Земский доктор

      
      Борис Мишарин
      
      
      Мечты и реальность,
      Фантастика и бытие.
   
   
   
   
   
    Земский доктор
      
      
      
      
      
      
      Лето! Великолепнейшее время года! Тепло, зеленая листва, трава и всё наполнено жизнью. Борис Березов был счастлив вдвойне. Он окончил университет и интернатуру, согласился поехать работать в сельскую местность. Конкретно в поселок городского типа Ступино, что на берегу реки Таёжной.
      Он заключил контракт по программе Земский доктор и должен теперь отработать в райцентре Ступино пять лет. Ступино… четыреста километров от города Н-ска: двести сорок километров по асфальту и сто шестьдесят по гравийке. Центральная районная больница, поселок с населением в десять тысяч человек. Так, по крайней мере, свидетельствовал о Ступино интернет.
      Березов купил с магазине большую дорожную сумку, которую можно было назвать чемоданом с выдвижной ручкой на колёсиках. Упаковал в него одежду. Не всю, конечно, зимние вещи не войдут. Их позже привезут родители на машине.
      Больше всего, конечно же, беспокоилась мама, Таисия Тимофеевна.
      - Как же ты там, сынок, жить будешь? Ни холодильника, ни телевизора и даже чайник не берешь с собой. Купишь продукты, а где хранить? Это же село: дадут дом-развалюху с печным отоплением…
      - Мать, не нагнетай обстановку. Когда мы женились, у нас тоже ничего не было, - старался сгладить ситуацию отец Николай Ефимович.
      - Сравнил тоже – время было другое, - отпарировала мать.
      - Ничего страшного, получит Борис квартиру и позвонит нам. Мы в первый же выходной привезем ему зимнюю одежду и чайник, естественно, - с улыбкой ответил отец. – Главное, что связь телефонная со Ступино есть.
      Но мать всё равно упаковала в сумку по-солдатски чашку, ложку и кружку.
      Проводы… Они и есть проводы. Мать всплакнула немного. Автобус увозил сына по северному шоссе. Обстановка знакомая. По этой дороге они часто с отцом ездили за грибами. Потом вместо леса пошла степь. И только через сто пятьдесят километров вновь появился лес. В основном сосновый.
      Асфальт кончился, автобус сбавил скорость и его частенько потряхивало на выбоинах. Через шесть часов появился поселок. Березов вышел, взял свою сумку и огляделся. В основном двухэтажные и двухподъездные дома. Но были и частные, то есть деревянные с огородами, немного трехэтажных, видимо, офисных. Березов спросил у проходящей мимо женщины:
      - Скажите, пожалуйста, где находится гостиница?
      - Гостиница, - переспросила женщина, оглядывая его и сумку на колесах, - метров пятьсот, - она указала рукой, - но мест там нет. А вот тут на заборе всегда имеются объявления о сдаче комнат или квартир.
      - Спасибо, - поблагодарил Березов.
      Он всё-таки решил дойти до гостиницы и хотя бы оставить там сумку, чтобы не тащиться с ней до больницы. Гостиница представляла из себя деревянное одноэтажное здание типа барака по длине. Он вошел и подошел к окну администратора. Еще ничего не успел спросить, как прозвучал ответ: «Мест нет». Женщина-администратор осматривала его немного удивленно: обычно приезжали азиаты или армяне строители. Но на таких он не походил вовсе, как и на работягу в том числе.
      - Вы надолго к нам, молодой человек? По какой линии командировка? -  поинтересовалась администраторша.
      - Надолго, я работать приехал. Сумку хотя бы можно у вас оставить, чтобы не таскаться с ней, пока с жильем не определюсь?
      Администраторша снова удивленно посмотрела на прибывшего: не походил он ни на плотника, ни на каменщика. И с такой сумкой работяги не ездили.
      - И кем решили у нас подработать? – спросила администраторша.
      - Не подработать, а работать. Я доктор, хирург.
      - Девки, - крикнула администраторша, - к нам хирург прибыл! Есть места, молодой человек, для вас найдем, поселим на бронь администрации. Паспорт давайте и заполняйте анкету. Месяц у нас поживете, но квартиру вам сразу дадут, но не жить же в голых стенах.
      Березов видел, как сразу же появились женщины за окошечком ресепшна, если его можно так назвать. Разглядывали прибывшего. Он заполнил анкету и его проводили в номер.
      - Это у нас люкс, - пояснила администраторша, - не как в городе, конечно, но люкс.
      Березов осмотрелся: комната квадратов на  пятнадцать. Кровать, холодильник, телевизор, телефон, санузел и душ, ковер на полу, посуда на пару персон.
      - Благодарю, а как до больницы добраться? Я только с автобуса и ничего ещё здесь не знаю? – спросил Березов.
      - Выйдите и направо. Через километр увидите большое трехэтажное здание. Это и есть больница с поликлиникой.
      Березов поблагодарил и ушел. Шел по улице, осматриваясь, и наткнулся на трех парней. Один из них сразу же заявил:
      - Послушай, парниша, по нашей улице проход платный. Гони штуку или тебя на счетчик поставить? Или, может быть, тебя сразу в больничку отправить?
      - Так я и иду в больницу, - ответил Березов.
      - Больной что ли, заразный? – спросил один из парней.
      - Нет, я новый врач, хирург, иду на работу устраиваться.
      - А-а, ну тогда проходи, парень, мы думали гастарбайтер, а своих мы не трогаем, - пояснил один из парней.
      Березов подошел к больнице и его удивил большой размер здания для села. Внутри его сразу же встретил охранник:
      - Куда?
      - К главному врачу.
      - Он не принимает.
      - Меня примет, я новый врач.
      - А-а, ну это другое дело. Проводи, - предложил охранник другому.
      Он показал ему приемную и ушел. Секретарша встретила неприязненно:
      - Приема нет, жалобу можете оставить у меня, - произнесла она, не отрываясь от игры в компьютере.
      - Я Березов Борис Николаевич…
      - По мне хоть с пальмы и что? – продолжала она играть.
      - Я новый врач, хирург…
      - Ой, извините, Борис Николаевич. Главный вас примет, естественно.
      Березов прочитал табличку на двери: «Главный врач Локтионов Вячеслав Игоревич». Вошел в кабинет.
      - Я Березов Борис Николаевич…
      - Проходите, коллега, присаживайтесь. Вячеслав Игоревич, - он протянул руку. – Честно скажу: наводил о вас справки. Отзывы наилучшие и это не может не радовать. Подписываем контракт?
      - Конечно, Вячеслав Игоревич. Хотелось бы сначала определиться с жильем, посмотреть отделение.
      - В отделение я вас провожу и представлю. Там у нас два хирурга. Заведующий Тимофеев Виктор Николаевич, хирург неплохой, но не без этого, - главный врач щелкнул пальцем по горлу, - и второй хирург Кольцова Надежда Егоровна, специалист посредственный, честно сказать. Отделение на пятьдесят коек. Насчет жилья: у нас две муниципальные квартиры. Трешка и двушка, благоустроенные обе. Вы женаты, Борис Николаевич, дети?
      - Только родители в городе, - ответил Березов.
      - Где сейчас остановились?
      - В гостинице номер дали.
      - Ну да, конечно, не на полу же вам спать. Больница оплатит вам месяц проживания в гостинице. Вот вам ключи от квартир, мой водитель отвезет вас и покажет. Определитесь с выбором. – Он нажал селектор: - Зоя, пригласи Олега. Олег – это водитель. Посмотрите квартиры и возвращайтесь, провожу вас в отделение.
      Первая двухкомнатная квартира была совсем рядом с больницей. Двухэтажный дом из белого кирпича, видимо, ещё хрущевских времен с большими комнатами и кухней. Туалет и ванная совмещенные. Трехкомнатная квартира немного дальше в таком же доме, и она ему понравилась больше. Березов вернулся в больницу.
      - Выбрали место жительства? – спросил Локтионов.
      - Надеюсь здесь прижиться, завести семью, поэтому лучше подойдет трехкомнатная, чтобы потом не расширяться.
      - Согласен, обживайтесь. А теперь в отделение. Со всем персоналом познакомлю завтра утром на планерке в восемь утра в актовом зале.
      Они вошли в отделение. Довольно длинный коридор и по бокам палаты. В середине ординаторская, чуть дальше процедурная, перевязочная и в самом конце операционная.
      - Знакомьтесь, наш коллега, хирург Березов Борис Николаевич, уже завтра приступит к работе. У него, кстати, красный диплом, - подчеркнул главный врач. – Это Тимофеев Виктор Николаевич, заведующий отделением, хирург высшей категории; Кольцова Надежда Егоровна, хирург первой категории. Ну всё, Борис Николаевич, отдаю вас в руки местного руководства и жду завтра на планерке в восемь утра. Появятся вопросы – обращайтесь.
      Локтионов ушел. Подошел Тимофеев и пожал руку, тоже самое сделала и Кольцова.
      - Здесь будет ваш рабочий стол, компьютер уже стоит, а это ваш шкаф для одежды, сюда же будут вешать рабочие костюмы. Переодеваемся мы вот за этой ширмой по очереди с Надеждой Егоровной.
      В ординаторскую зашла женщина в спец костюме синего цвета.
      - Это хорошо, что вы зашли, Татьяна Викторовна. Это наша старшая медсестра Карасева, как я уже сказал, Татьяна Викторовна. А это наш новый коллега Березов Борис Николаевич. Скажите сестре-хозяйке, что необходимо срочно организовать спецодежду, размер…
      - Пятидесятый, - подсказал Березов, - рост третий.
      Через полчаса подошла сестра-хозяйка, принесла два спецкостюма, но зеленого цвета.
      - Синего, извините, нет. Все костюмы пришли зеленые в этот раз.
      - Нормально, пойду, примерю.
      Березов ушел за ширму. Вышел уже в костюме, заявил, что подошло всё прелестно. Вновь ушел за ширму… и повесил оба костюма в шкаф.
      - Что ж, коллеги, приятно было познакомиться и до завтра. Пойду, осмотрю поселок. А то ведь не знаю, даже где магазины находятся и столовая, например, - объявил Березов.
      Тимофеев глянул на часы – уже шестнадцать. Он вышел в коридор, заглянул к Карасевой и попросил её показать поселок новому коллеге. Она с удовольствием согласилась.
      - Борис Николаевич, подождите меня минутку: я переоденусь, - попросила Карасева.
      Он вышел в коридор. Обычный коридор хирургического отделения больницы, где ходили больные на костылях, или прихрамывая, или просто тихо гуляли. На него никто не обращал внимания – не знали.
      Карасева вышла и Березов даже удивился: женщина прелестно выглядела, наведя несколько штрихов на лице. Замечательная фигурка не скрывалась за брючным спецкостюмом, который она не подгоняла под своё тело. Сорок пять лет женщине, двое уже взрослых детей, муж два года назад отравился паленой водкой и умер. Она не искала новых связей, хотя внешне выглядела немногим моложе сорока.
      Они вместе вышли из больницы и пошли по асфальтированной дороге.
      - Это наша главная улица, - поясняла Карасева, - улица Покрышкина. Есть и параллельные и поперечные, но они, в основном, без асфальта, посыпаны щебенкой от грязи. Слева универмаг, где можно купить обувь, одежду на втором этаже. На первом продуктовый магазин. Следом хозяйственный магазин и столовая. Но, в основном, там питаются гастарбайтеры, из местных никто кушать не заходит.
      - Зайдем, Татьяна Викторовна, я, честно сказать, ещё не кушал сегодня.
      - Бог мой, вы же голодный, Борис Николаевич, я как-то не подумала об этом. Но заходить мы не будем, рядом мой дом, и я накормлю вас сытным обедом. И даже не возражать.
      Карасева взяла его под руку и повела к своему дому. Недалеко, но на параллельной улице. Деревянный большой дом с огородом, банькой и сараем, удобствами на улице.
      - Мойте руки, Борис Николаевич, вот тут в углу умывальник. А я пока борщ разогрею и котлетки с картофельным пюре.
      - Хорошо, Татьяна Викторовна.
      - Просто Татьяна. Это вас, врачей, принято именовать по отчеству, а медсестер всегда звали по именам. И мне так привычнее.
      - Хорошо, Таня, - ответил он.
      Она налила ему тарелку борща. На второе положила котлету с картофельным пюре.
      - Вы, Борис Николаевич, как устроились, где?
      - Я с автобуса прямо в гостиницу прошел. Там с трудом, но номер мне дали. Поживу месяц и стану обставлять квартиру. Мне трехкомнатную Локтионов выделил. А пока там голые стены.
      - Зачем же вам жить в гостинице, Борис Николаевич? Переезжайте ко мне, места много. Вместе станем на работу ходить, и мне будет приятно за вами поухаживать, покормить вас.
      А…
      - А муж мой два года назад отравился паленой водкой. Две дочки у меня. Старшая замужем и в городе служит бортпроводником, на самолетах летает. Ей двадцать три года. Младшая в нашей больнице бухгалтером работает. Сейчас в отпуске и уехала в город к сестренке. Так что никаких возражений, Борис Николаевич, прямо сейчас идем за вашими вещами в гостиницу.
      - Неудобно как-то…
      - Неудобно брюки ширинкой назад носить, - возразила Карасева.
      - Но вы очень привлекательная женщина, Таня, и я могу ночью не удержаться… - выдал он свой последний аргумент.
      Она ничего не ответила, быстро подошла, притянула к себе и впилась в губы. За вещами они всё-таки пошли, но только часа через три.
      После Карасева вновь наслаждалась молодым мужчиной, который был младше её на двадцать лет. Два года без мужика… Её ещё в больнице словно током ударило. И она не знала, как подойти. А тут Тимофеев с просьбой на её счастье…
      В полночь Березов спросил:
      - Через пару недель вернется твоя дочь и что будет дальше?
      - Что будет, то и будет, - ответила Карасева. – Господь сказал: «Будет день, будет пища». Тогда и думать будем.
      
