Исчезающий вид

 
Ты становишься все более чем-то  схожим со мной. Ты, как и я - падальщик. Нам обоим нравится терзать мёртвую плоть. Это наше призвание, выработанное и доведенное до совершенства миллионнолетним развитием природы. Но я давно, в отличие от тебя, достиг совершенства. А ты находишься в процессе. Да, ты несовершенен. Столько усилий тебе нужно приложить, что б взлететь. Закончилось горючее, стерся винтик, перегорела проводка и ты воспламеняешься, взрываешься и падаешь на землю, в океан, в горы.  И ведь твои самолёты это не ты сам, это всего лишь машина. А мне не нужно ни горючее, ни проводка, ни винтики. Я делаю несколько легких взмахов, взлетаю на высоту двенадцати тысяч метров и просто парю, раскинув крылья. Твои пассажиры, вжатые в кресла, не видят того, что вижу я. А предо мной раскрывается неописуемо прекрасные просторы. Я гриф. Ты - человек. В чем-то пошёл дальше меня. Я могу выследить одну мертвую добычу. И насладиться ее поглощением. Ты - наслаждаешься множеством.  Вначале ты запускаешь ракеты и убиваешь всех подряд. И спроси тебя - зачем, ты ответишь что-то несуразное.  Лепечешь что-то, типа: я защищаю русский мир. Или: во имя Аллаха. Да разную чушь. То есть ты наслаждаешься разлагающейся плотью во имя каких-то странных слов. Я не понимаю, что это означает. Я терзаю, чтобы насытиться. Представляю себе, если б я начал убивать все живое и кричать на все стороны - вершинам гор, морям, что я их защищаю. Глупость страшная. В этом-то и отличие человека-падальщика от нас, грифов. Мы мудры и совершенны. У вас же то и дело стираются винтики - в основном в голове. Поэтому вы, как вид, недолговечны. Когда мы, в давние времена, летали на Скифским царством, ты был ещё примитивен в своём искусстве падальшика. Уверяю, когда ты уничтожишь свой вид, и исчезнешь, как исчезли скифы, сарматы, кимеры и прочие, в небе останусь я - совершенный, гордый и разумный гриф. Прощай. Я полетел.