Служу гражданской полиции. Часть 2

                Глава тринадцатая.Крик в закат.





Карлос сидел за старым кухонным столом, покачивая ногой в такт каплям, падающим с неисправного крана. Сигарета дымилась в пальцах, оставляя в воздухе горький шлейф. Снаружи вечер сгинул в ржавой мгле Авежанеды: мокрые улицы отражали огни, словно потускневшее зеркало.

Сильвия вошла тихо, держа в руках две кружки с матэ.

— Опять думаешь о нём? — спросила она, ставя одну кружку перед Карлосом.

Он не ответил сразу. Только всмотрелся в своё отражение в мутном стекле окна: щетина, усталые глаза, шрам у виска.

— Мы всё сделали правильно, — наконец сказал он. — Но правильное не отменяет тяжёлого.

Сильвия села напротив, склонив голову набок. В её глазах мерцала усталость, знакомая всем в бригаде: когда ты вроде бы жив, но внутри что-то выгорело.

— Знаешь, — прошептала она, — иногда мне кажется, что Авежанеда — это вообще не город. Это рана.

Карлос улыбнулся краем губ.

— А мы в ней — швы.

За окном кто-то закричал, потом хлопнула дверь машины. Карлос напрягся, но Сильвия положила руку ему на кисть.

— Спокойно. Сегодня нас не тронут.

Он кивнул. Сделал глоток матэ. Горечь напитка разлилась по горлу, словно старая истина: жизнь продолжается, нравится тебе это или нет.

— Поехали к океану, — вдруг сказала Сильвия. — Я хочу стоять босиком на мокром песке. Кричать закату, что люблю тебя.

Карлос впервые за много дней рассмеялся.

— Поехали.

Они вышли в ночь. Мокрый асфальт пах дождём и бензином. Карлос закинул старую куртку на плечи Сильвии, и та благодарно улыбнулась.

По дороге они почти не говорили. Только радио в машине шептало старые песни о потерянной любви.

Пока город остался позади, за спиной, Сильвия задремала, уронив голову ему на плечо. Карлос вёл машину осторожно, будто боялся разбудить её.

Когда до берега оставалось меньше километра, он разбудил её лёгким касанием.

— Смотри.

Океан светился в лунном свете, как живое серебро. Песок был тёмным, почти чёрным.

Сильвия выбежала первой. Сняла ботинки, босиком побежала по влажному песку к линии прибоя.

Карлос шёл за ней, ощущая, как каждый шаг приближает его к чему-то настоящему.

Сильвия остановилась, раскинула руки и закричала в закат:

— Я люблю тебя, Карлос! Слышишь?! Люблю!

Ветер подхватил её голос, унося его к горизонту.

Карлос догнал её, обнял за талию. Они стояли, впиваясь в друг друга, словно боялись раствориться.

Потом они сели на песок. Пили матэ из одной кружки, передавая её из рук в руки. Волны шептали свои вечные песни у их ног.

Сильвия положила голову ему на грудь.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Мне тоже, — ответил Карлос.

Они молчали долго. Молча слушали, как стучат сердца, как шепчет океан, как мерцают редкие звёзды в разорванном небе.

Когда вернулись в машину, Сильвия снова уснула. Карлос включил фары и медленно тронулся в обратный путь.

Авежанеда ждала их впереди — тяжёлая, обугленная, но уже не такая страшная. Потому что теперь в ней жил ещё один крик, один смех, одна любовь.

И одна надежда.






                Глава четырнадцатая. Пепел на улицах.







Утро в Авежанеде встретило их гулкой пустотой. Город лежал под серым небом, словно уставший зверь. Карлос остановил машину у дома Сильвии и помог ей выйти: она всё ещё была полусонной, прижимая к груди куртку.

— Отдохни, — сказал он. — Я потом заеду.

Сильвия кивнула, не находя слов. Только задержала его руку в своих пальцах чуть дольше обычного, словно не хотела отпускать. Карлос улыбнулся ей и уехал.

Дорога обратно к комиссарии казалась бесконечной. Мимо проплывали облупленные фасады, граффити, мокрые газеты в лужах. Карлос слушал, как скрипит подвеска, как скрипит сам город, надломленный, треснувший.

На перекрёстке его остановила старая знакомая — Марта, женщина в потертом пальто.

— Карлито, беда! — крикнула она, подбегая. — Ночью кого-то нашли у "Виллы Красной"... Сожжённого.

Карлос выругался про себя. "Вилла Красная" — старый особняк, заброшенный ещё в восьмидесятых. Там собирались все: наркоманы, беглецы, падальщики.

— Кто сообщил?

— Мой сын. Он ночью мимо шёл. Запах почуял.

— Видел что-то?

Марта помедлила.

— Сказал, что там чёрная машина стояла. Номера не разглядел.

— Ладно. Спасибо, Марта. Береги сына.

Карлос дал по газам. Мимо проносились кварталы, будто разорванные страницы чужой биографии. Он чувствовал, как вместе с ускорением возвращается тяжесть — та самая, которую он хотел оставить на берегу океана.

Когда приехал, возле виллы уже суетились оперативники. Горелое дерево, обугленные стены. Пахло не просто гарью — пахло мертвечиной.

— Что у нас? — коротко спросил он у Тони, старого патрульного.

— Мужчина. Привязан к стулу. Лицо — не узнать. Но по татуировкам на руке — вроде как "Руссо" из "братвы Пьедра-Буэна".

Карлос склонился над останками. Пепел слетал с пальцев, словно пыль времени.

— Кто-то его допрашивал... долго,— тихо сказал он.

Тони сглотнул.

— Жестоко, команданте.

