Черемуха

Свет огромной полной луны будто ломился в окно. Было что-то необъяснимо тревожное в этом напоре холодного света. Казалось, что он вырвался из запредельности в поисках пристанища, сканировал пространство, заглядывал в окна, блуждал среди деревьев, скользил по водной глади, усиливал призрачность ночи, порождал безнадёжность и тут же растворял, превращая её в таинственность, довлеющую над всем. Вероника откинула одеяло, встала возле кровати, оглядела преобразившуюся комнату и подумала:
«Интересно, какую закодированную информацию скрывает в себе лунный свет? Не просто же так он тратит энергию? Если это какой-то знак для меня, то я не сильна в расшифровке знаков. Мне просто тревожно. Вот сейчас я закрою окно тёмными шторами и останется этот свет за гранью. Бред. Это всё равно, что закрыть глаза и думать, что меня никто не видит. Это просто лунный свет, и ничего больше. Обыкновенное природное явление, а не мистическое. Полнолуние - оно везде полнолуние. Не надо ничего выдумывать. До меня давным-давно уже всё выдумали, запугали легковерных людей потусторонними силами, шабашами ведьм в полнолуние, разгулом мракобесия. Ну, не спится мне. Бессонница от нервов. К тому же холодно в доме. Надо было печь протопить на ночь. Весна весной, а когда цветёт черёмуха всегда холодно. К тому же я переживаю за предстоящее выступление перед сотрудниками института. Хотя можно найти ещё ни одну причину беспокойства. Говорят, что все болезни от нервов. Я здорова, слышите? Интересно, к кому я обращаюсь? Мне надо выспаться. И кто мне мешает? Я сама себе мешаю», - подумала Вероника, закрыла шторы, укрылась одеялом с головой и не заметила, как уснула.
Она проснулась от стука в окно. Раздражения, что её разбудили среди ночи, не было. Было недоумение. Она прислушалась. Стук повторился.
- И кто там такой настойчивый? – пробубнила она, посмотрела на будильник (она проспала всего два часа, но, как ни странно, выспалась). – Ночь на дворе. Может, кто-то заблудился, замёрз и просится погреться? Ага, а у меня здесь постоялый двор, а в одной из комнат расположилась служба спасения, - она подошла к окну, слегка приподняла штору и рассмеялась, потому что нашла виновницу, которая нарушала её покой, да ещё и кидалась белыми лепестками. – Никому не приходило в голову, когда сажали под окном черёмуху, что когда она вырастет, будет пугать людей при каждом порыве ветра.
Не было никакого смысла продолжать стоять в пижаме на холодном полу возле окна (в спешке забыла про тапочки) и радоваться, что никто не собирался нарушать её пространство среди ночи. «Нарушитель» был найден. Вероника не стала раздвигать шторы, повернулась к кровати, на которой спала, и вместо того, чтобы бежать к ней, застыла на месте. Её комната выглядела иначе (если это вообще была её комната).
- И что это значит? – спросила она, а потом сама себе ответила: - Это сон. Странный какой-то.
Ноги окончательно замёрзли. Зубы (то ли от страха, то ли от холода) застучали на все лады, а потом она ощутила внутренний озноб.
«И что дальше? Будем мёрзнуть? – спросила она мысленно себя. – Интересный сон с эффектом присутствия? Это что-то новенькое в моём репертуаре, - она дотронулась до ног. – Холодные. Констатирую очевидный факт. Хотя кому очевидный? – она стиснула зубы, прижала руки к груди, отчего стало немного теплее. – Сон это или явь, но я не собираюсь так стоять до рассвета».
Она вновь забралась под одеяло и под равномерное постукивание ветки черёмухи в окно вновь провалилась в сон. «Немая даль, немой рассвет, / Зарниц немое полыханье, / Черёмух сонных белый цвет – / Как будто с Вечностью венчанье», - услышала она возле уха голос Владимира.
- Это четверостишие из твоего стихотворения, которое ты читал мне на первом свидании. Мы тогда сидели в кафе и пили кофе, - пробормотала она, не открывая глаз, почувствовала запах цветущей черёмухи, подумала, что забыла закрыть форточку. - А как ты оказался, - она зевнула, открыла глаза, хотела спросить: «у меня в комнате», но никакой комнаты и в помине не было, они шли по лесу. – Ты мне снишься. Я не помню, как оделась и вышла из дома. Я оказалась сразу здесь, значит, это сон, - сделала она весьма разумный вывод, посмотрела на живого и вполне здорового Володьку, который держал её за руку, и почти тащил за собой: - И куда мы идём? Вернее, куда ты меня тащишь, словно боишься, что я убегу?
Он ничего не ответил ей, не стал объяснять, как случилось такое чудо, что он не разбился в горах и не исчез бесследно, его просто не нашли.
«Плохо искали или не там искали? Хотя чудесностей могло оказаться гораздо больше, чем мне показалось вначале. Всё же он каким-то невероятным образом проник ко мне в сон. Зачем? Чтобы сообщить, что жив? Логично. Тогда почему молчит? Что это за лес? Как я в нём оказалась? Понятия не имею. Одни вопросы», - подумала Вероника.
Лунный свет стелился им под ноги. Возникло странное ощущение, что он отделяет их ноги от земли, вселяя ощущение невесомости в их тела, отчего казалось, что они бесшумно плывут по лунной реке. Знать бы ещё, куда? 
- Не молчи, - попросила Вероника, но Володька не внял её просьбе, он торопился.
«Надо успеть до рассвета», - вдруг промелькнула в голове мысль, которую она не стала озвучивать, а потом вообще подумала, что это не её мысль, это ответ на её вопрос.
Лес остался где-то там, позади, а впереди – горный массив. Они какое-то время шли по горной тропе, которая привела их к входу в пещеру, перед которой Володька неожиданно растворился с первыми лучами солнца. 
«Рассвет. Не успели войти в пещеру», - промелькнула мысль, и тут же некая сила вытолкнула её из сна.
Она открыла глаза. Никакого чуда. Комната, как комната. Какой всегда была. Сквозь неплотно закрытые шторы солнечный луч протянулся по паркету до стола, вскарабкался на него и затерялся где-то там. Вероника вскочила с кровати, подбежала к столу, увидела  листок с рукописным текстом стихотворения, схватила его в руки и прочитала:
«Тоска из прошлого в сейчас
В окно дождём ко мне стучится,
А фонаря печальный глаз
На сны ожившие косится.

Картин объёмных карнавал,
Дней прожитых смешенье:
Как будто временной портал
Открыл проход для нарушенья.

Разлуки боль там сладко спит
И страх не вырос из пелёнок,
А голоса лишённый быт
Лишь смотрит, как растёт ребёнок.

Пустые встречи без следа,
Без эха в настоящем споры,
Поступков странных череда,
Тревожащие душу взоры.

Печать неоновых витрин,
Фонарной смуты возрастанье,
И увядающий жасмин,
Хранящий холод расставанья.

Тоска из прошлого в сейчас
В окно дождём ко мне стучится,
А фонаря печальный глаз
На сны ожившие косится».
Она откуда-то знала, что это одно из Володькиных стихотворений, только не помнила, чтобы Володька дарил ей когда-нибудь какое-нибудь стихотворение, тем более написанное от руки. Он набирал тексты своих произведений на компьютере. Она вновь вгляделась в неровные строки, пляшущие буквы в словах. Подумала, что совершенно не помнит, какой был почерк у Володьки. Единственное, что сразу бросалось в глаза, так это то, что человек, писавший этот текст, торопился.
«Торопился, торопился, - ухватилась она за последнюю мысль. – Во сне Володька тоже торопился. И что? Какая существует связь между моим сном и этим внезапно проявившимся стихотворением? Очередная подсказка? Наверное, я тупая, потому что ничего не понимаю. Может, ещё раз прочитать текст? Зачем-то мне подсунули это стихотворение. Кто подсунул? Понятия не имею. Надо успокоиться».
