Пелена иных миров

Психоделический трип

Воздух дрожал от странного, пульсирующего тепла, когда я погружался в мшистую землю, а лес вокруг оживал шепотом невидимых существ. Я принял небольшую горсть землистых грибов Psilocybe, их горький вкус оставался на языке, словно обещание тайн. Небо над головой раскололось на призмы цветов — изумруд, сапфир и фиолет, такой глубокий, что, казалось, он гудел. Я закрыл глаза, и мир растворился.

Передо мной простиралась золотая пустыня, её пески сверкали, словно измельчённые звёзды. Вдалеке расцветал оазис, его листва была окрашена в оттенки, которым нет названия в человеческом языке. Башни из переливающегося кристалла спиралью уходили ввысь, их поверхности пульсировали жидким светом. Я не ощущал ни веса, ни тела — лишь дрейфующее сознание, влекомое к сердцу этого чуждого Эдема.

Приближалась процессия. Первым двигалось существо невероятной грации — змей с чешуёй из расплавленной платины, его глаза — две галактики, кружащиеся с древним знанием. Рядом скользил маленький деревянный спрайт, украшенный рубиновыми конечностями, его движения были резкими, но целенаправленными, словно им управлял невидимый космический кукловод. За ними спешила толпа металлических насекомых — кузнечики с аметистовыми крыльями, жуки, усыпанные изумрудами, и мотыльки, оставляющие за собой кометные хвосты светящейся пыли. Их размеры нарушали всякую логику: некоторые были величиной с волка, другие — достаточно малы, чтобы танцевать на кончике иглы.

Я последовал за ними, влекомый беззвучным зовом. Оазис поглотил меня, его воздух был густым от аромата расплавленного мёда и озона. Существа расступились, открывая фигуру, восседающую на троне из сплетённого света. Это был не человек и не зверь, а присутствие — его форма представляла собой калейдоскоп сменяющих друг друга геометрий: то величественный старец с бородой из звёзд, то сияющий сфинкс с глазами, подобными пылающим солнцам. Оно говорило без звука, его слова расцветали прямо в моём сознании.

«Ты пересёк пелену, — сказало оно. — Это Иной Мир, где мысль — это материя, а эмоции — валюта».

Я почувствовал тягу, словно мои собственные мысли распутывались, питая воздух вокруг. Спрайт вскарабкался мне на плечо, его деревянное лицо расплылось в ухмылке. «Страх — это золото, — прошептал он. — Лю, — Любовь — это бриллиант. Что ты потратишь?»

Прежде чем я успел ответить, сцена изменилась. Оазис растворился в огромной зеркальной равнине, отражавшей небо, пылающее полярными сияниями. По ней метались крошечные фигурки — крылатые существа размером не больше воробьёв, их тела были сотканы из нитей света. Они пели на языке старше времени, их голоса сплетали гобелен из радости и печали. Я узнал их: феи из моего первого видения под ЛСД много лет назад, рождённые из песни викканки. Они кружили вокруг меня, хихикая, их крылья касались моих мыслей, словно мягкое статическое электричество.

Но что-то ещё зашевелилось. Из зеркальной земли поднялась насекомоподобная фигура, её тело — мозаика из обсидиана и кости. Её хоботок блестел, острый, как игла, а многогранные глаза впились в мои. Я сразу узнал его — пожирателя мыслей из моего видения в Неваде. Его жужжание заполнило мой череп, диссонансный гул, несущий смысл: «Ты помнишь меня. Твои сомнения — мой пир».

Я попытался отстраниться, но феи удержали меня, их свет укреплял мою решимость. «Он лжёт, — пели они. — Его голод ослепляет его». Насекомое отшатнулось, его форма замерцала, словно ослабленная их вызовом. Существо на троне появилось вновь, его голос был подобен мягкому грому: «Ты выбираешь, что питает здесь. Будет ли это страх или удивление?»

Я сосредоточился на феях, их смех стал щитом. Насекомое взвизгнуло, его тело распалось в рой пепла, который развеялся по равнине. Зеркальная земля треснула, открывая новый пейзаж — город из живого кристалла, его шпили пели в гармоничном резонансе. Существо на троне сделало жест, и я увидел внутри фигуры: людей, или что-то похожее на них, их формы сияли от предназначения. Они работали бок о бок с существами из мифов — грифонами, херувимами и созданиями с бесчисленными конечностями, строя нечто огромное, машину или храм, чьё назначение было выше моего понимания.

«Ты не один, — сказало существо на троне. — Иной Мир касается всех умов. Одни видят нас богами, другие — демонами. Мы ни то, ни другое. Мы — зеркало вашего становления».

Видение начало угасать, город растворялся в искрах, которые дождём поднимались в беззвёздную пустоту. Я открыл глаза, и лес вновь обрёл реальность, его зелень теперь была невероятно яркой, а тени оживали мимолётными формами. Лист упал, и на мгновение он был феей, подмигнувшей, прежде чем коснуться земли.

Я сидел, сердце колотилось, граница между мирами была тоньше, чем когда-либо. Грибы показали мне правду: Иной Мир — это не просто место, это разговор, танец мысли и чувства, где каждый выбор формирует невидимое. И где-то за пеленой феи и пожиратели мыслей ждали, наблюдая, что я принесу дальше.