— В Авежанеде не бывает иначе.

Карлос осмотрел двор. Нашёл оброненную зажигалку с гравировкой: "Сальвадор".

— Передать в лабораторию. И срочно найти всех, кто знал Руссо. Поднять его связи.

Он огляделся. На стенах чернели странные знаки: детские каракули, обведённые мелом следы ботинок.

— Тушите всё до конца, опрашивайте соседей. Я в комиссарию.

Пока криминалисты работали, Карлос прошёлся по окрестным домам. Двери открывали нехотя. Люди боялись.

— Ничего не видели, — говорила одна старуха, крестясь. — Только слышали вой. И плач.

— Мужик какой-то пробежал, — сказал мальчишка лет двенадцати. — Весь в крови.

— Где?

— Туда, в сторону автостанции.

Карлос кивнул. Ему нравилось, когда дети ещё умели говорить правду.

Он вернулся в комиссарию. Там его уже ждали.

— Команданте, нашли видео с камеры у магазина, — доложил агент Лопес. — Черная "Фалькон". Номера затёрты грязью.

— Где машина сейчас?

— Исчезла. Проверяем въезды и выезды из района.

На планёрке Карлос стоял перед доской с фотографиями. На ней — лицо Руссо, горелая вилла, кадры улиц.

— Это не просто убийство. Это демонстрация. Предупреждение другим.

В зале повисла тишина.

— С завтрашнего дня работаем в две смены. Оперативные группы по двое. Проверять все заброшенные здания, все склады.

Хорхе поднял руку.

— Есть вероятность, что это новые?

Карлос кивнул.

— Есть. И судя по методу — им плевать на правила.

После совещания он вышел на улицу. Небо затянуло свинцовой пеленой. Карлос вдохнул сырой воздух.

В груди всё ещё гудел океан, но теперь он смешивался с глухим барабаном тревоги.

Остановился у газетного киоска. На первой полосе: "НЕИЗВЕСТНЫЕ УБИЙСТВА ПРОДОЛЖАЮТСЯ". Маленькая статья, затерянная среди рекламы дешёвых мотелей и кредитов.

Карлос усмехнулся.

— Мы тоже стали частью пейзажа, — пробормотал он.

Вечером он снова встретился с Сильвией. Они сидели в баре на углу Каже-Флёрес: лампы тускло светили, пахло жареной кукурузой.

— Что-то случилось, — сразу поняла она.

Карлос кивнул.

— Началась новая волна.

Сильвия медленно размешивала матэ ложечкой.

— Ты изменился, — тихо сказала она.

Он посмотрел на неё. Её глаза были усталыми, но в них теплилась надежда.

— Я не хочу снова становиться зверем, — сказал он. — Но, может быть, зверь — это всё, что здесь выживает.

Сильвия взяла его за руку.

— Тогда не забывай, ради кого ты борешься.

Карлос сжал её пальцы.

И в этом простом движении было больше силы, чем в тысячах выстрелов.

Авежанеда не сдавалась.

И он тоже.

Пока ещё нет.




                Глава пятнадцатая. След зверя.






Утро застало Авежанеду мрачной и влажной. Ветви деревьев скребли по стенам домов, как костлявые пальцы.

Карлос вышел из комиссарии, втянул в себя сырой воздух и натянул куртку повыше.

Он не спал почти всю ночь. Всё думал о мёртвом Руссо, о детских каракулях на стенах виллы, о новом запахе смерти, который стелился над кварталами.

— Команданте! — догнал его Лопес. — Новость.

Карлос обернулся.

— Нашли машину. Брошена у старого стадиона. Без номеров. В багажнике — кровь.

Карлос взял адрес. Старый стадион на краю Авежанеды был кладбищем для забытых мечт: заросшие трибуны, ржавая сетка ворот, мусор.

Когда Карлос подъехал, оперативники уже окружили периметр.

— Осторожно, — предупредил Тони. — Там крысы.

Карлос только кивнул. Крысы были здесь привычнее людей.

Чёрная "Фалькон" стояла, перекособоченная на спущенном колесе. Внутри — пусто. Только на заднем сидении валялась окровавленная детская игрушка — плюшевый пёс.

Карлос нахмурился.

— Фотографировать всё. Отпечатки, ДНК.

Под днищем нашли скомканный клок бумаги. Письмо. Кривой детской рукой было выведено: "Мы видим тебя".

Карлос передал улику в пакет.

— Они не просто убивают. Они играют, — пробормотал он.

Он обошёл стадион. В зарослях под трибунами нашёл странные отметки на земле — словно кто-то водил ножом по грязи, чертя знаки.

И ещё кое-что: обрывок бейсболки, на которой едва читалась надпись "El Peque;o Diablo" — Маленький Дьявол.

— Найти, кто продавал эти кепки, — бросил Карлос Лопесу. — И проверить все детские дома и интернаты в районе.

На обратной дороге ему позвонил Хорхе.

— Ещё одно тело. За заводом Сан-Мартин.

Карлос едва удержался от ругательства.

Когда он приехал, дождь уже моросил, превращая улицы в вязкую кашу.

Тело мужчины валялось среди ржавого железа. Связанный. Лицо измазано краской.

На груди — выцарапано ножом: "Плата за молчание".

Карлос склонился над мертвецом. В кармане нашли удостоверение: Алехандро Рейес, охранник склада.

— Кто-то чистит свидетелей, — сказал Карлос.

Лопес кивнул.

— И делает это красиво. Показательно.

Пахло железом, кровью и старым дизелем. Карлос поднялся.

— Осмотреть весь периметр. Любые камеры, любые свидетели.

За одним из контейнеров нашли ещё одну записку.

