Сатана смеется в Лувре

Сатана смеется в Лувре…

Современное Западное искусство мертво. Оно не просто умерло - его растерзали, надругались над трупом, а теперь торгуют кусками разложившейся плоти, называя это «прогрессом». Западный мир, некогда колыбель прекрасного, сегодня - ярмарочная площадь, где похабство выдают за гениальность, а духовное убожество - за смелость. 

Современное Западное искусство - это зеркало, но не человеческой души, а ее болезни. Оно не отражает, а кривляется. Не вдохновляет, а провоцирует. Не возвышает, а опускает. И самое страшное - оно делает это с таким самодовольством, будто в этом и есть его высшая цель. 

Кто-то скажет: «Но искусство всегда бунтовало!» Да, бунтовало - во имя чего-то. Даже декаденты, даже сюрреалисты, даже дадаисты искали истину в хаосе. Сегодняшние же «творцы» не ищут ничего. Они лишь подражают жесту бунта, как старый клоун, повторяющий когда-то смешной трюк, от которого теперь воротит. 

Аукционные дома продают пустые банки, окровавленные матрасы и видео с самоунижением за миллионы. Галереи наполнены инсталляциями, смысл которых - в отсутствии смысла. Критики, эти жрецы абсурда, с важным видом разглагольствуют о «деконструкции» и «постгуманизме», словно оправдывая собственную ненужность. 

Но кто виноват? Художники? Нет - они лишь симптом. Публика? Отчасти - она разучилась отличать мастерство от провокации. Система? Безусловно - она превратила искусство в товар, где главное не глубина, а скандальность. 

Однако корень зла глубже. Современное искусство - это усмешка Сатаны, торжествующего над тем, как человек сам разрушает священное. Когда-то искусство стремилось к Богу, даже в своем богоборчестве. Теперь оно лишь гримасничает, отрицая все, кроме собственной пустоты. 

Но вот парадокс: даже в этом падении есть странная поэзия. Как в последнем вздохе умирающего, как в последней искре перед тьмой. Возможно, именно сейчас, когда современное Западное искусство окончательно стало тенью самого себя, оно впервые честно. Оно больше не притворяется высоким, не лжет о «прекрасном». Оно просто есть - гнилое, циничное, откровенное. И в этом его последняя правда. 
Правда, от которой хочется плакать.