121

 121


     Уж лучше быть порочным, а не слыть,
     Когда внимаешь понапрасну пеням.
     Приятным удовольствию не быть,
     Коль мы не сами так его оценим.

     Что углядит в страстей моих игре
     Развратом черным вскормленное око?
     Как тот, кто видит зло в моем добре,
     Судьею будет моего порока?

     Я - это я! Кто выдал им права
     Мои проступки измерять своими?
     Я, может, прям, а мера их крива,
     Я не желаю быть судимым ими!

     А то всеобщим выйдет приговор:
     Порочен всяк - и всякому позор.

122



     1****    

Порочным лучше быть, чем им прослыть,
Напрасное не встретив осужденье,
И с радостью плоды греха вкусить,
Отринув тленный дух чужого мненья.
      2****
      
****
Ибо почему чужие лживые, фальшивые глаза
Отдают привет моей резвой крови?
Или на моих слабостях зачем более слабые шпионы,
Которые в своих завещаниях считают плохим то, что я считаю хорошим?

2****
Зачем на суд чужих фальшивых глаз
Горячей крови выносить волненье?
Они дурным считают то, как раз,
Что вижу я достойным уваженья.
********************
     3*****
Но я есть я, нельзя меня сравнить
С тем, кто в плену у представлений ложных,
Ведь я прямой, а они кривы на вид,
И счеты между нами невозможны,
**********

     4****
Пока считают, что все люди злы,
И жить средь зла навек обречены.


Если они не утверждают это общее зло:
Все люди плохи и в своей порочности правят.

*************
Нет, я то, что я есть, и те, кто выравнивает
На мои оскорбления рассчитывают свои собственные;
Я могу быть прямым, хотя они сами скошены;
По их низменным мыслям мои дела не должны быть видны,


Почему должны фальшивые испорченные глаза других
      приветствовать мою игривую кровь?
      Или -- почему за моими слабостями шпионят те, у кого еще больше слабостей,
      кто, в своих желаниях, считает плохим то, что я считаю хорошим?





Ибо почему чужие лживые, фальшивые глаза
Отдают привет моей резвой крови?
Или на моих слабостях зачем более слабые шпионы,
Которые в своих завещаниях считают плохим то, что я считаю хорошим?



Лучше быть низким [подлым, порочным], чем низким считаться,
      когда, не будь ты таков, тебя осуждают, как если бы был,
      и теряется законное удовольствие, которое почитается таковым
      не нашими чувствами, а взглядом других*.
      Почему должны фальшивые испорченные глаза других
      приветствовать мою игривую кровь?
      Или -- почему за моими слабостями шпионят те, у кого еще больше слабостей,
      кто, в своих желаниях, считает плохим то, что я считаю хорошим?
      Нет, я -- то, что я есть, и те, кто нацеливаются
      на мои прегрешения, имеют в виду свои собственные;
      возможно, я морально прям, а они сами перекошены,
      и их гнусными мыслями не должны толковаться мои дела,
      если только они не утверждают такого всеобщего торжества зла:
      все люди скверны и в своей скверне торжествуют.

      * Общее содержание сонета не вызывает сомнений: это отповедь неким лицам, действительным или воображаемым, осуждавшим поэта за безнравственный образ жизни. Однако при этом остается много неясного в истолковании отдельных слов и фраз; так, можно по-разному понять, что значит "законное удовольствие" в строке 3.

122

********************

Лучше быть подлым, чем подлым почитаемым,
Когда не быть получает упрек в том, что он есть,
И справедливое удовольствие теряется, которое таковым считается
Не нашим чувством, а чужими глазами.
Ибо почему чужие лживые, прельщенные глаза
Отдают привет моей игривой крови?
Или на моих слабостях почему более слабые шпионы,
Кто в своих желаниях считает плохим то, что я считаю хорошим?
Нет, я то, что я есть, и те, кто выравнивает
На мои оскорбления рассчитывают свои собственные;
Я могу быть прямым, хотя они сами скошены;
По их низменным мыслям мои дела не должны быть видны,
Если они не утверждают это общее зло:
Все люди плохи и в своей порочности правят.


Шекспир. Сонет 121 на английском
Сонет Шекспира на английском языке
С переводом С. Я. Маршака, А. М. Финкеля, М. Чайковского
     1****
'Tis better to be vile than vile esteemed,
When not to be receives reproach of being,
And the just pleasure lost, which is so deemed
Not by our feeling but by others' seeing.
      2****
For why should others' false adulterate eyes
Give salutation to my sportive blood?
Or on my frailties why are frailer spies,
Which in their wills count bad what I think good?
           3***
No, I am that I am, and they that level
At my abuses reckon up their own;
I may be straight though they themselves be bevel;
By their rank thoughts my deeds must not be shown,
       4****

Unless this general evil they maintain:
All men are bad and in their badness reign.
Sonnet 121 by William Shakespeare в оригинале

Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть.
Напраслина страшнее обличенья.
И гибнет радость, коль ее судить
Должно не наше, а чужое мненье.
       2****
Как может взгляд чужих порочных глаз
Щадить во мне игру горячей крови?
Пусть грешен я, но не грешнее вас,
Мои шпионы, мастера злословья.
Я - это я, а вы грехи мои
По своему равняете примеру.
Но, может быть, я прям, а у судьи
Неправого в руках кривая мера,
И видит он в любом из ближних ложь,
Поскольку ближний на него похож!
Сонет 121 в переводе Cамуила Маршака

Нет, лучше подлым быть, чем подлым слыть,
Когда не подл, но терпишь осужденья,
Когда ты должен не как хочешь жить,
Но так, как требует чужое мненье.
Как чуждые, превратные глаза
Могли б хвалить мои переживанья
Иль ветреность мою судить, когда
С их точки зло - добро в моем сознанье?
Я есть - как есть. Кто стрелы направляет
В мой грех, тот множит лишь свои:
Я, может, прям, кривы ж они, кто знает?
Не их умам судить дела мои,
Пока не верно, что все люди злы,
Во зле живут и злом порождены.
Сонет 121 в переводе Модеста Чайковского

Уж лучше быть, чем только слыть дурным,
Упрекам подвергаться понапрасну.
Ведь даже радость превратится в дым,
Когда не сам признал ее прекрасной.
Бесстыдным неприязненным глазам
Не опозорить буйной крови пламя.
Суду шпионов - худших, чем я сам,
Желанных мне пороков не предам я.
Я - это я! Глумяся надо мной,
Они изобличат свои проступки.
Да, я прямой, а мой судья - кривой,
И не ему судить мои поступки.
Ведь по себе он рядит обо всех:
Все люди грешны, всеми правит грех.
Сонет 121 в переводе Александра Финкеля