Жернова необъявленной войны. Четвёртая кружка

Рабочий день в слесарке начинался обычно. Кто курил, кто в смартфон уткнулся, кто играл в домино. До прихода мастера оставались секунды.
     Вошёл мастер с журналом заданий в руке.
-Так, подсаживаемся ближе, сейчас раздам всем задания, а пока вот эти бланки заполните. - он положил на стол листы бумаги.
-А что там? - спросил кто - то.
- На нашей фабрике проводится добровольная акция, перечисляем от зарплаты, кто сколько может жителям Курска. Надеюсь, все в курсе, что там творится? Патриоты мы или нет?
- И сколько писать, чтобы удержали? - спросил сварщик Алексей.
- Сколько не жалко, можно хоть 100 рублей. С миру по нитке ........ - ответил мастер и стал заполнять журнал. Народ разобрал листки и стал читать текст на бланке. Мастер раздал задания под подпись и пошёл на выход.
- Так, мужики, в обед приду, бланки заберу, а вы пока думайте, сколько указать в бланке. И всё, по рабочим местам разошлись. Работы полно. - он ушёл. Рабочие пошли выполнять работу, выданную мастером.
     В обед мастер пришёл, собрал бланки, пересчитал. Одного не хватало.
- Кто-то с суммой не определился? поинтересовался он. Он быстро просмотрел бланки. Обернулся к старому слесарю и спросил:
- Иван Дмитриевич, вы бланк не заполнили?
- Да. это ж дело добровольное, так было сказано.
- Ну как обычно, добровольно - принудительное - хмыкнул мастер. - А то вы не знаете, как такие акции проводятся. В первый раз что ли?
- Получается, что акция добра по дешёвке проводится, так? Патриотизм подешевел, однако, всего сотня минимум. - усмехнулся старик.
- Можете указать больше - ваше право.
- Я ничего не буду заполнять. Только от меня зависит моя доброта, а не от ваших акций. А в фонд большого кармана я деньги давать не стану, украдут. В стране вон сколько ворья развелось. На учтённые деньги покушаются, а здесь неучтённые. Кто проверит то?
- Я спорить не буду, идите к начальнику цеха, там и разбирайтесь.
- Хорошо, схожу. Только я своего мнения и там не изменю. Надоела вся эта показуха. - Дмитриевич вышел. В слесарке повисло молчание. Все обдумывали сказанное стариком.
- Да уж, не думал я, что Митрич такой жлоб, сотню пожалел на благое дело. Казалось бы, и пенсия хорошая, и зарплата, и на стороне поработать не отказывается, а поди ж ты. Семьдесят лет старику, думает, что у гроба карманы есть? -задумчиво произнёс пожилой слесарь Степан. - Вместе работаем уже двадцать лет, а тут человек и проявил гнилое нутро.
Все молчали, обдумывая происшедшее.
- Да что вы все вообще знаете про Митрича? Ходит сюда, работает. Всю жизнь на этой фабрике в этом цеху. А вы в душу ему заглядывали? Что у него в душе? А вас интересовала его жизнь после рабочего дня? Вот ты, дядя Степан, двадцать лет с ним вместе работаешь, а хорошего можешь что про него сказать? Вот сегодня сразу ярлык навесил, мол жадный. - громко проговорил Костя, молодой слесарь.
- Чего раскипятился то, молодой? - начал Степан, но Костя его перебил.
- Ты послушай, да и вы все послушайте, что я про него расскажу. Я только год здесь работаю, я наверно никто в таких вопросах, но давайте расскажу кое-что про Митрича.
     - На прошлой неделе зарплата была. Пошёл я в магазин купить себе новые кроссовки. Купил. Выхожу из магазина - Митрич в багажник своего " Жигулёнка " вещи укладывает. Решил помочь ему. А вещей то полно, там и салфетки влажные, носков разных целая коробка, женские тампоны, бинты, вата, шнурки для ботинок длинные, да полно всякой всячины. Я подошёл и предложил свою помощь. Он согласился. Упаковали всё в машину. Тут я и вызвался ему помочь в разгрузке. Митрич подумал и согласился.
Приехали к его дому и выгрузили всё, а затем перетаскали в его квартиру, в комнате сложили. Митрич стал меня уговаривать чай попить. Я согласился.
- Ты, Костя, руки помой пока, вон в ванной и полотенце есть. А я потом схожу.
     Сполоснув руки, я прошёл на кухню. Сел на стул возле стола и с любопытством огляделся. Митрич наполнил чайник, поставил на плиту и достал из сумки большую кружку, купленную сегодня в магазине. Взял фломастер с полки и что-то написав на кружке, поставил её рядом с тремя такими же, что стояли на полке. Мне стало интересно, я встал, подошёл к полке. Три кружки стояли в ряд, сейчас к этому строю добавилась четвёртая. На каждой была своя надпись. На первой «Вера «, на другой " Надежда", на третьей " СВОИ «, на новой, четвёртой, " Курск " написано.
- А что это обозначает, если не секрет? - спросил я Митрича. - Как-то привычно - Вера, Надежда, Любовь. - Митрич помялся и ответил. - Просто я откладываю на добрые дела. Давно уже. Мне самому то много не нужно, а людям помощь всегда пригодится.
     Вера -на церковь. Я прихожу, кладу в кружку собранное и ухожу. Никаких посредников между мной и церковью нет.
     Надежда - на детдом. Я приезжаю, покупаю игрушки детям, стройматериал, какой им нужен, с заведующей обговариваем, что им нужно.
     Армия - собираю, затем закупаю, что солдату необходимо в первую очередь на войне и отправляю на адрес, который я знаю. Это знакомые солдаты из части, что у нас стояли в мирное время.
     Курск - думаю, что сам догадался. Вот ищу нормального человека, честного, чтобы деньги не украл, а доставил по назначению. Ну или куплю тёплые вещи - одеяла, платки и прочее, зима то уже скоро.
- Ну а женские тампоны то зачем в армии? Медсёстрам?
- Ими хорошо в бою раны затыкать. Лучше бинта держат.
     Закипел чайник. Мы с ним чай попили, и я домой ушёл. Вот такой он, Митрич. В слесарке было тихо. Все молчали.
     Действительно, что мы знаем о других? Чужая душа - потёмки. А у иных в душе лучик солнечный, только приглядеться нужно, не торопиться с выводами скоропалительными.
\29 сентября 2024.