Дрейк Джорджа!

Автор: Джон Тревена. 1986 год издания.
***
I. НЕМНОГО О СЕМЬЕ,2. ДЕНЬ ВЫСТАВКИ В УИНДУЭРТ-ДОМЕ,3. КАПИТАН СОЗДАЕТ ИСТОРИЮ
4. ПЕРЕМЕНЫ В ОБЩЕСТВЕ, V. ДЖОРДЖ РЕШАЕТ ПРОБЛЕМУ ТРУДА,6. ДОБРЫЕ НАМЕРЕНИЯ
7. СКАНДАЛ И РАЗОБЛАЧЕНИЕ,8. ЗАПУТАННОЕ НАСЛЕДСТВО,9. УСПЕХ УТОНЧЕННОГО ГРЕШНИКА,10. ПЕРВОСТЕПЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИМЕЕТ ПЕРВОЕ ЛИЦО ЕДИНСТВЕННОГО ЧИСЛА
11. НЕКОТОРЫЕ ВАЖНЫЕ ИНЦИДЕНТЫ 12. ВЕЛИКОЛЕПНАЯ СДЕЛКА,13. ОСЫ И ДРУГИЕ ЗАБОТЫ
14. ГРАББЕРЫ,15. НОВЫЙ ДОМ И ТА ЖЕ СТАРАЯ МЕБЕЛЬ,16. ДЖОРДЖ БЕРЕТ УПРАВЛЕНИЕ На СЕБЯ,17. ВСПАХИВАНИЕ ЗЕМЛИ,18.ПОСЕВ СЕМЯН,19.СОБИРАЕМ УРОЖАЙ XX.СБОРЩИКИ УРОЖАЯ
***
ГЛАВА I

КОЕ-ЧТО О СЕМЬЕ


По городу поползли слухи, представлявшие новичка как знаменитость
Как только капитан Дрейк появился на сцене, он отличился не только тем, что перекрыл собой единственную узкую улочку Хайфилда, веся двести пятьдесят фунтов, но и тем, что обратился к проходящим мимо мужчинам, женщинам и детям голосом, который был слышен от церкви на вершине холма до почтового отделения внизу; «верх», «середина» и «низ» — относительные понятия, когда речь идёт о больших холмах Хайфилда. Слухи вызвали волнение, когда стало известно, что в деле о паре старых коттеджей замешаны законники
принадлежащие землевладельцу-отшельнику. У человека, который счёл необходимым из-за своей комплекции и зычного голоса приобрести два коттеджа, было много денег, а богатство было кратчайшим путём к славе, о котором знал Хайфилд. Слухи переросли в почти истерику, когда
приехали строители, снесли два старых коттеджа, возвели
вилла с остроконечной крышей в пригородном стиле и установили
напротив улицы массивную доску объявлений, которая выглядела так,
будто была предназначена для какой-то важной железнодорожной станции;
но вместо того, чтобы сообщать такую информацию, как «Мазевью»,
«Перекрёсток. Поменяй на «Убежище», — на нём была надпись «Наветренный
 дом. Капитан Фрэнсис Дрейк, хозяин».

В конце концов, три фургона с мебелью были втащены на холм, и семья прибыла, чтобы вступить во владение приходом. Сразу стало ясно, что капитан Дрейк считал себя «старостой» этого места, викария — своим пилотом, а мужчин-жителей — громилами, бездельниками, тупицами и придурками, и все они подчинялись его дисциплине.

 В любом случае, капитана уважали все, независимо от того, были ли они
Удостоился ли он чести быть знакомым с ним или нет — он был из тех людей, с которыми нужно было познакомиться поближе и сразу, — когда эти фургоны с мебелью подъехали к Уиндворд-Хаусу. Такого полированного дуба в Хайфилде ещё не видели. Там были вазы из Китая, статуэтки из слоновой кости из Индии, живые деревья в цветочных горшках из Японии, диковинки со всех уголков земли. Там была ещё большая клетка с кошками, другая клетка с обезьянами, ещё одна с попугаями и гигантская черепаха, панцирь которой был полностью покрыт газетными вырезками, посвящёнными
Многочисленные путешествия старого моряка, который в часы досуга
публиковал в прессе статьи о приключениях, в которых вымысел снова
оказался гораздо более интересным и поучительным, чем правда. Птицы
и звери обычно не считаются мебелью, но они были объявлены таковыми в
«описи моего имущества», должным образом вывешенной на доске объявлений
достойным капитаном, чья способность к саморекламе была слишком велика
для маленького сельского прихода.

Первым посетителем, ступившим на борт «Виндворд Хаус», был «Мрачный Гибкэт».
и он, как обычно, пришёл с хмурым видом и недовольным лицом. Мрачный Гибкат
жил в доме примерно в миле от деревни в компании жены, которая была ещё мрачнее его самого; он называл себя джентльменом в стеснённых обстоятельствах и с лёгкостью мог написать слово «стеснённый» без ошибок; он правил приходом с хмурым видом и тратил все деньги, которые мог получить, на судебные тяжбы с соседями. Этот джентльмен с опаской осведомился о мистере Дрейке и получил ответ, что
адмирал бреется. Но дверь наверху лестницы была открыта.
и через мгновение появился сам хозяин, в ярости, полуодетый, и закричал: «Капитан, негодяй! Капитан Фрэнсис
Дрейк, бывший морской пехотинец, потомок бессмертного
адмирала, автор «Черепах и как с ними обращаться», «Заметок о кошках»,
совладелец парусного судна «Топпер», которое, к сожалению, сейчас лежит на дне Персидского залива». Капитан Фрэнсис Дрейк, всегда на службе у Адмиралтейства, но никогда не по приказу гусей и ослов.

«Уилли, дорогой, ты же знал, что на самом деле тебя никогда не звали Фрэнсисом», — сказал
Из гостиной донёсся встревоженный голос миссис Дрейк:

"Отойди от мостика, Мария. Не спорь со старшим по званию,"
— рявкнул капитан.

 В руках у него была бритвенная щётка, которую можно было принять за швабру;
и когда он размахивал ею, хлопья пены разлетались вокруг, как прибой от
приливной волны. Его огромное лицо напоминало Бискайский залив во время шторма: тёмное
и нависшее сверху, с клочьями пены внизу. Убрать скошенное поле
было непростой задачей даже в лучшие времена: члены экипажа
держались подальше от квартердека, где капитан задыхался и боролся,
разбрызгивая пену по картинам, кошкам и мебели. Мрачный Гик
не мог бы нанести свой удар в более неподходящий момент.

"Я пришёл сказать вам, что доску нужно убрать," — сказал он довольно
нервно, потому что начал понимать, что его хмурый взгляд был направлен
на человека, который не собирался от него отмахиваться.

"Вы отдаёте мне приказы — скажите мне, чтобы я поднял «Синего Питера» на мою доску!
Как долго вы работаете начальником порта? - крикнул капитан, когда он
рухнул вниз по лестнице.

"Мы гордимся нашим пейзажем", - продолжал мрачный Гэбкэт. "Эта доска
Это бельмо на глазу. Его видно за версту. Он полностью портит
местную красоту, и я, как председатель приходского совета,
советую вам немедленно его убрать.

«Местная красота — это милые мелочи, но они и вполовину не так хороши,
как права англичан. Жаль, что вы не навели справки о капитане Фрэнсисе Дрейке в тех местах, где его знают, прежде чем отправиться в это маленькое пиратское путешествие. Если бы вы узнали что-нибудь о нём и о том, как он поступает с мятежниками, вы могли бы решить, стоит ли мне доверять.
не уходи, хвосты я остаться в стороне. Бесполезно пытаться меня испугать камни
что не отмечены на графике. Я бросил здесь якорь, я заплатил
портовые сборы. У меня есть представления о ландшафте, которые, возможно, не совпадают
с вашими; но я думаю, что большинство пассажиров предпочли бы найти причал
напротив моей сигнальной станции, чем плыть со скоростью полузабоя с таким лицом, как у вас.
Вы можете прыгнуть за борт, мистер Веселый Роджер, и прихватить с собой мою местную достопримечательность!

С этими словами капитан ткнул своей бритвенной щеткой прямо в морду
Мрачного Гиккота и выгнал его с позором с корабля.
вечером он вывесил следующее объявление:

"Капитан Фрэнсис Дрейк будет рад получить имена всех прихожан, которые хотят, чтобы он убрал эту доску, чтобы он мог лично рассмотреть каждое обращение. Он просит уведомить друзей и соседей, что попугаи сейчас линяют, а также что у него есть бочка с дёгтем. «Verbum sap.», и да здравствует король!
Намека было достаточно, потому что Мрачного Гибката видели на дороге с таким
нахмуренным лицом, что оно было похоже на ухмылку. Ни одной жалобы не поступило. Более того, викарий зашёл так далеко, что
чтобы объявить, что доска объявлений была ценным приобретением для Хайфилда.

 Так началась абсолютная монархия капитана Уильяма
Дрейка. Он сместил мрачного Гибкэта с поста председателя и
превратил приходской совет в монолог. Он стал церковным старостой
и хранил ключ от церкви в своём кармане. Он
устроил выставку цветов, на которой демонстрировались только овощи, сам
оценивал экспонаты с помощью рулетки и вручал призы в зависимости от
длины и окружности. Он собирал деньги на строительство
Приходской зал, где жители могли собираться зимними вечерами,
чтобы выпить газированных напитков и послушать его истории. Его голос
не умолкал. Даже когда наступала темнота, из
Наветренного дома, где капитан Дрейк читал вслух газету,
осуждая все формы правления и заявляя, что между Британской империей и катастрофой
не проплывёт ничего, кроме кораблей торгового флота. А ночью его храп звучал как отдалённый шум машин,
за исключением тех случаев, когда он не мог уснуть; тогда он садился в постели
и пели гимны тем, кто был в море, пока скот не разбрелся по полям,
и петухи не начали кукарекать, а собаки не завыли на каждом дворе.

 Его ложь, которая никому не причиняла вреда, была полностью
обусловлена богатым воображением. Голос и тело, столь же внушительные, сделали его настолько тщеславным, что, если бы его пригласили к какому-нибудь монарху, кроме короля Англии, которого он считал равным себе, он, возможно, разрешил бы Его Величеству сесть и даже позволил бы себе говорить с ним в некоторой степени фамильярно.
Прокомандовав кораблем несколько лет, он стал нетерпим даже к малейшим проявлениям неповиновения, а осознание того, что он преуспел в этой жизни, придавало ему уверенности в себе.

 Его тирания была полезна для Хайфилда. Она заставила жителей вспомнить, а некоторых — открыть для себя, что на карте есть и другие не менее важные места. Она привела к некоторым улучшениям, таким как появление телеграмм и вечерней почты.
Но ему не удалось внушить людям совершенно очевидное
Дело в том, что какая-нибудь другая страна со временем стала бы так ревностно охранять свою территорию, что осадила бы церковь, универсальный магазин и почтовое отделение, чтобы вскрыть ящик для пожертвований и кассу и сбежать с наличными и марками. Хайфилд, находясь в центре Девоншира, а значит, в центре вселенной, проявлял прекрасное презрение к иностранным государствам. Капитан Дрейк любил пошутить, но он просто выставил себя на посмешище, когда заявил, что другие страны, кроме
Англия обладала могучей армией, хотя те же самые слушатели были хорошо осведомлены
способен согласиться с утверждением, что когда-то он удочерил русалку.

В этом единственном вопросе капитан был пессимистом; и, поскольку он верил, что
можно апеллировать к глазу, когда не удается апеллировать к уху, он подготовил
и установил еще одну доску объявлений, на которой нарисовал крупными буквами
собственноручно написал: "Завтра враг будет в Хайфилде";
и он порол маленьких мальчиков, которые бросали в него камни; а когда их
родители начали ворчать, он пригрозил выпороть и их тоже. Мягкий по характеру викарий
в этот раз окончательно вышел из себя и сказал капитану
Очевидно, он разжигал злые страсти в приходе и развращал нравы молодёжи.

 «Эта доска может лгать много лет, но в конце концов она скажет правду», — таков был ответ.

 Семья в Уиндворд-Хаусе состояла из капитана и его жены, их племянника Джорджа и двух служанок, Кезии и Бесси. Миссис Дрейк
была состоятельной дамой, проведшей большую часть своей жизни в положении, которое, если не считать лежачего, было сидячим: когда они с мужем путешествовали, в купе, которое они занимали,
необычайно многолюдный вид. Они с Капитаном были преданы друг другу
несмотря на то, что он не влюбился в нее
пока не убедился, что у нее действительно приличный доход, хотя
он был получен из целевых фондов, в которых она имела пожизненный доход
только.

«Ты стала, любовь моя, краеугольным камнем моей карьеры, — заметил капитан по случаю их серебряной свадьбы, — и продолжаешь оставаться путеводной звездой моего существования».

Не имея детей, они усыновили сына младшего брата капитана
брат, который умер в раннем возрасте, перепробовав почти все способы заработка и не найдя ни одного, который не сделал бы его беднее.
 Джордж, по-видимому, поставил себе целью в жизни побить этот рекорд. Он потратил тридцать лет на то, чтобы найти самый удобный способ прислониться к стене и наименее неловкий способ держать руки в карманах брюк. Его отправили в школу, но он сбежал. Его сослали в Канаду, но
он вернулся безбилетным пассажиром. Его устроили на работу, но уволили
в конце недели. Миссис Дрейк часто задавалась вопросом, зачем был создан Джордж. Большинство людей могут найти себе место, но Джордж не был ни квадратным, ни круглым, а бесформенных мест почему-то не бывает.

 Кезия поступила на службу к миссис Дрейк в очень раннем возрасте и была полна решимости остаться в семье до конца. Она ничего не знала о себе, кроме того, что была уважаемым человеком и принадлежала к англиканской церкви. Она не знала своего возраста, но
считала, что родилась в Эксетере, когда был построен
собор; потому что она вспомнила, как в самый первый раз упала лицом вниз у западного фасада этого здания в холодный зимний день, и её поднял не кто иной, как декан, который пошутил о нечестивых и скользких местах, что было опубликовано в местной газете, процитировано в прессе страны как острота герцога Веллингтона  и впоследствии переведено на большинство европейских языков. Во всяком случае, с тех пор Кезия принадлежала к англиканской церкви. Она не была уверена в своём христианском имени, но чувствовала
она была уверена, что это библейское имя, и ей казалось, что «это одна из молодых жён Иова», и она не возражала против того, что миссис Дрейк предпочла Кезию. Она не знала своей фамилии, но догадывалась, что жёны её отца, которых у него было две, звали его Том, и, поскольку она помнила двух миссис
 Том, ей казалось вероятным, что первой была её мать. Она
всегда прекрасно обходилась без фамилии, которая не так уж необходима
женщине, как мужчине: она действительно не хотела её, если только
мужчина, которому она принадлежала, не обладал голосом и фигурой её дорогого адмирала.
Она с восторгом смотрела на эту массивную фигуру и с восхищением слушала этот мощный голос, пока не почувствовала, что обычный мужчина с обычным голосом быстро заставит её заскучать и раздражаться.

Бесси ещё не стала важной персоной. Она была довольно молода,
довольно хороша собой и всё ещё росла, что вызывало тревогу, поскольку она уже не соответствовала дверям Уиндворд-Хауса. Ни она, ни её хозяин не смогли достойно войти в гостиную: Бесси пришлось наклониться, а капитану пришлось повернуться боком. Миссис Дрейк просто
подходила, когда ее никто не смущал. Бесси знала вся история
себя и свою семью, и гордился тем, что принадлежащий ее отцу
рыбалка привкус, в то время как ее братья вступили в военно-морской флот
они не страдал от неизлечимой тенденция к отказу пайки на
первый качкой корабля.

Теперь, когда капитан был решен в современный Хайфилд, он
решены все проблемы, кроме одной проблемы найти место в
мир для Джорджа. Примерно раз в неделю он устраивал скандал
из-за своего племянника, который оставался в роли восхищённого слушателя
пока буря запутанных метафор о грядущем голоде, судах без руля и без ветрил и нищих, просящих милостыню, не улеглась на деревенской улице; и тогда хитрый плут либо прикладывал дрожащую руку ко лбу, заявляя, что ему осталось недолго жить, либо шаркал к двери, объявляя, что это может произойти прямо сейчас, и утопление — лучший способ, который он может придумать, поскольку он не может позволить себе купить огнестрельное оружие или яд;
Кроме того, водяная могила была подходящим концом для Дрейка. Обычно он
добавил, что это был человек, которого он почитал, человек, который довольствовался скромной должностью, хотя должен был быть первым лордом Адмиралтейства, человек, который был главным активом Британской империи, — его дядя, — который довёл его до этого. Тогда капитан, который был мягкосердечным старым простаком, когда дело касалось его семьи, взял бы
Джордж схватил его за плечи, усадил в кресло, дал ему денег на покупку
табака, который мог бы успокоить его нервы, попросил у него прощения и
вёл себя как благодетельное Провидение, пока ветер и погода не
благоприятствовали следующей грозе.

На самом деле капитан любил своего племянника, который поддерживал его
мнение и постоянно ему льстил. Кроме того, Джордж любил
кошек, уважал обезьян и часто гулял с черепахой. Миссис Дрейк,
с другой стороны, не скрывала своего презрения к здоровому мужчине,
который, казалось, считал Уиндворд-Хаус отелем, где он мог бесплатно
питаться и жить. Она
постоянно напоминала Джорджу, что у неё нет денег, чтобы оставить их ему, и что, когда она уйдёт, он окажется в зависимости от благотворительности; но Джордж
Она попросила его не беспокоиться, так как он не собирался пережить кого-то, кто был так добр к нему. Затем миссис Дрейк заявила, что, по её мнению, в будущем он будет отделён от своего дяди и от неё самой, и уже за одно это ему должно быть стыдно. И Джордж признался, что ему стыдно, но даже постоянное чувство стыда, по его мнению, было лучше, чем разлука с дядей и тётей в этой жизни.

У миссис Дрейк была веская причина не настаивать на отъезде Джорджа.
Врачи предупредили её, что огромный рост капитана не идёт ему на пользу
симптом: во время своего последнего плавания он был найден без сознания в своей
каюте; и хотя впоследствии он заявил, что это был всего лишь приступ
истощения, который легко объяснить привычкой его первого помощника
отвечать ему, тем не менее это было воспринято как тревожный сигнал,
сделавший необходимым его отстранение от должности. Даже бесполезный Джордж мог бы
оказаться полезным, если бы подобный приступ истощения охватил капитана в его
доме.




 Глава II

ДЕНЬ ВЫСТАВКИ В ДОМЕ УИНДВАРД


«Особняк и прилегающая территория будут открыты для посещения в воскресенье
во второй половине дня, с трёх до пяти часов, для осмотра
редких и ценных предметов старины, собранных во время многочисленных
путешествий капитаном Фрэнсисом Дрейком, который лично проведёт экскурсию. Поскольку
ковёр в зале имеет неоценимую ценность, так как раньше покрывал пол во
дворце Йылдыз, убедительно просим посетителей вытирать ноги.

— Кажется, ты забыл, Уильям, — сказала миссис Дрейк, когда её муж
опубликовал это объявление, — как ты купил этот кусок ковра на
аукционе за восемнадцать пенсов. Тот кусок, что ты купил в Турции,
в спальне Бесси.

«Ах, да, моя дорогая, но с таким же успехом он мог бы находиться в зале, и для
целей выставки мы вполне можем представить, что он там», —
ответил самый способный из устроителей.

К двадцати минутам четвёртого, что было пунктуально для Хайфилда, у доски объявлений собралось приличное количество жителей деревни, словно в ожидании экскурсионного поезда: старики и молодые, женщины и дети, сбившись в кучу, как военнопленные, все очень серьёзные и взволнованные. Один маленький мальчик горько рыдал, потому что до него дошли слухи о другом маленьком мальчике, которого пригласили
за этими воротами и познакомил его с гигантской черепахой, которая с тех пор выглядела на удивление упитанной. Поэтому
он почувствовал огромное облегчение, когда капитан объявил, что из-за
размеров толпы, которая с каждой минутой становилась всё плотнее,
детей не пустят в этот день, но для малышей будет организован
отдельный день, когда они смогут поиграть в саду и покормить
животных. Это зловещее приглашение заставило мальчика заплакать
ещё громче.

Жёлтый Лист, который носил пальто не намного моложе его самого, как
Отец народа, родственник всех, кто жил в радиусе десяти миль,
первым вошёл в дом. Однако он был одет лучше, чем
Богатство, у которого, как считалось, был матрас, набитый золотыми и
серебряными монетами так плотно, что его нельзя было перевернуть без
помощи ломов. Добрый Пастух остановился на пороге, чтобы почистить
подошвы своих сапог ножом. Пухлый Философ нервно расстегнул
одолженную у кого-то рубашку. Дамы надели все свои лучшие наряды.

"Теперь вы, дамы и господа, стоите в зале Виндварда
— Дом, на бесценном ковре, который бывший турецкий султан использовал в качестве
молитвенного коврика, — начал капитан.

 — Должно быть, он был религиозным джентльменом, — одобрительно сказал Жёлтый Лист,
постукивая тростью по вытертым местам.

 — И любил спокойно покурить, — добавил Косой Джек, указывая на
дыры, явно оставленные концами сигар.

— Какого размера должен быть этот приход Йылдыз? — спросил Добрый
Пастырь.

"Дворец, мой дорогой старина. Это турецкий Виндзорский замок, где
султан молится, курит и подписывает смертные приговоры своим подданным-христианам.

"Удивительные маленькие комнаты", - коротко заметил Коренастый Философ.

"Турки не покрывают полы целиком, как мы", - объяснил
капитан. "Когда султан хочет помолиться, они расстилают вот такую циновку
перед троном, и он опускается на нее. Когда он закончил молиться, они
закатать в циновку и выбросить ее в окно, ибо султан не
использует одному ковру в два раза. Я случайно проходил мимо его окна, когда выбросили этот коврик, так что я поднял его и убежал с ним, хотя закон запрещает христианам
Турция не должна прикасаться ни к чему, на что хотя бы взглянул султан.

 — Разве они не пытались вас остановить? — спросила дама.

 — Пытались, — мрачно ответил капитан. «Хотя хвастовство не в моём духе, они пытались меня остановить — армейские офицеры, государственные министры, придворные чиновники, люди на улице, — но у турок огромные носы, а у меня необычайно большой кулак; и когда одно большое нечто, моя дорогая, нацеливается на другое большое нечто, они обязательно столкнутся. Вы всё ещё видите пятна крови на ковре», — заявил капитан, указывая на угол, где Бесси опрокинула полироль для мебели.

«Как бы я хотела, чтобы бедный Уильям не читал так много газет», — вздохнула миссис Дрейк на заднем плане.

 «А теперь, мои дорогие друзья и соседи, — продолжил шоумен, воодушевляясь своей работой, — хотя я и осознаю свою ничтожность, я прошу вас обратить внимание на родословную моей семьи, оформленную в английском дубе и прекрасно украшенную в национальных цветах одним из наших ведущих художников. Как видите, всё начинается с имени моего прославленного предка, сэра Фрэнсиса Дрейка, могущественного адмирала, который почти в одиночку отправил испанскую «Непобедимую армаду» на дно Ирландского моря.
С тех пор глава семьи носит имя Фрэнсис: то же имя, дамы и господа, и тот же неустрашимый дух. Бояться хвастовства больно любому члену семьи Дрейк, но я бы сказал: дайте мне Ирландское море и несколько английских кораблей; дайте мне враждебный флот, с которым столкнулся мой бессмертный прародитель... мой нетленный прародитель... мой вечный прорицатель — вот как это называется,
дорогие люди, — и если вы думаете, что я хвастаюсь, то мне очень жаль, что вы так
плохо отзываетесь о мужестве и отваге жителей Девоншира.

 «Вы забыли упомянуть, что можете сделать с вражеским флотом».
— напомнил Косой Джек.

"Отправьте его на дно, — прорычал капитан.

"Я не могу слушать, когда он заговаривает о родословной, — пробормотала миссис
Дрейк.  — Он не вспомнит, что всё это выдумал.  И он заставил меня пообещать, что Фрэнсиса
наградят на надгробии.

— «Королева Елизавета тоже была одной из ваших потомков?» — с благоговением спросил Добрый
Пастух.

"Не совсем: она не была тем, кого вы бы назвали одним из моих
предков, — объяснил Капитан. — Её прославленное имя здесь
вставлено в скобки в качестве указания на то, что Дрейки не претендуют
быть королевской крови; но, как вы помните, королева Елизавета
посвятила сэра Фрэнсиса в рыцари, и в семье существует приятная традиция
, что она когда-то флиртовала с ним.

"Разве это не чудесно!" - ахнула одна из дам.

Они вошли в гостиную, где Джордж давил мух пробкой
об окна. У него была привычка проявлять какую-то активность
когда его дядя был поблизости.

«Картины, — продолжил капитан, — в основном являются хорошими образцами
олеографической школы, с добавлением то тут, то там изящной гравюры, взятой из
в иллюстрированной прессе: морские пейзажи, изображающие волны, разбивающиеся о скалы, занимают видное место. «Юная леди, собирающая подсолнухи», была написана моей женой в возрасте семнадцати лет и является единственным сохранившимся образцом того периода.

 «Цветы — это георгины», — несколько резко поправила миссис Дрейк.

 «Моя дорогая, любой, кто знаком с нашими простыми придорожными растениями, может с первого взгляда сказать, что это они». Боюсь, дамы и господа, единственные цветы, которые я могу назвать с абсолютной уверенностью, — это актинии и медузы.
Дедушкины часы уникальны, — поспешил добавить капитан. — Они бьют
Часы отбивают время на гонгах, звонят в колокола, а также оснащены бирманским инструментом, который воспроизводит приятную музыку в четверть часа. Такие часы избавляют от неестественной тишины в полночь и будят слуг. К корпусу прикреплен барометр; этот анемометр измеряет скорость сквозняка между дверью и окном, а горящее стекло показывает, сколько солнечного света попадает в эту часть комнаты за день. Дважды за двадцать четыре часа эта деревянная
фигурка наматывает на себя железный груз, который, отделившись в определённый момент,
точка, падает на детонирующее вещество, содержащееся в этом железном сосуде.
Взрыв происходит в полдень и в полночь.

«А, теперь я знаю, что это не всегда кошки», — пробормотал Пухлый Философ,
живший примерно в сотне ярдов от них.

"Примерно на четыре часа позже, не так ли, капитан?" — заметил Косой Джек.

— «Они не претендуют на то, чтобы быть часами, — ответил капитан. —
Любые обычные часы покажут вам время. Эти делают больше — они обучают и
развлекают. Они поддерживают в нас жизнь по ночам. Мне нравятся часы, которые
сообщают о себе. В прошлое воскресенье вечером, когда я был в церкви, я отчётливо
услышал
взрыв, часы отстали на семь часов, и это показалось мне
очень домашним звуком ".

"Надеюсь, миссис Дрейк не нервничает", - сказала одна из дам.

"Нет, конечно", - последовал ответ. "Я десять лет прожил по соседству с одним из
профсоюз залы. Я найти его очень тихо здесь".

"Я думаю, это были бы другие часы", - сказал Кроткий Пастух,
уставившись на дедушкину фигуру в углу.

"Нет, мой друг, это египетская мумия".

"Одно из тех, что устраивались в канун Рождества в добрые старые времена"
"что исчезло навсегда?" - воскликнул Желтый Лист с большим интересом.

«Не ряженый, а тело, труп — высохший и сморщенный», — объяснил
капитан.

 «Почти такой же, как я», — пробормотал Жёлтый Лист, в то время как некоторые женщины
закричали, а некоторые захихикали. Одна надеялась, что существо было мертво,
другая ужасно боялась, что это было убийство, а третья надеялась, что ей не придётся украшать какую-нибудь гостиную, когда её заберут.

— Он что-нибудь умеет, капитан? — петь и танцевать или предсказывать погоду? — спросил Косой Джек.

 — Это дело вкуса, но я бы не стал использовать трупы в качестве мебели, — заметил Философ.

— Я вот что хочу сказать, — прокомментировал Уоллоуэр в «Богатстве», — если бы я стал выкапывать тела с церковного кладбища и продавать их людям как подлинные древности, ко мне бы пришёл полицейский.

— Вы не должны выкапывать христиан — это богохульство, — сказал капитан.
«Этот парень был языческим царём, одним из тех фараонов, о которых вы читали в
Библии, и он умер тысячи лет назад. Возможно, он знал Иакова и
Иосифа, а я купил его за пять шиллингов».

«Разве это не чудесно!» — воскликнула дама.

«Это делает детей Израиля по-настоящему удивительными», — признал
Добрый Пастырь.

«Замечательная вещь, занимающая центральное место на каминной полке, — это
русская икона. Раньше она висела на квартердеке боевого корабля,
который затонул на Балтике», — продолжил капитан.

"Полагаю, она полезна для навигации, — предположил
Философ.

"Это то, что русские называют священной картиной. Они молятся таким вещам, — сердито закричал капитан.

"Здесь странная куча старых вещей", - сказал Кроткий Пастух.

"Несколько предметов просто бесценны", - заявил владелец. "Эти две
вазы, например. Они были похищены из королевского дворца в Пекине
английский моряк, который хотел подарить их своей возлюбленной, но, поскольку он не мог носить их с собой, он продал их мне за десять шиллингов. Один американский джентльмен предложил мне за пару сотню фунтов, но я не расстался бы с ними и за пятикратную сумму. Эти синие драконы покрыты глазурью, которая сейчас считается утраченным искусством. Это собрание картин тоже из Китая: их более пятидесяти, и каждая из них изображает один из видов пыток,
которые обычно применялись китайскими судьями к людям, попавшим в
перед ними, обвинённые в таких проступках, как неуплата местных налогов или вежливое обращение с иностранцами. Вот обычное наказание за то, что не вылизал пыль, когда проезжал большой горшок, — насадить на три кола над медленным огнём без возможности штрафа.

 «Приятные картинки, на которые можно посмотреть воскресным вечером», — сказал Косой Джек.

«Любопытно изогнутый шип, очень похожий на железо и почти такой же тяжёлый, как этот металл, подарил мне один египтянин, который сказал, что нашёл его в Ассирийской пустыне», — продолжил он.
Капитан с несколько меньшей уверенностью: «Предполагается, что это рог
вымершего животного — единорога, но я не могу этого гарантировать. По словам
одного моего приятеля, который когда-то плавал со мной, — он много знал о животных
и получал призы на выставках собак, — у единорога был полый рог, а этот, как видите, цельный».

 «Египтянин вас перехитрил, капитан. Это железо, и на нём есть отметина, которая, как мне кажется, похожа на корону, — заявил Уоллоуэр из Уоллоуэра,
который разбогател, став колесным мастером.

 — Разве это не доказывает, что оно настоящее? Разве это не лев и единорог
— девиз английской короны? — спросил Жёлтый Лист.

"У зверя не было бы короны на роге, когда он
вздохнул бы, — сказал Косой Джек.

"Я не так уж в этом уверен. Я видел отметины на роге барана, — ответил
Добрый Пастух.

«В природе есть удивительные вещи», — сказал капитан. «Когда я был у берегов Южной Африки, я видел, как большая рыба выпрыгнула из воды, забралась на дерево, наелась фруктов, а затем вернулась в родную стихию. Возможно, единорог был одним из них».
сторонники королевского герба, потому что у него на основании рога была отметина в виде короны.

«Некоторые люди говорят, что единорогов никогда не существовало», — заметил Неказистый
Философ.

«Многие верят, что сотворение началось после их рождения», — резко возразил
Капитан. «Лев и единорог — королевские звери Англии, — это знает
каждый ребёнок, — и когда всех львов отстреляют, многие люди скажут, что таких существ никогда не существовало. Если единорогов никогда не было, то откуда у нас изображения этого зверя? Откуда мы знаем, как он выглядел? Откуда мы знаем его название и откуда мы знаем, что у него было
только один рог торчит у него посреди лба?

"Вот так и разговаривают с неверующими", - усмехнулся Желтый Лист. "Я
нисколько не сомневаюсь, что в этом приходе полно единорогов; да, и львов, и
четвероногих тигров, а также аллигаторов.
Хайфилд, хотя я, кажется, не могу вспомнить ни одного из них.

— Это, конечно, железный шип, и сделан он в Бирмингеме, —
прошептал Уоллоуэр в «Богатстве» своему ближайшему соседу.

 — Маленькое существо в этом стеклянном ящике — чучело русалки, которой,
как предполагается, около трёх месяцев, — продолжил капитан, указывая на
искусно подделанный предмет, состоящий из верхней части обезьяны и
хвоста хека. «Я сам не видел его живым, но житель Суматры, у которого я его купил, рассказал, что нашёл его на скале во время отлива, и он жалобно звал свою мать. Он взял его домой и пытался выкормить ослиным молоком, но бедняжка прожил недолго. Он был слишком молод, чтобы проявлять какой-либо интеллект.

«Возможно, из-за ослиного молока он чувствовал себя немного глупо», — предположил
Джек-Косой.

"Не кажется ли вам, что это похоже на рабство — покупать его?" — спросила
мягкосердечная матрона.

«И немного кощунственно было бы фаршировать бедную крошку?» — пожаловалась
другая.

"О нет, мои дорогие дамы. У этих созданий нет бессмертных душ, —
ответил капитан.

"Откуда нам знать? — спросил Пухлый Философ.

"Только существа, которые могут молиться, обладают бессмертными душами, —
благочестиво заявил капитан. «Когда мы молимся, мы преклоняем колени. Русалки не могут преклонять колени, потому что у них нет ног».

«Раньше в классной комнате висела картинка с верблюдом на коленях», —
начал Косой Джек, но капитан поспешил к следующему заинтересовавшему его предмету — табакерке, инкрустированной разными породами дерева.
«Перламутровый.

"Трагическая и загадочная реликвия Французской революции, найденная в руке герцога, когда его тело выносили для погребения," — сказал он самым внушительным тоном. "Считается, что у этой шкатулки удивительная история, но её не открывали со смерти первоначального владельца."

"Не могли бы вы продолжить и рассказать нам всё об этом?" — попросил Жёлтый Лист.

«Тайна этого ящика в том, что никто не знает его историю», — таков был ответ.


"Почему бы вам не открыть его, капитан?"

«Вторая тайна этого ящика в том, что секрет его открытия — это
потеряно. С обеих сторон одинаково, так что не поймёшь, где верх, а где низ.

"Я бы открыл 'ен достаточно быстро," — сказал Уоллоу в «Богатстве».

"И разбил бы все эти прекрасные жемчужины вдребезги!" — возмущённо воскликнула дама.

"'Было бы жаль портить пару загадок," — сказал Косой Джек.

«Вот что я об этом думаю. В таком виде эта табакерка — по-настоящему романтическая старинная вещь, но если мы узнаем её историю, которая, как заверил меня один джентльмен в Париже, весьма удивительна, хотя и совершенно неизвестна, она может потерять значительную часть своей ценности. Я взял с вас плату за беспокойство».
моя жена должна будет вручить эту шкатулку президенту Французской Республики
после того, как меня заберут у неё. Она не обязана вручать её лично,
но может либо отправить её заказным письмом, либо передать его
Превосходительству послу Франции в его официальной резиденции по
назначению, в зависимости от того, что ей больше по душе, — любезно сказал капитан.

Было выставлено несколько диковинок, запечатанных в бутылках, а затем
Уоллоу в Вельте произнёс небольшую речь, которую подготовил заранее. Он начал с того, что его дом стоял у
сад Уиндворд-Хауса, и продолжил объяснять, как однажды вечером, когда сгущались тени, его душу успокоили далёкие звуки прекрасной музыки. Его жена, которая не разбиралась в гармонии,
осмелилась приписать эти звуки соперничающим хорам кошек на крыше и сов на деревьях; его суеверная тёща
приписала всё это пикси; его сентиментальная дочь дошла до того, что предположила
присутствие ангелов. Но он был убеждён, что звуки доносились из Уиндворд-Хауса. И в конце он взмолился
Капитан, развлеките компанию несколькими композициями на своём
граммофоне.

Капитан Дрейк ответил, что ничто столь банальное никогда не нарушало
тишину его жилища. «Здесь звучит классическая восточная музыка», — сказал он,
подходя к большому чёрному ящику на позолоченных ножках и открывая крышку. «Дамы и господа, это музыкальная шкатулка, которая раньше принадлежала индийскому правителю и была подарена мне в знак благодарности за услуги, которые я не могу упомянуть, не хвастаясь своим благородством, которое
Это была одна из фраз, прозвучавших во время церемонии вручения.
Махараджа предложил мне на выбор три подарка: юную леди, слона и эту музыкальную шкатулку. Поскольку я уже был женат и на моём корабле не было места для громоздкого питомца, я — к некоторому удивлению моего щедрого благодетеля — выбрал музыкальную шкатулку. В мире есть только две такие шкатулки: одна принадлежит Далай-ламе
Тибет, в то время как другой, к сожалению, покоится на дне
Атлантического океана. Маленькие фигурки, одетые как китайцы, — эти шкатулки были сделаны
в Китае, но это искусство теперь утрачено — играть на разных инструментах в
стиле военного оркестра. В такой маленькой комнате, как эта, музыка
звучит несколько резко, но, когда её слышишь в саду, она, как сказал наш друг,
изысканно прекрасна; тем более когда попугаи поют в унисон.

«Я думал, попугаи похожи на женщин; они просто разговаривают», — сказал
Философ.

«Они не поют, как соловьи», — признал капитан. «Но их
ноты очень приятно сочетаются с инструментальной музыкой. Прежде чем мы выйдем на улицу, я заведу шкатулку, но есть ещё одна интересная реликвия, которую я
Я должен показать вам. Эта звезда под стеклом, хотя её лучи теперь, к сожалению, потускнели, когда-то украшала герб Его Величества короля
Георга Первого. Её история подробно изложена на пергаменте под ней. Признаюсь, она выглядит на два пенса, но вы должны помнить, что она была сделана в Германии, где всегда любили дешёвые украшения, которые можно было носить при дворе, а потом вешать на
рождественские ёлки, чтобы развлечь детей. Согласно этому пергаменту,
который предоставляет нам документальное свидетельство, почерк несколько
размыто, так как я был вынужден писать необычайно плохим пером — эту звезду носил Его Величество по прибытии в Англию. Фрейлина, в обязанности которой входило протирать королевские украшения, однажды взяла не ту склянку и вместо обычной чистящей смеси использовала своё бесподобное средство для кожи. Когда все украшения почернели, она отдала их еврею и сказала королю, что ей очень жаль, но она случайно уронила все его ганноверские украшения в раковину. Я не могу сказать вам, что он сказал, когда его предупредили за месяц, но
вероятно, ему было всё равно, потому что он мог купить звёзды, кресты и орлов оптом у производителей игрушек в Шварцвальде за наличные.

"Эта конкретная звезда была очищена запатентованным способом и продана портному, который пришил её к великолепному пальто, сшитому им для молодого
Герцог, который только что получил титул, через какое-то время передал
мундир и звезду своему камердинеру, а тот отдал их шарлатану-врачу,
известному как изобретатель некоего лекарства от катаракты. К тому времени,
когда его вызвали, он уже сделал слепыми около двадцати человек.
чтобы навестить знатную даму; и когда зрение этой дамы было потеряно,
её родственники предложили шарлатану либо насильно лечить его глаза своей мазью,
либо убираться из страны. Вскоре он принял решение, продал плащ и звезду разносчику и вернулся в
Германию, где поступил на дипломатическую службу и ослепил ещё больше людей.

«Торгаш добрался до Шотландии и, встретив на дороге очень потрёпанного старика, продал ему пальто и звезду после самого ожесточённого торга, который он когда-либо вёл в своей жизни. Этот старик оказался
он стал первым герцогом во всей Шотландии, и ему пришлось купить парадную одежду,
так как ему было велено явиться ко двору. Когда он добрался до Лондона в
своей ветхой старой карете, он почистил Звезду, надел камзол, немного
подкрасил швы, а затем отправился во дворец, где застал короля
играющим в домино с одним из английских герцогов. «Боже мой!»— воскликнул его величество, — у его светлости моя старая звезда. Я знаю, что она моя, потому что она была сделана в славном старом Шармани. Шотландец пытался объяснить, что звезда была сделана на заказ деревенским кузнецом, когда английский герцог
«И он одет в одно из моих старых пальто!» В этом месте рукопись резко обрывается.

"Такова истинная английская история этой старой «Звезды», которую я купил за шесть пенсов у моряка, в чьей семье она была семейной реликвией на протяжении последних двухсот лет."

"Разве это не чудесно!" воскликнула дама.

«Кажется, это делает их, старых королей и друидов, такими же прекрасными, как и мы», — пробормотал Жёлтый Лист.

Капитан повел гостей в сад, а Джордж, с трудом собрав горсть дохлых мух, последовал за ними, готовый
поддержать своего дядю, если потребуется, но ещё больше ему хотелось поддержать
себя.

"Мои кошки знамениты," — сказал капитан, подходя к зданию, которое когда-то было конюшней, а теперь было разделено на два отсека: один с сетчатым фасадом для летнего использования, а другой — закрытый и тёплый для зимнего проживания. "Теперь мне удалось получить высокоинтеллектуальное животное, сочетающее в себе грациозность бобрачистокровный персидский кот с
агрессивной ловкостью британского вида. Последние двадцать лет я
поставлял кошек на корабли торгового флота и тем самым спас
большую часть торговли в этой стране, поскольку одна крыса за
один день уничтожит скоропортящийся груз на пять шиллингов, в то
время как один кот моей породы с лёгкостью уничтожит пятьдесят
крыс, не говоря уже о бесчисленных мышах, за тот же период. Если вы посчитаете,
что шестьдесят кошек, скажем, поставляемых мной ежегодно, каждая из которых стоит
пятьдесят крыс, опять же не считаясь мыши неисчислимое множество, каждый день; если вы
добавить десяток кошек поставлены, опять мне, для верфей и пользовательские дома
кишмя кишат паразитами, и каждый делает крыса повреждения
степень несколько шиллингов в день, с небольшими паразитами делать то же
в зависимости от размера и мощность челюсти; если вы будете добавлять шестидесяти кораблей до двенадцати
верфи, и добавить, скажем, двадцать кошек, поставляемых из моего запаса
иностранных государств, расплата в таких случаях во франках или долларах вместо
шиллингов, и учетом различного тоннажа
суда или размеры верфей, если вы помните, я также поставлял большинство кошек, которых в настоящее время используют для уничтожения крыс и мышей на кораблях Королевского флота; и если вы включите в свою оценку грималкин, которых я продал или подарил мельникам, кладовщикам, оптовикам и торговцам провиантом...

— Полагаю, капитан, это будет примерно четверть миллиона фунтов в год,
не считая шиллингов и пенсов, — вмешался Косой
Джек, чтобы избавить капитана от очевидных затруднений.

"Это умеренная оценка, но я её принимаю. Четверть миллиона
миллион фунтов стерлингов ежегодно в течение двадцати лет, друзья и соседи! Разве я
не внес свой вклад в ликвидацию государственного долга?"

"Кошки - это не то, что вы могли бы назвать почти вымершими животными, такими же, как они"
единороги. У нас больше дома, чем мы знаем, что с ним делать", - робко заметила
одна дама.

"В основном мы их топим", - заметила матрона, которая выглядела способной на это.
это.

— Не такие кошки, как эти, — последнее достижение научной селекции, —
крикнул капитан.

"О нет, сэр! Наши-то уж точно не породистые, —
сказала робкая леди.

"А разве обезьяны их не дразнят, капитан? —
спросил Добрый Пастух.

«Обезьяны достаточно умны, чтобы понять, что мои кошачьи славятся своими когтями. Под этим деревом, — продолжил капитан, — примерно в трёх шагах от моего племянника, вы видите гигантскую черепаху, которая является величайшей древностью, которой я владею, — после, конечно, египетской мумии. Эта черепаха, друзья мои, жила в этом мире последние пятьсот лет».

— Разве это не чудесно! — ахнула дама.

 — Я поймала его на пляже одного из Галапагосских островов, где он
только что отложил яйцо.

«Он несёт яйца! Тогда я могу только сказать, что он самая забавная старая птица, которую я когда-либо видела», — воскликнула дама, известная своей домашней птицей.

 «Как вам удалось заполучить его свидетельство о рождении, капитан?»
 — спросил Косой Джек.

«Черепахи живут вечно, если их не трогать, — это общеизвестный факт», —
пробормотал капитан, несколько озадаченный. «Вы можете определить их возраст, просто взглянув на панцирь. У этой черепахи панцирь накрыт брезентом, чтобы газетные вырезки не смыло дождём, но если его снять, вы увидите, что панцирь
— жёлтая. Это хорошо известный научный факт, что панцирь черепахи в течение первого столетия её жизни чёрный, в течение следующих двухсот лет приобретает голубоватый оттенок, а когда приближается к огромному возрасту в пятьсот лет, становится пятнистым с жёлтым оттенком.

 — Как и я, — печально сказал Жёлтый Лист.




 ГЛАВА III

 КАПИТАН СОЗДАЁТ ИСТОРИЮ


Однажды Джордж вошёл на церковный двор и повернулся лицом к большому
плакучему клёну, решив прислониться к нему спиной. Он давно
любовался широким стволом и гладкой корой, но его
Попытка добраться до дерева полностью провалилась, потому что оно стояло на
малопосещаемой стороне кладбища и было окружено зарослями ежевики и крапивы
глубиной в несколько ярдов.

 Решив как-нибудь добраться до этого платана, Джордж пожаловался дяде на отвратительное состояние кладбища, и капитан
Дрейк сделал выговор викарию за то, что тот «позволил местам упокоения наших
исторических предков превратиться в непроходимые джунгли»; и викарий снова
попросил дьячка отказаться от паба, а дьячок заявил
во всём приходе не было такой ежевики, которую можно было бы собрать
с этих зарослей.

На этом бы всё и закончилось, если бы не капитан Дрейк, который
посетил эту территорию, исследовал её на расстоянии пятнадцати футов от платана,
затем созвал прихожан на собрание и с помощью схем показал, как
передовая линия крапивы так быстро продвигалась в северо-западном
направлении, что угрожала главному подходу к ризнице;
в то время как заросли ежевики уже достигли безымянной алтарной гробницы,
на которой местные жители по традиции оставляли свои инициалы.

До тех пор никто не осознавал серьёзность угрозы, исходящей от сорняков; как заметил Толстяк-Философ, все они спали и, таким образом, оказались не готовы; но когда прихожане осознали это, была быстро собрана армия для борьбы с сорняками; крапиву выпололи, а ежевику выкорчевали; эта часть церковного двора была открыта для публики, и Джордж обрёл своё место упокоения рядом с платаном.

Он несколько раз прислонялся к нему, прежде чем его взгляд упал на
надпись, которая показалась ему знакомой, хотя и была покрыта мхом и
жёлтый лишайник. Поскольку надгробие находилось не более чем в трёх ярдах от него, он
смог без особого труда добраться до него. Улёгшись на дёрн,
он собрал все силы, чтобы открыть свой карманный нож и соскрести
лишайник, пока до него не дошло значение этого открытия.

 Позже в тот же день Жёлтый Лист встретил Косого Джека и сказал: «Я видел, как мистер Дрейк бежал по улице со всех ног сегодня утром. Если бы я
не видел своими глазами, я бы не поверил.

«Я тоже видел своими глазами», — ответил Косой Джек. «И всё равно я не верю».

Капитан Дрейк тоже убежал бы, если бы его было меньше. Джордж никогда не был лжецом — у бедняги не было воображения, и он редко брал в руки газету, — но его история казалась слишком невероятной, чтобы быть правдой. Они
дошли до недавно обнаруженного надгробия; капитан прочитал надпись и дрожащим от волнения голосом пробормотал: «Амелия
Дрейк, с фермы Блэк-Анкор, в этом приходе».

Часть камня, на которой была высечена дата её смерти, погрузилась в
землю.

"Джордж, дружище," воскликнул капитан, "это могила моей давно потерянной
прабабушки."

«Нехватающее звено», — добавил племянник с радостной уверенностью человека,
собирающегося договориться о кредите.

 «Теперь наша родословная завершена. Я уверен, что мой отец рассказывал о слухах, которые утверждали, что его бабушку звали Амелия; и теперь мы узнали, что она жила в этом приходе, на ферме Блэк-Энкер, которая, без сомнения, перешла к её мужу, который, согласно родословной, вероятно, погиб в море, от прямого потомка великого основателя. Название фермы подтверждает это. Понимаете, Джордж, речь идёт о чёрном якоре, новом, только что просмолённом якоре, а не о
старый ржавый красный. Я должен почистить камень. И мы проявим
уважение, посадив здесь розы.

«Если бы не я, эту могилу никогда бы не нашли», —
сказал Джордж, готовый предъявить свидетельство о своём банкротстве.

"Это правда, мой мальчик. Это лучшая работа, которую ты когда-либо делал в
своей жизни.

«Квалифицированный труд тоже», — напомнил Джордж, продолжая рекламировать себя.

 «Я не забуду», — пообещал его дядя.

 Ферма «Чёрный якорь» располагалась примерно в двух милях от центра
деревни. Это было не самое привлекательное место, состоящее из жалкого маленького
Соломенный дом; конюшня и сарай с глинобитными стенами, подпертыми деревянными балками; и полдюжины полей, на которых в изобилии росли осока и папоротник. Здесь жили люди по фамилии Слэк; мужчина был хромым карликом, который иногда пытался работать, но, честно говоря, предпочитал браконьерствовать; женщина ходила в лохмотьях и просила милостыню; а дети были маленькими дикарями, которых отец не пускал в школу, а мать научила воровать.