      
      II
      
      
      Довольная Карасева спустилась с седьмого неба и прошла в свою комнату старшей медсестры, а Березов в ординаторскую. Поздоровался с коллегами, переоделся и все вместе пошли на планерку в актовый зал. 
      Главный врач Локтионов представил нового коллегу. Попросил, как говорится, любить и жаловать. Далее дежурный врач докладывал о поступлении новых экстренных больных за ночь и о состоянии уже имеющихся. Ничего экстраординарного не произошло и все врачи разошлись по своим рабочим местам.
      Тимофеев определил Березову для ведения три палаты по пять коек. Восемнадцать оставил себе и семнадцать отдал Кольцовой.
      - Тогда я пойду знакомиться со своими пациентами, - произнес Березов.
      - Конечно, Борис Николаевич, идите, - ответил заведующий.
      Но внезапно позвонили из премного покоя и попросили подойти хирурга.
      - Я схожу, посмотрю что там? – спросил Березов.
      - Да, Борис Николаевич, сегодня дежурите вы, завтра Надежда Егоровна, а послезавтра я. Дежурим сутки, но ночью не в больнице, а дома. Если что, нас дежурный врач вызовет.
      - А если предстоит операция, то двоих вызывают? – спросил Березов.
      - Нет, - ответил заведующий, - крючки может подержать и терапевт.
      - Ясно, я понял.
      Березов спустился в приемный покой. Сразу спросил:
      - Где дежурный доктор?
      - Я фельдшер премного покоя, типа старшей здесь. Когда поступает больной, то я вызываю дежурного врача. Сегодня дежурит терапевт. Он осмотрел больного и сказал, что тут хирургический профиль и ушел на прием в поликлинику.
      - Понятно, - ответил Березов и подошел к больному. – Что вас беспокоит?
      - Болит всё сильно, мне бы таблеточку какую, - попросил пациент.
      - Разберемся, - ответил Березов и потрогал живот – твердый, как доска.
      - Экспресс-анализ крови, мочи. Компьютерная томография есть в больнице? – спросил Березов фельдшера.
      - Томографии нет, анализы крови и мочи скоро будут, - ответила фельдшер.
      - Тогда быстро рентгеновский снимок брюшной полости, желательно стоя, - командовал Березов.
      Больного покатили на снимок, а Березов шел рядом и спрашивал:
      - Сколько времени длятся уже эти боли?
      - Не помню, больше суток точно, может быть, дня три, - ответил больной.
      - Что ели в последнее время?
      - Ничего.
      - Водки много выпили?
      - Водки много не выпьешь, - через силу попытался усмехнуться больной.
      - От вас разит, как от самогонного аппарата…
      - Не-е, самогон не пили, только водку. Вот на троих ящик и выпили. Не за один день, конечно.
      - Вас кто-то бил или падали?
      - Не-е, никто не бил и не падал я.
      На снимке брюшной полости был виден газ. Экспресс-анализ показал увеличение лейкоцитов и низкий гемоглобин. Березов скомандовал фельдшеру:
      - Острый живот, скорее всего от разрывов кишечника и врет больной – кто-то его бил или падал он. Необходима срочная операция. Больного наверх. В операционную.
      - Но мы таких больных отправляем в город, вызываем санавиацию, - возразила фельдшер.
      - Вы со мной спорить будете? Срочно больного в операционную.
      Фельдшер кивнула санитарам и те повезли больного к лифту. Операционная располагалась на третьем этаже. В отделении хирургии Березова встретил Тимофеев. Спросил спокойно:
      - Что за шум в доме Облонских.
      - У больного острый живот. Подозреваю разрыв кишечника от травмы. Необходима срочная лапаротомия, до города он не дотянет. Ассистировать мне сможете? – спросил Березов.
      - Заведующий в ассистентах? Это что-то новенькое. У меня стаж двадцать лет, но на такую операцию я не решусь. Зачем мне трупы в отделении? Но Кольцову попрошу вам помочь, господин Гиппократ, - съязвил Тимофеев.
      Весь свободный персонал собрался в операционной. Пришел даже главный врач, в прошлом великолепный хирург, потерявший два пальца руки при травме. Но ни заведующий, ни главный врач операцию отменять не стали. Не выживет больной – свалят всё на новенького врача, вылупившегося недавно из интернатуры. Выживет – больница будет в фаворе.
      Березов сделал разрез по средней линии живота, рассекая кожу и подкожно-жировую клетчатку. Быстро накладывал зажимы на появившиеся кровавые точки в разрезе.
      - Шевелитесь, Надежда Егоровна, вы ночью плохо спали?
      Березов наложил быстро зажимы и на своей стороне, где должна была работать Кольцова. Рассек фасцию, тупым путем раздвинул мышцы. Из раны понесло спиртным, как из бочки. Кала практически не было, но жидкость плавала и сильно отдавала спиртом. Березов стал перебирать тонкий кишечник и обнаружил разрыв в диаметре около пяти-семи миллиметров.
      - Шьём, - скомандовал он, - шьём двухэтажным швом. Вкол со стороны слизистой и через всю стенку, чтобы края раны вворачивались внутрь. Так, хорошо, работаем, работаем. Теперь серозно-мышечный шов. Отлично, листки брюшины сомкнулись, что обеспечит герметизацию шва. Хорошо, работаем дальше, ищем следующее повреждение.
      Березов обнаружил пять разрывов тонкого кишечника…
      - Так теперь моемся. Фурациллин в рану, быстро. Выливай, выливай, весь флакон выливай и еще парочку, - попросил он сестру.
      Березов мыл кишечник, словно стирал бельё. Потом черпал содержимое «поварешкой».  В конце операции произнес:
      - А больной-то нам врал, что никто его не бил. Кто-то ему сильно врезал и, скорее всего, ногой. Вот кишки и лопнули. Всем спасибо, - поблагодарил он.
      Березов ушел, а заведующий отделением произнес:
      - Ну ни фига себе! Я такого даже у профессоров не видел.
      - А я видел, просто тебе не повезло, Виктор Николаевич, - оставил свой комментарий главный врач, бывший хирург. – Великолепно оперировал Березов, великолепно! Учитесь у него, коллеги, учитесь.
      А Березов прямо из операционной прошел в кабинет старшей медсестры.
      - Таня, у тебя есть что-нибудь попить?
      - Конечно, Борис Николаевич, кофе будете?
      - Наливай.
      Она налила, подала ему кружку и произнесла с благоговением:
      - Если бы я знала, Борис Николаевич, что вы хирург от бога, то даже бы подойти побоялась. А так, видимо, нас бог и свел вместе. Ты скоро освободишься?
      - Я ещё своих больных не осматривал. С утра сразу на операцию.
      - Я стану тебя ждать, Боренька, и одна домой не пойду.
      - Хорошо, Таня, постараюсь освободиться пораньше.
      Березов осматривал своих пациентов часа два. Потом прошел в реанимацию к прооперированному больному Казарину.
      - Как чувствуете себя? – спросил Березов.
      - Лучше, чем было, доктор, но боли ещё остались.
      - И зачем, Казарин, вы меня обманули? У вас кишки лопнули от удара. И это факт.
      - Я не знаю, доктор, мы выпили много. Может быть, кто-то и пнул меня в живот. Я не помню. И что теперь со мной будет?
      - Жить будете, кишки я вам заштопал, поправляйтесь.
      Через несколько дней трубку из живота Казарина вытащили в связи с отсутствием признаков перитонита, то есть воспаления. Через трубку вводили антибиотики, но микробы в брюшной полости изначально не водились – все было залито и простерилизовано водкой.
      - Через десять дней в ЦРБ Ступино прибыла комиссия из областной больницы. Как раз по поводу больного Казарина. Председатель комиссии, профессор, вызвал к главному врачу Тимофеева и распекал его по всем параметрам, держа историю болезни Казарина в руках.
      - Как вы могли позволить проводить такую операцию неопытному хирургу, который только-только окончил интернатуру. Сложнейшая операция, подвластная опытнейшим хирургам. И что за бред в ней написан, что операция прошла без осложнений? А куда делся перитонит, если, извините, говно плавало от разрывов кишечника. И вы выписали больного Казарина сегодня, как только мы приехали. Выписали, чтобы замести следы? Или Казарин умер, или никаких разрывов кишечника не было, а вы списывали на него наркотики? Что скажете, Тимофеев? Я вас под суд отдам, - кричал профессор. – Это просто кошмар – в сельской больничке успешно оперируют разрывы кишечника в пяти местах без всяких осложнений. Может вы здесь и пороки сердца станете оперировать? – продолжал кричать профессор.
      В приемную вошел Березов, спросил у секретарши Зои:
      - Что за шум, о чем воркуют?
      - Тимофеева хотят под суд отдать за этого больного Казарина. Приехал профессор из областной больницы и распекает тут всех и вся. Орет, что в сельской больничке такие сложные операции не делают.
      Березов вошел в кабинет главного врача, произнес сразу:
      - Что за шум? Я больного Казарина оперировал, товарищ профессор.
      Профессор оторопело посмотрел на него, спросил:
      - А вы что тут делаете, Борис Николаевич?
      - Так работаю я теперь здесь, Вадим Егорович. Вот, больного Казарина оперировал.
      - Так какого же черта тогда мне звонили, заявив, что интерн здесь самовольничает и не выполняет указаний заведующего отделением, оперирует тяжелых больных и чем это может закончиться?
      - Кто звонил? – спросил Березов.
      - Доктор, фамилию не помню, заведующая приемным покоем.
      - А-а, ну тогда понятно, - рассмеялся Березов. -  У нас доктора в приемном покое нет, но фельдшер есть. А когда поступает больной, то она вызывает дежурного врача, берет кровь на анализ и так далее. Я осматривал этого больного в приемном покое и сказал готовить к операции, а фельдшер мне стала возражать, типа надо отправлять в город. Вот она и решила прогнуться, то есть поставить на место зазнавшегося молодого доктора. Позвонила вам.
      - Вы знакомы с Березовым? – спросил Локтионов профессора.
      - Конечно, он у меня интернатуру проходил. Скажу прямо, что у него не высшая категория, он хирург от бога. Он может и разрывы кишечника оперировать, и клапана в сердце менять. Он от бога, я так оперировать не умею. Считаю на этом инцидент исчерпанным и извиняюсь. Ну а со стукачом  фельдшером вы сами разберетесь. Не хватало ещё, чтобы фельдшера врачам указывали. Просьбы будут? – он посмотрел на главного врача.
      - Будут, - ответил Березов, - хорошо бы поставить нам компьютерный томограф. И поскольку вы заговорили о сердце, то открытые операции на нем невозможны без аппарата искусственного кровообращения. Все же к вам едут, Вадим Егорович, а здесь можно создать филиал кардиохирургии. 
      - И вы, Борис Николаевич, можете оперировать на сердце? – спросил главный врач Локтионов.
      - Он может и уже не раз успешно оперировал на открытом сердце, - ответил за него Сосновский. Я же говорю вам - это хирург от бога. А насчет кардиохирургии здесь мы подумаем. Честно сказать, вряд ли получится. Самолеты сюда не летают, а на машине трястись – тут и здоровое сердце ёкать станет. 
      - Ну хотя бы стентирование и шунтирование делать…
      - Обсудим вопрос на совещании, но вряд ли, - ответил профессор. – Многое упрется в кадры, транспорт… А с фельдшерицей разберитесь серьёзно. Таким нельзя в медицине работать. Березова берегите, он от бога доктор.
      Тимофеев вернулся в ординаторскую. Кольцова сразу спросила:
      - Ну что, что теперь будет? Нас уволят или Березова выгонят?
      - Приехал профессор Сосновский, зав кафедрой факультетской хирургии и зав отделением в областной больнице. Кричал, конечно, долго, ругался, пока не увидел Березова. В итоге заявил, что Березов хирург от бога и может оперировать даже на открытом сердце. А накапала в областную больницу наша фельдшерица из приемного отделения. Дура…
      - Это ты, извини, Виктор Николаевич, слепец. Она в тебя влюблена и решила, что тебя подставляют. Вот и боролась за тебя, а не пакостила Березову.
      - Да-а, дела-а, - только и ответил Тимофеев.
      