  Она подошла к окну с листком в руках, раздвинула шторы, солнечный свет ударил по глазам, она зажмурилась на мгновение. А когда вновь открыла глаза, солнце скрылось за внезапно появившуюся тучу, из которой заморосил дождь.
«Что-то странное происходит. То солнце, то дождь, - она посмотрела на небо, туча растворилась на глазах, вновь засияло солнце, дождь прекратился так же внезапно, как и начался. – Вернёмся к нашим баранам. Итак, волшебный сон, невероятное появление стихотворения, игры солнца в прятки. Может, надо вспомнить сон? Что толку вспоминать сюжетную линию «сонного» кино, когда от меня ускользает нечто главное. А что главное? Не знаю, - мысленно призналась она сама себе. – Наверное, в этом стихотворении, - она посмотрела на листок, - сокрыта некая подсказка. Только вот какая?»
- Может, он намекает на некий временной портал в прямом смысле? – произнесла она вслух. - А сон – вовсе не сон, а указание, где надо искать этот самый портал? Возникает вопрос. Зачем? Может, он оказался в иной реальности, оттого и не смогли его найти. Так. Он растворился во сне возле пещеры. Пещера, пещера. Он что-то говорил о пещере задолго до нашей ссоры. Что именно? Надо было его слушать, а не купаться в собственных обидах. Дельное замечание, только вот событие уже свершилось. Паровоз ушёл. И где эта самая таинственная пещера находится? Сие мне не ведомо, – она не заметила, что ходит по диагонали из угла в угол и размахивает листком с посланием, которого точно не было у неё на столе ещё вчера вечером.
Она вдруг замерла посреди комнаты, потом достала компас.
- Я полчаса ходила от Володькиной фотографии, стоящей в углу на комоде, к другой стене, где висит картина «Алтайские горы». Картина находится на юго-востоке от фотографии Володьки. И что это мне даёт? Ничего, - она бросила компас на стол, после чего подошла к картине и стала пристально вглядываться в неё.
Эту картину ей подарил Володька перед тем, как ему пришла в голову мысль отправиться в экспедицию на Алтай по маршруту его отца. И пригласил его совершить это безумие какой-то знакомый уфолог. Весьма разношёрстная группа альпинистов преследовала определённую цель, о которой Вероника понятия не имела. Бесцельных восхождений не бывает. Значит, они собирались там что-то искать, изучать, составлять карту маршрута или геологоразведочные мероприятия совершать, побить некий рекорд, водрузить знамя на вершине. Да мало ли чего ещё они желали сделать. 
 Незнание порождает массу предположений, в основном ложных. А на самом деле могло быть всё гораздо проще. Или сложнее. Ведь могли быть и скрытые мотивы у каждого члена экспедиции, о которых никто не догадывался или догадывался, но не говорил вслух. Журналисты вечно лезут в какие-нибудь авантюры. Но не все журналисты первоклассные альпинисты, мастера спорта.   
Вероника хотела найти некую зацепку, хоть что-то, что смогло бы приоткрыть тайну. Какую? Любую, которая бы помогла отыскать Володьку. Ну, вот она увидела странный сон с эффектом присутствия, и что он ей дал? Только ещё больше запутал. Может, он не может выйти из этой самой пещеры? А на вопрос «почему?» нет ответа. Не гадать же на кофейной гуще? 
Вероника знала, что альпинизмом Володька занимался ещё со школьной поры. Отец брал его с собой в горы. В последнюю экспедицию Володька не смог пойти с ним, потому что сдавал в это время экзамены (он тогда учился на третьем курсе факультета журналистики). Его отец не вернулся. И никто не мог объяснить ему толком, что же там произошло. Он исчез. Его не нашли. И место, где это произошло, почему-то никто не мог точно указать (у каждого члена экспедиции была своя версия). Володька долгое время не мог даже слышать о горах, хотя  постоянно тренировался, чтобы быть в форме. И вот через семь лет после исчезновения отца (Володька не мог говорить, что он погиб, ибо тело не было найдено) он взял отпуск в редакции, где работал вначале журналистом, а позже заместителем редактора, и отправился в горы. Зачем? 
«Чтобы написать цикл статей, собрать материал для книги, а может, хотел избавиться от страха, посмотрев ему в глаза? - подумала Вероника. - Говорят же «клин клином вышибают». А с чего я взяла, что Володька чего-то боялся? Может, он знал нечто о предстоящем маршруте и хотел проверить свои предположения? Но для этого не надо было брать отпуск, он мог отправиться в творческую командировку и вернуться с интересным материалом. Значит, это было нечто личное, о чём он не собирался писать. Может, кто-то из членов той экспедиции сказал Володьке, что его отец среди ночи вышел без вещей из палатки и не вернулся, и случилось это где-то там, куда собиралась пойти новая экспедиция? Странное предположение. О гибели его отца я узнала случайно от  общего знакомого через неделю после нашего с Володькой знакомства. О своих родителях он ничего не рассказывал мне, а я не спрашивала. И была благодарна ему, что он тоже не пылает страстью узнать мою родословную, не задаёт лишних вопросов, не спрашивает, почему я не живу в городской квартире, почему осталась жить в доме моей бабушки, куда переехала сразу после окончания школы и осталась там жить после её смерти. Мы словно негласно решили не ворошить прошлое. Это нас вполне устраивало и не казалось странным. Я познакомилась с Владимиром Ириным на конференции, посвящённой творчеству Александра Куприна. С первых слов его доклада мне показалось, что я давно знаю этого журналиста, хотя была уверена, что мы никогда не встречались. Фамилия докладчика мне ни о чём не говорила. Я подошла к нему в перерыве, чтобы выразить свой восторг по поводу его выступления. Что именно я тогда сказала, уже не помню, потому что голова была занята одной единственной мыслью: «Неужели мы больше не встретимся?» От волнения я не представилась даже.  А потом я будто наблюдала за собой со стороны. Я открыла сумочку, достала визитку (я тогда только устроилась преподавателем английского языка в местный педагогический институт и сразу же заказала визитки), и без малейшего колебания вручила её ему (а вдруг позвонит по рабочему или сотовому телефонам, указанным в визитке?). Он улыбнулся, поблагодарил меня, а  на следующий день позвонил. Мы стали встречаться. Позже я узнала о его увлечении альпинизмом, стала читать его статьи и репортажи. А потом всплыло нечто, что повергло меня в шок. Наши отношения длились почти два года. Почему «длились»? Длятся. А впрочем, это не имеет никакого отношения к событию, случившемуся с Володькой. Интересно, как одна трагедия в горах могла быть связана с другой? Никак. А может, всё же существовала некая связь? Господи, о чём я думаю? Всё это не важно, - подумала она. - Да откуда мне знать, что важно, а что не важно? Достаточно вспомнить о чудесностях, случившихся за последние сутки».
Вероника замерла возле картины, подумала, почему именно это полотно Володька подарил ей? Не спросила. Не до этого было. Ссора. Какая-то странная, без веской причины. Да и не знала она, что за подарок доставил курьер. Вернее, догадывалась, что это картина. Но кто и по какому поводу ей подарил картину, не знала. И почему-то не стала распечатывать её в присутствии Володьки. Может, это обидело его? 
- Бесполезно гадать. После драки кулаками не машут. Интересно, кто написал эту картину? – произнесла она вслух. - И кого я спрашиваю? Я ведь не соизволила даже рассмотреть её как надо. А как надо? Надо было хотя бы обратить внимание на автограф в углу полотна. Дата видна, и какая-то закорючка рядом. Иногда полное имя пишут с обратной стороны, - решила она, слегка отстранила полотно от стены и заглянула на эту самую «другую сторону». - «Игнат Толубеев», - прочитала она. - Так, а это что за цифры? Похоже на номер телефона.