Капитан не пал духом, когда посетил дом своих
предков и обнаружил лачугу, но написал владельцу, чтобы тот
Я навёл справки, поговорил с викарием, просмотрел церковные книги и
обратился к «Жёлтому листу».

 На письмо ответил адвокат, который выразил сожаление, что никогда не слышал о семье Дрейк. Викарий упомянул, что фамилия Энкер часто встречалась в округе и, несомненно, была искажённой от «Анхорет», что означало человека, который стремился к праведности, удалившись от мира греха. Он считал вероятным, что на этом месте раньше находилась келья отшельника, который выделялся своим чёрным плащом.

Хотя капитан целыми днями и ночами листал архивы, он не смог найти ни одной записи о своей семье, большинство членов которой, как он был уверен, погибли в море, если не считать похорон Амелии Дрейк. «Жёлтый
лист», проведя несколько дней в состоянии медитации, отчётливо
вспомнил предание о женщине (капитан поблагодарил его за слово «женщина»), которая много лет жила одна на ферме «Чёрный якорь», не принимая гостей и покидая дом только для того, чтобы пополнить запасы жидкого утешения. Конец ее истории был таким неприятным
он не хотел зацикливаться на этом, но, судя по всему, эту даму наконец-то обнаружили готовой к похоронам, и, согласно отчёту, было жаль, что её не нашли раньше.

 И всё же капитан не хотел отчаиваться.  Его благородство не позволяло ему отрекаться от памяти о своей прабабушке,
хотя он считал ужасно печальным, что она так низко пала. Если она,
во время повторяющихся приступов временного помешательства, опорочила
великое имя, то он придал ему блеск. Если прежняя загородная резиденция сэра
Фрэнсис Дрейк впал в нищету, и его обязанностью было восстановить его состояние несколькими волшебными взмахами пера. Он решил посвятить оставшиеся годы своей жизни написанию «Истории прихода Хайфилд».

"Викарий был не совсем неправ, любовь моя," — заметил он миссис
 Дрейк. «Он связывает название «Чёрный якорь» с отшельником, который носил тёмную одежду, и, без сомнения, он прав. Моя несчастная прабабушка действительно жила там совсем одна, и суеверные жители этого
Приход. И нам не стоит удивляться, обнаружив, что она всегда носила чёрное — шёлк или бархат, я полагаю, — последние жалкие остатки былого величия. Полагаю, это общеизвестный факт, что пожилые дамы обычно носят чёрное.

 Как составитель истории, капитан был во многом хорошо подготовлен. Он писал быстро, что было очень важно, потому что даже самая незначительная глава из жизни прихода требовала огромного количества слов. Он обладал даром делать прошлое реальным, потому что у него было богатое воображение. Уверенность в своих силах освобождала его от
рабское следование фактам, которые не могли служить никакой полезной цели.
 Понимая, как важно сосредоточиться на какой-то конкретной особенности,
чтобы повествование было непрерывным, он без труда выбрал эту особенность. Ключевая мысль всей работы была озвучена в первом предложении:

«Хотя приход Хайфилд малоизвестен англичанам и занимает очень маленькую часть карты, будучи полностью исключённым из стандартного атласа, используемого в школах, — на наш взгляд, неоправданно, — он, тем не менее, должен навсегда остаться знаменитым благодаря
его связи с возвышенным именем Дрейка».

Первая глава была посвящена уничтожению испанской «Непобедимой армады».
Во второй главе рассказывалось о прибытии сэра Фрэнсиса Дрейка в
Приход Хайфилд, подробно описывающий покупку им участка и возведение величественного особняка, от которого, к сожалению, ничего не осталось, кроме нескольких фрагментов, «полных сладостных воспоминаний о елизаветинской эпохе». Участок по-прежнему назывался Блэк-Энкер, что, несомненно, было названием, которое великий адмирал дал своей загородной резиденции, потому что считал её местом, куда он мог бы удалиться.
от мира, где он мог размышлять в уединении на лоне природы, где
он мог отдохнуть или, выражаясь морским языком, «бросить якорь». Именно
здесь его посетила королева Елизавета, и, по словам некоторых
авторитетных источников, заслуживающих серьёзного внимания, именно
здесь, а не в Лондоне, королева удостоила этого великолепного
защитника своего трона рыцарского звания.

Третья глава была полностью посвящена королевскому визиту, о котором, к счастью,
традиция не умалчивала. Действительно, было несложно проследить за
продвижением королевы к кульминационной точке, которой
Несомненно, Хайфилд-Мэнор, как в те дни называлась ферма Блэк-Энкер, располагалась в соседних приходах, в каждом из которых были поместья, некоторые из которых сохранились до наших дней, но большинство пришло в упадок. В каждом из них королевская особа наслаждалась несколькими часами сна.

 Этой привычке Елизаветы было посвящено несколько страниц. Она, очевидно, не могла проехать больше пяти миль, не отправившись спать.
и в них автор стремился доказать существование какого-то недуга,
своего рода дорожной болезни, которая, без сомнения, усугублялась суровыми условиями
дороги и постоянные толчки в карете, так что сопровождавший их врач
чувствовал себя вынужденным советовать своей королевской пациентке
спать в каждой деревне, через которую она проезжала.

 Особенности монархов, как заметил автор, более заметны,
чем добродетели или пороки обычных людей. Нервозность короля
Карл Второй был не менее примечателен, чем королева Елизавета,
страдавшая от повторяющихся приступов сонливости: он постоянно прятался в
буфеты, стоял за дверями или взбирался на дубы из-за болезненного страха
перед тем, что на него будут смотреть. Король Карл прятался
в шкафу в пределах прихода Хайфилд, но это не следует считать совпадением, поскольку тщательное изучение местных традиций выявило тот факт, что везде, где королева Елизавета спала в лучшей кровати в поместье, король Карл взбирался на дерево (обычно на дуб черешчатый, Quercus robur) в саду. Поскольку автор имел дело только с приходом Хайфилд, он не стал бы перечислять деревни в одном только Девоншире, которые утверждали, что у них есть подушки, на которых отдыхала Елизавета
чтобы она могла отдохнуть, но он был доволен тем, что подушка Хайфилда
хранилась в том же шкафу, что и у Чарльза, когда тот был в уединении. Обе эти интересные реликвии были уничтожены, как обычно, огнём.

Четвёртая глава изобиловала родословными Дрейков, скопированными из
оригинального документа, имевшегося в распоряжении автора, и далее
следовал трогательный рассказ об Амелии, одинокой и эксцентричной
даме, которая была последней представительницей знаменитой семьи,
проживавшей в Хайфилд-Мэноре.
Можно с уверенностью утверждать три факта о ней: она была на редкость замкнутой, всегда носила чёрное шёлковое платье и была убита каким-то неизвестным негодяем ради ценных фамильных драгоценностей, которыми, как было известно, она владела. Казалось вероятным, что она была поэтессой, поскольку, согласно местной традиции, её часто можно было услышать поющей. А её любовь к кошкам, слабость, которая передалась её правнуку, была ярко выраженной чертой её характера.

Пятая глава стала триумфом литературного и художественного мастерства. Даже
Миссис Дрейк, которая не одобряла это начинание, потому что ей приходилось покрывать расходы на публикацию, была вынуждена признать, что, если бы Уильям не решил стать великим морским капитаном, другой Уильям, который зарабатывал на жизнь написанием пьес, возможно, лишился бы своего положения. Ведь ничто не могло быть более захватывающим, чем история о фамильном склепе, «наполненном костями и воспоминаниями о величайших веках британской истории», который сначала забросили, а затем
забытое и в конце концов заросшее ежевикой и крапивой: склеп, в котором, как
напоминает читателю, покоились не грубые предки жителей деревушки, а
члены семьи Дрейк; склеп, расположенный не в Эфиопской пустыне и не в
джунглях Абиссинии, а под дерном на английском кладбище неподалёку от
простого сельского Вефиля. Этот склеп был полностью утерян! Лето сменяло весну, осень предшествовала зиме, год за годом, а крапива разрасталась, и ежевика всё больше
захватывала освящённую землю, пока само место
Знаменитое хранилище было скрыто от глаз — это предложение является единственным литературным
огрехом в идеальной во всех остальных отношениях главе — и старейший обитатель
перестал рассказывать о его существовании.

Здесь «История прихода Хайфилд» прерывается несколькими главами, посвящёнными рождению, образованию, ранней борьбе, путешествиям, приключениям, успехам и отставке капитана Фрэнсиса Дрейка, а также рассказом о миссис Дрейк и её родственниках, с лестным упоминанием о Джордже Дрейке, эсквайре, который впоследствии прославился как исследователь Хайфилдского кладбища и первооткрыватель давно пропавшего
хранилище. Также было показано, как Провидение привело капитана в деревню, где когда-то жили его предки, и как «притяжение этого места было не чем иным, как серебряной нитью наследственной тяги, протянувшейся сквозь века, чтобы достичь золотой чаши его души». Миссис Дрейк возразила против этого предложения, и печатник переделал его ещё более странным образом, но Джордж поддержал мнение своего дяди о том, что поэтическая проза не может быть неуместной в произведении, посвящённом происхождению и развитию придорожной деревни.

В этом месте автор вставил в примечания несколько
замечаний, которые, по его словам, не имели отношения к сути его работы:
В «Книге Страшного суда» Хайфилд упоминается в одном досадном кратком предложении;
в церкви не было ничего интересного; дуба, который раньше
отбрасывал тень на деревенскую лужайку, больше не было; виды были
местными, очаровательными и разнообразными; в ручьях водилась рыба;
ботаники обнаружили бы осоку и вереск на прилегающих болотах; название
этого места, вероятно, произошло от двух англосаксонских слов,
означавших поле, расположенное на возвышенности.

Автор прибыл в тот судьбоносный день, когда Джордж, движимый своим интересом к садоводству, решил осмотреть великолепный экземпляр платана на южной стороне церковного двора и обнаружил, что его путь преграждают заросли, которые, к вечному позору прихода, были оставлены, чтобы скрыть «драгоценный памятник и колыбель британского превосходства на море». Миссис Дрейк ещё сильнее возражала против этого предложения, но капитан сослался на вдохновение и оставил его.

Далее последовал волнующий рассказ о «волне негодования, которая захлестнула
раскаленным железом по душам жителей деревни, когда их внимание было
привлечено к состоянию запустения, которое угрожало лишить их
очевидных преимуществ их собственного места захоронения, и быстро делало это
скорбящий не может уронить обжигающую слезу или благоухающий цветок
на могилу дорогого потерянного человека ". Яркая страница описывала
уничтожение ежевики и крапивы, вывоз пяти повозок с грузом,
последующий костер, в котором "эти эмблемы Тора и Водана растаяли
вспыхнули и рассеялись, превратившись в прозрачные клубы дыма".

К сожалению, стиль сбился, когда автор подробно описал
само открытие и представил себя главой семьи, преклонившим колени в смиренной благодарности
перед разрушающимся камнем, отмечающим священное место, где был похоронен Дрейк.

Работа включала в себя описание Уиндворд-Хауса, мебели, полный список антиквариата, среди которого из-за ошибки печатника оказались имена Кезии и Бесси, а также упоминание о кошках, обезьянах, попугаях и гигантской черепахе. Затем
Капитан Дрейк отложил перо, отодвинул потрёпанный словарь и, позвав жену и племянника, торжественно сообщил им: «Последние слова написаны. Я завершил своё существование книгой».

Несколько минут никто ничего не говорил. Автор явно боролся с эмоциями; миссис Дрейк приложила платок к глазам;
Джордж нервно улыбнулся и поиграл с монетами в обоих карманах. Кезию и Бесси позвали и сообщили им новость:
у прихода Хайфилд теперь есть своя история.

«Это, — мягко сказал капитан, — один из величайших моментов в захватывающей истории самой выдающейся семьи. Я чувствую себя так же, как, должно быть, чувствовал себя великий основатель, стоя с деревянной чашей в руке и глядя на сверкающее море». Затем он пробормотал: «Да благословит вас всех Господь» — и, спотыкаясь, вышел из комнаты.

Когда издатель прислал свою смету, миссис Дрейк не могла понять, как газету можно продать за полпенни. Самым дорогим был
тираж, который составлял тысячу экземпляров.
Копии стали для неё откровением, потому что она всегда считала, что
бумагу, как и нитки с булавками, можно получить бесплатно. Поскольку издатель
настоятельно требовал несколько иллюстраций с местными пейзажами, капитан
был вынужден пожертвовать из соображений экономии тремя главами
своих путешествий вместе со всеми ценными примечаниями. Когда
Джордж предположил, что история самого прихода, по-видимому, не была описана с той полнотой, на которую был способен капитан.
Старый джентльмен ответил: «То, что мы теряем в печатном виде, мы наверстаем в устном.
картинки. Я полностью согласен с печатником, мой мальчик: красота и
достоинство моей работы значительно возрастут, если добавить несколько
гравюр.

 Поэтому для этого тома сын почтмейстерши, который был мастером
фотографии, сделал шесть снимков, которые были воспроизведены
обычным способом на особенно ценной восточной бумаге. На фронтисписе
 был изображён капитан Фрэнсис Дрейк в характерной позе. На пяти других иллюстрациях
изображён Уиндворд-Хаус с юго-восточной стороны; современный вид Блэк
Ферма «Анкор»; Джордж Дрейк, эсквайр, обнаруживший пропавшее хранилище;
камень, обозначающий место расположения хранилища и носящий имя Амелии Дрейк; и
наконец, капитан Фрэнсис Дрейк в другой характерной позе, с
миссис Дрейк на заднем плане. Дама, переместившаяся за спину своего
мужа в момент экспозиции, полностью исчезла.

Было продано два экземпляра. Викарий купил одну из чувства долга, а
Мрачный Гибкот купил другую, чтобы выяснить, есть ли в ней
что-нибудь, что позволило бы ему подать иск за клевету.
Оба были разочарованы.




Глава IV

ПЕРЕМЕНЫ В ОБЩЕСТВЕ


Один врач обещал капитану Дрейку ещё восемнадцать месяцев жизни;
другой, менее щедрый, отказывался дать ему больше двенадцати; он
представил ему десять лет, а затем он умер не от естественных причин. Мрачный Гибкат наконец-то отомстил. Он убил капитана
Дрейк предстал перед жителями деревни при свете двух масляных
ламп, и вместо того, чтобы быть повешенным за это, он занял место
покойного и правил приходом, хмурясь, как в старые добрые времена, когда на этом месте стояли два старых коттеджа.
Теперь Уиндворд-Хаус стоял на прежнем месте; хотя у него хватило приличия присутствовать на похоронах своей жертвы и заявить, что он всегда уважал капитана, который, несомненно, принадлежал к тому классу смертных, которых вряд ли когда-нибудь снова увидишь.

 Война за право прохода привела к убийству. Мрачному Гибкоту принадлежало поле, по которому люди ходили с незапамятных времён, согласно свидетельству Жёлтого Листа, который был высшей апелляционной инстанцией во всех подобных делах. Когда откапывали каменный гроб или находили несколько римских монет, Жёлтый Лист неизменно привлекался к решению вопроса.
вопрос о праве собственности. Он мог бы признаться, что каменный гроб был
изготовлен до него, хотя и назвал бы имя каменщика и рассказал бы несколько
историй о чудаковатом прихожанине, который предпочёл такой способ
погребения. При этом он отчётливо помнил бы о бережливом фермере,
который уронил деньги, когда они провалились в дыру в его кармане. Жёлтый Лист заявил, что
пересекал это поле тысячи раз, когда был ещё бутоном, и добавил, что, если люди позволят Мрачному Гибкому Коту одержать победу
из-за них они окажутся в тёмных веках, лишённые всех привилегий, которые им обеспечили Великая хартия вольностей, почтовое отделение и капитан
Дрейк.

 Мрачный Гибкот начал с того, что вспахал поле и посадил на нём
картофель.  Затем он стал поджидать первого нарушителя, которым оказался викарий, направлявшийся крестить больного ребёнка. Не смутившись важностью своего пленения, Мрачный Гибкат сообщил викарию, что тот совершает недружественный поступок, вторгаясь на его территорию.

Викарий с некоторой теплотой заявил, что там есть тропинка.  Мрачный Гибкат
Гибкат с предельной тупостью ответил, что человек, получивший свое
образование в государственной школе и старинном университете, должен уметь
отличать возделанную землю от проезжей части.

Викарий заявил, что если на данный момент тропинки не было, то это могло быть
только потому, что Мрачный Гибкокэт злонамеренно убрал ее, хотя
он не использовал это слово злонамеренно в оскорбительной манере. Мрачный
Гибкэт ответил, что, поскольку тропинки не было, викарий не мог по ней пройти, и, поскольку он явно пытался её протоптать — с помощью пары
сапоги вполне подходили для этой цели — он совершал
незаконное вторжение, а по законам Англии нарушителя можно было
удалить силой.

Викарий объяснил, что не может остаться и
обсудить этот вопрос, чтобы, пока они спорят, бедный малыш не стал
некрещёным духом. Мрачный Гибкат заявил, что его законные права
для него важнее, чем крещение младенцев, и приказал викарию убираться
от его картошки туда, откуда он пришёл.

В конце концов викарий отказался от части своего христианства и пригрозил
ударить Мрачного Гибката по голове своим игрушечным шрифтом.

Когда разразилась гражданская война, всё мужское население призывного возраста во главе с капитаном Дрейком и «Жёлтым листом» прошлось по полю и протоптало новую тропинку. «Мрачный Гибкэт» в ответ установил заграждения из колючей проволоки.

 Затем капитан созвал заседание приходского совета, которое должно было состояться в половине восьмого в школьной комнате. Выйдя через несколько минут после восьми, чтобы занять место председателя, он и не подозревал, что выполняет свой последний общественный долг.

Мрачный Гибкот присутствовал на собрании без каких-либо намерений совершить убийство:
он не принёс с собой никакого оружия, кроме хмурого взгляда, который, возможно, был родимым пятном,
и языка, который из принципа не соглашался ни с кем. Он
изложил своё дело на собрании и попросил справедливости. Председатель
пообещал, что он её получит, и спросил, не возьмётся ли Мрачный
Гибкот за то, чтобы убрать заросли и позволить людям свободно пользоваться тропой.

Мрачный Гибкий Кот ответил, что, сделав это, он совершит
несправедливость, которая тяжким бременем ляжет на всех, кто
унаследует его мрачную кровь.

— Тогда, сэр, — воскликнул председатель своим самым громким голосом, — дело должно перейти из наших рук в руки вышестоящего суда. Мы обратимся в окружной совет, и этот орган, если потребуется, передаст дело дальше, вплоть до самого суда графства.

Воцарилась тишина, и каждый прихожанин, кроме одного, в этой переполненной школе почувствовал благодарность за то, что у Хайфилда есть лидер, способный при необходимости довести их жалобы до самого престола. О
районном совете было мало что известно, кроме того, что он никогда не
но вмешивался в любые приходские дела; в то время как Толстяк-Философ,
по-видимому, был единственным человеком, обладавшим информацией о
Совете графства.

"Он прокладывает дороги и строит приюты, — объяснил он. — Джентльменов, которые
входят в его состав, называют эсквайрами, и они в основном заседают в парламенте."

У Мрачного Гибката хватило наглости заявить, что он бросает вызов всем
Советам. Через его поле никогда не было прохода, и его не должно было быть. Из чистого
сердца он воздерживался от того, чтобы мешать уставшим работникам возвращаться домой.
Хотя они и не спрашивали разрешения, чтобы вытоптать его пастбище; и
теперь он должен был быть вознаграждён за эту ошибочную доброту тем, что у него отнимут кусок земли — человек, толстый, вульгарный человек, которого он с сожалением называл англичанином, — которого они по глупости избрали своим председателем, — человек, написавший о себе книгу, — простолюдин, который утверждал, что является потомком сэра Фрэнсиса Дрейка, — человек, который называл себя капитаном, потому что однажды украл рыбацкое судно, — грубый, заносчивый болван.

Несколько мгновений председатель пытался перевести дыхание. Наконец он
сделал это и разразился таким громом, какого никто никогда не слышал. Даже
Мрачный Гибкат содрогнулся от силы этой бури, а несколько нервных прихожан
покинули классную комнату с ошеломлёнными лицами. Джордж оторвался от
стены и попросил дядю успокоиться, но его слова предупреждения
утонули в этом грохоте. Шокирующий характер этой сцены был значительно
усилен тем фактом, что Мрачный Гиббон впервые на памяти
живых людей попытался улыбнуться.

- На этом поле с незапамятных времен существовала полоса пропусков. Сэр
Фрэнсис Дрейк и королева Елизавета гуляли там рука об руку", - кричал капитан
, великодушно игнорируя оскорбления и сражаясь за народ
до последнего вздоха.

- Тропа недостаточно широка, капитан, - пропищал Желтый Лист, который
был за точность любой ценой.

«Я говорю председателю прямо в лицо, что он лжец. Он ни разу не сказал ни слова правды с тех пор, как приехал в Хайфилд», — закричал Мрачный Гибкат.

 Капитан снова открыл рот, но не издал ни звука. Он вытянул руку
Он поднял руку, попытался встать со стула, затем, задыхаясь, упал на Джорджа и повалил его на пол. Вождь народа, великий реформатор, защитник свободы, лежал неподвижно под картой Британской
Империи, как Цезарь у подножия статуи Помпея; убитый мрачной
улыбкой Гиббса в деревенской школе пятого апреля, на семьдесят четвёртом году жизни.

На следствии один из дискредитировавших себя врачей показал, что его
сердце действительно отказало давным-давно, и ничего, кроме неукротимой
Мужество сохранило ему видимость жизни: он пытался убедить присяжных, что капитан с медицинской точки зрения был мёртв последние десять лет; но, как все знали, это заявление было сделано по договорённости с коронером, чтобы предотвратить вынесение приговора о предумышленном убийстве Гибкой Кошки.

"Вот так и делаются дела," — прокомментировал Косой Джек. «Он
пашет тропинку и говорит, что мы не можем пройти по ней, потому что там нет
тропинки. И доктор говорит, что капитан был трупом, когда пришёл в
встреча, и ты не можешь убить человека, который уже мёртв и ушёл.

Мрачный Гибкэт сделал всё возможное, чтобы искупить своё преступление. Он
послал венок; он больше не улыбался; и самым красивым из возможных способов
он убрал заграждения из колючей проволоки и навсегда отдал право прохода через своё поле в пользование общественности в память о покойном капитане, чья жизнь останется для них примером правдивости, скромности и детской мягкости.

 Хайфилд перестал развиваться после ухода капитана.  Историк не нашёл бы, о чём написать, хотя мог бы
вряд ли стоило опускать блестящую эпиграмму, приписываемую Коренастому
Философу: "Капитан нанес нас на карту, а теперь мы стерты с лица земли".
О местных улучшениях больше не говорили. Миссис Дрейк продолжала
жить в Хайфилде, хотя и не принимала участия в общественных делах, и
немедленно убрала доски объявлений, которые она никогда особенно не одобряла
оф. Джордж вернулся к своим постыдным привычкам бездельничать в хорошую погоду
и убирать дом от мух, когда шел дождь. Его тётя раз в неделю отрекалась от него, но он мужественно переносил это. Она угрожала выгнать его
из дома каждый месяц, но отважный парень заявил, что ему не должно быть стыдно просить о гостеприимстве викария, который любил и уважал его дорогого дядю. Джордж объяснил, что ведёт чрезвычайно деятельную жизнь, но всегда старался работать незаметно: он кормил гигантскую черепаху, управлял обезьянами, учил попугаев открывать клюв в соответствии с пословицами; он посещал все заседания приходского совета; иногда он насмехался над унылым котом. Прежде всего, он управлял индустрией разведения кошек, хотя это и было правдой
в настоящее время не более чем за шесть кошек в наличии.

"Это потому, что вы были слишком ленивы, чтобы заботиться о них," Миссис Дрейк
прерывается. "Вы выпускаете их бродить повсюду; десятки из них
были застрелены или пойманы в ловушку; в то время как другие подружились с обычными
деревенскими кошками. Вы знаете, как конкретное твой дядя о компании
они держали".

«Я скоро жду котят и буду очень о них заботиться», — пообещал Джордж.


"Твой дядя неплохо зарабатывал на своих кошках до того, как мы сюда приехали. Ты
ничего не делаешь, только просишь денег на корм, который не даёшь
они. Если бы не Кизия, бедняжки умерли бы с голоду, - сказала
Миссис Дрейк.

Она поняла, что единственный способ избавиться от Джорджа - это
рассматривать его как заблудшую душу, обитающую в Наветренном доме, и полностью разрушить это место
. поскольку она не могла себе этого позволить, ей пришла в голову идея
пригласив пожилую незамужнюю сестру разделить с ней дом. Мисс Ярд ответила
что этот план ее вполне устроил бы. Итак, миссис Дрейк сообщила эту новость
Кезии, которая стала важной персоной и привыкла сидеть в гостиной; и Кезия сказала Бесси, что собирается позволить миссис Дрейк
сестра, чтобы пожить в доме какое-то время; и Бесси пошла к своей хозяйке
и подала заявление.

"Ты же не всерьёз," — пробормотала удивлённая леди. "Бесси, ты
проработала у меня пятнадцать лет."

"Кезия сказала, что сюда приедет мисс Ярд, и я сразу всё решила."

— Я не знаю, что буду делать без тебя, Бесси.

— Ты не можешь без меня обойтись, мама. Я не собираюсь тебя бросать.
 Я просто сменю имя, уйду жить к соседям и буду заглядывать, когда меня
позовут.

— Ты собираешься выйти замуж! — воскликнула миссис Дрейк.

— Верно, мам. Лучше сделать это сейчас, чем ждать.

— Надеюсь, ты перестал расти, — рассеянно сказала леди.

 — Кажется, я больше не расту, мама.  Рост 188 см, а у
 Роберта 160 см, и он снял коттедж напротив.  Роберт
 Мадж, помощник пекаря, мама.  Он печёт пончики, которые так
любит хозяин к чаю.

"Я помню пончики", - мягко сказала миссис Дрейк. "Раньше я готовила их
два, но дорогой капитан не довольствовался меньше чем половиной
дюжина".

"Он сказал Бобу выставить свои пончики. Мастер сказал, что он получит за них золотую
медаль. Но он не может узнать, где проходит выставка ".

"Я надеюсь, Роберт Мадж достоин тебя, Бесси".

"Он такой, какой есть, мам. Утром он ходит в часовню, а вечером в церковь.
Вечером он ни к чему не прикасается. И он разводит пчел,
мам.

"Все это звучит очень мило. Я надеюсь, что вы будете так же счастливы, как я,"
сказала миссис Дрейк.

— Спасибо, мама. Я бы не вышла замуж, если бы это означало, что я брошу тебя, но теперь, когда мисс Ярд приезжает сюда, я могу с таким же успехом пойти к Роберту. Он живёт через дорогу, мама. Если ты позвонишь в колокольчик у окна, я быстро приду — если
 меня ещё нет дома, мама.

«Ты всегда была умницей, Бесси. Дорогой капитан был о тебе очень высокого мнения, но он так боялся, что ты не сможешь остановиться в росте».

 «Спасибо, мама. Боб говорит, что его единственное желание — стать таким же великим, как капитан; не таким большим, мама, но таким же добрым сердцем; по крайней мере, мама, таким же добрым сердцем». Я не знаю, мама, не хочешь ли ты сделать мне свадебный подарок?

«Конечно, я сделаю тебе подарок, Бесси».

«Что ж, мама, мы с Робертом думаем, что, если тебе удобно, нам бы пригодилась мебель».

«У вас будет кое-какая мебель от капитана Дрейка, а когда я уйду, у вас будет ещё больше», — пообещала старушка.

Через месяц Бесси вышла замуж за Роберта Маджа. Миссис Дрейк обставила коттедж; Джордж подарил невесте котёнка, а мисс Ярд, которая ещё не закончила сборы, отправила почтовым переводом пять шиллингов, а также Библию, кулинарную книгу и пару ночных рубашек. Кезия устроила свадебный завтрак, и миссис Дрейк заплатила
за него. Медовый месяц, который длился с субботы по понедельник, прошёл
где-то у моря. Затем Бесси приспособилась к своей новой жизни, которая
предполагала, что она будет спать на одной стороне дороги, а обедать — на
другой.

 Мисс Ярд была доброй старушкой, которая ничего не знала о мире, в котором никогда не жила. Почти полвека она
прожила в маленьком домике недалеко от городка Дривелфорд;
в будние дни она копалась в маленьком саду, а по воскресеньям дважды
посещала маленькую церковь и примерно четыре раза в год устраивала
чайные вечеринки для дам, увлечённых
благотворительность. Иногда она выходила на небольшую прогулку, но большой мир
пугал её, и она была рада вернуться в свой сад. Должно быть, это был довольно запутанный сад,
потому что она постоянно в нём терялась; у неё была очень плохая память,
и она не могла найти дорогу к дому и кружила вокруг кустов крыжовника,
пока её не находил слуга. В один ужасный день она потеряла свою служанку, багаж,
память и саму себя на железнодорожной станции и в конце концов была передана
начальнику станции, который не был умным человеком, потому что, когда
Мисс Ярд заверила его, что направляется на побережье, но он не смог указать ей дорогу. Никто не знал, чем закончилось это приключение, потому что мисс
Ярд не могла вспомнить.

Она с радостью приняла приглашение сестры, потому что из банка часто приходили письма с сообщением, что она превысила лимит на своём счёте.
Мисс Ярд мало что знала о пороках, поэтому, когда служанка говорила ей, что пора выписать чек, она всегда улыбалась и подписывала его. Она
не могла понять, почему ни один слуга не задерживался у неё больше чем на несколько
лет, но, будучи добросердечной старушкой, она была рада, что хоть один
одна собиралась выйти замуж за джентльмена, другая — открыть ателье, а третья
— вообще уйти на покой. Только после того, как она наняла довольно застенчивую маленькую сиротку по имени Нелли Блайсланд в качестве компаньонки-экономки, банк перестал ей писать. И тогда мисс Ярд, которая с трудом разбиралась в банковских счетах, задумалась, кто оставлял ей деньги, и в конце концов пришла к выводу, что Нелли была её племянницей, которая жила с ней и делила расходы. Но это открытие было сделано только после того, как миссис Дрейк
приняла приглашение.

Память мисс Ярд претерпела всевозможные потрясения, когда она обнаружила, что
находится в гостиной Уиндворд-хауса. Она достаточно ясно увидела свою
сестру, но где была Нелли и что такое Джордж? Она
совершенно забыла о капитане Дрейке, пока не перевела очки
на египетскую мумию; и тогда она задала вопросы, которые заставили
Миссис Дрейк воспользоваться нюхательной солью.

"Это Джордж, наш племянник. Он ничего не делает, чтобы заработать на жизнь, — сурово сказала
вдова.

"Наш племянник, — повторила мисс Ярд в своей обычной серьёзной манере. — Его зовут
Перси, и он приходил ко мне в прошлом году, но, кажется, он сильно изменился.
 Чем он зарабатывает на жизнь?

"Абсолютно ничем", - ответила миссис Дрейк.

"У меня слабая спина", - пробормотал Джордж.

"У него слабая спина, Мария. Он должен попробовать красную фланель и мятный пластырь
- сказала мисс Ярд с варварской простотой.

- Чепуха и вздор! У него спина кита, если бы он только воспользовался ею.
Это не Перси, наш настоящий племянник, который по какой-то причине никогда не приближается ко мне.
Это мой племянник по браку. На самом деле он не твой племянник.

"Я сожалею об этом. Мне нравятся племянники, потому что они иногда навещают меня.
Как называется это место, Мария?

- Хайфилд, и оно находится на высоте восьмисот футов над уровнем моря, - сказал Джордж.
очень торопясь сменить тему.

"Я надеюсь, что это где-нибудь на юге Англии. Врач сказал мне, что мне нельзя было
приближаться к Йоркширу", - сказала мисс Ярд.

— Вы в Девоншире, на самом краю Дартмура, — объяснил Джордж.


"Звучит так, будто мне это должно понравиться. Не могу объяснить, но я так боялась, что это может быть Йоркшир. Где Нелли? Надеюсь, она не потерялась на той ужасной железнодорожной станции."

"Нелли наверху, — ответила миссис Дрейк.

"Я хочу, чтобы пойти и привести ее. Я не знаю, что она может быть
делала наверху. Моя память становится настолько хлопотное, Мария. До
Нелли приехала жить со мной, я совсем забыла, что она Перси.
сестра".

"Но это не так", - сказала миссис Дрейк. "Только сестра Перси умер в детстве".

"Она!" - воскликнула Мисс двор. "Интересно, как долго я буду помнить
что. Сколько детей у моего брата Питера есть?"

"Он никогда не был женат", - ответила миссис Дрейк.

"Тогда Нелли, должно быть, дочь бедняжки Луизы".

"Это делает ее сестрой Перси. Нелли - твоя компаньонка. Она
— Я даже не так сильно связана с вами, как с Джорджем.

«Теперь я совсем забыла, кто такой Джордж», — сказала мисс Ярд.

В этот момент появилась сама Нелли с кучей предметов роскоши, таких как скамеечка для ног, шаль, шерстяные тапочки и разные флаконы для нюхания, которые она только что распаковала. Мисс Ярд погладила девочку по руке и сказала ей, что кто-то — она не могла вспомнить, кто именно, — пытался посеять раздор между ними, распространяя злобные слухи о рождении и происхождении Нелли, но она была слишком растеряна, чтобы понять, что это значит.

 Миссис Дрейк знала, что её сестра не отличается высоким интеллектом,
но была встревожена, обнаружив, что её психическое состояние настолько ухудшилось; и она
быстро раскаялась в своём решении, которое уже нельзя было изменить,
поскольку мисс Ярд избавилась от своего дома и большей части имущества;
принеся лишь достаточно мебели, чтобы обставить гостиную и спальню,
и заменив те предметы, которые миссис Дрейк подарила Бесси.

Мебель её сестры вскоре стала источником беспокойства для миссис Дрейк, так как
ей не нравилось, что в доме есть вещи, которые ей не принадлежат, и она также предвидела трудности в случае расторжения брака.
распадется в любой момент из-за смерти ее сестры или ее самой. Итак,
она взяла лист почтовой бумаги и написала на нем: "Если я уйду до
Софи, все мои вещи должны принадлежать ей всю ее жизнь"; и этот
документ она поместила в шкатулку сандалового дерева, стоявшую на комоде с
ящиками в ее спальне.

Затем она взяла ещё один лист бумаги и велела сестре написать на нём: «Если я умру раньше Марии, всё моё имущество должно принадлежать ей». Мисс Ярд подчинилась, но когда этот листок бумаги был спрятан в японском шкатулке, стоявшем на комоде в
В своей спальне она взяла чистый лист бумаги и написала: «Когда я уйду, все мои вещи должны принадлежать Нелли». Она спрятала его в нижний ящик своего секретера, так как уже забыла о существовании другого тайника.

Так началось составление необычного завещания, которому было суждено вызвать раздор между наследниками.




Глава V

Джордж решает проблему с рабочими


Следующим летом Перси Тавернер навестил своих тётушек. Этот джентльмен,
который был младше Джорджа, со временем унаследует деньги, оставленные
покойный мистер Ярд оставил наследство своим сыновьям и дочерям, из которых в живых остались только две леди из Хайфилда. Поэтому Перси нечего было терять, если он будет вести себя неучтиво, хотя на самом деле он пренебрегал миссис Дрейк только потому, что не любил её мужа. Он любил свою тётю Софи не без причины, потому что зарабатывал на жизнь, закладывая свою фруктовую ферму, а когда заёмные деньги заканчивались, ему оставалось только объяснить всё мисс Ярд, и она выплачивала долг и тут же забывала об этом. Перси не был бездельником, как Джордж, но он
обладал небольшими деловыми способностями и выбрал форму
занятий, о которых он вообще ничего не знал; и поскольку он был бы
довольно богатым человеком, когда его тети уехали, он не потрудился бы
учиться. Он также не потрудился рассмотреть такие примеры долголетия, как
гигантская черепаха и Желтый лист.

Мисс Ярд была рада видеть Перси, но очень расстроилась, когда он
отказался поцеловать собственную сестру; по крайней мере, он был готов, но Нелли
категорически отказалась. Обычные объяснения были исчерпаны, и
добрая леди изо всех сил старалась понять.

«Конечно, ты прав, что не целуешь Нелли, ведь она твоя кузина. Молодые люди, которые могут пожениться, не должны привыкать целовать друг друга», —
сказала она.

 Миссис Дрейк была настроена холодно по отношению к Перси, но быстро оттаяла,
когда он показал себя внимательным и услужливым молодым человеком. Она очень сожалела, что ему пришлось ночевать через дорогу в коттедже Бесси, потому что в Уиндворд-Хаусе не было свободной комнаты, и была почти возмущена, когда Перси на второй день заявил, что не может остаться до конца недели, так как не смеет пренебрегать своими помидорами.

«Твой бригадир может присмотреть за ними», — сказала она. «Я не видела тебя много лет, а в конце концов, нет ничего лучше родных. Приятно, когда есть с кем поговорить, потому что твоя бедная тётя Софи становится такой глупой, а Джордж совсем не компания. Что ты думаешь о Джордже?» — внезапно спросила она.

— «Не очень», — со смехом ответил Перси.

 «Я хочу поговорить с тобой о Джордже, — продолжила миссис Дрейк. — Ты глава моей семьи, так что я хотела бы услышать твой совет об этом бездельнике. Ему уже за сорок, и он никогда
сделал за всю свою жизнь ни одного рабочего дня. Он спит здесь, и ест, и
ворчит, и клянчит деньги - и, мой дорогой Перси, его видели выходящим
из трактира. Он вообще ничего не делает. Он даже не хочет копать
картошку.

- Он знает, что ты ничего не можешь ему оставить? - спросил Перси.

- Конечно, он это знает. У него будет мебель и все диковинки, собранные капитаном; я думаю, это правильно, и, кроме того, я обещала мужу, что они будут у него. Но от этих вещей будет мало проку, если у него не будет дома.

 — Он может их продать, — сказал Перси.

— Подержанная мебель стоит почти ничего, — ответила миссис Дрейк.

 — Это зависит от обстоятельств, — сказал Перси.  Затем он указал на каминную полку и продолжил:
— На вашем месте, тётя, я бы завернул эти две китайские вазы в вату и убрал их.
— Они действительно ценные? Мой дорогой муж думал, что это так, но, боюсь, он мало что знал о таких вещах и иногда преувеличивал. Он говорил, что они стоят по сто фунтов за штуку.

— Он был не прав, — сказал Перси. — Я не эксперт, но о китайских вазах я знаю больше, чем о помидорах, потому что мой друг занимается
в вещах, и я многому у него научилась. Я думаю, что эти вазы
стоят кучу денег.

"Что ж, это сюрприз!" - воскликнула миссис Дрейк. "Я последую твоему совету"
и упакую их. Не говори об этом Джорджу.

"Конечно, нет", - несколько возмущенно сказал Перси.

— А теперь что вы можете предложить? — продолжила миссис Дрейк, ковыляя к камину и стряхивая с одной из ваз назойливую муху.
"Я сто раз прямо говорила Джорджу, что он должен чем-то зарабатывать на жизнь, но он не понимает намёков. Полагаю, вы не откажетесь дать
«Дать ему работу? Он должен что-то знать о фруктах, ведь он половину времени проводит, прислонившись к яблоне».

 «Он не стал бы работать на меня. Кроме того, у меня и так убыточный бизнес. Это чертовски сложная задача, тётя».

 «Ты откроешь ему глаза на его глупость и порочность? Если ты не сможешь пристыдить его, то, может быть, сможешь напугать». Скажи ему, что если он будет работать, я
ему помогу, но если он не будет работать, я больше ничего для него не сделаю.

 — Хорошо, тётя. Я прогоню нищего, — весело сказал Перси и
вышел на поиски своей жертвы.

Джордж лежал на скамье, которую его дядя навсегда подарил
общественности в честь возвращения Дрейков в Хайфилд.
Увидев приближающегося врага, он закрыл глаза, так как его хитрый
ум подсказывал, что Перси не станет будить его, если только не принесёт
специальное послание. Когда шаги стихли и к его рёбрам мягко прижалась
рукоять трости, Джордж понял, что его ждут неприятности.

"Я крепко спал. Это был утомительный день, и я долгая прогулка", он
пояснила приветливо. "Садись, старина, и посмотрим на вид; но если вы
хочется полюбоваться закатом, я бы тебе посоветовала идти выше".

"Я не хочу любоваться закатом", - ответил Перси. "У меня был
разговор с тетей Марией..."

"И я был в Блэк-Энкоре", - вмешался Джордж. — Полагаю, вы не читали историю прихода, написанную моим дядей. Это классика, и у нас дома есть девятьсот экземпляров. Когда мы приехали, там жили люди по фамилии Слэк, отъявленные негодяи и позор для деревни.

— Ваши друзья? — спросил Перси.

- Вряд ли! Они были не лучше дикарей. Однажды мужчина, прихрамывая, ушел
и с тех пор его никто не видел, а женщину отправили в тюрьму за
воровство, а детей забрали в Приют. Последние два года ферма была
без арендатора, и теперь ее занял старик по имени Брок
.

"Возможно, он даст тебе работу", - предположил Перси.

"Это хорошая идея. — Простите, я забыл спросить его, когда заходил к вам сегодня
днём, — сказал любезный Джордж, прекрасно понимая, в каком направлении дует ветер. — К сожалению, у старика нет
деньги. Он готовит еду, пока его внук осушает болота. Все только об этом и говорят; они не могут смириться с мыслью, что два мужчины управляют фермой без женщины. Сидни, молодой парень, хочет пойти в военно-морской флот, но жертвует своим будущим, чтобы помочь дедушке. Забавная идея! Если бы мой дядя был жив, он бы отправил юного Брока на учебный корабль, я уверен.

— Забавно, что он хочет сделать что-то хорошее для своего дедушки.

 — Нет, но странно, что парень, который хочет пойти на флот, приехал в Блэк-Энкер, где все напоминает о нас, Дрейках, — сказал
Джордж высокомерно ответил: «Теперь я отдохнул и пойду прогуляюсь».

 «Как тебе будет угодно. Мы можем посидеть здесь и поговорить, или прогуляться и поговорить», —
 сказал надоедливый Перси.

  «Тогда иди», — кисло ответил Джордж.

Итак, Перси в качестве посла предъявил ультиматум: тетя
Мария терпела племянника своего мужа в течение многих лет,
откладывая решительные действия из-за ошибочной доброты, но теперь она была
твердо настроена на изгнание. "Это исключительно ради тебя"
продолжил он. "Естественно, тетя хочет, чтобы ты устроилась
— какое-то дело, ведь она знает, что не может оставить тебе ничего.

— Кроме мебели, — равнодушно заметил Джордж.

— Это не целое состояние, — ответил Перси, гадая, много ли его кузен знает о китайских вазах.

— Мой дядя обещал, что мебель достанется мне, — монотонно сказал Джордж.

"Каждый мужчина должен работать", - добродетельно заметил Перси.

"Я мог бы выращивать помидоры", - возразил Джордж.

"Я буду богатым человеком, когда тетушки умрут, а у тебя ничего не останется.
Мне не нужно создавать бизнес. Разве ты не хочешь иметь свой собственный дом
, жену и детей и все такое прочее?"

— Нет, — сказал Джордж.

"Тогда чего ты хочешь?"

"Стол и кров, и чтобы кто-нибудь за мной присмотрел, — ответил откровенный
кузен.

"Тетя Мария сказала своё последнее слово. Она больше не будет держать тебя в праздности. И я собираюсь остаться здесь, пока ты не уедешь."

«Они никогда не заставляли меня что-либо делать», — возразил Джордж в свою защиту.

 «Они делали всё возможное, но ты бы не стал работать».

 «Они должны были заставить меня. Я был молод, и в их обязанности входило приучать меня к дисциплине. Теперь я уже немолод».

 «Тридцать восемь — это ещё молодость».

 «Для некоторых мужчин, но не для меня». Мои привычки сформировались".

— Когда ты найдёшь, чем заняться…

 — Именно это говорит тётя Мария, — с горечью перебил Джордж. — Она
никогда ничего не предлагала, кроме одного раза, когда сказала, что я мог бы
уехать за границу в качестве миссионера, если бы не подходил для этой работы. Хорошо рассуждать о том, чтобы что-то делать в этом чудовищном перенаселённом мире,
но что может сделать холостяк средних лет, кроме как положиться на
Провидение? Мой дядя, по крайней мере, был практичен: он предложил мне стать
лоцманом или начальником порта, хотя и знал, что один вид моря
выводит меня из себя.

"Вы могли бы открыть магазин по продаже фруктов и цветов, и я буду снабжать вас".

"Я не разбираюсь в купле-продаже и не умею вести бухгалтерию. Ты
получишь прибыль, а я понесу убытки.

"Ты должен принять решение. Тетя совершенно серьезна", - заявил Перси.

— «Я не хочу её обижать и, конечно, не могу злоупотреблять её добротой, — медленно произнёс Джордж. — Но предположим, что я откажусь уезжать из дома — предположим, что я буду настаивать на том, чтобы остаться здесь и вести тот образ жизни, который подходит моему здоровью, — что она сможет сделать?»

«Если бы ты был настолько мерзок, то, полагаю, она могла бы обратиться в суд».
магистраты требуют постановления о высылке, - туманно ответил Перси.

- Она слишком добра для этого. Кроме того, я ее племянник.

- Только по браку. Вы не родственник по крови, ты не можешь претендовать на
зависит от нее."

"Я думал о том, какой скандал бы этот приход. Мы с тётей не очень хорошо ладим, но я уверена, что она никогда бы меня не выгнала.

— Ты бы её сейчас слышала. Я и не подозревала, что тётя Мария может быть такой решительной. Она даст тебе денег — она поможет тебе — но ты должна уйти.

— Она сказала куда?

— Это тебе решать. Разве нет какой-нибудь работы, которая отнимает у вас
— Нравится?

— Мне нравятся железные дороги. Я всегда чувствую себя как дома на большой железнодорожной станции, —
признался Джордж.

"Начальник станции — или диспетчер — мог бы тебе подойти."

— Знаешь, я действительно думаю, что подошёл бы, — радостно сказал Джордж.

"Теперь мы нашли его! — воскликнул Перси. «Я уезжаю послезавтра, и тебе лучше поехать со мной. Мы поедем в
Ватерлоо, и ты сможешь поговорить там с директорами о том, чтобы получить работу начальника станции. Я не знаю, есть ли надбавка, но если есть, тётя её заплатит. Для начала ты можешь получить небольшую пригородную станцию.
Мы поедем в пятницу — это выгодная сделка, Джордж?

"Верно, старина! У меня давно не было отпуска", - последовал
зловещий ответ.

Миссис Дрейк открыл ее сердце и кошелек, когда она обнаружила, что Джордж был
о том, чтобы принять должность, как начальник станции. Мисс Ярд сказала, что ей жаль
слышать, что он отказывается от помидоров, затем на одном дыхании
умоляла Перси держаться подальше от перекрестков, где теряются люди и
поезда сталкиваются с удручающей частотой. Кезия штопала бельё, собирала вещи и отпускала мрачные замечания о мужчинах, которые покидали свои дома в пятницу,
гордясь своей жизнью, и больше о них никто не слышал. Перси заверил её, что
тётушки всегда могли рассчитывать на то, что он разрешит любую трудность. В то время как
Джордж наслаждался популярностью, как сытый кот на подоконнике, и
брал всё, что мог получить в виде денег, одежды и
комплиментов.

"Ты должен иногда приезжать сюда. Я думаю, ты не сможешь вырваться
на год или два, но когда у тебя будет отпуск, помни, что это всегда
твой дом, — тепло сказала миссис Дрейк.

— Я уверен, что мы скоро встретимся снова, — с надеждой сказал Джордж.

 — По крайней мере, через год: раньше вы не сможете рассчитывать на отпуск.  Я уверен, что железной дороге повезёт заполучить такого симпатичного мужчину, хотя и жаль, что
вы сутулитесь, и я бы хотел, чтобы вы были не таким толстым. Возможно, когда-нибудь король выйдет на вашей станции, и вы будете иметь честь поставить цветочные горшки на платформу и расстелить красную ковровую дорожку. Вас могут посвятить в рыцари, Джордж, или, по крайней мере, наградить медалью за выдающиеся заслуги.

Джордж не особо задумывался о наградах, потому что он взглянул на каминную полку и обнаружил, что пара ваз пропала.

«Я убрала их, — объяснила миссис Дрейк. — Они надёжно
упакованы в коробку под моей кроватью».

«Я боялась, что их мог взять Перси», — осторожно сказала Джордж.

 «Он посоветовал мне убрать их, так как, по его мнению, мы должны были о них позаботиться», — призналась миссис Дрейк.

 «Ненавижу этого парня», — пробормотала Джордж.

 «Я боялась, что тётя Софи может их разбить. Она вечно всё роняет. Она принимает украшения из каминной полке, и когда она
пытается поставить его обратно она ошибается расстояния. То же самое и с
столы и чашки. Она разбила столько посуды.