      
      III
      
      
      Слава о хирурге от бога разнеслась по всему Ступино. И приписывали ему бабушки невероятные вещи. Что наделен он божественной силой и даже может оживлять мертвых, но только свеженьких, до трех дней по сроку, пока душа не переместилась в загробный мир. Бабушки, что с них взять…
      Нина Карасева вернулась из отпуска. Шесть часов тряслась в автобусе и наконец ступила на родную землю. По дороге домой её окружили приятельницы и знакомые, набросились, словно пчёлы, спрашивали почти хором: «Теперь будешь жить с хирургом от бога?» Нина ничего не понимала и отвечала: «С каким хирургом, вы что за ерунду несете?» «Который у тебя дома живет, - отвечали ей, - мамочка его для тебя пригрела, а мы бы тоже с ним побыть хотели».
      Нина пришла домой и почти сразу заметила присутствие мужских незнакомых вещей. Ничего не понимая, она пошла к матери на работу. С порога спросила сразу:
      - Мама, ты квартиранта в дом пустила?
      - Здравствуй, доча, - Карасева встала и обняла Нину, - как ты съездила, отдохнула, как там сестрёнка Катя поживает?
      - Мама, я первая спросила.
      - С чего ты это взяла, доча?
      - В доме вещи мужские, и они не папины. А когда я сошла с автобуса, то девочки мне все уши прожужжали, что теперь я должна жить с хирургом от бога. Что ты его для меня припрятала… Что произошло, мама?
      Внезапно дверь открылась и появился Березов.
      - Ой, извините, Татьяна Викторовна, вы заняты, я позже зайду.
      Нина взглянула на него, и её словно током ударило: сердечко застучало быстро-быстро, дыхание перехватило и даже трусики «вспотели».
      - Какой красавчик зашел!.. Кто это, мама, познакомишь?
      - Все разговоры дома после работы, у меня дел много, извини, Нина, - взволнованно ответила Карасева старшая.
      Нина ушла и всё время думала о внезапно вошедшем парне в кабинет матери. Писаный красавец и в больничной форме. Может быть, это и есть хирург от бога? Но молодой слишком для знаменитого хирурга. Разве может вот так сразу чувство торкнуть? Никогда ещё такого с ней не происходило.
      А мать в кабинете опустила голову, подперев её руками, и молча плакала. Слезы бежали по лицу и капали на стол. И что теперь делать? Сгореть от стыда и отдать любимого дочери, а самой повеситься?
      В кабинет снова вошел Березов.
      - Ты плачешь, Таня, что случилось?
      Она встала, обняла и зарыдала на его плече. Потом взяла себя в руки, успокоилась немного и вытерла слезы, присела на стул.
      - Дочка вернулась, Нина. И ей уже приятельницы всякой чуши наговорили, что я тебя у себя дома держу для неё. Про наши отношения не догадываются, считают, что я специально взяла тебя на квартиру, чтобы ты с дочерью поженился. И что делать, Боренька, что делать? Я не знаю. Я могу отдать тебя Нине, но я же без тебя не смогу…
      Глаза у неё вновь стали мокрыми.
      - Успокойся, Таня, я всё-таки не вещь, чтобы меня можно было брать или отдавать. Дома всё решим. Может быть, я Нине вовсе не понравлюсь и проблема исчезнет сама собой.
      - Не исчезнет, Нина уже на тебя запала. Я мать, я чувствую…
      В конце рабочего дня Карасева наводила макияж дольше обычного, замазывая и запудривая следы под глазами. Домой пришли вместе с Березовым.
      - Познакомься, Нина, это Борис Николаевич Березов, наш новый хирург. Ему, конечно, дали квартиру, но там сейчас только голые стены, и я взяла его временно на постой.
      - Здравствуйте, Борис Николаевич, вы от бога к нам прибыли?
      Березов удивился неподдельно.
      - Почему от бога? Я из Н-ска приехал.
      - А мне приятельницы поведали, пока я шла от автобусной остановки, что вы от бога.
      - Хирург от бога – это образное выражение. Так называют лучших специалистов. Может быть музыкант от бога. Учитель, художник и так далее.
      - Значит, вы лучший, Борис Николаевич. Это хорошо. Тогда мойте руки и за стол, я ужин приготовила, - пояснила Нина.
      Но мыть руки и садиться за стол ему не пришлось. Зазвонил телефон: Березова вызвали на работу: привезли женщину с ножевым ранением. 
      Мать и дочь остались вдвоем. Покушали молча. Потом Нина спросила:
      - Что будем делать, мама, как жить дальше?
      - Не поняла, доча…
      - Не поняла она, - усмехнулась Нина. – ты спишь с этим Березовым. Или вы тешитесь в одной кровати без секса? Моя кровать не тронута, а другое спальное место только у тебя, мама.
      - Да, Борис мне нравится и я сплю с ним, - не стала отрицать очевидное мать.
      - Мне тоже Борис понравился, и я его у тебя заберу, - твердо заявила Нина.
      - Он не вещь, чтобы можно было забрать, - отпарировала Карасева старшая.
      - Верно говоришь, мама, верно. Но если он придет в постель ко мне, то я его прогонять не стану. А что станешь делать ты?
      - Переживу как-нибудь, доченька. Но ведь ты не всегда будешь с ним рядом, - ответила Карасева старшая.
      - Ты хочешь сказать, мама, что временами станешь пользоваться им? – удивленно спросила Нина.
      - Стану. Пусть спит с тобой, но хотя бы раз в недельку приходит ко мне.
      - Интересная ситуация получается: мать и дочь станут спать с одним мужиком. Где это видано, мама?
      - Видано, и ты это знаешь. Чаще, конечно, это делается тайно. Многие или немногие мужья спят с тёщами, но спят.
      - Значит, я могу выйти замуж за Бориса, а ты иногда станешь заглядывать к нам в постельку, мама? - спросила Нина. – Но для всех остальных ты будешь просто тёщей. Невероятная ситуация, невероятная!
      - Но, если мы договорились с тобой, Нина, то это хорошо. Но окончательно ещё не решено ничего. Как поступит Борис, как поведет себя?
      - Остается только одна фраза, мама: поживем – увидим.
      Березов вернулся домой только к полуночи. Его встретила Нина в ажурной комбинашке на голое тело. Борис даже кушать не смог, хотя и был очень голодным. Выпил только стакан чая. Фигурка манила сильнее магнита, и он понимал, что не просто так вышла к нему Нина фактически в неглиже.
      Через несколько часов он всё-таки вернулся к столу. А кормила его уже Татьяна… Утром завтракали все вместе, словно ничего не случилось. Так втроем и отправились на работу. Березов с Карасевой старшей в хирургию, а Нина в бухгалтерию.
      
