Цитадель

Под куполом сверкали разноцветные огни фейерверка. Повсюду звучала музыка. Но это был праздник, на котором Эйнар чувствовал себя совершенно чужим. Впрочем, изгоями были не более сотни человек. Собственно, они и являлись людьми. К людям большинство ярлов относились как к существам чужеродным и не достойным общения.
– Интересно, а мы, люди, терпели бы таких, как ярлы, если бы нас было больше, и мы были сильнее? – думал Эйнар, глядя на серое небо.
Хотя неба как такового не было. Купол поселения днём был всегда серым, а ночью – чёрным и звёздным. В поселении создавалась имитация земного дня.
Эйнар не знал настоящей Земли. Он был глубоким стариком. Здесь, в Колонии «А» люди редко доживали до пятидесяти лет. Ему уже было сорок пять. Он родился здесь и относился к третьему поколению коренных жителей колонии. Жена его погибла во время экспедиции к вулкану Гефест, когда их сыну было три года. Рил, их ребёнок, родился ярлом. У людей уже давно перестали рождаться нормальные дети. Это было страшно, но воспринималось здесь, на Марсе, как данность. Землю Эйнар помнил по тем фильмам, которые он смотрел вечерами по стереовизору. Раньше было много записей фильмов с видами и описанием жизни разных континентов Земли, рассказывающих о науках, искусстве и истории Земли. Он зачитывался книгами земных классиков, любил стихи и фантастику. Фантастику… Он пытался отыскать в ней что-то похожее на то, что произошло здесь, когда ему ещё не было и семи лет. Тогда с работы пришёл отец и сказал, что выехать в очередную экспедицию не удалось. Выхода из Колонии «А» не было. Он был замурован.
– Кем? –  спросил тогда его Эйнар.
– Не знаю. Никто не знает, –  ответил отец.
Мама была перепугана. Новости на стереовизорах передавались только по местному каналу. Земля молчала.
Эйнар помнит, как тогда ему стало по-настоящему страшно. Он впервые видел бессильную растерянность родителей. В школе тоже царило подавленное настроение. Учителя ничего не объясняли, а только учили базовым предметам – математике, письму, физике, химии. Но никто не мог объяснить главную вещь – почему закрылись шлюзы и купол Цитадели, как называли своё поселение колонисты.
Для Земли и во всех официальных документах поселение значилось Колонией «А». Цитадель была единственным поселением на Марсе. Она находилась в Северном полушарии планеты в средних широтах. Цитадель ограждали от внешнего мира мощные пятидесятиметровые стены, на которые опирался тонкий, но прочный непрозрачный купол. Колония была диаметром двадцать километров. Через основной и два запасных шлюза осуществлялся контакт с внешним миром. В десяти километрах от Цитадели располагалась площадка для старта и посадки гравилётов. Раньше грузовые корабли доставляли всё необходимое, хотя большинство продуктов в колонии изготавливалось из выращенных здесь же растений и комбинированных организмов растительно-животного происхождения, которые служили заменителем мясного белка. Доставляемые с Земли продукты были настоящими деликатесами и выдавались всем жителям по праздникам в ограниченном количестве. Атмосфера создавалась за счёт системы регенерации и огромных зарослей Лиан жизни – полученных генетическим путём растений, которые интенсивно пополняли атмосферу колонии кислородом. Исследованиями Марса занимались не более двух тысяч жителей, теперь уже – ярлов. Остальные колонисты были задействованы на работах, обеспечивающих поддержание сложных систем жизнеобеспечения колонии.
В прежние времена экспедиции часто уходили на поверхность планеты на вездеходах. Однажды отец взял сына с собой на поверхность. Эйнар помнил, какой восторг он испытал, когда раскрылись наружные ворота шлюза. Широко раскрытыми глазами он смотрел на бескрайние просторы, покрытые розовым песком с серебристым налётом, на цепь гор на горизонте, на вишнёвые и тёмно-бордовые острые и гладкие валуны. Небо поразило его больше всего. Розово-сиреневый восход на Марсе был прекрасен. У Эйнара тогда захватило дух. Перистые облака закрывали половину неба там, где всходило солнце. Другая часть небосклона была серой. Когда солнце пробилось сквозь облака, всё вспыхнуло мириадами искорок. Мельчайшие льдинки вокруг вспыхивали и переливались сиреневыми огоньками. Камни и песок стали излучать яркие зелёные и фиолетовые стрелы. Эйнар, как заворожённый, смотрел вокруг. Ему показалось, что сейчас из-за огромного камня, который начал объезжать вездеход, появится какое-нибудь животное. Но за камнем никого не было.