Она повторила цифры несколько раз, вернула картину в исходное положение и, продолжая бубнить себе под нос, записала их и только после этого облегчённо вздохнула. Вероника взяла телефон, чтобы позвонить художнику, потом засомневалась, не ошиблась ли она, ничего не перепутала? А то позвонит неизвестно кому вместо Игната Толубеева. Она вернулась к картине, вновь заглянула на оборотную сторону и ничего там не увидела. Никаких цифр, никакой фамилии автора. Она сняла картину и стала пристально изучать её с обратной стороны. Но изучать было нечего. Вероника пожала плечами и повесила картину на место.
«Но я же собственными глазами видела имя художника и номер его телефона с обратной стороны картины. Ну, да. А потом этими же самыми глазами я увидела, что там ничего нет. Мистика? Не знаю, что это было. Видение, галлюцинация. Надо просто позвонить по телефону и выяснить. Что? Здорова ли я? Узнать, кому принадлежит этот номер».
Трясущимися руками она набрала записанный номер и вдруг услышала приятный мужской голос:
- Игнат Толубеев слушает вас.
- Здравствуйте, - произнесла Вероника. – Мне вашу картину «Алтайские горы» перед экспедицией подарил Владимир Ирин. Дело в том, что он пропал, не вернулся из той экспедиции. Все члены экспедиции вернулись, а он – нет. Поиски в течение двух недель не дали никаких результатов. Спасатели решили, что он провалился в расщелину и погиб. Что-то из его вещей было найдено возле «гиблой» горы. Той самой, где в том году ещё кто-то исчез. О мистической стороне события никто из уфологов, которые были в их команде, не говорил. Рассматривали трагическое стечение обстоятельств. Спуститься в расщелину не представлялось возможным. Рядом с одной фамилией пропавшего альпиниста на прибитой к огромному валуну табличке появилась ещё одна. А потом прошёл слух, что кто-то из уфологов не увидел Володьку среди мёртвых, но и среди живых его не нашёл. Правда, что это значит, объяснить не смог. Во время поисков уже другой уфолог (член экспедиции) всё время повторял, как мантру, что альпинисты должны вернуться. Спасатель, передавший мне этот бред молодого человека, возникший (как решили все) на нервной почве, не знал, как относиться к услышанному. Хотя был уверен, что на безумного уфолог не был похож. Он утверждал, будто бы и первый пропавший альпинист до сих пор жив, что оба альпиниста вырвутся из заточения инобытия, а третий сделал свой выбор. О каком третьем шла речь, спасатель тоже не знал. Да и как можно серьёзно относиться к подобному заявлению, ведь с момента исчезновения первого альпиниста прошло больше года. А по сведениям того самого уфолога, он находится с Володькой там, где время застыло. Бред какой-то. Но главное для меня в этом утверждении, что Володька вернётся. Хочется верить в чудо. Уфолог, правда, не ведал, когда случится это чудо, но свято верил, что оно обязательно произойдёт.   
- Давайте встретимся где-нибудь в кафе. День, время и место сообщите мне, и, если можно, пришлите мне фотографию моей картины. У меня в руке будет ветка черёмухи.
«Не проще было бы прислать свою фотографию? – подумала Вероника. – Творческая натура или просто художник начитался детективов? Ветка черёмухи в руке – странный пароль. А что собственно, я хочу услышать от него? Где находится пещера? Почему её нет на картине? Ещё один бред. Слишком много бредятины для одного дня. А была ли вообще пещера на его картине? Я не лучше этого художника со своими снами, стихотворением и его номером телефона, который проявился и исчез».
- Я освобожусь сегодня после обеда. Так что вечером мы сможем встретиться. Время встречи и адрес кафе я вам вышлю, - пообещала она и стала собираться на работу.
Своё выступление Вероника не могла оценить, ибо у неё почему-то были некие провалы в воспоминании о нём. Но, судя по тому, что её все поздравляли, всё прошло не так уж плохо. Она освободилась раньше, чем предполагала, вышла на улицу, села в машину и поехала домой. По дороге решила позвонить Андрею, другу детства, и попросить его о помощи, потому что ей был необходим объективный взгляд со стороны. Он по голосу сразу понял, что случилось нечто неординарное.
- Здравствуй, рад тебя слышать. Нужен совет? Я через час подъеду к тебе. Я так понимаю, что разговор не телефонный? – спросил он. 
- Да. Я на полпути к дому, - сообщила она.
- Прекрасно, у тебя будет время собраться с мыслями.
Она отключила телефон и пробубнила:
- Главное, чтоб здравый смысл меня не покинул от нашествия чудесностей.
Едва она успела сварить кофе, как раздался звонок в дверь. На пороге стоял  Андрей.
  - Прибыл на такси, - сообщил он. -  И что случилось? «Скорая помощь» в моём лице, надеюсь, прибыла вовремя. Рассказывай, - потребовал он. – Сейчас поставим диагноз и назначим лечение, - решил пошутить он.
- Пошли на кухню, я сварила кофе, - она посмотрела на часы. – А через два часа у меня встреча с художником в кафе, где мы часто бывали с Владимиром.
- Насыщенный график встреч. Объясни, что происходит. Что за художник? Откуда он нарисовался? Ты встревожена. Значит, я поеду с тобой. Либо на твоей машине, либо на такси.
- Вначале выслушай меня.
- Пытаюсь, - он сел за стол, слегка пригубил кофе.
Вероника постаралась подробно рассказать ему странную историю со сном, с проявившимся стихотворением, картиной, с разговором по телефону с художником.
- Мистикой попахивает. А что не так с картиной? – спросил он. – Можно взглянуть на неё?
- Конечно. Надеюсь, что она не исчезла со стены моей спальни, - произнесла Вероника.
- А стихотворение можно прочитать? – спросил Андрей.
- Можно.
Он долго вертел картину в руках, пристально вглядывался в каждый мазок.
- Я по первому образованию искусствовед. По второму – криминалист. Я тот, кто тебе нужен, - хихикнул он. - Должен сказать, что картину писал ни один художник, а два. Вносились изменения другой рукой. Зачем? На этот вопрос сможет ответить художник, с которым у тебя назначена встреча. Если он попросил сфотографировать картину, значит, у него есть фотография оригинала этого полотна. Ему есть с чем сравнивать, надо подождать, - после чего он стал рассматривать картину с обратной стороны и снова сделал неожиданное заявление: - Кто-то умело вывел, вытравил фамилию автора и его номер телефона. Работал профессионал. Только зачем такие сложности? Кто-то не хотел, чтобы ты вышла на художника? Значит, просчитывали подобный вариант. Но ты каким-то странным образом увидела то, что когда-то там было. Словно прошлое вытеснило на мгновение настоящее. А теперь позволь мне прочитать послание Володьки в стихотворной форме. И где оно? Лежит на столе? Угадал? Какой я умный, - пробубнил он, взял листок и стал про себя читать то, что там было написано.
Вероника с интересом смотрела на него. А Андрей приступил к изучению листка с текстом, вглядывался в почерк, нюхал бумагу, словно служебная овчарка, которая должна была взять след, вздыхал, замирал, прикрыв глаза. Наконец, он посмотрел на Веронику и уверенно заявил:
- Это его почерк. Откуда знаю? Записку от него мне передали накануне его экспедиции. Он просил не отказывать тебе в помощи, пока его не будет рядом. Можно, конечно, сделать графологическую экспертизу, чтобы подтвердить идентичность почерка (записку я сохранил по привычке). У меня фотографическая память. Поэтому нет никакого смысла тратить время на экспертное заключение. Тебе остаётся только поверить мне на слово. Так, а теперь по поводу самого стихотворения. Написано оно было в момент сильного волнения, плохого освещения, возможно, на папке, где хранились его походные записи.  Бумага впитала в себя запах то ли прелой листвы, то ли какого-то старья, которое по каким-то причинам долго находится в замкнутом пространстве. Короче, я уловил запах осени, а на улице – весна.
- И о чём это говорит? – спросила Вероника.
- О том, что он мог писать это стихотворение, находясь в пещере. Отсюда и запахи тления, как осенью. Ты видела во сне вход в пещеру. Вернее, Володька привёл тебя к пещере и исчез. Самый важный вопрос. Где находится эта самая пещера?