      
      IV
      
      
      Березов в ординаторской заполнял историю болезни на компьютере. Тоже самое делали и Тимофеев с Кольцовой. Заведующий спросил:
      - Скажи честно, Борис Николаевич, как ты смог добиться такого мастерства в хирургии. Я двадцать лет оперирую, но так не могу.
      - В свое время я читал книги академика Углова. Замечательный был доктор. Так вот он в начале своей деятельности учился шить и вязать узлы. Брал женский шелковый чулок, делал в нем дырку и штопал его по всем правилам хирургического искусства. Но не просто штопал, а в ящике стола, чтобы не видеть, то есть всё на ощупь и скорость. Узлы вязал и так далее. Так вот и я брал старенькие мамины чулки и зашивал их подобным образом. Не глядя и на скорость. Основные манипуляции отрабатывал дома – зажимы накладывал на одеяло и так далее. Так что ручки у меня мелькают на операции не просто так. а после многократных тренировок.
      - Но ничего себе!.. Кто бы мог подумать! – воскликнула Кольцова.
      Хирурги молча заполняли истории болезни, когда позвонили из приемного покоя: ранение в область печени.
      - Кто согласен ассистировать? – спросил Березов.
      - Богу может и заведующий ассистировать, - с улыбкой ответил Тимофеев.
      - Почему богу, Виктор Николаевич?
      - Так все вас так теперь зовут с легкой руки профессора Сосновского, -ответил Тимофеев.
      Хирурги мылись, а больного уложили на операционный стол, подготовили операционное поле и инструменты. Березов провел косой разрез, словно расширяя ножевую рану и иссекая  поврежденные такни. Теперь ему подавали инструменты всегда не менее двух операционных сестер. Одна этого делать не успевала. Березов нашел колотую рану печени и тампонировал её сальником, закрепляя швом за капсулу органа. Зашивал П-образными швами с использованием тупой изогнутой иглы, которая проходила через паренхиму печени, не нарушая целостности кровеносных сосудов.
      Операция завершена и Березов поблагодарил бригаду. Тимофеев бросил:
      - Бог, он и есть бог! Тут больше сказать нечего.
      Дома Березов решил переговорить со своими женщинами:
      - Таня, Нина, у вас хороший дом, но неблагоустроенный. Зимой в туалет ходить не очень-то приятно, воду ведрами носить. А у меня квартира трехкомнатная, предлагаю переехать в неё.
      - Но здесь огород, свои овощи, - возразила Карасева старшая.
      - Понятное дело, но мы все трое работаем. И денег нам на овощи вполне хватит. Дом можно продать и купить машину, чтобы ездить в город не на автобусе, а с комфортом. Мы подаем с Ниной заявление в ЗАГС и переезжаем в квартиру, предварительно купив мебель. Что скажете, девочки?
      - Скажу, что беременна и пойду делать аборт, - заявила Татьяна.
      - Зачем же делать аборт – рожай. Ребенок будет любим.
      - От кого ребенок? Сказать, что от святого духа? – беспокоилась Татьяна.
      - Так и запишешь в карточке, что от меня. Я отец, - ответил Березов.
      - Тёща родила от зятя… Я же со стыда сгорю…
      - Не сгоришь, мама, я тоже беременна и рожать станем вместе, - объявила Нина, - а злые языки пусть заткнутся, нам до них дела нет. Мы Бориса любим и точка.
      Березов и Карасевы посетили мебельный магазин. К ним сразу же подлетел директор магазина.
      - Здравствуйте, доктор, - он кивнул головой женщинам, - чем могу помочь, что желаете?
      - У меня сейчас квартира абсолютно пустая, три комнаты. Хотелось бы приобрести для неё мебель. В зал, в спальни для нас с Ниной и для любимой тещи; кухонный гарнитур. Мебель в прихожую и так далее. Можете что-то посоветовать, подобрать, сформировать своеобразный каталог для квартиры с ценой. Все с учетом того, что много денег я ещё не заработал, не успел, как говориться. Поэтому дешево и сердито.
      - Подберем, доктор, даже не сомневайтесь.
      - Когда можно будет взглянуть на каталог с ценами и фотографиями?
      - К завтрашнему обеду уже будет всё готово. Телефончик оставьте свой и мы вам позвоним.
      - Я могу быть на операции, поэтому звоните Татьяне Викторовне. И мы, по возможности, подойдем, посмотрим, - ответил Березов, - заранее благодарен.
      - Сделаем, доктор, все сделаем, не волнуйтесь.
      Березов и Карасевы вышли из магазина.
      - Как этот директор прогибался, готов был задницу лизнуть, - с отвращением произнесла Нина.
      - А что ты хотела, доча? Наш Боренька человек довольно известный, с такими людьми всегда необходимо дружить, - пояснила Татьяна.
      - Так мы и дружим. Правда, Боренька? – с улыбкой произнесла Нина.
      Они пришли домой и Березов попросил рассказать о поселке.
      - Я человек новый здесь и ничего не знаю. Чем тут народ живет, дышит, зарабатывает?
      - Чем живет, дышит, зарабатывает? – повторила Татьяна. – Собственно, бизнес здесь один главный – золото.
      - Золото? – переспросил Борис.
      - Да, золото. Речка таежная очень богата самородками. Моют здесь золото и сдают его по приемлемой цене Задре.
      - Не понял, кому сдают?
      - Задре. Местный золотой олигарх Задра Трофим Игнатьевич. Паспорт не видела, но так он себя обозначил, когда ему руку штопали. Медведь руку порвал, а он его ножом всё-таки зарезал. Районом он руководит, а не мэр наш. И полиция под ним, и прокуратура, и следствие, и даже суд. Все у него на зарплате. Работяги золото моют и сдают его, а куда Задра его пристраивает, сие неизвестно. Поговаривают, что где-то в тайге кимберлитовые трубки на поверхность выходят. Находят в лесу алмазы-самородки и тоже сдают Задре. Все сдают, потому как жизни можно лишиться мгновенно в противном случае. Есть, конечно, и другой бизнес, но он очень мелкий. Это общепит, магазины, ремонт обуви, автосалон. Хотя нет, заправки и автосалон тоже Задре принадлежат. Всех местных бойцы Задры знают, а приезжие подлежат проверки. Тебя тоже, Борис, наверняка проверяли. Но уже знают и трогать не станут.
      - Было нечто похожее. Трое парней закурить просили в первый же день приезда. И в морду хотели дать, но позже заявили, что хирургов не трогают.
      - Всех проверяют, - добавила Нина, - и жестко проверяют. Но мент вряд ли хирургом назовется. Для этого знания нужны и ручки. А у тебя, Боренька, самые ласковые ручки.
      Березов сделал обход и в ординаторской заполнял истории болезни. Кольцова делала тоже самое, а Тимофеев отправился в приемный покой. Там пришел больной с абсцессом руки. Но вскоре раздался вой сирены и в приемной покой втащили парня в крови и без сознания. Огнестрельное в грудь, пневмоторакс. Тимофеев осмотрел его и вздохнул:
      - Не выживет парень, оперировать бесполезно, грудная клетка разворочена напрочь.
      Мгновенно подлетел Задра, закричал бешено:
      - Это мой сын, и я вызываю вертолет, а ты, лепила, должен обеспечить ему жизнь и полетишь в вертолете вместе с ним. Если сын умрет, то сдохнешь и ты.
      - Вертолет не понадобится, Трофим Игнатьевич, мы его не довезем. В областной больнице нет хирургов, равных Березову. Это заявил профессор, который здесь был недавно. Поднимаем его в нашу операционную. Кровь на Cito, на группу, быстро.
      - Так хорош ваш Березов? – спросил Задра.
      - Он лучший среди лучших, хирург от бога, - ответил Тимофеев.
      Он позвонил в ординаторскую:
      - Борис Николаевич, огнестрел в грудь, пневмоторакс. Кольцова пусть тоже моется.
      - Так, работаем, коллеги, работаем, иссекаем края раны и расширяем её по длине ребра. Здорово парню досталось. Видимо стреляли из ружья картечью. Так, хорошо, ставим крючки Фарабефа и убираем осколки кости, откусываем ребро, где нет надкостницы. Работаем, коллеги, работаем, сосуды межреберные перевязываем, не спим, быстро работаем. Убираем обрывки тканей и лигируем сосуды, лигируем, Виктор Николаевич. Так хорошо, кровотечение уменьшилось,  ищем картечь, вот они, четыре штуки всего. 
      - Давление падает, Борис Николаевич, сорок и нижнее не определяется.
      - Полиглюкин струйно и кровь на биологическую пробу. Есть совместимость – льем кровь, - командовал Березов. – Так, хорошо, рану почистили, картечь удалили, шьём кетгутом. Накладываем второй ряд швов с захватом висцеральной плевры. Так, хорошо, вводим антибиотики и послойно зашиваем наглухо. Давление?
      - Девяносто на шестьдесят, - ответил анестезиолог.
      - Отлично! Будешь жить, парень. Всем спасибо, - произнес устало Березов.
      Вроде бы время летело быстро, прошло четыре с половиной часа и Задра весь извелся. Но вскоре ему сообщили, что сын жив. И как сказал Березов – жить будет.
      У Задры на глазах появились слезы. Охрана не смогла его остановить и он поднялся на третий этаж, зашел в ординаторскую, встал на колени перед Березовым.   
      - Спасибо за сына, доктор, как я могу отблагодарить вас?
      - Встаньте с колен. Это моя работа. Вы, видимо, отец мальчика? Он у вас боец и победил смерть, жить будет, не переживайте.
      - Спасибо, еще раз спасибо, доктор.
      Отец мальчика ушел, а Тимофеев произнес:
      - Ни фига себе: Задра на коленях! Такого история ещё не видела.
      - Это был Задра? – спросил удивленно Березов.
      - Собственной персоной, - ответил Тимофеев.
      На следующий день после работы Березов с Татьяной и Ниной зашли в мебельный магазин. Директор лебезил ещё больше.
      - Чай, кофе или чего покрепче желаете, доктор? – спрашивал он. 
      - Благодарю, каталог подготовили? - спросил Березов. 
      - Да, да, конечно, - директор протянул тоненькую папочку.
      Березов и Карасевы рассматривали снимки.
      - Отличная мебель, дизайн, но я не вижу цены, - спросил Березов.      
      - Всё уже оплачено, доктор. И мебель сфотографирована в вашей квартире. Входную дверь поменяли и вот ваши ключи.
      Директор передал пять экземпляров. 
      - Не понял…
      - Доброжелатель всё оплатил, завез мебель и поменял плохонькую дверь.
      - И кто этот доброжелатель? – спросил Березов.
      - Сказать не могу, но, полагаю, вы догадываетесь.
      - Ну что, девочки, пойдем смотреть квартиру воочию, - предложил Березов.
      На улице Татьяна произнесла:
      - Я, кажется, догадываюсь, кто этот таинственный доброжелатель.
      - Кто, мама, кто? – торопливо спросила Нина.                               
      - Вчера Борис оперировал сына Задры. У него было тяжелое ранение в грудь. И Борис вернул его с того света.
      - Ну ни фига себе! – воскликнула Нина.
      Возле квартиры семью уже поджидал сам Задра лично.
      - Здравствуйте, Борис Николаевич, Татьяна Викторовна и Нина. Надеюсь, мебель вам понравится. Это моя визитка с личным номером и ключи от машины. Она у подъезда. Машина уже оформлена на ваше имя, Борис Николаевич. Это то малое, что я могу для вас сделать. Всего вам доброго и еще раз спасибо за сына.
      Задра удалился, а немного ошарашенная семья осталась стоять. Первым пришел в себя Борис.
      - Если квартиру мы на фото видели, то посмотрим автомобиль.
      Во дворе они увидели Toyota Land Cruiser 300, семиместный дизель, на который при входе внимания не обратили. Госномер уже имелся, а в бардачке лежали документы на машину. Девушки с радостью запрыгнули внутрь салона.
      - Ура-а, - закричала Нина, - классная тачка.
      После они осмотрели квартиру и вернулись домой уже на автомобиле, поставив его во двор.
      
