Орфей предпочитает свободу

ОРФЕЙ  ПРЕДПОЧИТАЕТ  СВОБОДУ

    Как  известно,  священные  и   божественные  дела  творятся  на  небесах,  там  же  и  находятся  апартаменты  и  офис  самого  создателя.  Там  он  когда-то  обдумывал  и   решал,  что,    в  каком  виде  и  в  какой  черед  появится  на  земле,  какой  будет  людская  обитель  и  её  окружение.  Проще  всего  обошелся  с  человеком,  не  стал  ничего  изобретать,  создал  по  образу  и  подобию  самого  себя.  Со  всем  остальным  пришлось  изрядно  помучиться,   повозиться  и  пофантазировать.
   Такая  титаническая  работа,  даже  богу  не  сразу  поддавалась.  Было  боязно,  дело  новое,  до  селе  никто  таким  не  занимался,  ни  опыта,  ни  практики,  ни  ГОСТов,  ни  пособий,  ни  инструкций:  все  с  нуля.  Поэтому,  для  начала  отлучаться  далеко  от  дома  не  решился,  и,  в  порядке  пробы,  занялся  обитателями  воздушных  просторов:    удобно,  тут  же   рядом  божественная  мастерская,   кладовка  с  материалами  и  комплектующими;    случай  чего:  под  рукой  -   тиски,  напильники  и  прочие  инструменты,  можно  быстро  подправить,  изменить  или  даже  переделать.
   Покопался  в  священном  компьютере,  подобрал  приглянувшиеся  смайлики  и  по  их  подобию  сотворил  множество  мошек,  букашек,  жуков,  стрекоз  и  другой  летающей  мелюзги.  Особо  не  усердствовал,  не  считая,  раздавал  крылышки,  лапки,  усики,  лепил  их  куда  угодно:  кому  на  торс,  кому  на  темечко,  а  то  и  на  голову.  Небрежно  макал  малярную  кисть  в  палитру  радуги  и  разбрызгивал  по  ним  краски.  Видать  увлекся,   получилось  то,  что  получилось.  Такое   количество,   множество  и  разнообразие  видов,  что  прошли  столетия,  а  сосчитать их   до  сих  пор  не  могут.  Кроме,  конечно,  бабочек.  Они  на  виду,  крупнее,  да  и  краски  им  перепало  гораздо  больше,  чем  другим.  Получилась  такая  изумительная   красота,  не  замечать  и  не  любить  такую  невозможно.    Их   не  только  сосчитали,  больше  того,   для  утехи  стали    отлавливать,  создавать  коллекции  и  выставлять  напоказ  даже  в  музеях.
     Полученный  опыт  позволил  переключиться  на  птиц.  Сдерживать  себя  не  стал,  дал  полную  волю  выдумке  и  фантазии,  работал  скрупулезно  и  тщательно,   не  взирая, на  лица  и  размеры:  будь   то  кроха  киви  или  великан  беркут.  Всем  равная  доля  внимания:  в результате  богатейший  калейдоскоп  окраски,  оперений,  размаха  и  формы  крыльев,  причудливости  и  пышности  хвоста.  А  еще головка,  клюв,  глаза  навыкате,  интригующий  хохолок  или  игривый  гребешок,  каждому  свое,  индивидуальное,  оригинальное  и  неповторимое.  Казалось,  сделал  всё,  удовлетворил  всех:  научил  летать,  дал  полную  свободу  и  безграничную  вольницу.  Но,  нашлись   неблагодарные   и  недовольные,  начали  роптать.  Дескать,  не  справедливо:  одни - видные,  заметные,  броской  внешности  и  окраски,  другие  - серенькие,  маленькие,  неприметные.  Мол,  мы,  Боже,  все  твои  твари,  хотим  быть  одинаково  почитаемыми,  уважаемыми  и  известными.