– Папа, тут кто-нибудь есть живой? –  спросил он.
– Нет, сынок, здесь слишком холодно и очень мало кислорода. Здесь нет НИЧЕГО живого, – ответил ему отец.
После поездки Эйнар стал ещё чаще смотреть стереовизор с фильмами о жизни живой природы. Особенно ему нравился фильм об Антарктиде. Пингвины и тюлени жили среди вечных льдов. Может, когда-нибудь их завезут и сюда…
Эйнару так и не удалось побывать на Земле во время отпуска своих родителей. Тогда это было ещё возможно. Может, это было и к лучшему. Иначе сейчас он бы страдал ещё больше.
В дверь позвонили. Эйнар никого не ждал. Его сосед Алекс, живущий по соседству, заглядывал очень редко. Эйнар открыл дверь. Перед ним стоял ярл.
Эйнар никак не мог свыкнуться с их внешностью. У ярлов была серо-синяя кожа, жёлтые глаза с продольными зрачками, лысый массивный череп, плоский нос, отсутствие ушных раковин, четырёхпалые длинные руки. Ярл прошелестел:
– Здравствуй!
После нескольких секунд молчания ярл спросил:
– Как ты, папа?
– Проходи, Рил, – Эйнар пригласил сына.
«Всё-таки, я счастливый отец. Для большинства ярлов родители, их проблемы, и здоровье ничего не значат», – подумал Эйнар.
– Я принёс тебе немного мликлов и апельсиновый сок, – сказал Рил и поставил на стол пакет.
От умиления у Эйнара навернулись слёзы. Апельсиновый сок был очень дорогим. Эйнар наполнил соком стаканы. А вскоре и мликлы – дрожащие студенистые белковые создания, похожие на розовую плотную медузу, аппетитно зашипели на сковородке.
За редким исключением ярлы не испытывали сыновних чувств. Всё-таки, Рил был его сыном, хотя мало походил на человека.
– Что в городе? – спросил Эйнар.
– Столетие Цитадели празднуется с размахом, – ответил Рил.
– Странно, эта дата должна быть нашим праздником, а отмечаете его вы, – задумчиво сказал Эйнар.
– Глупо отменять праздник только потому, что он близок старшему поколению, хотя и чуждому нам, – сказал Рил, – тем более, что своих праздников у нас, ярлов, нет.
– Сынок, ты вхож в научные круги. Скажи, что-нибудь стало известно, что произошло, когда цитадель оказалась изолированной от внешнего мира? –  поинтересовался Эйнар и с удовольствием пригубил апельсиновый сок.
– Нет. Тогда ни ваши, ни наши инструменты не смогли пробиться более чем на двадцать миллиметров в материал «Кокона». Цитадель окружена породой на кварцевой основе с неизвестной структурой. На глубине около десяти метров под поселением расположен такой же плотный твёрдый слой. Радиосигналы сюда не проходят. Излучение, которое привело к стойкому изменению генотипа людей, усиливается. Лианы жизни содержат всё меньше хлорофилла. Их листья уже приобрели сиреневый отлив. Даже апельсиновые деревья в Центральной Роще имеют на листьях оранжевую кайму.
Эйнар грустно кивнул:
– Скоро не останется ничего, что напоминало бы нас и нашу Землю.
Рил нежно положил свою прохладную кисть на руку отцу.
– Папа, тебе надо уничтожить записи об Антарктиде и свою любимую книжку. Это опасно. После праздника, возможно, начнутся обыски. Я не хочу, чтобы тебя отправили в Тихую Зону.
– Сказка про приключения гномов на Луне была твоей любимой книгой, –  возразил Эйнар и добавил. – Если бы её внимательно читали взрослые, многое и на Земле, и здесь было бы лучше.
– Папа, ведь ты знаешь, что она входит в число запрещённых книг, – шёпотом прошипел Рил.
– У вас все книги представляют опасность, кроме учебников по прикладным дисциплинам и комиксов, – грустно сказал Эйнар.
– Мы строим новое общество, – сказал Рил.
– Вы плохо знаете историю Земли, – с укором заметил Эйнар.
– Знаем, –  уверенно произнёс Рил. – Степень развития нашей техники не позволит опуститься нам до уровня первобытной общины.
Эйнар покачал головой:
– Уже началось расслоение по достатку. Дальше оно пойдёт ещё интенсивнее, а когда наступит упадок, и начнут замирать агрегаты и системы жизнеобеспечения, построенные людьми, вы начнёте драться насмерть за кусок мликла и за власть, потому что только она будет давать возможность сносно существовать.