      
      V
      
      
      В воскресенье Березов с Карасевыми перевозил одежду, обувь, постельные принадлежности, посуду в свою благоустроенную квартиру. Татьяна сразу же обратила внимание, что у Бориса нет зимней одежды и обуви. На что он ответил:
      - В следующие выходные поедем в город, познакомлю вас со своими родителями. Как раз и одежду заберу.
      - Здорово! – воскликнула Татьяна, - и Катеньку там навестим тоже. Это моя вторая дочка, старшая, ей 24 года. Они у меня погодки. Только бы она в рейсе не была, она же летает.
      Карасевы решили, посовещавшись с Березовым, свой частный дом не продавать, а сделать из него, как бы дачу. Поэтому часть белья и посуды не перевозили.
      Неделька пролетела достаточно быстро. Березов решил ехать в город не в субботу, а в пятницу вечером. Он предупредил, чтобы ему не звонили в выходные и экстренно не вызывали.
      Конечно, ехать на Крузаке – это не на автобусе. И потом трехсотый дизель был намного экономичнее двухсотого, расход топлива в два раза меньше. К десяти вечера уже были в городе и знакомились с родителями Бориса. Отец  Березов Николай Ефимович, инженер-строитель; мама Таисия Тимофеевна,  бухгалтер.
      На следующий день поехали домой к Кате. Она встретила их с заплаканными глазами. Выяснилось, что муж выпьет и бьёт, а уйти ей некуда.
      - Таня, Нина, давайте Катю заберем к нам. Дом ведь пустой будет стоять, а теперь и хозяйка найдется.
      - Но я же летаю… возразила Екатерина.
      - Ничего, по земле походишь и работу мы тебе найдем, не переживай, - предложил Борис, - разведешься со своим муженьком, сволочью, и заживешь нормально.
      - Но в Ступино же Задра, какую работу он мне дать сможет? – возразила Екатерина.
      - Задра теперь друг нашей семьи, - пояснила мама, - какую надо работу, такую и даст. Борис с ним поговорит.
      - Борис с мафией дружит? – спросила удивленно Катя.
      - Да не дружит он с мафией, не дружит, - заворчала Карасева старшая, - Борис великолепный хирург, он от бога, и Задра перед ним на коленях стоял. В сына Задры кто-то из ружья картечью пальнул, прямо в грудь попал. А Борис его оперировал и с того света достал. Задра подарил Борису трехсотый Крузак. Классная машина, супер!
      - Ничего себе! – воскликнула Катя, - я с понедельника в отпуске и перепишу заявление с последующим увольнением. Соседка у меня тоже бортпроводница, она заявление отдаст. Тогда быстро вещи собираю и согласна даже в машине переночевать, чтобы своего козла не видеть.
      - В машине ночевать необходимости нет: у моих родителей переночуешь, а завтра домой поедем. Собирайся.
      Мать и Нина помогали Кате собрать вещи: одежду, обувь, косметику. Управились за пару часов и отъехали вовремя. Муженек пьяненький вернулся, а в доме пусто. Половину посуды с дуру побил: жены-то дома не было.
      В воскресенье в обед выехали из города. Крузак, загруженный до предела вещами Бориса и Кати, катил ровно, не напрягаясь. Двигатель был, правда, не четырехсотый, а 299 сил всего, но машине хватало за глаза.
      На въезде в район их остановил пост ДПС ГИБДД. Подошедший сержант грубо спросил:
      - Какого хрена к нам в район едете? Документы все давайте: на машину, права, паспорт. И пассажиры пусть свои паспорта достают, - потребовал сержант.
      Березов с удивлением увидел, что на дороге имеется шлагбаум, а на обочине имеется бытовка, видимо, домик для гайцов. Из домика быстро выскочил капитан и затараторил:
      - Вы извините, Борис Николаевич, это у нас новенький сотрудник, он еще не освоился на службе, извините, Борис Николаевич. Вы можете ехать и доброго пути вам.
      Капитан нажал кнопку и шлагбаум открылся. Отъезжая, Борис увидел в зеркало заднего вида, как сержант получил по морде от капитана. «Круто, однако, чужих в Ступино не пускают. Но автобусы не досматривают. Зато встречают рядом с автовокзалом». Он вспомнил, как у него просили закурить трое парней… Конечно, в Ступино могут приехать родственники. Или учителя и врачи на работу. К таким претензий нет. Остальные проходят «чистилище».
      Березов сразу же заехал в частный дом Карасевых. Выгрузили одежду Кати и забрали её с собой: показать квартиру Бориса.
      - Круто, однако, для деревни, - заявила она, осмотрев жилище. – А дом хотели продавать?
      - Нет, использовать в качестве дачи. Но теперь будешь ты там жить, - ответила Карасева старшая.
      - Да, Катя, обживайся, а следующие выходные поедем к Задре, решим вопрос по тебе, - пояснил Березов.
      Екатерина, бывшая Карасева, в Ступино родилась, здесь же училась в школе и приятельниц у неё было в поселке достаточно. Конечно, на улице её сразу же обступали девушки и спрашивали только о Березове: как он, как живете с ним, как жить с великим? Задавали и другие подобные вопросы. Катя отвечала просто:
      - С ним сестра живет, а не я. Вот ей вопросы и задавайте. А почему Борис великий? – спросила она.
      - Ты его по имени зовешь?
      - А как мне его ещё звать? Богом что ли?
      - Он бог и есть, - отвечали подружки.
      - Но почему? – не понимала Катя.
      - Так он оперирует, как бог. Профессор приезжал и заявил всем, что Березов хирург от бога.
      Теперь Катя поняла, что Бориса называют великим и богом образно. Так многих лучших хирургов называют. И как Нина оказалась вместе с ним? И я бы тоже не отказалась побыть с ним, от сестры не убудет. Надо залететь быстрее, и он на мне женится. Раскатала губу – Нинка с матерью всегда рядом с ним. Но ничего, надо фигурку демонстрировать, грудь и ножки обязательно. Мужики всегда западают на ножки.
      Катя приходила в квартиру Бориса ежедневно в короткой юбке или платье, в помещении ступала, как на подиуме, и садилась всегда напротив, выставляя ножки на показ. У неё были притягательные ножки, фигурка и лицо. Тут уж ничего другого не скажешь. Обе сестры красавицы и кто лучше? Это для кого как. Обе в маму, которая и в сорок пять могла затмить многих двадцатилетних.
      В выходные поехали к Задре. Он принял их, приказав накрыть стол. Покушали для приличия и мужчины ушли в кабинет.
      - Я с просьбой к вам, Трофим Игнатьевич, - начал Борис.
      - Я привык к своей фамилии Задра, так меня все зовут, - перебил он.
      - Хорошо, Задра, старшая дочь Карасевой вернулась из города. Она бортпроводницей была, но здесь самолетов нет. Что посоветуете насчет работы?
      - Да, знаю Катю, в Ступино все друг друга знают. Если не по фамилии, то в лицо. Она окончила курсы бортпроводников и летала на самолетах стюардессой. Могу предложить ей место администратора в своем офисе. С зарплатой, например, тысяч сто. В рублях, конечно, - засмеялся Задра. – Подучим немного специфике и пусть работает, если согласна. Но скажу прямо, Борис Николаевич, что работаю я не всегда в правовом поле…
      - Я не философ, а хирург, Задра. Это философы бы сейчас спорили, где правовое поле, а где нет. Что нефть должна принадлежать народу, а не кучке олигархов. Тэ дэ и тэ пэ… Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. А то у нас, например, спортсмены, космонавты и другие уважаемые люди в думе обсуждают законы медицины, в которой ни бельмеса не понимают. Вот и Катя должна выполнять свою функцию, а не лезть в политику,  юриспруденцию или болтологию. 
      - Великолепно сказано, великолепно! – похвалил Задра.
      - Но у меня ещё один вопросик имеется. Хотелось бы, получить профессиональную оценку Нины, моей невесты, как бухгалтера. А то зарплата в больнице сами понимаете…
      - Я бы её и без оценки взял на работу, - ответил Задра.
      - Нет, это было бы слишком навязчиво, Задра. Пусть её проверят ваши лучшие спецы.
      - Хорошо, Борис Николаевич, Нину можно проэкзаменовать прямо сейчас. А Катя пусть в понедельник подходит к моему офису часикам к двенадцати.
      Через час Нина вернулась к столу, за которым продолжали сидеть и разговаривать Карасевы, Березов и Задра. Какой-то старичок сразу показал Задре растопыренную ладонь. Хозяин шепнул Борису: «Сдала на пятерку».
      - Нина, хочу предложить тебе поработать у меня бухгалтером. Зарплата побольше чем у тебя сейчас раза в три минимум. И ты знаешь, что наши действия не всегда законны экономически. Например, золото не всегда полностью сдается государству. Согласна? – спросил Задра.
      Нина посмотрела на Бориса, он заявил, что «за».
      Все ехали домой довольные, кроме Кати. Она нахмурилась и молчала, гоняя в голове мысли. «Всё этой Нинке достается младшенькой. И Борис, и работа у Задры с высокой зарплатой. Но как остаться с Борисом наедине? Надо пригласить его что-то сделать по дому. Но нет, все равно придет с Нинкой или матерью».
      - Ты чего хмуришься, Катя? – спросил Борис.
      - Так, ничего, - ответила она.
      - А-а, я понял, Задра забыл тебе сказать, Катя, что приглашает тебя в понедельник в свой офис, хочет предложить тебе работу с зарплатой в сто тысяч рублей.
      - Здорово! – воскликнула Катя, метнулась с заднего сиденья и поцеловала Бориса в щёку, до губ не дотянулась, конечно.
      Он, чуть было, не вильнул в сторону, но удержал руль.
      Карасева старшая осталась в своем деревянном доме. Заявила Борису и Нине, что придет домой чуточку позже. Оставшись наедине с Катей, сразу наехала:
      - Ты хочешь отобрать Бориса у Нины? Ходишь в короткой юбке, задницей виляешь…
      - А почему всё Нинке? – обозлилась Екатерина, - я тоже хочу быть с Борисом. Если не отдаст, то пусть поделится. Всё равно его соблазню при удобном случае. Залечу и рожу ему сына.
      - Сдурела, Катя, Нина же беремена уже…
      - И что? Родные дети не подерутся, - отпарировала Катя.
      - Жуть какая, - произнесла Карасева старшая и ушла, не завершив тему разговора. Она, естественно, скрыла, что беременна тоже.
      Дома решила сначала рассказать всё Нине.
      - Катька всегда была настойчивой, мама, ты знаешь. Возьмет его член и засунет себе без вопросов. Сдернет штанишки и никуда Борис не денется, у него всегда стоит, ты знаешь мама. И что делать? Я не знаю.
      - А я знаю?.. – ответила мать. – Я бы аборт сделала, но уже поздно. И жили бы вы с Борисом вдвоем, детей рожали. А теперь что будет, стыд-то какой…
      - Ты хочешь сказать, мама, чтобы Борис жил и с Катькой, чтобы не трахал её где-то по углам?
      - Да не знаю я, ничего не знаю, - в сердцах бросила Карасева старшая. – Либидо у Бориса о-го-го, лучше пусть Катьку имеет, чем на сторону ходит. Ему бы каждая баба в Ступино отдалась.
      - Либидо, - усмехнулась Нина, - либидо – это хорошо! Пусть тогда Катька баньку топит и пойдем мыться все вместе, посмотрим на его либидо. Раньше крестьяне всегда детей в бане делали. Как с таким позором-то жить потом будем – великий доктор поимел всю семью?
      - А семья на то и есть, чтобы её имели, - почему-то обозлилась Карасева старшая, - а на позор наплевать. Борис лучший и должен быть лучшим даже в сексе, не только в хирургии. Из-за Бориса и заткнутся все без всяких пересудов. Станут, конечно, шептаться по углам, но и фиг с ними. А мы будем детей растить и наслаждаться своим мужчиной. А мораль еще Горбачь, сволочь, в своё время перестроил.
      Жизнь-то на самом деле всякая бывает, это вам не романы в книжечках. Партийный босс костерит проституцию, а вечерком заказ в элитном борделе делает. Живет честный муж, любит жену и детей, но часто ездит в командировки. А там у него тоже любящая жена и дети. А взять наших артистов – кто только там и с кем не переспал. Не переспишь, так и на сцену не выйдешь и роль не дадут. А какие оргии устраиваются на тайных голых вечеринках… Не суди, да не судим будешь, как сказано в библии.
      
