Арчи

    Утром меня будила мама, надо было собираться в школу. Она не успевала нас одеть, покормить и тем более отвести – ей надо было успеть на автобус, который останавливался прямо под балконом нашей съёмной квартиры.
  Слегка открыв глаза, я натягивала первую попавшуюся одежду и радовалась, что в школе нет формы. Потом шла будить младшего брата и сестру. Одевала и мы завтракали. Завтрак всегда стоял на столе. А папа всё ещё спал. Пьяный или нет, но спал. Просыпался не знаю в котором часу, но когда мы уходили в школу всегда спал. Он работал на фабрике два дня подряд по 12 часов, а потом один день дома.
   Как-то ночью я проснулась от ярких мерцающих красно-синих огней. Они бегали по потолку и стенам. Посмотрела в окно и увидела, как полиция прижала папу к тротуару, а затем его затолкали в полицейскую машину.
     Прошло десять дней и папа вернулся из полиции. Был очень задумчивый и целый день курил на балконе. Ничего не ел, а на нас не смотрел. Даже наши игры в зале не могли вывести его из забытья.
  Опять я проснулась среди ночи. В этот раз от еле слышного, но очень горячего шёпота. Заглянула в папину комнату и увидела, как мама молилась на коленях перед его кроватью.
  По субботам я одна ходила на танцы, так как мама оставалась с младшими. Всегда хотела, чтобы папа увидел меня в разноцветном костюме с золотистыми медальонами. Иногда, когда казалось, что он не закричит и не оттолкнёт, я решалась подойти к нему, но не могла произнести ни слова – он смотрел злыми, ненавидящими глазами.
    Когда у него был выходной, а мама целый день на работе, а у нас не было школы, он никогда не готовил для нас. Я разогревала суп, наливала себе и малышам и старалась спрятать кастрюлю подальше в холодильник, чтобы мама могла поесть после работы, но папа всегда находил и всё съедал, не разогревая. Оставлял кастрюлю прямо на столе и уходил к себе в комнату. А я ждала, когда он допьёт из бутылки и уснёт перед телевизором. Тогда шла на кухню мыть кастрюлю, чтобы мама, придя с работы, могла сразу лечь спать.
   Однажды в его выходной я проснулась от того, что кто-то гладил меня по голове. Это был папа. Я заметила, что он хотел смахнуть слезу до того, как я открою глаза, но не успел.
- Оказывается, ты чутко спишь, Арчи, - сказал он, спокойно глядя мне в глаза, а я вспомнила, что так меня называл совсем маленькой.
- Что с мамой?! – испугалась я.
- Посадил на автобус.
- Зачем?
- На работу.
- Пойду разбужу…
- Я сам. Одевайся, иди завтракать.
    На кухне нас ждала подгоревшая яичница и крупно нарезанные куски хлеба. Папа сидел во главе стола, положив руки на колени, и смотрел на нас широко открытыми глазами.
- Скоро в школу? - спросил он.
- Уже надо выходить, - ответила сестра. – Опоздают!
- В обратную сторону! Туда! – показала я папе в сторону хлебного магазина, за ним была школа. Невольно схватила его ладонь и мы одновременно вздрогнули, посмотрели друг другу в глаза и, смутившись, быстро отвели взгляд. Брат с сестрой заметили и тоже взялись за руки.
- Учитесь как следует, - постарался строго сказать папа перед входом, но получилось наигранно. – Старайтесь!
- Пап! – затрясла его руку сестра. – Меня надо в садик! Я ещё не в школе!
    Он испуганно посмотрел на нас с братом.
- Пошли, я знаю дорогу! – потянула она его за собой.
   Теперь папа каждое утро будил нас, готовил завтрак и отводил, а после уроков встречал. Почему-то перестал ходить на работу и каждый вечер готовил ужин. Было невкусно, но мы старались всё съесть.
   Ночью я пошла на шёпот в зале. Мама стояла на коленях и я расслышала “как же Ты Всемогущ, всё и вся подвластны тебе”.
    Наши вещи теперь  всегда были постираны и поглажены. Плохо, конечно, потому что папа никак не мог научиться пользоваться стиральной машинкой и сжёг утюгом несколько вещей. А ещё пробовал  помочь нам делать уроки, но не мог вспомнить ни одного правила.
  В воскресенье за завтраком сказал, что поедет к бабушке в деревню, потому что она старенькая. Я спросила, сколько ей лет, но он заплакал.
  Его телефон был отключён целую неделю. Наконец, мама дозвонилась. Оказалось, бабушка тяжело заболела и папа должен был остаться с ней. Теперь не выключал телефон и сам звонил каждый день. Смотрел на нас, спрашивал о школе и друзьях. А бабушка часто была у врача, или на процедурах, или спала. Так прошёл месяц и снова папин телефон отключился. Решили ехать  в деревню, но маму целых две недели не отпускали с работы, потому что другая уборщица заболела.
    И вот наконец мы перед маленьким домиком с большим огородом. Я там никогда раньше не бывала. Но в домике никого, в огороде пусто. Сели на низкое крылечко и стали ждать папу с бабушкой из больницы. К полудню стало жарко и мы пошли к колодцу во дворе.
- Давно обвалился, - крикнул сосед, оперевшись на старенький тёмно-серый забор. – Сейчас принесу.
   Напились из оловянного ковшика.
- Значит, жена и детки, - вздохнул и снова ушёл в свой высокий каменный дом с колоннами. – Вот, работал у меня сколько мог. Заработал, просил вам передать.
- Так где же он? – звонко спросила сестра.
   Сосед погладил её по голове и посмотрел маме в глаза.
- Рак у него был. Кладбище там за лесом.
   Мама схватилась за голову.
- Наловил нам раков? – с довольным видом спросила сестра. – Я их только по телевизору видела.
- А мать его? – еле смогла произнести мама.
- Четыре года уже. Рядом лежат.
    Так мы поселились в той деревне.