Большая медведица. Номинация на лит. премию

Рассказ номинирован на литературную премию «Георгиевская лента»


11.5.1945 г.Прага


Трава шуршала под сапогами. Луна вынырнула из-за облаков, осветив разбитую дорогу и покосившийся деревянный указатель. Командир разведчиков капитан Вячеслав Семенов вел товарищей в тыл врага за «языком». Семёнов шел не спеша, шаг за шагом, под колыхание травы и шёпот ночного ветра, чувствуя каждый изгиб земли, вслушиваясь в дыхание леса. Он был осторожен, но не медлил.

Он вспоминал недавние бои за Берлин. Помнил каждую улицу, каждый дом, каждый бой, где смерть стояла вплотную, но он шёл вперёд. Когда рушились стены, когда рвались снаряды, когда вокруг умирали товарищи, он поднимался снова и снова.

Сейчас, под Прагой, на последнем рубеже войны, после объявленой капитуляции Германии, он вспоминал отца - крепкого, молчаливого человека, работавшего кузнецом в далёкой сибирской деревне. Отец учил его ещё в детстве: “Держись до конца. Бей точно. И помни: мы - Семеновы, а Семеновы от своего не отступают”.

Каждый раз, когда капитан Вячеслав Семенов собирался в разведку, он слышал эти слова в сердце, как негромкий, но несокрушимый приказ.

Он был не просто командиром, капитаном, воином. В каждом его движении была сила многих поколений - тех, кто пахал землю, ковал железо, уходил на фронты прошлых войн и не всегда возвращался домой.

Семёнов поднял кулак - сигнал «стоп». Разведчики мгновенно припали к земле.

Впереди, в полусотне шагов, на обочине, тускло блеснула стальная пряжка ремня. Немцы. Два силуэта. Один курил, другой лениво перебирал в руках винтовку.

Семенов беззвучно показал знаками: “двое”, “обход”, “захват”. Пальцы работали уверенно - как в сотнях ночных вылазок. И всё равно в груди бухал тяжёлый молот сердца.

Лейтенант Королёв двинулся левее, по густой траве, уходя в тень. Семёнов и боец Смоляков - справа. Ночь снова потемнела: облако затянуло луну. И в этот краткий миг тьмы они пошли.

Короткий бросок. Семёнов ударил прикладом по затылку первого немца - тот рухнул без звука. Второй успел вскинуть оружие, но Смоляков налетел на него всем телом, сбивая с ног.
Послышались хрип, звон металла, приглушённые удары. Немец брыкался, слабо протестуя, но быстро затих - связанный ремнями, обезоруженный.

- Быстро! - шепнул Вячеслав. - Уходим!

Они втянули пленных в темноту, прочь от дороги. Семёнов шёл последним, прикрывая отход. Шаг за шагом скользили в тени, когда вдруг - хруст. Грубый, резкий, как удар в барабан.

Очередь хлестнула из-за кустов. Земля рядом взорвалась фонтанчиками грязи. Семёнов успел дёрнуться вбок, но почувствовал, как что-то горячее рвануло его бок.

Боль полоснула по телу, как нож. Он прислонился к дереву, стискивая зубы, чтобы не закричать. Краем глаза увидел, как его ребята уводят “языков” в безопасное место. Всё шло по плану. Всё было правильно.

“Идите… идите…” - мелькало в голове.

Он поднял автомат, дав короткую очередь в сторону вспышки выстрелов. Где-то хрипло закричали. Потом наступила тишина.

Семёнов осел на землю. Травы вокруг казались высокими, как лес. Над ними, в вечном и недосягаемом небе, горели звёзды.

И среди всех звёзд - привычная, родная - сияла Большая Медведица, словно чаша, полная тихого света.