- Может, в Алтайских горах? Ты хочешь сказать, что Володька написал это стихотворение в экспедиции? Интересно, а как он доставил послание ко мне домой? И если он смог это сделать, почему не написал всё, как есть? Где, когда, как, почему. Зачем надо было что-то зашифровывать в стихотворении? Его держат под наблюдением? И как это стихотворение попало ко мне? Материализация? Кто способен на такое? Я не думаю, что кто-то ночью, пока я спала, проник ко мне, оставил листок на столе и ушёл.
- Похоже, что стихотворение написано совсем недавно. А на остальные вопросы я не смогу тебе ответить. Я всего лишь искусствовед в сочетании с криминалистом, а не экстрасенс, волшебник или маг. Мне было бы интересно услышать заключение художника. А потом мы могли бы договориться о встрече с одной необычной женщиной, которая видит то, что другие не видят. Может, она ответит на твои вопросы. Мне тоже кажется, что было бы логичней описать ситуацию, раз подвернулась возможность отправить весточку. Правда, перед ним могли поставить определённое условие. Слишком много неизвестных в данном уравнении. 
Вероника посмотрела на часы.
- Пора отправляться на встречу, - сообщила она.
- Я еду с тобой, буду находиться рядом, за соседним столиком. На всякий случай, - какой именно, Андрей уточнять не стал, но так посмотрел на Веронику, что стало ясно, лучше с ним не спорить.
Она и не собиралась возражать. Ощущение поддержки для неё было важно для предстоящего разговора с незнакомым художником. Вероника не видела, как Андрей то ли по рассеянности, то ли специально положил стихотворение Володьки к себе в карман.  А через пятнадцать минут Вероника сидела в кафе за столиком, с которого хорошо просматривалась входная дверь. Но почему-то она не увидела, чтобы кто-то входил (то ли отвлеклась на мгновение, когда доставала телефон, то ли официант заслонил обзор, когда ставил перед ней чашку кофе). Про Андрея она старалась не думать. Знала, что он где-то рядом, и этого было достаточно.
Она вначале ощутила присутствие художника и только потом увидела симпатичного мужчину с аккуратной бородкой, с вьющимися русыми волосами до плеч, с веткой черёмухи в руке. Он стоял в центре зала и пытался вычислить даму, которая ему звонила. Он остановил взгляд на Веронике, которая слегка помахала ему рукой. Художник заулыбался, подошёл к её столику, поздоровался и протянул ей ветку черёмухи.
- Игнат Толубеев, - представился он. – Я не ошибся. Именно такой я и представлял вас. Разрешите? – он кивнул на свободный стул.
- Здравствуйте. Садитесь. Я ждала вас. Вероника. Я забыла представиться вам по телефону.
- Это не страшно. Я понимаю. Вы были слишком взволнованы. Должен сказать, что тщательно изучил фотографию, которую вы прислали мне. Да, это моя картина. Только кто-то весьма умело внёс в неё некоторые изменения. Был убран вход в пещеру. Одну минутку. У меня есть фотография, как выглядела картина изначально, - он протянул ей телефон.
- Я видела этот вход в пещеру во сне. Наверное, надо рассказать сам сон и как я нашла с утра стихотворение Владимира у себя на столе и увидела ваш номер телефона и ваше имя на обратной стороне картины, а потом ваши данные исчезли. Итак…
Вероника повторила всё то, что уже рассказывала Андрею.
- Знаете, я ведь не был в тех местах. Я увидел горы и вход в пещеру тоже во сне. Картина была написана по памяти. Владимира ко мне в мастерскую привёл один мой знакомый уфолог Пётр. Он-то и сообщил мне, что они с Владимиром собираются в горы. Ну да, они обсуждали детали предстоящей экспедиции в моей мастерской, а потом Владимир повернулся и увидел картину, которую подарил вам. «Я хочу, чтобы Алтайские горы были рядом с ней», - заявил он, а Пётр слегка занервничал, сказал, что надо оформить картину, что он всё организует и с курьером отправит подарок по указанному адресу. Владимир написал на листке ваш адрес и отдал Петру. А я записал свой телефон на оборотной стороне картины внизу, где обычно пишу имя и фамилию полностью. Я упаковал картину, Владимир расплатился со мной и вручил покупку Петру, который обещал через два дня доставить ваш подарок  по адресу. Вам ведь курьер принёс полотно?
- Да. А вскоре пришёл Владимир, он увидел на диване упакованную картину. Я не знала, что это подарок от него. Он сказал, что уезжает в экспедицию на Алтай. Мы из-за какого-то пустяка поссорились. Володька кивнул на упакованную картину, сказал, что это от него подарок. Я не успела ничего сказать. Хлопнула входная дверь. Картину я распаковала и повесила на стену уже без него. Правда, я всё же дозвонилась до него в последний момент и успела поблагодарить за подарок.
- Значит, он не видел, что кто-то внёс в её сюжет изменения? – спросил художник.
- Нет. Зачем кому-то надо было убирать с вашей картины вход в пещеру? Бред какой-то, – произнесла Вероника.
- Почему бред? Мы же не знаем истинной причины. Значит, кому-то было необходимо скрыть это место. Зачем? Понятия не имею. Могу предположить, что вмешательство было либо со стороны уфолога, с которым приходил Владимир Ирин, либо со стороны оформителя, знакомого всё того же Петра Ольхова. В любом случае, кто-то из них не хотел, чтобы вход в пещеру был выставлен на всеобщее обозрение. Уверен, что никто из них не признается, кто просил и кто внёс изменения в картину, а главное, зачем.
- И я во сне не успела войти в пещеру, - с сожалением произнесла Вероника. – Если Владимир так спешил во сне оказаться возле пещеры до рассвета, то почему мы сразу не оказались в пункте назначения? Зачем-то надо было идти по лесу, взбираться по горной тропе. А в результате он исчез перед входом в пещеру с первым солнечным лучом, а меня вытолкнули из сна.
- Я тоже не ведаю, что там было внутри, - сообщил художник. – Как понятия не имею, где именно находится эта таинственная пещера. Знаю, что где-то в Алтайских горах.
- Извините, - услышали они, - я друг Вероники. Возможно, две головы хорошо, а три всё же лучше. Я слышал всё, о чём вы говорили. Надо собрать информацию о том месте, где находится пещера, да и о самой пещере неплохо было бы узнать хоть что-то.
- И как это вы собираетесь сделать? У вас есть знакомые из полиции, секретных служб, среди картографов, людей, изучающих горные хребты Алтая? Или через Интернет будем искать? А может, нам с Вероникой снова погрузиться в сон? – спросил Игнат и улыбнулся. – Не вместе. А то прозвучало не очень корректно.
- Если вы не управляете своими сновидениями, то смысла в этом мало. Только не спрашивайте почему. Я не знаю. Слышал от своей знакомой. Это ответ на ваш последний вопрос. И остальные варианты отпадают по объективным причинам. Я думаю, что нам всем вместе было бы неплохо отправиться к моей знакомой.
- Экстрасенс? – спросил художник.
- Видящая, - произнёс Андрей. – Если вы свободны, мы могли бы сейчас с ней встретиться. Она недалеко отсюда живёт. Уверен, она сможет нам помочь.
- Мне было бы интересно увидеть Аллу и пообщаться с ней, - произнёс художник.
- А разве я назвал её имя? – слегка напрягся Андрей, пристально посмотрел на художника и спросил: – Откуда вы её знаете? И почему решили, что речь идёт о ней?
