Продолжение 1. Пивной бар Старая застава...

Пивной бар «Старая застава»,    
                в который еще не каждый из страдающих жаждой гостей мог быть допущен бдительным швейцаром, был полон.  Швейцар или правильней сказать, караульный при заставе, был одет в форму донского казака, т.е.  при шашке и заткнутом за черный пояс старинном казачьем пистолете, имел грозный вид и вызывал опаску у окружающих.  По каким признакам он пропускал в «залу» посетителей не понятно, знали, что точно, не за деньги. А вот к Евгению, может, из-за его, не смотря на молодость, набирающей силу известности, он относился благосклонно.
    Евгений с трудом нашел место за длинным деревянным столом. Официантка, одетая в старинное платье с фартуком, с чепчиком на голове,  давно знавшая  артиста, своего постоянного клиента, принесла ему его обычный заказ,- фирменный двухлитровый жбан пива, с такой же, фирменной, но более мелкой кружкой для пития и по тарелке раков и соленых ржаных мелких сухариков.  Евгений вопросительно взглянул на женщину и положил голову на стол, шариком - носом касаясь его края.
    - Ой, забыла! – всплеснула руками официантка, на минуту скрылась в подсобном помещении и снова подошла к «звезде», неся в руках «подпопник» в виде обшитой кожей плотной подушечки.
    Удобно устроившийся на ней миниатюрный Евгений налил пива в кружку, залпом выпил половину, похрустел сухариком и загрустил - задумался. Да и как было не загрустить!
    Женя Забело любил классическую литературу. В доме была довольно приличная, читаная, перечитанная библиотека, оставшаяся от рано ушедшего отца. Любил он и постановки классических пьес, в которые его так редко, из-за специфической внешности и гуттаперчевого лица, приглашали. А тут, вдруг, случай! Известный, модный режиссер Боголомов, внезапно, без звонка, приперся поздно вечером с бутылкой первача, узнал же где-то гад про предпочтения юного дарования, - и с предложением сыграть в его антрепризном спектакле по Ростану « Сирано де Бержерак» заглавную роль. Это при его-то внешности «едреной фрикадельки». Но имя режиссера, напор, комплименты, вечерняя усталость, желание выйти за рамки приевшегося образа и устроенный гостем «праздник живота» сыграли свою роль. Забело подписал «Договор», ловко появившийся на столе из портфеля в нужный момент. «Ну, и получил фашист гранату»! Теперь ему приходится участвовать в «пиесе», где Кристиан тайно любит Сирано, Сирано тайно любит Роксану, а Роксана тайно графа де Гиша, который на самом деле переодетая женщина. Кристиан узнает, что Сирано его не любит и убивает его, сбросив на неверного бревно. Роксана, заливаясь гомерическим хохотом, высмеивает, что особенно обидно влюбленному в нее  по пьесе «красавцу» Сирано, его прощальное послание.
    Евгений допил в один глоток оставшееся пиво, снова наполнил кружку пенным напитком из жбана и, тут, обратил внимание на рыжую ухмыляющуюся бородатую физиономию молодого мужика,  расположившегося, как раз, напротив отдыхающего артиста. Визави был худ, востронос, узкоглаз, в круглых очках. Борода была жиденькая, аккуратно подстрижена, что, наверно, не очень нравилось ее хозяину, так как он постоянно крутил пальцем в  этой растительности, наматывая на него случайную волосинку и, какой-то момент, удаляя бедную прочь.
    - Что, Хоттабыч, автограф нужен?
    Забело вопросительно смотрел на мужика.
    - Ну, вот, сразу обзываешься! Своих не узнаешь, что ли?
    Мужик снял очки, прикрыл бородку рукой и моргнул, сначала двумя глазами, и затем сразу одним левым глазом. Женька машинально, задумчиво, вслух:
    - Та-ак, ответ неправильный…  Витька! Иванин! «Рубите фазу»! Ты, что ли?.