- Дядя сказал, что я должна забрать вазы и все остальное, что принадлежало ему.
он, - твердо сказала Джордж.

«О, вам не о чем беспокоиться, — ответила миссис Дрейк. — Теперь, когда вы действительно собираетесь зарабатывать на жизнь, я открою вам маленький секрет. Когда
я вышла замуж за вашего дядю, он настоял на том, чтобы пойти к адвокату и составить завещание, по которому всё должно было достаться мне, хотя у этого милого человека не было ничего, кроме всякого хлама. Поэтому я, конечно, составил завещание, оставив
ему всё, хотя и думал, что мне нечего оставлять; но
адвокат объяснил, что все деньги, которые у меня будут в банке, вместе с
доходом, рассчитанным до дня моей смерти, перейдут к
он. Потом мы тебя удочерили, так что я снова пошел к адвокату, и он составил
что-то под названием "дополнение", в котором говорилось, что в случае смерти дяди
во-первых, все, что я оставил, перейдет к тебе.

"Тогда нет никакой причины, почему я должен работать для моей жизни", - сказал Джордж
весело.

"Как вы собираетесь жить на проценты из двух или трех сотен
фунтов?"

«Человек с простыми вкусами может довольствоваться очень немногим», — заявил племянник.

 Фруктовый фермер и будущий железнодорожный магнат уехали вместе в пятницу утром.
Но единственное послание, которое дошло до Уиндворд-Хауса, было от Перси:
который объявил, что добрался до своего заложенного имущества в целости и сохранности,
оставив Джорджа на платформе вокзала Ватерлоо в окружении
чиновников. Это могло означать что угодно. Миссис Дрейк предположила, что
все высокопоставленные лица на железной дороге собрались, чтобы поприветствовать
своего нового коллегу по прибытии. На самом деле это означало, что Перси
избавился от ответственности в самый подходящий момент, бросив своего
кузена на попечение кучки носильщиков, которые заявили, что им выпала честь
и привилегия заниматься его багажом, который, вероятно, они считали
принадлежал джентльмену, который собирался отправиться в один из
неизведанных уголков земли.

От Джорджа не пришло ни одной открытки. Он полностью исчез, но миссис
Дрейк была рада думать, что он так усердно занимается своими новыми обязанностями, что не может писать; а мисс Ярд вспомнила о нём
только один раз, а потом благоговейным шёпотом заметила, что очень хотела бы посетить его могилу.

Это был четырнадцатый день после того, как Джордж отправился в царство
труда, и во второй половине дня миссис Дрейк отправилась на свою еженедельную
паломничество на церковный двор в сопровождении Кезии, которая несла корзину с цветами, и Бесси с лейкой. Нелли усадила мисс Ярд в кресло с последним отчетом Общества по улучшению нравов жителей Андаманских островов, а затем удалилась в свою спальню, чтобы заняться шитьем. Гигантская черепаха убирала с огорода молодой латук; обезьянки собирали энтомологические образцы. Один из
умных попугаев воскликнул: «Ушёл на прогулку», а ещё более умная птица
ответила: «А вот и мы!» Затем Джордж отключился
из-под солнечного света и вошла в прохладную гостиную.

"О боже! Боюсь, я почти заснула, — сказала мисс Ярд, вставая, чтобы принять гостя, и гадая, кто бы это мог быть, пока не вспомнила, что церковный староста обещал зайти за пожертвованиями на орган.

"Пожалуйста, сядьте", - продолжила она и попыталась подать пример; но
она промахнулась на несколько дюймов от стула и довольно тяжело опустилась на
скамеечку для ног. Посетительница помогла ей подняться, и ее горячо поблагодарили.
- Вы останетесь на чай? Моя сестра скоро придет, - сказала мисс Ярд.
я продолжал, пока она рылась в своем ридикюле и наконец достала соверен.
 - Видишь, я все приготовила для тебя. Я вспомнил, что я это
обещал, - торжествующе сказала она.

Джордж сунул в карман монету, и поблагодарила ее от всей души. Он отметил, что это
была очень пыльной прогулки, и он был утомлен, пройдя
значительное расстояние с самого утра. Тогда он предложил оставить пропустить
Ярд пожал ему руку и сказал, что его сестре будет жаль, если она его не увидит; затем он прошёл в свою спальню, где, к его большому неудовольствию, обнаружил, что она превращена в склад пиломатериалов.

- Мария, ты разминулась с викарием! - взволнованно воскликнула мисс Ярд, как только
вернулась ее сестра. - Я дала ему соверен за Андаманский
Островитяне, и он рассказал мне, как много случаев сонной болезни в деревне.
"О чем ты говоришь?"

"О чем ты говоришь? Викария здесь быть не могло, потому что мы видели
его на церковном дворе, и он никогда не упоминал о каких-либо болезнях в деревне
.

«Возможно, я думал о том, что только что прочитал. Иногда путаешься в мыслях. Но викарий — или кто-то другой — был там, и чуть не произошло ужасное
происшествие. Он запутался ногой в ковре у камина, но
к счастью, моя скамеечка для ног предотвратила его падение".

В этот момент на лестнице послышались шаги. С ощущением, что эти
звуки были ужасно знакомыми, миссис Дрейк поспешила в холл, где
обнаружила своего племянника, который, казалось, был рад снова оказаться дома после
полностью заслуженного отпуска. "Джордж, я молилась, чтобы ты
не делал этого", - плакала она.

— «Всё в порядке, тётя», — последовал бодрый ответ. «Хотя, возможно, с моей стороны было довольно глупо начинать работу в пятницу. Сейчас на железной дороге очень многолюдно, и нет ни одной свободной вакансии для
— начальника станции где угодно. Они внесли моё имя в список ожидания, и как только появится вакансия, они напишут и сообщат мне. Я вполне готов ждать, и я могу делать это здесь, а не в дорогом отеле.

 — Как долго вы собираетесь ждать?

 — Не могу сказать. Возможно, это займёт много времени, но это точно. Начальник станции
сказал мне, что, возможно, придётся ждать год за годом, но повышение
в конце концов обязательно наступит — если вы проживёте достаточно долго.

«Тогда вы можете ничего не делать в течение многих лет».

«Я ничего не собираюсь брать; я обязан памяти моего дяди заниматься этим».
солидные должности. Еще, если я не могу получить конечную точку через несколько
жду месяца, я буду мириться с небольшим переходом. Чем совсем не работать,
Я бы снизошел до того, чтобы действовать как простой инспектор, - сказал Джордж с
достоинством.

"Я бы хотел, чтобы викарий сбрил усы", - пробормотала мисс Ярд.




ГЛАВА VI

ДОСТОЙНЫЕ НАМЕРЕНИЯ


Каждый вечер в девять часов миссис Дрейк выпивала чашку кофе. Этот обычай имел
историческое значение и возник следующим образом:

капитан Дрейк очень любил
выпивать по небольшому стаканчику виски с водой
после вечерней трубки; но в течение первых нескольких недель супружеской жизни он
воздерживался от того, чтобы рассказывать об этой своей слабости жене, которая не могла
понять, почему он каждый вечер становился таким беспокойным. Капитан
объяснял, что, когда он заканчивал курить, его одолевало неизлечимое желание
встать и пройтись по дому. Миссис Дрейк
посоветовала ему непременно прогуляться, и капитан так и сделал:
в девять часов он направился в столовую и вернулся примерно через
десять минут в полном восторге. Но однажды
Вечером леди услышала, как он шепнул слуге: «Воды, дитя моё!
Воды!» — капитан никогда не умел шептать как следует, — а в другой раз она различила скрип штопора, и каждый вечер она улавливала тонкий аромат, который не мог быть результатом обычной прогулки по дому.

"Так вы любите виски, — резко сказала она.

— Ну, я не то чтобы люблю его, дорогая, — запнулся капитан. — Правда
Я не люблю виски, но мне нравится то чувство, которое оно мне даёт.

— Я не люблю лицемерие, а ещё больше мне не нравится то чувство, которое оно мне даёт.
я. В будущем мы будем пить вместе. Когда ты возьмешь свой стакан
виски, я выпью чашечку кофе, - ответила она.

После прибытия мисс Ярд в Уиндворд-Хаус ей тоже предложили
чашку, но она отказалась, поскольку терпеть не могла кофе.

"Но это какао", - объяснила Кезия.

— Тогда почему вы называете его кофе? — спросила мисс Ярд, у которой и без этого ненужного усложнения было достаточно поводов для размышлений.

"Миссис Дрейк когда-то пила кофе, но, поскольку он ей не очень нравился, она перешла на какао. Она пьёт какао уже двадцать лет, но мы всегда называем его кофе.

Бесси и Роберт каждый вечер оставались на ужин, который обычно состоял из какао, но иногда из пива. Однажды вечером Нелли так поздно пришла, что
Кезия заявила, что больше не будет её ждать. Был четверг, и
Нелли, которая пела в хоре, ушла на еженедельную репетицию. Внезапно Роберт оторвал голову от дымящейся миски и
заявил, что слышит голоса в саду. Все прислушались и вскоре
Смех Нелли доносился из открытой задней двери, потому что
ночь была тёплой, но Нелли не вышла на улицу.

Роберт подал знак остальным, и они на цыпочках вышли из комнаты, как заговорщики,
чтобы обнаружить юную леди, увлечённо беседующую с кем-то ещё, кто пел в хоре и чей голос, по словам школьного органиста, был многообещающим баритоном.
Тогда он казался многообещающим.

Через несколько минут в гостиной появились Кезия и Бесси и спросили
Миссис Дрейк, не возражаете ли вы, если Сидни Брок выпьет чашку
кофе?

"Кто такой Сидни Брок?" — спросила миссис Дрейк, как учёный судья
Королевской скамьи.

«Он внук Эли Брока, и он поёт в хоре».

Миссис Дрейк одобрила это, но ей нужно было больше узнать о семье, прежде чем она могла выдать Сидни разрешение на то, чтобы он пил кофе.

"Они недавно переехали в Блэк-Энкер," — объяснила Бесси. «Раньше у мистера Брока
было почтовое отделение, говорят они, но оно обанкротилось, и теперь он занимается фермерством вместе с
Сидни, и у них нет женщины, и они взяли «Чёрный якорь», потому что
это было почти даром, и Роберт говорит, что это чудесно,
как много они уже сделали».

"Почта отказала!" - воскликнула мисс Ярд, которая внимательно слушала.
Приложив руку к уху. "Какая жалость! Теперь я не смогу
писать больше писем".

- Почтовое отделение мистера Брока, мисс, - воскликнула Бесси. - Это тоже был магазин,
но там не платили.

— Сколько он хочет? — спросила мисс Ярд, ища свой ридикюль.

 — Ничего, мисс.

 — Тогда зачем он пришёл? Надеюсь, он не принёс телеграмму.

 — Он один из певчих, Софи, — воскликнула миссис Дрейк и добавила: — Но я не понимаю, зачем он пришёл сюда.

— Он только что привёл домой твою Нелли, — сказала Кезия.

"О, я так благодарен!" воскликнула Мисс двор. "Я знал, что Нелли будет потеряно,
выходит, что эти ужасные темные ночи".

"Она пошла на хор, Мисс. Сидни теперь ее молодой человек, и
они будут самой красивой парой в Хайфилде, - сказала Бесси.

- Как глупо с твоей стороны говорить ей это! - сердито сказала миссис Дрейк.

Мисс Ярд несколько мгновений молчала. Она уставилась на мумию, затем
на напольные часы, которые уже не работали, и
вскоре её бедное старое лицо задрожало, а по щекам покатились слёзы. Она попыталась встать, но Кезия ласково удержала её.
— Не волнуйтесь, мисс. Сидни — очень приятный молодой человек, и я уверена, что Нелли не могла бы найти никого лучше.

 — Она никогда мне не говорила, — всхлипнула мисс Ярд.

 — Возможно, говорила, но вы же знаете, что ничего не помните, — успокаивающе сказала миссис
 Дрейк.

 — У меня такая же хорошая память, как и у вас. Я помню, как ты объелась
шоколадом на свой пятый день рождения, и тебя внезапно стошнило в углу.
 Нелли сбежала и вышла замуж, а я так и не подарила ей свадебный
подарок, и я не могу без неё жить. Знаешь, Мария, мне никогда не нравилась та толстая женщина на почте.»

«Какое отношение она имеет к Нелли?»

«Ты сказала мне, что Нелли должна была выйти замуж за этого мужчину, потому что почтовое отделение
обанкротилось, а эта женщина вскрывает мои письма и читает их».

«Позвони Нелли и скажи ей, чтобы она уложила мисс Софи в постель», — приказала миссис Дрейк.

«Молодой человек ждёт снаружи», — напомнила ей Кезия.

«Пригласи его и налей чашку кофе». А когда она ляжет спать, скажи ему, чтобы он зашёл сюда. Я хочу посмотреть, какой он. Позови
Нелли, быстро! — воскликнула леди, потому что мисс Ярд встала со стула и
переставляла вещи.

 Нелли появилась во всей красе, чтобы отругать хозяйку за то, что та не осталась
бездействовала до своего обычного времени отхода ко сну; но в этот раз мисс Ярд взбунтовалась
против дисциплины.

"Ты обманул меня", - горько сказала она. "Ты был маленьким
гадюкой. Все в этом доме обманывают меня и что-то скрывают от меня,
кроме Джорджа. Он здесь единственный джентльмен. Он единственный, кто
знает, как правильно себя вести. Когда я ударилась головой о дверь, он
пожалел меня, но ты смеялся, и моя сестра смеялась, и все
сейчас смеются, кроме Джорджа. Он знает, как трудно выйти из
комнаты, не поранившись.

«Почему-то смеяться так легко», — сказала Нелли.

- Почему ты вышла замуж за почтальона, не сказав мне?

"Я не вышла замуж за почтальона, и я не имею в виду получение
замуж; и я больше никогда не жениться, пока у меня есть ты, чтобы позаботиться"
Нелли обещала.

"Но ты вышла и заблудилась, и какой-то мужчина нашел тебя, и все они говорят, что
ты вышла за него замуж".

«Времени не было», — сказала Нелли. «А теперь иди спать, и мы поговорим об этом утром».

 «Я надеюсь, что мы сможем забыть обо всей этой злобе и порочности. Мария,
давай попробуем начать всё сначала», — серьёзно сказала мисс Ярд. «Это
Злые языки и клевета — это так ужасно. Вы пытались очернить бедную Нелли; вы слышали, как Кезия сказала, что она была настоящей плохой девочкой;
 и эта ужасная Бесси, которая никак не перестанет расти, сказала, что это потому, что женщина на почте не смогла продать ей марки, а потом почтальон соблазнил её сбежать с ним.

«Но у него ничего не вышло», — сказала смеющаяся девушка, провожая мисс
Ярд к лестнице.

Когда они скрылись из виду, Джордж вошёл в дом и сказал тёте, что ночь была тёплой.  Миссис Дрейк холодно отнеслась к племяннику, который
Письмо с назначением ещё не пришло, но она достаточно оттаяла,
чтобы спросить, знает ли он что-нибудь о Броках. Джордж
заподозрил неладное и ответил осторожно:

«Старик — чудо. Он готовит еду, следит за порядком в доме,
а также хорошо работает на самой плохой ферме в округе.
Но люди его не очень любят».

— Почему нет? — спросила миссис Дрейк.

 — Они считают, что это странно, когда мужчина выполняет женскую работу, а некоторые из них
говорят, что это неприлично.

 Его голос затих, и он изумлённо ахнул, и в этот момент Кезия
объявил Сидни, и этот молодой человек появился на ковре. Георгий
были выдать ему удивительно добрый персонаж, но сейчас был
распорядился пересмотреть свое решение, особенно когда миссис Дрейк, после
несколько предварительных замечаний введено имя Нелли. Джордж
немедленно отошел к заднему окну и принялся разыскивать мух.

"Она очень хорошая девочка, и моя сестра очень привязана к ней",
Миссис Дрейк продолжила.

"Я тоже", - быстро ответила Сидни.

"Я не знаю, помолвлены ли вы с ней", - сказала миссис Дрейк.

— Ну, мы не то чтобы обручились. Мы просто гуляем вместе, пока не сможем
пожениться, а потом поженимся, — воскликнула Сидни.

"Надеюсь, ты не попросишь её выйти за тебя замуж, пока моя сестра жива."

"Нелли не бросит мисс Ярд, и я не стану её просить."

«Как вы думаете, ферма будет приносить доход?» — был следующий вопрос миссис Дрейк.

"Мы, конечно, будем на ней жить, — весело ответил Сидни.
"Последние хозяева оставили её в довольно плохом состоянии — они допустили, чтобы болото захватило лучшее поле, и всё место кишит червями, — но там много
из хорошей почвы. Понадобится год, чтобы всё наладить, а потом мы
пойдём вперёд. Дедушке за семьдесят, но он по-прежнему работает по десять
часов в день.

 — Пример для некоторых мужчин, — прокомментировала дама, пожав плечами
в сторону мухобойки. — Лучший человек в мире — это дедушка. Нет такой работы, которую он не смог бы выполнить, будь то мужская работа или женская.

"Сколько тебе лет?"

"Больше девятнадцати."

"Ты бы женился на девушке старше себя?"

"Если бы её звали Нелли Блайсланд, я бы женился."

— Я надеюсь, вы поладите, — сказала миссис Дрейк самым любезным тоном. — Вы
можешь зайти в любой вечер на чашечку кофе с остальными и сказать
твоему дедушке, чтобы он оставался с тобой ужинать по воскресеньям после церкви.

"Большое тебе спасибо", - сказал Сидни.

- Вот что я называю мужчиной, хотя ему всего девятнадцать, - заметила миссис
Дрейк, когда они с племянником снова остались одни.

— «О да, он хороший мальчик, умный мальчик. Немного слащавый и всё в таком духе», — безразлично сказал Джордж.

 «Ты что-то знаешь против него?»

 «Я понимаю, что происходит. Старик — один из лучших, но Сидни
не совсем нормальный. Это пение в хоре, знаешь ли, просто
слепая. Нелли не единственная девочка.

- Ты хочешь сказать, что мальчик обманщик, как и ты?

"Узнайте сами", - ответил Джордж яростно, и вышел из
номер.

Роберт каждый день приносил в Уиндворд-Хаус местные слухи, но
Миссис Дрейк не общалась с ним напрямую. Она расспросила Кезию о характере Сидни, и Кезия обратилась к Бесси, которая знала о нём столько же, сколько её муж, хотя и не могла говорить с такой же уверенностью. Роберт заявил, что ему нравится Сидни, и он никогда не видел его более чем с одной молодой женщиной одновременно, но признал, что кое-что слышал о нём недоброе.
В адрес двух обитателей уединённой фермы говорили всякое,
особенно женщины, которые считали, что старый Брок избавился от своих прежних родственников с помощью тех незаконных методов, которые делают обычную воскресную газету таким интересным и поучительным чтением. Во всяком случае, мужчина, который не зависел от женского труда, не мог рассчитывать на то, что его будут считать христианином, даже если он посещал церковь и отрастил патриархальную бороду. Короче говоря, Броки не были похожи на других людей; они были загадкой, а всё загадочное привлекает.
Это было тесно связано с тайными преступлениями.

 Роберт признал это, совершенно забыв — если он вообще когда-либо задумывался об этом, — что в Хайфилде, как и в других местах в Дартмурском лесу, было принято, чтобы прихожане поносили друг друга между собой и защищали друг друга от всех чужаков. В былые недобрые времена некий викарий из Хайфилда был отъявленным
пьяницей и так ненавидел свой народ, что едва ли мог показаться на улице,
не получив оскорблений; но когда власти попытались
чтобы собрать улики против него, все были на стороне своего викария, и те самые люди, которые прошлой ночью отнесли его домой пьяным, поклялись, что никогда не видели его в таком состоянии. Миссис Дрейк не знала об этой особенности и поэтому была вынуждена прийти к выводу, что у мистера Брока было прошлое, что неудивительно, учитывая его возраст, и что, если Нелли выйдет замуж за Сидни и поселится в Блэк-Энкёр, у неё, скорее всего, не будет будущего. Поэтому она велела Кезии не поощрять молодого человека и посоветовала Нелли как можно тактичнее разлюбить его.

Тем временем Джордж, казалось, переживал период
перевоспитания. Хотя на самом деле он оставался всё тем же никчёмным человеком,
ему удалось, искусно изменив методы, убедить свою тётю в том, что теперь
промышленность — это единственное, ради чего он живёт. Он проявлял
страсть к железным дорогам, говорил только о скорых поездах и
расписании, соорудил из нескольких упаковочных ящиков модель
железнодорожной станции и рисовал карикатуры на локомотивы. Он злился каждое утро
потому что долгожданного письма из штаб-квартиры все еще не было
Миссис Дрейк, которую было легко обмануть, была уверена, что Джордж
начал новую жизнь, и он действительно начал, но не изменил
своих привычек. У него не было ни малейшего намерения покидать Уиндворд-Хаус,
но он не видел возможности осуществить свою программу,
продолжая действовать прежними методами. Он продолжал бездельничать,
но делал это по-другому.

Его следующим шагом было разработать программу и предложить несколько
ключевых пунктов другому человеку, чьё имя было крупно написано на ней.
Это было непросто, поскольку требовались возможность, решимость и бесхитростность.
речь должна была бы произноситься одновременно. Красноречие Джорджа было
самого низкого пошиба; он не был мастером сладких фраз, в то время как
его метод выражения привязанности к другому заключался в рекламе
своих достоинств.

Однажды днем, он лежал под яблоню, когда штраф
образец плод упал на грудь. Он сел, протер глаза,
и оглянулся. Затем он съел яблоко и слушал. Тишина была
глубокой; он казался ленивым монархом ленивого мира. Джордж
вспомнил, что незадолго до того, как сон мягко сомкнул его веки,
Миссис Дрейк и Кезия вышли из сада. Мисс Ярд, должно быть, с удовольствием
разбиралась в лабиринте какого-нибудь миссионерского журнала. А единственный
остальной человек в доме, возможно, сидел у окна в задней части дома.

 
Джордж понял, что упавшее яблоко было призывом воспользоваться
возможностью; решимость, которую он, казалось, обрёл, съев его,
требовала лишь красноречия. Но он знал, что громкие слова никогда не подводили
храбрых людей.

Фортуна самым добрым образом улыбалась из маленького окошка наверху,
где Нелли склонилась над швейной машинкой, которую она заправляла
с ярдами материала цвета летних облаков. Джордж продолжал неуклонно перестраиваться.
и напряженно вглядывался; но Нелли не снизошла до того, чтобы бросить взгляд
в его сторону.

"Из вашего окна открывается прекрасный вид", - сказал он наконец; неудачное начало.
Поскольку девушка мало что могла видеть, кроме него самого.

"Прелестно", - сказала она, не оборачиваясь.

— Ты шьешь? — мягко спросил Джордж.

 — Учу печатать на машинке, — ответила она.

 Джордж хотел пойти в дом и взять стакан сидра, но не осмелился упустить такую возможность.

 — Нелли, — сказал он, растягивая её имя, — ты
— Вы не против, если я немного поговорю с вами о вас самих?

— Я не могу этого предотвратить, если только не закрою окно, а я не хочу этого делать, — сказала она.

— Я хотел сказать, что… напомнить вам, что моя тётя не будет жить вечно, — продолжил Джордж.

— Я говорю не о себе.

"Ах, но я скоро приду к тебе".

"Ты можешь оставаться там, где ты есть", - холодно сказала она.

"Мисс Ярд тоже не будет жить вечно", - сказал Джордж более уверенно.
"Она не может оставить тебя ничего, потому что все ее деньги уходят на свою звериную
кузен Перси. Я знаю, что она всегда обещает оставить тебе денег, но она
не может этого сделать.

— В любом случае, у меня будет её мебель, — сказала Нелли, убирая руки с машинки и наконец поворачиваясь к окну.

"О нет! Я понимаю. Мебель тёти Софи пойдёт вместе с остальными вещами."

"Это правда?" — спросила Нелли, у которой были веские причины сомневаться в обещаниях мисс Ярд.

— Да, всё это достанется мне, — с жаром сказал Джордж. — У меня будет
мебель, и дом, и деньги, которые оставит мне тётя. Две китайские вазы, которые тётя хранит под кроватью, стоят тысячу фунтов; это
большой секрет, и я бы никому его не рассказал, кроме тебя. Остальное
это принесет пятьсот фунтов. Тогда у меня будут деньги, которые оставляет тетя
- возможно, еще пятьсот. Тогда недвижимость принесет
еще тысячу. Так что, как видишь, когда старые леди умрут, у меня будут горшки с деньгами
.

"Быть тобой тогда будет значить больше, чем сейчас", - мрачно сказала Нелли.

- Да, я буду довольно богат. Понимаете, нет причин, по которым я должна
работать, ведь тёте уже за семьдесят.

"Но я думала, что вы собираетесь сделать что-то великое и прекрасное на
железной дороге?"

"Это была идея, но я не могу позволить себе уехать отсюда; это
другое
Это секрет, Нелли, и я бы никому не рассказала, кроме тебя. Я так боюсь, что тётя
может отдать вазы. Она тоже немного не в себе,
и она постоянно что-то отдаёт. Когда я пришла устраиваться на работу на
железную дорогу, она отправила много моих вещей на распродажу. Она отдала
Кезия, кровать, на которой она спит, и многое другое; но все это принадлежит
мне, и я заберу их, когда она умрет.

"Она обещала мне круглый стол в гостиной", - сказала Нелли.

"Конечно, я не возражаю против того, что она тебе подарит", - неловко сказал Джордж.

— Большое спасибо. Теперь я должна пойти и поставить чайник, чтобы заварить чай. Вы так много рассказали мне о себе.

— Да, и мне ещё многое нужно сказать. У меня будет целых три тысячи фунтов, а мои вкусы очень просты. Я не жду многого и не прошу многого. Я считаю, что могу ужиться почти с кем угодно.

«Ну вот, теперь я вляпалась!» — пробормотала Нелли, бросив испепеляющий взгляд на
несколько подавленную фигуру в саду.

 «Я всегда льстил себе, — продолжал Джордж, чувствуя, что наконец-то к нему
вернулось красноречие, — я могу поладить с кем угодно».

«Ты не должен быть слишком любезным. Одна лесть ничего не стоит, ты же
знаешь, — небрежно сказала она.

"Я имею в виду всё, что говорю, и... и я не такая бездельница, как они думают, но
какой смысл надрываться, когда ты зарабатываешь тысячи? Это всего лишь отнимает работу у другого человека. Я умею хорошо рисовать, и писать, и обрезать розы, и у меня будет вся знаменитая мебель моего дяди, и дом, и деньги...

«О, ради всего святого, не говори обо мне!» — воскликнула Нелли.

«Если ты не дашь мне больше ничего сказать, я всё запишу», — сказала она.
Джордж в восторге. "Я пытался, но так трудно подобрать слово, которое бы
рифмовалось с Нелли, в то время как Нелл такая же плохая. Вот если бы твое имя было
Мэри, там есть молочные продукты, и феи, и волосатые...

"И осторожные", - засмеялась девушка, отбегая от окна.




ГЛАВА VII

СКАНДАЛ И РАЗОБЛАЧЕНИЕ


Косой Джек заявил, что есть кое-что получше убийства. Он
имел в виду тайну, которая окружала странных обитателей фермы Блэк
Энкер. К ним пришёл гость, который не был ни честным
джентльменом, ни респектабельной леди, а был женщиной с румяными щеками. Она
проезжала по Хайфилду, разглядывая жителей и улыбаясь
их жилищам; ее водитель расспрашивал первого джентльмена в этом месте
Джорджа поставили выше викария, потому что он не делал ничего плохого.
работа - какая из полос движения впереди, скорее всего, приведет к
Черный якорь; и несколько дней спустя ту же самую краснощекую леди
провезли обратно через деревню, она, как и прежде, смотрела и улыбалась. Ее
одежда была самой печальной чертой в ней; потому что она была одета по
пику моды.

До сих пор Мрачный Гибкэт защищал Броков, потому что все остальные
Человек был против них; он восхищался их бедностью и любил их
скромность; он добродушно предсказывал им будущее и посылал им
излишки овощей. Три стадии зрелости наконец-то были
представлены в Хайфилдском приходе праведными людьми: старым Броком, молодым
Сидни и самим Броком средних лет. Но видение и визит раскрашенной
дамы привели к двум вакансиям. Мрачный Гибкот не терпел хорошо одетых женщин.

С Желтым Листом советовались из-за его знаний мировой истории.
Он высказал мнение, что атмосфера Хайфилда
Безымянная гостья лишила его значительного количества морального
кислорода: во-первых, она принадлежала к более высокому классу, чем Броки; во-вторых, она явилась с секретной миссией, а в-третьих, она вошла в дом, в котором, как было известно, не было других женщин. Она не могла быть родственницей, а если бы она пришла как подруга, то он мог бы только сказать: «Боже, храни Хайфилд от таких подруг».

«У некоторых бедняков есть богатые родственники, хотя мои ещё не объявились», — сказал Косой Джек.

 «Что бы вы сказали обо мне, если бы я получил визит от
— юная леди с ярко-красными щеками? — спросил Жёлтый Лист.

"Должен сказать, тебе повезло, — ответил Косой Джек.

"Её щёки были тёплыми, я согласен, но я бы не назвал их ярко-красными, — заметил Толстяк Философ.

"Ты путаешь это с краской для дверных косяков. Спроси свою хозяйку, не намазаны ли ее щеки косметикой?
- Нет, - сердито сказал Желтый Лист.

- Я бы предпочел этого не делать, - возразил Коренастый Философ.

"Почти на все можно смотреть двумя способами: хорошим и
плохим", - настаивал Кроткий Пастух. "Есть дамы, которые принимают
«Она проявляет доброту к молодым людям и старается немного им помочь. Мы знаем, что у Броков не так много денег, потому что они взяли самую бедную ферму во всём приходе. Может быть, эта леди немного помогает молодому Сидни, и она пришла посмотреть, как у него дела».

Остальные с сомнением выслушали её, а затем повернулись, чтобы узнать мнение оракула.

«Я слышал рассказы о таких дамах, но ни одной из них не видел, а я
хочу увидеть то, во что верю, — да, я хочу увидеть это два или три
раза», — сказал Жёлтый Лист. Затем он спросил: «Сколько, по-вашему, ей лет?»

Невысокий философ предположил, что ей около двадцати; Кроткий Пастух
подумал, что ей около сорока; а Косой Джек предположил, что она
во втором детстве.

"Старуху видно сразу, — ответил Жёлтый Лист, —
и юную девицу тоже видно сразу; но если ты не можешь
определить, старая женщина или молодая, значит, ты смотришь на что-то
непристойное. «Это старики милосердны, а она не старая, и когда молодые леди милосердны к молодым людям, их милосердие не так уж далеко от дома, я полагаю. У Броков нет женщины, которая бы
не обращайте на них внимания; это потому, что они не осмеливаются; это потому, что этой леди это не понравится, и они не знают, когда она может прийти. Она очень ревнивая леди, и она не допустит, чтобы в «Чёрном якоре» была какая-то другая женщина, кроме неё самой. И она не смогла бы прийти на ферму, если бы там была другая женщина, у неё не хватило бы на это духу.

Это было одно из самых длинных и мудрых высказываний Жёлтого Листа. Хотя оно вряд ли могло улучшить его репутацию, оно полностью подорвало доверие к Брокам.

 «Старик почти не приходит в деревню, разве что по
— Он не ходит в церковь и ни с кем не проводит время, — сказал Неказистый
Философ.

"Теперь, когда я об этом подумал, у молодого Сидни забавная, необразованная манера
отвечать, — добавил Косой Джек.

«Это тайны, — заключил «Жёлтый лист», — и я надеюсь дожить до того дня, когда они будут раскрыты».

Роберт передал эту скандальную новость Бесси, а она поспешила передать её Кезии, которая, пока новость была свежей, отнесла её в гостиную и представила обеим дамам. Мисс Ярд не проявила интереса, но миссис Дрейк была крайне расстроена. Она быстро старела и начинала терять
и её память тоже; она забыла, какое благоприятное впечатление произвёл на неё этот мальчик.

"Вы уверены, что она поехала в Блэк-Энкер?" — спросила миссис Дрейк.

"Да, тётя, — ответил Джордж, который был занят конструированием локомотивов. — Она спросила у меня дорогу — по крайней мере, так сказал водитель. Они оба были мне незнакомы.

— Довольно молодая девушка, не так ли, мистер Джордж? — обратилась к нему Кезия.

 — Думаю, ей не больше восемнадцати. Но на ней было обручальное кольцо; я отчётливо его видела.

 — Да, мама; я видела, как она проезжала мимо, такая дерзкая и наглая. Говорят, она актриса, мама.

 — Как ужасно! Я полагаю, она его жена.

"Ну, мам, мы все надеемся, что это так".

"Несчастный молодой человек! Как он может быть таким злым!"

"Есть ли кто-нибудь злой?" - рассеянно спросила мисс Ярд.

"Не бери в голову, Софи. Тебе никто не дорог. Ей сказали? Ты
знаешь, кого я имею в виду".

"О нет, мам. Нам бы не хотелось ничего ей говорить. Но, конечно,
она не должна больше с ним встречаться.

"Конечно, нет", - решительно сказал Джордж.

"Полагаю, я должна сообщить ей об этом", - сказала миссис Дрейк. "И он тоже поет в хоре.
Несчастный негодяй!"

"Я предупреждала тебя, тетя", - сказала Джордж.

«Он больше никогда не должен приходить в дом. Попроси Роберта передать ему это».

«О нет, мама! Мы не можем сейчас пить с ним кофе. Он показался мне таким милым молодым человеком. Роберт считал его почти джентльменом».

«Часто именно из таких милых молодых людей получаются самые большие обманщики», —
сурово сказала миссис Дрейк.

"Что она говорит? Я очень надеюсь, что в доме нет ничего подобного, —
встревоженно воскликнула мисс Ярд.

Нелли была очень хорошо воспитана. Кезия, Бесси и Роберт
очень хотели играть роль откровенных подруг, потому что она им очень нравилась;
на самом деле они даже слишком сильно любили её. По словам
Бесси подслушала, как таинственная леди умоляла Сидни вернуться с ней, а Роберт заявил, что молодой человек признался во всём. Кезия ничего не могла придумать и довольствовалась тем, что стенала над жизненными трагедиями, как хор в греческой пьесе. Нелли, будучи мудрой девушкой, ни с кем не спорила и всем улыбалась, но её глаза вызывали у людей жалость, и из-за этого сочувствия они выдвинули против Сидни новые обвинения.

Нелли ждала репетиции хора, надеясь услышать более здоровую
историю. Она не выразила благодарности, когда героический Джордж предложил
Он предложил ей пойти с ним в церковь, чтобы дракон Сидни не похитил её
и не добавил в свою коллекцию в шкафу у себя дома. Он объяснил эти отсылки,
сославшись на свои познания в истории и подробно рассказав историю о Синей Бороде. Он всё ещё говорил, когда Нелли сбежала из дома и отправилась в церковь одна.

Во время репетиций другие участники хора сторонились Сидни, как будто
боясь, что он может передать им что-то дурное, и разучивали
с ним покаянные гимны. Это никогда не было
В Хайфилде не принято оставлять безнаказанным даже одного грешника.

"Наконец-то!" — воскликнула Нелли, когда они вышли из церкви и остались наедине в Дартмурской тьме и на ветру.

"Конечно, ты знаешь, что я собираюсь сказать?" — добавила она.

"Ты собираешься сказать, что это место полно лжецов," — предположил Сидни.— О нет, конечно же! Наша дружба закончилась, и ты больше не должна приближаться к Уиндворд-Хаусу.

 — В чём дело, Нелли?

 — Ты прекрасно знаешь. Я иду с тобой сегодня вечером только для того, чтобы услышать, что ты хочешь сказать.

 — Ты считаешь меня плохим человеком?

— Я становлюсь всё более в этом уверенной.

— Потому что ты наслушалась сказок. Я знаю, что ты самая красивая девушка на свете, но если бы с нами был чужестранец, он бы не поверил мне, если бы я сказал, что ты слишком темна, чтобы тебя разглядеть. Ты не можешь быть уверена ни в чём, что тебе говорят. Я далеко не самый лучший парень на свете, но если бы вы могли увидеть меня «таким, какой я есть», как мы только что пели в церкви, вы бы поняли, что я не совсем такой, каким меня считают.

Нелли была встревожена этой речью, а ещё больше — тем, как она была произнесена. У неё возникло неприятное чувство, что Сидни
пытаясь спуститься на её уровень, хотя её происхождение и образование, несомненно, были выше его.

"Полагаю, это легко петь так, как ты поёшь, тем более что ты, должно быть, много тренировалась," — сердито сказала она.

"Теперь ты фальшивишь, Нелли."

"Мисс Блайсланд обнаружила, что ты выставил её дурой. Ты попросил ее
чтобы... чтобы... Ну, ты знаешь что, когда все время состоишь в браке...

"Вот, я говорю, спокойно! Я не знал, что дело дошло до этого, - резко перебил он.


"Тогда кто была та девушка, которая приходила к тебе?"

"Она не девушка. Если вы хотите знать ее возраст, я скажу вам. Она
— Сорок три — а мне девятнадцать. Неужели я могу выйти замуж за даму, которая годится мне в матери?

 — Кто она?

 — Очень добрая женщина, которая много для меня сделала. Её зовут миссис Стэнли.

 — Значит, она замужем!

 — Её муж тоже был очень добр ко мне.

— И я полагаю, она тебе очень нравится?

— Ну, это естественно, учитывая, что она для меня сделала.

— Ты любишь её! — воскликнула Нелли, теряя терпение от его холодности.

— Есть кое-кто, кого я люблю больше.

— И это ты сам, — огрызнулась она.

— Это та прекрасная девушка, на которой я собираюсь жениться, и это ты.

— Если ты осмелишься сказать такое ещё раз, — выдохнула Нелли, — я… я убегу.

 — Можешь бежать на другой конец света, но я вернусь и заберу тебя, — заявил дерзкий юноша.

 — Что помешает мне жениться на ком-нибудь другом?

 — Ты сам, я полагаю.

— Но ты мне никогда особо не нравился, а теперь я тебя ненавижу, — сказала она, снова обеспокоенная его акцентом, который напоминал ей о её собственном превосходном образовании.

 — Если ты не будешь ненавидеть меня сильнее, чем сейчас, я не буду ворчать, —
ответил уверенный в себе молодой человек.  Затем он мягко спросил: — Ты не придешь в воскресенье днём?
 — Нет, не приду.

"Я мог бы рассказать тебе историю, которая, возможно, снова сделает нас влюбленными", - продолжил он
.

"Я думаю, вряд ли есть какая-то история, которую ты не знаешь. Но почему
ты не знаешь?"

"Я собираюсь заставить тебя поверить в меня и доверять мне".

"Скажи это миссис Стэнли - я уверен, что она вдова".

«Я доверяю ей, и она это знает. Я рассказала ей о тебе, и она хотела, чтобы я
пообещала не выходить замуж, пока мне не исполнится двадцать пять».

«Полагаю, к тому времени ты ей надоест», — сказала
Нелли, которая быстро составила мнение о миссис Стэнли.

"Ей всё равно, на ком я женюсь..."

- Как это совершенно бескорыстно!

— Если это та служанка, которая нам нужна.

 — Надеюсь, вы её найдёте. Спокойной ночи, я ухожу, — сказала Нелли,
стоя у калитки в саду Уиндворд-Хауса. Затем она добавила довольно тихо:
— Я жалею, что вы вообще приехали в Хайфилд.

Сидни чиркнул спичкой и, сделав из ладоней фонарь, направил свет на её лицо.

"О, Нелли, дорогая! У тебя на щеке слеза!"

"Не будь грубым и злым, — пробормотала она, нащупывая ручку калитки, которую обычно находила довольно легко.

"Самая прекрасная слеза из самых прекрасных глаз в мире!"

"Что случилось с другим глазом?" - спросила она, пытаясь рассмеяться.

"Это еще более прекрасным. Нелли, вы-просто Нелли, и это означает, что
все. Ты должна доверять мне, и я заставлю тебя полюбить меня, даже если мне придется.
Работать в тысячу раз усерднее, чем на ферме.

- Ты больше не будешь иметь ничего общего с миссис Стэнли?

— «Я не могу этого сделать».

 «Ты хочешь сказать, что она тебя не отпустит!»

 «Она самая лучшая и добрая женщина на свете. Но ты на первом месте, и
ты всегда будешь на первом месте».

 «Я тоже должен быть на втором. Это никуда не годится, Сидни. Я не собираюсь с тобой спорить».
и смеялись — ни одна девушка этого не вынесет. Кроме того, миссис Дрейк
запретила мне говорить с тобой, и моя бедная хозяйка сошла бы с ума, если бы
узнала, что случилось. У меня хороший дом, и я должна думать о своём
будущем. Оставь меня в покое, пожалуйста, и дай мне забыть тебя. Но я
должна отказаться от хора и сидеть в конце церкви, потому что я... я больше
не могу петь.

«Это ты, Нелли?» — позвала Кезия, и появилась верная группа защитников и утешителей, обратившая фальшивого Сидни в бегство.

Джордж был так рад, когда Нелли не вышла в воскресенье днём,
что он подарил ей рисунок своего последнего локомотива, очень
красиво оформленного, но без цилиндров. Примерно в это же время он начал
интересоваться своей внешностью, в результате чего миссис
Дрейк, которая вовсе не была к нему предвзята, заметила Кезии,
что мистер Джордж, несомненно, самый привлекательный мужчина в округе,
что, в конце концов, было не таким уж комплиментом. Кезия, которая была Дрейком во всём, кроме фамилии, и подумывала о том, чтобы взять фамилию мужа, согласилась и добавила, что мистера Джорджа считают
Хайфилд считал его идеальным образцом английского джентльмена, где все
гуси были лебедями.

Миссис Дрейк была достаточно проста, чтобы поверить, что Джордж готовился к
должности начальника станции, и он недвусмысленно намекал на это. У него хватило наглости намекать на переговоры о различных
станциях, где он мог бы получать всевозможные гонорары, но письма, которые он получал, были настолько конфиденциальными, что он не мог показывать их своей тёте. Он убедил её, что всё это было напечатано на машинке, и этого было вполне достаточно для него
цель, потому что старомодная женщина считала, что письма, написанные машинным способом, могут исходить только из департаментов, находящихся под непосредственным контролем государственных министров.

 Хладнокровный Джордж составил план своей карьеры, в котором были такие пункты, как ухаживание за Нелли, уничтожение Сидни, примирение с тётей, охрана мебели, отъезд тёти Софи, договор с Нелли, отъезд тёти, женитьба и выход на пенсию. С тонким
провидческим чутьём к каждому из этих событий была добавлена дата: мисс
Ярд оставалось жить всего год, а ещё три года
были отведены миссис Дрейк. До сих пор программа выполнялась с опережением графика благодаря визиту миссис Стэнли.

 Джордж, будучи человеком осмотрительным, беспокоился о своей предстоящей женитьбе и последующем уходе на покой. Он часто спрашивал себя, разумно ли вступать в брачный союз с Нелли или вообще с какой-либо девушкой; лучше ли жена, чем экономка? Джордж обратился за советом к Мрачному Гибету, который ответил,
что дом, в котором хозяйничает жена, должен быть респектабельным,
в то время как дом, в котором хозяйничает старая дева или вдова, таковым не является; кроме того,
На экономку нельзя было безнаказанно сердиться, в то время как жену можно было
легко научить всем достоинствам её мужа: то есть, если бы муж счёл необходимым оклеветать другого мужчину или
лишить какую-нибудь женщину её репутации, то спутница его радостей и печалей
тоже оклеветала бы этих людей, в то время как экономка могла бы счесть своим долгом защищать их.

Затем Джордж посоветовался с Жёлтым Листом, который придерживался твёрдого мнения, что мужчины и женщины должны не только вступать в брак как можно раньше, но и продолжать делать это так часто, как позволяет закон; и даже если
иногда они нарушали закон, но лучше было ошибиться в
хорошую сторону. Он привёл в пример свой блестящий брак в
восемнадцать лет, в результате которого всё население деревни было
более или менее связано с ним родственными узами, и продолжил, заявив,
что уже назначил преемника своей нынешней жене, которая уже несколько
лет была прикована к постели.

Хотя у Джорджа ещё оставались некоторые сомнения, он с грустью пришёл к
выводу, что его долгом будет сделать Нелли счастливой, если дамы из Уиндворд-Хауса
примут его программу и покинут этот мир
в назначенное время. Вопрос о его отставке оставался единственным нерешённым. Должен ли он завершить свою полезную жизнь в качестве самого уважаемого прихожанина Хайфилда или предпочесть более широкий круг общения?
 Конечно, было бы приятнее уйти на покой в деревне, где уважение приходит автоматически, чем рисковать быть осмеянным в каком-нибудь городе, где стояние на углах или размышления у фонарных столбов могут быть неверно истолкованы как признак неустойчивости характера.

Он опасался, что может возникнуть необходимость начать его выход на пенсию в течение
В ближайшие несколько месяцев миссис Дрейк явно пребывала в беспокойном
состоянии, и надвигающийся провал его переговоров с железнодорожной
компанией мог побудить её отдать приказ об изгнании, который Перси
пришлось бы выполнять. В таком случае Джордж решил, что его здоровье
пошатнётся, хотя теперь, когда миссис
Силы Дрейка ослабевали, и он заверил её, что его карьера на железной дороге
закончена; но, к сожалению, из-за того, что он не мог работать полный день,
он не получал пенсию.

Дождливый день помог Джорджу сделать открытие, которое, хотя и не изменило его планы, казалось, обещало продление неопределённого срока.

 «Я хочу поехать к морю. Тётя Софи так беспокоится о своих друзьях, и я не могу убедить её, что у неё их нет. Она забудет о них, если мы уедем. Когда ты поедешь на свою станцию?» — спросила миссис.
Дрейк, в то время как Мисс двор посмотрел жалобно и хотел знать, что она
было сделано сейчас.

"Да так, ничего. Я говорила Джорджу, мы идем к морю, непосредственно у него
готов уйти".

"Я думаю, тебе лучше не ждать", - предостерегающе сказал Джордж.

"Ты обещал поехать в этом месяце", - раздраженно сказала его тетя.

"Произошли изменения, в результате которых я прервала
переговоры".

"Тогда я покончила с вами!"

"Я так рада, что кто-то другой что-то сломал", - радостно сказала мисс Ярд
.

Джордж вышел из комнаты и вскоре вернулся с охапкой чертежей и
схем.

"Я знал, что они существуют, и наконец-то нашёл их," — торжествующе заметил он.

"Убери свой мусор!" — сказала миссис Дрейк.

"Мой дядя сделал эти чертежи. Эти схемы были его утешением.
— Последние годы, — сказал Джордж, и, как только он это произнёс, лицо его тёти смягчилось, и она стала искать свои очки.

"Мой дорогой дядя поручил мне завершить его работу, если он не доживёт до её окончания. Это его планы по строительству железной дороги, которая соединит разрозненные приходы в этой болотистой местности. Я искренне надеюсь, — сказал Джордж, — что мне будет позволено взяться за работу, которая позволит проложить в Дартмуре железную дорогу, а в Хайфилде — станцию.

— Я совсем забыла об этом, — пробормотала миссис Дрейк.


— Я не забыл, — осуждающе сказал Джордж. — Я должен был действовать давно
давно, если бы я мог найти эти драгоценные планы. Вот проспект,
написанный рукой дорогого дяди. Он показывает, как просто и недорого было бы
построить железную дорогу через Дартмур без единого виадука,
туннеля, насыпи или выемки. Он намеревался сделать Хайфилд
 конечной станцией, так как не видел способа преодолеть крутой спуск в долину,
не понеся значительных расходов. Теперь вы можете понять, почему я больше не намерен занимать низкооплачиваемую должность начальника станции. Я стремлюсь к большему. Я хочу стать железнодорожным магнатом.

«Что вы можете сделать?» — спросила миссис Дрейк, сильно впечатлённая этими реликвиями её мужа.


"Я свяжусь со своими друзьями-железнодорожниками; я создам компанию
и назначу совет директоров; я проведу законопроект через
парламент."

«Что делает Джордж?» — спросила мисс Ярд.


"Строит железную дорогу," — ответила её сестра.

«Как бы я хотела сделать хоть что-то столь же полезное», — вздохнула мисс Ярд.

Джордж одолжил пять фунтов на почтовые марки, превратил свою спальню в кабинет и снабжал деревню ложными новостями, которые доходили до миссис Дрейк благодаря Роберту-капельнику и
Кезия, фильтруй. Джордж предвидел это и, зная правдивый нрав жителей деревни, не сильно удивился, когда Роберт по секрету сообщил ему, что инженеры уже замечены на Дартмурских высотах, а прихожане поклялись, что разберут железную дорогу, как только она будет построена, если не получат достаточной компенсации за это циничное посягательство на их права.

 Чего он не ожидал, так это действий своей тёти. Оставшись одна, она бы до конца оставалась доверчивой, но Кезия заявила:
Мистер Джордж не тратил дни напролёт на написание писем; а Бесси заявила, что почтмейстерша сказала ей, что мистер Джордж в последнее время не покупал марок.

"Я заглянула в его комнату и увидела, что он пишет," — с отчаянием сказала миссис Дрейк.

"Он сочинял стихи, мама," — грустно сказала Кезия.