"Город теперь наш", — было написано на куске картона.

Карлос сжал кулак. Слишком много знаков. Слишком мало времени.

На стене склада он заметил ещё один символ — маленький треугольник, перечёркнутый двумя линиями. Что-то древнее, зловещее.

Вернувшись в комиссарию, Карлос разложил все улики перед собой. Кепка, записки, фотографии знаков. В мозгу выстраивалась картина — запутанная, но ужасно логичная.

Эти дети выросли среди руин. Их не учили жить — их учили выживать. И теперь они вернулись, чтобы править тем, что осталось.

На планёрке атмосфера была глухая, как перед бурей.

— Нам нужен человек внутри, — сказал Карлос. — Кто-то, кто притворится одним из них.

Агенты переглянулись. Никто не спешил.

— Я сам, — сказал Лопес. — Я моложе. Меня могут не заподозрить.

Карлос кивнул. Внутри всё обрывалось: Лопес был хорошим, честным парнем. И теперь он шёл в пасть льву.

— Будешь работать без права на ошибку, — сказал Карлос. — Только связь через кодовые сигналы. Ни одного прямого звонка.

Лопес серьёзно кивнул.

Вечером Карлос снова встретился с Сильвией. На этот раз — в её квартире. Пахло свежим хлебом и лавандой.

— Ты сам на себя не похож, — сказала она, разливая матэ.

Карлос сел за стол, уставившись в одну точку.

— Они идут за нами, Сильвия. Они не просто убивают. Они метят территорию. Они играют, как кошка с мышью.

Она подошла к нему, обняла сзади за плечи.

— Мы справимся.

Он положил ладонь на её руку.

— Справимся.

Сильвия села рядом. Они долго молчали, слушая, как дождь барабанит по стеклу.

— Ты ведь знаешь, что назад дороги нет? — тихо спросила она.

Карлос кивнул.

— Знаю.

И всё равно оставался. Потому что кто-то должен был.  Потому что иначе этот город проглотит всех.






                Глава шестнадцатая. Кровь.






В комиссарию пахло затхлым потом, старой бумагой и напряжением. Карлос прошёл мимо приёмной, где дремали допрошенные наркоманы, и вошёл в главный зал.

Хорхе и Лопес ждали его у доски с новыми схемами. Карта Авежанеды была утыкана флажками, каждый отмечал место недавнего убийства или странной находки.

— Они двигаются к центру, — сказал Хорхе, указывая на свежие отметки. — Если не остановить, скоро будет бойня.

Карлос внимательно осмотрел схему.

— У нас есть шанс опередить их. Нужно вытянуть их наружу.

— Как? — спросил Лопес.

— Подставить приманку. Старый склад "Сан-Бернардо". Брошенный, но иногда там обитают торговцы. Мы запустим туда слух, что там спрятаны деньги одной из старых банд.

Лопес кивнул.

— Они купятся.

Карлос смотрел на него внимательно. Молодой агент был полон решимости, но в его глазах плескался страх.

— Если начнётся стрельба, — сказал Карлос, — ты уходишь первым. Никакого геройства.

Вечером они развесили слухи по нужным каналам. Через продавцов лома, через парней с рынка, через дешёвых проституток. Весть пошла по городу, как пожар по сухой траве.

Карлос стоял на крыше здания напротив склада. Холодный ветер трепал куртку. В наушнике шипели голоса.

— Две машины подъехали, — сообщил Лопес. — Вижу пятерых.

Карлос всмотрелся через бинокль. Тени шевелились около ворот. Один из них был в красной бейсболке. Другой — с рваной курткой и ножом в руке.

— Ждём, — тихо сказал Карлос.

Тишина была натянутой, как струна.

Первым выстрелил кто-то из них. Пуля свистнула мимо.

— Работать! — рявкнул Карлос.

Оперативники выскочили из укрытий. Завязалась свалка. Троих задержали сразу, один убежал, один был ранен в ногу.

Карлос догнал беглеца в переулке. Прижал к стене.

— Кто вы? Кто вас послал?

Парень только усмехнулся и сплюнул кровь на асфальт.

— Мы — те, кого вы забыли.

Карлос сжал кулак, но удержался.

— Завтра тебе будет не до бравады.

Парня поволокли в машину. Остальных грузили в "бобики".

На складе нашли ещё один знак — на стене мелом было выведено: "Игра началась".

Карлос стоял под дождём, слушая, как хлопают двери фургонов.

В Авежанеде пролилась первая кровь.

И это была только разминка.

В комиссарии начались допросы. Сидели напротив него трое: юные, озлобленные, с улыбками, в которых больше было ярости, чем страха.

— Кто ваш лидер? — спросил Карлос.

Молчание.

Он подошёл ближе, склонился над одним из них.

— Я знаю, что вы только пешки. Но пешки тоже тонут.

Парень с рваной курткой злобно усмехнулся.

— Он везде. Он в ваших снах. В ваших улицах. Вы уже проиграли.

Карлос сдержался. Он видел таких раньше. Разорванных, растерянных, слепых.

Позже, в тишине своего кабинета, Карлос разглядывал файлы. В каждой папке — отрывки судеб, обломки надежд.

На одной из фотографий, сделанной возле склада, он заметил новое: силуэт маленькой фигурки в тени. Ребёнок? Или кто-то ростом с ребёнка?

Он увеличил изображение. Фигура исчезла в расплывчатом пятне. Но что-то в этом напомнило ему старые страшилки о "Маленьких дьяволах".

Лопес зашёл, бледный, с красными глазами.

— Команданте... я думал, будет легче.

Карлос поднял взгляд.

— Никогда не бывает легко.

