Кузница счастья

      «хроники ржавой империи»


    В полночь, бронзовый памятник учебнику истории больше походил на зловещую шарманку. Громоздкую, ржавую, с неприятным голосом. С такими шарманками любят выступать на ярмарках, вышедшие на пенсию учителя.
    - Они опять опаздывают, - сказал недовольно папа Матвей Коротков. Он стоял у подножия памятника и насиловал большим пальцем зажигалку. Наконец зажигалка сработала. Папа закурил.
    - Саша, не писай на учебник, - сказал дед Егор двенадцатилетнему внуку. – Его не для того поставили.
     Сидя под соседним тополем, дед собирал в жухлой траве трупики короедов и забивал ими трубку.
    - Я не писаю, - сообщил внук, выходя из-за памятника. Его слишком большая кепка лезла на глаза, и он постоянно дергал козырек вверх. – Я за обложку учебника заглядывал.
    - И что ты там увидел? - забив трубку до конца, дед поджег ее содержимое, но курить не стал. В ночи запахло горящими жуками.
    - Слова из трех букв и мертвых голубей.
    - Чем глупости читать, - сказал папа, - лучше бы под ноги кидался как следует. В прошлый раз из-за тебя мы чуть не попались.
    - Я кинулся как надо, - попытался оправдаться сын. – Это Лизка молотком промахнулась. Вот этот гад и перескочил через меня в последний момент.
    - Не надо на сестру все валить, - дед поднялся на ноги. – Имей мужество отвечать за свои поступки.
    - Вы мне для начала что-нибудь серьезней отвертки дайте, - обиделся Саша. – Биту, например. А тогда уже и ответ спрашивайте.
    - Идут вроде, - прервал назревающую ссору папа Матвей и бросил окурок мимо урны.

    Из-за угла ветхого дома с обрушенным балконом вышла мама Люся с мешком за плечами. За ее юбку держалась белокурая девочка лет шести в сандалиях на босу ногу. Над ее головой болтался надувной шарик.
    - Вы уже решили, куда пойдем сегодня? – спросила мама, подойдя ближе.
    - А чего тут решать? – удивился дед. – Только в центр. На окраине счастья искать нечего. Там нет ничего кроме рухнувших балконов.
    - Согласен, - кивнул головой папа. – Да и засветились мы на окраине в прошлый раз.
    - А в центре будто не засветились? – фыркнул Саша.
    - И противных патрулей в центре много, - поддержала брата сестра, не выпуская из рук шарик.
    - В центр, так в центр, - мама пропустила мнение детей мимо ушей. – Только давайте сделаем все чисто. Быстро и качественно. А то в тюрьме счастья уж точно не найдешь. Надеюсь, это всем ясно?
    С этими словами мама Люся высыпала содержимое мешка на тротуар. Два молотка, отвертку, клещи и кухонный топорик.

    В кабинете следователя по особо делам царила атмосфера важной тишины. Слова тут произносились только в рамках уголовного дела. Пустых слов следователь не любил, зато обожал короткие чистосердечные признания. На стене даже висело предупреждение – «Краткость – помощница подозреваемого. Не порти себе приговор излишними оправданиями».
    - Они не берут ни денег, ни ценностей, - сообщил помощник следователя. – Одежду не снимают, честь не отбирают.
    - Чего же они хотят?
    - Счастья. Такого, чтобы можно было гордиться.
    - В чем же оно выражается?
    - Сам до сих пор не понял.
    Следователь задумался. Некая семья уже два месяца промышляла на ночных улицах с молотками в руках и требовала у загулявших прохожих непонятно чего. При этом упорно отказывалась от кошельков и золотых украшений.
    - Потерпевшим, я так понял, гордиться нечем? – следователь посмотрел на своего помощника.
    - Да. Судя по всему, они люди несчастные. У них ничего не взяли.
    - Странно. А по телевизору говорят, что у каждого счастья хоть отбавляй. И все этим очень гордятся.
    - По телевизору много чего говорят, - скривился с брезгливостью помощник.
     - Но все равно. Надо бы этих потерпевших проверить. Отсутствие гордости за страну выглядит подозрительно.
     Помощник с готовностью вытянулся по стойке смирно.
    - А дело несчастной семьи передай в счастливое министерство, - принял решение следователь по особым делам. - Пусть там разбираются в собственных недоработках. Сами план не выполняют, а нам расхлебывай.

        Счастье нашло Коротковых быстро. Оно предстало перед семьей в виде улыбчивых работников министерства с бритыми затылками.  Их украшенные дружелюбием объятия оказались слишком крепкими для сопротивления. Коротковых объявили победителями министерской лотереи и кандидатами на звание самой счастливой семьи года. А затем посадили в белый фургон и повезли в кузницу счастья.
    Там их положили на каталки, привязали ремнями, чтобы никто не свалился в дороге и отправили в счастливый цех. В цеху кандидатов раздели, помыли хозяйственным мылом, выбросили всю одежду в печь. Измерили рост и вес, посчитали зубы и родинки. Вычистили грязь из-под ногтей, замаскировали царапины и синяки. После чего одели в казенные костюмы и усадили в парикмахерские кресла.  Подстригли, причесали, пришили суровой ниткой радостные лица.  Когда внешний вид Коротковых всех удовлетворил, стали выбирать подходящий фон. После многочисленных примерок остановились на золотистой тайге в осеннюю пору. На ее фоне «счастливая семья» смотрелись гармонично. На папу надели кепку военного, на маму – повязку медсестры. Деда наградили орденом за участие в великой отечественной войне, а детям выдали красные гвоздики и сборник русских народных сказок. Напоследок всех украсили знаком качества и отправили под пресс. Огромный, тяжелый, способный раздавить любого ради хорошей картинки.
    А уже на следующий день свежеотпечатанные плакаты с самой счастливой семьей года появились на всех стенах страны. Семейная идиллия на фоне золотистой тайги. Папа - военный, мама- медсестра, дедушка – ветеран и послушные дети. Сам оригинал, тем временем, скрутили в тугой рулон, положили в железный тубус с замком и оправили в министерское хранилище. Где он занял свое почетное место, среди множества таких же скрученных в трубочку семей.