- Отвечаю по порядку. Имени её вы не называли. Мысли не читаю. Я её не знаю, но слышал от Владимира о некой видящей Алле, которая живёт недалеко от кафе, в котором его девушка и он часто бывали. Я предположил, что Вероника назначила встречу именно в этом кафе. Владимир был у Аллы после того, как погиб его отец. Он оставил мне её адрес, хотя я не просил его об этом. Пётр в это время вышел в коридор, ему кто-то позвонил. Думаю, что Владимир не хотел, чтобы эту информацию он услышал. Домысливать ничего не буду. Я не знаю ничего о взаимоотношениях Петра и Владимира. Кроме того, что из последней экспедиции один вернулся, а другой пропал. Ещё вопросы ко мне имеются? Если вас что-то смущает, можете спросить у Аллы обо мне, - произнёс Игнат, встал, подал руку Веронике и посмотрел на Андрея. – Так мы идём или вы передумали?
- Идём, - чуть слышно сказал Андрей, подозвал официанта, расплатился за две чашки кофе, посмотрел на забытую Вероникой ветку черёмухи на столе и решительно направился к выходу.
На душе у Вероники было тревожно. Она только сейчас заметила, что на асфальте застыли лужи. Значит, пока они общались в кафе, прошёл небольшой дождь.   
- Нам туда, - Андрей показал на арку между домов. – Там во дворе двухэтажный дом прошлого века до сих пор стоит. Его недавно отреставрировали. В одной из квартир этого дома кто-то из знаменитостей когда-то жил. Табличка даже имеется. Но из квартиры не сделали музей. Это просто старый жилой дом, находящийся под охраной государства. Там огромные потолки, планировка квартир уникальная. Сами увидите.
- Может, вы позвоните Алле, что к ней толпа сейчас нагрянет? – спросил Игнат.
- Зачем? Она мне сама позвонила сразу же после звонка Вероники и сказала, что отменила приём посетителей на сегодняшний вечер, что будет ждать нас. Я тогда ещё был не в курсе, по какому поводу мы к ней отправимся в гости.
- А теперь знаете? – поинтересовался Игнат.
- Весьма приблизительно. Но не решусь выступать в роли провидца. Мы идём, чтобы задать ей вопросы, на которые, я надеюсь, она знает ответы. А вот и её подъезд. Нам на второй этаж, - произнёс Андрей. – А там, - он кивнул на другой выход, -  за дверью почти волшебный сад.
 Андрей шёл впереди, за ним Вероника, а завершал шествие Игнат. Андрей не успел позвонить, как дверь квартиры открыла весьма симпатичная женщина средних лет, она в одно мгновение как-то «охватила» пришедших взглядом, потом посмотрела каждому в глаза и улыбнулась:
- Более разношёрстной компании, объединённой одной проблемой, мне не приходилось встречать. Здравствуйте, проходите.
Она выслушала их приветствия, слегка кивнула и произнесла:
- Прямо по коридору, три ступеньки вниз, из холла налево, вторая дверь. Это мой кабинет, - она почему-то  завершала шествие, а не возглавляла его, - Андрей, ты же уже был у меня, помоги друзьям освоиться в непривычной обстановке. Я скоро буду, - произнесла она и скрылась в одном из коридоров.
- Сбежала, - улыбнулся художник, устраиваясь в одном из четырёх кресел, расположенных вокруг круглого столика.
Вероника подошла к письменному столу, задержала взгляд на полках книжного шкафа. Большое окно выходило в противоположную сторону от арки. Там был старый сад с освещёнными дорожками, восстановленным фонтаном и скамеечками вокруг него. Видно, этот, по словам Андрея, «волшебный» сад, обнесённый чугунной оградой, был посажен в далёкие дореволюционные времена и тоже охранялся государством.
- Красиво, - прошептала Вероника. – И планировка квартиры необычная.
Она села в кресло между Андреем и Игнатом.
- Устроились? – услышали они и только потом увидели Аллу, которая вошла в другую дверь. – Ваши имена мне известны, моё имя вам – тоже. Так что церемонию знакомства можно опустить. Я знала, что вы придёте сегодня ко мне и ваша проблема мне тоже известна, - она села в свободное кресло и произнесла, глядя на Андрея: - Я так понимаю, что ты захватил лист со стихотворением Владимира, у Игната имеется оригинальная фотография картины и исправленный вариант той же самой картины, которую курьер доставил Веронике накануне экспедиции. Вероника увидела весьма странный сон, содержание которого можно не повторять, ибо каждому по отдельности она уже его рассказала, а я увидела его, пока вы устраивались в моём кабинете. Как мне это удалось, позвольте не посвящать вас в детали, - она посмотрела на Веронику и как-то доверительно стала говорить: - В жизни каждого человека есть моменты, которые тянутся из далёкого прошлого в сейчас исключительно потому, что чувство вины не позволяет освободиться от них. Они всплывают с непостоянной периодичностью, которую не просчитаешь. Просто вылезают на поверхность по аналогии с чувством вины, связанным с иным событием, временем, местом. И чем дальше, тем тягостней становится, что когда-то сделал что-то не так или, наоборот, не сделал. А время ушло, изменить ничего невозможно. Умом понимаешь, что это был оптимальный судьбоносный вариант. Так почему же хочется изменить в прошлом ход событий, хотя уверен, что это невозможно? Прислушайтесь к себе, и вы обязательно найдёте, что вас тревожило когда-то, что вы спрятали это так далеко, а потом забыли. Оглядываясь в прошлое, люди уверены, что знают, как было бы правильно поступить. Надо было поговорить с человеком, который ждал тебя, а к нему приходили другие. От каждого стука в дверь он вздрагивал, напрягался и разочарованно вздыхал: «Не она». Он нервничал, говорил с посетителями о тебе. А ты не пришла, потому что испугалась. Или не хотела выплёскивать свою боль на него. Да и чем бы он смог тебе помочь? Событие уже произошло. Ты умом просчитала, как лучше. Да и что он мог сделать? Ты решила, что неведение спасёт его от страданий, переживаний. Зачем ранить и без того раненое сердце. Он не знал об изменениях в твоей жизни. А ты просто сбежала. Хотя сейчас бы ты поступила иначе. А к чему бы привел твой поступок тогда, в прошлом? Молчишь? Потому что не знаешь. Струсила? Да, струсила. Зато осталась в памяти идеальность отношений. И понимание, что тебя любили, по-настоящему. Так, как никто никогда тебя не любил. И об этом надо вспоминать, а не о том, что не пришла, когда тебя ждали.
«Его уже нет, а его ожидание до сих пор витает в воздухе надо мной. Мой одноклассник мне рассказал, что он оказался тогда у него в кабинете и разговаривали они (Алла права) исключительно обо мне. Он любил меня, я купалась в его любви, но понимала, как и он понимал, что у нас нет будущего. А в тот день после выпускных экзаменов, когда он ждал меня, у меня погибли родители, я не хотела выплёскивать на него свою боль и безысходность. Он не знал об этом. У меня даже проходила мысль, что я расплачиваюсь горем за свою безумную любовь. А потом включился ум. От страха и одиночества я стала просчитывать, что мне нужно. Подумала, что надо найти опору в другом человеке. Старенькая больная бабушка такой опорой не могла мне быть. Я не знала, как буду жить на мизерную стипендию. А сдавать квартиру родителей мне даже не приходило в голову, хотя она пустовала и пустует до сих пор. Мне надо было ещё оплачивать коммунальные услуги. Я нашла подработку. Писала рефераты, курсовые работы для ленивых студентов других вузов. Единственное, чего я хотела тогда, так это обрести поддержку в семье, которую надо было срочно создать. Я хотела выйти замуж. А тот, кто любил меня, мог только любить неземной любовью. Мы не могли переступить грань, за которой темнота, пропасть. А значит, надо убрать чувство вины. Было, что было. Это судьба. Это мои трудности, испытания, через которые пришлось пройти. Он был учителем, я ученицей. Дистанция в годы. Но кто бы мог подумать, что через несколько лет я встречу его сына на одной из конференций, куда попала по приглашению человека, с которым работала вместе. Я не сразу  поняла, кто передо мной, потому что он взял фамилию матери. Я так и не вышла замуж. Нашла силы не сломаться под тяжестью испытаний, выпавших на мою долю. Окончила институт, стала работать. Володька был для меня самым преданным и близким другом. А когда он сказал, что хотел бы пройти маршрутом своего отца, докопаться до причины его гибели и назвал его имя, я на мгновение выпала из реальности. Я не знала, что мой бывший учитель погиб семь лет назад, что он был профессиональным альпинистом. Я не видела, как Володька был  похож на своего отца. Возможно, он любил меня, как когда-то его отец любил меня. А может, и я любила Володьку, только боялась в этом признаться даже себе? А теперь и его горы забрали у меня», - она посмотрела на Аллу, подумала, что пауза затянулась, но молчали все, возможно, у каждого были свои воспоминания.