    Следующие пол часа прошли в воспоминаниях, в похлопываниях по плечу, в осушении за взаимное здравие первых двух литров пива и заказе вторых. На четвертом литре воспоминания постепенно перешли к обсуждению дел житейских, современных и в основном Женькиных. Витька, как, оказалось, работал, как он выразился, «в да так, одной конторе торговым Агентом с биовычислительным эффектом», и про свою деятельность молчал «в тряпочку». Правда, Женька не очень интересовался одноклассником, а в основном вел монолог, вспоминая беды и обиды, связанные со своей работой.  Через часок, когда в каждом собеседнике булькало не менее трех с половиной литров пенного напитка, когда пора уже было затягивать песню, Витек произнес свое любимое выражение:
    - Ладно, руби фазу! Хватит жалиться, что тебя девушки не любят. Назову тебе адресок, только сразу забудь то, что это я тебе его назвал. Захочешь крутых перемен, заходи.  Сюрприз там тебя ждет, Ёлкина помнишь? Тоже в нашей школе учился, ты его должен знать. Он тебе поможет. А мне бежать надо. Все, пока, пока!
    Виктор прошептал адрес на ухо приятелю.
    - Запомнил?
    Забело пьяно кивнул два раза. Один раз, что запомнил, второй на прощание. Когда Виктор скрылся за дверями зала, Евгений достал шариковую ручку, засучил рукав джемпера, написал услышанные координаты на руке, спустил рукав и, оглянувшись по сторонам, тщательно его разгладил ладонью, приняв отсутствующий вид.
    К концу лета на улицах стало больше машин. Все чаще среди отечественной продукции автопрома мелькали блестевшие лаком металлика бока иномарок и наших новеньких «десяток». Женька иногда подсчитывал, сколько мимо него проехало наших старых «Москвичей» и «Жигулей» и тех, других, к которым он присматривался, представляя себя в одной из них. Так и теперь, выйдя из бара и подняв руку, останавливая кого-либо из «бомбил», чтоб ехать домой, он собрался заняться статистикой, но тут тормознула приличная такая иномарка, кажется, «Вольво», мордой слегка похожая на зубило. Женька открыл дверь. А там за рулем …, такая красавица! Он, аж зажмурился. И тут же раздался смех.
    - Открой глаза-то, мужчина! Давай, закатывайся  едрёна ф…, уж не буду обзываться. Присаживайтесь Сэр, Забело Евгений!
    За рулем ему улыбалась ослепительная Наташка Печерникова.
- Сегодня, прямо день свиданий, - пробормотал нетрезво Женька и полез целоваться. Красавица одноклассница любезно подставила одну и, на сладкое, вторую  щечку,
    - Куда тебя отвезти?
    - Домой.
    - На Приморский?
Женька утвердительно кивнул, тут же икнув. В дальнейшие тридцать минут, за которые они добирались до Приморского проспекта, ему практически не удалось вставить ни слова. Печерникова была вся на эмоциях. Она только что решила расстаться со своим вторым мужем и. прямо, в данный момент, благо по дороге, решила поехать за город к предполагаемому  третьему.
    - Ты представляешь, - жаловалась она на второго.
    - Через слово говорит «блин», пьет компот, а косточки от винограда или вишни сплевывает обратно в стакан и опять оттуда продолжает пить…
    - И при этом он не ест, пьет, обедает, а гордо и со значением употребляет слово «КУШАЕТ»…
    - Жуть! … Прямо трактирно – холопский лексикон! Думала привыкну… Не получилось… Ну, вот приехали.
    Машина так резко остановилась у Забелиного дома, что он чуть не стукнулся головой о лобовое стекло.
    - Ну, ты настоящая женщина. Лихо своего коня останавливаешь, так и подковы ему поотшибаешь  - наконец вставил свое слово Женька. Хмель еще не выветрился из его головы и он захотел пожалиться на свою жизнь, что его девушки не любят, что с работой не так, что … Но
    - А ты чего все молчишь? Как у тебя, все в порядке? Ты кого-нибудь из наших встречал? Как у них?
    - Да, вот встретил только что Витьку – «Рубите фазу».  Дал адрес Ёлкина, надо будет…
    - Хорошо, хорошо! Рада была увидеть тебя, услышать, что у тебя все тип-топ. Ёлкин! Пока помню! Классный специалист! Привет  ему передавай. Только зачем тебе все это, ты и так ничего себе, с изюминкой,- сказала и так лукаво посмотрела она на Забело, что тот не нашелся с ответом, что было для него достаточно редким явлением, да и вообще
    - Про какое «это» она?
    Хлопнула дверца, взревел мотор и машина скрылась за изгибом дороги.
Минут через пять Евгений пришел в себя и тут вдруг подумал: « а откуда Наташка знает его новый адрес на Приморском проспекте?». В дом с видом на Большую Невку он переехал из московского района совсем недавно и никому из школьных друзей своего адреса не давал.
    - А! Издержки славы! – Подумал великий артист и полез в карман за ключами.