   Ну,  не  переделывать  же  их  по-новому.  Столько  трудов  положил,  столько  сил  и  умственных  извилин  истратил,  и  все  сначала?  Но,  на  то  он  и  всевышний,  чтоб  найти  выход.  Дабы  успокоить  и  усмирить  смутьянов,  решил    наделить  их  разными  голосовыми  и  звуковыми  возможностями:  не  поровну,  а  каждому  индивидуально,  с  тем,  чтобы  в  итоге  уравнять  их  престижность  и  известность.  Скажем,  тот  же  беркут,  он  и  так  уже  в  фаворе,    достаточно  наградить  его  скрипучим  и  противным  «кур-л-ы»,  мудрому  и  вельможному  ворону  хватит  раздражающего  «к-а-р…».  А  вот  невзрачному  и  незаметному  соловью,  наоборот,  расщедрился  по  полной:  дал  и  волшебный  голос  и  редчайший  репертуар.  Воробей,  хоть  и  росточком  не  далеко  от  последнего  удался,  но  коль  формы  более  пышные,  орнаментом  отмеченные,  получил  возможность  нежного  и  веселого  чириканья.  Другие  пернатые  тоже  не  обижены,  каждый  заимел  свой,  оригинальный,  неповторимый  голос  и  свою  личную  мелодию.
  Все  успокоились  и  на  радостях,  не  щадя  голосовых  связок,  вселенский  хор  заполонил  эфир,  ублажая  нас  сказочным  божественным  пением.  Половодье  завораживающих  звуков  раздольной  рекой  вышло  из  берегов,  заливает  и  топит   печаль,    грусть  и  уныние,  вселяет  в  наши  души  надежду,  оптимизм,  жажду  и  радость  жизни.
  К  сожалению,  кончается  лето,  голоса  стихают,  мелодии  тускнеют,  солисты,  в  большинстве  своем,  покидают  наши  края. А,  как  хочется  продолжения  концерта,  как  хочется  кричать  «браво,  бисс!»  и  требовать  продолжения  волшебства. 
    Вот  и  повелось,  начали  приручать  пернатых,  селить    в  дома,  пытаясь  побудить  их  творить   свои  вокальные  чудеса  круглый  год.  Не  каждая  птица  с  этим  согласна,  в  неволе  большинство  замолкают.  Но,  есть  и  те,  для  которых  сытная  и  уютная  жизнь  важнее  свободы,  за  что  они  и  отплачивают  человеку  все  тем  же  задорным  пением  и  залихватским  свистом.
    Вот  и  я  поддался  моде  и  решил  завести  канарейку.  Причем  не  одну,  а  сразу  две.  Так  им    веселее,  не  будут  ощущать  тяжесть  одиночества  и  заточения,  да  и  послушать  веселый  дуэт    не  менее  приятно,  чем  грустное  соло.  Создал  для  них  хорошие  условия:  просторную  большую  клетку  с  ветками,  перекладинами  и  качелями,  хорошую  вместительную  кормушку,  украсил  имитацией  травки  и  листвы.  В  общем,  живите,  радуйтесь,  пойте,  получайте  удовольствие  сами  и  услаждайте  нас.
  Удачно  получилось,  приобрел  самца  и  самочку.  Глядишь,  и  на  потомство  сподобятся.   Всё  для  них,  по  самому  высокому  разряду:   изысканный  корм,  тепло,  свет,  чистота,  уход.  Получайте,  пользуйтесь  и  устраивайте  концерты.    Но,  неблагодарные  солисты  упорно  молчат.  Вернее,  не  молчат,  а  не  поют.  Не  понятно.  В  клетке  освоились  быстро,  похоже,  им  нравится,  прыгают,  порхают,  резвятся.  Особенно  она  все  время  его  дергает,  не  дает  вздремнуть,  взвизгивает,  пристает,  как  бы  чем-то  не  довольна,  упрекает  и  поучает.  Он  же  с  трудом  терпит,  угрюмо  сидит   на  одном  месте  или  уединяется  в  дальнем  углу.
  Похоже,  надул  меня  продавец,  неправильных  птиц  подсунул,  бракованных.   Поехал  на  рынок  -  ругаться.