"О, я уверена, что он не настолько плох," — воскликнула леди.

«Я не хочу говорить слишком много, мама, и я не собираюсь говорить что-то против мистера Джорджа, которого можно назвать членом нашей семьи, —
продолжила Кезия обречённым голосом, — но я видела много бумаги, на которой он писал свои стихи».

«Я тоже это видела, мама», — вмешалась Бесси.

"И, мама, в конце первой строчки было шесть поцелуев."

«Крестики, мама», — воскликнула Бесси, как эксперт в этой области
литературы.

"А вторая строчка — о, мама, я не знаю, как это сказать."

— Я сделаю это за тебя? — с готовностью спросила Бесси.

 — Нет, Бесси, я сама.  Он сказал, мама, что его сердце превратилось в желе.

 — Подумать только, мама! — ахнула Бесси.

 — О нет!  Только не желе.  Вчера мы уже ели желе, — воскликнула мисс Ярд, которая любила, когда с ней советовались по поводу меню.

— Я очень надеюсь, что бедняжка не сошла с ума, — сказала миссис Дрейк.

— Разве ты не видишь, мама, что это слово должно было звучать так же, как слово в конце первой строчки, которое он написал крестиками. И знаешь, мама, в этом доме есть кое-кто, чьё имя звучит так же, как «желе».

 — Ах, но она не такая мягкая, — добавила Бесси. — И он написал, что она была такой очаровательной, когда пила какао на кухне. — Это была рифма, мама.

 — Я уже достаточно наслушалась, — устало сказала миссис Дрейк. —
Лучше бы я никогда не видела этого парня, — пробормотала она.

 На следующей неделе она посетила могилу капитана и пробыла там дольше, чем
Как обычно, он усердно строчил что-то на клочках бумаги весь вечер. На следующий день состоялся отъезд: Кезия и Нелли сопровождали дам на побережье, а Джордж остался в одиночестве.
 Поскольку притворяться трудолюбивым больше не было необходимости, он лениво наслаждался медовым месяцем, пока не пришло письмо, которое окончательно его разбудило.

 Оказалось, что миссис Дрейк написала Перси, сообщив ему обо всем.
Джордж сказал и не сделал; он также запросил информацию о
создании компаний и строительстве железных дорог, поскольку, она
объяснил, что Джордж решил построить железную дорогу через Дартмур и
пригласил мисс Ярд и её саму стать держателями облигаций.

Ответ Перси совершенно расстроил бедную леди.  Он объяснил, что, как
Джордж, конечно, прекрасно понимал, чтобы получить должность начальника станции,
нужно поступить на службу в железнодорожную компанию в качестве клерка и постепенно продвигаться по службе. Что касается строительства
железной дороги, то это была не работа одного человека, а
сверхчеловеческое начинание, которое в первую очередь потребовало бы
обсуждался некоторыми из величайших финансовых магнатов на земле в течение половины
столетия - по крайней мере, таково было его собственное впечатление - прежде чем можно было бы даже обратиться к парламенту
; и затем, вероятно, прошло бы еще полвека
требовалось согласовать предварительные детали; и после этого a
новому поколению пришлось бы начинать работу заново. В то время как
предложение о строительстве железной дороги через Дартмур могло понравиться только члену
Парламента с чувством юмора.

Соответственно, миссис Дрейк отреклась от своего племянника. Она приказала ему убираться
из Хайфилда, заявив также, что не собирается возвращаться
Уиндворд-Хаус, пока он оставался там. На его содержание она была
готова выделять сумму в десять шиллингов еженедельно, пока сможет
жить. Если он задержится с отъездом, Перси проинструктирует
какого-нибудь джентльмена, сведущего в юриспруденции, ускорить выселение. И если он
что-то взяла в дом с собой, он тем самым лишитесь всех
льгот по ее воле.

Это письмо сделало мир кажется холодным на Джорджа, который сильно подозревал
Перси продиктовал карательные меры. Было ясно, что его правление в качестве
первого джентльмена Хайфилда подошло к концу. Не будучи из тех, кто пасует перед трудностями,
Джордж написал трогательное письмо, которое, по его мнению, полностью оправдывало его поведение, поскольку, как, должно быть, известно миссис Дрейк, он с детства страдал от проблем с позвоночником.

Затем он собрал свои вещи и отправился в соседний приход, до которого было
час пути, где договорился с хозяином придорожной гостиницы, носившей гостеприимное название «Выпей и будь благодарен», о том, что тот предоставит ему кров и стол на особо льготных условиях. Оттуда он ежедневно отправлял извинения за своё существование
Миссис Дрейк, каждый документ более трогателен, чем предыдущий. Его
тётя прислала чек на четверть жалованья, который Джордж с благодарностью обналичил; но она не написала. Это дело было поручено Перси,
который отправил ультиматум, дав Джорджу сорок восемь часов на то, чтобы
удалиться из «Выпей и будь благодарен», и предупредив его, что, если в будущем
его обнаружат в пределах двадцати миль от деревни Хайфилд
без разрешения, его перспективы будут значительно ухудшены.

Джордж проклял Перси и все его помидоры.
Затем, поскольку подчинение казалось необходимым — он ужасно боялся, что тётя может изменить своё завещание, — он решил нанести прощальный визит в Хайфилд, чтобы поразмыслить среди мест, где он когда-то бездельничал, и сообщить жителям деревни, что он уезжает, чтобы выступить от их имени против акционеров Дартмурской железнодорожной компании.

Джордж не удивился, обнаружив, что дверь в Уиндворд-Хаус открыта, так как он предполагал, что Бесси будет убираться; но он был немало удивлён, увидев мисс Ярд, дремавшую в гостиной, а Нелли — на
ее колени напряглись, когда она вытащила равнодушную леди из шерстяной паутины
которую она с поразительной тщательностью намотала на себя. Джордж
сделал девушке знак не беспокоить свою хозяйку, а следовать за ним
как можно скорее в сад.

- Что все это значит? - спросил я. он спрашивает, поспешно, добавив, что он не был
вообще жаль видеть ее.

"Мисс Софи была так несчастна, мне пришлось ее вернуть. Когда мы уезжали,
она думала, что возвращается в свой старый дом, а потом, когда она
никого не узнавала, она всё время говорила, что её бросили. Она
Она останавливала людей на улице и спрашивала, где они живут, и если
они её не помнили, то она уходила. С каждым днём ей становилось всё хуже, и мне приходилось
приводить её обратно. Разве ты не живёшь здесь сейчас? — спросила Нелли.

"Нет, — печально ответил Джордж. — Ты меня не поддерживала.

"Значит, ты подождал, пока я уйду из дома, а потом сбежал!"

"Моя тетя и я теперь договорились не соглашаться. Как ты ушел от нее?" - спросил
Джордж напыщенно.

"О, очень хорошо. В самом деле, - сказал Кезайя она не видела ее в таком хорошем
здоровья на долгие годы".

"Мисс двор расстаемся, я думаю", - сказал Джордж, думая о своем
программа, которая, к сожалению, страдала от помех.

"На самом деле это не так. Она просто ошалела после путешествия, как говорят здесь.
 Значит, вы действительно не собираетесь здесь снова жить?"

"Пока нет. Но я буду писать тебе, Нелли, по крайней мере, раз в
неделю, и я буду думать о тебе все чаще— Каждый день.

 — Спасибо. Ты собираешься стать кузнецом?

 — Почему ты задаёшь нелепый вопрос?

 — В последнее время мы играем в рифмы, и единственная рифма, которую я могу подобрать к твоему имени, — это «кузница».

 — Нелли, — тяжело вздохнул Джордж, — именно такое легкомысленное поведение полностью разрушает человека.

— Тогда я буду серьёзной. Когда ты вернёшься?

 — Не раньше, чем это место станет моим. Моя тётя причинила мне боль; она
разрушила все мои планы. Я не собираюсь разговаривать с ней, пока она
не попросит у меня прощения.

 — Вон там ворота! — воскликнула Нелли. — Это наверняка Бесси. Если ты
— Я не хочу, чтобы меня здесь видели, — беги! — рассмеялась она.

"Я не пошевелюсь ради Элизабет Мадж."

"И ни ради какого-либо мужчины, — пропела дразнящая Нелли. Затем её тон изменился, потому что
из-за рододендронов появилась почтальонша.

"О, это миссис Кэнн! И у неё есть телеграмма!"

— Для вас, мисс Блайсланд. Очень плохие новости, мисс. Ужасные новости. Но она была пожилой женщиной, и лучше, когда тебя забирают, не зная, где ты находишься, чем когда ты видишь, как это происходит. Я надеюсь и молюсь, чтобы меня забрали таким же образом — продали почтовую марку за пенни, или лизнули этикетку, или оказали услугу какой-нибудь бедной душе, назначив ей пенсию по старости.

Она продолжала бормотать что-то, а Нелли вскрыла телеграмму и прочла:
«Хозяйка скончалась во сне. Кезия».

Она слегка вздрогнула, затем протянула телеграмму Джорджу.

«Жестокая плохая новость для вас, сэр, особенно если учесть, что нам всем очень жаль, что вы покидаете нас», — сказала почтальонша.

"Я собирался уехать", - ответил самоотверженный и печальный
негодяй. "Но, боюсь, теперь мне придется изменить свои планы".




ГЛАВА VIII

ЗАПУТАННОЕ НАСЛЕДСТВО.


Джордж официально принял управление Уиндворд-Хаусом, за исключением своей
спальни тети, дверь в которую была заперта. Бесси призналась, что держала
ключ, но не собиралась отдавать его никому, кроме Кезии. Тем временем мисс Ярд бродила по дому, заявляя, что Мария всегда умела о себе позаботиться, ругая Нелли за то, что та носит чёрное, «и выглядит такой маленькой, что я её не вижу», прогоняя
Бесси, размахивая руками и крича «Кыш!», но радуясь Джорджу, потому что он выглядел бодрым и весёлым.

«Мария снова придумывает прошлое», — жалобно сказала она. «Она
сказала мне, что я ни на что не гожусь и что она больше не хочет меня здесь видеть
дольше. Она не подпускает ко мне всех моих друзей, а теперь еще и спрятала мои деньги.
"

- Мы поищем, - сказала Нелли, радуясь предлогу заманить ее обратно.
в гостиную. - Полагаю, он спрятан в одном из обычных
мест - внутри часов или на книжном шкафу.

- Там искать бесполезно, Нелли. Я обыскала весь дом — и моя чековая книжка тоже пропала. Сестра всё у меня отбирает.

Приятная четверть часа была потрачена на поиски пропавшего кошелька с деньгами, который был спрятан с большей, чем обычно, изобретательностью.
игры в прятки были обычным делом, поскольку мисс Ярд прятала
все, что у нее было, а затем обвиняла других в ограблении с помощью
насилия. По этому случаю маленький пакет, содержащий свободное наличных
внесенные в реестр; Джордж сделал открытие после
заметив кучу сажи на крыло, а Мисс дворе был более
от него в восторге, чем когда-либо.

"Перси всегда поступает правильно", - заявила она. «Он написал тому ужасному человеку, который сказал, что собирается приехать и жить здесь. Нелли, напомни мне завтра, чтобы я выплатил ипотеку за его железную дорогу».

«Перси выращивает помидоры, тётя. Меня зовут Джордж, и я здесь, чтобы присматривать за вами», — смущённо объяснил этот джентльмен.

 «Какие глупые люди!» — сказала мисс Ярд. «Конечно, это помидоры, а не железные дороги. Я не знаю, почему они говорят о железных дорогах, но, наверное, это потому, что мы с Нелли на днях опоздали на поезд». Все путают Джорджа и Перси, но один из них так же хорош, как и другой. У него только одно качество, и это самое лучшее. Теперь я гадаю, где я это прочла.

Затем она открыла холщовую сумку и дала Джорджу десять шиллингов, потому что он
Она была такой умной и дала Нелли соверен, потому что та была такой
хорошей, но отказалась сделать подарок Бесси, так как была уверена, что
эта молодая женщина сговорилась с миссис Дрейк, чтобы спрятать её деньги.

"Я должна написать Марии и сказать, что нашла это, и попросить ее забыть
прошлое, как это делаю я, и начать все сначала", - сказала она, направляясь к ней.
письменный стол, на котором почти каждый день она писала письма, которые Нелли
впоследствии уничтожила.

"Не пытайся заставить ее понять", - сказала эта молодая леди Джорджу. "Я
сказала ей, что миссис Дрейк умерла, и она прекрасно это поняла, но
Через минуту она уже забыла об этом. Бесполезно её тревожить. У неё
нет ни памяти, ни ума, но она совершенно здорова и наслаждается жизнью. В конце концов, это не так уж плохо.

Джордж с нетерпением ждал похорон, так как рассчитывал получить наследство вместе с Перси, который прибыл как раз вовремя, чтобы присоединиться к остальным на кладбище. Спальню миссис Дрейк вскрыли накануне:
 Джордж обнаружил завещание, а Кезия унесла шкатулку, которая всегда стояла на комоде.

После церемонии они вернулись в Уиндворд-Хаус. Вскоре Джордж и
Перси вышли в сад, чтобы обсудить дела, притворяясь, что испытывают братскую
привязанность, хотя Джордж был уверен, что Перси не питает к нему ничего, кроме
враждебности.

"Это было довольно неприятное письмо, которое ты мне написал, старина, — о
том, что нужно съезжать, знаешь ли, — начал он с упрёком.

"Тетя попросила меня написать его, и, конечно, я должен был это сделать. Я не хочу тебя подначивать, Джордж, но ты плохо обошёлся со старой леди и был ужасным бездельником, — ответил Перси.

"Если дело дойдет до обмана, я ожидаю, что ты положишь свои лучшие помидоры сверху
в корзину", - сказал Джордж, открывая линию атаки, которая заставила Перси
неловко кашлянув, он попытался указать на разницу между
обманывающими враждебно настроенных торговцев и любящими родственниками. "Что ты
предлагаешь делать?" спросил он.

"Это мой дом", - твердо ответил Джордж. «Кто-то должен быть здесь, чтобы присматривать за тётей Софи, следить за поместьем и прислугой».

«Полагаю, теперь поместье принадлежит тёте Софи, и в таком случае оно достанется мне», — сурово сказал Перси.

— Хватай всё, старина! — насмешливо воскликнул Джордж.

 — Дело вот в чём, — резко сказал Перси.  — Я один из попечителей поместья
Ярд, а Хантер — другой.  Осмелюсь предположить, что вы слышали, как тётушки упоминали Хантера; он партнёр в «Мартин и Кросс», семейном адвокатском бюро. Мне не нужно вдаваться в подробности завещания мистера Ярда, но вы, конечно, знаете, что тётя Мария владела своей долей только при жизни.
 Теперь тётя Софи наследует всё, но она не может распоряжаться капиталом, который перейдёт ко мне после её смерти. Такова ситуация.

"А вот и моё! Окажите мне любезность, пробегитесь по нему взглядом, дорогая.
парень, - пригласил Джордж, предъявляя завещание своей тети.

Перси подчинился, значительно нахмурившись, и когда он закончил, попытался
пробормотать несколько слов поздравления.

"Не так плохо", - усмехнулся Джордж. "Все это мое, и все
в нем. Тетя Софи теперь мой жилец".

"Там нет никакого упоминания о доме", - возразил Перси.

«Прочти это — всё, чем я владею. Имущество принадлежало тёте;
оно было оставлено ей моим дядей».

«Но она купила землю и построила дом», — воскликнул Перси.

«На доходы», — сказал торжествующий Джордж.

«Полагаю, ты отправишь это Мартину и Кроссу?»

"Она идет сегодня вечером заказным письмом. Тетя Софи не оставит
Хайфилд. Она будет наслаждаетесь мой дом и моя мебель. В
вернуться она сможет дать мне совет и карманные деньги. Вполне достойный план,
старина. Все довольны! Никаких ворчунов!

"Я ничего не знал об этом завещании", - пробормотал Перси.

«Ты не можешь возражать против того, чтобы я остался здесь сейчас — ты не можешь выгнать меня, мой дорогой старина. Милое маленькое поместье, не так ли?» — весело воскликнул Джордж.

 Перси больше нечего было сказать, тем более что он, похоже, спешил на поезд, который должен был доставить его в Лондон к мистеру Хантеру.
Офис. Как только он ушел, Кизия подошла и спросила: "Могу я
поговорить с вами минутку, пожалуйста?"

"Конечно", - ответил преуспевающий Джордж, следуя за ней в
столовую, где Бесси возвышалась над столом, на котором покоилась
шкатулка сандалового дерева, взятая из спальни покойной хозяйки. Джордж не мог
не заметить, какое количество макулатуры, казалось, валялось вокруг
.

«Это лежало сверху», — объяснила Кезия, показывая листок, на котором почерком его покойной тёти было написано: «Эта шкатулка —
собственность Кизии, которая верно служила мне с детства".

"Я прожил с ней сорок лет и не знаю, как буду жить дальше
без нее. У меня такое чувство, что она не может уйти навсегда и скоро вернется.
возможно, она снова вернется ", - продолжила Кезия.

"Она знает, что происходит. Она видит меня, и тебя, и мистера Джорджа,
и она может сказать, о чём я думаю, — добавила Бесси.

"Ушла, как капитан, сразу и без суеты. Она много раз говорила мне: «Я хочу уйти, как он, Кезия, красиво и быстро». Так она и сделала, бедняжка! Легла, заснула и больше не проснулась.
по эту сторону Иордана. И последнее, что она сказала, было: «Кезия, я никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас, и не могу сказать, как давно».

 «Они всегда такие», — сказала Бесси.

 «Что это за бумаги?» — спросил Джордж.

 «Это мои», — сказала Кезия, беря один из пакетов. — Это принадлежит Бесс.
Это — мисс Софи. А это — Нелли.

— А разве не было письма от мистера Перси? — спросила Бесс.

— Вот что-то на полу, — сказал Джордж. Он поднял клочок бумаги и прочитал:
«Я бы хотел, чтобы у Перси было что-то на память обо мне
Автор:. Он может взять пару серебряных подсвечников, подаренных мне его матерью
в качестве свадебного подарка.

"Он не может их получить", - сказала Бесси, глядя на Кизию.

- Нет, этого он не может, - ответила Кизия, с некоторым беспокойством глядя на Бесси.

— Что это за бумаги? — спросил Джордж, роясь в кармане, чтобы убедиться, что завещание на месте.

 — Не могли бы вы их прочитать? — ответила Кезия, протягивая ему свёрток.

 Джордж открыл первый лист и прочитал: «Я хочу, чтобы у Кезии была вся мебель в её спальне, а также шесть стульев из столовой, мой диван и
самый большой книжный шкаф". Вторая статья включала, для Кизии, большую часть
мебели в гостиной, а также "пару серебряных
подсвечников, подаренных мне Луизой на свадьбу". В третьей статье
упоминалось большинство предметов из спальни миссис Дрейк, включая
напольные часы, китайские вазы, "и все остальное, что мистеру Джорджу
не нужно". И так списки побежал дальше, пока Кезайя были оставлены все
в доме несколько раз.

Затем Бесси с печальной улыбкой протянула свой узелок. Прежде всего
она должна была получить кровать, на которой когда-то спала, а затем всю мебель в
в её спальне, большая часть которой находится в гостиной, половина — в столовой, с «парой серебряных подсвечников, подаренных мне Луизой на свадьбу», большинством украшений, включая китайские вазы, египетскую мумию и «всякие мелочи, которые не нравятся мистеру Джорджу».

Нелли должна была получить круглый стол в гостиной, который уже был подарен и Кезии, и Бесси. В то время как Софи попросили
взять музыкальную шкатулку и «пару серебряных подсвечников, подаренных мне Луизой на свадьбу».

«Это очень кстати!» — пробормотал Джордж.

— Кажется, здесь довольно много путаницы, не так ли? — сказала Бесси.

 — Я понимаю, что произошло, — продолжил Джордж.  — У бедной старой тётушки никогда не было хорошей памяти, и, когда она убрала одну из этих бумаг в коробку, она забыла про остальные.  Некоторые из них были написаны, когда я был ребёнком, — чернила начинают выцветать, — а другие совсем свежие.

«Она писала их по вечерам. Я видела, как она это делала. А когда
она уходила в свою спальню, то быстро убирала их в коробку и запирала. Она никому не позволяла трогать эту коробку», — сказала Кезия.

— Понимаете, она хотела оставить вам что-то на память о себе, но так и не заглянула в шкатулку, чтобы посмотреть, что она написала.

 — Полагаю, мы не должны брать эти вещи сейчас? — поспешно спросила Бесси.

 — Пока мисс Софи была жива, ничего нельзя было трогать, Бесси.  Даже мистер
 Джордж ничего не трогал, — сказала Кезия с ненужной иронией.
поскольку, судя по этим клочкам бумаги, Джорджу нечего было брать с собой.

"У меня есть завещание, составленное вскоре после того, как я переехал жить к дяде и тёте. В нём нет упоминания о мисс Ярд, — твёрдо сказал Джордж.

"Миссис Дрейк написала доклад и отдала его мисс Софи. А мисс Софи
написала доклад и отдала его миссис Дрейк. Вот оно! - воскликнула Кизия,
ныряя на дно коробки, где лежали броши и другие безделушки.
время от времени туда попадались безделушки. - Видите ли, мистер Джордж, "Если я умру
раньше Марии, вся моя мебель будет принадлежать ей". И вот подпись
«Софи Ярд».

«Что моя тётя написала в своём завещании?» — воскликнул Джордж, и в его голове промелькнула ужасная мысль.

«То же самое. Если она умрёт раньше мисс Софи, всё, что у неё есть,
останется ей».

— И всё-таки она умерла раньше тёти Софи, — пробормотал Джордж.

 — Да, так и есть! Я никогда раньше об этом не думала, — сказала Бесси.

 Джордж отказался обсуждать этот вопрос дальше, отметив, что при жизни мисс Ярд ничего нельзя было сделать, хотя он и не собирался бездействовать до тех пор.  Уединившись в тихом месте, он попытался найти решение внезапно возникшей перед ним проблемы. Согласно
надлежащим образом заверенному завещанию, вся мебель в Уиндворд-Хаусе была
оставлена ему; эта мебель также была оставлена мисс Ярд по
своего рода соглашение; та же мебель была подарена Кезии с помощью нескольких клочков бумаги, которые, конечно, не были юридическими документами; в то время как большая часть мебели была также завещана Бесси с помощью подобных клочков бумаги. Джордж пришёл к выводу, что завещание должно иметь приоритет над всеми остальными документами, хотя было трудно понять, как он мог предотвратить кражу; и его последним мудрым решением было хранить молчание об этих клочках бумаги во всех последующих отношениях с господами Мартином и Кроссом, а также с мистером Перси Тавернером.

«Я уверен, что Кезия и Бесси не смогут ничего потребовать, но я боюсь, что
адвокаты могут заявить, что завещание отменено документом, переданным тёте
Софи, — пробормотал Джордж. — Но тогда им не нужно ничего об этом знать.
Все дела будут вестись через попечителей и меня. Они не знают, и я не буду им говорить». «Лучше бы мне подружиться с Перси; я его уговорю; я пожертвую ему пару серебряных подсвечников».

Он вернулся домой, запечатал завещание в конверт и адресовал его
господам Мартину и Кроссу. Затем написал Перси, объясняя, что обнаружил.
на клочке бумаги, написанном их покойной тётей, было выражено желание, чтобы подсвечники достались ему после её смерти. «Конечно, на самом деле они мои, — написал он, — но я чувствую, что должен уважать её желание, тем более что подсвечники были подарены ей на свадьбу вашей матерью».

Кезия и Бесси продолжали оживлённо болтать после того, как Джордж ушёл от них, но ни одна из них не осмеливалась заговорить на тему, которая грозила превратить дружбу в соперничество. Правда, из-за досадной оговорки Бесси упомянула, как великолепен серебряный
подсвечники будут стоять на её каминной полке; но Кезия лишь ответила, что миссис Дрейк была очень щедра к мистеру Джорджу, оставив ему завещание в память о себе, хотя вскоре она сделала ему выговор, заговорив о своём будущем на покое, когда она будет читать свои религиозные книги при свете восковых свечей, установленных в вышеупомянутых подсвечниках. На что Бесси довольно вяло ответила, что мисс Ярд это не поможет, потому что она пользуется лампой для чтения. Она не могла заставить себя сказать больше, но, когда
Когда она собирала свою долю завещательных документов, готовясь к отъезду, ей в голову пришла ещё одна мысль, и она спросила: «Кому принадлежит этот дом?»

 «Миссис Дрейк много раз говорила мне, что он достанется мисс Софи».

 «А кто получит его после её смерти?»

 «Не знаю. Если он никому больше не нужен, я не против его забрать», — сказала она.
Кезия.

"Мистер Джордж обязательно спросит об этом," — сказала Бесси, медленно направляясь к
двери.

"Ну, он этого не получит," — резко ответила Кезия.

Бесси перешла дорогу и поприветствовала Роберта, вышедшего из пекарни,
объявив, что грядет семейный кризис. Роберт изучил
документы и согласился со своей женой, что их, безусловно, призовут
бороться за свои права. Затем он попросил информацию о
Джордже, и Бесси ответила: "Он ничего не получит".

"Разве миссис Дрейк не оставила завещания?" спросил осторожный Роберт.

"Кезия говорит, что на самом деле это не завещание. Это дополнение, и это означает, что он
ничего не получит, кроме небольшой суммы в банке, и ему придется
оплатить все расходы на похороны. Мисс Софи получит дом,
а нам с Кизией достанется мебель.

"Тогда мистер Джордж разорен!" - воскликнул Роберт.

«Лучшее, что могло случиться с Эн», — сказала Бесси.

 Роберт допил чай и пошёл в деревню, чтобы доложить.  С тех пор, как он впервые посмотрел вверх, очарованный высотой, на которой
стояла Бесси, он стал посредником между
«Виндворд Хаус» и широкая публика, разразившиеся скандалом, свежим и
жирным, как его собственные пончики, и доставившие на деревенскую лужайку — которая была не такой уж и зелёной, как казалось, потому что на указателе было изображено восходящее солнце, — ценные сведения о последних событиях в жизни миссис Дрейк
акт милосердия, или последний раздел мисс Ярд чайного сервиза.
На этот раз он принес новость, которая заставила все языки трепаться:
Джордж Дрейк, самый уважаемый человек в Хайфилде, единственный джентльмен,
бесстрашный бездельник, теперь был бездомным, обездоленным человеком,
без малейшего наследства, которое он мог бы назвать своим. Селезень, которого
они почитали как лебедя, едва ли стоил цены гуся.

Джентльмен в понимании жителей Хайфилда — это не человек благородного
происхождения, а тот, кто отказывается от любой работы. Джордж соответствовал этому определению.
это определение прекрасно. Утверждалось, что бездельник обладал достаточными средствами.
и за это его уважали. Хайфилд требуется ничего
далее из него, за исключением того, что он должен носить приличную одежду и не быть
видели его пальто, копая картошку или прижать два куска доски
вместе; даже сбор гороха было опасным занятием, во время стрижки
газон означало бы потерю невосполнимую касты. Можно с уверенностью сказать, что Джордж не сделал ничего постыдного; он
держал свои руки чистыми; он был гораздо большим джентльменом, чем его дядя
были. И теперь он был разоблачен как обычный самозванец, которые носили
в рыцарский орден, к которому он не имел права.

"Я всегда думал, - сказал этот Погрязший в богатстве человек, который больше всех на свете
уважал Джорджа, - что, когда миссис Дрейк умрет, у него останутся ее
деньги".

Все в этом заведении думали так же; и теперь им предстояло понять
что Джордж жестоко обманул их.

"Он ничего не получит", - заявил Роберт. "Мебель переходит к Бесси,
а дом - к мисс Ярд".

"А что получит старая Кизия?" - поинтересовался милосердный голос.

- То, что мы с Бесси хотели бы ей подарить, - ответил Роберт.

В ту ночь Джордж лёг спать, уверенный в том, что является самым популярным человеком в Хайфилде, потому что все знали, что из-за его решительного противодействия провалился отвратительный план строительства железной дороги в Дартмуре. И он не предполагал, что на следующее утро, когда он пойдёт в деревню, его слава померкнет. Поэтому он был неприятно удивлён, когда его приветствовали кивками, а не поднятыми ко лбу руками. Хайфилд кивал равным и
прикладывал руку к фуражке перед вышестоящими. Джорджу не понравилось это предзнаменование.

«Жёлтый Лист» наслаждался большим куском хлеба, на который были щедро намазаны масло,
сливки и джем, и когда Джордж спросил о миссис «Жёлтый Лист», он получил ответ, произнесённый с некоторой резкостью:

"Она сегодня такая скучная. Говорит, что уходит быстро, и мне нужно поспешить
за ней; но я говорю ей, что не собираюсь торопиться."

"Хотите купить мою гигантскую черепаху? Я продам его за пять
шиллингов," продолжал Джордж.

"Что бы я сделал с ТОР-игрушек?" - спросил желтый лист с большим
обсуждение.

"Это милое дружелюбное животное", - объяснил Джордж.

— Из него получится хорошая еда? — спросил Жёлтый Лист.

 — Может, и жёсткая, но из него получится отличный суп, — сказал Джордж.

 — Я не испытываю тяги к гигантским тортузам, спасибо.  А если бы и испытывал, откуда мне знать, что он твой, чтобы его продавать?

 — Конечно, он мой. — Всё принадлежит мне, — резко сказал Джордж.

 — Значит, тебе наврали.

 — Я слышал другую историю.

 — Я слышал много историй. И не вздумай загонять эту старую клячу в мой сад, а то я тебя выпорю.
С этими словами Жёлтый Лист удалился в свой домик, сердито жуя
по его хлебом и джемом.

Бесси было говорить, подумал Джордж, как он шел вдоль дороги, чтобы
пауза возле картофельного поля, где косил Джек был свист, как он
работал. Он поднял глаза и кивнул, затем продолжил копать, в то время как Джордж
подошел поближе и заметил:

"Я распродаю животных".

— Простите, сэр, я не мясник, — сказал Косой Джек.

 — Я продаю очень хорошего полуперсидского кота за два шиллинга, —
продолжил Джордж.

 — Сколько вы хотите за целого кота? — спросил Косой Джек.

 — Я имею в виду, что он наполовину персидский.

"Какая часть?" - спросил юморист.

Джордж как-то неуверенно рассмеялся, а Косой Джек продолжил: «У меня есть целая английская кошка, которую ты можешь получить ни за что».

К этому времени Джордж обнаружил, что его уже не так любят, как раньше, и причина была на поверхности: Кезия и Бесси хвастались своим триумфом и трубили о его несчастьях. Джордж отправился в долгую
прогулку, поднялся на крутой холм и сел на вершине, пытаясь
разработать план кампании, который позволил бы ему одержать победу над
всеми своими врагами.

"Почему бы не переложить ответственность на кого-нибудь другого?" — пробормотал он наконец. "Вот в чём дело.
План вполне хорош — переложи это на Перси. Он хочет управлять всем
шоу — почему бы не позволить ему?

Джордж задумался ещё глубже, потирая голову, которая была вовсе не такой
тупой, как предполагали его родственники. «Перси хочет меня подставить,
так что мой долг — подставить его. Если хочешь что-то поймать, нужно поставить ловушку.
 И теперь я поймал его!» — ликующе закричал Джордж. «Я соблазню Перси мебелью — я заставлю его купить её! Тогда у меня будут деньги, а он сможет расплатиться с Кезией, Бесси и со всеми остальными — с этой мерзкой, эгоистичной, жадной до денег толпой».




Глава IX

Успех коварного грешника


Мистер Хантер из компании "Мессирс.". Мартин и Кросс отправили Джорджу очень вежливое письмо,
подтверждая завещание и сообщая, что документы, необходимые для
получения завещания, будут подготовлены в надлежащее время. В качестве оценки
мебель потребуется, он предложил отправить вниз человек, как правило,
использоваться его фирма для этих целей, его знаний обширна и
его гонорар умеренный.

Мистер Хантер хотел бы затронуть еще один момент. Из разговора с мистером Перси Тавернером он понял, что психическое состояние мисс Ярд оставляет желать лучшего: хотя в некоторых отношениях она была вполне нормальной.
Будучи способной вести дела, она могла бы быть описана как восприимчивая к
влиянию более сильного интеллекта и, следовательно, могла бы быть
убеждена в необходимости действовать вопреки своим интересам: она бы,
проще говоря, подписала чек, если бы кто-то другой приказал ей это сделать.

Мистер Хантер также понял, что мисс Ярд наотрез отказалась покидать Хайфилд-Хаус, который теперь принадлежал мистеру Дрейку в силу фразы «всё, чем я владею на момент смерти», содержащейся в дополнении к завещанию покойной миссис Дрейк; и в её возрасте это, возможно, было
Настаивать на своём было бы неразумно. Положение было довольно щекотливым, поскольку, насколько он понимал, финансовое положение мистера Дрейка было не таким прочным, как хотелось бы, и он мог захотеть продать дом. Или, с другой стороны, он мог быть склонен позволить мисс Ярд пользоваться помещением при условии, что она будет обеспечивать его питанием и жильём и платить символическую арендную плату.

И мистер Перси Тавернер, и он сам, будучи совместно попечителями
поместья Ярд, согласились, что в таком случае это было бы абсолютно
необходимо было назначить кого-то, кому можно было бы доверить ведение дел мисс
Ярд, чтобы этот человек отвечал за чековую книжку леди и отчитывался обо всех потраченных деньгах. Мистер Тавернер
рекомендовал для этой цели мисс Нелли Блайсланд, которую он считал вполне надёжной молодой особой и, более того, не только тесно связанной с мисс Ярд, но и пользовавшейся большим расположением самой леди.

«Ещё один грязный трюк Перси», — прокомментировал Джордж. «Он думает, что я буду выпрашивать деньги у тёти Софи, как он сам. Я совершенно
удовлетворен назначением Нелли; но я хотел бы, чтобы мне сказали наверняка.
он не пожал ей руку, когда прощался. Я видел,
он все равно искоса посмотрел на нее. Теперь о ловушке - и мне все равно,
кто из них попадется в нее".

Он написал мистеру Хантеру, полностью соглашаясь со всем, что сказал этот джентльмен.
К сожалению, это было правдой, что его финансовое положение в тот момент было несколько затруднительным, а его физическое состояние не позволяло ему надеяться на значительное увеличение дохода, которое могло бы быть получено в результате выполнения его профессиональных обязанностей инженера-строителя. Должность, которую занимал мистер
Хантер признал, что ситуация была довольно деликатной, поскольку мисс Ярд
жила в его доме, пользовалась его мебелью и, вероятно,
продолжала бы это делать до самой смерти, к которой времени
Большое количество домашней утвари было бы уничтожено, много ценной
посуды разбилось бы, а вся мебель пришла бы в негодность из-за износа;
кроме того, он не смог бы контролировать слуг, которые, возможно,
занимались бы мелкими кражами — на самом деле, несколько вещей уже
бесследно исчезли.

Он, конечно, не мог допустить, чтобы мисс Ярд, к которой он относился с величайшей нежностью, была расстроена или даже обеспокоена каким-либо предположением о том, что её аренда в Уиндворд-Хаусе должна быть прекращена; но, возможно, было бы жаль, если бы мистер Хантер не предложил мисс Ярд купить мебель — за исключением нескольких предметов, которые он хотел бы сохранить из сентиментальных соображений, — за сумму, которую мог бы назвать профессиональный оценщик. Джордж ни в коей мере не настаивал, но напомнил бы мистеру Хантеру, что в таких обстоятельствах
Мистер Перси Тавернер, скорее всего, мог бы извлечь из этого выгоду.

 Назначение мисс Нелли Блайсланд хранительницей банковского счёта мисс Ярд
встретило его полное одобрение.  Он внимательно наблюдал за этой молодой леди
и мог заверить мистера Хантера, что интересы мисс Ярд будут в полной безопасности в её руках.

 Просматривая эти элегантные предложения, мистер Хантер не обнаружил ничего подозрительного. Напротив, мистер Джордж
Дрейк показался ему настоящим джентльменом. Он написал
Перси, прося о новой встрече, и когда торговец помидорами
Мистер Хантер разложил перед ним письмо Джорджа и спросил, что он об этом думает.


"Ничего, пока не услышу ваше мнение," — ответил осторожный Перси.

"У вас есть преимущество — вы знаете мистера Дрейка."

"Это не преимущество," — заявил Перси.

"Что он за человек?" — спросил мистер Хантер.

«Поскольку это конфиденциальное сообщение, он самый бесполезный, никчёмный парень в стране», — ответил Перси и продолжил рассказывать трагическую историю о том, как его кузен обманывал и бездельничал.

 «Значит, по-вашему, он беспринципный?»

— Верно. Если он хочет, чтобы мисс Ярд купила мебель, то только потому, что надеется на выгоду.

 — Естественно, — сказал адвокат. — В этом нет ничего предосудительного.
По завещанию миссис Дрейк он становится владельцем определённого имущества, и, будучи бедняком, он стремится превратить это имущество или его часть в наличные. По-видимому, здесь нет возможности для мошенничества,
но если бы она была, вы можете быть уверены, что я обнаружу её в ходе переговоров.

"Что вы посоветуете?" — спросил Перси.

"Прежде всего я хотел бы знать, писал ли он вам?"

«Я получил от него записку, в которой он предлагал мне пару серебряных подсвечников.
Похоже, он нашёл клочок бумаги, оставленный моей тётей, в котором она выражала желание, чтобы они достались мне, так как моя мать подарила их ей на свадьбу. Сейчас они мне не нужны, так как я живу в съёмной квартире, поэтому я написал в ответ, что они лучше останутся в доме, пока мисс Ярд не умрёт».

— Проще всего было бы уничтожить этот клочок бумаги. Однако мистер Дрейк сообщил вам его содержание, — сказал мистер Хантер, надевая очки и снова просматривая
письмо за возможные уловки или ловушки.

"Я не говорю, что Джордж совсем плохо. Я думаю, что он может уважать его
памяти тети в определенной степени", - ответил Перси.

"Его точка зрения не кажется мне необоснованной", - продолжил адвокат.
«Мебель принадлежит ему, и его аргумент о том, что, во-первых, он не сможет продать её при жизни мисс Ярд, а во-вторых, что она может в некоторой степени обесцениться до её смерти, вполне убедителен. Возможно, мисс Ярд проживёт больше девяноста лет, и его финансовое положение может стать невыносимым до того, как
— Тогда, я так понимаю, мебель ценная?

 — Большая часть — хлам, но есть две китайские вазы, которые, я
полагаю, невероятно ценны. Капитан Дрейк, вероятно, награбил их во
время одной из своих восточных экспедиций. Я описал их Крэмпу,
известному эксперту, и он говорит, что они могут стоить почти
сколько угодно.

«Мистер Дрейк не преминул упомянуть, что есть несколько статей, которые он хотел бы сохранить из-за их сентиментальной ценности. Сентиментальное чтение
приносит деньги», — сказал мистер Хантер потрясённым голосом, которым обычно говорят
адвокат, когда он обнаруживает, что другой человек лжёт. «Но
вещи принадлежат ему, он знает об их ценности и, естественно, хочет их сохранить. Эти вазы проливают новый свет на ситуацию. Лучшее, что он может сделать, — это немедленно их продать: тогда, если они так ценны, как вы предполагаете, он сможет уйти из Уиндворд-Хауса и жить на проценты со своего капитала».

— Оставив мисс Ярд в доме?

 — Именно так — если он согласится на это.

 — Значит, вы собираетесь посоветовать мисс Ярд купить мебель?

— Я так не думаю, и я объясню вам почему. Во-первых, мы не должны обременять мисс Ярд делами, в которых она не разбирается. Во-вторых, для неё может быть небезопасно стать владелицей мебели. Мисс Ярд, насколько я понимаю, делает в точности то, что ей говорят; она полностью находится под контролем слуг; если в дом войдёт незнакомец и представится родственником, она может дать ему всё, что он попросит. Мистеру
Дрейку, если он так беспринципен, как вы предполагаете, было бы легко навестить мисс Ярд и
убедите её подписать завещание, по которому она оставит ему мебель, которую ранее
купила у него самого».

«С другой стороны, — сказал Перси, — мы никогда не выдворим Джорджа из
«Наветренного дома», пока мебель принадлежит ему. Он слишком боится, что слуги
что-нибудь украдут».

«Я думал об этой трудности, — сказал мистер Хантер в своей
всезнающей манере. — Я собираюсь порекомендовать вам сделать мистеру Дрейку предложение о покупке товара.

— Джордж не продаст его мне, — сказал Перси.

— Ему всё равно, кто купит товар, вы или мисс Ярд.
мебель. Если вы это сделаете, то при условии, что мистер
Дрейк оставит мисс Ярд в полном распоряжении помещения за оговоренную плату. Благодаря этому соглашению она будет в полной безопасности. Если же вы решите не покупать, мистер
Дрейк может продавать содержимое одной комнаты за другой по мере необходимости.

"Я подумаю над этим и дам вам знать", - сказал Перси.

"В течение следующих нескольких дней мы получим
цифры от оценщика", - продолжил мистер Хантер. "Тогда я буду в
Я могу посоветовать вам, какую сумму вы должны предложить мистеру Дрейку. Вы, я думаю, согласны со мной, что я предложил выход из затруднительного положения?

«Я всегда готов прислушаться к вашему совету», — ответил Перси. «Но я считаю, что Джордж меня ненавидит, и если я предложу ему мебель, он заподозрит неладное».

«Моя фирма предоставит ему полную гарантию того, что его интересы
будут должным образом защищены», — сказал адвокат с таким достоинством, что, казалось, задрожали окна.

Через несколько дней эксперт отправил свой отчёт, и мистер Хантер
Он был немало удивлён, узнав, что имущество Уиндворд-Хауса,
за исключением вещей, принадлежавших мисс Ярд, было оценено в 220 фунтов 5 шиллингов 3 пенса. Он послал за оценщиком, одновременно попросив о встрече с Перси, и, когда они встретились, потребовал объяснить эти цифры. Адвокат упомянул, что, согласно его инструкциям, покойный капитан Дрейк умер, оставив после себя множество ценных антикварных вещей.

«Большинство из них ничего не стоят. В любом случае, оценить их непросто
такие вещи, как египетская мумия и чучело русалки, для целей завещания.

«А как насчёт русской иконы и индийской музыкальной шкатулки?» — спросил Перси.

«На такие вещи нет рыночной цены. Они могут стоить несколько шиллингов или много фунтов. Это зависит от
истории и связей, а также от соперничества между коллекционерами. Я ценю
Икона — десять шиллингов, а музыкальная шкатулка — пять фунтов. Это всё
догадки, но я сомневаюсь, что вы получите намного больше. Что касается
мумии, я просто выброшу её вместе с олеографами.

 — Почему три пенса? — спросил Перси.

Оценщик кашлянул и ничего не сказал.

"Нас с мистером Тавернером особенно интересует пара китайских
ваз," — осторожно начал мистер Хантер.

"Которые хранились в коробке под кроватью миссис Дрейк," — добавил более безрассудный Перси.

"Эти вещи!" — с отвращением воскликнул оценщик. «Я хорошо их помню,
потому что думал, что мистер Дрейк издевается надо мной, когда он достал коробку и
развернул эти вазы. Вот вам ваши три пенса, сэр! — продолжил он,
поворачиваясь к Перси. — И дороговато за такую цену.»

«Вы ошиблись, друг мой. Я не эксперт, но я бы дал
— Пятьсот фунтов за эти вазы, даже не взглянув на них, — сказал Перси.

"Тогда я бы хотел, чтобы они были моими! — воскликнул оценщик.

"Может быть, вы опишете эти вазы для мистера Тавернера, — предложил адвокат.

"Их не стоит описывать, сэр. Это те вещи, которые торговцы меняют на кроличью шкурку. Пара зелёных ваз высотой около 45 сантиметров с красными капустными листьями, предназначенными для роз.

 «Думаю, нам больше не нужно вас беспокоить», — сказал Перси.

 «Это была самая сложная работа в моей жизни. Я ценю посуду и
— Мебель, а не содержимое музеев, — возразил мужчина.

 — Вы, как обычно, превосходно выполнили свою работу и предоставили нам необходимую информацию, — сказал мистер Хантер, когда оценщик взял шляпу и удалился.

 — Конечно, вы понимаете, что произошло, — сразу же начал Перси.

 — Мистер Дрейк спрятал вазы. Я напишу довольно резко, чтобы
напомнить ему, что он не должен играть в эти трюки с законом ", - сказал мистер Хантер.

"Он еще больший дурак, чем я взял его, если он думал, что сможет обмануть
оценщика, не говоря уже о тебе и мне", - сказал Перси.

«Мистер Дрейк не дурак: напротив, он кажется умным человеком. Он
не предполагал, что сможет обмануть оценщика, и не пытался этого сделать. Он
просто без комментариев показал пару бесполезных ваз».

«Тогда во что он играет?»

«Во-первых, он старается по возможности уклониться от уплаты налогов на наследство, а они ложатся на него довольно тяжёлым бременем, поскольку он был связан с умершим только узами брака. Мистер Дрейк, естественно, предпочёл бы получить за вазы тысячу фунтов, а не девятьсот. Во-вторых, ему не терпится узнать, что нам известно об этих
вазы. Это правда, они принадлежат ему, но он отнюдь не уверен
их значение. Если мы поднимем шум из-за ваз, он догадается, что они
подлинные; тогда как, если мы не будем наводить справки, он уклонится от исполнения долга и в
в то же время будьте уверены, что вы не замышляете заполучить их
."

"Я никогда не думал о таком!" - воскликнул Перси.

"Лучшее, что мы можем сделать, это прислать эксперта в Китай. Я должен
сначала написать мистеру Дрейку, сообщив ему, что он должен изготовить вазы".

"Пришлите Крэмпи! Тебе не нужно писать; я пойду и повидаюсь с ним, - воскликнул Перси.
с нетерпением.

«Мы не могли бы найти лучшего человека, чем мистер Крэмпуэй, но я боюсь, что его гонорар будет довольно высоким».

 «Он сделает это за гинею, если я его попрошу. Крэмпуэй — мой большой друг. Он велел мне присмотреть за вазами».

Мистер Хантер, будучи в полном восторге, схватил свою шляпу и удалился, бормоча на ходу: «Ради бедного старого Джорджа я должен сказать ему, чтобы он не слишком высоко ценил их».

Джорджу тем временем не о чем было беспокоиться, хотя он и испытывал некоторое отвращение при виде низкой цены, назначенной за мебель. Он и
Мистер Хантер писал друг другу каждый день, как пара влюблённых. Джордж
всегда надеялся, что адвокат по-прежнему пребывает в добром здравии.
Мистер Хантер верил, что полностью излечится от боли в спине, которая так долго отравляла жизнь мистера Дрейка. Кезия и
Бесси были в меру счастливы, осматривая вещи, которые, судя по всему,
принадлежали им по праву совместной аренды, оформленной клочками бумаги;
но между ними явно возникла некоторая холодность при мысли о том, что
придёт день расчёта. Джордж не был в восторге
Несмотря на то, что вмешательство оценщика вызывало
резкое недовольство, и Джорджу с большим трудом удавалось
объяснить им, что всякий раз, когда знатный человек покидал этот мир,
правительство требовало, чтобы совершенно посторонний человек из одного из
государственных департаментов оценил мебель, чтобы можно было получить
статистические данные о национальном богатстве.

Хотя они оба были готовы бороться за обладание
египетской мумией, которую Роберт особенно хотел видеть
прислонённой к стене его гостиной, а Кезия давно считала её
своей радостью
и вдохновение её духовного существования, ни одна из них не проявляла ни малейшего интереса к китайским вазам, которые они считали вульгарными.
 Для Кезии и Бесси вазы были просто вазами, то есть заметными предметами, которые ставили на каминную полку или комод, а когда они разбивались, их заменяли другими. В любом маленьком деревенском магазинчике или у бродячего торговца
продавались художественные вазы, такие, как те, что мистер Джордж недавно купил, чтобы
порадовать свои глаза, — красивые, ярко-зелёные, расписанные чудесными розами.
 Поскольку Кезия и Бесси были готовы сделать Джорджу подарок
Они самым любезным образом заверили его, что весь хлам в доме, включая вазы с отвратительными драконами, принадлежит ему, как и черепаха, и кошки, и всё остальное, что он хотел бы оставить себе на память о тёте. Джордж не стал их благодарить, но он никогда не был сентиментальным.

Письма от адвоката и эксперта дошли до Джорджа одним и тем же почтовым отправлением.
В одном из них сообщалось, что вазы должны быть предъявлены, в другом — что
день оценки будет назначен. Когда мистер Крэппи прибыл, он
был встречен у дверей Бесси, которая провела большую часть дня, рассматривая
свой собственный дом из окон Уиндворд-хауса, и, поскольку посетителей не было,
никто не ожидал, кроме Джорджа, который, как обычно, остался в своем
адвокат, она сказала: "Не сегодня, спасибо", - и закрылась бы от него;
но, заметив, что джентльмен выглядит несколько взволнованным, она добавила
уже менее сурово: "Вы пришли за чем-нибудь?"

Мистер Крэмпуи был взволнован и говорил несколько невнятно, но
Бесси смогла понять, что он проделал весь путь из Лондона, чтобы осмотреть
их фарфор.

"Пожалуйста, пройдите внутрь," — сказала она.