Алла встала, взяла с полки блокнот, раскрыла его и молча застыла с ним возле письменного стола. Она словно решала, а надо ли читать то, что там написано. Видно, сценарий изменить было либо невозможно, либо любое изменение нарушило бы цепочку, которая вела к определённой цели. Поэтому она вздохнула и стала читать: 
«Блокнот пылится под столом,
Засохла в вазе ветка туи.
Во тьме кромешной за окном
В ключе басовом ветер дует.

Симфония забытых встреч,
Нескладных разговоров ноты,
Дождя холодного картечь,
Под плач беззвучный до икоты.

И тянутся теней жгуты:
Тоски закостенелой руки.
Фонарные пугают рты
И их не слышимые звуки.

И жизнь, прошедшая как сон,
Как череда лихих мгновений,
Когда в тепле чужих окон
Уже не ищешь откровений.

И не пугает седина,
Лик, изменившийся с годами,
И не кричишь: «Кому нужна?»
И веришь, ангел за плечами.

Вновь на столе блокнот раскрыт,
Цветущий ирис вместо туи,
И из окна прекрасный вид…
Так что ж Душа опять тоскует?»  -  это стихотворение написала мать Владимира, - произнесла Алла после небольшой паузы. - Он нашёл блокнот после её смерти. Там было только это стихотворение, а когда перевернул страницу, обнаружил засохшую веточку черёмухи. Я должна сказать, что его отец ничего не скрывал от жены. Она знала о его возвышенной любви к ученице, щадила его чувства. Он так и не смог поговорить с той девочкой о том, как любит свою жену. Так бывает, что сердце вмещает любовь к двум женщинам. Но девушка так и не пришла. Она даже не ведала, что он вскоре ушёл в горы и не вернулся. Мать Владимира не смогла пережить трагедию. А через много лет его сын встречает ту девушку. Огромное чувство любви проснулось в его сердце. Она не сразу поняла, кто был его отец. А когда узнала, начались метания. Ссора. Он уходит в горы и не возвращается. Круг замкнулся. Но всё гораздо серьёзней. Запредельная история на этом не заканчивается. Владимир жив, как и другой, пропавший год назад альпинист. Они оказались в иной реальности, вернее, в чистилище перед входом в неё, где иное течение времени. Альпинисту, что год назад исчез, кажется, что он час назад расстался с товарищами. Владимир узнал от Кирилла (так зовут его сотоварища по несчастью), а потом от Хранителя о своём отце, что и он побывал здесь. Однако ожидаемой встречи не состоялось, ибо его там уже не было, - она села за круглый столик и обратилась к гостям: - Положите стихотворение Владимира на стол, сбросьте мне фотографии картины (исправленный вариант и оригинал). Мне нужно время, чтобы понять и увидеть, - она прикоснулась рукой к листку со стихотворением и к фотографиям в телефоне.
Алла некоторое время сидела с закрытыми глазами и молчала. Все замерли в ожидании. Им даже показалось, что её лицо стало каким-то одухотворённым. А потом она стала говорить, не открывая глаз.
- Пещера, вход в которую убрали с оригинала картины, - это портал, через который можно попасть в иную реальность. Там есть круглый зал с несколькими дверьми по окружности. Это своего рода чистилище, из которого есть шанс вернуться, а у тех, кто  вошёл в параллельную реальность, либо желания возвращаться не возникало, потому что они обретали  шанс прожить свою жизнь иначе, либо возвращение возможно через иной портал, о нахождении которого им неизвестно. Хранитель подбирает для попавших в чистилище «пленников» реальность, где возможна замена. Он объясняет «пленникам», что произошло, почему они исчезли из собственной реальности. Вход в пещеру (сокрытый для всех остальных) проявляется для тех, кто наступил на священный круг. Если б они сделали шаг назад, то остались бы в своей реальности. Но, как правило, люди переступают грань (невидимую) из-за природного человеческого любопытства, не осознавая, что это  портал в иную реальность. Время в пещере останавливает свой бег. Отец Владимира, находясь там, узнал о смерти жены от альпиниста, который исчез в том же месте. Он сообщил, что за пределами пещеры прошло уже больше шести лет. Хранитель предложил отцу Владимира альтернативу. В иной реальности его жена должна была остаться вдовой. Хранитель осуществил замену за мгновение до его гибели в иной реальности. Он уже не вернётся. Он счастлив, как и его жена, и его сын из параллельной реальности. Владимир не застал отца в пещере, но узнал о его дальнейшей судьбе от Хранителя. Кирилл и Владимир хотят вернуться в свою реальность. Само место сделало бывших альпинистов сверхчувствительными, открыло некоторые запредельные возможности. У каждого – свои. Отчего иллюзорный  шанс их возвращения становится  реальным. Владимир смог войти в сновидение Вероники и показать, где находится. Затем он написал стихотворение, которое Хранитель переправил через портал, ибо не увидел в этом  нарушения ни одного запрета. Владимир писал о своей тоске. «А фонаря печальный глаз на сны ожившие косится» - ключевая фраза. Веронике надо вспомнить, где конкретно в её сне перед пещерой исчез Владимир, и хорошенько отдохнуть перед завтрашней встречей. Художнику – восстановить первоначальный вид картины и дописать перед входом в пещеру светящийся круг. Веронике через осознанное сновидение придётся вернуться к пещере (путь к ней она уже проходила с Владимиром). Я буду рядом с ней в осознанном сновидении. Перед этим ей надо будет сконцентрироваться на исправленной художником картине со светящимся кругом. В осознанном сновидении она должна будет наступить на этот круг, а я – выдернуть её назад, сразу же, как только откроется проход. До этого мне предстоит войти в сознание Владимира и сообщить, когда надо выбираться из пещеры так, чтобы не наступить на светящийся круг. Нас они возле пещеры не увидят, ибо мы сразу же выйдем из осознанного сновидения. Я знаю, что Хранитель не будет удерживать их. Картину Игната исправил Пётр, это он рассказал когда-то отцу Владимира о портале в иную реальность. Они не случайно нашли описанное неким древним исследователем место, откуда можно попадать в иные реальности. Они искали это место, тщательно продумывали маршрут. Пётр уверял, что оттуда можно вернуться. Они выбрали стоянку недалеко от описанного места, разбили палатки и ночью вдвоём (ибо никого не посвящали в мистическую сторону похода) отправились на разведку, когда остальные члены экспедиции уснули. Они оказались возле скалы со светящимся в полнолуние кругом у подножия, как отражение луны в воде. Отец Владимира наступил на это отражение и увидел (вернее, перед ним проявился) вход в пещеру, о чём он сообщил Петру, как и о том, что собирается войти туда, после чего исчез. Пётр испугался, потому что на самом деле никакой пещеры он не видел, а человек на его глазах исчез перед скалой. Он вернулся в лагерь и сделал вид, что не знает, куда делся отец Владимира. Искал вместе со всеми. Поиски не увенчались успехом. После возвращения, он рассказал некому дельцу, что был найден портал, описанный в древних манускриптах. Ему заплатили за молчание. Некто хотел наладить отправку людей через портал в иные реальности. Желающих было много. Особенно тех, кто не дружил с законом, и кто мог хорошо заплатить. Но выяснилось, что портал закрылся после исчезновения отца Владимира. Два экстрасенса не зависимо друг от друга заявили, что у портала есть Хранитель, которого невозможно подкупить. И только он решал, кто достоин иной судьбы в альтернативной реальности. Проект накрылся медным тазом. Посвящённые в этот проект будут молчать, чтобы не выглядеть идиотами. 