— Я не готов, — сказал Лопес.

Карлос встал и подошёл к нему.

— Никто не готов. И всё равно мы стоим. Потому что если не мы, то кто?

Лопес молча кивнул.

Но в это же время в Мар-дель-Туджу зрела другая буря.

Гигантский склад "Гипермеркадо дель Мар", за фасадом которого скрывалась сеть трафика наркотиков и оружия, жил своей тайной жизнью. Его владелец, Артуро Куратуля, бывший комиссар полиции, превратил его в неприступную крепость.

Карлос получил наводку от старого осведомителя: внутри склада скрывается одна из ключевых баз новых игроков.

В полночь они с Хорхе и двумя группами поддержки подъехали к складу. Здание возвышалось над кварталом, как заброшенный замок. Металлические ворота были перекрыты фурами.

— Работать тихо, — приказал Карлос.

Через старую сервисную лестницу они проникли на территорию.

Внутри пахло резиной, гнилым деревом и ацетоном. Проходя мимо пустых витрин, они слышали отдалённые голоса.

В одном из боковых помещений Карлос нашёл тайник. Под фальшполом были спрятаны ящики с автоматами, взрывчаткой и таблетками амфетамина.

— Вот где корень, — прошептал Хорхе.

Но они ещё не знали, что их уже заметили.

Охрана склада, переодетая в рабочих, открыла огонь первой. Пули звенели в пустоте, отражаясь от металлических стен.

Карлос упал за стеллаж и дал короткую очередь в ответ.

— Вызывай подкрепление! — крикнул он Лопесу.

Бой длился меньше пяти минут, но казался вечностью. Когда всё стихло, трое охранников были задержаны, один убит.

На полу среди разбитых ящиков валялись остатки упаковок с героином, автоматы без серийных номеров и несколько паспортов на чужие имена.

Карлос стоял в центре разгромленного склада и знал: это только вершина айсберга. Артуро Куратуля был слишком осторожен, чтобы хранить все свои секреты в одном месте.

И значит, охота продолжалась.






                Глава семнадцатая. Игра без правил.






На следующий день Авежанеда проснулась в страхе.

На стенах домов появились надписи мелом: «Это только начало». В мусорных контейнерах находили куклы с отрезанными головами. На перекрёстках горели старые покрышки, забивая воздух едким дымом.

Карлос собрал оперативную группу в малом зале комиссарии.

— Они вышли в открытую, — сказал он. — Теперь они хотят не просто сеять страх. Они хотят уничтожить остатки порядка.

На доске висели фотографии: склад в Мар-дель-Туджу, лица задержанных, странные символы.

— Куратуля исчез, — добавил Хорхе. — По нашим данным, он пересёк границу ночью.

Карлос не удивился. Рыба начала чувствовать запах крови.

— Теперь они будут работать грубо. Сжигания, убийства, похищения. У нас минимум времени.

Он окинул взглядом команду.

— Сегодня каждый работает без права на ошибку.

На рассвете поступил первый вызов. Подожжён дом одного из агентов. Семья едва успела выбраться.

Карлос прибыл на место первым. Дом ещё дымился. Окна выбиты. На стене краской было написано: "За каждого нашего — десять ваших".

Хозяйка дома — жена агента — плакала, держа на руках ребёнка. Соседи толпились вокруг, но никто ничего не видел. Или не хотел видеть.

Карлос сжал кулаки.

— Найдите камеры наблюдения. Опрашивайте всех. Мы их достанем.

В тот же день подожгли продуктовый рынок в районе Вилла Индустриаль. Огонь перекинулся на соседние склады. Карлос стоял среди клубов дыма, слушая, как сирены скорой и пожарных сливаются в один невыносимый вой.

Позже загорелась мастерская у порта. Старик-кузнец, который держал её всю жизнь, стоял на коленях перед пылающим зданием, сжимая в руках обгоревший молоток.

Карлос подошёл к нему.

— Я построил её своими руками, — прошептал старик. — Они всё отняли.

Карлос поднял его.

— Мы вернём город.

Но даже он сам не был в этом уверен.

На следующий вечер на центральной площади нашли тела двух подростков. Их оставили в витрине заброшенного магазина игрушек.

На груди у одного была табличка: "Стукач".

Карлос долго смотрел на тела, прежде чем приказать убрать их. В груди всё холодело.

— Завтра будет хуже, — тихо сказал он себе.

Около полуночи на телефон комиссарии пришло анонимное сообщение: "Следующая — школа Сан-Марко".

Карлос поднял всех. К утру возле школы дежурила целая рота. Но атаки не было. Только записка на воротах: "Мы умеем ждать".

— Они играют с нами, — процедил Лопес.

Карлос не ответил. Он знал это с первой минуты.

В ту же ночь были взорваны две патрульные машины на стоянке.

— Теперь они бьют в сердце, — сказал Хорхе.

Карлос собрал всех старших офицеров.

— Мы меняем тактику. Теперь мы наступаем.

На карте города замаячили новые мишени. Появились отряды быстрого реагирования. Начались ночные облавы.

Город стонал под натиском страха.

Но Карлос не собирался отступать.







                Глава восемнадцатая. Шёпот в дыму.







Ночью Карлос сидел в пустом кабинете. Стены давили.

Перед ним лежала карта города. Красные метки множились. Каждый пожар, каждое нападение, каждое исчезновение.

Вошёл Лопес.

— Нашли один след. Мальчишка с рынка. Видел, кто поджёг дом. Дал приметы.

— Кто?

— Пацан лет шестнадцати. Чёрная кофта, белая маска.

Карлос поднялся.

— Едем.