Рил испуганно сказал:
– Я боюсь за тебя, папа. Скажи, если ваше общество было справедливым и добрым, то почему Земля не спешит к нам на помощь?
Эйнар задумался и сказал:
– Никто не знает, что произошло на Земле за последние десятилетия, но ещё пятьдесят лет назад шли разговоры, что «Колония А» стала невыгодна Земле. А там, где ищут выгоду, нет места восторгам от открытий неизведанного, никто не испытывает радости от созерцания неба и каменистой пустыни. Даже сок чудесного апельсина горек, когда все мысли направлены только на достижение богатства.
Рил недовольно проговорил:
– Папа, ещё хорошо, что я добился, чтобы с твоего отсека сняли прослушку. Вы, люди, все такие?
– Это не зависит от строения тела, сынок. Ещё есть душа и сердце.
– У нас их два, – заметил Рил.
– Вы более приспособлены к жизни, – с этими словами Эйнар положил себе и Рилу горячих поджаренных мликлов.
– Ты знаешь, Рил, я ведь много размышлял над тем, что тогда случилось с колонией. Как думаешь, у планет может быть свой разум и силы для созидания? –  спросил Эйнар.
– Папа, тебе надо отдохнуть, –  Рил сморщил своё треугольное лицо.
Эйнар разозлился:
– Я и так только и отдыхаю! Вы отстранили людей от жизни колонии. Неужели вам не нужны наши знания и опыт? Я вот иногда думаю, что делает организм, когда в него попадает инородное тело, например – заноза?
– Наверно, организм пытается отторгнуть занозу, – сказал Рил.
– Цитадель стала инородным телом для Марса. Более того, он оказался заселённым чуждыми этой планете существами – людьми. Люди, как вредные бактерии обосновались на теле планеты. Возможно, сам Марс создал эту преграду – «Кокон», которую ни мы, ни вы не смогли преодолеть. А зет-излучение, созданное «Коконом», сотворило вашу расу, которая органично вписывается в жизнь Марса. Возможно, до какой-то глобальной катастрофы, Марс был населён именно такими как ты… Как вы, ярлы, –  размышлял Эйнар.
– Отец, я всё-таки скажу тебе: произошло Нечто, что скоро всё изменит. Об этом пока знают немногие. Порода «кокона» у шлюза стала поддаваться инструментам. Она даже рассыпается. Похоже, «Кокон» вокруг Цитадели скоро разрушится. Грядут изменения, – тихо закончил Рил.
Эйнар задумался. Какое место будет отведено оставшимся людям? Что их ждёт?
Рил засобирался:
– Думаю, скоро всем будет не до вас – людей, но, всё же, выброси всё то, о чём я тебе говорил.
– Вы не с того начинаете… – начал было Эйнар.
– Не вам нас судить! – неожиданно резко сказал Рил и вышел, не попрощавшись.
На тарелках остались лежать остывшие мликлы.

Через неделю Эйнар включил новости. Молодой ярл в красном балахоне сообщал с экрана стереовизора о важном событии: о том, что уже ведутся работы по расчистке завалов у основного шлюза. На экране возникли ярлы, одетые в облегающие скафандры. Ярлы вышли наружу. Началась трансляция с поверхности Марса. Там сейчас была ночь. В небе сияли звёзды.
«Как прекрасно, – подумал Эйнар, – хоть наши дети увидят это чудо –  Внешний Мир!».
Потом выступил недавно избранный президент Колонии «А». Он объявил о том, что с сегодняшнего дня будет постоянно заседать Верховный Парламент Марса. Этот орган власти уже вынес постановление об официальном переименовании Колонии «А» в Цитадель. Кроме того, создаётся комитет, который должен создать алфавит ярлов, после чего будут отменены все латинские буквы, кириллица, иероглифы и другие алфавиты Земли. Также отменялся праздник основания Колонии «А» и учреждался праздник независимости Цитадели. Во избежание осложнений все люди теперь должны быть переселены в Тихую Зону.
«Так… Значит, нас окончательно исключают из жизни колонии. Неплохое начало. Похоже, теперь за шутку: «Колония «А» – мать городов марсианских, можно куда-нибудь угодить похуже, чем в Тихую Зону», –  печально подумал Эйнар.
В дверь позвонили. К нему пришёл сосед – толстый Алекс. Он был перепуган.
– Они не дадут нам спокойно умереть, – сказал Алекс.
