Леонид Юзефович. Очерк личности с помощью цитат

Леонид Юзефович


"Для раба свобода – это возможность выбирать себе хозяина" - это он об обычных наемных работниках?

"единственный верный способ направить ход вещей в нужную сторону – не вмешиваться в их естественное течение" -  хорошо устроился: ничего не делай, только веруй, что всё  идёт хорошо. Есть какие характеры. (С хорошей родней, с родной еврейской мафией как может что-то не получиться?)

"эпоха подобна женщине, с которой живешь: чтобы оценить ее по достоинству, нужно расстаться с ней навеки" - ещё один "мудрец" (предыдущим был Юрий Поляков, который выдал: "с повестью – как с женщиной: если ты, обнимая ее, думаешь о другой, разрыв – просто вопрос свободного времени") Блюю я от подобных мудрецов.

"“Идите вперед, уверенность вас догонит” – советовал ученикам Д’Аламбер" - и чем дело кончилось у учеников этого Амбера?!  (Вот что бывает, когда у учителей - или врачей - ни хера нет никакой ответственности...)

"мечтая создать “орден военных буддистов” по типу средневековых рыцарских орденов, Унгерн исключал употребление его членами алкоголя, зато допускал гашиш и опиум – чтобы “дать русскому человеку возможность тешить свою буйную натуру”." - я видел портрет данного Леонида и сейчас меня осенило: он употребляет! У него изможденное лицо законченного наркомана...

"Таков был вечный порядок жизни: жертвы становились героями, потом – убийцами других героев, потом – жертвами других убийц, которые считались героями, пока их жертвы не переходили в разряд мучеников, чтобы новые герои рождались из их праха и опять превращались в убийц. Счастлив был тот, кому удавалось выйти из этого круговорота" -   фантасмагория (и перебор). Для приключенческих книжек, впрочем, годится

"Кто-то из тогдашних остроумцев заметил, что когда какой-нибудь город занимают красные, скоро в нем исчезают все продукты, кроме селедки и черного хлеба, но расцветают все искусства; когда приходят белые – продукты появляются, зато из искусств остается один канкан" - и один Юзефович

"людям всегда хочется думать, что счастьем они обязаны лишь самим себе, а не чьему-то постороннему вмешательству" - намекает, что про роль родной еврейской мафии всё же забывать нельзя

"Правит железной рукой, но как коренной русак: из десяти виновных девятерых выпорет, десятого простит, водочки с ним выпьет, и народ его же еще и пожалеет, что такая у него собачья служба – людей мучить, душу свою губить. Он, разумеется, мизантроп, человека ставит не выше, чем Демидов – уральских буренок, но не мечтает улучшить людскую породу и не уповает на Тироль и Саксонию, где, возможно, существует коровий идеал, но не человеческий" - в отличие от Полякова, этот писать умеет, но - клюкву, лапшу. (И любит, смотрю, польстить "русакам" - умно, ведь им и жевать сие блюдо, как тем же буренкам...)

"Ромб – знак женской вульвы, о чем, надо полагать, Кропачеву было известно, хотя вряд ли он знал, что это еще и древний символ плодородия. Судя по интонации, с какой он повествует о страшной находке, ему доводилось слышать, что такие ромбы попадаются иногда на убитых повстанцами красноармейцах, но для чего именно их выреза;ли, неясно. Толковать смысл этой посмертной меты можно по-разному – от вульгарной демонстрации презрения к уподобляемому женщине врагу до стремления магическим способом избежать мести покойного" - знатная лапша, у нас на такую есть целые толпы любителей


"Смысл его регулярно появляющихся в дневнике многословных и, в общем-то, маловразумительных ламентаций прост: жизнь сложилась не так, как хотелось в молодости. Ранняя женитьба, нелюбимая служба и невозможность выйти в отставку из-за войны и революции помешали его мечтам осуществиться, его дарования не раскрылись, настоящей любви он не испытал, счастья нет и не будет, и уже ничего нельзя изменить: он – раб долга, только смерть положит этому предел. Банальная мысль о ее неизбежности потому и потрясает его, что рождена внезапным ночным предчувствием: он умрет здесь, в Якутии" - честно говоря, он просто как на ладони уже. Уверен, он километрами может так заливать.... (Я комментарии к таким как раз до предела сокращаю)

"Вместо воспитательного дома, каким его замыслил г-н владелец, Сигов выстроил избушку длиной шесть аршин, шириной того меньше. Приставленные к младенцам надзирательницы или пьяны, или же уходят по своим надобностям, оставляя воспитанников без присмотра. Люлек у них нет, вместо люлек решетки из ивовых прутьев, как у нищих. Помещаются в них по двое, по трое младенцев на набитых сеном рогожных мешках. Неужели в таком богатом имении не нашлось для них подушек, белья, пелен и других необходимых принадлежностей? А какой там рев, шум! Один заплачет – и все в голос. Больной со здоровым лежат, друг от друга заражаются и умирают. А кто не умрет, на всю жизнь лишится здоровья, которое есть первейшее благо жизни" - вот этот фрагмент мне, однако, понравился - с реальностью связи имеет (если только он не переврал ничего; и ведь, например , заразиться совсем нетрудно и в большом помещении...)

"На приемах, банкетах и спектаклях Семенов неизменно появлялся со своей “метрессой”, известной как “атаманша Маша”. Негласно принято было считать ее его женой. Для ближнего круга она была Марией Михайловной, кто-то знал ее как Глебову, а иногда в качестве фамилии фигурировало прозвище Шарабан – от эстрадного шлягера тех лет: “Ах, шарабан мой, американка, / А я девчонка, я шарлатанка…”. В прежней жизни она пела по ресторанам цыганские романсы, поэтому ее называли еще “цыганкой Машей”. Происхождение этой яркой женщины окутано туманом. Сама “королева Байкала”, как без иронии величала ее официозная читинская газета “Русский Восток”, культивировала романтический и одновременно народный вариант своей биографии: якобы на ней, крестьянской дочери с Тамбовщины, по большой любви женился тамбовский вице-губернатор, но она не любила мужа и скрылась от него в далекой Сибири. Однако ее восточная внешность входила в противоречие с этой легендой. Священник Филофей, оказавшийся тогда в Чите, слышал очень похожее на правду известие, что Маша – крещеная еврейка из Иркутска, настоящая ее фамилия – Розенфельд. Девчонкой она сбежала из родительского дома, была проституткой, потом благодаря красоте и богатым поклонникам стала кафешантанной певичкой. Рассказывали, что Семенов познакомился с ней в харбинском кабаре “Палермо”" - ох, не любитель я подобных "историй ", ох, не любитель... Он что, думает , что совок  продолжается и нет никакой эры гигантского переизбытка  информации?! (Загадкой для меня останется предыдущий фрагмент)