Капитан Семёнов смотрел на неё, уже не чувствуя боли…
Если бы он только мог услышать звёзды, они бы шепнули ему: товарищи вернутся и вынесут его с поля боя. В госпитале его вылечат, он вернётся домой — живым.
Впереди его ждёт долгая и счастливая жизнь. Каждый год, в День Победы, он будет стоять на Красной площади, окружённый боевыми друзьями, вспоминая тех, кто не дожил.
У него будут дети — много детей: шумных, радостных, любящих.
А когда-нибудь, в глубокой старости, он уйдёт — среди своих близких, спокойно, потому что прожил жизнь честно.


***

19.4.2025 г.Белгород

Командира разведроты десантно-штурмовой дивизии, майора Вячеслава Семёнова вызвали в штаб.

Он шёл по коридору, где стены пахли сыростью, бумагой и потом.
В штабе его пригласили к комдиву. Тот как всегда был серьёзен, но в глазах - искреннее тепло.

Комдив поднялся из-за стола, подошёл ближе.

- Семенов, знаю… у тебя сын родился, поздравляю, - сказал он, опустив руку на его плечо. -Так вот. Верховный объявил пасхальное перемирие. У тебя есть 24 часа: слетать домой, увидеть сына… и вернуться обратно.

Вячеслав стоял молча, будто не сразу понял.
А потом коротко кивнул, по-военному, но в глазах его на миг блеснул свет - тихая радость.

Через полчаса он уже собирал вещи в дорогу. В голове вертелось только одно: увидеть. Успеть. Запомнить.

Самолёт качнулся на ветру и мягко коснулся взлётной полосы. Город Омск встретил Семенова холодным ветром, запахом талого снега и родной землёй, которую он чувствовал почти кожей.

На выходе из аэропорта его уже ждал старый друг, сослуживец, с которым когда-то вместе грызли гранит в военном училище.

- Славка! - радостно крикнул он, обняв его так сильно, что в спине хрустнуло. - Думал, не успеешь.
- Я всегда успеваю, - усмехнулся Семёнов и, коротко хлопнув друга по плечу
- Едем в роддом? - спросил друг.
Славка замялся, глядя в сторону.
- Нет, брат. Сначала… сначала другое дело. Очень важное. Надо в район съездить. Двести сорок километров. Родителям Серёги.. Помнишь его?.. Он… ну…


К роддому, где весь день у окна прождала его жена, он добрался уже поздно вечером, когда город затихал, а в окнах домов вспыхивали редкие огоньки. До вылета обратно оставалось всего три часа.

Вячеслав подошёл к дверям роддома. Дёрнул за ручку - закрыто. За стеклом в проходной сидел охранник - толстый, с сонным лицом, что-то жевал.

- Пустите, - сказал Славка коротко. - Я в командировке. Мне бы только сына увидеть. Пять минут.

Охранник не обернулся.

- Приходите в часы посещения, - буркнул он, глядя в экран.

Славка замер на секунду.
Потом шагнул ближе.

- До полуночи мне надо быть в части. Я не гулять пришёл. Я к семье.

Охранник лениво шевельнулся в кресле.

- Да ладно вам. Вы там лопатой деньги гребёте. А сюда вовремя явиться не можете…

Пауза.
Тишина.
Славка медленно выдохнул.

Взгляд сузился. Лицо стало жёстким. Правая нога подалась назад. Левая рука напряглась у пояса. Пальцы машинально нащупали пустое место - там, где привычно должен быть нож. Ещё мгновение - и всё могло быть иначе..

Но Славка удержался. Отступил на шаг. Улыбнулся - медленно, устало.
- Ладно, … не напрягайся. А то ещё похудеешь.

Он развернулся и пошёл в сторону, где в темноте угадывалась тень здания.
Шёл спокойно, не оборачиваясь. В голове крутился только один план - попасть к своим, любой ценой.

За углом его встретила темнота. Пахло сырым бетоном, прелыми листьями, влажной землёй. Тусклый свет фонаря  редкими вспышки освещал фасад здания.

Он остановился у стены, достал телефон и быстро набрал смс жене:
“Мигни светом в палате.”