Эйнар спокойно заметил:
– У них ничего не получится без Земли. Восстановить атмосферу на всём Марсе невозможно.
– Им захочется жить так, как живут люди на родной планете, – продолжал сосед. – Говорят, что стал возможен приём некоторых передач с Земли.
– А как сейчас живёт Земля? – спросил Эйнар и стал переключать каналы стереовизора.
На одном из каналов шла трансляция с Земли. Ведущий передачи рассказывал о последних событиях. Речь шла об очередном банковском кризисе, о собачьих бегах и о новогоднем повышении цен. Потом, вскользь, были показаны голодный бунт в Южной Америке, террористические акты в Японии, умирающие в переполненных больницах люди в Африке. Картинки богатых кварталов чередовались с изображениями трущоб и людей в лохмотьях на грязных улицах возле мусорных баков.
– Значит, на Земле демократия, если это показывают, – сказал Алекс.
Эйнар подавленно молчал. Потом пошёл сюжет о том, что на бывших космодромах наконец-то будут поля для игры в гольф. Эйнар тихо сказал:
– Всё-таки, Земля все ещё терпит людей. Не то, что Марс.
 В дверь настойчиво позвонили несколько раз. Эйнар открыл дверь, и в отсек ворвалась Атира – жена Рила вместе с какой-то женщиной. Эйнар узнал в этой женщине Грету. Её показывали несколько раз по стереовизору. Грета была последним человеком, родившемся в Колонии «А». Её внешность имела некоторые черты строения тела ярлов. У неё были четырёхпалые кисти рук, синеватая кожа и глаза с желтоватой радужной оболочкой и узкими зрачками.
Атира взволнованно и быстро заговорила шелестящим голосом, иногда чуть высовывая между тонких зеленоватых губ синий слегка раздвоенный язык:
– Грету разыскивает полиция. Она работала в технической библиотеке. Её подозревают в том, что она уничтожила всю информацию о гравилётах. Правительство приняло решение о переселении ярлов на Землю. Я много  узнала от одного своего знакомого. Оказывается, в лабораториях колонии разработано оригинальное биологическое оружие. В нём используется зет-излучение некоторых минералов марсианской породы, из которой состоял кокон. Это излучение вызывает мутации у людей. Готовится вторжение на Землю. Я советовалась с Рилом. Он считает это безумием. Неизвестно, как поведёт себя зет-излучение в условиях Земли.
– Да, может быть всякое. А что ждёт людей здесь, на Марсе? –  спросил Атиру Эйнар.
– Кажется, вам будет плохо. Многие ярлы считают, что с людьми надо покончить. Вам опасно появляться на улице. Толпа приветствует решение Парламента, – прошелестела Атира.
Атира была красива с точки зрения ярлов. Даже Эйнар любовался её змеиным изгибом талии и мягкой кошачьей походкой. Он одобрял выбор Рила.
Грета села на диван, закрыла глаза четырёхпалыми руками, и заплакала.
–  Вы… То есть, они нашли наши корабли? – спросил Эйнар.
–  Да. Один гравилёт уцелел. Наши учёные не могут разобраться с его конструкцией и управлением, – рассказала Атира.
– Во-первых, всех ярлов даже все пять гравилётов сразу не перевезут, – сказал Эйнар.
– Да это и не нужно. Главное, что принято решение о доставке на Землю минерала ярлита, который создаёт зет-излучение. Достаточно совсем малого его количества, чтобы в скором времени Земля была населена ярлами, – пояснила Атира.
Она посмотрела на плачущую Грету, на растерянного толстяка Алекса и сказала:
– Давайте мы все поедем к нам. Рил входит в Совет Обороны Цитадели. В его семью не придут с обыском.
Эйнар согласился. Алекс торопливо собрался, взял документы, и вскоре они вчетвером ехали в электромобиле Атиры по улицам бывшей Колонии «А». Толпа вокруг бесновалась.
«И это наши дети, – размышлял Эйнар. – Что плохого мы им сделали?»
Словно угадав, о чём он думает, Атира сказала:
– Когда нет никаких идей и теряется смысл жизни, появляются мысли, что кто-то виноват. Особенно тот, кто не похож на всех.
Тут им дорогу перегородила возбуждённая толпа. Кто-то заглянул в окно электромобиля, и толпа зашипела:
– Там люди!
Электромобиль стали раскачивать. Послышался звон разбитого стекла. Потом ярлы выломали дверцу и стали вытаскивать пассажиров из салона. Липкие и холодные руки хватали Эйнара за лицо, руки ему заломили за спину. Тут кто-то воскликнул:
– Да ведь это жена Рила!