На рынке пахло тухлой рыбой и гарью. Торговцы гасили остатки пожара. Мальчишка стоял у лавки старьёвщика.

— Ты уверен в том, что видел? — спросил Карлос.

— Да, сеньор. Я могу показать.

Он вывел их к узкому переулку за складами. Там на стене снова было нарисовано: маленький треугольник, перечёркнутый двумя линиями.

— Он был здесь.

Карлос вглядывался в темноту.

Мир словно замер.

И в этой тишине Карлос понял: враг не скрывается. Враг уже среди них.

Тени, дети, отростки боли и безнадёги — они росли под ногами города.

И теперь они рвали всё вокруг.

Всю следующую ночь Карлос вместе с Хорхе прочёсывали подвалы и старые мастерские на окраинах. В одном из заброшенных домов нашли склад самодельных коктейлей Молотова и чёрные капюшоны.

— Они готовят масштабную атаку, — сказал Хорхе.

Карлос кивнул. Он чувствовал это кожей.

На рассвете поступил новый вызов: исчезла учительница начальной школы. Последний раз её видели выходящей из автобусной остановки возле Виллы Спорт.

Карлос смотрел на фото женщины — тридцать лет, двое детей, усталая, добрая улыбка. И понимал, что это только начало охоты.

Поступали новые сообщения: исчезновение водителя маршрутки, пропажа торговца овощами. Круг расширялся.

Карлос собрал Лопеса, Хорхе и нескольких старших агентов.

— Завтра собираем ударную группу. Мы идём за ними.

На доске красными нитями были связаны имена, символы, районы. Город начинал выглядеть как поле войны.

Вместе с Лопесом Карлос посетил все места последних исчезновений. Ночью они ехали по пустым улицам, где даже ветер казался чужим.

— Они забирают город у нас, — сказал Лопес.

Карлос посмотрел на него.

— Тогда мы заберём его обратно.

На рассвете над крышами домов медленно вставал дымящийся рассвет.

Они шли в ночь. Шли туда, где даже шёпот пах кровью и страхом.





                Глава девятнадцатая. Перехват.






Авежанеда к утру напоминала осаждённую крепость.

Дым от пожарищ стлался над улицами, обрывки плакатов с угрозами трепались на ветру. Люди ходили скрючившись, стараясь не встречаться взглядами. Город стал немым.

Карлос стоял на крыльце комиссарии, втянув в себя холодный воздух.

Сегодня должна была начаться их первая ответная операция.

На заднем дворе уже выстроились группы: бойцы в бронежилетах, с автоматами на плече. Готовые. Молчаливые.

Хорхе подошёл, держа в руках планшет с картой.

— Готово. Три точки: склад на Каже-Нуэва, старый кинотеатр и подвал на улице Брага. По нашим данным, там их гнёзда.

Карлос кивнул.

— Разделяемся. Перехватываем быстро. Без шума, без паники.

Он собрал всех в зале.

— Сегодня мы не просто ловим детей с ножами. Сегодня мы даём понять: это наш город.

Молчание было тяжёлым. Но глаза были ясными.

Время пришло.

Первая точка — склад на Каже-Нуэва — оказался крысиной норой. Внутри стояла вонь мочи, дешёвого клея и пота. На грязном полу валялись обломки мебели, тряпьё.

Но самое главное — в углу стояла самодельная печь. И в ней догорали пепел и остатки документов.

Карлос поднял обгоревший кусок бумаги. Почерк был детский. Списки имён. Адреса.

— Они готовились к зачистке, — тихо сказал он.

На складе также нашли ящики с оружием: самодельные пистолеты, старые винтовки времён ещё прошлых войн.

— Их кто-то снабжает, — мрачно добавил Хорхе.

Во второй точке, в старом кинотеатре, обнаружили пятерых подростков. Их поймали на месте. Пытались бежать через запасной выход, но группа Хорхе сработала быстро.

— Кто командует? — спросил Карлос у самого старшего, паренька лет семнадцати с побитым лицом.

Тот молчал.

Только в уголках губ снова появилась эта знакомая насмешка — тихая, ледяная, презирающая всё живое.

Карлос сжал зубы.

При обыске у одного из подростков нашли флешку. На ней были схемы зданий, маршруты патрулей, списки потенциальных целей.

— Это целая война, — сказал Лопес.

Последняя точка — подвал на улице Брага — оказался самым опасным.

Когда бойцы вошли внутрь, их встретил шквал самодельных гранат. Один агент получил ранение в плечо.

— Назад! Готовить дымовые! — приказал Карлос.

В узком коридоре подвала дым ложился серыми слоями. Через кашель и крики Карлос пробился к главной комнате.

На стенах — рисунки: чёрные дома, кресты, перевёрнутые буквы. На полу — десятки бутылок с зажигательной смесью.

И снова списки. Сотни имён.

Они планировали целенаправленную резню.

В дальней комнате нашли ещё одну странную находку — что-то вроде самодельного алтаря. Фотографии полицейских, окровавленные куклы, надписи на стенах.

Карлос почувствовал, как поднимается волна глухой ярости.

Он понимал: это только начало войны.

Когда операции закончились, они вернулись в комиссарию.

Лопес сел на ступени, тяжело дыша.

— Мы их поймали? — спросил он.

Карлос смотрел в серое небо.

— Нет. Только сбили верхушку волны. Глубже всё ещё там.

Позже вечером Карлос собрал старших агентов.

— Они готовят что-то большее. У нас мало времени. Нужно работать быстрее. Жёстче.

Хорхе зажёг сигарету, что делал редко.

— В городе началась настоящая охота.

Карлос посмотрел в темноту за окнами комиссарии.

