже был сыр, масло, вяленые томаты и зелень. Всё ждало моего выхода. 
— Сегодня ты главный. Сегодня тебя будут есть в гости, — сказала хозяйка и подмигнула. 
Мне бы покраснеть, но я уже был румяным. 

Входят гости. 

Сначала были охи. Потом ахи. 
Один мужчина понюхал меня, закрыл глаза и сказал: 
— Я вспомнил детство. Хлеб из печи у бабушки. 
Я чуть не рассыпался от волнения, честно. 

Меня резали. Ломтями, без жалости, но с любовью. 
Молча ели. Стоя. Над доской. 
Без тостов, без разговоров — как на таинстве. 
Кто-то даже всплакнул. 
— Я не думала, что хлеб может быть таким… настоящим, — выдохнула подруга хозяйки. 
А хозяйка расправила плечи и, будто бы между делом, сказала: 
— Закваска у меня молодец. Мы с ней старались. 

Закваска. Молодец. Мы. Старались. 
Да мне б теперь на обложку журнала «Живая культура»! 

Вечером хозяйка села, заварила себе тот самый кофе с кардамоном, и написала пост. 
Фото, текст — «Мой первый хлеб на закваске». 
Лайки. Комментарии. Слёзы. Смайлы. 
Я стал интернет-звездой. Меня узнавали на улицах (ну ладно, в сторис у друзей). 
— Когда ты снова испечёшь этот хлеб? — спросили в личку. 
А хозяйка ответила: 
— Когда моя закваска скажет: «Готова». 

А я сказал. 
Про себя. 
Готова.