Алла открыла глаза.
- А зачем тогда Пётр подбил Владимира на авантюру с походом к скале, где исчез его отец? – спросила Вероника.
- Там не только отец Владимира исчез, но ещё и Кирилл Ольхов, - напомнила Алла.
- Может, появился новый бизнесмен с подобным же проектом отправки людей далеко и надолго? – спросил художник.
- Нет. Кирилл – сын Петра. И он хотел его вернуть, потому что и он сам, и его друзья уверены, что он до сих пор жив. Не пытайте меня больше, мне нужны силы для завтрашнего мероприятия, - попросила Алла и позвонила в колокольчик.
 Вошла помощница по хозяйству и молча поставила на столик четыре чашечки с горячим шоколадом.
- Угощайтесь, - произнесла Алла.
Гости выпили предложенный им горячий шоколад. Они не знали, как реагировать на полученную от Аллы информацию (верили и не верили одновременно), но понимали, что иного варианта спасения людей из ловушки у них не было. Им никто не предложил и вряд ли предложит что-то более запредельное. Так почему бы не попробовать то, что предложила Алла. Всё же они все, так или иначе, были связаны с Владимиром. 
- Вы слышали мои слова. Андрею придётся на такси отвезти картину к художнику, а завтра вместе с ним привезти её ко мне. Я вас буду ждать в это же время. Я понимаю ваши сомнения, но вам придётся довериться мне. Сюжет картины Игнат увидел во сне не случайно. Все события прописаны и увязаны. Встречи, расставания, переплетение судеб. А иначе как бы я узнала, что вы придёте ко мне сегодня. Подспудно предчувствовал неожиданный поворот в своей жизни и Владимир. Отсюда и возникшее у него желание  пообщаться со мной перед экспедицией. Я не могу вам рассказать, о чём мы говорили. Я, как врач, храню тайны моих пациентов. А теперь я с вами прощаюсь, - она встала, - я вас провожу до двери.   
- Меня словно пыльным мешком ударили по голове, - произнёс художник, когда они вышли на улицу.
- Только не падайте в обморок, я вам вызову такси, а через час и сам пожалую вместе с картиной. Вы мне адрес своей мастерской скиньте, пожалуйста, - попросил Андрей, а потом посмотрел на Веронику и поинтересовался: - Может, я сяду за руль?
- А где я оставила машину? – спросила она.
- Возле кафе. Пошли, я провожу тебя. А вот и такси для художника. До встречи, - произнёс Андрей. – Всё же хорошо, что я поехал вместе с тобой.
- Хорошо, - согласилась Вероника. – А ещё хорошо, что завтра выходной день. Ни тебе, ни мне не придётся отпрашиваться с работы, придумывать ложную причину.
- Алла же сказала, что всё прописано. Я склонен верить, - произнёс Андрей и помог Веронике сесть в машину. – Не беспокойся, я хороший водитель, а на такси разъезжаю, потому что старую машину продал, а новую пока не купил.
Вероника протопила печь на ночь, чтобы не мёрзнуть, и отправилась спать. Спала она без сновидений, а когда проснулась, ощутила, что ужасно проголодалась. Накинула на плечи халат и отправилась на кухню. Готовить ничего не хотелось. Она открыла холодильник, и в это время зазвонил телефон.
    - Не разбудил? – поинтересовался Андрей. – Я стою у тебя под дверью с пиццей  в руках.
- Прекрасно, а то я не хочу ничего готовить.
- А есть?
- Есть хочу, - произнесла она и открыла дверь.
- Прекрасно. Пошли завтракать, - объявил Андрей.
А в это время вдали от дома Вероники, Владимир ощутил огромную тоску. Он застыл в пещере, где царил полумрак. Казалось, что из тёмных углов кто-то постоянно наблюдает за всем, что происходит вокруг. При этом ощущение некого умиротворения не покидало его.
- С прибытием, - услышал он радостный возглас и только потом увидел пропавшего год назад альпиниста. – Кирилл Ольхов, - представился он. - Мне твоё лицо кажется знакомым. Ты очень похож…
- Не важно, на кого я похож.
- О, да ты сын того чудака, что решил принять предложение Хранителя.
- А нельзя ли подробнее? – спросил Владимир.
- Только после того, как скажешь, какой сейчас год, месяц, день? Да не смотри ты на меня так. Здесь нет телевидения, не работает телефон, да ещё и время застыло. Когда я появился здесь, то увидел седеющего мужчину в отличной спортивной форме. Он задал мне тот же самый вопрос после того, как представился. Мой ответ поверг его в шок. Более шести лет для него превратились в одно мгновение. Я знал историю его исчезновения, судьбу его жены и сына, потому что был знаком с теми, кто был с ним в той экспедиции.
- С момента твоего исчезновения прошло больше года, - произнёс Владимир.
- Ты говоришь, что со дня моего исчезновения прошло больше года? А я даже проголодаться не успел. Я уверен, что попал сюда сегодня утром, и почти сразу же явился ты. Значит…
- Здесь безвременье, - произнёс Владимир.
- Верно. Именно это я и хотел сказать.
- А куда делся мужчина, которого ты встретил здесь? – спросил Владимир.
- О, это мне не ведомо. Хранитель о чём-то разговаривал с ним. Как долго? Понятия не имею. Знаю, что он согласился, а потом открылась проявившаяся из ниоткуда дверь, и они исчезли за ней. Хранитель вернулся почти мгновенно, но уже без него. За дверью одна из параллельных реальностей. Но и дверь исчезла. Посмотри вокруг. Одни стены. А на самом деле, возможно, вокруг одни двери, которые мы не видим. И как освещается пещера неизвестно. Ни факелов, ни ламп. Свет словно просачивается откуда-то. А откуда? Хрен его знает. Для меня пожилой мужчина ушёл и сразу же явился ты.
- Тебя все считают погибшим, - произнёс Владимир.
- Но ты же видишь, что я жив и здоров. За год моя одежда бы одряхлела или я бы умер от голода. Уверяю, что меня Хранитель не кормил. Здесь просто нет времени. А ты случайно не знаешь, как выйти отсюда в нашу реальность? – спросил Кирилл. – Я хотел выяснить это у Хранителя, но что-то останавливает меня. Чую, он умеет читать мысли.
- Если ты до сих пор не выяснил, как выбраться отсюда, не спросил об этом у Хранителя, то откуда я об этом могу знать? Думаю, что Хранитель многое умеет.  Возможно, само место тоже необычное. Я понимаю, почему Пётр Ольхов уговорил меня отправиться к тайной пещере, о которой они с моим отцом прочитали в одном древнем манускрипте. Он хотел найти тебя, а не моего отца. Ты же его сын? Хотя вопрос, скорее, риторический. Ты похож на Петра. Да и вряд ли вы однофамильцы.
- Отец говорил о сложности маршрута, который мы выбрали. Думаю, он знал нечто, о чём не мог сказать, - произнёс Кирилл.
- Нас спасут.
- Глупости. Пока мы с тобой общались, может, там, откуда ты свалился сюда, уже лет пять прошло, - произнёс Кирилл.
- Я кое-что предпринял до экспедиции. А теперь мне надо где-нибудь пристроиться и попытаться войти в сон одного очень чувствительного и дорогого мне человека, - произнёс Владимир.
- Зачем?
- Хочу показать место, где я исчез. Как?  Для этого мне надо будет, как я уже говорил, войти в её сон. Я уверен, что у меня получится. Это будет один из шагов, - пробормотал он, сел на пол, прислонился к стене, прижал к себе папку, с которой не расставался, чтобы в любой момент можно было что-то интересное записать, закрыл глаза, замер на мгновение, после чего почти сразу же встрепенулся, посмотрел на Кирилла и объявил: - Я уверен, что у меня получилось.
