Парыж 23. Моногамные

Звук перелистывания страницы.


…То не пройдёт и десяти дней, как он снова будет целоваться с Бимом, пить по вечерам с ним пиво и виски с коньяком. В пропорции один к одному. Проигрывать в макайском казино деньги. И строить планы на совместную поездку в следующем сезоне. В Нью-Йорк. С продолжением пьянств: на юкатанских пастбищах с посещением майянцев, отоми, ленка, ну (племя такое, а не просто ну), с пересечением экватора и знакомства с тапуйя, пуэльче, и…

Словом, на что хватит бабла. Может и в помощь Кирьяну Егорычу, мечтающему разгадать тайну Наски, желающему отколупнуть кусочек золотого запаса инков: на дне Титикаки. И в тоннелях под Макчу-Пикчу порыться, а это всё добро… сто про‘центов! спрятано там. А главный [парадный] вход заклёпан глиной. Которая оборотилась в камень, не порфирит вовсе и не андезит, а просто глина, просто каолиновая. Сделанная из вулканического пепла, или тупо вытекшая из расщелины, перемолотая, жидкая, среднегорячая, такое бывает, поэтому и Мачу Пикчу… природный глиняный завод для них, для инков этих, понимэ? А называют это место глиняной жилы, текучей, блин, жилы, «храмом солнца» … ну для конспирации.

Собственно, эй! Чего это я разошёлся… а зачем вам ключи? От моего романеса, который ещё не написан? Чтобы сказать заранее «фу»? Или что? Немедля забудьте что я сболтнул…

…Короче: Ксан Иваныч любит не золото, а Бима.

И прощает все его недостатки и…

…И, если Бим был бы женщиной, то он женился бы на Биме, как только бы узнал эту половую тонкость.

Но Бим никоим образом не поддавался на фантазийные провокации Ксан Иваныча.

А если бы у Бима было бы золото, то он ещё больше полюбил бы Бима.

А, поскольку золота у Бима нет и не будет, то он бесплатно любит Бима и…

Тут у меня проявились слёзы, потому, что я сам люблю Ксаню, хоть Ксаня и не девочка.

А зря: постель мы уже делили.

То на троих, то на двоих.

Ха-ха-ха: я представил, как читатель тут поморщился, а цензор обрадовался: он поймал нарушителей закона, не приближаясь к кассе.

Спешу ещё раз успокоить: никто из нас не пидор! Вы же так подумали в самом начале?

Успокойтесь, моногамные!

Угомонитесь, трижды порядочные, безгрешные и независимые, лучшие в мире, иммунно защищённые.

Заткнитесь и зажуйте тряпочку, салфетку, тампон, монголотоптанные да недотоптанные, правильные русские граждане и успешные домохозяйки.

Я люблю Бима без золотого запаса. Со всем его ничего не стоящим поносом.

И защищаю его. Идя рядом, или как на минном поле большого Парижа – след в след, оберегаю его в пьяном виде. Разнимаю с фонарями и с полицейскими, с оградами, лавками.

Я отдираю его от мусорных контейнеров, поднимаю с газонов, бордюров.

Перетаскиваю через шлагбаумы, стаскиваю с рельс.

Мирю с… и перевожу с, как могу, болтовню с бомжами.

Знакомлю с девками, оттаскиваю от малолеток.

Ищу для него туалеты, стою на стрёме в обоссываемых им углах.

Слежу за маршрутом, как настоящий гид или Катька-навигаторша.

Раскуриваю для него его же трубки.

Ношу его сумки с пивом для утра и…

– А в трезвом виде лучше Бима нет человека. – Так бы я сказал врагам Бима, поскольку враги прервали меня именно в этом месте.

Прервали бы «на рельсах», рассказал бы историю русского паровозостроения и о вкладе Порфирия Сергеича в него.

Немножко Википедии в меня, так же, как и в Бима-энциклопедиста, всё-таки встроено.

А вот и Бим опять.

– Ладно, Ксаня, успокойся, – сказал Бим, – будем делать по твоему плану. Главное – не волнуйся. Ты нам брат или кто?

Ксан Иваныч не ответил брату, озадачился на «кто». Словом, серьёзно озаботился своим местом в коллективе. – Может, и брат.

И мы, может, – его, конечно, братья. Но не самые родные и не самые вежливые, и не самые отзывчивые.

А сколько раз мы оставляли Иваныча с сынишкой Малёхой наедине! Чисто по добру: где же они ещё пообщаются: не на крыше же… дома своего, где Малёха вечно занят. Дримбэйсом своим.

Иваныч этого – разлучения с кампанией нашей – до сих пор простить не может…

С другой стороны, мы – верны друг другу, и плывём в одной рваной резиновой лодчонке. И вычерпываем, и вычорпываем, и всё, блин, не тонем, да не топнемъ.

И только потому, что держимся за руки…

Спасение утопающих – дело совместное, – вот бы я как повернул остапский завет.

– Сейчас по твоему плану станем жить, Ксан Иваныч. Кирюха, тебе нравится его план?

Противный Бим тут открыто лизоблюдничает.

Но…

Кошке любое молочко приятно, особенно если до того напинать ей морду.

– Мне нравится не наш план, а мне вообще просто нравится в Париже, – сказал я в отместку всем, – пойдёмте ужо.

Пойдём туда, где мы ещё не были.

———-

А мы не ходили по трамвайным путям