Отправил. Задержал дыхание. Секунды тянулись медленно, как капли воды. Он вглядывался в тёмные окна, в каждый чёрный прямоугольник, будто надеясь увидеть хоть крошечный знак.

И вдруг, на четвёртом этаже, вспыхнул тёплый, мягкий свет.
Там. Его окно.
Она ждала.

Он прищурился, быстро оглядел стену. На серой, местами потрескавшейся кладке виднелись редкие выступы, низкие карнизы. А вдоль одного угла тянулась тонкая водосточная труба - старая, местами проржавевшая, но всё ещё цепко державшаяся за стену.
Под трубой валялись перекошенные вёдра, щербатые ящики. Ничего надёжного - ни одной ступени, ни одной страховки. Только труба. Только она.

Славка подошёл ближе, приложил ладонь - холодная, мокрая, но держится.
Проверил крепление. Не ахти какое, но другого шанса не было.

Он ещё раз поднял глаза на четвёртый этаж, где в тёплом свете окна тонкой тенью стояла она - его жена, его дом. И полез.

Первый рывок дался легко. Он упирался ботинками в трещины между кирпичами, цеплялся за трубу, стараясь двигаться быстро и без рывков.

На втором этаже металл под пальцами скользнул, и труба дрогнула. Славка замер, прижался к стене всем телом, давая трубе осесть обратно. Сердце билось. Он выдохнул, продолжил. Медленно, упрямо, стиснув зубы, дотянулся до третьего этажа.
Руки горели от напряжения, ладони скользили. На третьем этаже труба едва заметно качнулась. Славка затаил дыхание, прилип к стене, переждал.. И полез дальше.

Наконец увидел свет - окно, которое они условились. Тёплый, жёлтый, родной. Там она - его жена. Там сын.

Окно было чуть  приоткрыто. Она стояла, держала на руках ребёнка, вся в слезах.
Славка встал на карниз подтянулся, сел на узкий выступ подоконника, на мгновение замер, тяжело дыша после подъёма, потом перекинул ноги и очутился в палате.
И впервые за долгое время позволил себе улыбнуться - по-настоящему, из глубины души.

Перед ним - жена. Бледная от слёз и волнения, прижимала к груди крошечного ребёнка.
- Ты мог упасть! Разбиться, ты с ума сошел, Славочка , любимый .. Почему тебя так долго не было? - почти шёпотом причитала она, всхлипывая. - Я целый день тебя жду… так хотела увидеть…

Славка смотрел на неё, на сына, не отрываясь. Каждая черта врезалась в память: мокрые, заплаканные глаза жены, крохотные ручки малыша, запах родной жизни, которого ему так не хватало.

Он осторожно дотронулся до волос жены, до ладошки сына.
- Прости, - тихо сказал он. - Так получилось…

Они стояли молча - без слов, без суеты. Просто были вместе, хоть и на несколько минут.
И вдруг, откуда-то из темноты палаты, раздражённый голос:
- Закройте окно! Спать мешаете!

Жена вздрогнула, крепче прижала малыша. Славка сново улыбнулся и, быстро склонившись, поцеловал сначала сына в макушку, потом её - в горячую, пахнущую слезами щёку и полез обратно.

Она уже начала закрывать окно, когда вдруг остановилась:
- Ой, Слав! А как сына-то назовём?

Он взглянул на неё, на сына, снова улыбнулся своим простым, ясным лицом.
- Как прадеда, как деда… - сказал он спокойно. - И как меня. Славкой.

Жена расплакалась снова, но уже по-другому - как плачут от счастья. Он кивнул ей на прощание, отступил назад, к водосточной трубе.

Перед тем как спуститься, поднял голову к небу. Оно было ясное, высокое, чистое.
И там, как всегда, горела Большая Медведица - его чаша судьбы, его дорога.

Славка улыбнулся ей, как старому другу, и тихо прошептал:
-  Присмотри за сыном.

Он крепко ухватился за холодное железо и начал спускаться вниз - туда, на свой нелёгкий, выбранный путь воина.