— Нет, Хорхе. Охота только начинается.





                Глава двадцатая. Тени на крыше.





На следующий день город словно замер в ожидании.

Пожары погасли, сирены стихли, но воздух был тяжёлым. Люди шептались на улицах, словно боясь разбудить спящих чудовищ.

Карлос понимал: это затишье перед новой бурей.

Утром пришли новости. В районе Вилла Альбертине пропала ещё одна семья: родители и двое детей. Их автомобиль нашли сожжённым в лесопосадке.

Карлос сжимал в руках обгоревший детский ботинок, пока криминалисты обрабатывали место. Молча. Стиснув зубы.

— Нам надо идти глубже, — сказал он Хорхе. — Они не прячутся. Они становятся частью города.

В комиссарию начали поступать звонки: люди сообщали о подозрительных подростках, группах на крышах, странных тенях.

Днём Лопес принёс новое сообщение: на крышах нескольких домов в районе Вилья-Эсперанса заметили странных подростков. Они не крались, не убегали — просто стояли, молча глядя вниз.

Карлос выехал с двумя машинами. В переулках пахло сыростью, гнилыми тряпками и страхом.

На одной из крыш они действительно нашли следы: окурки, пустые бутылки, царапины на бетонных бортах.

И ещё одно: старую куклу без головы, прибитую к антенне.

— Они метят территорию, — тихо сказал Лопес.

Карлос обошёл крышу, заглянул за вентиляционные шахты. Ничего. Только чувство, что за ними наблюдают.

На соседней крыше мелькнула тень.

Карлос метнулся к лестнице.

Они гнались за фигурой по лабиринту крыш, спускаясь в узкие дворики, перепрыгивая через проломы и балконы.

Поймали в тупике: подросток, лет пятнадцати, худой как палка, с глазами, полными ледяной злобы.

— Кто вы? — спросил Карлос.

Парень молчал.

На его куртке была нашивка: чёрный треугольник с перечёркнутыми линиями.

Карлос сорвал её.

— Где остальные?

Подросток улыбнулся. Не как человек. Как зверь.

— Ты их не поймаешь, команданте. Они уже везде.

Его забрали. Но Карлос знал: это только песчинка в пустыне.

Вечером он снова собрал всех в комиссариате.

— Отныне ни одна крыша, ни один подвал, ни один чердак не останутся без внимания. Мы прочешем каждый сантиметр города.

— А если они спрячутся глубже? — спросил Хорхе.

Карлос посмотрел в карту Авежанеды, усеянную метками.

— Тогда мы будем копать. Пока не дойдём до самого ада.

Тем временем стали поступать странные вызовы: неизвестные сообщали о подозрительных компаниях молодых парней. Патрули начали задерживать группами молодых людей, часто — выходцев с Украины, приехавших в поисках лучшей жизни, а теперь оказавшихся втянутыми в чужую войну.

Карлос всё чаще сомневался: кто из них настоящий враг, а кто просто оказался не в том месте.

Некоторых парней, задержанных ночью, он лично допрашивал. Потрёпанные, испуганные, с усталыми глазами. Одни клялись, что просто искали работу. Другие молчали. А были и такие, в чьих глазах плясала такая же холодная ярость, что и в подростках на крышах.

Тонкая грань. Почти невидимая.

Поздним вечером, когда город уже тонул в густом дыму, Лопес вбежал в кабинет Карлоса, бледный как стена.

— Сильвия... Нападение. Её ранили.

Карлос вылетел на улицу. Машина с мигалкой неслась сквозь пустые кварталы. Сердце било в висках, кровь стыла в жилах.

Они нашли её у закусочной, где она ждала его. Пятна крови расползались по асфальту. Люди прятали лица за шторами.

Карлос упал на колени рядом с ней.

— Держись, милая, держись!

Её пальцы слабо сжали его руку. Губы дрожали.

— Прости... — выдохнула она.

И больше не сказала ни слова.

В её глазах в последний миг блеснула та самая улыбка — тёплая, нежная, настоящая.

Карлос долго сидел с ней на руках, пока всё вокруг не стало лишь серым шумом.

Ночь накрыла Авежанеду окончательно.

Ночь без Сильвии.

Ночь, в которой Карлос потерял последнее тепло.

И ночь, в которой он перестал прощать.



                Глава двадцать первая. Красная охота.






Карлос сидел в пустом кабинете комиссарии. Чашка кофе остыла, но он не замечал.

Перед ним на столе лежала карта города, исписанная крестами, окружённая кольцом фотографий исчезнувших, убитых, найденных.

Авежанеда больше не была городом. Она стала ареной.

Сильвия умерла на его руках. И Карлос больше не собирался ждать.

— Сегодня, — сказал он на оперативке, — мы не обороняемся. Сегодня мы охотимся.

Была разработана операция "Красная охота".

Все патрули получили новые приказы: любые подозрительные группы — задерживать немедленно. Любая информация — отрабатывать в течение часа.

Секретные группы начали прочёсывать заброшенные дома, склады, тоннели под городом.

Первую цель нашли быстро: старый кожевенный завод на окраине.

Карлос вёл группу лично.

Когда они ворвались внутрь, запах плесени и старой крови ударил в нос.

В полумраке замерли фигуры — подростки, некоторые в самодельных масках.

Они не сопротивлялись. Они смотрели.

Смотрели так, словно всё это было частью их игры.

Карлос шёл среди них, чувствуя, как за каждым взглядом — холодная, животная пустота.

— Вы думали, что спрячетесь, — сказал он тихо. — Вы ошиблись.

В одном из подсобных помещений нашли штаб: карты с отметками, списки целей. Сверху — фотография Карлоса.