Мистер Крэмпи так и сделал, и Бесси повела его, как ягненка, на кухню.
где она объявила Кезии: "Джентльмен пришел посмотреть на клоама".

"Это один лот на комоде", - выдохнула Кезайя, интересно, сколько еще
инквизиторы придут. "Лучший ужин в кладовой,"
добавила она.

Мистер Крэппи занервничал ещё сильнее, но сумел объяснить, что пришёл к некоему мистеру Дрейку.

"Прошу прощения, сэр, я уверена, — сказала Бесси, — но мне показалось, что вы сказали что-то о фарфоре."

"Да, я пришёл посмотреть на пару ваз, — запинаясь, ответил мистер Крэппи.

"Лучше скажи мистеру Джорджу, что тебя хочет видеть джентльмен", - сказала Кезия, когда
ситуация угрожала стать болезненной.

Минуту спустя мистера Крэмпи оставили остывать в столовой. Вскоре
Джордж спустился по лестнице, неся большие белые свечи под каждым
рычаг. Он извинился за глупость слуг, затем запер дверь и положил драгоценные свёртки на стол, сказав: «Я не показывал эти вещи тому человеку, потому что, по правде говоря, боялся, что он может дать им смехотворно низкую оценку. Полагаю, вы знаете, что к чему в этой конкретной строке?»

«Считается, что я неплохо разбираюсь в китайском фарфоре.
Через мои руки проходит много такого товара», — сказал мистер Крэппи, который теперь был совершенно спокоен.

 Джордж размотал несколько ярдов бечёвки, размотал несколько ярдов ткани, снял обёртку из коричневой бумаги, затем достал из кучи тряпья вазу, плотно завёрнутую в вату, и с величайшим почтением передал её мистеру Крэппи.

Эксперт на мгновение остановился, чтобы поправить очки, затем отодвинул
вату и посмотрел на вазу с любовью и нежностью отца
о своём первенце. Его губы зашевелились, и он снова и снова пробормотал одно-единственное слово: «Несомненно!»

 «Сон, не так ли?» — заметил Джордж.

 «Глазурованный фарфор, рельефно украшенный драконами, — вероятно, относится к раннему периоду династии Цин, примерно к концу XVII века».

— И их колотили, как пару чайных чашек за два пенни, —
добавил Джордж.

"Вы знаете, мистер Дрейк, как они попали в руки вашего покойного дяди? —
спросил эксперт, нежно поглаживая глазурованную поверхность.

"У моего дяди была своя история на все случаи жизни. Он бы сказал, что они были
подарок от императора Китая. Единственное, что меня беспокоит, — это цена, которую вы собираетесь за них назначить.

 «Фарфор такого класса имеет свою ценность, — ответил мистер Крэмпи. — Если бы эти вазы выставлялись на продажу, они могли бы стоить тысячу фунтов, а могли бы и пятьсот. Я
вот ценность их для целей оформления наследства, а это означает, что самый низкий
возможные значения: могу ли я поставить на них. Другая ВАЗа в идеальном
условие?"

"Точно так же. На нем нет никаких отметин. Мне развернуть его?

— О нет! Достаточно того, что я видел одну. Думаю, я могу оценить их по закону в пятьсот фунтов; но, мистер Дрейк, если вы готовы принять тысячу фунтов, я выпишу вам чек на эту сумму, прежде чем покину эту комнату.

— Между этими цифрами большая разница, — сказал Джордж.

«Я не говорю, что вы получите больше тысячи фунтов за эти вазы.
Но я занимаюсь торговлей, я знаю, как взяться за работу и получить прибыль от
сделки.»

«Это звучит как очень щедрое предложение, но я не буду решать сгоряча».

— Спешить некуда, — поспешно сказал эксперт.

 — Если ничего лучшего не подвернётся, я напишу и дам вам знать, — сказал
Джордж, дрожа от счастья и волнения.

 На этом его триумф не закончился. Через несколько дней пришло письмо от
мистера Хантера, и Джордж прочитал следующее:

Что касается большей части мебели и других предметов, за исключением пары китайских ваз, которые, вероятно, имеют для вас сентиментальную ценность, поскольку принадлежали вашей покойной тёте, я побеседовал с мистером Перси Тавернером и теперь уполномочен действовать от его имени
Я готов предложить вам 200 фунтов за эти вещи. Хотя эта сумма меньше, чем стоимость по завещанию, вы можете согласиться на это предложение, учитывая тот факт, что это избавит вас от расходов на перевозку мебели и проведение аукциона, а также от комиссионных аукциониста. Я буду рад получить от вас весточку, когда вы обдумаете предложение мистера Тавернера.

— Я поймал их! — ликующе закричал Джордж. — Я расставил свою маленькую ловушку
и поймал не только скользкого Перси, но и этого двуличного
двуличный, позолоченный, напёрсточник, мошенник, плут
Охотник!"




ГЛАВА X

ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА ЕДИНСТВЕННОЕ ЧИСЛО


«Это проще, чем ловить мух», — прокомментировал Джордж, когда пришёл чек за мебель вместе с документом, который выдавался за квитанцию, но не мог скрыть тот факт, что это было ещё и соглашение, поскольку в нём содержался пункт, согласно которому Джордж обязался покинуть Уиндворд-хаус в течение трёх календарных месяцев и принять мисс Ярд в качестве пожизненной арендаторши с ежегодной арендной платой в тридцать фунтов.

Он с нетерпением ждал напряжённого дня. Некоторые виды работы
были увлекательными, и разоблачение юристов было одним из них. Джордж не
написал мистеру Хантеру благодарственное письмо, а отправился в рыночный
городок и открыл счёт в сберегательном банке при почтовом отделении,
выписав удобный чек. Вернувшись в Хайфилд, он заманил Нелли в
сад и сообщил ей, что безрассудно копит деньги.

"Двести фунтов, этим утром", - сказал он. "Еще один двести далее
неделю. И так будет продолжаться".

"Откуда это все взялось?" - спросила она.

«Тетя оставила мне деньги. Они не знают, сколько она оставила. Это большой секрет, и я бы никому не рассказала, кроме тебя. Я отказываюсь от денег — тот джентльмен, который звонил на днях, умолял меня принять тысячу фунтов, но я даже не взглянула на них. Теперь я могу уйти на покой в любой день».

 «От чего?» — рассмеялась она.

— Из-за бизнеса. Зарабатывать деньги — это бизнес, и я зарабатываю их как
Минт.

 — Ты правда получил двести фунтов сегодня утром?

 — Посмотри на это, если не веришь мне, — ответил Джордж, показывая ей
банковскую книжку. — Это пустяки — просто укус блохи — то, что французы называют игрой
из-за безделушки. Тем не менее, это дало бы многим честным людям шанс начать жизнь заново.

"Тебе лучше одолжить эти деньги своей кузине," — предложила Нелли.

"Пусть лучше они пропадут," — воскликнул Джордж. "Что заставило тебя подумать о
таком?"

«Мистер Тавернер сегодня утром написал мисс Софи — она теперь показывает мне все свои письма — и попросил её одолжить ему двести фунтов, так как он внезапно обнаружил ещё одну закладную, которую забыл погасить».

«Этот парень — негодяй!» — воскликнул Джордж, не без восхищения наблюдая за методами Перси в финансовых вопросах, которые выгодно отличались от его собственных.

«Он выучился попрошайничать и не стыдится этим заниматься. Я думаю, он мог бы подождать, пока мисс Софи не умрёт».

 «У Перси нет нравственных принципов, — сказал Джордж с предельной суровостью. — Он бывал здесь, и я его принимал, но он никогда не давал мне ничего, кроме высокомерия, а однажды — сигару, которая была бесполезна, разве что как дезинфицирующее средство». Я никогда не слышала твоего мнения о
нём.

«Он — это имя и больше ничего», — сказала она.

«Я думала, что он хотел быть для тебя кем-то».

«Что за чушь! Он даже не смотрел на меня как следует. Когда он не смотрел на меня,
Он уставился на мои ботинки, глядя поверх моей головы, и заговорил со мной, как с
граммофоном.

"Он тебе не очень-то нравился?" — предположил Джордж.

"Он мне совершенно не нравится."

"Ты никогда не смотрела на него нежно своими красивыми голубыми глазами?"

"У меня не голубые глаза."

"Иногда они кажутся очень голубыми, но я плохо разбираюсь в цветах. Я рад, что
тебе не нравится Перси. Это сняло груз с моей души. У меня было ужасное подозрение, Нелли, и... и я боялся, что это помешает мне спать; но я больше ничего не скажу об этом сейчас. Не думаешь ли ты, что нам лучше встретиться сегодня вечером, когда стемнеет? Джордж
— и немного прогуляемся, и поговорим о планах?

— У меня нет никаких планов, — сказала Нелли. — Я просто буду жить здесь, пока
мисс Ярд не умрёт, а потом соберу свои вещи — включая круглый стол в гостиной — и навсегда исчезну из Хайфилда.

— Только не ты, — сказал Джордж. «У меня много планов, Нелли, как для тебя, так и для меня».

«Расскажи мне о них».

«Сейчас не время».

«Ты не можешь говорить, пока мы стоим здесь на солнце?»

«Было бы проще, если бы мы шли в темноте».

— Это может плохо кончиться для меня, — напомнила она ему. — Когда пара разговаривает в
темноте, другие пары говорят о них. Я выслушаю некоторые из твоих
планов — с явным предпочтением тех, что касаются меня. Ты расскажешь
мне о четырёх, — сказала она, постукивая по столу первым пальцем правой
руки. — Каков план номер один?

 — О тёте Софи, — быстро ответил Джордж.

— Если только не произойдёт внезапное изменение температуры, — пробормотала Нелли, — я снова
замерзну.

 — Ты приходишь последней, — бестактно заметил Джордж.

 — Как я и ожидала, и, возможно, даже немного больше, — ответила она.

"Тетя Софи должна умереть", - твердо сказал Джордж. "Это печальное событие должно произойти
с минуты на минуту. Первый план - избавиться от нее".

"Пусть это будет сделано достойно", - она умоляла.

"Я не хочу, чтобы она умерла, ибо, конечно, всегда жалко терять
старые отношения. Смерть тети Марии была для меня большим потрясением", - объяснил Джордж
. "Но для тети Софи это было бы счастливым избавлением, особенно
поскольку я не могу быть хозяином в своем собственном доме, пока она жива. Ей следовало бы
обратиться к тете Марии ".

"Я полагаю, она забыла".

"Ты замечаешь какие-нибудь признаки ломки?"

"В себе?" - мягко спросила Нелли.

- В тете Софи. Я... я не очень люблю, когда надо мной смеются, Нелли.

- Я пытался подбодрить тебя, потому что это не похороны мисс Софи.
Не беспокойтесь о милой леди; она совершенно здорова и абсолютно
счастлива; ее здоровье стало намного лучше с тех пор, как мы приехали в Хайфилд; и я
буду весьма удивлен, если она не проживет еще лет двадцать. Она
большая поклонница гигантской черепахи...

«Ей больше пятисот лет, — в отчаянии воскликнул Джордж.

«Это делает мисс Ярд совсем малышкой».

«Если она проживёт ещё два года, я должен буду её уволить. Я не могу этого допустить».
она нарушила все мои планы, хотя я вполне согласен с вами, что она милая старушка.

«План номер два!» — воскликнула Нелли.

«Это касается меня», — сказал Джордж.

«Ты должен был быть номером один», — сказала она с упрёком.

«Я должен был поставить тётушку Софи на первое место, потому что я не могу строить планы на будущее, пока она живёт в этом доме. Я не хочу слишком много говорить о
себя".

"Я знаю", - сказала Нелли сочувственно. "Это твой путь. Но тебе следует
постараться быть иногда немного эгоистичной.

- Ты совершенно права, Нелли; мы должны думать о наших собственных интересах. У меня есть
потратил слишком много времени, беспокоясь о тете Софи, Кизии, Бесси ...

- И обо мне!! - воскликнула Нелли. - Пожалуйста, позволь мне зайти куда-нибудь.

- Не с ними. Ты приходишь на занятия одна.

- Четвертый, - пробормотала она.

«Поскольку тётя Софи такая добрая и набожная, мы не можем желать ей смерти, зная, насколько счастливее она будет в загробном мире. И тогда я смогу стать самым важным человеком в Хайфилде — самым важным и, надеюсь, самым уважаемым. Мистер и миссис Джордж Дрейк из Уиндворд-Хауса, в приходе Хайфилд и графстве Девон, эсквайр, как говорят юристы».

— Как нехорошо! Вы представляете миссис Дрейк, а потом игнорируете её. Вы женились на ней в начале своего предложения, а в конце развелись с ней без всякой причины.

— Замужним женщинам не приписывают отдельного существования, — объяснил
Джордж.

"Обычно они настаивают на том, чтобы взять фамилию мужа.

— Я имею в виду юристов. Они не являются отдельными сущностями, как старые девы и
вдовы.

«Я понимаю: пока я не замужем, у меня есть личность, когда я выхожу
замуж, я её теряю, когда становлюсь вдовой, я её обретаю. Вы не могли бы
улучшить это предложение».

«Почему бы и нет?» — спросил Джордж.

- В повторении самой важной буквы алфавита. Теперь перейдем к
плану номер три.

- Но я еще ничего не сказал о себе! - воскликнул Джордж.

- Не пытайся. Я уверен, вы находите это очень неприятным; и после
всего, о чем я могу догадаться. Этот дом следует переоборудовать в особняк, и
вы намерены это сделать. Эта деревня, к сожалению, нуждается в сквайре, местном судье, столпе
правопорядка, и вы вполне способны удовлетворить эту потребность.

Джордж кивнул и понадеялся, что она продолжит в том же духе, моргая
с видом кота, который только что полакомился сливками.

"У меня всякие планы на будущее, но они не правильно
пока устраивали. Тетя Софи блокирует их все. Я не честолюбив, - запинаясь, продолжал Джордж.
но я хочу иметь удобный дом, роскошные
кресла, груды подушек, мягкие ковры, войлочные тапочки и хорошие
сигары. Мне все равно, насколько проста моя еда, лишь бы у меня был хороший табак
и самый лучший чай, какой только можно достать. Я бы хотела превратить гостиную в чайный домик с диваном в одном конце, где я могла бы лежать и
курить — иногда.

 — Мечта о турецких сладостях! — рассмеялась Нелли. — А каков третий план?

— Что касается финансов, то здесь я не могу проиграть, — быстро ответил Джордж.

 — Я думал, у тебя денег куры не клюют.

 — Сейчас они текут рекой, — признал Джордж, — но через какое-то время поток иссякнет, а я всё ещё буду тратить.  Проблема в том, как инвестировать свой капитал, чтобы быть уверенным в стабильном доходе. Государственные ценные бумаги — ненадёжная вещь, и я очень
мало доверяю железным дорогам. Секрет богатства в том, чтобы вкладывать деньги в то, что должно быть у каждого. Теперь каждый человек должен покупать
курить и пить пиво - это жизненные потребности. И каждая женщина
должна носить зонтик. Что является главной потребностью женщины после
зонтика?"

"Ни одна порядочная девушка не станет даже думать ни о чем, кроме зонтиков",
ответила Нелли. «Но, боюсь, большинство девушек не отличаются респектабельностью, и, хотя это ужасное признание, они не могут быть счастливы, если их постоянно не угощать шоколадом».

«Это правда?» — с большим интересом спросил Джордж.

«Да, это так. Девушки моего типа должны есть шоколад, так же как мужчины вашего типа должны пить пиво».

"Теперь, когда ты упомянула об этом, я, кажется, припоминаю, что в каждом городе есть
необычайно много кондитерских".

"И я должна посетить их все, точно так же естественно, как можно будет перейти в
публичных домов".

"Это очень ценное предложение", - сказал Джордж. "Я вложу
весь свой капитал в пиво, табак, зонтики и шоколад. Понимаете, Нелли, это практически удовлетворит основные потребности любого из полов. Мужчина идёт на работу с трубкой во рту и сразу же заходит в паб. Женщина выходит с зонтиком и первым делом покупает шоколад.

«Конечно, бывают исключения, — сказала Нелли. — Епископ, например,
может не пойти в свой собор с трубкой во рту, а член кабинета
министров, вероятно, пройдёт мимо нескольких пабов».

«Но все они курят и пьют дома».

«Мне почему-то не кажется, что епископы пьют пиво».

«Пиво в бутылках», — с жаром сказал Джордж.

«Конечно, некоторые из них трезвенницы!»

«Тогда они пьют какао, а это растопленный шоколад. С другой стороны, многие дамы пьют пиво. Вы можете видеть, как они несут кувшины...»

«Не дамы!» — воскликнула Нелли.

— Ну, уборщицы — это дамы с деловой точки зрения. Я уже вижу, как зарабатываю кучу денег, — радостно сказал Джордж. — Если бы только тётя
Софи…

— Пожалуйста, позвольте бедной старушке жить и наслаждаться жизнью. Вам бы не понравилось, если бы вас выгнали из этого мира, чтобы угодить чьим-то планам. А теперь…
— Мы подошли к четвёртой теме, которая, как я льщу себе, имеет
некоторое отношение к определённому человеку, который привык, что о нём вспоминают в последнюю очередь.

 — Три человека — Кезия, Бесси, Роберт. Они должны уйти, все трое.

«Ну, это уже последняя капля!» — воскликнула Нелли. «Я была почти уверена, что меня хотя бы упомянут с почётом».

 «Но я говорю с тобой, а не о тебе. Я рассказываю тебе свои секреты — и
 я бы не стал делать этого ни с кем, кроме тебя. Нелли, ты же не думаешь, что я играю твоими чувствами?»

«Я больше не буду слушать. Я не мог рассчитывать на то, что приду первым, но надеялся, что окажусь последним».

«Если бы ты шёл после наступления темноты…»

«Я не призрак; кроме того, мне не будет стыдно стоять при свете».

«Тогда мы могли бы поговорить о чём-то, что означает любовь», — сказал Джордж, который,
раз уж я завелся из-за этой фразы, то должен был закончить ее.

"О, Джордж!" - воскликнул один из попугаев.

"Интересно, на что это было бы похоже", - сказала Нелли, когда закончила.
смеясь.

"Ты учишь этих птиц говорить", - сердито пробормотал он.

"Они такие умные. Можно сказать, что Нелли — красавица бала. Даже такой комплимент лучше, чем никакого.

 — Я думаю, Нелли, что ты любишь шоколад. Я лучше куплю тебе
шоколадку, — продолжил Джордж, полагая, что это будет разумным вложением трёх пенсов.

 — Это неплохая идея.

— И ты примешь их как комплимент от меня?

«Я возьму всё, что смогу получить», — пообещала она.

 «Знаешь, Нелли, я старше тебя, но я надёжная. Я не очень-то умею болтать глупости, но я говорю то, что думаю. Я вполне могу понять, почему некоторые мужчины говорят тебе глупости, но я не могу».

"Люди будут нести чушь, когда влюблены", - признала она.

"Это очень серьезный вопрос. Я бы не стал шутить по такому поводу", - сказал
Джордж.

"Конечно, когда мужчина говорит своей конкретной девушке, что она звезда,
цветок, ангел и богиня, он просто шутит; но у большинства девушек
такой милый характер, что они могут понять шутку ".

— Я никогда не шучу, — воскликнул Джордж.

 — И я надеюсь, что ты никогда не попробуешь.

 — Но я полон любви.

 — Я никогда не видел никого, кто был бы так серьёзно влюблён, как ты.

 — Я так рад, что ты это видишь.  У тебя довольно проницательный взгляд, Нелли, и я
думаю, что с возрастом ты станешь ещё проницательнее. Я покладистый, а ты милая, так что мы должны прекрасно поладить.

 «Ты так сильно влюблён, — воскликнула Нелли, — что не можешь не говорить глупостей. Ты считаешь человека, которого любишь, самым ангельским созданием на свете, а ангелы всегда мужского пола, несмотря на разговоры влюблённых».

«Я принимаю людей такими, какие они есть, и никогда не ищу в них недостатков», — сказал добродетельный Джордж.

"Попробуйте! Если бы вы могли найти несколько недостатков в человеке, которого любите, это
помогло бы вам перестать говорить «я» и начать говорить «ты», — ответила Нелли и убежала в дом.

— Вот, Джордж! — закричал один из попугаев, а гигантская черепаха задумчиво продвинулась вперёд на один миллиметр.

 — Она совсем не серьёзна, — сказал Джордж, — и я боюсь, что её слова иногда имеют двойной смысл, но она полезна и довольно
«Она прекрасно разливает чай, и я восхищаюсь тем, как она надевает тапочки тёти Софи».

Следующей задачей — более простой — было завоевать симпатию мисс Ярд.
Каждый вечер, когда погода была подходящей, леди прогуливалась по саду, а по возвращении в дом её усаживали в кресло до ужина, хотя она отказывалась сидеть смирно и бродила по комнате, пряча свои ценности в укромных уголках. В тот вечер она заснула и, когда Джордж вошёл в гостиную, не узнала его, пока он не представился.

"Скоро я стану совсем глупой", - сказала она. "Я как раз собиралась"
попросить тебя сесть и подождать. Но я благодарен сказать, что моя
память так же хороша, как и прежде.

"Значит, ты помнишь Перси?" начал Джордж, усаживаясь рядом с
ней.

"О боже, да! Я часто получаю известия от Перси. Он говорит мне, что у него отличный урожай
картошки.

"Помидоров."

"На прошлой неделе он накопал на двести фунтов. Сегодня утром я получил от него письмо, в котором он сообщает об этом."

"А вы помните мистера Хантера?" — продолжил Джордж.

"Я только что отправила ему пожертвование на его новую церковь," — ответила мисс Ярд.

— Ах, это кто-то другой. Я имею в виду мистера Хантера, адвоката вашей семьи.

— О да, я его очень хорошо помню. Он приходил ко мне, когда я жила в другом месте. Должно быть, это было давно, потому что он уже много лет как умер.

— Он снова вернулся в свой офис и написал мне. Он говорит мне, что я должен покинуть вас, — торжественно сказал Джордж.

Мисс Ярд ахнула и испуганно посмотрела на него, услышав это послание из могилы.
Она схватила Джорджа за руку и велела ему повторить всё ещё раз, помедленнее.

«Мистер Хантер боится, что, если я буду жить здесь, я могу вас ограбить, поэтому он говорит, что я должен
я должен выйти в мир и создать свой собственный жизни. Это невозможно
время моей жизни", - сказал Джордж горячо.

"Вы не можете делать такие вещи", воскликнула Мисс двор, чуть не плача. "Ты
так добр ко мне; ты находишь мои деньги, когда другие их прячут. Если я
что-нибудь сломаю, ты всегда первый бежишь за доктором - я имею в виду
когда я ударяюсь головой. Я напишу мистеру Хантеру и скажу ему, что его новая
церковь никогда не будет процветать, если он будет так поступать.

«Трудновато, когда тебе приказывают покинуть собственный дом», — сказал Джордж.

«О чём только этот человек думает! Я действительно не могу этого понять».
священник такой нечестивый. Может, мне стоит написать епископу.

— Он адвокат, тётя, — крикнул Джордж.


— Почему ты не сказал мне об этом раньше? — сердито спросила мисс Ярд.
— Конечно, адвокаты на всё готовы. Люди, которые вели дела моего отца, были единственными честными адвокатами, которых я когда-либо встречала. Этот дом принадлежит мне, и вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. Если вы найдёте мою чековую книжку, я сразу же напишу этому человеку — я имею в виду, если вы принесёте мою ручку, у вас будет маленький подарок, потому что вы всегда так внимательны. Мне очень жаль, что ваша бедная дорогая мама не оставила вам много денег.

У Джорджа не было времени исправить её ошибку; кроме того, это было бесполезно. Он
принёс ей письменные принадлежности после тщетных поисков чековой книжки,
потому что Нелли забрала её, и сказал: «Я не хочу вас смущать, тётя, но, полагаю, вы оставите Нелли что-нибудь?»

 «Всё, что у меня есть», — серьёзно ответила мисс Ярд. «Я оставляю ей дом, всю мебель, свою одежду и драгоценности, а также столько денег, сколько смогу накопить. Я бы не успокоился, если бы думал, что дорогая Нелли останется без средств к существованию. Вы позаботитесь о Нелли, не так ли? Я был бы так рад
был бы рад, если бы вы удочерили ее как свою дочь.

- Я недостаточно взрослая, - пробормотала Джордж.

- Ерунда, вы выглядите довольно пожилой, - ободряюще сказала мисс Ярд. - И
Нелли такой ребенок".

"Если бы я был моложе, я, возможно, подумал бы о женитьбе на ней", - сказал
Джордж неловко.

— Вот это была бы отличная идея! Как жаль, что ты не на сорок лет моложе.

 — Ты думаешь о ком-то другом, — в отчаянии воскликнул Джордж.

 — О, я уверен, что тебе шестьдесят. Твоя мать вышла замуж, когда я была совсем
маленькой. Я это помню, потому что так разволновалась на свадьбе, что, когда
священник спросил её, нужен ли ей мужчина, я подумала, что он обращается ко мне, и сказала: «Да, пожалуйста», а бедная Луиза так на меня посмотрела, что я впала в истерику. В наши дни девушки не впадают в истерику, как раньше. Забавно, как хорошо я помню всё, что происходило в наши молодые годы, но для старухи у меня прекрасная память. О чём мы говорили до того, как ты упомянула о свадьбе своей матери?

«О мистере Хантере, адвокате, который приказал мне оставить тебя», — ответил
Джордж, решив больше ничего не говорить о своих матримониальных намерениях.

«Я в жизни не слышала ничего более дерзкого. Он ещё скажет, что я не хозяйка этого дома, — воскликнула мисс Ярд, ткнув пером в чернильницу. — Что мне сказать этому негодяю?»

 «Напомните ему, что я ваш племянник и имею полное право пользоваться вашим гостеприимством. Скажите ему, что я вам необходим». Затем вы могли бы добавить что-нибудь о том, как жестоко лишать сироту дома, и в заключение упомянуть, что вы никогда не позволите мне уйти от вас.

«Я скажу ему, что если он будет и дальше преследовать вас, я поставлю этот вопрос на голосование».
в руки моего собственного поверенного, - заявила мисс Ярд, что-то быстро записывая.
для нее самым большим удовольствием, помимо болтовни, было письмо.
писать.

"Я бы не стал этого делать", - благочестиво сказал Джордж. "Это звучит слишком похоже на
угрозу, и, в конце концов, мы должны стараться прощать наших врагов".

"Спасибо, что напомнили мне. Это твоя прекрасная идея. Хотела бы я
быть такой же доброй и умной старушкой, как ты.

Джордж в этот момент склонился над ней, и этот комплимент заставил его
застонать. "Это моя бедная спина", - объяснил он.

"О боже!" - воскликнула невинная пожилая леди. "Когда ты ляжешь спать,
Я пошлю Нелли, чтобы она закутала тебя в красную фланель. Мы, старики, не можем быть слишком беспечными.

 Мисс Ярд писала письма самым разным людям, живым, умершим и вымышленным, но очень немногие из них попадали на почту. Джордж взял письмо мистеру Хантеру и отправил его сам, а зная, когда именно придёт ответ, он предусмотрительно вышел встретить почтальона. К этому времени он был готов к действию, так как чек на двести фунтов был
выписан, и сумма благополучно поступила на его счёт.

Там было два письма, и одно из них было адресовано ему. Письмо мисс Ярд
 представляло собой всего лишь записку, в которой она подтверждала получение
её сообщения и упоминала, что мистер Тавернер вскоре напишет, чтобы
устранить недоразумение, возникшее после смерти миссис Дрейк. Джордж
открыл склянку с ядом и вылил её содержимое на имя Перси. Затем он
изучил своё письмо, которое было объёмным и содержало много кислоты.

Мистер Хантер был поражён и опечален мыслью о том, что мистер Дрейк воспользовался возрастом и немощью мисс Ярд в таких целях.
до такой степени, что сделал ее орудием своих планов; поскольку это было так;
совершенно очевидно, что мистер Дрейк продиктовал или, по крайней мере, вдохновил на это.
письмо, адресованное мисс Ярд его фирме. Мистер Хантер
искренне желал избежать чего-либо неприятного, и он
поэтому надеялся, что мистер Дрейк не рискнет повторить эксперимент
который предполагает состояние этики, с которым он ранее не сталкивался
ознакомлен; и будет придерживаться своего обязательства, данного в качестве условия
покупки мистером Тавернером мебели, а именно оставить мисс Ярд
в безмятежном владении помещения, завещанного мистеру Дрейку его покойной тетей
, более известного и описываемого как Уиндворд-Хаус. Мистер Хантер
также ему только что сообщили, к удовольствию его души, что мистер Дрейк
еще не подписал эту форму соглашения и не подтвердил его получение
чек на двести фунтов был отправлен ему несколько дней назад
ранее. Мистер Хантер продолжал сожалеть до конца своего письма,
которое было запоминающимся образцом философской морали, предполагающим, что
офис адвоката был совсем недавно передан какому-то учреждению
за исправление порочных людей.

Джордж выразил надежду, что мистер Хантер когда-нибудь пожалеет о содеянном.
сам. Он недооцененный полномочия адвоката, который уже доказал
сам обладать обычный недоброжелатель, сирота-травля, юридических души.
Впрочем, Джордж не собирается уступать без борьбы. Он
взял ручку и стер крайне оскорбительную статью, в которой говорилось
о его исключении из Уиндворд-Хауса. Затем он поставил свою подпись и
написал письмо, в котором с горечью жаловался на восточные методы
угнетения, которым его подвергали. Он упомянул, что
он был англичанином-инвалидом, проживавшим в Девоншире, и особо подчёркивал тот факт, что никогда не был армянином, живущим где-то в Турецкой империи. Он особенно хотел обратить внимание мистера Хантера на то, что нынешняя эпоха была демократической, и британские рабочие, с которыми он не гнушался общаться, становились нетерпимыми к деспотичным методам. Он приложил квитанцию и выразил сожаление по поводу задержки, которая была неизбежна из-за добавления пункта — теперь удалённого, как заметил бы мистер Хантер, — который, казалось, был неуместен.
слишком сурово по отношению к его личной свободе. Он несколько дней серьёзно обдумывал этот пункт, но, к сожалению, пришёл к выводу, что он основан на принципе, который он не мог принять.
  Господа Хантер и Тавернер, в качестве попечителей
Поместье Ярд, по-видимому, вступило в сговор — он не использовал это слово в
непристойном смысле, хотя, по его мнению, у него было только одно значение, —
чтобы выселить его из помещения, на которое он имел законное право. Они
предложили ему совершенно недостаточную сумму за мебель, и
это предложение он принял с единственной целью оказать мисс Ярд
любезность; но теперь выяснилось, что деньги предназначались в качестве взятки
чтобы заставить его покинуть свой дом. Было ли это вообще законно? Было ли это
честно? Могло ли это быть респектабельно? Он чувствовал себя обязанным напомнить мистеру Хантеру,
снова с сожалением, что взятка была дана для того, чтобы испортить
поведение бедных, но порядочных людей.

Затем он отправился к мисс Ярд и сказал ей, что адвокат всё ещё преследует
его, и он очень боится, что вскоре ему придётся уехать
и найти какое-нибудь убежище.

"И этот человек написал мне?" спросила Мисс дворе, когда вся материя была
вызвали в ее памяти.

"Разве ты не помнишь? Он сказал, что ты глупая старуха, и у вас не было
дело вмешиваться".

"Где письмо? Найти его для меня, Джордж, и я сделаю что-нибудь,"
воскликнула она с негодованием.

«Ты так разозлилась, что бросила его в огонь. Не волнуйся, тётя, я
знаю, как себя защитить. Этот мужчина пытался подкупить меня, чтобы я ушла от тебя,
а теперь он угрожает отправить меня в тюрьму с помощью ложных
доказательств».

 «Я бы хотела, чтобы ты позволила мне написать моему мужчине, как его зовут?»

— Это приведёт к расходам, а вы не должны тратить на меня деньги. Если я не уйду, боюсь, этот человек может прийти в Хайфилд с бандой хулиганов и вломиться в дом, а я не хочу, чтобы вы беспокоились.

 — Я дам вам немного денег, — сказала великодушная леди. — Где моя чековая книжка? Скажи Нелли, пусть найдет мою чековую книжку.

- Спасибо, тетя. Немного денег будет очень кстати. Этот человек просто шантажист.
И если я спрячусь на несколько недель, он совсем забудет обо мне.
Тогда ты можешь написать и пригласить меня вернуться, - нежно сказал Джордж.

"Я напишу сию же минуту", - воскликнула мисс Ярд.

"Но я еще не ушла. Ты здесь хозяйка, и, если захочешь
пригласи меня, конечно, я могу приехать и оставаться столько, сколько ты захочешь"
я.

"И если этот ужасный человек попытается снова выставить тебя, я сообщу об этом Перси
и спрошу совета у Хантера - интересно, как я умудрилась
запомнить его имя. Не пишите охотник и скажи ему об этом"
Мисс Ярд признал.

«Чтобы угодить тебе, я сделаю это», — пообещал Джордж.

В тот вечер он получил письмо, написанное незнакомым почерком и с неразборчивым почтовым штемпелем,
который указывал на то, что оно пришло из Лондона. Джордж
Я открыл его и, увидев подпись мистера Крэмпи, эксперта по древнему фарфору, с интересом прочитал содержимое:

"После нашего визита я поговорил с несколькими коллекционерами о вашей паре ваз, которые, я не сомневаюсь, являются превосходными образцами времён династии Цин, хотя я признаю, что подделки этого периода чрезвычайно трудно обнаружить. Цель моего письма — предостеречь вас от обмана и напомнить о вашем обещании предоставить мне право первого отказа в сумме до тысячи фунтов, которой я по-прежнему вполне готов рискнуть.

«Весьма вероятно, что некоторые состоятельные коллекционеры могут обратиться к вам, поскольку, когда становится известно о существовании таких ваз, как те, что есть у вас, за ними неизменно начинается охота. Я прилагаю на отдельном листе бумаги список имён; все эти джентльмены — те, кому вы можете полностью доверять. Те двое, напротив чьих имён я написал карандашом «США», как я знаю, очень хотят заполучить ваши вазы. Если вы заключите сделку с кем-то из джентльменов из моего списка, я получу комиссионные. Не думаю, что вы позволите себя обмануть, но я прошу вас не
не делайте никаких письменных предложений, если не собираетесь их выполнять, так как любой из этих коллекционеров сразу же превратит ваш клочок бумаги в официальный документ с печатью, а затем подаст на вас в суд за нарушение договора, если вы попытаетесь выйти из него.

"Пока вы отказываетесь расставаться с вазами менее чем за тысячу, с вами всё будет в порядке."




ГЛАВА XI

НЕКОТОРЫЕ ПОПУЛЯРНЫЕ ИСТОРИИ


— Я очень надеюсь, что с мистером Перси всё в порядке, потому что мисс Софи получила от него письмо и ужасно плачет, — заметила Кезия, протягивая Джорджу записку, в которой сообщалось, что не только мистер
Хантер, но и вся фирма «Мартин и Кросс» были возмущены недостойным поведением мистера Дрейка, который опозорил звание джентльмена, нарушив данное им слово, и навсегда запятнал своё имя, отказавшись от договора. За всю свою профессиональную карьеру мистер Хантер был рад сообщить, что никогда прежде не получал писем, в которых его, адвоката, обвиняли в том, что он вступил в сговор с другим человеком, чтобы лишить третью сторону законного наследства. Он прогнал зловещее отражение и вложил в него новую
форма расписки, содержащая пункт, который мистер Дрейк по непонятной причине счёл обременительным, после того как выразил своё полное одобрение содержащимся в ней условиям, и он настаивал на немедленном его исполнении или, в противном случае, на немедленном возврате чека на двести фунтов. Мистер Тавернер особо упомянул, что не купит мебель, если мистер Дрейк не даст письменного обязательства съехать из Уиндворд-Хауса; и теперь, когда мистер Хантер лучше узнал характер мистера Дрейка, он был вынужден
должен признаться, что мистер Тавернер проявил удивительную проницательность.

«Я поймал его в ловушку, но он об этом не знает; я наступил ему на мозоль, и
ему это не нравится; теперь я его окончательно одурачу», — пробормотал Джордж.

Затем мисс Ярд, дрожа и спотыкаясь, спустилась по лестнице, поддерживаемая
Нелли, и горько плакала, но с явным удовольствием.

«У Перси появился новый помидор, и он называет его Эмили», — объявила она.

«Эмми Ли», — поправила Нелли.

«Ты не должна расстраиваться из-за этого», — сказал Джордж.

«Но он собирается привести её ко мне и хочет, чтобы я ей написала.
Ах, боже мой! Я молюсь, она может быть благословением для него".

"Постарайся не плакать больше, и у вас будет такая головная боль", - говорит Нелли
успокаивающе.

"Я не думал", - заметил Джордж, "что помидоры стоят
плачет о любом случае".

"Там была вся информация, а слишком сжатым", - пояснил
Нелли. «Мистер Тавернер обнаружил в одной из своих оранжерей…»

«О нет, Нелли, ты глупая, дитя. Это было на вечеринке в саду».

«Вы начинайте завтракать, а я расскажу мистеру Дрейку в своей бессвязной манере», — сказала Нелли, усаживая леди в мягкое кресло, а затем
проскользнув на своё место за чайным подносом. «Мистер Тавернер
обнаружил, что его бригадир выращивал особенно хороший сорт помидоров,
и решил, что это новый вид, поэтому он собирается представить его на
рынке под названием «Эмми Ли».

 «Он полон грязных маленьких хитростей вроде этой», — проворчал Джордж.

«И она — правнучка священника, так что в семье не может быть ничего плохого», — всхлипнула мисс Ярд.

 «Вы должны немедленно перестать плакать», — строго сказала Нелли.

 «Дорогая, я буду плакать и радоваться».

— По правде говоря, у Перси есть молодая женщина, — предположил Джордж.


"Вот именно, — сказала Нелли. — И он назвал в её честь новый сорт помидоров.

— Полагаю, потому что он подходит к её цвету лица. На ком он собирается жениться?

— Он говорит, что это не любовь. Это деньги. Я так благодарен".

"Это любовь, Мисс Софи. Любовь с обеих сторон, на первый взгляд, и все
сторону".

"Конечно, моя дорогая. Бедный дорогой Перси! Он был таким джентльменом, и
он действительно так много работал. Если бы я могла увидеть его еще раз, просто чтобы сказать
как я счастлива...

«Теперь ты не должен ничего говорить, пока не съешь свой
— Завтрак, — распорядилась Нелли, вставая, чтобы подать пожилой даме свежий носовой платок и кусочек тоста с маслом.

 В то утро Джордж написал мистеру Хантеру короткое и окончательное письмо,
в котором сообщил о своём намерении покинуть Хайфилд в ближайшие несколько дней и приложил должным образом подписанную квитанцию.

 Затем он подошёл к Нелли,
сообщил ей, что долг призывает его в другое место, и объяснил, что перед отъездом будет неплохо получить небольшой чек от мисс Ярд.— Вы знаете правила, — сказала она. — Я должна отчитаться перед попечителями о своей
деятельности.

— Да, но тётя Софи должна мне за аренду, и вы не должны препятствовать её щедрости, если она захочет добавить несколько фунтов в качестве бонуса, — сказал Джордж.

 — Никаких дополнений не будет, — твёрдо сказала она. — Я позволю мисс  Софи дать вам четверть арендной платы, но не больше. Она не может себе этого позволить, так как
на её банковском счёте мало денег.

«Потому что она отдаёт все свои деньги Перси. Ты позволяешь ей это делать, —
гневно воскликнул Джордж.

"Как я могу это предотвратить? Мистер Тавернер ужасно её обдирает, но он
попечитель и её племянник».

«Чтобы он мог шантажировать, забрать все деньги своей тёти, обыскать мой дом!»
Он выше закона, в то время как я под его гнётом. Самое доброе, что я могу сказать о Перси, — это назвать его клептоманом, хотя я считаю, что он пират.

 «Я хочу, чтобы ты сказал мне, кому на самом деле принадлежит дом и мебель. И
почему ты уезжаешь? Я уверен, что ты бы не покинул Хайфилд, если бы не пришлось. — Я обещаю никому не рассказывать, — с готовностью сказала Нелли.

 — Даже Сидни Броку?

 — Не смей упоминать при мне его имя. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не вижусь с ним с тех пор, как он бросил хор, — сказала Нелли, краснея от стыда, негодования и прочих чувств.

«Я бы ничего не сказал, если бы он тебе не написал. Я увидел, что на конверте был почтовый штемпель Хайфилда, и, конечно, я почувствовал ревность», — невозмутимо сказал Джордж.

 «Да, он написал и попросил меня снова с ним встретиться. Просто эгоистичное письмо, — огрызнулась Нелли. — Я не собираюсь на него отвечать». Теперь я рассказал тебе свои секреты и жду, что ты расскажешь мне свои.

«Мне никогда не нравилась идея что-то скрывать от тебя», — с сомнением сказал Джордж.

«Тем более что мистер Хантер рассказал бы мне всё, если бы я захотел написать ему и сообщить, что не могу приступить к своим новым обязанностям, пока мне не объяснят всю ситуацию».

«Если ты расскажешь Кезии и Бесси, поднимется страшный шум».

 «Я не скажу им ни слова. Мне они не очень-то нужны, теперь я вижу,
какие они жадные, хотя, полагаю, это вполне естественно. Миссис Дрейк
относилась к ним скорее как к родственникам, чем как к слугам, и они
уверены, что она хотела, чтобы они владели всем».

"Они знают, что моя тетя оставила завещание", - сказал Джордж.

"Она оставила около сотни", - засмеялась Нелли. - У Кизии пятьдесят, у Бесси
сорок, у мисс Софи двое, а у меня один.

"Но будет в мою пользу, это единственный законный и единственный
попечители знать".

"Некоторые бумаги были подписаны и датированы, хотя ни одна из них не была засвидетельствована.
В любом случае, все они составлены позже вашего завещания", - сказала Нелли.

Джорджу показалось, что он понимает, к чему она клонит. Мисс Ярд
оставить всю собственность Нелли, если бы она смогла; и тетки
конечно, оставил клочок бумаги выразив надежду, что ее сестра должна
собственный дом. Без сомнения, Нелли надежно спрятала этот документ. Это
не имело большого значения, и все же Джордж чувствовал себя неловко при мысли о том, что
его жена будет владеть собственностью.

"Я скажу вам правду", - смело заявил он. "Моя тетя потеряла свою привязанность
скорее для меня в последние годы её жизни, так как она считала, что я не вкладываю всего себя в работу, и, возможно, не хотела, чтобы я владел этим имуществом. Тем не менее, она не уничтожила завещание, и дом переходит ко мне.

"Но кому принадлежит мебель?"

"На прошлой неделе она была моей. Теперь она принадлежит тёте Софи.

"Ты никогда не отдавал её ей!"

«Она купила его. Я предложил его ей через Хантера, и он посоветовал
Перси купить его на её деньги».

«Это значит, что мебель принадлежит мистеру Тавернеру».

«Тётя Софи заплатила за неё все деньги, поэтому она принадлежит ей».
к ней. У меня есть вы как свидетель, чтобы доказать это.

- Она дала деньги мистеру Тавернеру. Она даже не знала, зачем ему они
нужны, - воскликнула Нелли.

- Это выяснится после ее смерти, когда Перси предъявит права на мебель. Мы должны
сохранить чек, предъявить его Перси и потребовать объяснений. Если он откажется отозвать своё заявление, мы пригрозим разоблачить его гнусные уловки перед его благородной Эмми, всей её добродетельной семьёй и безупречной фирмой «Кросс и Мартин».

 — Мы! — рассмеялась Нелли. — Вы думаете, я стану соучастницей вашего злодейства?

— Сегодня днём, — сказал Джордж, — я поеду в город и куплю там напечатанную за шесть пенсов форму завещания. Затем я вставлю в неё то, что нужно, — слова о том, что вся мебель и всё, чем владеет тётя Софи, должно перейти к вам. У меня есть копия завещания тёти, которое было составлено юристом, так что я знаю, как это сделать. Затем вы должны попросить тётю Софи подписать его. Кезия и
Бесси должны быть свидетелями. Это послужит им уроком, — сказал
Джордж, широко ухмыляясь.

"Я не буду иметь с этим ничего общего, — воскликнула Нелли.

"Тогда я должен работать один, как обычно. Я не позволю тебя обмануть.
Единственный способ добиться справедливости - помочь себе самому", - заявил Джордж.
"Теперь есть Хантер! Одной рукой он отдавал два пенса, а другой крал ваш
последний соверен. И, если вы поймаете негодяя, он будет
клясться, что вы обронили соверен ему в карман. И он не успокоился бы,
пока не вернул бы два пенса. Хантер выступает за справедливость; он поступает
так же, как Перси, который кладёт хорошие помидоры на самый верх корзины,
чтобы спрятать под ними гнилые.

— Боюсь, вы не любите мистера Хантера, — рассмеялась Нелли. — Это потому, что он приказал вам съехать?
— Они с Перси вместе придумали этот грязный план. Они знают, что мне нужны деньги...
— Несколько дней назад вы отказывались от них.
— Ах, но это было тактично. Эта парочка негодяев предложила купить
мебель, если я пообещаю покинуть свой дом. Это был подкуп и
взяточничество. Они хотят избавиться от меня; они хотели бы, чтобы я
подохла с голоду в канаве, и они предпочли бы, чтобы в канаве была вода. Хантер,
по-моему, не так плох, как Перси. Хантер должен быть негодяем, иначе он
— Не мог бы ты зарабатывать на жизнь? Но Перси — просто маньяк-убийца.

 — Они боятся, что ты можешь попытаться повлиять на мисс Софи, — предположила
 Нелли, когда перестала смеяться.

 — Это всё Перси. Он сам обычный преступник, поэтому думает, что я такая же. Он не допустит, чтобы кто-то другой доил его золотую курицу. Кроме того, он знает, как сильно я люблю тётю Софи и как сильно я о ней забочусь. Я много раз спасал её от серьёзных травм, и это совсем не нравится Перси. Он хочет, чтобы милая старушка упала, поранилась и умерла от шока, чтобы он мог получить
ее деньги, которые, я надеюсь, станут для него проклятием".

"Я понимаю ваше положение", - сказала Нелли. "Вы действительно уезжаете?" она
добавила.

"Я должен идти", - мрачно ответил Джордж. "Это тяжело для нас обоих, но ты
постарайся быть храбрым, потому что мы скоро встретимся снова. Тётя Софи не проживёт долго, если я не буду за ней присматривать.

— Спасибо за ещё один комплимент, — воскликнула Нелли.

— Ты заслуживаешь их все, — сказал Джордж с большей нежностью, чем обычно.

Он отправился в путь, неся драгоценные вазы, завёрнутые, как близнецы, и, добравшись до города, вошёл в лавку
основные Скобарь, который занимался и во всех видах фаянсовых изделий,
и заметьте, "Художественная керамика специальности" размещены в одной из его
окна. Владелец магазина вышел ему навстречу и был чрезвычайно польщен
когда Джордж заметил, что пришел узнать беспристрастное мнение специалиста
относительно стоимости некоторых китайских ваз.

- Если я не могу дать это вам, сэр, то я не знаю, кто может. Я всю жизнь имел дело с клопами, как и мой отец до меня, и я назову вам справедливую рыночную цену за всё, что вы захотите мне показать. Это удивительные мерзкие твари,
конечно, с этими старыми змеями, обвившимися вокруг них, - сказал честный торговец.
Когда Джордж раздел своих малышей.

"Они покрыты красивой глазурью", - с гордостью сказал владелец.

"Да, они вкусные и блестящие. Это делается путем запекания. Теперь ты хочешь, чтобы я
сказал тебе, сколько они стоят?"

— «Если бы я попросил вас купить их, сколько бы вы предложили?»

«Я мог бы дать вам восемнадцать пенсов за пару, хотя мне кажется, что я оказываю вам услугу. Некоторым нравятся эти уродливые штуковины — я продаю много фарфоровых кошек, у которых глаза вылезают из головы, — но я бы
я был бы доволен, если бы получил по шиллингу за каждую из этих старых ваз.

«Один джентльмен сказал мне на днях, что они стоят больших денег —
на самом деле сотен фунтов», — сказал поражённый Джордж.

"Я вам верю, сэр. Многие джентльмены, когда видят кусок глины, который не совсем похож на обычную глину, говорят, что он стоит денег. Клоам сейчас удивительно дешев, сэр. Я могу показать вам кое-что.
потрясающие вазы по полкроны за пару, и цена гораздо выше,
чем эти старинные фарфоровые безделушки.

"Но джентльмен, который сказал мне, что они ценные, приехал из Лондона",
Джордж запротестовал.

— Что ж, сэр, — ответил маленький провинциал, широко улыбаясь, — разве не оттуда
все эти вазы?

В городе был ещё один магазин фарфора, и Джордж решил попытать счастья там. Этим магазином владела толстая дама, которая нахмурилась, когда Джордж сообщил ей, что пришёл не за покупками, и пришла в негодование, когда он показал ей вазы.

— Уберите это, сэр, — строго сказала она. — Я бы не стала выставлять такие вульгарные вещи в своём окне, даже если бы вы мне за это заплатили. Моё заведение славится целомудренными рисунками — цветами, птицами, бабочками, маленькими ягнятами и
пастушки — а я имею дело с благородными людьми».