    - Обманщик!  Забери  своих  молчунов,  не  поют  они,  не  умеют.  Ни  мелодий,  ни  даже  простых  вразумительных  звуков.  Устроил  им  идеальные  условия,  а  толку  никакого.
    - Не  может  этого  быть,  у  меня  ведь  пели.  Небось,  держишь  их  в  одной  общей  клетке?
    - Да,  в  одной.  Для  их  же  пользы:   не  скучно,  вдвоем  веселей.
    - Чудак,  человек.  Птицы,  они  же,   как  люди,  подражают  нам  во  всем.  Я,  ведь,  до  пенсии  имел  некоторое  отношение  к  искусству,  перевозил  реквизит  певцов  при  их  переездах  и  турне,  насмотрелся.  Вот  скажи,  почему  они,  как  только  зазвёздятся ,  так  сразу  бросают  своих  старых  жен  и  женятся  на  молоденьких?  А  потому,  что  для  певца  главное  голос.  Его  надо  лелеять,  тренировать  и  постоянно  развивать   и  не  только  на  сцене,  но  и  дома.  А  дают  ему  там,  хотя  бы,  раскрыть  рот?  Он  даже  слово  вставить  не  может  в  тирады  жениной  непрерывной  болтовни,  нравоучений  и  упреков.  Молодая  же  побаивается    уже солидного  и   состоявшегося  человека,  угождает  ему,  не  перечит,  помалкивает.  Вот  так  и  твой  кенарь  мучается  со  своей  в  одной  клетке.  Отсади  её  и  посмотришь,  что  будет.
   Послушался,  так  и  сделал.  И,  о  чудо,  канарейки  запели.  Не  перестают  ни  днем,  ни  ночью,  как  будто  хотят  восполнить  тот  длительный  пробел  вынужденной  тишины.  Удивительно  и  другое: никакого  унисона,  у  каждого  свой  репертуар,  своя  манера  исполнения,  свои  музыкальные  пристрастия.
    Самец  поет  приподнято,  вдохновенно,  жизнерадостно,  весело,  в  ореоле  оптимизма.  Окраска  голоса  сочная,  светлая,  звуки  бодрые,  со  смелым  охватом  всего  нотного  раздолья.   Она  же,  наоборот,  тоскливо  и  грустно,  аккорды  простенькие,  короткие,  мелодия  унылая  и  даже  иногда  скорбная.
    Пошел  опять  к  продавцу:  поблагодарить  за  совет  и  поделиться впечатлением   об  исполнительском  мастерстве  моих  пернатых  питомцев.   Он  же:
    - Все  очень  просто.  Она  предпочитает  минор,  переживает  и  жалеет  о  потерянной  возможности  верховодить  в  семье  и  править  там   свои  порядки.  Он   же - в  мажоре,  полон  радости  избавления  от  домашней  опеки,  витает  в  облаках  триумфа,  возможности  независимого    творчества   и   исполнительской  свободы.
  После  таких  слов,  я  понял,  что  продавец  пережил  неспокойную  семейную  жизнь  и  меряет  всех  на  свой  аршин.  А,  все  гораздо  проще:  канарейкам  не  хватало  простора,  с  их  талантами  им  нужен  размах  и  широта  воплощения.  Получив  все  это,  они  и  запели.  И,  чтоб   не  мешать,  не  соперничать,  а  дополнять  друг  друга,  поют  в  разной  манере,  используя  весь  свой  богатейший  репертуарный  диапазон.
   Видя  это,  я  осмелел,  открыл  клетки,  представил  им  самим    выбирать,  где,  когда  и  с  кем  находиться:  летайте,  наслаждайтесь,  больше  никаких  ограничений.    И  пожар  вдохновения  вспыхнул  с  новой  силой,  мелодии  необычайной  красоты   языками  яркого  пламени  полоняют  самые  потаенные  уголки  естества,  греют  и  ублажают  жаждущую  добра  и  спокойствия  душу.  Пернатые  Орфеи,  как  сказочные    волшебники,  своим  изумительным  пением  скрашивают  рутину  нашего   бытия  и   навевают  иллюзию,   так   желанного,  праздника.