Кто-то уже приговорил его задолго до того, как началась эта война.

На другом конце города в это время в капкан попала другая группа бойцов. Засада. Самодельные взрывные устройства, засада на крыше.

Один агент погиб на месте. Другого успели вытащить, но его шансы были малы.

Карлос выслушал рапорт, молча.

На следующий день он приказал перекрыть все въезды и выезды из города.

— Никто не выйдет. Никто не войдёт. Пока мы не найдём их всех.

Вторую волну рейдов начали на рассвете.

Заброшенные школы, пустые стоянки, церкви без прихожан — всё прочёсывалось до последнего закоулка.

И везде находили следы: костры, исписанные стены, куклы, на которых были нарисованы знаки банды.

Карлос понимал: они рассыпались по городу, как ртуть.

Ночью они прочёсывали старые склады на берегу канала. Лопес вёл малую группу через заброшенные погреба, где когда-то прятали вино, а теперь прятались люди.

В одном из помещений нашли двух парней — худых, обмотанных тряпками, напуганных. Они держали в руках самодельные ножи, но опустили их сразу, как только увидели полицейских.

— Мы не с ними, — задыхался один из них. — Мы просто... хотели спастись.

Карлос вышел к ним. Долго смотрел в глаза. И видел там ту же бездну.

В другом складе поймали трёх подростков, вооружённых самопалами. Один пытался пустить пулю себе в рот, когда его схватили.

На стенах склада были надписи: "Новый порядок" и "Город детям ночи".

Карлос молча оторвал один из кусков обгоревшей фанеры с этой надписью и сжал его в руках.

— Это ещё не конец, — сказал он Лопесу.

— Мы слишком поздно? — спросил тот.

Карлос медленно кивнул.

— Мы боремся уже не за город. Мы боремся за то, чтобы он не стал проклятием.

На третий день "Красной охоты" жители начали запираться в домах даже днём.

Магазины закрывались. Церкви стояли пустыми.

И только в переулках продолжали мелькать тени — бесшумные, быстрые, голодные.

Карлос понимал: наступала другая война. Война без флагов, без лозунгов, без надежды.

И он был готов стать её солдатом.

Потому что теперь Авежанеда была не просто его городом.

Она была его клятвой.






                Глава двадцать вторая. Безымянные кварталы.







На рассвете четвёртого дня Карлос стоял у карты города.

Его пальцы скользили от одного красного круга к другому. Кольцо сжималось. Они знали это. И те, кто прятался в тенях, знали тоже.

— Сегодня, — сказал он Лопесу, — мы идём глубже.

Первая цель была обозначена: заброшенный жилой квартал у старой электростанции.

Когда-то там жили рабочие. Теперь это было царство пустых окон и чёрных провалов лестничных шахт.

Карлос вёл группу сам. Их шаги эхом отдавались в бетонных коридорах.

Внутри всё пропахло затхлой водой, гниением и чем-то ещё — металлическим, чужим.

— Слышите? — шепнул Лопес.

Карлос кивнул. Шорох. Кто-то был здесь.

Они разделились. Карлос с двумя бойцами поднялся на второй этаж.

За дверью квартиры номер 204 они нашли следы: свежие окурки, остатки еды, палатку, собранную из простыней.

На стенах — странные знаки: глаза, когти, цифры.

И снова список. Список имен, среди которых Карлос увидел своё.

Внезапно снизу раздались крики и выстрелы.

Карлос рванулся обратно.

На первом этаже завязалась короткая перестрелка. Из темноты вырывались подростки — с ножами, палками, самодельным оружием.

Но это была не атака.

Это была паника.

Они бежали.

Они поняли, что их нашли.

Карлос преследовал одного из беглецов до двора.

Там, среди разрушенных стен, он увидел целую группу. Человек двадцать. Подростки и молодые люди. Голодные, злые, отчаянные.

Они смотрели на Карлоса, как стая на одинокого зверя.

И Карлос шагнул вперёд.

— Всё кончено, — сказал он.

Они стояли, не двигаясь.

Потом один бросил камень.

И всё началось.

Бой был коротким. Грубым. Рваным.

Карлос отбивался инстинктами. Рядом с ним Лопес прикрывал спину. Раздался выстрел — один из подростков упал, хватаясь за плечо.

Карлос чувствовал, как всё внутри него застывает: страх ушёл, осталась только сталь.

Когда всё стихло, на земле остались лежать связки тел — кто-то живой, кто-то нет.

Из тени вышла девочка лет тринадцати. Она шла, пошатываясь, с самодельным ножом в руках.

Карлос остановил её взглядом.

Она замерла, а потом, словно что-то надломилось внутри неё, села на грязный пол и заплакала.

Лопес подошёл, опустившись рядом.

— Они не понимали, — сказал он. — Для них это была игра.

Карлос стоял, тяжело дыша, сжимая окровавленную дубинку.

— Игра закончилась.

Они зачистили весь квартал. Комнаты, крыши, подвалы. Нигде не было больше движения.

Только пыль, кровь и запах разрушенного детства.

На стенах квартир Карлос нашёл новые списки. На этот раз — с перечёркнутыми именами.

Часть из них были знакомыми: полицейские, учителя, врачи.

Они планировали свою революцию.

И город почти уже потерялся.

Карлос стоял среди разрушенных стен и смотрел в пустое небо.

— Это только начало, — сказал ему Лопес, подходя. Карлос кивнул.

В глазах его больше не было ни страха, ни жалости. Только безмолвная решимость. Очищать город. До последней тени.






                Глава двадцать третья. След в пепле.




Утро начиналось с запаха гари.

