27. Соня

Не хочу к психотерапевту. Страшно. "Попробуй поговорить с Хайди, понаблюдать, как она влияет на твоё настроение..." Никак не влияет! Мне страшно! Я хочу, чтобы это всё остановилось! Хочу, чтобы было как раньше! Насколько раньше? Верните меня в шестой класс, когда ни я не творила никакой дичи, ни в моей жизни её не происходило вообще. Когда всё было в порядке со школой, у папы на работе, когда не было никакого психотерапевта, когда не ушла Лера...
Это как-то всё странно и быстро случилось. Был февраль, вокруг то мокро и грязно, то снег и мороз, как сейчас - только год назад. Обычный день. Но ото всех обычных дней он отличался тем, что Лера не пришла в школу. "Привет. Заболела?" - написала я ей. Сообщение просмотрено, ответа нет. Мне так много хотелось рассказать Лере! С ней никогда не было скучно, и можно было разговаривать о чём угодно - об уроках, о лете, о книгах и фильмах, о мечтах и страхах, об Инке. Лера была моей лучшей подругой. Последней. И всё это случилось как раз из-за Инки.
Лера ответила мне спустя два дня. "У нас всё хорошо". Она так и написала - без привета и с точкой на конце. Я спросила, куда она пропала - Лера ответила, что она с семьёй переехала в другой город, и теперь она будет ходить в новую школу. "Давай не будем о грустном", - добавила Лера. "Хорошо", - написала я. Но странное Лерино исчезновение очень встревожило меня.
Объяснила всё мне мама. У Инки случился рецидив депрессивного синдрома, и потом случилось что-то очень серьёзное. Я так и не поняла, что - мама то ли не знала, то ли знала, но боялась и не хотела мне рассказывать. Мне тоже было страшно видеть эту тайну.
Общение с Лерой продолжалось вяло. Я пыталась рассказывать ей, как дела в нашем классе, делилась новостями, но Лера реагировала на это без интереса, а о себе рассказывала совсем мало. Спустя три недели переписка совсем зашла в тупик. Так почти год назад я потеряла подругу.
Шестой класс. Сентябрь. Наш класс впервые встретился после долгих каникул. Тепло, а в колготках даже жарко. Если бы я могла, я бы вернулась туда, чтобы прожить полгода там, где не было позора и где была Лера. Мне стыдно признаваться, что мне не хочется вернуться раньше - неловко за мои неправильные, необдуманные поступки, которых было так много в пятом классе. Именно в первом полугодии шестого класса в нашей с Лерой жизни не было никакой боли, которую сложно прожить и о которой трудно вспоминать. Точнее, Лере было по-настоящему больно. Я не знаю, как бы я жила с сестрой, которая хотела бы покончить с собой. Но мне больно не было - папа бы сказал, что мои неприятности не считаются за боль.
Если бы я могла, я бы очутилась на сентябрьском школьном дворе и побежала бы к нашему огромному кл;ну, схватилась бы за большую первую ветку, вскарабкалась - полезла бы дальше. Если забраться повыше, можно будет залезть в гнездо: это ветки у клёна так сплелись, что не упад;шь. В пятом классе мы с Лерой и некоторыми одноклассниками даже хотели организовать там свой штаб, но об этом как-то узнала классная, стала ругаться, и ничего не вышло. Я бы сейчас сидела в этом гнезде, и листья и ветки защищали бы меня от всего, что могло бы случиться. Не было бы паники, счёта, раздраж;нного папы, холода, Хайди, Виолетты Сергеевны - я бы снова стала спокойной и счастливой девочкой. Только я бы не смогла залезть. Я бы боялась порвать одежду.