Появился полицейский. Эйнар сдавленно спросил его:
– Вам нужны специалисты по гравилётам?
– А вы в них разбираетесь? –  сказал полицейский.
– Немного, –  признался Эйнар.
– Этих двоих, – страж порядка кивнул на Алекса и Грету, – доставьте в Тихую Зону. А спец по гравилётам поедет со мной.
Атира села в автомобиль.
– Скажи Рилу, чтобы не думал обо мне. Пусть он забудет меня, – крикнул Эйнар.
Атира заплакала.
Эйнара доставили в здание Высшего Учёного Совета Марса.
«Как же быстро они забыли принцип функционирования гравитационных систем, – думал Эйнар. – Впрочем, возможно, виновата узкая специализация. Это было необходимо только ремонтникам и пилотам гравилётов… Ничего серьёзного я им не буду объяснять. Мне надо выиграть время».
В зале Совета сидело около двадцати учёных мужей.
«Как лягушки», – подумал Эйнар и скорее прогнал эту мысль.
Эйнар решил изложить общую теорию гравитационной управляемой системы. Его выслушали.
– Это мало что нам даёт, – заявил председатель Совета. –  Нам нужно практическое решение проблемы, а не общие рассуждения. Вы должны подготовить гравилёты к отправке на Землю. Создание своих кораблей, например, на ракетном топливе, займёт слишком много времени, а мы не можем ждать.
Эйнар молчал.
– Завтра вы отправитесь с нами на космодром, – объявил председатель Совета.
Утром следующего дня вездеход выехал из шлюза. Над Марсом светило Солнце. Эйнар отрешённо смотрел на всю эту красоту. Он не знал, что ему делать. Ему было жалко и землян, и Рила с Атирой.

На космодроме царило запустение. Четыре гравилёта были повалены и засыпаны песком. Пятый корабль стоял, испещрённый оспинами мелких вмятин от ударов бесчисленных песчинок, поднимаемых редкими, но сильными ураганами. Пятеро ярлов и человек проникли внутрь корабля. Эйнар добрался до гравитационного устройства, расположенного в носовой части космолёта. Оно было затянуто плотным и твёрдым материалом.
– Что это? – удивился Эйнар.
– Это тот самый материал, из которого состоял «Кокон», –  сказал один из ярлов. – Только он здесь целый и не рассыпается, как вокруг Цитадели.
– Марс не хочет отпускать вас, – сказал Эйнар.
– Да что разговаривать с этим уродом! – крикнул полицейский. – От этих людей нет никакой пользы.
Эйнар не выдержал:
– Вы ничтожества! Мы вас родили, а вы так поступаете с нами!
Полицейский выхватил лучевой пистолет и выстрелил Эйнару в голову. Перед тем, как стало навеки темно, Эйнар успел подумать:
– Какой бы ни была Земля, она им не достанется!

Возвращавшийся вездеход подъезжал к Цитадели.
– Что за ерунда! – воскликнул полицейский.
Над куполом Цитадели снова образовался «Кокон». Шлюза не было. Полицейский выскочил из вездехода и стал стрелять в «Кокон, но тот был непробиваем.
– Кислорода нам хватит только на сутки, – сообщил водитель вездехода в радиофон.
Все пятеро серо-синих ярлов, сидящих в вездеходе, позеленели от ужаса.
Полицейский упал на поверхность Марса, и в своём облегающем серебристом скафандре извивался, словно червяк.

В Цитадели началось замешательство. Временами стало пропадать освещение. Дышать становилось всё труднее. Произошли сбои в системе регенерации. Лианы жизни погибали. От бассейнов с ними запахло тухлой тиной. Жизнь в Цитадели угасала. Ярлы, поражённые происшедшим, не находили в себе сил заняться аварийными работами.
Рил сидел рядом с Атирой на диване в своём отсеке. Атира положила свою голову ему на плечо. Рил сказал:
– Отец подозревал, что у Марса есть разум. Думаю, у этой планеты есть и душа. Марс все понял и поступил правильно.
Атира тихо прошелестела:
– Я боюсь, люди на Земле ничего не узнают о том, что здесь произошло…

Через год на месте забытой землянами Колонии «А» лежала пустыня. Песок искрился розовым и серебристым цветом под лучами Солнца, которое величественно и, казалось, равнодушно дарило тепло всему сущему на маленьких живых шариках, вращающихся вокруг него.