      
      VI
      
      
      Муж Екатерины Топорков жену, конечно же, потерял. Не сразу, но всё-таки понял, что она сбежала в Ступино. Но как смогла увезти всю одежду и обувь? Видимо, уехала с каким-то знакомым на машине. А это очень раздражало его. Жена очень красивая женщина и наверняка этот кто-то захочет её поиметь в машине.
      Он быстро собрался и поехал в Ступино на своей старенькой иномарке. Но перед самым районом машину тормознули гаишники с обыденным вопросом: «Кто, откуда и цель поездки»? Топорков ответил, что едет за женой. И ему сразу же пояснили, что Топорковы в Ступино не проживают. Вытащили из машины, «распяли» и обыскали. Нашли пакетик с белым порошком. Но экспресс-анализ наркотики не показал. Возиться с Топорковым не пожелали и посоветовали вернуться в город. Топорков отказался и его спросили: «Еще что-то найти?» Топорков сообразил и вернулся в город. А его пока ещё официальная супруга Катя с удовольствием работала в офисе Задры на должности администратора, по сути на ресепшне. Красивая женщина, очень красивая. И к ней сразу начал клеиться один из охранников. Но другой подсказал: «Это сестра Нины Карасевой, невесты Березова. Хочешь, чтобы тебе промежность подравняли?» Никто больше к Топорковой не приставал.
      В выходные она натопила баньку. Три голых женщины начали мыться, когда зашел Березов. Он сразу не заметил Топоркову, спокойно разделся и вылил на себя тазик с водой. Нина взяла его член и встала рачком. Потом Березов лег на нижнюю полку и на него села Карасева старшая… Мылись все молча, пока ошарашенная Топоркова не пришла в себя и не решилась потрогать  мальчика. Мальчик сразу же отреагировал и вошел в лоно Екатерины. После также молча продолжали мыться дальше. Но Екатерина не выдержала и вновь взялась за Бориса. Никакой реакции присутствующих не последовало.
      Гораздо позже Катя отвела мать в сторону и спросила:
      - Мне теперь встречаться с Борисом только в бане?
      - Нет, - прозвучал ответ, - ты можешь общаться с ним где угодно: в этом доме или в нашей квартире прямо при нас. Но помалкивать в тряпочку – пока Борис жених Нины, но скоро станет мужем.
      Екатерина поняла и попросила:
      - У меня давно не было мужчины. Оставьте мне сегодня Бориса на ночь.
      - А что люди подумают? – возразила мать, - выделим тебе комнату у нас дома. Наслаждайся, но это первый и последний раз. Будешь соблюдать очередь: Нина, я и потом ты. Всё поняла?
      - Поняла, - ответила Топоркова.
      Ничто не нарушало будней семьи Березова, Карасевых, Топорковой. Работа и дом. Но как-то позвонил Задра и пригласил Бориса в ресторан, единственный в поселке. Удивленный приглашением Березов пришел, заметив, что посетителей больше нет. Просто его закрыли на спецобслуживание.
      Задра пригласил его к столику. Спросил:
      - Что будем пить, кушать? – и махнул рукой.
      Официант принес водку и коньяк, шашлыки прямо на шампурах. Налил Задре водки в рюмку, а Березову коньяк. Задра поднял рюмку, сделал движение, словно чокаясь и выпил, стал закусывать шашлыком. Борис выпил коньяк и тоже налег на шашлык. Вскоре Задра заговорил:
      - Не понимаю: лучший хирург из областной больницы едет в ЦРБ Ступино. Не понимаю…
      Березов ответил на реплику:
      - Как-то одного полковника в Тмутаракани спросили, почему он не едет в Москву. Там генерала бы сразу получил. Он ответил, что здесь он один полковник, а в Москве генералов больше, чем у меня солдат. Но не только поэтому я приехал сюда, где и оборудования практически никакого нет стоящего. Здесь тишина, покой, никакого ажиотажа, кроме обожествления личности. Но я нос не задираю и просто живу.
      - С тремя женщинами, - то ли съязвил, то ли просто констатировал Задра.
      - Да, с тремя женщинами, которые мне нравятся. Но вы ведь не за этим меня сюда пригласили?
      Задра наполнил рюмки и предложил выпить. Потом заговорил снова:
      - Я видел, как пытались убить моего сына, выстрелив из ружья картечью прямо в грудь. Такие патроны готовят на медведя. И только бог спас моего сына от смерти, Борис Николаевич, вашими золотыми руками. У меня золотой бизнес. У вас золотые руки. Почему бы нам не работать вместе? Я построю вам частную клинику и дерзайте. Я смотрю телевизор и вижу объявления о помощи детям. Просят то пять миллионов, то двадцать пять. Работайте на себя и мне немножко перепадет. Вот такие вот мои мысли.
      Теперь Березов наполнил Рюмки и они выпили.
      - Мысли неплохие, Задра, хорошие мысли, но экономически не обоснованные. Вы не сможете вернуть затраченные деньги при своей жизни. Клинику вы построите, не вопрос, я оформлю ООО или ЗАО, но кто даст мне лицензию на работу? Есть определенный перечень аппаратуры. И это не просто перечень, он жизненно необходим для проведения операций на сердце, легких и так далее. Это, например, аппаратура для искусственного кровообращения, аппараты МРТ, рентгеновская аппаратура и так далее. Это не сотни миллионов, это миллиарды, Задра. И это вопрос только по клинике. А кто поедет в эту дыру, где даже гостиницы нормальной нет? Клиника без инфраструктуры – не получится.
      - Но вы же уехали из областной больницы, где все эти возможности были. Почему? – снова спросил Задра.
      - Честно сказать – мне опротивели прихлебатели и завистники.
      - Я понимаю вас, Борис Николаевич. А если помечтать немного?
      - Помечтать? – то ли улыбнулся, то ли усмехнулся Березов, - помечтать можно. Современная клиника с аппаратурой – это прелестно! Но мне было бы этого мало. В университете на первом курсе у нас были занятия по физике. И многие студенты задавали вопрос: а зачем нам эта физика. У приборов есть инструкция и надписи, типа вклюкл и выклюкал, - Задра рассмеялся, - физика нужна, конечно, но не врачам в отделениях и поликлиниках. А в НИИ работает мизер от общего числа, они могли бы и сами физику выучить. Но это философия. Я бы ещё занялся изучением клеток на физическом уровне. У здоровой клетки одни параметры, а у больной другие. Вот и надо бы эти параметры привести в соответствие, создать определенный прибор. Ложится больной, аппаратура считывает его клетки и вмешивается в больные, исправляя их. Всё на клеточно-генетичеком уровне. И даже не на этом уровне, а на уровне кварков. Именно из кварков состоят все электроны и протоны. Удалить из организма парочку гиблых кварков, образно говоря, и больной здоров. Но для этого не просто клиника нужна, а к ней ещё и НИИ-лаборатория. Вы просили помечтать, Задра, я помечтал, - со вздохом произнес Березов.
      - Да уж, непросто всё, - согласился Задра. – А если в правительство обратиться?
      - В правительство? – усмехнулся Березов, - обратиться можно. Представим, что вы президент страны, а я к вам с обращением. Но вы не врач и не физик. Чтобы принять решение, вы обратитесь к министру здравоохранения и посоветуетесь с академиками. Одно время у нас здравоохранением бухгалтер руководила, и сейчас она социальную сферу курирует. И что может пояснить песочный академик, у которого уже медальки юбилейные на груди плохо звенят – шевелится с трудом. Кварки… О кварках он, может быть, и слышал, но продуктивно сказать ничего не сможет. А вот если что-то предъявить конкретное, то президент бы задумался и, может быть, рискнул бы. Вот и ждут люди, когда в каком-нибудь НИИ произойдет прорыв. Деньги выделят и будут исследовать бозон Хиггса до умопомрачения, пока яблоко на голову не упадет.
      - Бозон Хиггса?
      - Да, считается, что это самая маленькая частичка, - пояснил Березов. – Здесь, в Ступино, вряд ли можно что-то серьезное построить и поставить необходимое оборудование. А уезжать мне отсюда вовсе не хочется. Опять завистники, прихлебатели и прочие лизоблюдо-вредители. Оперировал, а право не имел. И неважно, что успешно. Меня из-за твоего сына, Задра, хотели уволить, не полагается в захудалой больничке такие операции делать. Тогда бы твой сын законно умер и было бы всё хорошо. Кто-то ведь капнул в область, что я провел незаконную операцию. Мне повезло, что с проверкой профессор приехал, который меня лично знает ещё по областной больнице. А другой бы приехал – могли даже судить меня. И неважно, что операция прошла успешно, - повторил он, - право не имел оперировать в ЦРБ. В областной больнице имел бы право, а здесь нет. Хирург один, а закон, оказывается, своеобразный. Короче, все у нас через жопу, потому как в Думе её братья сидят. Но это юмор, конечно. Я приношу здесь пользу? Приношу. И этим всё сказано, господин Задра.
      Мужчины разъехались, каждый в своих думах. Дома Березова женщины спросили:
      - Зачем приглашал Задра, чего хотел?
      - Хотел совершить благое дело, но не получится. Хотел клинику мне построить, чтобы я на себя работал, но обойдется это слишком дорого, во многие миллиарды рубликов. Да и кто в эту дыру поедет? А у местных и денег нет.
      
