Супчик

Утро выдалось хмурое, холодное, дул сильный ветер. Поднялись с трудом, голова гудела. Вот она, эта магнитная буря, про которую говорили намедни.  Мнимое тепло закончилось, видно снова надо будет доставать куртку, ботинки, а ведь почти загорали, огород засеяли. Че там получится, в холодной-то земле. Поторопились конечно, поторопились.



- Где мои носки?
- У дивана, проходила мимо видела.
- Задохся, нет ничего.
- Посиди пока, отдышись, щас пойду обратно посмотрю. Слушай, супчика хочется с консервами как раньше. Давай я тебя уважу, а ты меня.
- Я не буду этот суп.
- Но я же не могу варить одну порцию, давно ведь не ели.
- Не буду.
- Почему?
- Не могу.
- А раньше варили иногда. Вон Надька варит, аж через кастрюлю льется у неё.
- Это как?
- Полную наливает, что помешать трудно.
- Зачем?
- Вот и я говорю - зачем?
- Можно же взять побольше посудину.
- Можно, так и её полную нальет. Давай сварим, разочек, чуть-чуть, на один раз.
- Не буду.
- Но ведь консервы ты ешь, с картошкой когда, только воды добавить и супчик получится.
- Не буду.
- А раньше даже рыбный день был.
- Был.
- Вот где я его не любила.
- Почему?
- Потому что в принудительном порядке. Именно в четверг рыбы и не хотелось, а вот просто так можно, когда в охотку.  Помню в роддоме на обед дали лапшу со скумбрией в масле, это был пир, я так обрадовалась, что одна женщина от злости на меня чуть не лопнула. Интересно чего она там вообще делала?
- Как чего?
- Так она старая, и в роддоме. Она лежала в противоположном углу, палата была большая, это еще в старом здании было, я у входа справа, а она далеко, у окна. Так она так прыснула желчью, что её всю перекревило от моего восторга, так я ей была неприятна.
- С чего ты взяла?
- Так, видно было, я её просто бесила своим существованием, и она не одна такая.
- Кто еще?
- Да, все. Твоя любимая Сироткина например, бывало как меня увидит, так прямо на глазах у неё лицо пятнами покрывалося. Я то думала, что она от радости розовеет, потому что меня встретила, а это у неё от раздражения. Вот и ты такой же, ведь прямо звереешь, совсем не разговариваешь со мной спокойно, всё только рычишь. Раз такое дело, давно бы нашел другую. Вон сколько одиноких вокруг. И даже хорошие, чем так-то. Взяли бы тебя. Ты конечно не красавчик, но интересный, интересный, такой вот брутальный, притягательный. Совсем не обязательно быть красавчиком. Вон у нас директор был - рябенький, кривенький, рыженький, худющий, а с хоризьмой. Пока говорила, на память пришел смешной случай, к нему приехала начальница за подписью, он болел, а тогда дверных глазков еще не было, не было как вот сейчас. Он дверь открывает, а с ней аж плохо стало.
- А че?
- Он стоит в одних ситцевых трусах до колен. Трусы широкие, а ножки у него тоненькие, она ему, - Виталий Владимирович, что ж Вы так дверь открываете, хоть бы халат одели что ли? У его родного брата всё было в норме, тоже маленький, но кругленький, ровненький, а хоризьмы не было, ничего не было, не притягательный, он даже симпатии не вызывал, одно равнодушие.
- Всё равно не буду.
- Ну, ладно-ладно. Вон твои носки, на полу, у дивана сбоку, на.
- А суп с консервами всё равно не буду.
- Ну и вредный же ты, едим только рассольник, щи, положим свеклу борщ получается, лапшу с яичком, молочную лапшу, беленый суп и всё. Хочется чего-то бы еще. Я бы харчо поела, солянку. Видно не придется, или в какое кафе зайти когда по-пути будет, попробовать, порадовать душу. Ладно, переживем как-нибудь, просто заварим картофельный, наложим тарелочку тебе, а себе ложку консервов добавить, вот и выкрутимся, и всё хорошо получится, каждый останется при своем.