- Хранитель сейчас явится. Ты его долгожданный посетитель. Откуда знаю? Он говорил, что ему интересен тот, кто придёт вслед за мной, - произнёс Кирилл. – А вот и хозяин.
- Здравствуйте, - произнёс Владимир.
- Хочешь вырваться отсюда? – спросил Хранитель.
- Хочу, - признался Владимир.
- Мешать не буду, но и помогать не стану. Хотя из пещеры открыть проход в твою реальность ещё ни одному «пленнику» не удавалось. Выход есть в иных реальностях, - произнёс Хранитель. – У вас билеты, ребята, как ни прискорбно это вам слышать, в один конец. 
- Я безбилетник. Как вам такой вариант? – спросил Владимир.
- Любопытный, если знаешь, что делать с картами, которые выпали тебе по воле рока. Или если способен просчитывать ходы в игре.
- Мне кажется, не имеет значения, какие карты нам выпадают во время игры, важно, как мы их разыгрываем. И есть ли помощники. Да и любовь творит чудеса. Я хотел бы отправить стихотворение любимой с вашей помощью. Это возможно? – спросил Владимир. - Хотя для Хранителя такого уровня ничего невозможного нет. Было бы желание. Чуткое сердце не может смотреть спокойно, как сердце бедной девушки разрывается от горя.
- А с чего ты взял, что у меня чуткое сердце, что я буду смотреть, как страдает твоя девушка и захочу облегчить её страдания?
- Должность обязывает. Разве может быть Хранитель с чёрствым сердцем? – спросил Владимир.
- Хороший ход. И как ты предполагаешь переправить стихотворение?
- Не я, а ты. Я ещё не владею материализацией. Это всего лишь стихотворение к любимой.
- Пиши. Посмотрим, что из этого выйдет. 
Владимир достал лист бумаги из папки и стал писать: «Тоска из прошлого в сейчас…».
Хранитель взял его послание и улыбнулся:
- А уверен, что она поймёт, что ты от неё хочешь? – спросил Хранитель и посмотрел на Владимира. – Честная борьба, - лист исчез из его рук. – Я никого не удерживаю насильно. Другие варианты предлагаю, но не настаиваю на них. Как не препятствую попыткам вернуться, - и вдруг рассмеялся: - Ты будешь первым. Только не делай вид, что не понял, что я имел в виду. В другой реальности, куда отправился твой отец, ты другой. Этот вариант тебя мне больше нравится. Дерзай, - произнёс Хранитель и исчез.
- Спасибо, - произнёс Владимир, и откуда-то с потолка прозвучало: - Не имеет значения, какие карты нам выпадают во время игры, важно, как мы их разыгрываем.
- Что он имел в виду? – спросил Кирилл.
- Он же сказал, что спасение утопающих дело рук самих утопающих.
- Что за бред. Ничего подобного он не говорил.
- Значит, мне показалось, - улыбнулся Владимир. – Всё сложится, - заверил он.
- Во всяком случае, препятствовать вашему освобождению не буду, - Хранитель вновь проявился возле «пленников» в пещере безвременья, – и предлагать уйти в иную реальность не стану. Хотя варианты у меня есть весьма заманчивые. Знаю, не согласитесь. Вас ждут в вашей реальности любящие вас люди. Одного – отец, другого – любимая.  В иной реальности она не пересеклась с твоим отцом и мимо тебя прошла. Зато твоя мать жива и счастлива. Думаю, что твой отец сделал правильный выбор, - произнёс Хранитель и исчез.
- Он непредсказуем и вездесущ, - произнёс Кирилл. – Да и служба у него необычная.
- Ты мог бы немного помолчать? – спросил Владимир. – Я должен понять, услышать знак с родной стороны, - произнёс он, сел на пол и прикрыл глаза.
- А ты уверен, что Хранитель не перекроет тебе связь? – спросил Кирилл.
- Пока что ты перекрываешь мне все возможности. А Хранителю я верю. Он обещал не мешать. Затихни, пожалуйста, - попросил Владимир и ощутил нематериальное присутствие Вероники за стеной пещеры.
Вначале он увидел, что её сопровождает Алла в осознанном сновидении. Они шли тем же  путём, который он показал Веронике во сне. На небе светила полная луна. Он знал, что сейчас, как только Вероника встанет на светящийся круг возле пещеры, а Алла выдернет её назад, проход откроется. Он вскочил, схватил Кирилла за руку и потащил к открывшемуся проходу.
- Только не наступай на светящийся круг, постарайся перепрыгнуть через него, - успел выкрикнуть он.
Оба прыжка оказались удачными. Они обернулись и увидели, как вход в пещеру исчезает у них на глазах.
- А где твои помощники? – спросил Кирилл.
- Не знаю. Скорее всего, у Аллы.
- А кто такая Алла?
- О, брат, это особая история. Нам надо к валуну, на котором прибита табличка с твоим именем, датой рождения и исчезновения. Возможно, там уже две таблички, - произнёс Владимир.
- И что дальше?
- Сядем возле нашего памятника, затянем грустную песнь. Может, вздремнём, ощутим голод, ибо вырвались из безвременья. Дождёмся, когда придут за нами. Только советую никому не рассказывать правду. Упекут в психушку. Упал, очнулся в сторожке незнакомых людей, они выходили тебя, но ты потерял память, а когда вспомнил, кто ты, встретил меня, и мы решили самостоятельно выбраться, но не хватило сил. Думаю, что через полчаса здесь будут спасатели. Твой отец расстарается. Спать хочется, - проговорил Владимир.
  - Звони Петру, - услышал он возглас Аллы сквозь дрёму, хотел возразить, что телефона у него нет, потом увидел каким-то невероятным образом у неё в кабинете. Веронику, Андрея и художника, который звонил Петру и говорил, где находятся его сын и Владимир Ирин, что они могут и сами выбраться, но слишком слабы для длительного перехода.
Что ответил Пётр и ответил ли, Владимир не услышал, потому что провалился в глубокий сон. А рядом похрапывал Кирилл Ольхов. Сколько они проспали возле валуна, они не могли сказать. Их разбудили спасатели.
- Куда их? В больницу?
- Домой, - в один голос сказали альпинисты.
- Пусть хотя бы их осмотрит наш врач, - произнёс кто-то из спасателей.
- Пусть, - согласился Пётр Ольхов, обнял спасённых альпинистов и прошептал Владимиру в самое ухо: - Спасибо. Никогда не забуду. Я твой должник.
- Отвези меня лучше домой к Веронике. Адрес, надеюсь, помнишь.
Владимир открыл калитку, прошёл по дорожке к цветущей черёмухе, возле которой стояла Вероника, и опустился перед ней на колени.
- Я вернулся. Прости меня, - прошептал он.
- И ты меня прости. Я столько должна тебе рассказать. Надо было это раньше сделать, - произнесла Вероника. - Я ведь…
- Молчи, - попросил он. – Я всё знаю. Главное, что я люблю тебя, - он увидел, как осыпается белый цвет черёмухи им на головы, и улыбнулся: - Ну, вот, она нас повенчала.
- Кто? – спросила Вероника села на землю рядом с ним, прижалась к нему и всхлипнула.
- Черёмуха. Невероятно. Кто бы мог подумать, что мы все вместе сможем совершить такой кульбит?
- А может, не мы, а судьба? – спросила Вероника. – Я сегодня нашла у себя на столе короткое стихотворение. Листок был вырван из твоего прошлогоднего сборника:
«Ночь, зрачка темнее, -
Разлук мостки.
Пульс звёзд сильнее –
Любви ростки.
Зари летящей приближенье,
Волос пылающий подсолнух.
И вновь неясное томленье –
В дыму черёмух», - прочитала она.
- Это весточка от Него, - произнёс Владимир. – Спасибо всем за всё: за способность любить, жить, творить, созерцать красоту этого мира, слышать биение любящего сердца рядом и ощущать аромат цветущей черёмухи. Хорошо-то как. Вставай, - он помог Веронике подняться, нежно поцеловал её в губы и прошептал: - Милая моя. 

Июнь 2024 год