      
      VII
      
      
      Пока лето в самом разгаре, но скоро уже август. Летний месяц, но по утрам в рубашке уже каждый день не походишь. Пока ещё неофициальная семья Березова работала в обычном режиме, не ощущая отсутствия Задры. А его действительно не было длительное время: уезжал в Н-ск, а потом в Москву. Вернулся, ничего не объясняя. Да и кому что-то должен объяснять теневой и фактический руководитель района?
      Вскоре Березову позвонил губернатор области Вересов Аркадий Давыдович и пригласил приехать в Н-ск, заявив, что появились вопросы по линии здравоохранения. Березов согласился, благо ехать было на чём.
      В кабинете губернатора находилось уже несколько человек. И только одно лицо было знакомо – профессор Сосновский Вадим Егорович. Он и представил губернатора. А тот, в свою очередь, других присутствующих лиц: советник президента Российской Федерации по экономическим вопросам Афанасьев Антон Богданович; главный кардиохирург России Богданов Вадим Валерьевич; академик, доктор биофизических наук Верхозин Геннадий Дмитриевич. Говорить начал главный кардиохирург Богданов:
      - Нам стало известно, что вы, Борис Николаевич, мастерски проводите самые сложные операции и готовы работать в кардиохирургическом центре, оснащенном по последнему слову техники. А также хотели бы провести определенные исследования и устранять болезни на уровне ремонта кварков, если можно так выразиться. Так ли это и что для этого необходимо?
      - Видите ли господа, я проживаю в поселке городского типа Ступино, к которому ведет единственная и плохенькая дорога. Нет ни авиации, ни железной дороги. Затратно будет строить нечто новое, хотя на месте космодрома в Казахстане ранее вообще была голая степь, - начал пояснять Березов.
      - Можно обойтись и без степей, - перебил Афанасьев, - построить кардиоцентр в Н-ске и НИИ-лабораторию к нему. Это будет гораздо дешевле. Надеюсь, что вы согласитесь на переезд. А в свою очередь Аркадий Давыдович, - он указал рукой на губернатора, - предоставит вам необходимое жилье.
      - Это можно обсудить, - заявил Березов.
      - Что вам потребуется в НИИ-лаборатории? – спросил академик Верхозин.
      - Аппаратура для исследования организма на клеточном уровне, естественно, и кадры.
      - Что ж, я думаю это решаемый вопрос, - согласился Верхозин.
      - Какие у вас будут пожелания по жилью? – спросил губернатор.
      - Хотелось бы небольшой коттедж километров в пятнадцати от города и на речном заливе, Аркадий Давыдович.
      - Есть такой, завтра можно будет съездить с моим советником и посмотреть. Если согласны, то можете начать переезжать сразу. Пока строится кардиоцентр – поработаете у Сосновского.
      - Я только за, - поднял он вверх обе руки.
      - Страна, конечно сильно рискует, вкладывая деньги в новое дело. Но президент верит в вас, Борис Николаевич. Назначим вас генеральным директором кардиоцентра. Вскоре прибудут необходимые специалисты-строители и так далее. Удачи нам всем, - пожелал советник президента.
      Березов приехал в родительский дом. Отец с матерью обрадовались несказанно, обнимались.
      - Ты один приехал, сынок, что-то случилось? – беспокойно спросила мама.
      - Ничего не случилось, мама, все хорошо. Накормите и всё расскажу.
      - Конечно, сынок, конечно, - всплеснула руками мать и побежала на кухню.
      После еды Борис рассказывал:
      - Дома всё хорошо, заявление с Ниной в ЗАГС подали, но, видимо, придется забрать.
      - Почему? – заволновалась мать, - Нина показалась мне любящей тебя девушкой и хорошей. И мама у ней славная и сестра. Хорошая семья. Нина изменила тебе?
      - Нет, мама, всё хорошо. Я приехал сюда по приглашению губернатора и встретился у него с советником президента, главным кардиохирургом страны, ещё с одним академиком и нашим Сосновским. Мне предложили должность генерального директора кардиоцентра, который построят в Н-ске. То есть я с семьей Карасевых переезжаю сюда. Поэтому регистрироваться уже здесь будем, мама.
      - Ты же врач, Боря, причем здесь генеральный директор? – спросил отец. 
      - Кардиоцентр – это основной профиль, папа. Там будут и другие отделения, большой больничный комплекс, в том числе НИИ-лаборатория. Большое дело задумано страной, господа родители, небольшой скачок в медицину будущего. И мне необходимо оправдать доверие страны и нашего президента.
      - Классно! Ты всегда был умненьким, сынок, - мать погладила его по голове. 
      - С удовольствием примем тебя с Ниной, сынок. Твоя комната так и стоит свободной, - пояснил отец.
      - Нет, папа, я приеду с Ниной, её мамой и сестрой. Все переедем сюда из Ступино. Мне выделяют коттедж на берегу залива, завтра поеду смотреть его. Если понравится, то станем переезжать. Нина, Таня и Катя станут работать у меня.
      - Ты называешь будущую тёщу по имени? – удивленно спросила мама.
      - Она медсестра, хоть и старшая. А в медицине принято врачей называть по отчеству, а сестер по имени. Я её звал по имени, а теперь стану называть по отчеству?
      - Поняла, сынок, поняла, - ответила мать.
      Утром Березов поехал осматривать коттедж на заливе. На съезде с трассы шлагбаум и «кирпич», просто так не проедешь. Кирпичный домик площадью четыреста квадратов в три этажа, банька-сауна, теплый гараж на два автомобиля, хозяйственная постройка для технических нужд, земля: тридцать соток. Всё окружено высоким забором. Рядом только два коттеджа: начальника ГУ МВД по области и налоговика. Речной залив рядом.
      - Прекрасное место, беру, - заявил Березов.
      На следующий день он вернулся в Ступино. Дома встретили его с радостью и волнением – просто так к губернатору не приглашают. Березов поведал информацию и ушел с Татьяной в спальню. Поздним вечером присоединилась Нина, а Катя ощутила утренний стояк. Двадцать пять лет парню, а его мальчик словно в семнадцать лет поднимался по утрам всегда. Катя садилась на него сверху и двигалась в своем режиме и глубине, что доставляло ей особое удовольствие. Стонала от оргазма и потом падала на грудь, целуя Бориса всего и спускаясь ниже. Мальчик реагировал, на то и был мальчик, и Катя вновь наслаждалась чувствами.
      Только наследующий день после работы Татьяна спросила:
      - Понятно, что жить будет где в городе. Эта квартира ведомственная и её заберут. А мой частный домик, его продадим?
      - Можно продать, а можно оставить, как дачу. Но лучше продать. Там тридцать соток земли, можно посадить всё. Переедем осенью, соберем весь урожай и переедем.
      - А работать где будем? – спросила Нина.
      - Таня станет главной медсестрой всего комплекса, ты, Нина, будешь работать в бухгалтерии вместе с моей мамой. А Катя может вернуться в авиацию или стать моим секретарем-референтом.
      - Ну да, а в обед станет замыкаться с тобой в кабинете, - съязвила Татьяна.
      - Будет так или нет, не знаю, но в другую половину суток вы сможете отыграться вполне, девушки. Так что причин для волнений нет абсолютно, - ответил Борис.
      Весь урожай в огороде собрали, с работы уволились и работяги Задры грузили имущество в два предоставленных грузовика. Почти всё население Ступино пришло проводить знаменитого доктора.
      - Я уезжаю, но связи с вами не теряю. Каждый житель Ступино может обратиться ко мне и будет принят на лечение без очереди при необходимости, - заявил Березов.
      Он обнял Задру, семья разместилась в Крузаке, и они поехали. Приехал Борис в Ступино один, а уезжал с семьей. Только через семь часов прибыли к коттеджу Березова. Четверо работяг Задры, ехавшие на грузовиках, заносили и расставляли вещи по своим местам, куда указывали хозяева.
      - Мне даже нечем вас накормить, - оправдывался перед рабочими Березов, - в доме из еды ничего нет. Вот, возьмите деньги и покушайте в столовой в городе.
      Но рабочие деньги не взяли и уехали на машинах.
      Карасевы осваивались. Конечно, им деревенским такие площади казались огромными. Сестры занимались домом: развешивали одежду, стелили бельё, расставляли посуду… А Татьяна занялась огородом: планировала где и что посадить на следующий год, где поставить теплицы. Борис с Екатериной уехали в город за продуктами. Глубоким вечером уже праздновали переезд, а на выходные пригласили родителей Бориса.
      Топорковой купили не очень дорогую, но представительную Камри, чтобы она могла обеспечивать семью продуктами из города. Короче, занимались бытом, а Борис работал в областной больнице, пока строился его больничный комплекс.
      Дни шли за днями и первой родила Карасева старшая, следом за ней Нина и чуть позже Екатерина. Троих сыновей Борис записал на свое имя. Его родители были в шоке, когда узнали, что он папа всех троих родившихся сыновей. Сестер ещё можно было понять, но тёща… Впрочем, когда дети уже родились, их обратно не запихнуть. И от кого бы они не родились – это были внуки родителей Бориса. Пришлось смириться и полюбить их всех.
      К концу второго года комплекс построили, а дети Бориса уже перестали сосать грудь и могли топать своими ножками. Борис нанял няню, которая вполне могла справиться со всеми троими детьми.
      Татьяна принималась на работу главной медицинской сестрой, Екатерина секретарем-референтом, а насчет Нины пока решения принято не было. В коттедж приехали родители  Бориса. И он задал вопрос:
      - Мама, Нина, вы обе бухгалтеры, но я не дока в этом вопросе. Кто из вас профессионально сильнее, я не знаю. Поэтому сидите, разговаривайте, общайтесь, но к концу дня определитесь: кто из вас станет главных бухгалтером комплекса, а кто заместителем?
      Они определились через два часа. Таисия Тимофеевна, мама Бориса, заявила:
      - Главной станет Нина. Она уже работала в медицине и знакома со спецификой. И мы всегда поддержим друг друга, это главное.
      Президенту страны доложили, что кардиоцентр построен и Березов приступил к работе. Все его родственники при должностях: теща главная медсестра, а её старшая дочь секретарь-референт, младшая главный бухгалтер. Но главное – все трое родили от Березова сыновей. Теща и её две дочери.
      Президент ненадолго задумался и произнес:
      - Если человек силен, то он силен во всем: умом и другими возможностями. Пожелайте ему успехов.
      