«Вещь может быть уродливой, но при этом бесценной», — сказал Джордж.

«Дело не столько в уродстве, сколько в непристойности», — ответила полная
дама, которая и сама не отличалась миловидностью. «Полагаю, они были сделаны бедными невежественными язычниками. Хотя я не могу понять, зачем люди привозят такие вещи в Англию, когда они могут купить дешёвые и красивые христианские вазы домашнего производства в таких заведениях, как моё», — заявила она, так беспечно взяв в руки одно из сокровищ, что Джордж в ужасе бросился вперёд.

"О, тебе не нужно беспокоиться", - продолжила она. "Если бы я действительно сломала их, я бы подарила
тебе другую пару, и тебе было бы чем гордиться. Я должен разбить эти мерзкие старые штуковины
в глиняные горшки и поставить их в свои цветочные горшки.

Джордж вернулся в Хайфилд, сильно удивленный. Он ничего не знал
что касается Китая, и, видимо, местные эксперты не были
лучше информирован, чем он сам. Крэппи, с другой стороны, оценил вазы в тысячу фунтов, хотя и допускал, что они могут быть подделкой. Однако он был готов заплатить деньги и
пойти на риск. Прежде чем вернуться домой, Джордж окончательно решил
заработать тысячу фунтов, прежде чем отправиться в паломничество.

 Он отсутствовал в деревне около трёх часов, и за это короткое
время произошло множество событий. «Жёлтый лист» часто с сожалением
отмечал, что в жизни редко случаются по-настоящему важные события.
Хайфилд; но когда что-то случалось, это почти всегда сопровождалось чем-то ещё, к большому замешательству жителей, которым приходилось обсуждать два события одновременно.

 Первое и, безусловно, самое поразительное событие произошло довольно давно.
В начале дня. Нелли зашла в спальню мисс Ярд, чтобы поискать что-нибудь для починки, и вскоре села у окна, выходившего на деревенскую улицу. Письмо от Сидни беспокоило её, но ещё больше её тревожило то, что она знала о его распущенности. Она вспомнила его слова в свою защиту, да и вообще она мало что о нём забыла, так как её память была гораздо лучше, чем у мисс Ярд.
и всё же она не могла решить, отвечать на письмо или проигнорировать его;
встретиться с ним ещё раз или отпустить его; продолжать ли
думая о нём — но это она должна была делать — или ненавидеть его — хотя она не могла.

"Это унылая перспектива, — пробормотала она. — Мало работы и никакой любви делают меня скучной девицей. Я одна в этом мире, и кто-то любит меня, но он плохой человек. И другой кто-то хочет жениться на мне, но он глупый старик. А я хочу, чтобы кто-нибудь был плохим.

«Поймай его!» — закричал попугай из сада, обращаясь к шмелю,
который угрожал залететь в его клетку.

"Полли даёт мне советы, — пробормотала она. «Поймай его! Поймай Джорджа, и вылей на него
реки чая, и надень на него тапочки с подобающим смирением. Нет,
«Спасибо, Полл! Я не буду его ловить. Я буду ловить что-нибудь получше, иначе,
когда мисс Софи умрёт, мне придётся найти другую работу и продолжать работать, —
прошептала она, глядя в зеркало, — пока я не перестану выглядеть такой дерзкой, как сейчас».

«Нелли, где ты?» — спросил не менее дерзкий попугай.

"Вот она!" - ответила девушка из окна. "Она собирается написать
кому-то плохому, и она собирается встретиться с ним, и она будет
мягкой, безмозглой маленькой дурочкой и поверит в его чушь ".

Пока она говорила , грохот колес возвестил о приближении машины .
Инцидент, который уже привёл к катастрофическим последствиям на более оживлённых участках улицы, Нелли из любопытства оставалась у открытого окна, пока не увидела молодую и симпатичную девушку, которая с большим интересом оглядывалась по сторонам, проезжая мимо в открытом экипаже. Это была прекрасно одетая молодая леди, которой было не больше восемнадцати лет и которая выглядела вполне способной путешествовать по миру без сопровождения.

«Кем бы она ни была», — пробормотала Нелли, направляясь в свою комнату.
нужно было написать это письмо, пока она снова не передумала.

 Она слышала, как на кухне, где Кезия и Бесси
обсуждали случившееся, звучали голоса; вскоре она открыла дверь и
прислушалась, потому что в воздухе витали неприятные звуки
имен собственных и самых неподходящих прилагательных; наконец она
спустилась вниз и появилась на пороге кухни.

"О, мисс Нелли!" — воскликнула Кезия. — Вы видели, кто проехал мимо?

 — Я видела её, — ответила Нелли. — Кто она?

 — Ах, вот о чём все спрашивают. Я бы не хотела говорить, кто она.
Посмотри, как дерзко она смотрела, пока ехала!" - сказала Бесси.

"Она не выглядела такой дерзкой, как та, другая", - заметила Кизия.

"У нее был всего лишь кусочек крашеной меди", - сказала Бесси. "Эта девчонка ужасна".
молоденькая. О, разве не ужасно видеть их всех такими порочными! Люди говорят,
у них больше ничего такого не будет.

- Куда она направлялась? - нетерпеливо спросила Нелли.

- На Ферму Блэк-Анкор. Куда еще она могла направиться? Водитель остановился
на лужайке и спросил дорогу на Блэк-Энкор.

"Уже три часа. Она не сможет уехать сегодня вечером", - прошептала Кизия.

«Она принесла сумку — она собирается остаться надолго», — пробормотала Бесси,
закрывая лицо от стыда.

"Полицейский должен схватить её и запереть, — гневно воскликнула Кезия.

"Да, он должен, — согласилась Бесси. «Если бы мы с Робертом могли перекинуться парой слов, он бы тут же прибежал и велел нам держать рот на замке.
 Жаль, что я не актриса! Тогда я могла бы делать, что захочу. Люди долго это терпеть не будут. Я бы хотела, чтобы капитан Дрейк вернулся; он бы в мгновение ока выслал Броков из страны».

Нелли прокралась обратно в свою комнату и уничтожила незаконченное письмо. Затем она
она опустила штору.

Второй случай произошёл примерно через час, когда ещё один экипаж
доехал до Хайфилда и сразу же направился к Уиндворд-хаусу. Из него вышел
джентльмен и спросил мистера Дрейка. Узнав от
Кезии, что Джорджа нет дома, но он должен вернуться в любое время,
джентльмен сказал, что прогуляется по деревне и подождёт его.

Этот инцидент остался бы почти незамеченным широкой публикой, если бы незнакомец был обычным молчаливым туристом, довольствующимся тем, что уважительно рассматривает местные древности
и бесцельно бродить по церковному двору. Но он, как он сам признавался, не был похож на обычного человека, потому что присоединился к группе деревенских жителей, которые шепотом обсуждали последнюю трагедию, и настоял на том, чтобы представиться и задать им вопросы.

 Во-первых, он был родом из Америки и, не теряя времени, сообщил своим слушателям, что американский джентльмен — единственный идеальный образец человечества на земном шаре. Во-вторых, он был миллионером и не стеснялся этого
рекламируя этот факт. Наконец, он стал использовать имя Джозайя П.
Дженкинс, и его деловые помещения, или, по крайней мере, некоторые из них, располагались в Филадельфии, которая, как он объяснял, была городом братской любви, где ирландцы угощали англичан, белые обнимали негров, евреи ужинали с христианами, а мошенничество было неизвестно.

 К этому времени о бедной маленькой актрисе, одиноко ехавшей в сторону
«Чёрного якоря», почти забыли. Актрисы случались и раньше,
к сожалению, но это был первый случай за всю историю
Вселенная, по которой ходил и разговаривал миллионер в
Хайфилде. Мистер Дженкинс дарил деревне новую традицию;
он был ровней королеве Елизавете, которая спала, и намного превосходил
короля Карла, который прятался где-то по соседству. Это был человек, который рассчитывал недельную зарплату не на несколько шиллингов, как было принято в деревне, а на бесчисленные доллары каждую минуту. Люди смотрели на него с благоговением, а
дети подходили, чтобы потрогать его и узнать, из какого металла он сделан
из, в то время как некоторые из наиболее умных делали замечания относительно меди
которых великий человек, похоже, не понимал. Желтый Лист признался
впоследствии он был благодарен, что дожил до того, чтобы увидеть это, хотя он бы
уважал миллионеров гораздо больше, если бы никогда не видел
физическое присутствие мистера Дженкинса. Удивительно, добавил он, как
быстро эти американцы приобрели поверхностные знания английского
языка.

"Чем вы занимаетесь, сэр?" - спросил Коренастый философ.

«Железные дороги, мой друг, и патентованные лекарства в качестве побочного заработка», — ответил мистер
Дженкинс.

— Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы что-то строить или делать, — сказал
Жёлтый Лист.

"Я пришёл сюда в качестве любителя искусства, коллекционера,
знатока. Я ожидаю прибытия одного из ваших ведущих граждан,
мистера Дрейка из Уиндворд-Хауса.

— А вот и он, несёт домой стирку, — воскликнул Косой Джек, когда
Джордж в тот же миг появился на дороге с фантастическим белым
свёртком под каждой рукой.

 — Не верьте его рассказам, — прошептал Толстяк-Философ своим
друзьям, когда американец направился навстречу Джорджу.  — Он собирается
проложить железную дорогу через Дартмур, что погубит всех нас - и
Мистер Дрейк "был и привез " нас сюда ".




ГЛАВА XII

ВЕЛИКОЛЕПНАЯ СДЕЛКА


Это был самый неловкий и волнующий момент в жизни Джорджа, когда он
столкнулся лицом к лицу с миллионером на глазах у Старших жителей
. Из-за пары нелепых свертков он не мог пожать руку мистеру Дженкинсу; он не осмелился объяснить, что носит с собой фарфор; поэтому он пробормотал что-то о прекрасной погоде и неожиданной радости, а затем помчался домой, а американец побрёл за ним.

«Крампи прислал мне записку, в которой рассказывал о ваших шедеврах. Сегодня утром я взлетел на самолёте, который изобрёл мой друг; приземлился на
Солсберийской равнине; друг и пилот сломали руль и лодыжку; поймали
лошадь, доскакали на ней до ближайшего гаража; купили машину, проехали на ней
пятьдесят миль; машина сломалась, продали её с рук, сели на поезд, приехали
сюда со станции — вот и всё, так сказать». Если я не первый, то, думаю, чертовски хорош на втором месте.

«Не стоило так торопиться», — выдохнул Джордж, жалея, что не может так же преувеличивать.

«Полагаю, сэр, когда дело доходит до бизнеса, человек должен выкладываться по полной, иначе кто-нибудь другой опередит его и присвоит
прибыль. Крэпп разразился тирадой перед толпой. Я не особо боюсь британцев, которые сначала смотрят, потом думают, а потом делают, но в вашем Лондоне, Англия, довольно много американцев, которые высматривают что-нибудь особенно древнее, чтобы увезти домой. Вот, например, Венцеслав К. Аллоуэй из Милуоки. Он любит пиво, или любил, потому что сейчас он пьёт в основном виноградный сок
ради спасения своей совести; с элегантной белой бородой и невинными манерами архангела — он так сильно помешан на коллекционировании, что заложил бы своё бессмертие или тысячу лет жизни за кусочек старого фарфора, хотя и попытался бы включить в договор пункт о том, чтобы перехитрить дьявола, потому что он чертовски ортодоксальный первый баптист по воскресеньям. Я — адвентист второго пришествия, и
моя община только что построила в Филадельфии церковь, которая по размеру и
форме заставляет ваше Вестминстерское аббатство выглядеть немного старомодным.

 — Проходите внутрь, — слабо сказал Джордж. — Боюсь, я не могу предложить вам ничего особенного.
гостеприимство, так как я остановился здесь только у своей тёти, которая не может принимать гостей.

 «Не говорите о гостеприимстве, сэр. Просто покажите мне ваши вазы, и
если они настоящие, вы меня поразите. Чудесное, красивое место.
Я бы хотел перевезти весь этот городок в Америку, обнести его
забором из колючей проволоки и брать доллар за вход. Красивое
место, где можно быть похороненным! Можно поинтересоваться, если вы не ничего
специально устарел?"

"Я ходил в магазин", - ответил Джордж.

"Мистер Дрейк!", - призвал голос начальница почты. - Для вас телеграмма,
сэр.

Джордж вскрыл конверт и прочел: "Только что получил известие от Крэмпи. Полторы тысячи
, если все в порядке, Эллоуэй".

"Знал бы он переключиться на основную трассу до времени, но он не может начать
лучше меня. Думаю, он превышает свой предел скорости прямо сейчас, и о
полуночи его автомобиль будет убивать уток в этом районе,"
сказал Дженкинс самодовольно.

"Я полагаю, вы что-нибудь знаете о фарфоре?" Предположил Джордж, когда
проводил посетителя в столовую.

"Мои познания в фарфоре простираются от головы до кончиков пальцев. Когда
вы показываете мне китайские вазы, я чувствую себя как дома, сэр, я окружен знакомыми
объекты, я за кулисами. Крампи что-то знает, но я могу запустить
увидела на нем. Когда его колодцы иссякнут, тогда, сэр, и мои начнут
течь, - сказал Дженкинс, демонстративно доставая длинную чековую книжку и
хлопая ею по столу.

"Если вы извините меня на минутку, я схожу за вазами", - сказал Джордж.

Он отнёс свёртки в свою комнату и сверился со списком, который
прислал ему Крэппи. Убедившись, что в нём есть имена Дженкинса
и Аллоуэя, он спустился вниз с открытыми вазами, радуясь, что его гость пришёл в то время, когда мисс Ярд
и Нелли были заперты вместе, а Кезия была занята на кухне.

Миллионер стоял в позе священника, готового принять ребёнка для крещения; и, когда Джордж протянул ему одну из ваз, он благоговейно принял её, затем подошёл к окну, осмотрел её, постучал по ней, погладил, обнял и восхитился ею и чуть не поцеловал, прежде чем повернуться и воскликнуть: «Вот это товар, мистер Дрейк!»

— Да, это очень красивые экземпляры, — небрежно ответил Джордж.

 — Я бы не сказал, что они уникальны в настоящее время, но так будет.
когда я доставлю их в Филадельфию. Полагаю, в императорском дворце Китая уже много лет стоит пустой камин.

Джордж объяснил, что вазы были найдены его дядей во время одного из антизападных бунтов в Китае много лет назад.

"Ваш дядя был отличным парнем, сэр. Он увидел возможность разграбить коллекцию,
поэтому он прогнал постояльцев и забрал их. Я бы назвал вашего дядю общественным
благотворителем. Он забрал эти вазы из-под опеки нецивилизованного
Китая и подарил их культурному миру искусства. Когда
«Гончар повернул их на своём гончарном круге, — продолжал Дженкинс, начиная
восторгаться, — он и не подозревал, что дальновидное
Провидение уготовило им дом в Соединённых Штатах, в славном городе
Филадельфия, в скромном, но довольно роскошном особняке…»

«Снова почтальонша!» — воскликнул Джордж, спеша к входной двери.

"Не успела я вернуться домой, сэр, как пришла еще одна. Я очень надеюсь,
сэр, это не опять плохие новости", - сказала добрая женщина, вручая ему
вторую телеграмму.

"Это не имеет значения", - сказал Джордж.

«Я очень рада, что всё не так плохо, сэр. Я надеюсь, сэр, что у вас всё хорошо», — сказала миссис Кэнн, полагая, что эти телеграммы можно истолковать по-разному.он передал ей привет.

Джордж осторожно ответил, что его люмбаго улучшается с каждым днем; затем он
вернулся в столовую и сказал: "Вот телеграмма от
Американца по имени Андерсон. Он просит меня ни с кем не иметь дела, пока он не позвонит
и предлагает тысячу семьсот.

"Я не знаю этого парня", - подозрительно сказал Дженкинс. — Я бы посоветовал вам не иметь с ним ничего общего. Он может быть мошенником, пустышкой.

 — С ним всё в порядке, — сказал Джордж. — Крэмпус прислал мне список коллекционеров, которым я могу доверять, и его имя в нём есть. Полагаю, сам Крэмпус в безопасности,
как фирма юристов, которые должны быть респектабельными, послала его
сюда.

«Крэмпус такой же настоящий, как восходящее солнце. Он оценщик в вашем суде по
наследственным делам, у него есть постоянное место работы, его имя есть в
каталоге. Он просто должен быть честным, но он не разбогатеет, пока не
поумнеет». Я знаю, что Крэмпус готов выложить большие деньги за подделку.

"Он предложил мне эти вазы," — сказал Джордж.

"Я удвою цену," — воскликнул миллионер, доставая чековую книжку.

"Он предложил мне тысячу фунтов."

"Тогда я дам тебе две тысячи."

"Я мог бы выручить еще больше на распродаже", - жадно пробормотал Джордж.

"Я полагаю, ты не очень разбираешься в распродажах", - сказал Дженкинс
с жалостью. "Если вы выставите эти вазы на аукцион, коллекционеры и дилеры
соберутся вместе и заранее установят цену. Я играю в одиночку в этой игре, потому что твёрдо намерен заполучить украшения и не против заплатить за них приличную цену. Крэппи не даст больше тысячи, и даже Аллоуэй считает, что они стоят пятнадцать сотен. Другой парень предлагает семнадцать сотен, это правда, но у меня есть
я сомневался в нём. Я не собирался предлагать две тысячи, но я
обещал удвоить предложение Крэмпа, а я человек слова, иначе я ничто. А теперь, сэр, ваша очередь!

"Я возьму его," — сказал Джордж.

"Лёгкий способ заработать деньги, не так ли?" — весело спросил американец. «Если
вы не против, я заверну их в вату и бумагу и возьму с собой».

«Вы собираетесь предложить мне чек?» — запинаясь, спросил Джордж.

«Я собирался, но поскольку вы мало обо мне знаете и, возможно, не хотите полагаться на рекомендацию Крэмпа, а я должен
части сразу со мной, я просто передам их в банкнотах
вашему Банку Англии, который, насколько я знаю, не разместил свои
ставни поднимите, - сказал миллионер, доставая огромный бумажник. - Вот,
вы здесь, сэр, четыре с половиной сотни, и пусть они принесут вам золотое дно.
Пожалуйста, передайте мне расписку; и если в течение следующих
сорока восьми часов будет установлено, что вазы являются подделкой, я
имею право вернуть их, а вы вернёте мне деньги. По истечении
сорока восьми часов сделка будет окончательно завершена, и
если все это подделки, я выхожу из игры, спиндиго. Не стыдись своих
подозрений и не считайся с моими чувствами. Подожди примечаниях к
свет и посмотрите на логотип".

"Вот только что я делаю", - сказал Джордж слабо.

Несколько минут спустя миллионер покинул Джордж, гуляя с ним по
в гостиницу, где его ждали транспортировки. Здесь тоже мудрые люди обсуждали
состояние упадка, к которому приход подталкивали
такие моральные уроды, как Броки, и такой презренный интриган, как
прежде уважаемый мистер Дрейк, который, несомненно, замышлял
эта Дартмурская железная дорога с помощью американских долларов. Мистер Дженкинс был замечен, как
нежный Пастух уехал на машине, который сообщил обнадеживающие сведения
в штаб-квартиру, и раздался искренний вздох облегчения, когда
количество некачественного пива сократилось. Еще никто не вздохнул так глубоко или так
радостно, как Джордж, как он спешил домой, человеком, наконец.

Восторг утратил половину своего очарования, потому что не было никого, с кем его можно было разделить
Нелли, как он обнаружил, ушла на пенсию с головной болью, в то время как
Бесси, стоявшая на страже у двери спальни, отразила атаку
Мисс Ярд была в слезах, потому что её не пустили к телу бедной девочки.

"Я знала, что она так и уйдёт. Я говорила ей, что у неё доброе сердце, потому что она была такой хорошей девочкой, а они всегда уходят внезапно. Я очень надеюсь, что ты не будешь следующей, Джордж. Конечно, ты знаешь, что бедный Перси ушёл, — причитала она.

— Вы были очень хороши в молодости, — галантно сказал Джордж, — но вы всё ещё живы. С Перси всё в порядке, кроме того, что он собирается жениться.

 — Уберите эту женщину, — огрызнулась мисс Ярд, — и сделайте так, чтобы она перестала расти.
 С каждым днём ей становится всё хуже.

"Спасибо, мисс, я давно закончила", - сказала Бесси.

"Какая злая история! Со вчерашнего дня она многое сделала", - пожаловалась мисс.
Ярд. "Дай заглянуть в мой маленький Нелли, прежде чем они
ее".

Сама молодая леди вскрикнула и надеялся, что они все отберут.
Мир был восстановлен после того, как мисс Ярд счастливо упала, убежденная
что эпоха чудес еще не миновала.

Джордж проснулся на следующее утро с ощущением благополучия, для которого требовался предохранительный клапан
, когда пришло неизбежное письмо от мистера Хантера, который теперь
сжался в льдистый одинокий инициал под подписью «Кросс и Мартин» и
объявил: «Удостоверение завещания вашей покойной тёти утверждено, и теперь вы можете выписывать чеки на сумму в двести фунтов, хранящуюся в банке».

Джордж чувствовал себя достаточно здоровым, чтобы копать картошку, заниматься любовью или выполнять любую другую работу. Он плотно позавтракал, затем забрался на
яблоню и свистел там полчаса: мисс Ярд, сидевшая у
окна, заявила, что никогда не слышала, чтобы дрозды пели так красиво.
Пока он таким образом успокаивал свое приподнятое настроение, послышался звук приближающегося легкого экипажа
; его колеса загрохотали вниз по холму; кучер прикрикнул на
лошадь; и экипаж остановился у садовой калитки.

"Вот и еще один миллионер!" Джордж усмехнулся, спрыгивая с
веток. Но там не было никого, кроме водителя, в котором Джордж узнал
сотрудника главного отеля соседнего города.

— Я должен был передать вам это письмо, сэр, и принести эту шкатулку, и
ждать ответа, — сказал мужчина.

 — Вас послал джентльмен по имени Дженкинс? — Джордж запнулся, получив
Джордж с достоинством автора, возвращающего свой отвергнутый шедевр,
сказал:

"Так точно, сэр. Я должен был вернуться как можно скорее, потому что
джентльмен хочет успеть на поезд. Вот письмо, сэр, и я должен был
обязательно вернуть ответ."

Джордж поспешил в дом, у него дрожали колени. Он разорвал конверт и
прочитал:

«Это хуже, чем снижение рождаемости, но вазы — подделки. Я внимательно рассмотрел их в сильные увеличительные стёкла и обнаружил следы, которые не оставляют сомнений в том, что им не больше ста лет. Это
Эти штуки обманули бы любого любителя и немало экспертов: они
обманывали меня, пока я не надел очки. Думаю, у вас душа в пятки уйдёт,
но у вас всё ещё есть Крэппи. Я не буду говорить ничего, что могло бы навредить вашему
делу, но послушайте моего совета и не разбрасывайтесь этими штуками, а то
кто-нибудь другой может догадаться. Ваш лучший шанс — это Крэппи, прямо сейчас,
пока он невиновен. Чем дольше вы будете хранить вазы, тем сильнее они будут
пахнуть. Пожалуйста, верните пластыри для ног и примите мои соболезнования.

Джордж подбежал к ящику и сорвал с него крышку, но, взглянув на
развеял его подозрения. Вазы не было обменять на местные
красавиц; они были возвращены неповрежденными, но осуждает. Крэмпи был
честен, а Дженкинс был искренним; и он сам потерял состояние.

"Я не хочу, чтобы Марс приличный парень, как судорога, но я не могу себе позволить
потерять тысячи фунтов стерлингов", - пробормотал Джордж, после того, как водитель
вместе с банкнот. «Я пойду в Бримлтон и отправлю ему телеграмму. Если она дойдёт отсюда, миссис Кэнн разнесёт её по всей деревне. А на обратном пути я загляну в «Чёрный якорь» и попробую выяснить, что задумал юный Сидни».

Прежде чем отправиться в путь, он рассказал Нелли о своих намерениях, которые по-прежнему были благородными, но юная леди отнеслась к ним с безразличием, граничащим со злобой.

"Они мне никто, и чем скорее они уберутся отсюда, тем лучше, — твердо сказала она.

"Я собираюсь дать парню дружеский совет. Люди жалуются, что с каждым днём Хайфилд становится всё больше похож на Лондон, и,
естественно, они злятся из-за этого, — сказал Джордж.

"О, не говори мне об этом, — воскликнула Нелли.

"Можно я поговорю с тобой, когда вернусь?"

"Это будет зависеть от того, что ты хочешь сказать.

— Это не может быть хорошей новостью, — весело сказал Джордж. — Я с первого взгляда понял, что Сидни — дрянь. Он не сводил глаз с моих ботинок, а это верный признак мерзкого характера.

Итак, Джордж отправился в Бримлтон, где он был иностранцем, и отправил телеграмму Крэмпу, приняв его предложение о вазах и потребовав немедленного ответа, так как он очень боялся, что Дженкинс может немного проболтаться по возвращении в Лондон. Затем он свернул к одинокой ферме, где полудикие дети больше не валялись в грязи, и заметил
с одобрением наблюдал за результатами тяжёлого труда в виде возделанных земель
и хорошо осушенных полей. Броки, если и были порочными, то, по крайней мере, не бездельничали;
и Джордж всегда радовался, обнаруживая признаки человеческой
трудолюбия, которые убеждали его в том, что раса отнюдь не деградировала.

 Приближаясь к дому, он шёл осторожно, и здесь его взору предстало шокирующее зрелище. Он увидел юную девушку — ту самую печально известную особу — в изысканном наряде,
сидевшую на валуне у двери. На ней было красивое платье, а поверх него —
плачевного вида фартук с лентами и завязками. Она что-то читала.
книга в мрачном переплёте, которая, несомненно, учила её ужасным вещам. И он увидел, как старик — дедушка — подошёл к ней с мотыгой на плече и потянул её за волосы, а она кричала на него — без сомнения, какую-то бессмысленную шутку, но, к счастью, Джордж не слышал слов.

 Вскоре появился Сидни — было почти время ужина — и случилось худшее. Брошенное юное создание вскочило и подбежало к нему с выражением, которое Джордж мысленно охарактеризовал как выражение
готовности к проявлению привязанности, и, когда они вошли в дом,
порочный молодой человек обвил рукой талию бесстыдницы
девица.

Наблюдатель мысленно застонал, хотя и не мог полностью отделаться
от мысли, что нечестивых не обязательно жалеть в этом мире
. Затем он подошел к дому и постучал в дверь.
Шаркающий звук убегающих молодых женщин заставил его снова покачать головой
.

- Так это вы, мистер Дрейк! «Вы мне совсем не знакомы», — с готовностью воскликнул Сидни, хотя, по мнению Джорджа, на его лице было написано беспокойство.

 «Я бы хотел с вами поговорить», — ответил он.

— Верно, — сказал Сидни, оглядываясь на дом, чтобы крикнуть: — Скажи Долли, чтобы она не торопилась с ужином, дедушка.

 — Долли! — простонал Джордж с некоторой завистью. Он лелеял надежду, что девушку зовут Джейн.

- Знаешь, Сидни, я не держу на тебя зла, - начал он, когда
они остановились в нескольких шагах от дома, хотя глаза у него были испуганные
с ужасом обнаружив, что молодая женщина читала книгу
, напечатанную на французском. - Но в Хайфилде ходят очень громкие разговоры
о тебе и твоих похождениях с дамами.

"У нас нет на это Хайфилд волк, и нам плевать, что значительно
вор их говорить", - ответила Сидни, прищелкивая пальцами.

"Они угрожают напасть на тебя толпой", - прошептал Джордж.

"Не они", - засмеялся Сидни. "У них на это нет сил, и если бы на нас набежала толпа
, мы с дедушкой все уладили бы".

«Довольно плохо, что здесь молодые женщины — и из Франции тоже — одна за другой. Нельзя винить людей за то, что они немного расстроены».

 «Если это всё, что вы хотите сказать, мистер Дрейк, я буду очень признателен и
скажу вам, что больше не хочу об этом слышать. Долли останется на неделю
— Или два, а когда она уйдёт, я найду другую, — яростно сказал молодой изгой.

"Я подумал, что загляну и предупрежу тебя, когда буду проходить мимо, — сказал Джордж.
"Знаешь, Сидни, я не виню тебя и думаю, что ты совершенно прав, не уступая им.  Если я могу чем-то тебе помочь, я буду только рад. Эти невежественные люди не понимают таких светских людей, как мы с вами.

 — Я так и думал, — сказал Сидни с печальной ухмылкой совершенно
развращённой души.

 — Я не должен мешать вам ужинать, Сидни, и развлекаться с дамами.
передайте наилучшие пожелания вашему дедушке и мои приветствия мисс Долли. Я
очень надеюсь, что она наслаждается своим визитом, — сказал двуличный Джордж. Затем он
пошёл прочь, пытаясь улыбаться и хмуриться с одним и тем же выражением лица, полностью удовлетворённый тем, что Сидни больше никогда не позволят приблизиться к мисс Блайланд на расстояние разговора.

Он не смог сообщить о результатах этого визита, кроме как упомянуть, что
обнаружил вещи, слишком ужасные, чтобы их можно было описать словами; и, хотя Нелли на мгновение
показалось, что она готова его выслушать, Джордж ничего не мог сделать, кроме как
прикрыл глаза рукой и заявил, что не может смотреть ей в глаза после
сцен откровенного разврата, свидетелями которых он стал в «Чёрном
якоре». Нелли прекрасно знала, что Джордж преувеличивает, если может; но
в данном случае преувеличение было невозможно.

"Вы часто получаете такие неприятные вещи, мистер Джордж," — заметила Кезия, подходя с телеграммой, которая не предвещала ничего, кроме убийства и внезапной смерти.

— В таком случае я пойду на похороны, — весело сказал Джордж, когда
узнал, что заблуждающийся Крампи встретит его на вокзале.
На следующий день.

"Кто ушёл?" — спросила Кезия.

"На следующей неделе я займусь бизнесом," — объяснил Джордж с подобающей
эмоцией. "Эта телеграмма от друга, который хочет стать моим партнёром."

"Надеюсь, он не придет сюда", - говорит Кезайя, кто начинает
возмущает визиты странных господ, потому что они шли на нее
ковры и села на ее кресла. "Что вы собираетесь продавать, мистер
Джордж?" спросила она с большим интересом.

"Китай", - ответил он.

— Я надеюсь и молюсь о том, чтобы у вас всё получилось, — выдохнула Кезия и ушла.
она пошла сообщить Бесси, что мистер Джордж собирается открыть магазин фарфоровых изделий.
Бесси поверила ей, потому что мистер Джордж всегда так любил
возиться с чашками и блюдцами.

Мисс Ярд тоже любила пить чай, но не испытывала нежности к фарфору и обычно
опускала чашку в пустоту, вместо того чтобы поставить её на стол, и выражала огромное
удовольствие от нелепых законов природы, когда чашка разбивалась на ковре.
В тот день она была особенно энергична и настояла на том, чтобы самой налить
чай. Когда осколки, заполнившие две маленькие корзинки,
Когда все было убрано, промокший насквозь ковер вытерли, а комнате вернули сухость, Джордж
присел рядом со старушкой, достал лист бумаги, исписанный от руки, и сказал своим самым серебристым голосом:

"Обстоятельства, дорогая тетушка, вынуждают меня покинуть вас на несколько дней, но я не уйду, пока не буду уверен, что вы составили завещание в пользу нашей дорогой Нелли."

— Боже мой, и в моём присутствии тоже! — ахнула юная леди.

 — Мне не нужно напоминать вам о доброте, скромности, бескорыстии
о нашей Нелли, - продолжал он. - Она будет служить тебе даром, но
тем не менее твой долг - оставить ей все, что ты можешь.

"Я не могу остаться и слушать это", - воскликнул расстроенный бенефициар.

"Не вмешивайтесь. Она всегда собиралась это сделать, но никогда не сделает, если только
мы не освежим ее память", - прошептал Джордж.

"Я не желаю иметь к этому никакого отношения", - воскликнула Нелли и вышла.
Густо покраснев.

"Это как-то связано с тем отвратительным ограблением, которое они называют подоходным налогом?"
- спросила мисс Ярд.

- Это ваша последняя воля и завещание, - торжественно ответил Джордж. - Я знаю
ты хочешь оставить всё Нелли, но ты не можешь этого сделать, пока не подпишешь завещание. Ты скоро умрёшь, и если это случится внезапно, Нелли ничего не получит.

«Я написала бумагу, но кто-то её куда-то спрятал», —
сказала старушка.

«От бумажек мало проку», — сказал Джордж. "Это правильно
составлен будут. Когда вы подписали это я могу уходить довольно счастливый, и я
должен знать уважаемая Нелли будет обеспечена".

"У нее будет дом, и мебель, и все мои деньги?" - спросил
Мисс двор с нетерпением.

«Перси получит твои деньги, но Нелли получит всё, что ты оставишь в банке, все инвестиции, которые ты сделаешь, и долю дохода до момента твоей смерти», — сказал Джордж, как будто знал всё наперёд.

 «Я должен где-то написать своё имя?»

 «Да, и нужны два свидетеля, но Нелли не может быть одним из них», — сказал Джордж.
Джордж подошёл к окну и посмотрел вдоль улицы в поисках какого-нибудь честного человека, который тоже умеет писать.

Вскоре появился Уоллоуэй в «Богатстве», высматривающий в канаве золотую пыль.

"Я знаю, что он умеет писать, потому что он подписал петицию дяде в мою пользу
более частые пожертвования в помощь бедным и нуждающимся, - пробормотал Джордж
. Затем он схватил завещание, чтобы мисс Ярд не нацарапала на нем свое имя
выбежал на улицу и
пригласил писца зайти внутрь и засвидетельствовать подпись мисс Ярд.

"Я сделаю это при одном условии", - сказал Погрязший в Богатстве.

— Что это? — спросил Джордж.

 — Продай мне музыкальную шкатулку. Я дам тебе за неё десять шиллингов.

 — Эта музыкальная шкатулка стоит пятьдесят фунтов, — сказал Джордж. — Но я не могу её продать.

 — Разве она не твоя?

 — Она сломалась после смерти моего дяди.

— Вы всё правильно сделаете, и я заплачу вам пятнадцать шиллингов, и
я подпишу.

— Мисс Ярд хочет, чтобы вы засвидетельствовали её подпись. Вы ничего для меня не сделаете.

— Вы меня просите.

— Мисс Ярд сегодня неважно себя чувствует, и она торопится уладить свои дела.

— Я не буду ей мешать, — сказал Уоллоуэр в «Богатстве».

 — Она не сможет сделать это без свидетелей.

 — Я мог бы пожертвовать фунт на музыкальную шкатулку.

 — Вы не сможете её починить. Эта музыкальная шкатулка — утраченное искусство.

 — Если я возьму её со всеми её недостатками, а мисс Ярд даст мне пять шиллингов
«За моё время и труд продадите ли вы мне ящик за один фунт два шиллинга и
шесть пенсов?»

«Я не могу здесь торчать и болтать. Если вы не придёте, мне придётся найти кого-нибудь другого», —
нетерпеливо сказал Джордж.

"Другие люди хотели бы получать столько же, сколько я, — сказал Уоллоуэр в
«Богатстве».

— Тогда я пойду и спрошу у викария.

Это был смертельный удар, и торговец тут же спустился вниз.

"Я буду свидетелем за полкроны и право первой руки на музыкальную шкатулку, — пообещал он.

Мисс Ярд была необычайно молчалива после того, как подписала завещание и заплатила обоим свидетелям. Она откинулась на спинку стула, мечтательно глядя перед собой.
Казалось, что они вспоминают множество сцен. Джордж отнёс драгоценный документ наверх к Нелли.

"Убери его и храни в безопасности, пока она не умрёт," — сказал он.

"Я хочу сказать правильные слова," — пробормотала она. "Тебе не следовало заставлять её подписывать, хотя она часто говорит, что собирается оставить мне что-нибудь."

"Ты не забудешь, что я мог поступить самым скандальным образом",
Джордж намекнул.

"Да, я знаю!" - поспешно сказала она. "Вы могли бы поставить свое имя в
место мое, и она подписала бы так же охотно. Но это
ужасный бизнес".

«Все дела ужасны. Вот почему мы нанимаем людей, чтобы они делали их за нас. Я
тоже думал о себе», — сердечно сказал Джордж. «Мы очень хорошо
ладим, Нелли, — без всякой причины или препятствия, понимаешь! Это
должно означать одну из тех приятных маленьких сумм, которые называют
капиталом», — прошептал он, потирая руки.

«Я должна пойти к мисс Софи», — сказала Нелли и направилась к лестнице, как будто у неё были какие-то проблемы.

 На следующий день Джордж бережно отнёс свои вазы на станцию, куда в назначенное время прибыл Крэппи и сразу же спросил:

 «Дженкинс уже спустился?»

— Он приезжал, — ответил Джордж, готовый к такому вопросу, — но мы не смогли договориться.

— Полагаю, он только и делал, что хихикал? Это в его духе. Он приходит ко мне, чтобы
поторговаться за сервиз из Севра; клянётся, что он ему нужен, болтает без умолку;
а потом говорит, что ему нужно пересечь Атлантику и подумать об этом.

«Казалось, он очень хотел купить вазы, но никак не мог решиться. Я не очень-то доверял этому парню», — сказал Джордж. Затем он продолжил описывать приключения миллионера на самолёте и автомобиле между Лондоном и Хайфилдом.

«Это был просто его витиеватый способ сказать вам, что он мошенник. Он
ехал по железной дороге, и всю дорогу третьим классом. Дженкинс — ужасный
лжец, но он честный. Я хочу успеть на обратный поезд, который
придёт примерно через двадцать минут, так что нам лучше перейти к делу. Если
вы готовы передать мне вещи, я готов выписать вам чек на тысячу марок,
который примет банк».

"Дженкинс сказал, что на самом деле они стоят больше".

"Хотя он бы и не дал", - засмеялся Крэмпи. "Я просто еще раз взгляну на них, чтобы убедиться".
"Я просто посмотрю еще раз".

"Это не имеет значения", - запротестовал Джордж.

Однако Крэппи вежливо настоял на своём, и они прошли в дальний конец платформы, где Джордж распаковал одну из ваз, а торговец, надев очки, внимательно её осмотрел, пока владелец не начал страдать от тишины.

"Знаете, мистер Дрейк, я не уверен — честное слово, я не могу сказать наверняка, настоящие это вещи или нет."

"Только не говори мне, что это подделки", - слабым голосом произнес Джордж.

"Они удивительно хорошо сделаны. И все же у меня в голове возникла ужасная мысль.
с ними что-то не так".

- Дженкинс рассказал тебе? - невольно воскликнул Джордж.

— Значит, он сказал, что это подделки!

— Он не заходил так далеко, но подумал, что в них могут быть какие-то сомнения, — признался Джордж.

"Это плохо — Дженкинс необычайно умный любитель. Тем не менее, мистер Дрейк,
я человек слова и собираюсь сделать вам чрезвычайно щедрое предложение. Я куплю вазы по согласованной цене. Если они окажутся подлинными, я смогу получить хорошую прибыль. Если их признают подделками, я, возможно, найду кого-нибудь, у кого много денег, но недостаточно мозгов, чтобы задавать неприятные вопросы. Или, если вы предпочитаете, я
продам вазы за вас с комиссионными. Но в этом случае вы можете
проиграть. Насколько я понимаю, это азартная игра.

"Это роскошь, которую я не могу себе позволить," пробормотал Джордж.

"Именно! Вот мой чек! Я не филантроп; я готов оказать услугу любому, но мне гораздо больше хочется сделать что-то хорошее для себя. Я могу проиграть, но с такой же вероятностью я могу получить прибыль.
 Эти вазы можно продать, хотя вы бы не смогли этого сделать, но, заметьте,
 я не утверждаю, что они не настоящие.

С огромным облегчением Джордж принял чек и отказался от
китайских ваз.




ГЛАВА XIII

ОСЫ И ДРУГИЕ БЕСПОКОЙСТВА


«Ты хоть представляешь, что мы здесь делаем?» — спросила мисс Ярд однажды утром, когда Нелли помогала ей одеться.

"Мы приехали жить к твоей сестре," — ответила девочка.

"Полагаю, в этом есть доля правды. Но какой смысл оставаться здесь, когда Мария уехала на море? Я хочу вернуться домой и снова увидеть своих друзей, — заявила мисс Ярд, отказываясь от следующего платья, пока не получит удовлетворительный ответ.

"Это ваш дом, — сказала Нелли.

"Тогда почему бы нам не устраивать чаепития и не встречаться каждую неделю, чтобы
«Вязать нагрудники для людей, которые едят друг друга?»

«Потому что мы больше не живём в городе, где полно старух, которым нечем
заняться».

«Был один старый священник, от чьих ужасных историй я вздрагивала», —
торопливо добавила мисс Ярд.

"Не совсем. Пока вы все вязали, одна из дам читала вслух книгу, написанную миссионером, который провёл тридцать лет на острове в Тихом океане. Он упоминал, что, когда он впервые попал туда, люди там не были вегетарианцами.

«И мы отправили ему много шарфов и варежек», — воскликнула мисс Ярд.

«Да, и он написал в ответ, что шерсть слишком тёплая для людей, которые вообще ничего не носят».

«Вот что заставило меня вздрогнуть, — торжествующе сказала мисс Ярд. — Дело было не столько в том, что они ели, сколько в том, что они ходили без одежды. Они ходили в церковь без ничего. Должно быть, это было ужасно для бедного священника. Неудивительно, что его здоровье пошатнулось». — Мы должны вернуться, — решительно сказала мисс
Ярд. — Не могу понять, как я могла быть такой глупой, чтобы прийти сюда.
Вы помните даму, которая жила в одуванчике?

— Теперь вы меня действительно озадачили, — рассмеялась Нелли.

"Маленький желтый одуванчик на холме. Там не было лестницы, чтобы подняться наверх, но
Летом мне там не очень нравилось".

"У меня получилось! Ты имеешь в виду бунгало, которое принадлежало мисс Винтер. Она тебе
не нравилась.

"Она целовалась со священниками", - печально сказала мисс Ярд.

«Моя дорогая мисс Софи, вы не должны клеветать на людей. Она как-то сказала вам, что единственные мужчины, которых она целовала, были священники: один — её отец, а другой — дядя. Почему вы всё это вспомнили?»

 «Перси написал мне и сказал, что собирается стать миссионером».

 «Дайте мне посмотреть письмо».

«Это лежит у меня на столе. Я уверен, что из Перси выйдет хороший миссионер, потому что, когда ему нужны деньги, он не стесняется их просить».

«Это обращение от Общества по снабжению дам Соломоновых островов выкройками
последней моды».

«Вот куда собирается Перси». Я очень надеюсь, что они оденутся подобающим образом
ради него.

- О, вот оно! - воскликнула Нелли, обнаружив письмо на ковре. - Итак,
Мистер Тавернер приезжает сюда на следующей неделе.

"И он собирается принести мне помидоров".

"Он собирается привести свою невесту", - сказала Нелли.

— Теперь я совсем забыл, что это такое.

«Юная леди, на которой он собирается жениться».

 «Именно это я и имею в виду. Я так и не могу понять разницу между помидорами и ипотекой».

 «Он неожиданно разбогател», — прочитала Нелли. «Он
давно пришёл к выводу, что климат Англии совершенно не подходит для выращивания помидоров, и, поскольку он стремится использовать возможности своего нового сорта, после женитьбы он собирается поселиться на Тасмании, которая, по его мнению, является островом с будущим. Он приезжает в Хайфилд, чтобы попрощаться со своей дорогой тётушкой. С чего вы взяли, что он собирается стать миссионером?»

— Разве он не сказал об этом? — спросила мисс Ярд.

 — Нет, он едет на Тасманию выращивать помидоры.

 — Полагаю, я что-то знала о Тасмании, но тогда я была очень хороша в составлении акростихов, а сейчас не могу их составлять.

 — Это остров недалеко от Австралии. «Но не каждый, кто отправляется на остров в Тихом океане, собирается стать миссионером», — сказала Нелли и добавила про себя: «Это будет радостной новостью для Джорджа».

Этот джентльмен был подавлен, потому что только что получил анонимное письмо, в котором ему угрожали ужасной смертью в тот день, когда
Первый камень новой железной дороги был взорван. Кроме того, Крэппи прислал ему
загадочную записку, в которой говорилось, что одни эксперты считают вазы
подлинными, а другие — подделками, но в любом случае ему уже удалось
от них избавиться.

Когда Джордж прочитал письмо Перси, которое мисс Ярд передала ему через
столик для завтрака, заметив, что она сама хотела бы жить «в Тихом океане», если бы он мог найти ей остров, где полиция требовала бы, чтобы во время богослужения все были одеты, он очень удивился.
Перси заподозрил неладное и вполголоса предположил Нелли, что Перси
выбрал Антиподы, чтобы как можно дальше уехать от Центрального уголовного суда.

"Он собирается выращивать тасманийцев в Томато," — объявила мисс Ярд.

"Он собирается выращивать гигантских тасманийцев — я имею в виду, помидоры, в — о, чёрт!"
рассмеялась Нелли. "Мисс Софи уже заикались меня. Почему бы не мистер Тавернер
выращивать помидоры в Тасмании?"

"Как насчет этих денег? Разве кто-нибудь оставил бы деньги Перси, если бы не было необходимости?
- воскликнул Джордж.

- Возможно, их оставила его молодая леди, - предположила Нелли.

— Он кого-то ограбил, — с горечью сказал Джордж, — а теперь сбегает, чтобы спрятать награбленное.

 — Если бы я хотела сказать что-то плохое о мистере Тавернере, — сказала Нелли, — я бы предположила, что он обручился с мисс Ли, потому что эти деньги были ей завещаны.

 — Я бы в этом не сомневался, если бы он не уезжал из страны, — сказал Джордж.
— ответил Джордж.

"Разве это не мёд?" — пожаловалась мисс Ярд. "Почему он такой горький?"

"Боже, не глотайте их! Они вас ужалили?" — воскликнула Нелли,
внезапно заметив, что добрая леди намазывает маслом свой тост.
со смесью раздавленных ос и мёда.

"Они совсем не вкусные. Доктор велел мне их есть?"

"Это осы, тётя," — прямо сказал Джордж.

"Это те, которые превращаются в бабочек?" — ахнула мисс Ярд,
вставая со стула и показывая признаки беспокойства.

"Не волнуйся, дорогая. Они совсем безобидные. «Иди приляг, а я принесу тебе что-нибудь, чтобы прополоскать рот», — сказала Нелли и унесла старушку. Джордж, всегда готовый прийти на помощь, бросился на кухню и рассказал Кезии, что случилось.
Это случилось из-за её грубой неосторожности, когда она убрала банку с мёдом
без крышки, и он приказал ей отправить телеграмму доктору.
Затем он пошёл в гостиную и утешительно заметил:

"Люди могут долго жить с пулями внутри. Осы не могут быть
хуже, тем более что они должны перевариваться."

"Я боюсь жала," — сказала Нелли.

«Возможно, они износились», — ответил он.

 Мисс Ярд лежала на диване, спокойно дыша, радуясь, что составила завещание, но выглядела на удивление здоровой.  Однако она пожаловалась на
сонливость, после чего Бесси, которая бросилась через дорогу при первой же тревоге и стояла в гостиной с бутылкой бренди и синей сумкой, неосторожно воскликнула: «Это значит, что они её жалят. Роберт говорит, что его отца укусила гадюка, и он выпил бутылку бренди и пролежал без сознания двадцать четыре часа».

 «Это действительно была гадюка?» — простонал пострадавший.

«Не думаю, что они причинят ей вред», — сказал Джордж. «В некоторых
странах люди питаются лягушками и слизнями».

«А у святого Иоанна Крестителя всегда были кузнечики с мёдом», — благоговейно добавила
Бесси.

"И немцы едят черви, и процветают на их" Джордж пришел к выводу.

Кезайя плакала в зале, заявив, что жюри будет привести его в
непредумышленное убийство. Бесси попросила ее произнести какое-нибудь прощальное слово.
она подошла к бедной леди и, всхлипывая, сказала::

"Миссис Кэннес, мисс, вам не о чем беспокоиться. Она едва может открыть рот в почтовом отделении, не проглотив что-нибудь; и однажды вечером, мисс, ужиная в темноте, она съела жука; и она говорит, что вокруг больше хорошей еды, чем мы знаем; и всё это было приготовлено,
мисс, и если бы не внешний вид таких вещей, мы могли бы жить намного дешевле, чем сейчас; она говорит, мисс, что ужасно думать о том, чем питаются утки, но нет ничего вкуснее утёнка, если только это не кусочек молодой свинины; и она говорит, мисс, что видела, как её свинья съела гадюку...

— Здесь ничего не написано о жалобах на укусы ос внутри дома, — вмешалась Нелли, которая
листала книгу о домашних средствах.

"Я не могу понять, как она попала в дом, — стонала мисс Ярд, уставившись в пустоту. — Удивительно, что она забежала в
мне в горло, когда я отвернулась.

"У тебя что-нибудь болит, дорогая?" - спросила Нелли.

"Нет", - разочарованно ответила мисс Ярд.

"Они всегда такие", - плакала Кизия. "Моя бедная миссис была великолепна.
в то утро, когда ее забрали, ей было хорошо".

"Я тоже уезжаю", - сказал инвалид. "Ты найдешь мне поезд,
Джордж?"