Карлос ехал по пустым улицам. В витринах магазинов отражались серые обгоревшие фасады домов.

Город умирал медленно, как старик, забытый всеми.

Рейды продолжались третью неделю.

Патрули возвращались усталыми, потрёпанными. Никто уже не считал, сколько было задержаний, сколько исчезновений.

На доске комиссарии кресты расползались по карте.

Карлос стоял перед ними, вглядываясь в линии улиц, как в шрамы на чужом теле.

Сегодня они шли в район старых фабрик.

Когда-то здесь кипела жизнь. Теперь только ветер играл клочьями пластика на колючей проволоке.

В одном из ангаров их встретили молчанием.

На полу валялись обрывки плакатов, куклы с выдранными глазами, самодельные списки.

Лопес осветил стену фонариком.

На бетоне был нарисован круг, перечёркнутый крестами. Внутри круга — слова: "Очистить мир от грязи".

Карлос шёл между колоннами, внимательно всматриваясь в темноту.

На втором этаже они нашли лагерь: остатки костра, ржавую посуду, грязные матрацы.

На стенах — имена. Много имён. Среди них были знакомые: исчезнувшие подростки, убитые учителя, без вести пропавшие торговцы.

Карлос читал их молча.

— Они строили свой новый порядок, — сказал Лопес.

— Из крови и пепла, — ответил Карлос.

Среди обломков они нашли мальчика.

Худой, с ободранными руками, он сидел, прижавшись к стене, и не шевелился.

— Как тебя зовут? — спросил Карлос, присев рядом.

Мальчик посмотрел на него пустыми глазами.

— Меня нет.

Карлос сжал зубы.

— Мы вытащим тебя отсюда.

Он поднял его на руки. Мальчик был лёгкий, как пепел.

Когда они выходили из ангара, первые лучи солнца пробивали рваные облака.

И в этом свете Карлос видел: впереди ещё много таких кварталов, много безымянных детей, много тьмы.

Но теперь он шёл до конца.

До последнего дома.

До последнего крика в пустоте.





                Глава двадцать четвёртая. Песчаные ямы.






Небо над Авежанедой было грязно-серым, словно город сам выдыхал пепел.

Карлос стоял у разбитого окна, вглядываясь в даль улиц.

Ветер гонял клочья мусора, пустые жестянки катились по тротуарам.

Сегодня начинался новый этап. Большее и грязное наступление.

Комиссария стала похожа на осаждённую крепость: стены в трещинах, окна в фанере, патрули усталые, но упорные.

— Собираемся у вокзала, — сказал Карлос на утренней планёрке. — Вход в старые тоннели.

Старый железнодорожный узел давно был заброшен, превратившись в гниющее логово банд.

Карлос шёл впереди группы, чувствуя под ногами, как доски гулко стонут.

Внутри пахло гарью, сыростью и страхом.

Под вагоном, среди мусора, нашли первое тело — мальчик лет десяти, свернувшийся в комок.

Карлос накрыл его курткой. Молча.

И в эту минуту в памяти всплыла Сильвия.

Её руки, тёплые, живые, обнимавшие его в ту короткую счастливую осень.

Её смех, звенящий на фоне ветра.

Её глаза, полные жизни.

Карлос закрыл глаза на секунду, словно желая стереть реальность.

Но реальность била в лицо тяжёлым запахом смерти.

Тоннели расходились паутиной. В каждом закоулке кто-то мог ждать.

Вдоль стен висели остатки самодельных флагов: чёрные треугольники, перечёркнутые крестами.

Лопес вёл вторую группу через южную ветку.

Они нашли схрон оружия: самодельные гранаты, ножи, дубинки.

На стенах — списки целей. Подписи кровью.

Карлос свернул на боковую ветку.

Там они нашли их.

Группу подростков — грязных, измождённых, готовых драться за каждый глоток воздуха.

— Стоять! — крикнул Карлос.

Некоторые попытались бежать. Один бросил бутылку с зажигательной смесью.

Пламя взметнулось к потолку, осветив их на мгновение.

Бой был яростным. Без правил.

Карлос сражался врукопашную, чувствуя, как всё человеческое отступает, оставляя лишь холодную решимость.

В какой-то момент перед ним мелькнуло лицо — слишком юное, слишком испуганное.

Он замер на долю секунды.

И снова перед глазами встала Сильвия — как в последний вечер, когда она шептала ему: "Береги себя".

Карлос выдохнул тяжело.

И снова шагнул вперёд.

Когда всё стихло, несколько подростков лежали на полу — кто без сознания, кто в кандалах.

Карлос стоял среди них, сжимая окровавленный кастет.

— Мы предупреждали вас, — сказал он тихо. — Теперь поздно.

Из дальнего тоннеля донёсся слабый крик.

Карлос сорвался с места.

Там, в грязной нише, нашли пленников: трое взрослых и девочка лет восьми.

Они были истощены, покрыты синяками, но живы.

Карлос присел перед девочкой.

— Ты в безопасности. Я обещаю.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными страха.

И в этом взгляде Карлос снова увидел Сильвию — ту, которой больше не было.

Позже, выводя их наружу, Карлос поймал себя на мысли: он уже не верил в безопасность.

Он верил только в силу.

И в необходимость закончить начатое.

Когда они вышли из тоннеля, день казался тусклым и грязным.

Вдалеке снова взвыла сирена.

Карлос обернулся к своим бойцам.

— Мы идём дальше, — сказал он.

И в его голосе больше не было ни сомнений, ни жалости.

Только путь вперёд.

К новым ямам.

К новым теням.

К войне, которая больше не имела ни конца, ни прощения.





                КОНЕЦ ЧАСТИ.