      
      VIII
      
      
      Профессор Сосновский теперь руководил кардиологическим отделением. Березов, конечно, тоже оперировал в сложных случаях, но в основном находился в НИИ-лаборатории. Академик Верхозин помог подобрать ему кадры, и он с ними занимался не только наукой, но и конкретным претворением в жизнь своих открытий. Березов сразу поставил задачу:
      - Мне необходим прибор, аппарат, хоть черт лысый, который может считывать самые маленькие клеточки человеческого организма. То есть посмотреть не орган, например, печень, почки, матку, а живые клетки  этих органов без биопсии. Завтра жду от вас конкретных предложений, господа науки.
      Ученые вышли от Березова и собрались у профессора Васнецовой. Эльвира Трофимовна в тридцать пять лет была уже доктором медицинских наук и занималась биофизикой. Она сразу заявила:
      - Да-а, господа науки, говорил нам академик Верхозин, что Березов человек не простой. Без ученой степени, но гений. А это выше, чем академик. И задачку он ставит вовсе непростую. Это будет открытие, если будет, поважнее атомной бомбы в медицине. Так какие мысли, коллеги?
      - Мысли? Я тут вот о чем подумал: целый больничный комплекс построен и НИИ-лаборатория при нем, как большой институт. Зря деньги на ветер кидать не станут, значит, Березову верят. А потому надо думать, - произнес профессор Яковлев.
      - И что надумали, Дмитрий Павлович? – спросила Васнецова.
      - Так ничего пока, думаю, - ответил он.
      На следующий день в кабинете Березова все сидели, опустив головы. Естественно, последовал вопрос:
      - Что надумали, господа науки? – спросил Березов.
      - Так яблоко на нашу голову ещё не упало, потому как дерево, - профессор Яковлев постучал по голове.
      - Я понимаю, Дмитрий Павлович, что вы крепкий человек, - Васнецова сразу же хихикнула, но прикрыла рот рукой, - но давайте исходить из начала, - произнес Березов, – например, от МРТ.
      - А что МРТ? Хороший аппарат, но не для нашей темы, - ответил Яковлев.
      - И какой у него принцип работы? – спросил Березов.
      - Принцип рентгена, - прозвучал ответ.
      - Принцип основан на измерении отклика ядер атомов водорода, находящихся в постоянном магнитном поле, в ответ на их возбуждение электромагнитными волнами, господин Яковлев. Водород входит в состав воды, а в теле человека её много.
      - Но нам это ничего не даёт, Борис Николаевич.
      - А УЗИ?
      - Ультразвук? Тоже ничего не даст, уверенно ответил Яковлев.
      - А если их соединить вместе? – спросил Березов.
      Яковлев удивленно пожал плечами.
      - И не просто соединить два в одном, а присоединить к электронному микроскопу, чтобы воочию видеть каждую микроклеточку. И не просто клеточку, а кварки и даже микрокварки. Профессор Васнецова, вы старшая в этом вопросе, дерзайте и докладывайте мне еженедельно по понедельникам.
      Она встала, произнесла:
      - Есть докладывать по понедельникам.
      Березов улыбнулся:
      - Мы не в армии, Эльвира Трофимовна. Все свободны, работаем.
      Березов пригласил Екатерину и замкнул дверь.
      - Сложный был вопрос и надо расслабиться.
      Она сдернула трусики и села на стол…
      А Васнецова в лаборатории заявила:
      - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Даже не кандидат наук, а поимел двух докторов по полной программе. Что ж, будем соображать.
      Неделька пролетела достаточно быстро и в понедельник доктора наук собрались у Березова в кабинете.
      - Докладывайте, Эльвира Трофимовна.
      - Так особо нечего докладывать, Борис Николаевич, - ответила Васнецова.
      - Докладывайте не-е особо, - нахмурился Березов.
      - Так о не-е особо говорить тоже нечего.
      - Неделю бездельничали или подойдем с другого бока – отрицательный результат, это тоже результат. Придется вспомнить школьную программу, господа науки. Доктора, видимо занаучились и забыли элементарные вещи. Как работает лупа или микроскоп? – спросил Березов.
      - Молча работают, - в сердцах бросил профессор Яковлев.
      - Верно, - с усмешкой согласился Березов, - по принципу увеличительного стекла. А электронный микроскоп как работает? Там нет увеличительных стекол, а видеть он может даже вирусы.
      - Там происходит воздействие ускоренных электронов на поверхность образца, - заявила Васнецова, - это позволяет получить информацию о его структуре и составе. Затем электроны отражаются от образца и собираются специальным детектором, который преобразует их в изображение. Это же принцип эхолота. Если аппарат УЗИ смоделировать и включить в него считывающий детектор, то мы сможем видеть на экране не просто органы и клетки, а их изначальные составляющие, то есть кварки. Электронные микроскопы применяют не только в медицине и биологии, но и в других технических областях. Например для анализ дефектов, в трёхмерной метрологии, определении неисправностей, редактировании рабочих схем и так далее. Вот эти неисправности вы, Борис Николаевич, и хотите редактировать в человеческом организме? – спросила восхищенно профессор Васнецова.
      - Да-а, всё запутано в этом мире, - вздохнул Яковлев, - раньше всё было просто: все состояло из молекул и атомов. Потом и атомы разложили на элементарные составляющие: электроны, протоны, нейтроны и даже андроны. А вот Мюррей Гелл-Манн ввёл название «кварки» для элементарных составляющих адронов. Это что-то не материальное в обычном понимании этого слова,  это просто набор параметров, которыми описывается их поведение. И это поведение вы желаете считывать, Борис Николаевич, а потом и вмешиваться в него, исправляя. Как всё гениальное просто! – воскликнул он. – Воздействуя на кварки, можно «рассосать» любую болячку и даже уничтожить болезнетворные микробы с вирусами. Гениально! – повторил Яковлев.
      - Прекрасно, что на ваши головы упали яблоки, господа науки, - обрадованно произнес Березов, - но идеи ещё необходимо воплотить в жизнь.
      - Было бы что воплощать!.. Вы гений, Борис Николаевич! Расцеловала бы вас, да боюсь оказаться неправильно понятой, но мысленно обнимаю, Васнецова улыбнулась.
      Профессора ушли воплощать идею в жизнь, а Березов пригласил Екатерину снимать стресс.
      
      
      IХ
      
      
      Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Пять лет напряженного, изматывающего труда, проверок, исследований, проб и ошибок завершились. Впервые в мире создан аппарат, позволяющий считать параметры человеческих органов и тканей. Не только считать, но и внести свои коррективы.
      У Березова родились и уже немного подросли три девочки. И теперь по дому бегали шестеро деток. Вечером их уложили спать, а Борис попросил накрыть стол.
      - Что будем праздновать? – спросила Татьяна.
      - Накрывайте и всё узнаете, - ответил Березов.
      Он налил себе водки, а девушкам Мартини. Поднял рюмку.
      - Наконец-то, милые мои девочки, я завершил дело, о котором мечтал всю свою недолгую жизнь. Я со своими коллегами создал аппарат, позволяющий исцелять людей без таблеток и хирургического вмешательства. И создал его благодаря вашему вниманию и заботе. За вас, мои милые девочки! И не спорить – вы у меня лучшие! – предотвратил он возражения.
      На следующий день Березов позвонил советнику президента Афанасьеву:
      - Антон Богданович, я сдержал слово – аппарат, исцеляющий людей, создан. Мы с командой можем продемонстрировать его действие. И хотелось бы видеть президента страны на показе.
      - Исцеляющий людей? – переспросил Афанасьев.
      - Да, исцеляющий больных людей без таблеток и хирургического вмешательства в течение пятнадцать-тридцати минут в зависимости от тяжести заболевания. Но я бы не хотел журналистского ажиотажа – работать станут мешать. На Западе не поверят, но их разведка нагрянет обязательно. Надо бы обговорить определенные вопросы с министром здравоохранения и чекистами.
      - Исцеление от каких болезней? – спросил Афанасьев.
      - От любых, от всех, - пояснил Березов.
      - Я доложу информацию президенту страны, - ответил советник и положил трубку.
      А в Н-ске потекли обычные будни. В НИИ-лаборатории создавался второй подобный аппарат, названный Кварколотом Березова. А первый установили в небольшом отдельно стоявшем здании и исцеляли страдающих пациентов, не объясняя способа исцеления. Заявляли, что обследуются люди, а потом выдается таблетка, которая исцеляет. Бывшие пациенты прозвали её Березовской. А по-простому – «березкой». Съел и здоров. Информация о «березке» долетела и до Москвы. Может быть, после этого или президент был действительно занят, но целая делегация прилетела в Н-ск только через два месяца после сообщения о Кварколоте Березова.
      Прибывшая делегация обосновалась в кабинете Березова.
      - Мне доложили, - начал разговор президент страны Ефимов Павел Артемьевич, - что вы, господин Березов, создали аппарат, способный исцелять людей с различными заболеваниями. Но также дошли слухи, что вами применяется некая таблетка «березка», после которой все  недуги исчезают.
      Президент вопросительно посмотрел на Березова.
      - Так точно, Павел Артемьевич, аппарат такой создан и назван Кварколотом Березова. Он способен исцелить любое заболевание в течение пятнадцати-тридцати минут в зависимости от тяжести болезни. И мы не заявляли о нем прессе, чтобы спокойно работать, то есть без журналистских чаек. И давали таблетку-витаминку исцелившимся, а народ уже сам прозвал её березкой.
      - Вы изобрели, но вы даже не кандидат наук, - бросил ремарку министр здравоохранения Москвитин.
      - Разрешите? – Васнецова встала с места, - я доктор медицинских наук, профессор, биофизик, как и мой коллега Яковлев. Хочу сообщить прибывшим… что Березов лучший в мире оперирующий хирург. Этот железобетонный факт, в котором могут сомневаться только лица, не владеющие достоверной информацией. Лучший в мире, а не в стране. Да, он не имеет ученой степени, но перед кем ему защищать диссертацию? Перед академиками-неучами? И это не фарс. Или вы предпочтете, чтобы учитель математики сдавал экзамен ученикам первого класса? Это будет одно и тоже. А вы, господин министр, засуньте свою кандидатскую диссертацию о влиянии дуста на нервную систему таракана куда-нибудь подальше. Вы администратор, не врач и тем более уж не ученый. Не вам судить о великом Березове. Два месяца он исцеляет больных людей, а министр в это время, видимо, чахнет над тараканьей диссертацией. Какие меры вами приняты, гражданин министр, для внедрения аппарата Березова в жизнь? Такие вот министры, как вы, как раз и не дают развиваться российской медицине. Вы только лучших способны гнобить и достойны презрения, ничего больше.
      Васнецова присела на стул и казалось, что она даже может плюнуть сейчас в министра.
      - Коллегу поддерживаю полностью, - заявил профессор Яковлев.
      Министр мог бы возмутиться, естественно, но при президенте страны не посмел.
      - А какой принцип действия вашего аппарата, Борис Николаевич? – спросил Афанасьев, словно не заметив выступления профессора Васнецовой.
      - Начнем с аксиомы о том, что человек состоит из клеток, молекул, атомов, нейтронов, протонов,  электронов, андронов. В своё время Мюррей Гелл-Манн ввёл название «кварки» для элементарных составляющих адронов. Это что-то не материальное в обычном понимании этого слова,  это просто набор параметров, которыми описывается их поведение. Так вот я со своими коллегами профессорами решил считывать поведение этих кварков и наставлять их на путь правильный, здоровый, если можно так выразиться. Аппарат изменяет поведение, например, опухолевых кварков. И опухоль рассасывается. Кварки вирусов тоже меняются и погибают.
      - То есть ваш аппарат считывает больное поведение клеток и наставляет их на путь истинный. Я правильно понял вас, Борис Николаевич? – спросил президент.
      - Абсолютно верно, Павел Артемьевич, - согласился Березов.
      - И какие ваши предложения? – спросил Афанасьев.
      - Необходимо строить завод по производству кварколотов. Генеральным директором назначить профессора Васнецову, а профессора Яковлева её заместителем по науке или главным инженером. Я же останусь в этом комплексе, стану учить врачей работе на аппарате. Так же необходима защита изобретения от иностранного вмешательства. А в народе пусть остается легенда о таблетке «березке». И никакой прессы.
      - Пусть так и будет, Борис Николаевич. Всех троих, - он посмотрел на Васнецову и Яковлева, - приглашаю через месяц в Москву, в Кремль.
      Через месяц Березову Борису Николаевичу было присвоено звание Героя Труда, вручена Государственная премия. В качестве исключения по результатам работы присвоена ученая степень доктора медицинских наук. Профессора Васнецова и Яковлев награждены орденами «За заслуги перед Отечеством», и вручены государственные премии.
      Жизнь продолжалась, а больные исцелялись…
      25.04 2025.