"Куда ехать?" - спросил услужливый племянник.

"Место, откуда мы с Нелли родом. Я не знаю, как они раньше это называли".
"Мы поедем, как только ты поправишься", - пообещала Нелли. - "Я не знаю, как они это называли раньше".

"Мы поедем, как только ты поправишься".

Джордж принёс расписание поездов, пару компасов и карту
Британские острова; и прочитал лекцию, которая так понравилась пожилой леди, что она забыла о своих страданиях и была очень удивлена, когда в комнату ворвался доктор, радуясь, что не опоздал.

"Полагаю, вы хотите сделать мне прививку," — сказала мисс Ярд.

"Мне пришла телеграмма, что вы серьёзно больны, но я никогда не видел вас такой здоровой, — ответил доктор.

"Да, я чувствую себя прекрасно, спасибо. — Надеюсь, вы не в обиде, — сказала весёлая пациентка.

"О, доктор!" — воскликнула Нелли, входя в квартиру. "Мисс Ярд завтракала..."

«И я проглотила змею! Знаете, я совсем забыла об этом!»
воскликнула старушка.

Нелли пересказала эту версию, и доктор был вынужден
профессионально сыграть роль пессимиста. Он посоветовал немного прогуляться по саду, чтобы
осы переварились, порекомендовал стимулирующее средство, прописал тоник и
обещал звонить каждый день, пока пациентка не пойдёт на поправку.

Затем он ушёл, и у мисс Ярд сразу же случился рецидив, вызванный
исключительно этим визитом. Она была поражена какой-то смертельной болезнью и
они скрывали от неё правду. Она согласилась прогуляться по саду, как будто в последний раз; затем, настояв на том, чтобы её уложили в постель, она попросила Нелли сказать ей самое худшее; и, когда девочка заявила, что это всего лишь лёгкое несварение, старая леди вышла из себя и сказала, что это несправедливо, что она должна умереть от болезни, которая не является серьёзной.

— «Ничего страшного не случилось», — сказала Нелли.

 «Тогда из-за чего весь этот шум?» — спросила мисс Ярд.

 «Это ты шумишь».

 «Я не посылала за доктором. И он придёт завтра. Это не
Это не корь и не коклюш, но я думаю, что это яд. Бесси
положила яд в чайник.

«Почему Бесси?»

«Я знала, что она сделает что-то ужасное, если не перестанет расти. А
Роберт такой маленький. Должно быть, это что-то значит. Он держал чайник, пока
Бесси добавляла яд». И это была отвратительная горькая дрянь! Полагаю, я
должен простить их, хотя мне это не нравится. Где Джордж?

"Он собирает вещи. Он уезжает завтра.

"Но он должен остаться на похороны!"

"Похорон не будет. Ты же знаешь, мистер Джордж должен нас покинуть;
он много раз тебе об этом говорил.

«Скажи ему, чтобы он пришёл сюда. Я должна сделать ему подарок. Посмотри в шкафу и найди мне что-нибудь, что я могла бы подарить Джорджу. И собери всю мою одежду, потому что она мне больше не понадобится. Отправь её тому епископу, который написал, что у него ничего нет».

 «Не думаю, что твоя одежда подходит для леди с Одиноких островов», — сказала Нелли.

«Ты должна сохранить лучшие вещи. Я хочу, чтобы у тебя было моё чёрное шёлковое платье
и пальто, отделанное чёрными украшениями. Они отлично подойдут для
твоей свадьбы. Возможно, Джорджу понравится брошь. Передай это Бесси и Роберту
«Приходи сюда в пять часов, чтобы тебя простили, но я не буду обещать.
Ты должна написать Перси и сказать ему, что мне очень жаль, что я не смогла с ним попрощаться, но конец наступил внезапно, хотя я была к нему готова.
Почему ты не собираешь мои вещи — или ты сказала, что это делает Джордж?»

«Я позвоню ему. И если ты будешь меня ещё больше беспокоить, я начну ругаться», — сказала она.
Нелли.

Джордж пришёл и оплакивал свою тётю, потому что близилось время расставания. Мисс Ярд согласилась, но почти забыла о собственном предстоящем отъезде,
когда Джордж объяснил, что имеет в виду себя.

— О, но ты же ещё не умер. Я уверена, что в этом нет необходимости.
 Кроме того, ты так хорошо выглядишь, — искренне сказала она.

"Он выглядит не лучше, чем ты, — воскликнула Нелли.

"Я собираюсь отправиться в долгое путешествие, тётя, — жалобно сказал Джордж.

"О да! Теперь я вспомнил об острове в Тихом океане, где растут
помидоры.

«В последнее время я слишком много работал и нуждаюсь в отдыхе, —
объяснил он, — но если вы захотите, чтобы я вернулся, вам достаточно
отправить приглашение.»

«Я останусь совсем одна — о, я забыла, — сказала мисс Ярд,
— перебила она себя потрясённым голосом. — Ты должен остаться, Джордж, и оказать мне большую услугу. Я хочу, чтобы ты похоронил меня в Вестминстерском аббатстве рядом с королевой Елизаветой.

 — Моя дорогая мисс Софи! — воскликнула Нелли.

 — Не слушайте эту девочку. Она в отвратительном настроении — и кто-то научил её ругаться. Мне понравилось в Вестминстерском аббатстве, когда
Я была совсем молодой, и, хотя это довольно дорого, я бы хотела
устроить себе там могилу.

"Я позабочусь об этом," — пообещал Джордж.

"Не надо говорить такие ужасные вещи," — воскликнула Нелли.

"Вы страдаете, тетя?" - спросил он, желая переменить
предмет.

"Я так не думаю", сказала Мисс двор. "Это все будет чудесно
спокойно. Я так благодарен!

"Может, мне попросить викария позвонить?" Джордж прошептал.

— Конечно, нет, — раздражённо сказала Нелли. — Она подумает, что он пришёл, чтобы
подготовить её. Мне очень жаль, что вы послали за доктором. Вот ещё одна
проклятая оса! Убейте её.

 — Она собирает мою одежду? — прошептала мисс Ярд, выглядывая из-под
покрывала.

 

 — Нет, и я не собираюсь, — ответила юная бунтарка.Джордж мужественно атаковал живую осу и сбил ее с ног
куда-то и начал искать тело, которое все еще жужжало.

"О боже!" - воскликнула мисс Ярд. "У меня так ужасно болит рука".

"Я уронил его на кровать. На этот раз ее действительно ужалили!" Джордж
закричал, хватая насекомое носовым платком и уничтожая его; в то время как
Нелли побежала за восстановительными средствами, которые наконец были необходимы.

Это было лучшее, что могло случиться, потому что, как только ей перевязали руку,
мисс Ярд сосредоточилась на этом и забыла обо всём остальном. Когда пришёл врач
На следующий день ему посоветовали ничего не говорить о внутренних болезнях, а
сосредоточить все свои способности и внимание на внешних проявлениях
болезни. В результате мисс Ярд была признана вне опасности в течение
сорока восьми часов. К тому времени Джордж покинул дом и уступил место
Перси.

Едва он отъехал, как раздался стук в заднюю дверь,
и когда Кезия пошла открывать, она увидела, что там стоит Уоллоуэр в Богатстве
с двадцатью пятью шиллингами в руке и с видом торговца. Расспросив о здоровье каждого
Он вошёл в дом и, сделав несколько замечаний о погоде, заявил, что недавно беседовал с кузнецом, который сказал, что нет такой машины, которую он не смог бы починить, и что, если бы музыкальную шкатулку принесли в его кузницу, он бы быстро заставил её играть любую музыку.

 «О чём это вы?» — спросила Кезия, и, пока она задавала вопрос, Бесси перебежала дорогу. В тех редких случаях, когда она оказывалась дома, в доме напротив не происходило ничего такого, на что Бесси не могла бы посмотреть из своего окна на втором этаже.

— Мистер Дрейк обещал мне музыкальную шкатулку, — объяснила гостья, которая наблюдала за отъездом Джорджа, прежде чем отправиться в свою экспедицию.

 — Она не его, и он это знает.  И ты тоже это знаешь, — тепло сказала Кезия, — иначе ты бы не стала ждать, пока он уедет.

— Ушёл, значит! — воскликнул Уоллоу в «Богатстве». — Дай мне его
адрес, и я отправлю ему деньги.

 — Эта музыкальная шкатулка принадлежит мне, — сказала Кезия.

 . Это был критический момент в карьере Бесси; если бы она уступила тогда,
это означало бы полный отказ от всех её прав на
мебель. Она без колебаний объявила войну своей давней союзнице
двумя стальными словами:

"'Это моё!"

"Я удивлена, что ты так говоришь, Бесси Мадж, а мисс
Софи к тому же больна и лежит в постели," — ответила Кезия.

«Миссис Дрейк оставила мне музыкальную шкатулку, и у меня есть документ, подтверждающий это,
и мы с Робертом только и ждём, когда мисс Софи похоронят, чтобы забрать её».

«Миссис Дрейк сказала, что вся мебель в доме будет моей».

«Я бы не хотела, чтобы мне пришлось вас как-то называть», — сказала Бесси.

— И мне было бы очень жаль, если бы я подумала, что ты жаждешь услышать подобное, — парировала
Кезия.

Затем они замолчали, чтобы обдумать новые идеи и принять более агрессивные позы.

"Когда мебель остаётся более чем одному человеку одновременно, обычно
её делят," — объяснил Хранитель Сокровищ.

"Мне от половины музыкальной шкатулки никакой пользы."

"И мне тоже."

— «Вы продадите мне ящик, и я дам вам двенадцать шиллингов, и двенадцать шиллингов миссис Мадж, и я сам всё починю», —
сказал Уоллоуэр в «Богатстве», пытаясь внедрить мирный принцип компромисса.

"Я бы не взял двенадцать фунтов. Капитан сказал мне, что другого ящика нет.
в этом мире нет такой коробки, - сказала Кизия.

"Он сказал мне, что был еще один, но он потерялся", - ответила Бесси и добавила
с той же решимостью: "Я бы не взяла и двенадцати фунтов"
ни того, ни другого. Роберт СЭС не вещь в доме может быть продан без его
согласие".

"Кто такой Роберт Мадж?" - воскликнул Кезайя, в голос страсти.

«Он мой муж», — ответила Бесси.

«А ты кто такая?»

«Я его жена».

«Ну конечно! Они муж и жена. Я видел, как они поженились», — сказал Уоллоуэр в Велте,
почувствовав, что Бесси набирает очки.

«Я не знаю, что с нами будет, но я уверена, что ничего хорошего», — сказала Кезия. Затем,
в соответствии с военной стратегией, она победила врага, покинув свою позицию и захлопнув за собой дверь.

В тот вечер Бесси, как обычно, отправилась за кофе, который включал в себя горячее блюдо, и во время этой вылазки Роберт не сопровождал её, так как, по мнению его жены, был занят в пекарне, работая сверхурочно над булочками. Кезия не поверила этому сообщению, так как никакой праздник булочек не намечался, и пришла к выводу, что
Помощник пекаря не стал пить кофе из-за застенчивости, нередкой во времена войн и потрясений. Полагая, что она умерила гордыню Роберта, Кезия попыталась смягчить злобу Бесси светской беседой о выздоровлении мисс Ярд, отъезде Джорджа, который был окончательным, как последнее появление актера на сцене, и о положении дел в «Черном якоре». Но музыкальная шкатулка оставалась навязчивой идеей, играя соблазнительную джигу для Бесси и триумфальный марш для Кезии, и в конце концов первая сказала:

«Мы с Робертом разговаривали, и он сказал, что ничего нельзя трогать, пока мисс Софи не умрёт».

«Это то, что сказала моя дорогая миссис. Ни я, ни ты, ни мистер Джордж ничего не должны трогать, пока мисс Софи не похоронят», — согласилась Кезия.


«Разве мистер Джордж не продал часть земли?» — спросила Бесси.

— Ну, Бесс, я отдала ему пару старых ваз. Я знаю, что не должна была этого делать, но у нас много хлама, и я хотела, чтобы у бедняги было что-то, ведь он мой родственник.

— Вот о чём мы хотим подумать, — продолжила Бесси, — я и ты.
не собираюсь ссориться. Миссис Дрейк совершила много ошибок за свою жизнь.
бедняжка, и мы должны извлечь из них максимум пользы.

"Я уверена, что много раз замолвила за тебя словечко", - заявила Кизия.

"Я знаю, что ты это сделал", - тепло сказала Бесси.

«Я обычно говорила хозяйке: «Не беспокойся обо мне, но оставь что-нибудь мистеру
 Джорджу и Бесси. Мне всё равно, что будет со мной», — говорила я».

 «Когда мы вернёмся с похорон мисс Софи, мы разделим вещи. Сначала я возьму кое-что».

 «Сначала я!» — резко сказала Кезия.

— Ты старшая. Можешь взять первой, — сказала великодушная Бесси. Затем
она наклонила голову в сторону двери и прошептала: «Разве это не
кто-то в коридоре?»

«Это всего лишь мисс Нелли», — сказала Кезия. «В кастрюле осталось немного
какао, Бесс».

«Прости, что мы сегодня повздорили, Кезия», — сказала Бесс, забирая
какао.

— Не говори больше ничего об этом. Я уверена, что дорогая миссис ушла бы, если бы ей показалось, что мы не дружим. Но я бы хотела, чтобы она не была такой забывчивой.

 — Это не Нелли! — воскликнула Бесси, снова прислушиваясь.

 — Похоже, мисс Софи встала с постели и упала.

— Это точно был удар. Я пойду посмотрю, — сказала Бесси, открывая дверь кухни.


Она прошла по коридору, но через мгновение вернулась.

"Дверь в холл широко открыта, и я видела свет в гостиной."

"В доме мужчина! — закричала Кезия. — Не выходи, Бесс!

 — Кто там? — спросила отважная Бесс, снова подходя к проходу. Затем она отпрянула назад, крича:

 — Там молодой человек, а там старик. Они что-то несут.
 Не выходи, Кезия.

— О, дорогая, я не собираюсь, — пробормотала Кезия, отходя в дальний угол
кухни.

- Они убегают! - Пробормотала Бесси. - Один был молодым, а другой -
пожилым. Они ушли. Я слышала, как они закрыли ворота.

- Это Броки, - прошептала Кизия в ужасе за свою жизнь.

- Это кто-то, кто знал мисс Софи Вур, лежащую больной в постели.

Бесси взяла лампу и смело пошла вперёд, бросая вызов на каждом
шагу. Вскоре Кезия набралась храбрости и последовала за ней, и они вместе
вошли в гостиную.

 Музыкальная шкатулка исчезла, как и пара серебряных подсвечников,
русская икона и другие ценные и редкие предметы старины.

"О, Кезия, разве это не ужасно в христианской стране!" - воскликнула Бесси.

"Иди за полицейским! Нет, не надо - они могут вернуться снова".

Затем взгляд Кизии упал на мумию, и она истерически воскликнула:
"Слава богу, что они пощадили царя Египта!"




ГЛАВА XIV

Грабители


Констебль, чрезвычайно способный человек, который рассчитывал стать
сержантом, высказал предположение, что это дело рук вора. В
подтверждение этой теории он указал на следы подбитых гвоздями
сапог, которые, как он выяснил, принадлежали ему самому. После этого он
Он укрепил свою репутацию, покачав головой и заявив, что даже в маленьком городке обязательно случаются тайны.

Кезия начала бормотать что-то о Сидни Броке, который ел и пил на её кухне и пытался заманить Нелли в свой гарем; а

Бесси осмелилась предположить, что видела две тёмные тени, несомненно, материальные, исчезающие в направлении Чёрного Якоря.— По этой дороге можно добраться до Лондона, — ответил полицейский. — Они
шли или бежали? — спросил он.

«Когда я в последний раз их видела, они бежали так, что только пятки сверкали», — сказала
Бесси.

Констебль покрутил ус и высокомерно улыбнулся,
потому что собирался кое-что сказать.

"Бежали с музыкальной шкатулкой размером почти с пианино, не говоря уже о других предметах мебели, — сказал он.

«Коробка была большой, но не очень тяжёлой, — объяснила Кезия. — Она стояла на
четырёх ножках, но мужчина мог поднять её и унести».

 «А ножки пошли бы за ней?» — предположил полицейский, который считал, что
людей нужно смешить, но в этот раз у него не получилось.

"Им пришлось бы вернуться за ногами пешком", - объяснила Кезия.

"Сколько, ты сказал, там было мужчин?"

"Двое, но я бы ни в чем не поклялась", - ответила тактичная Бесси.

"Если полицейский захочет пройти по переулку, он может их догнать",
предположила Кезия.

Офицер отказался, указав на то, что двум мужчинам физически невозможно было бы пронести такие громоздкие предметы весь путь до
«Чёрного якоря», а также невозможно было бы сделать это и остаться незамеченными.
Затем он запросил информацию о владельце украденной
собственности.

"Это моё," — последовал мгновенный ответ.

— Тут нужен адвокат, — сказал полицейский, начиная проявлять проницательность, которая обеспечила ему повышение, и, когда ему объяснили ситуацию, он продолжил: — Может быть, миссис Дрейк оставила завещание для мисс Ярд?

— Два завещания, — сказала Кезия.

"Оставила ей всё?"

— Только дом и пару серебряных подсвечников.

"Что Ха был украден", - добавила Бесси.

"И бумага для Мисс Blisland?" пошел на милиционера, тоска по
начальник слушал его.

- Она оставила круглый столик в гостиной, но он по праву принадлежит мне.
- Мне, - ответила Кизия.

- И мне тоже, - сказала Бесси.

— Скорее всего, она оставила что-то для мистера Дрейка?

— Он получил кое-что, но никому не показал, — сказала Кезия.

— Может быть, человек, который забрал вещи, имеет на них такое же право, как и другие, — мрачно сказал констебль. «Это всё, что я могу сказать сейчас, но утром я наведу справки», — добавил он, когда Роберт подошёл узнать, что случилось.

 Хайфилд был честным местом, где фермер не стал бы дожидаться тёмной ночи, чтобы перекрыть соседу подачу воды, или откладывать вырубку чужой изгороди на туманный день.
Поэтому жители были охвачены ужасом, когда Роберт сообщил им, что произошло настоящее злодеяние: пара
отчаянных негодяев вломилась в Уиндворд-Хаус и ушла, прихватив с собой
много мебели. Всем, кроме полицейского, сразу стало ясно, что район был систематически разграблен.
Косой Джек заявил, что, как он теперь припоминает, яйца пропадали с его насеста уже несколько недель назад; Уоллоуэр из Уоллоу-ин-Уэйтс поклялся, что из него выманили не более двадцати пяти шиллингов
его матрас; в то время как Неказистый Философ обнаружил несколько
пустующих мест среди краснокочанной капусты у себя в саду.

 Поскольку это был вопрос морали, викарий стал жертвой
депутации, возглавляемой Мрачным Гибкотом, — неизбежный, но неудачный
выбор, поскольку этот джентльмен уже несколько лет не молился публично,
потому что, по его собственному заявлению, как только он входил в церковь,
его одолевал сильный насморк.  Мрачный Гибкот
Gibcat, воодушевленный молчаливой, но моральной поддержкой нескольких
Диссиденты, которым, как правило, приписывали любовь к своим соседям, более искреннюю, чем к самим себе, выдвинули обвинение против Броков: они были чужаками, появившимися в Блэк-Энкёр с внезапностью поганок; на их кухне не было ни одной уважаемой женщины; их часто навещали женщины определённого класса; они уже развратили молодёжь в округе; а теперь ещё и врывались в дома и выносили всё ценное.
За этим последовало бы убийство видных личностей.

— Вы совершенно ошибаетесь, — несколько натянуто ответил викарий. — Приходским, должно быть, хорошо известно, что я часто навещаю Броков.

 — Говорят, вы со всеми дружите, — с горечью заметил Мрачный Гибкэт,
поскольку сам он явно был исключением.

 — Надеюсь, что так. Во всяком случае, Броки мне нравятся — я их уважаю.

"А как насчет женщин и девушек?" - воскликнул Мрачный Квакушка.

"Вероятно, их присутствие можно объяснить. Что касается этого ограбления, то
нелепо подозревать Броков. Могу также упомянуть, что я знал
кое-что о них до того, как они пришли сюда, - сказал викарий.

— Они говорят, что ты выгнал Сидни из хора, потому что он дразнил девушек.

 — Это неправда. Он уволился и объяснил причину своего поступка.

 — Что ж, если они твои друзья, то нам нет смысла говорить об этом; но я
считаю, что они восприняли это так же, как если бы я сам это видел. «Разве это не
общественное мнение?» — спросил Мрачный Гибкат у своих вялых сторонников.

 «Я принимаю людей такими, какие они есть», — ответил Пухлый Философ.

 «Я бы не хотел сказать, что пастор во всём соглашается с Броками — во всём, — заметил Мрачный Гибкат, когда
Делегация удалилась, «но я бы не удивился, если бы многие из них так не думали».

Во время этого волнения Перси и его юная леди приехали за два дня до того, как их ожидали, и так взбудоражили Кезию, что она могла думать об ограблении лишь время от времени. Бесси не упоминала об этом, как и остальные.
Роберт, хотя и сходил в деревенский магазин, купил фунт свечей и безуспешно пытался купить бутылку смазочного масла. Поскольку в Хайфилде невозможно было тайно договориться о покупке даже маленькой баночки горчицы, полицейский в ходе
наведя справки, он услышал об этом и, решив проблему без помощи карандаша и блокнота, отправился в пекарню и сказал
Роберту, что ему должно быть стыдно за себя.

"Почему?" — спросил помощник пекаря с уверенностью человека, на чьей стороне закон.

"Что ты купил сегодня утром в магазине миссис Тривелл?"

"Бутылка черной смородины", - ответил Роберт.

"Вы уверены, что это не белила? Что еще вы купили?"

"Пенн-орт о'Блэклид", - весело сказал Роберт.

- Ты делаешь футляр довольно черным, не так ли? Ты не купил ни фунта
свечи, конечно, — лучшие восковые свечи. Но если бы вы купили свечи, что бы вы с ними сделали?

«Я не знаю, что можно делать со свечами, кроме как зажигать их», — сказал
Роберт.

"И вы не купили бутылку смазочного масла, потому что у миссис Тривелл его нет. Если бы вы действительно купили бутылку масла для салата, что бы вы
собирались с ним делать? - продолжал полицейский в своей лучшей и умной
манере.

"С салатным маслом можно сделать практически все, что угодно", - заявил Роберт.

"Среди вещей, украденных из Уиндворд-Хауса прошлой ночью, были пара
серебряные подсвечники и музыкальная шкатулка, исходил из того, но, возможно, это
может играть мелодию, если вы смазал работ", - строго сказал полицейский.

Роберт погладил его нос и отметил, что офицер, который мог бы поставить один
дело в другом, вовсе не было необходимости в приходе Хайфилд.

"Что ты делал, когда этот грабеж происходит?" вышла
вопрос.

"Мне кажется, я мог бы протянуть руку помощи", - осторожно признал Роберт.

"Кто вам помог?"

"Я не знаю, помогал ли вам кто-нибудь. Но это было не ограбление, потому что миссис Дрейк
оставила все вещи Бесси, - весело сказал Роберт.

— И другим людям тоже.

— Я за это не отвечаю. Кто первый пришёл, тот первый и взял, а другие
берут на свой страх и риск, я так говорю.

— Я должен сказать мисс Блайсланд, что вы взяли вещи. Где вы их
спрятали?

— В стоге торфа. Если вы собираетесь рассказать об этом Кезии, я перевезу вещи в город и продам их.

 «Это ваше дело», — ответил констебль.  «Похоже, вы не совсем ограбили дом, так как у вас есть своего рода право на эти вещи, и вы не нарушили границ, так как можете входить в дом, когда захотите».
Для. Так что я не могу ни в чем вас обвинить. Но, полагаю, пройдет совсем немного времени.
за вами придут адвокаты; и тогда Господь смилуется над
вашим карманом, Роберт Мадж.

Прежде чем констебль успел добраться до Уиндуард-Хауса, чтобы сообщить, как легко он
решил проблему, его жена выбежала ему навстречу с радостной новостью
о большом пожаре на окраине прихода. И, поскольку ни один полицейский не может устоять перед пожаром, он сел на велосипед и помчался к одинокому фермерскому дому, обречённому на
уничтожение, так как его обанкротившийся владелец предусмотрительно
спрятал там всё ценное.
В хорошо застрахованном помещении было много сухих поленьев, хорошо пропитанных нефтью. Фермер сидел на перевёрнутом ведре, от которого пахло чем угодно, только не водой, и сетовал на свою судьбу, рассказывая соседям, что иногда случается самовозгорание, что бы вы ни делали, чтобы его предотвратить. Когда прибыл констебль, жадно принюхиваясь к пропитанной уликами атмосфере, фермер ответил, что бочка с нефтью сильно протекала, и это тоже было невозможно предотвратить. Полицейский провёл расследование, отправился с докладом и вернулся с
Перси сунул бумаги в карман и, пока рассказывал фермеру несколько невесёлых фактов о юридическом значении поджога, естественным образом и без труда забыл о таком пустяковом деле, как захват Хайфилда.

 Перси представился своей тётушке, поцеловал её в обе щёки в соответствии с семейной традицией; избранная невеста последовала его примеру, и они все заговорили о Тасмании, помидорах, билетах и путешествиях, вскользь упомянув о брачных лицензиях, пока мисс Ярд не скатилась с дивана от радости, что может двигаться.

«Нелли!» — позвала она. «Собирай мои вещи немедленно! Перси и Эмми уехали».
разрешение на поездку в Тасманию и билеты на свадьбу, и я больше не останусь здесь.

«Но это же ваш дом, тётя», — заметил Перси.

«И таких мест не так много, знаете ли», — добавила мисс Ли.

«Раньше у меня был дом гораздо лучше этого. Мы устраивали чаепития,
встречи матерей и всякие приятные вещи». Я собираюсь забыть прошлое
и начать все сначала".

"Мисс Софи совершенно серьезна", - объяснила Нелли, когда Перси обратился к ней с этим вопросом.
"Я хочу, чтобы все было хорошо". "Она очень редко держит идею в голове,
но когда она это делает, это полностью управляет ею. С тех пор, как ее ужалили
клянусь осой, она так боялась сбежать.

- Как насчет того, чтобы отвезти ее обратно в Дривлфорд? - предложил Перси.

- Это было бы неплохо. Но ты должен позаботиться об этом, иначе это сделает мистер Дрейк; и
между ним и Хантером будет еще больше неприятностей.

"Джордж ушел навсегда", - строго сказал Перси.

"Он сказал мне, что все, что ему нужно было сделать, это уехать; в
соглашении ничего не было сказано о времени его отсутствия. Мисс Софи написала
уже приглашает его вернуться ".

- Если он будет настаивать на возвращении сюда, чтобы жить... - начал Перси.

- Ты будешь на другом конце света, и Хантер ничего не узнает
«Что бы я без тебя делала», — заключила она.

 «Джордж — большой негодяй», — сказал Перси.  «У меня осталось всего две недели в Англии, но, полагаю, я должен поехать в Дривелфорд и найти дом».



 Мисс Ярд обрадовалась, когда Нелли сообщила ей, что золотой век чаепитий и бесед вот-вот вернётся, и она благословила Перси с такой нежностью, что её племянник почувствовал себя обязанным сделать ей весьма щедрое предложение.«Знаете, тётя, мебель в этом доме принадлежит мне. Она была оставлена
Джорджу, и я купил её у него за двести фунтов. Разве вы не
Думаю, лучше всего будет, если вы купите его у меня, скажем, за сто пятьдесят фунтов. Я потеряю, а вы выиграете, но так и должно быть.

 «Какая отличная идея!» — воскликнула мисс Ярд. «Нелли, принеси мою чековую книжку».

 «Вы не можете позволить себе тратить столько денег, тем более что нам нужно переезжать», — тихо сказала Нелли.

"О, я возьму сто фунтов", - сказал Перси.

"Мисс Софи тоже не может себе этого позволить".

"Она всегда так говорит, но я говорю ей, что могу себе это позволить", - сказала мисс Софи.
Ярд сердито.

Перси начал чувствовать себя неуютно, так как это был первый раз, когда его золотой
гусыне было запрещено нестись. Он решил, что
Нелли превращается в неприятную молодую особу; без сомнения, честную
и прекрасно подходящую для того, чтобы управлять мисс Ярд; но с ошибочными
представлениями о достоинстве племянника и опекуна. Поэтому он
потребовал тайного свидания с юной леди, чтобы предостеречь её от
дальнейших возражений и напомнить, что во всех финансовых вопросах
его слово должно быть последним; и это свидание было дано с большой
охотой.

«Присаживайтесь, пожалуйста», — начал он, когда они вошли в столовую.

— Если вы встанете, я тоже встану, — ответила Нелли, державшая в руках небольшой свёрток, завёрнутый в бумагу.

 — Как вам будет угодно, — сказал Перси. — Это сберегательная книжка мисс Ярд?  — Нет, — ответила она. — Но если вы хотите посмотреть сберегательную книжку, я принесу её.  У мисс Софи сейчас чуть больше двухсот фунтов.

«В следующем месяце нужно будет заплатить ещё один налог. Моя тётя вполне может заплатить
сто фунтов за мебель».

«Вопрос в том,— Итак, — сказала Нелли, — кому принадлежит мебель?

— Мне, конечно.

— У вас есть то, что юристы называют законным правом собственности?

— Надеюсь, вы не собираетесь быть дерзкой, мисс Блайзленд, — резко сказал Перси.

— Я знаю, что миссис Дрейк оставила мебель мистеру Джорджу, — продолжила она,
благодарная за то, что он пообещал не упоминать эти многочисленные клочки бумаги.

"И я купила у него вещи.

"На деньги мисс Софи.

"Какое это имеет отношение к вам? Я могу занять у тёти, и, конечно, она не ждёт, что я верну деньги.

"Но я жду этого. Я веду ее дела, и я прямо говорю вам это
Вы должны прекратить брать взаймы. Я не позволю мисс Софи заплатить вам ни пенни за мебель, потому что она уже принадлежит ей, — сказала Нелли с холодностью судьи, выносящего приговор браконьеру.

 «Маленькая дьяволица! Вам лучше держать рот на замке, иначе я могу сорваться и сказать что-нибудь грубое. Я не хочу забывать, что разговариваю с молодой женщиной». — Вы просто должны делать то, что я вам говорю, — вспылил Перси.

 — Но я отказываюсь, — мило сказала Нелли.

 — Тогда вам придётся поискать другую работу.  Я скажу Хантеру, что уволил вас за грубую дерзость.  Это всё, что я могу сказать.  А теперь можете идти.

— Спасибо, — сказала она. — Но я ещё не закончила. Я хочу знать, что
вы собираетесь делать с мебелью.

 — Мне больше нечего вам сказать.

 — Вы должны сказать мисс Софи, и она посоветуется со мной. Так что я могу сразу услышать ваше решение.

 — Я устрою распродажу, — ответил Перси. "Моя тетя можете купить новую мебель
когда она доберется до Drivelford. В конце концов, это не так уж многое другое
дороже, чем перемещения".

"Ты ничего подобного не сделаешь", - сказала Нелли.

И снова Перси захотелось сказать что-нибудь грубое, и снова он уступил.
Затем в его голове промелькнуло объяснение, и он начал смеяться.

"Я понял, в чём дело! Моя тётя обещала оставить вам столько, сколько сможет..."

"Тогда почему я должен возражать против того, чтобы она купила мебель?"

"Я знаю только, что вы её не получите. Завтра я навещу ближайшего аукциониста..."

"Пора сменить тему. Я считаю, что это ваша собственность"
прервано Нелли, протягивая пакет, завернутый в бумагу. - Как вы считаете,
справедливо ли просить мисс Софи заплатить за мебель дважды,
когда вы только что получили две тысячи фунтов? - добавила она.

— Кто вам это сказал? — воскликнул Перси, выхватывая пакет и срывая обёртку. — Моя записная книжка! Вы украли её из моей комнаты. Вы рылись в моих письмах. Вы самая беспринципная молодая женщина!

 — Нам лучше не говорить о воровстве. Возможно, вы помните, как вчера вечером сидели в саду с мисс Ли. Вы не вернулись до наступления темноты и были так увлечены обсуждением своих планов, что забыли принести стулья. Вы также забыли свою сумочку. Кезия нашла её и отдала мне. Теперь я возвращаю её.

— Вывернув наизнанку, — пробормотал он, бросив львиную шкуру и
принявшись за телячью.

"Я даже не открывала его, — ответила она.

"Тогда откуда ты знаешь, что я получила две тысячи фунтов?"

"Мне сказал джентльмен по имени Крампи.

"Крампи! Он не мог тебе сказать ... он бы не сказал!

"Тогда, должно быть, это был один из попугаев", - радостно сказала Нелли. "Позволь
я расскажу тебе историю! Жил-был один праздный джентльмен, который
решил никогда не зарабатывать себе на жизнь, потому что у него была пара
китайских ваз, которые считались бесценными. Это
У джентльмена был кузен, который знал, что вазы чрезвычайно ценны,
и, поскольку он был плохим человеком, на самом деле ужасно беспринципным, — сказала
Нелли, широко раскрыв глаза.

"Эй, я говорю! Прекрати это! — взревел Перси.

"Я мщу за то, что меня назвали маленькой дьяволицей, — весело сказала она.
«Поскольку этот кузен был отъявленным негодяем, он решил украсть вазы. Он пошёл к другому беспринципному человеку по имени Крэмпу и сказал ему, что если он сможет дёшево купить вазы у праздного джентльмена, то получит половину прибыли. Крэмпу согласился, пришёл к джентльмену, увидел
что ВАЗы были подлинными, и предложил ему тысячу фунтов. В
предложение было отвергнуто и спазмы ушли, били по итогам первого раунда. Его
следующим шагом было отправить праздному джентльмену список коллекционеров, которым можно было
доверять; и за этим последовал визит американского
миллионера Джосайи П. Дженкинса, который в своем домашнем кругу был
широко известен как Билл Соудай.

Перси забылся и выругался.

«На данный момент история не очень ясна, но, похоже, Билл Соуди
был кем-то вроде разнорабочего, которого Крэмпус нанимал для грязных мелких работ, таких как
вот так. Он предложил празднующему джентльмену две тысячи фунтов за вазы.
 Предложение было принято, Билл заплатил деньги и забрал вещи.

 — Я больше не хочу ничего слышать, — пробормотал Перси, хватая ртом воздух, как рыба.

 — Но я должна доставить себе удовольствие и показать тебе, как хорошо я разбираюсь в
последних криминальных новостях, — сказала Нелли. «На следующий день Билл отправил вазы обратно,
поклявшись, что они были подделкой, и заверив его, что Крэппи — последняя надежда.
 Бездельник сразу же связался с Крэппи и согласился принять его предложение. Крэппи заплатил тысячу фунтов и уехал с вазами.
Он продал их за пять тысяч, и четыре тысячи должны были
быть разделены между злым кузеном и им самим. Было решено, что
Крэмпу следует заплатить Биллу и покрыть все расходы. Эти двое негодяев
рассчитывают жить долго и счастливо, но я уверена, что у них ничего не выйдет, — заключила Нелли.

"Я была дурой, что сохранила письмо Крэмпа. Но какое право ты имел
вытаскивать его из моей сумочки и читать? — прорычал Перси.

 «Я же говорил тебе, что никогда не заглядывал в твою сумочку, но ты оставила её
расстёгнутой, а ночью было очень ветрено.
утром, когда я вышел собирать душистый горошек, я увидел письмо, которое разорвало ветром
на веточках. Я взглянул на это из обычного любопытства, я читал дальше
из интереса и закончил из чувства долга.

"Теперь ты можешь отдать это", - угрюмо сказал Перси.

- Я намерен пока оставить это у себя. Возможно, мне даже придется отослать его
Мистеру Джорджу.

«Он ничего не может сделать. Это был трюк, но совершенно обычный деловой трюк. Крэмпу сделали предложение, и он его принял».

 «Мистер Джордж сильнее вас, хотя и притворяется, что у него слабая спина. Если бы он знал об этом и мог добраться до вас, я думаю, он бы
сломал бы тебе голову. Он все равно написал бы Хантеру, рассказал мисс Ли
и всей ее семье...

- Ты знаешь его адрес?

- Да, и я могу привезти его сюда завтра; и я так и сделаю, если вы откажетесь
передать мебель мисс Софи. Это будет справедливо, поскольку она уже
заплатила за это.

"Если я соглашусь подарить мебель моей тете?" предложил
Перси.

«Тогда я обещаю не упоминать об этом при мистере Джордже».

«Хорошо. Я скажу Хантеру составить дарственную. Конечно, вы понимаете, что рассказывать Джорджу бесполезно, так как он не сможет вернуть вазы или предъявить мне какие-либо претензии?»

— Тогда почему вы уезжаете из страны?

— Говорят, что почва Тасмании идеально подходит для…

— Для бегства от правосудия, — закончила Нелли.

— Эмми, дорогая, — сказал Перси через несколько минут после этого разговора, — я
совершенно уверен, что с канализацией что-то не так. Я
скажу тёте, что мы уезжаем утром.

«Перси такой удивительно бескорыстный, — сказала мисс Ярд Нелли в тот вечер. — Он подарил мне всю мебель, а завтра собирается найти мне новый дом».




Глава XV

Новый дом и та же старая мебель


Мисс Ярд стала неуправляемой, почти опасной, когда Перси написал ей, что обнаружил дом, расположенный на возвышенности, на целых пятьдесят футов выше лугов, через которые протекала Дривел. Почва в саду была необычайно плодородной, состоящей в основном из гравия; вид, который был однообразным и состоял в основном из земляных куч, к счастью, закрывали покрытые лишайником яблони; а главная гостиная, по его мнению, была спроектирована для вязальных вечеров; и отставной
Архидьякон совсем недавно скончался в своей лучшей спальне.

Старушка каждый час мечтала о развлечениях в Дривелфорде. Она
постоянно убегала из сада, чтобы преодолеть первую из сотни миль,
которые отделяли её от столь респектабельного жилища. Запертая в
гостиной, она писала множество писем старым друзьям, большинство из
которых жили далеко за пределами почтового союза, и приглашала их на
свой первый званый ужин в Дривелфорде. На самом деле дом назывался «Вистария Лодж», но Перси порекомендовал более короткую форму, чтобы не брать на себя обязательств.

"Перси должен жить с нами; ему понравится река. Разве ты не помнишь
джентльмены в длинных сюртуках и круглых шляпах, которые целыми днями сидели,
курили и пробовали что-то из банок? Перси бы это понравилось, — весело сказала она.

"Мистер Тавернер теперь женат, и к этому времени он уже за тысячу миль отсюда. Полагаю, вы имеете в виду мистера Джорджа, — сказала Нелли.

"Конечно, я имею в виду Джорджа. Почему бы тебе не послушать, дитя? Он может сидеть у
реки с остальными джентльменами. Он может раздавать пирожные и
разговаривать с дамами. Дарить приятные вещи и говорить приятные
вещи. Интересно, кто-нибудь сказал мне это или я сам это придумал. Раньше я был умным
— Когда-то, двадцать лет назад, я могла бы объяснить вам, что такое вистария.

 — Это ползучее растение, — объяснила Нелли. — Но мистер Тавернер говорит, что его здесь нет.

 — Я рада этому. Я не люблю ползучие растения. Теперь я собираюсь написать Джорджу. Моя память сегодня удивительно хороша, и все же я не могу
вспомнить имя женщины, на которой он женился".

"Моя память лучше твоей, но я тоже не могу этого вспомнить",
засмеялась Нелли. "Когда г-н Джордж женится, я буду ждать, чтобы услышать ваши
оглашение зачитанных".

"Я мог бы замужем", - заявила Мисс двор. "Он был викарием с
«У него было такое забавное лицо, а нос был похож на пробку».

 «Почему ты не вышла за него?» — спросила Нелли.

 «Я думаю, что-то помешало. Мне кажется, он увлёкся комическими песнями, или, может быть, он забыл упомянуть об этом. Почему Джордж уехал, если он не собирался жениться?»

«Это долгая история, которую я не могу рассказать вам сейчас, потому что мне нужно закончить с
упаковкой. Не пишите мистеру Джорджу. Оставьте это мне».

«Он едет с нами», — воскликнула мисс Ярд.

«Нет, не едет», — сказала Нелли.

Она вышла, закрыв за собой дверь, чтобы мисс Ярд не начала одну из своих
Она направилась в сторону Дривелфорда, бормоча себе под нос:

"Кезия поедет с нами, так что с ней не будет проблем; но Бесси,
конечно, останется со своим мужем. Что они с Робертом скажут и
сделают, когда мы начнём перевозить мебель? Джордж должен вернуться. Он
довольно изобретателен и, возможно, предложит план."

С хитростью Джорджа приходилось считаться, поэтому, когда
Нелли написала ему, она не упомянула, что мебель теперь является законной
собственностью мисс Ярд, а просто сообщила, что они уезжают из
Хайфилда, и попросила его вернуться как можно скорее.

Едва она закончила это письмо, как в комнату вошла Кезия и села
в самое удобное кресло, как будущая хозяйка всего сущего
она огляделась и объявила о своем намерении докопаться до сути
всего.

"Я не знаю, что происходит, но что-то скрывается.
то, что я имею право знать. Кто украл мои вещи, мисс Нелли? Кто вошёл в этот дом, когда мы с Бесс сидели на кухне, и взял мою музыкальную шкатулку и серебряные подсвечники, которые оставила мне дорогая миссис Дрейк, — выхватил их у меня из рук, можно сказать? Мистер Джордж ушёл
Он ушёл, так что это не мог быть он. Здесь никого не было. Это были не Броки, они сказали. Эта музыкальная шкатулка была такой тяжёлой, что дорогой капитан
не мог поднять её, не сказав что-то, за что миссис Дрейк извинилась. И
она взорвалась прямо у меня перед лицом, как будто это был дым.

 — Я так же озадачена, как и ты, — сказала Нелли. — «Может быть, полицейский расскажет нам об этом, когда вернётся домой».

 «Мне кажется, он сам взял эти вещи. Он любит бродить по ночам, а мне это не нравится», — сказала Кезия. «Я никогда не доверяла полицейским с тех пор, как один из них поцеловал меня, когда я была молодой девушкой. Было десять часов».
ночью, когда я стояла у ворот, он попросил у меня прощения,
сказал, что перепутал дом и что он хотел поцеловать соседскую девчонку. Им нельзя доверять, мисс. Они говорят, что он ушёл к фермеру, чей дом сгорел, но я думаю, что он ушёл продавать мои свечи.

— Вы не должны так говорить, — воскликнула Нелли.

 — И что это за разговоры об отъезде? Мистер Перси приехал, и я слышала, как он говорил о поиске дома, а мисс Софи только и делает, что беспокоится о сборах и отъезде и целыми днями говорит о каком-то месте
— Зовут Дривелфорд. Никто ничего мне об этом не говорит.

— Мисс Софи вам многое рассказала.

— Я не обращаю внимания на то, что она говорит. Миссис Дрейк сказала, что мисс Софи
должна умереть здесь и быть похороненной на Хайфилдском кладбище, и ничего
нельзя трогать при её жизни.

— Но, конечно, мисс Софи может делать всё, что ей заблагорассудится!

«Миссис Дрейк сказала, что я должна присматривать за мисс Софи», — пробормотала Кезия.

"Так и будет. Мы уезжаем, потому что мисс Софи действительно должна жить
там, где она сможет видеться с несколькими людьми. Мы сняли дом в
Дривелфорде, где она раньше жила, и мы поедем туда как-нибудь
раз в этом месяце. Кизия, я хочу, чтобы ты никому не рассказывала об этом,
даже Бесси, - внушительно сказала Нелли.

- Ну, я никогда! - ахнула Кизия. "Мне казалось, мы никогда не должны идти от отеля
отсюда, и я не думаю, что это правильно. Я уверен, что миссис Дрейк не
нравится. — Что это за место, Драйвелфорд?

 — О, это довольно милый городок, и многие старики переезжают туда, потому что уровень смертности там всего семь с половиной человек на тысячу.

 — Что это значит? — спросила Кезия.

 — Я не сильна в статистике, но, полагаю, это значит, что из тысячи человек умирают только семь с половиной.

«Что происходит со стариками, которые не умирают? Как долго человек, который наполовину умер, остаётся в таком состоянии? Ему становится лучше или хуже? Как нам узнать, что я, ты и мисс Софи не окажемся среди этих семерых? Я не понимаю, что это значит».

— Это, кажется, довольно трудно объяснить, особенно потому, что в Дривелфорде самое большое кладбище, которое я когда-либо видел в своей жизни. Тебе понравится это место, Кезия.
 Там много домов и рядов магазинов — один очень большой, под названием
«Филд, Стэнли и Робинсон», где можно купить всё, что угодно.

 — Я бы хотела побывать в нескольких магазинах, — сказала Кезия более жизнерадостно. — Разве это не
Стэнли, как звали ту ужасную женщину, которая приехала в "Черный Якорь"?

"Я полагаю, что это было имя, но оно довольно распространенное. Нет никаких
Во всяком случае, Стэнли в Дривелфорде, но там три церкви и две
часовни.

"Это займет нас по воскресеньям", - восхищенно сказала Кизия.

- А еще там есть электрический театр.

— Что это? — с подозрением спросила Кезия.

 — Место, где показывают картинки.

 — Я туда не пойду. Я слышала много громких разговоров об этих местах. Я
слышала о молодой женщине, которая зашла туда, и больше её никто не видел. Это
Женщина Стэнли пришла из электрического театра, где пели, танцевали и показывали ноги, можете не сомневаться. Ах, когда-нибудь они будут плакать, стенать и скрежетать зубами. В Дривелфорде есть дантист?

"Да, и несколько гробовщиков, и огромная психиатрическая лечебница," — воскликнула Нелли.

"Что ж, возможно, всё будет не так плохо. Нет ничего, чтобы подбодрить организм в
Хайфилд. Я постараюсь смириться с этим, вор ради дорогая миссис Дрейк.
Она сказала, что Союз никогда не оставлять Мисс Софи. Бедняжка Бесси доведет себя до отчаяния
, когда услышит, что я навсегда уезжаю.

— Только не говори ей. Я знаю, что вы с ней большие друзья, но как только
Бесси услышит, что мы собираемся переставить мебель, они с Робертом
придут сюда и будут требовать всякое-разное.

— Так и будет, — с беспокойством сказала Кезия. «Я не против Бесси — она может брать всё, что я не хочу, — но Роберт в последнее время стал слишком резким. Я не могу притронуться ни к чему на кухне, потому что он говорит, что это принадлежит Бесси, и велит мне быть осторожнее».

 «Если дело дойдёт до худшего, мы можем отдать им мумию». — Мисс Софи
на самом деле не в восторге от этого, — предположила Нелли.

«Они не заберут его. Я бы ни за что не рассталась с милым старым плюшевым
джентльменом, даже за пятьдесят фунтов», — воскликнула Кезия.

"О боже! — вздохнула Нелли. — Я прекрасно вижу, что нам предстоит
битва: перьевые подушки будут разорваны в клочья, ковры — в клочья, а вы с
Бесси будете тянуть друг друга за противоположные концы дивана миссис Дрейк. Но что, если Роберт
приведёт с собой толпу?

 — Я не скажу ни слова, — пообещала Кезия, тяжело дыша от волнения.
 — Они не узнают, что мы уезжаем, пока не приедут фургоны.  Я думаю, мы
могли бы перевезти вещи тёмной ночью, как это делают в городах?

"Прямо под окном Бесси!" - воскликнула Нелли. "Почему, он их возьмет
целый день лишь на то, чтобы упаковать вещи".

"Роберт не позволю вещь взял. Он ха-сказал так много раз. - Да нет
ручки, Кезайя, это выйти из дома, - говорит он, - если я принимает его.
— Что же нам делать, мисс Нелли?

 — Нам лучше подождать, пока не приедет мистер Джордж. Тогда, если он ничего не предложит, мне придётся написать и попросить мистера Хантера приехать и позаботиться о мисс Софи.

 — Но мебель ей не принадлежит, — возразила Кезия.



 — Во всяком случае, она имеет на неё право, — напомнила ей Нелли.

— Конечно. Миссис Дрейк сказала, что он принадлежал мисс Софи, пока она была жива, но теперь уже нет. Полагаю, теперь мне придётся подумать о том, чтобы сдать дом в аренду, — заметила Кезия, с тоской глядя на олеографии. — Я как-то думала пожить здесь, когда мисс Софи уехала, но он слишком большой для меня, и я бы чувствовала себя здесь одиноко. Кроме того, я бы не хотел возвращать мебель. Я должен получить за неё тридцать фунтов, и это хорошая прибавка к ежегодному доходу. Возможно, я мог бы её продать, но мне кажется, что миссис Дрейк не одобрила бы это. Что бы вы сделали, если бы это место принадлежало вам?
Мисс Нелли, вы бы сдали его в аренду или продали?

Девушка схватила письмо и убежала, будучи слишком доброй и немного трусливой, чтобы сообщить Кезии, что дом принадлежит Джорджу. Она заглянула в гостиную, где мисс Ярд радостно пела, и, попросив её продолжать петь ещё десять минут, выбежала из дома. Но не успела она повернуться в сторону почты, как с противоположной стороны раздался голос: Нелли повернулась, прикрыв глаза рукой, и сначала ничего не увидела, потому что смотрела на сияние
закат; а затем к ней направились две фигуры — полицейский и
Джордж Дрейк.

"Я как раз собиралась отправить вам письмо. Что заставило вас снова
явиться сюда?" — воскликнула она.

"Плохой шиллинг сэкономил вам хорошую почтовую марку", — ответил Джордж. «Кажется, я отсутствовал довольно долго, и, поскольку моя квартира была ужасно скучной, я решил принять приглашение тёти Софи и снова пожить в своём собственном доме. Мне не следовало уезжать, потому что, как только я вышел из дома... как вы думаете, что мне рассказал полицейский?»

«О грабеже».

— Как этот несчастный Роберт украл мои вещи, пока Бесси держала Кезию на кухне.

 — Верно, мисс. Я сразу догадался, в чём дело, но не мог ничего сказать, пока не убедился. Я как раз собирался рассказать вам, когда встретил мистера Дрейка, — сказал новый сержант, самодовольно поглаживая усы.

«Здесь не выгодно быть негодяем», — сказал Джордж. «Этот полицейский за последние несколько дней поймал фермера, который поджёг свой дом, и Роберта, который украл мою собственность. Я надеюсь, что скоро он доберётся до убийства. Я не прочь сказать ему в лицо, что он заслуживает
«Двойное убийство и самоубийство».

Констебль выразил свою благодарность за это незапрошенное свидетельство
и добавил: «Мистер Дрейк считает, мисс, что мне лучше не углубляться в это дело, так как, похоже, есть сомнения в том, кому принадлежит мебель».

«Никаких сомнений. Мебель принадлежит мне, и я постараюсь вернуть её, не беспокоя вас», — сказал Джордж.

— Верно, сэр! — Затем полицейский пожелал им доброго вечера и пошёл
своей дорогой.

 Как только они остались одни, Джордж взволнованно воскликнул:
— Нелли, там ещё одна девушка!

 — В твоём случае? Ну, никто не ревнует, — ответила она.

— Она красивее, чем когда-либо, но очень молода, в коротких юбках, с распущенными волосами, и её зовут Тини, — продолжил он, даже не услышав её комментария.

 — Я думаю, ты вернулся совершенно сумасшедшим, — заметила Нелли.

 — Если ты мне не веришь, можешь просто пойти в «Чёрный якорь» и убедиться сама.

— О, вы имеете в виду другую девушку! — воскликнула она, сердито покраснев, и добавила: — Я больше не хочу ничего слышать, но откуда вы знаете?

 — Она ехала в одном вагоне со мной, и я подумала, какая она милая — я имею в виду, вполне сносная. Как только поезд остановился, я
увидел Сидни и крикнул: "Вот и я, крошка, дорогая!" И
маленькая девочка буквально закричала: "О, Сидни, дорогой, какой ты загорелый!" Затем
она выскочила, и они поцеловались и обнялись. Я никогда в жизни не видел ничего более
постыдного. Я откинулся на спинку сиденья, чтобы Сидни
не видел меня. Полагаю, к этому времени они уже проехали деревню.
если только у них не хватит порядочности дождаться темноты.

"А где ваш багаж?" - спросила Нелли довольно резко, но решил
сменим тему.

"Сначала покрашенные леди, Долли, теперь Тини! Тридцать, потом двадцать,
а теперь четырнадцать! Следующему будет двенадцать, а после этого они будут
приезжать в колясках. Честное слово, юный Сидни — настоящий патриарх!

 — Придержите язык, — воскликнула Нелли резче, чем когда-либо в жизни.

 — Простите, но я не сдержалась — она была такой хорошенькой девочкой, — но, конечно, это ужасно печально. Мне пришлось идти пешком от
вокзала, потому что я не могла взять экипаж: носильщик может принести мой чемодан.
Что нового? Перси был здесь?

— Он пришёл, увидел меня и убежал, — более дружелюбно ответила девушка.

— Я знала, что он трус, но не думала, что ты можешь кого-то напугать.

- Он хотел, чтобы мисс Софи купила мебель. Я уже сказала ему, что это ее.
 Он бушевал и угрожал; я стояла как истукан. Он был так
грубый, что я потерял самообладание, а когда я злюсь, я могу напугать кого угодно.
Он сдался и сбежал. Новость в том, - продолжила Нелли, - что мы тоже собираемся
бежать.

- Чтобы сменить обстановку. Я поеду с тобой.

«Это навсегда. Мы возвращаемся в Дривелфорд. Дом снят, и передо мной стоит проблема, как перевезти мебель».

«Значит, ты написал, чтобы я вернулся и сделал грязную работу?»

«Если тебе так больше нравится».

«Тётя Софи не имеет права уехать, не предупредив. Она моя пожизненная арендаторша. Если она разорвёт договор, я потребую мебель — она по праву моя, так как Перси не заплатил мне справедливую цену, а теперь, когда он уехал в Тасманию, он не может вмешиваться. Я всегда считала, что мебель принадлежит мне, несмотря на вмешательство Перси». Конечно,
когда я говорю "для себя", я имею в виду "для нас".

"Не волнуйся", - сказала она. "Мистер Тавернер подписал дарственный акт
на все в доме в пользу мисс Софи; и, поскольку она подписала
завещание в мою пользу, мебель в конечном итоге должна перейти ко мне - если Кизия
и Маджес не заберут всё.

«Значит, ты заставил Перси отдать мою мебель тёте Софи. Перси, который в жизни ничего не отдавал, кроме плохой сигары!»

«Брак пошёл ему на пользу».

«Он не был женат, когда приехал сюда».

«Он был на грани». Я убедила его, что, поскольку мисс Софи заплатила за вещи, они должны принадлежать ей.

 «Этот аргумент просто соскользнул бы с его спины. Вы сказали, что он угрожал вам, и, судя по тому, что я о нём знаю, он точно ругался на вас. Разве он стал бы угрожать в один момент, а в следующий уступить?
Его молодая женщина, возможно, изменила его подлую натуру — я надеюсь, что изменила, — но
нельзя изменить полосы на шкуре зебры. Вы кое-что узнали о нём — вы заставили его признаться, как он завладел теми деньгами, о которых писал нам, и почему он уезжал из страны. Он обманул поместье Ярдов, и Хантер помог ему. Следующее, что мы услышим, — это то, что Хантер отправился изучать деловые привычки и профессиональную мораль эскимосов. Выкладывай, Нелли, или я буду мучиться от ужасных подозрений, что Перси тебя бросил.

"Я не сказала ничего, кроме правды, и вы ничего из меня не выжмете"
"больше", - сказала она.

"Когда человек живет в квартире, - сказал Джордж, - он должен либо читать
романы, либо сойти с ума. Я прочел множество романов, и они
убедили меня, что женщины - лживые существа".

"Они должны защитить себя от коварства мужчин", - кричали они.
Нелли.

"Вспомните бедного невинного Адама! Он был в порядке, пока был помолвлен
с Евой, но что случилось, когда он женился на ней?"

"Жаль, что эту историю вообще придумали."

«Он бы не стал есть яблоки; персики и бананы были для него в самый раз», — продолжил Джордж.

 «Но змей начал это, а змей был переодетым дьяволом, а дьявол — падший ангел, а все ангелы, как ты мне однажды сказал, — джентльмены.  Так что в конце концов мужской пол оказался самым коварным».

"Почему ты не можешь придерживаться темы?" кисло сказал Джордж.

"Конечно", - засмеялась Нелли. "Это дело с мебелью должно быть
так или иначе, наконец, улажено. Должны ли Маджи что-нибудь иметь,
а если нет, то как помешать им взять именно то, что они
хотят?"

«Роберт и Бесси не должны брать ни палку из дома, ни камень
из сада; и они должны вернуть то, что украли», —
ответил Джордж.

"Эти клочки бумаги вообще чего-нибудь стоят?" — спросила она.

"Они так же бесполезны, как соглашения между странами."

"Тогда почему бы тебе не сказать об этом Кезии?"

— Потому что закон такой скользкий.

— Это значит, что вы не уверены.

— Я совершенно уверен, но как я могу нести ответственность за судебные ошибки?
Кезия может передать своё дело в руки какого-нибудь сомнительного адвоката — даже хуже, чем Хантер, — и какой-нибудь глупый суд может ошибиться в её пользу.
Кезия поедет с тобой, так что с ней не будет проблем, пока жива тётя
Софи.

"Но несправедливо держать её в неведении."

"Это должно быть состояние блаженства."

"О, я не могу с тобой спорить. Ответишь ли ты на один вопрос как следует?"

"Я постараюсь," — сказал Джордж.

— Как нам спасти мебель от Маджесов?

— Если они не знают, что вы собираетесь переезжать, и не подозревают об этом, —
начал Джордж.

 — Они не подозревают, — сказала Нелли.

 — И им не сказали.

— И не скажут.

— Тогда вы можете оставить это мне, — сказал Джордж.




ГЛАВА XVI

ДЖОРДЖ БЕРЕТ УПРАВЛЕНИЕ В СВОИ РУКИ


Мисс Ярд, довольная собой, спустилась по лестнице, красиво одетая для своего ужина.
ужин, который обычно состоял из жидкого супа, молочного пудинга и
вскипятил воду; заглянул в гостиную, сделал глубокий вдох и заглянул снова
издал несколько восклицаний, затем поплелся обратно к лестнице,
позвал Нелли и объявил:

"В доме огромный мужчина!"

— Это всего лишь старый Джордж, — прошептала непочтительная девушка.

 — Я не знаю никого с таким именем, но раньше было несколько королей
Джорджей, за ними последовал Вильгельм, а потом пришёл наш дорогой добрый
«Викторию, которую забрали в расцвете сил, когда она, казалось,
устроилась на новом месте, и после этого я ничего не помню», — сказала мисс
Ярд.

"Джордж — это имя нашего нынешнего короля и примерно девяноста процентов
его верных подданных, — сказала Нелли.

"Что он здесь делает? Это же не Виндзорский замок, — запнулась мисс Ярд.
— Он пришёл за подпиской? Джентльмены, которые приходят сюда, всегда хотят
подписаться. Он хочет спрятаться? Я очень надеюсь, что это не революция.
 Иди, Нелли, проводи его в чулан и скажи, что мы ему верны.

"Моя дорогая леди", - засмеялась Нелли: "ты чист заикались, confoozled, и
за раз. Этот джентльмен-ваш уважаемый родственник,
Джордж Дрейк".

- Почему вы не могли сказать об этом сразу, не болтая всякой гадости?
чушь о революции и королевской семье, скрывающейся в Дартмуре?
резко спросила мисс Ярд.

«Какая несправедливость!» — вздохнула Нелли, но старушка уже ушла.
 Вбежав в гостиную, она обняла Джорджа и сказала, что хорошо его помнит, хотя с их встречи прошло двадцать лет. «Я сразу тебя узнала, как только вошла в комнату».
— Я узнала твои сутулые плечи и лысую голову, — добавила она,
глядя на портрет на стене и точно описывая его.

 — Нелли вообще не могла тебя разглядеть, — продолжила она, — но тогда она была
ещё совсем маленькой, когда ты уехал. Нелли, дорогая, где ты? Иди, дядя тебя поцелует. Я говорила тебе, что однажды он вернётся.

«Суп на столе», — крикнула Нелли, убегая.

 Мысли мисс Ярд свободно и радостно блуждали по
воспоминаниям о девятнадцатом веке, позволяя ей во время трапезы предаваться мечтам.
Она пережила несколько разных периодов. Поедая суп и попивая кипяток, она сообщила остальным, что недавно была построена первая железная дорога, которая проходит между Хайфилдом и Драйвелфордом, и она, со своей стороны, была этому очень рада, так как считала, что пришло время отказаться от дилижансов, и она собиралась путешествовать по железной дороге, если мистер Стефенсон ей позволит.

 «Кто такой Стефенсон?» — спросил Джордж, которому следовало бы знать лучше.

«Удивительно, как много она помнит», — ответила Нелли. «Она
Она бы забыла меня, если бы я ушёл завтра, но она помнит человека, который
изобрёл железные дороги.

«Я думаю, вам лучше уйти завтра», — сказал Джордж, уловив намёк.

«Да, я бы хотела быть одной из первых», — призналась мисс Ярд.

«Зачем вы внушили ей эту мысль?» Это может прилипнуть, и тогда она
сведёт меня с ума, — выругалась Нелли, совершенно спокойно разговаривая
в присутствии старухи.

"Отправьте её с Кезией прямо сейчас, — настаивал Джордж.

"Я должен пойти с ней.

"Тогда возьми с собой и Кезию. Если она останется, то сбежит к Бесси. Даже если она
Как бы она ни старалась, она не сможет удержаться. В таком месте, как это, ничего нельзя долго держать в секрете. Ты уйдёшь, а
я сниму жильё и буду читать романы.

— Разве это не будет выглядеть странно?

— Будет, если Кезия останется, но не будет, если она уйдёт. Я не могу оставаться здесь,
когда за мной некому присматривать.

- И вы возьмете на себя перестановку мебели?

- Я так и сделаю, - пообещал он.

"Очень хорошо", - пробормотала она после паузы. "Мы, вероятно, не сможем уехать отсюда.
завтра, так как мне потребуется день, чтобы собрать вещи; но мы поедем послезавтра".
послезавтра.

— О, ну что ж, теперь уже бесполезно беспокоиться, — сказала мисс Ярд с горьким смирением в голосе, отодвигая тарелку и пиная скамеечку для ног.
 — Они начали без нас.

Джордж в последний раз занял свою старую спальню и утром отправился бороться со своими трудностями. Жители деревни встретили его холоднее, чем когда-либо, потому что во время его отсутствия Мрачный Гибкат произнёс речь, направленную в основном против человека, который осмелился помешать местному прогрессу. Мрачный Гибкат предпочитал быть в меньшинстве, но его дар красноречия был таков, что
Одна-единственная речь иногда склоняла большинство на его сторону, и это было
неловкое положение, из которого можно было выбраться, только отказавшись от своих
прежних взглядов. Эта речь сработала, как Джордж вскоре убедился, когда
«Пухлый философ» и «Богач» обратились к нему с вопросами о Дартмурской железнодорожной компании.

"С этим проектом покончено. Это был один из дядькиных пузырей, но я его проткнул, — ответил он, пытаясь вернуть себе популярность.

 — Нам сказали, что многие американские джентльмены хотят построить железную дорогу с
— что-то, что они называют синдикатом, — сказал Уоллоуэр в «Богатстве».

"Я сказал им, что страна недостаточно плоская, — сказал Джордж.

"Она была достаточно плоской для капитана Дрейка, и она была достаточно плоской для тебя,
когда ты привёл сюда этого миллионера, чтобы посмотреть на неё, — сказал
Толстяк-философ.

"Это всё ошибка. — Мистер Дженкинс приехал сюда, чтобы купить пару ваз, —
сказал Джордж, говоря правду, что привело к катастрофическим последствиям,
поскольку двое старших не были настолько глупы, чтобы поверить, что джентльмен
приехал из Лондона в Хайфилд ради покупки посуды на шиллинг.

— «В Лондоне, я думаю, уже закончились глинистые почвы», — заметил Уоллоу в
«Богатстве».

"И в Америке тоже, — добавил Философ-толстяк.

"Мистер Дженкинс коллекционирует вазы, — объяснил Джордж.

"Он никогда не приходит посмотреть на мои. В
Хайфилд, и он не хотел этого видеть. Мы слышали, что он приехал строить
железную дорогу, а ты помешал ему это сделать.

— Ну, может, и помешал, — ответил Джордж, пытаясь выиграть очко, солгав.
"Я знаю, что вы все против этого плана.

— Мы были очень сильно против, потому что он никогда толком не обсуждался.
объяснил, - сказал Погрязший в богатстве. "Нам не сказали, что они намеревались
построить конечную станцию в Хайфилде. Я бывал на конечных станциях. Это места,
откуда отправляются поезда.

"И где они останавливаются", - добавил Коренастый Философ.

"Откуда они отправляются и где останавливаются снова. Это не имеет никакого значения
разница. Я начинал с конечных станций и останавливался на них, так что
я знаю, о чём говорю. Конечная станция приносит в город много денег.
Когда строят конечную станцию, вокруг неё вскоре вырастает город.
В Хайфилде есть один или два человека, которые видели Ватерлоо, и это
Терминус. И они говорят, что это чудесно, какой большой город вырос вокруг него. Сто лет назад это было просто вспаханное поле, где произошла та великая битва, которая сделала нас всех свободными на веки вечные; а теперь, насколько хватает глаз, это Терминус. Этот американский джентльмен приехал сюда со своим синдикатом...

— По-моему, это что-то вроде выравнивания земли, — сказал Пухлый
Философ, когда его коллега сделал паузу.

"Он бы выровнял землю так, чтобы она была плоской, как твоя ладонь, и сделал бы
конечную остановку, а мы бы продали нашу землю за столько, сколько нам нравится. Теперь
«Вы разорили нас, сэр. Вы остановили поезд на конечной станции и украли мою
музыкальную шкатулку», — сказал Уоллоуэр в «Богатстве», объединив свои претензии в
одно краткое обвинение.

"Вы говорите как ребёнок. Как я могу украсть свою собственность?" — сердито воскликнул
Джордж.

"Миссис Дрейк оставила всю вашу мебель Кезии», — закричал Уоллоуэр в
Богатство.

"А остальное — Бесси," — добавил Пухлый Философ.

"У них есть бумага, подтверждающая это, Роберт, — сказал он.

"Тогда зачем ты предложил мне деньги за музыкальную шкатулку?" — спросил Джордж.

"Чтобы проверить твою честность," — ответил Уоллоуэр в Богатстве. "И ты не
честно. Ты бы не взял мои деньги, потому что они были недостаточно большими. А потом ты украл музыкальную шкатулку и много чего ещё у
Кезии.

— И у Бесси Мадж, — добавил Ворчун-Философ.

"И если тебя не отправят в тюрьму..."

— Это будет не по той же причине, по которой вас не отправили в сумасшедший
дом, — закончил Джордж, размышляя по пути к месту, где можно было снять жильё,
о том, как его дяде удалось управлять этим сообществом спорщиков.

 Набожная вдова сдавала комнаты напротив церковного двора: они были
религиозными, потому что столы были завалены богословскими томами, а стены
Они были увешаны чёрно-белыми мемориальными открытками, утешительными текстами и
неприятными изображениями библейских трагедий в жёлтых и алых тонах, которые
помогали согревать дом в холодную погоду. Джордж направился к этому дому,
зная, как важно быть респектабельным, хотя и не мог избавиться от ощущения, что ничем не заслужил эти картины.
  Но вскоре он развернулся и пошёл в противоположную сторону.
Ему в голову пришла мысль: он вспомнил о красильщиках.

Это имя описывало супружескую пару, а не бизнес по созданию нового
красить старую одежду, но печь хлеб, торты и пончики. Артур Дайер был самым скупым человеком в
Хайфилде; он не давал никому ни крошки; если бы кто-нибудь попросил у него камень, он бы отказал, но наверняка положил бы этот камень в печь и испек бы его, надеясь, что из него посыплется золото. Он
ходил в церковь раз в неделю, не платя за вход, и всегда опускал два пальца в кружку для пожертвований, но было сомнительно, что он клал туда что-то ещё. Он также был работодателем Роберта. Миссис Дайер узнала об этом
она не могла читать ему лекции по экономике, пока не научилась
экономить; и в былые времена она умоляла Джорджа из милосердия
прогнать волка от их порога, найдя ей квартирантку.

"Она запросит высокую цену, и я не буду ничего есть, кроме хлебных
пудингов, — бормотал он, — но игра стоит голодной смерти."

Джордж, возможно, также с поэтической меланхолией заметил, что ему посчастливилось получить самый тёплый приём в меблированных комнатах, когда миссис Дайер впустила его и показала ему кровать, которая наверняка хорошо проветривалась, так как стояла над
Духовка обещала стать для неё чем-то большим, чем просто печь, а она сама — чем-то большим, чем просто мать. Комнаты казались немного пустыми, но воздух был превосходным, пропитанным запахом горячего жира, который сам по себе был обедом и, возможно, мог бы сойти за него.

 Возникли небольшие трудности с оплатой из-за внезапного роста цен на товары и нехватки домашней прислуги. Всё
стало таким дорогим, что миссис Дайер не могла понять, как люди живут:
казалось почти преступлением с их стороны пытаться это сделать, но потом были похороны
Это стало такой роскошью, что, возможно, было дешевле бороться за выживание. Именно этим они с мужем и занимались изо дня в день, когда всё росло, кроме их доходов. К счастью, они всё ещё могли продать несколько пончиков: люди настаивали на том, чтобы они были к чаю. Местный врач хорошо отзывался о них, и большинство детей в приходе выросли на их пончиках, иногда с небольшим количеством пива — врач говорил, что это помогает. После сна в такой атмосфере мистер Дрейк
находил в себе силы съесть один хороший обед в день — отбивную с хлебом и маслом
пудинг — это было бы почти больше, чем он мог себе позволить. Она не хотела
получать прибыль, но если бы он мог платить по пять шиллингов в день, она
подумала, что при умелом ведении дел не сильно потеряет.

 Уладив это дело, Джордж вернулся в Уиндворд-Хаус, где упаковщики были
заняты, как курица с одним цыплёнком. Мисс Ярд, чувствуя, что должна
что-то делать, обматывала мумию листами газеты. Бесси мешала Кеси заполнять всевозможные шкатулки
разными украшениями и фотографиями, которые было принято забирать с собой
для ежегодной прогулки, хотя их так и не вынимали из коробок.
Бесси чувствовала себя неловко, ей казалось, что Кезия разбирает
комнату.

"Ты не хочешь забрать все эти фотографии, — сказала она наконец.

"Без них мне будет одиноко, — объяснила Кезия.

"В прошлый раз, когда ты ездила на море, ты их не брала. Ты не собираешься отсутствовать больше двух недель.

 «Мисс Софи, возможно, захочет отсутствовать немного дольше. Мне нравится, когда вокруг меня что-то есть, где бы я ни был».

 «Как называется место, куда ты собираешься?»

— Мисс Нелли вам расскажет. Я и так достаточно волнуюсь, чтобы собраться, не
беспокоясь о том, куда мы едем, — ответила встревоженная Кезия.

 — Мисс Софи говорит, что это Драйвелфорд.

 — Что-то вроде того, я думаю, — призналась Кезия, начиная сдавать позиции под
перекрёстным допросом.

"Вот откуда родом мисс Софи. Это не побережье".

"Река недалеко", - пробормотала Кизия.

Приехал Джордж и, услышав эти голоса, поспешил наверх, чтобы
спасти ситуацию.

"Они собираются разозлить меня", - сказал он.

— Мне показалось, что мисс Нелли сказала «Дривелфорд», — заметила бесполезная Кезия.

"Я знаю, что она это сделала, и именно оттуда родом мисс Софи. Почему она
хочет вернуться туда снова?" Тепло поинтересовалась Бесси.

- Тебе следовало бы уже понять, что нет смысла прислушиваться к тому, что говорит мисс Ярд
. Drivelford находится совсем в другое место от Drivelmouth, который
бывает на море, где что красивой реки, в той ахинеи,
забегаем в нее. Там есть великолепный песчаный пляж, и это совсем новое место, которое они только что открыли, — объяснил Джордж.

 «Странно, если бы он там был, они бы его уже нашли», — сказала подозрительная Бесси.

«Он только что стал популярным. Это была маленькая рыбацкая деревушка, а теперь
они прокладывают дороги и строят дома, потому что врачи
обнаружили, что в воздухе что-то есть», — продолжил Джордж.

 «Это то, что мне сказала мисс Нелли. Там удивительное большое кладбище, и
это чудесное здоровое место», — сказала Кезия.

«Видите ли, врачи так настоятельно рекомендуют это место, что старики приезжают сюда и умирают. Отсюда и кладбище, которое на самом деле не является местным, потому что Драйвелмут — самое здоровое место в Англии», — сказал Джордж.

"Мисс Нелли говорит, что там тысяча человек, и семеро из них уже умерли, а один
«Паралитики», — прокомментировала Кезия.

"Дривелмут — отличное место для общего паралича. Паралитиков весь день возят туда-сюда на
каталках. Люди ходят туда просто посмотреть на них, — беспечно сказал Джордж.

"Жаль, что я не пойду, — пробормотала Бесси.

— Ты же не собираешься брать с собой все эти вещи! — воскликнул Джордж,
указывая на чайный сервиз, обеденный сервиз и множество художественных изделий из керамики.

"Я ей так и сказала. Она не хочет брать с собой все эти вещи, —
воскликнула Бесси.

"Мне не нравится оставлять их здесь — вдруг в дом ворвутся грабители
украсть. Я и так уже потеряла достаточно, - жалобно сказала Кизия.

Это было удачное замечание, поскольку оно смутило Бесси и положило конец расспросам
и в то же время рассеяло ее подозрения. Он не был
удивительно, что Кезайя должен изъявить желание забрать как можно больше сокровищ, как
возможно. Она сделала бы то же сама. Тем не менее, она не понравилась
увидев, что ужин выходить из дома. Роберт как раз собирался
передвинуть это.

"Надолго они уезжают, мистер Джордж?" — спросила она, когда
Кезия ушла собирать свои вещи.

«Это зависит от погоды», — последовал дипломатичный ответ.

Упаковка продолжалась: коробки, ящики и корзины громоздились в
холле в ожидании транспортировки; Кезии удалось предотвратить протечку; мисс
Ярд постоянно спрашивала, закончена ли уже железная дорога.

Царило усталое спокойствие, когда раздался дерзкий стук в
парадную дверь и зазвонил колокольчик, как пожарная сигнализация.

"Это, должно быть, телеграмма", - серьезно предположил Джордж.

"Надеюсь, с мистером и миссис Тэвернер ничего не случилось", - сказала Нелли.

"Почему с ними ничего не должно случиться?" - Пробормотал Джордж.

"Что они говорят? Есть ли какая-нибудь надежда?" - воскликнула мисс Ярд.

"Мы еще ничего не знаем", - ответила Нелли.

"На железной дороге что-то не так. Я боялась, что так и будет - они были такими
рискованными. Ты читала о письмах, приходящих без проводов.

"Телеграммы", - поправила Нелли, прислушиваясь к голосам снаружи.

"Да, почтальоны просто замечательные. Вы сказали, что они используют то, что мы едим в пудингах, тапиоку - или это были макароны?" - спросила я. "Да, почтальоны очень замечательные".
Вы сказали, что они используют то же самое, что и мы.

"Ты имеешь в виду радиограммы Маркони, тетя", - сказал Джордж.

"Я всегда имею в виду то, что говорю", - коротко ответила леди.

Тем временем Кезия и Бесси подошли ближе, готовясь
встретиться лицом к лицу с полицейским инспектором, но надеясь, что
это будет не что-то хуже сборщика налогов. Бесси открыла дверь, а Кезия
проскользнула за ней. В следующий миг они обе застонали от ужаса.

"Мисс Блайсланд дома?" — спросил дерзкий молодой голос.

"Возможно," — хрипло ответила Бесси.

"Спроси ее, пожалуйста, не выйдет ли она поговорить со мной".

"О, моя дорогая, закрой дверь и запри ее на засов!" Прошептала Кизия.

Это было сделано, и они представлялись в кабинет с горестной
лица.

"Это она!" Объявила Бесси. "Она хочет тебя видеть. Она стоит на
нашем пороге!"

"Кто?" - воскликнула Нелли.

"Последняя из них - та, что пришла вчера. Она не сказала нам своего
имени".

"Она стыдится этого", - сказала Кизия.

«Может, мистер Джордж пойдёт и прогонит её», — предположила Бесси.

«О ком ты говоришь?» — нетерпеливо спросила Нелли.

«О девчонке из Блэк-Энка. Она ещё совсем ребёнок, но то, как она на нас смотрела, было ужасно».

«Меня пробрала дрожь — такая смелая и дерзкая!» — добавила Кезия.

 — Мисс Тини, да? — пробормотал Джордж. — Садись, Нелли, я пойду поговорю с ней.

— Я сама могу позаботиться о себе, спасибо, — сказала Нелли, направляясь к двери.

 — Я всё равно пойду с тобой, — сказал он.

 — Ты ничего подобного не сделаешь, — холодно ответила юная леди.

 Она вышла, а мисс Ярд стояла, дрожа, на коврике у камина, и
Бесси прислушивалась к разговору в замочную скважину, а Кезия принюхивалась у окна.
Джордж пытался убедить себя, что ни одна молодая женщина не осмелится
испортить его благородную натуру.

"Это очень плохо?" — спросила мисс Ярд.

"Да, мисс," — ответила Бесси.  "Она привела её сюда — она отвела её в столовую — она закрыла дверь.  О, мисс, они смеются!"

"Я никогда не думала, что мисс Нелли так поступит", - посетовала Кизия.

"Она только что была здесь", - просто ответила мисс Ярд.

"Да, мисс, но теперь она умерла ... ей стало плохо".

"Что все это значит?" - спросила пожилая леди, обращаясь к Джорджу, который
казался единственным утешителем.

«Мне очень жаль, но Нелли связалась с дурной компанией — с самой дурной компанией, — и нам придётся быть с ней очень строгими».

 «Да, конечно, мы должны, иначе она потеряет все свои деньги. Я знаю, что это за компании. Я получаю много рекламных проспектов и всегда говорю Нелли, чтобы она их сжигала», — сказала мисс Ярд в сильном волнении.

«Только послушайте, как они говорят!» — воскликнула Бесси.

 «Я больше не могу это выносить», — взвыла Кезия.

 В следующую минуту мисс Ярд уже направлялась к двери, отвергая советы Джорджа, отталкивая руки Бесси и заявляя, что никто не помешает ей вытащить Нелли из финансовой пропасти. Она, спотыкаясь, прошла по коридору, стучала в дверь столовой, пока
её не открыли; затем наступила тишина, но вскоре отчётливо
послышался странный голос старой леди, а после — её весёлый смех. Мисс Ярд впала в это состояние
очень ужасная компания сама. Кезайя и Бесси тихо подкрался к
кухня. Весь дом был осквернен. Джордж искал мух
убить.

"О, послушайте, какие тонны багажа!" - воскликнул детский голос.

"Да, мы уезжаем завтра утром", - сказала Нелли; и затем
последовал шепот, из которого то тут, то там вырывались отдельные слова:

«Мисс Ярд хочет снова быть среди своих старых друзей... это большой секрет,
вы же понимаете... «Конечно, я никому не скажу, но Сидни будет...»
 «Мне очень жаль, но ничего не поделаешь...» «Есть такая вещь, как...»
«Пост» ... «До свидания! Я так рада, что ты пришёл».

 Дверь закрылась, Джордж выпрыгнул из окна как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка бежит по дорожке; затем он вернулся в дом и строго спросил: «Что всё это значит?»

 «Честное слово, я не знаю», — ответила Нелли. «Но я, по крайней мере, удовлетворён тем, что Хайфилду нужен миссионер».

«Теперь ты крадёшься. Ты пригласил это жалкое маленькое создание в мой дом, ты подтолкнул её к моему порогу, я слышал, как ты смеялся и говорил так, будто тебе это нравилось. Ты фактически отдал
секрет о Drivelford. Выходи на улицу!" - сказал Джордж, как бы он хотел
бороться.

"Я имею в виду, вы не можете верить тому, что говорит Хайфилд", - пояснила она,
следующим послушно. "Эта маленькая девочка так хорошо, как золото".

"Начнем с того, кто же она?" Джордж потребовал, насупившись, как мрачный
Gibcat.

"Это больше, чем я могу тебе сказать. Она сказала мне, что ее зовут
Кристина - иногда Крисси - но те, кто ее любит, обычно называют ее
Крошка".

"Чего она хотела?"

"Она пригласила меня на чай на ферму "Черный Якорь" в воскресенье. Она также пообещала
сопровождать меня".

"Гнусный мальчишка!" - простонал Джордж.

— Я должна была уйти, — твёрдо сказала она.

 — Тогда ты, должно быть, где-то совсем-совсем неправа. Иди туда на
чай! Сядь напротив того злого старика, рядом с тем отвергнутым юношей и
положительно прикоснись к тому бесстыдному ребёнку, у которого нет фамилии! После всего, что было между нами, после всех твоих обещаний, после всего, что я для тебя сделала, после всей моей доброты и самопожертвования, ты бы пил чай из их чайника и позволял бы говорить о себе как об одной из молодых женщин Блэк-Энка!

«Мои подозрения ещё не совсем рассеялись. Но как только я увидел маленькую мисс
Кристина, я знал, что все ужасные вещи, которые мы слышали, - ложь. Она
молодая леди. Она ходит в школу в Челтенхэме ".

"От этого становится только хуже. Ты же знаешь старину Брока - он обычный чернорабочий.
В то время как Сидни - обычный молодой парень, который даже не говорит по-английски. Они
не годятся для того, чтобы слизывать лак с твоих ботинок ".

«Но я не хочу, чтобы с моих туфель слизывали лак; и так достаточно проблем с его нанесением. Я не понимаю Броков и не могу
представить, почему мисс Тини не назвала мне своё полное имя. Если бы я могла пойти в «Чёрный якорь» в воскресенье, я бы что-нибудь выяснила».

«Эти куколки и тинейджеры, а также раскрашенные девицы не имеют никакого отношения к
таким простым парням. И я не хочу, чтобы ты с кем-то из них разговаривала».

«Серьёзно?!» — пробормотала она с большим сомнением.

"Нет, не хочу, и они тоже не должны писать — я слышала что-то о
почте. Только представьте, что вы полностью отдали себя, представьте, что вы
так низко пали, что обручились с этим Сидни, а не с джентльменом-христианином, — как это было бы ужасно!

Нелли покраснела и многозначительно посмотрела на свою левую руку, на которой не было обручального кольца.

«Вы бы не только потеряли меня, что было бы достаточно плохо, но
я бы потеряла мебель, все драгоценности моего дорогого дяди
и бесценные диковинки...»

«Что было бы гораздо хуже, — добавила она.

"Это было бы ужасно. Теперь я обеспечила вас всей мебелью...»

— Я сделала это для себя; я получила его от мистера Тавернера, — перебила она.

 — Но я посоветовала тёте Софи составить завещание.  Конечно, я думала о себе — мы все иногда так поступаем, — но я была совершенно бескорыстна в этом вопросе.  Я знала, что если мебель достанется тебе, это будет то же самое, что... что...

— Будь осторожна, а то испортишь бескорыстие, — мягко перебила она.

 — Теперь всё дошло до предела, — продолжил Джордж. — Ты завтра уезжаешь и, конечно, больше никогда не увидишь этих ужасных людей. Мы должны что-то сделать, Нелли, — мы должны быть безрассудными, ведь мы оба идём по жизни. Сегодня третье сентября, и я думаю, что до конца месяца мы должны... я имею в виду, что-то нужно сделать.
 Может, мы устроимся в последний день месяца? Я твёрдо решила жить с тётей Софи; это будет хорошо для неё и дёшево для нас.

«Это то, что американцы называют предложением», — пробормотала она.

"Тогда, когда она умрёт, мебель будет стоять вокруг нас. И Кезия
может продолжать жить с нами, воображая, что мебель принадлежит ей, пока
она тоже не упокоится с миром. Мы можем научить тётю Софи экономить деньги и
показать ей, как вкладывать их с нашей выгодой. Мне кажется, что мы уже
готовы к будущему.

 «Есть ли во всём этом что-то очень серьёзное?» — спросила она.

 «Ну, это не похоже на тяжёлую болезнь или какую-то большую катастрофу. Это комфорт,
счастье и всё в таком духе. Когда мы собираемся хорошо провести время,
мы не считаем это серьёзным.

"Но что должно произойти в последний день месяца?"

"Мне только что пришло в голову, что мы можем поступить правильно — очевидно,
правильно. Ты так не думаешь, Нелли? Что толку ждать и изнурять себя непрерывной работой? Тридцать первого числа этого года
месяца, последнего лета, давайте сделаем решительный шаг ".

"Ты серьезно?" - спросила она со странным смешком, который был
возможно, немного злобным; но ведь влюбленный был таким бессердечным.

"Я думал над этим много раз, и я всегда прибывал на
к такому же выводу".

— Но что ты хочешь, чтобы я делал тридцатого?

 — Пошёл в церковь.

 — Я хожу туда каждое воскресенье.

 — По особому случаю.

 — У меня всегда есть особый случай.

 — Чтобы послушать службу.

 — Это что-то изменит для меня?

 — Конечно, изменит.

— Это превратит мою нынешнюю Б. в пожизненную Д.?

— Это очень поэтично, — сказал Джордж, потирая руки.

 — Тридцать первого?

— Меня это вполне устроит.

— Ради мира и спокойствия я согласен. Но я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь: не трать деньги на обручальное кольцо, потому что, если ты это сделаешь, я его не надену.

«Это великолепная идея! Но всё же, Нелли, я бы никогда не подумал, что придётся
потратиться».

«Ты такой экономный. Это единственное, что мне в тебе нравится».

«А единственное, что мне в тебе нравится, — сказал Джордж, не отставая в
комплиментах, — это твоя готовность прислушиваться к хорошим советам».

Они расстались, дружески пожав друг другу руки. Джордж отправился спать,
и так крепко проспал над печью, что, когда на следующее утро он добрался до Уиндворд-Хауса,
мисс Ярд и её служанки уже уехали.




Глава XVII

Вспахивание земли


Кезия заперла дом и отдала ключи Бесси, потому что её всегда оставляли за главную, когда семья уезжала на море. Она получила полномочия хранительницы ключей от самого капитана Дрейка, когда была ещё ребёнком. Теперь у неё был муж, который придерживался определённых взглядов на собственность. Роберт выразил готовность взять на себя обязанности
смотрителя, но, чтобы работа выполнялась эффективно, он предложил
Бесси закрыть их собственный коттедж и
перебраться в роскошную резиденцию через дорогу.

 Поэтому, когда Джордж пришёл в свой дом, в котором жили нанятые им смотрители, двери перед ним захлопнулись.  Ему не отказали во входе, так как это могло бы выглядеть недружелюбно;  его просто проигнорировали.  Роберт, куривший в гостиной, закинув ноги на диван, услышал стук, но чиркнул ещё одну спичку и улыбнулся. Бесси, которая готовила лучшую спальню, услышала звонок, но выглянула из-за занавески и пробормотала: «Не могу допустить, чтобы он здесь что-то брал».

Джордж вернулся в свою квартиру и уставился на объявления в рамках, пока не услышал, как Дайер поёт, вычищая печь. Пекарь, как говорили, заявлял, что, если бы он не умел петь, то давно бы лишился рассудка из-за ссор и уныния, которые его одолевали. На самом деле он не умел петь, и те, кто его слушал, с гораздо большей вероятностью лишились бы рассудка. Джордж
спустился вниз, заверил Дайера, что печь хлеб с таким голосом — грех, и
продолжил с любовью расспрашивать о делах.

"Становится все хуже и хуже, сэр", - последовал ответ. Дайер был больше, чем просто
пессимист; он не довольствовался простым взглядом на темную сторону вещей,
но ассоциировал себя с каждой частичкой тени, которую только мог найти.

"Я не понимаю, как это может быть. Люди могут отказаться от мяса, они могут сократить расходы на
свою одежду; но у них должен быть хлеб", - ответил Джордж.

«Но они не хотят и вполовину так много, как раньше, — с горечью сказал Дайер.
— И теперь они смотрят на всё, прежде чем взять. Когда
я начинал бизнес, здоровый рабочий человек съедал по две буханки в день.
день, и это всё, что он может себе позволить сейчас. Человеческая раса не
совершенствуется, сэр; она вымирает, как мне кажется. Раньше они были благодарны за
всё, что я им продавал, но теперь, если они находят в хлебе пуговицу, жука или
мёртвую мышь — а тесто иногда падает на пол, — они возвращают буханку и
просят ещё одну бесплатно. И население
стремительно сокращается.

«Согласно переписи…» — начал Джордж.

«Вы что, не верите в переписи?» — воскликнул потрясённый Дайер. «Это грязная
работа, сэр. Правительство приложило к этому руку. Если бы мы с вами были единственными
— Если бы мы остались в Хайфилдском приходе, сэр, нас бы записали как четыреста душ.

 — У вас большой спрос на ваши пироги и пончики, — предположил Джордж.

 — Я на них теряю, — сказал унылый Дайер.

 — Тогда зачем вы их печёте?

 — Полагаю, сэр, это у меня привычка.

«Мой дядя говорил, что никогда не пробовал таких вкусных пирожных, как у вас».

«Капитан Дрейк был джентльменом, сэр. Его аппетит принадлежал к старой школе, которая ушла в прошлое. Когда он был жив, я почти сводил концы с концами. Но однажды он меня сильно напугал, когда
рассказывал о дереве, которое растет за границей, - он называл его хлебным деревом. Сказал мне, что
фольки посадили его в своих садах и снимали буханки по своему желанию.
хотели. Это большое облегчение мне в голову, когда он сказал, что дерево
не иметь коммерческий успех в этой стране, потому что солнце не
достаточно горячей, чтобы испечь хлеб. Говорить о джентльменах, сэр, что вы
подумайте о скалы?"

"Плохая компания", - сказал Джордж, качая головой.

"Конечно! Они сами пекут хлеб", - прошептал пекарь.

"Я не знал, что они зашли так далеко, что," ответил правильно ужас
Джордж.

«Некоторые люди ни перед чем не остановятся. Но справедливо ли это, сэр? Как торговцам, борющимся за выживание, избежать разорения, когда люди нарушают закон?»

«Это не противозаконно».

«Вот опять правительство! Я вам скажу, сэр, правительство хочет от меня избавиться, хотя я никогда не делал ничего хуже, чем затыкал уши, когда священник читал молитву перед парламентом». Я ненавижу правительство, сэр, и я бы хотел, чтобы
можно было голосовать против обеих партий. Если бы я сам
изготавливал табак или креплёное вино, которое богатые люди пьют на похоронах, меня бы посадили в тюрьму. Почему для людей не запрещено изготавливать собственное
хлеб? Я скажу вам почему, сэр: это потому, что правительство намерено покончить с
пекарями. В последнее время они много говорили о поощрении домашней промышленности
и именно так они подстрекают народ разорять нас, торговцев, тем, что
делают все, что они хотят, дома ".

"Ты еще не разорен. Роберт заявляет, что вы самый богатый человек в Мире.
Хайфилд — не то чтобы я верил всему, что он говорит, — заметил Джордж, приступая к делу.

"Совершенно верно, сэр. Я научил Роберта печь, но не могу заставить его говорить по-детски. Он хотел бы, чтобы я отошёл от дел, чтобы
он мог бы проскользнуть в его руины. Когда он видит, что я самый богатый человек в
деревне, он имеет в виду, что я самый бедный. 'Это просто такой способ говорить наоборот.
 Капитан Дрейк часто заходил ко мне, чтобы рассказать — из благодарности за мои
пончики, которые, по его словам, помогали ему уснуть, — что он умер так
внезапно.

"Я так и думал," — сказал Джордж.

«И он говорил мне, что если хочешь разозлить человека, нужно
только сказать противоположное тому, что ты имеешь в виду, самым вежливым
образом, какой только можно найти. Полагаю, он говорил Роберту то же самое».

«Мой дядя обычно считал, что мягкий ответ — это успех, — сказал Джордж. — Он
Однажды он рассказал мне, как другой капитан назвал его «заносчивым старым мерзавцем с лицом, как у лобстера», а он ответил: «Ты овца». Тот разозлился ещё больше, хотя, как сказал мой дядя, «нельзя найти ничего мягче овцы». Но Роберт не всегда называет тебя богачом. Он каждый вечер приходит к нам на кухню и довольно свободно
разговаривает, когда выпьет немного какао.

«Он ничего не имеет против меня. Мы с женой были ему как отец и мать», —
сказал пекарь с подозрительной живостью.

"Он думает, что у него есть право на жалобу."

— Тогда, я полагаю, он всё ещё переживает из-за медового месяца. Мужчина, который
прожил в браке много лет, должен думать о своём будущем и пенсии по старости. С таким же успехом он мог бы снова просить вернуть ему детство.

— Он говорит, что ты лишила его медового месяца, — сказал Джордж, который знал эту историю: свадебный подарок Дайера своей помощнице — отпуск без сохранения заработной платы с субботы по понедельник, а также обещание недельного отпуска с половинной оплатой в какой-то неопределённый момент в будущем, когда дела пойдут в гору. Это обещание относилось к тому хрупкому порядку вещей, который называется «уверения».
так громко заявлял о себе во время выборов.

"'Теперь уже слишком поздно," — сказал пекарь.

"Полагаю, отложенный медовый месяц лучше, чем никакого, — заметил Джордж.
 "В любом случае, Роберт и его жена немного ворчат, и, поскольку
 я остаюсь здесь, они попросили меня напомнить тебе о твоём обещании,
поскольку сейчас дела идут очень вяло.

«Я никогда не думала, что это может быть что-то другое, но забавно, что именно сейчас это
начинает набирать обороты. Сегодня утром я получила большой заказ на торты,
потому что на следующей неделе будет школьное угощение. Мы с Робертом будем очень заняты
Весь этот месяц я был занят, но это убыточное дело. От тортов и хлеба никакой прибыли. Раньше была прибыль от пончиков, но теперь и от них нет.

 Осторожный Джордж больше ничего не сказал, довольный тем, что дал Дайеру повод для беспокойства. Пекарь, конечно, не стал бы упоминать об этом, пока Роберт молчал, а Роберт, вероятно, уже забыл о своём обещании, хотя и дал его много месяцев назад.
Джордж подслушал, как он уверял Бесси, что пора подумать о новом платье, когда
придёт время дарить свадебный подарок хозяину.

"Одно я знаю наверняка: никто не сможет взять верх надо мной", - усмехнулся Джордж.
выходя из пекарни. "Я победил Хантера в его собственной игре, я обманул
Стесненный в средствах, я вынудил Перси уехать из страны - по крайней мере, таково мое
убеждение - и теперь я собираюсь заставить старину Дайера расставить ловушку, чтобы поймать
похитителей мебели ".

Маджи, ничего не подозревавшие о предательстве, блистали, как две звезды
моды; Роберт бездельничал в гостиной, пока Бесси не позвала его ужинать в столовую. Если они и должны были присматривать за домом, то им также доставляло удовольствие заботиться о себе. Они так и делали
Они не считали Джорджа ни другом, ни врагом; они презирали и жалели беднягу, у которого не было видимых средств к существованию, и объясняли его присутствие в Хайфилде кошачьей привычкой возвращаться в дом, который мог бы принадлежать ему, если бы он вёл себя подобающим образом.

 Единственным человеком, которого они боялись, была Кезия, которая, казалось, имела почти такое же право на мебель капитана, как и они сами. Это подозрение возникло у Роберта, когда он, закрыв ставни и зажегши лампы, встал у круглого стола, на котором лежали
он разложил различные клочки бумаги, на которых уже появились признаки износа.

"Если мы заберём всё, что, по мнению миссис Дрейк, мы должны взять, что достанется Кезии?"
спросил он.

"Не так уж много," ответила Бесси.

"Если Кезия заберёт всё, что, по словам миссис Дрейк, она может взять, что достанется нам?"
продолжил Роберт.

"Ничего", - ответила Бесси.

"Когда имущество оставляют таким образом, люди иногда делятся поровну;
или они продают товар, и каждый забирает половину денег", - продолжил
Роберт.

"Кизия не будет ни продавать, ни делиться. Она будет тихо ждать, пока мисс Софи
умрет, а потом обратится к адвокату", - заявила Бесси.

«Наши клочки бумаги такие же хорошие, как и её».

«Кезия скорее потеряет всё, чем позволит нам взять хоть что-нибудь. Она злобная жаба».

«Самое лучшее, что мы можем сделать, Бесс, — это потихоньку брать по кусочку. Кезия ничего не заметит, если мы будем брать понемногу».

"Где мы можем их спрятать?" - спросила Бесси. "Мы не можем оставить их в коттедже.
Кизия не такая дрянь, как ты думаешь." - спросила Бесси. "Мы не можем оставить их в коттедже. Если я Союз принять
кухня позвоночника она упустите его".

"Она никогда не узнала о последней партии," Роберт напомнил ей.

"Полицейский ушел внезапно и забыла ей сказать. Нам придется переодеться
Скоро начнётся дождливая погода, и эта музыкальная шкатулка испортится в стоге торфа.

 «Я достану её до того, как они вернутся домой; я не стыжусь требовать то, что по праву принадлежит нам. Я сказал полицейскому, что мы забрали то, что принадлежало нам, и он сказал, что на этот раз всё в порядке, но мы не должны делать это слишком часто». Я собираюсь перевезти ещё несколько предметов через дорогу через день или
два.

 «Лучше подождать, пока мисс Софи не умрёт, — нервно сказала Бесси.

 «Мы оставим большую мебель до тех пор. Где будут
хоронить мисс Софи?»

— Где-то в Лондоне, — говорит она. — Сказала, что не будет похоронена здесь, если ей за это не заплатят.

 — Вот оно! — воскликнул Роберт. — Когда Кезия пойдёт на похороны, я переставлю мебель.

 — Тебе не кажется, что ты пытаешься её перехитрить?

«Разве она не пытается лишить нас нашей законной собственности? Разве она не хочет, чтобы нас с тобой поджарили на сковородке? Посмотри, что написано на этой бумаге: «Я хочу, чтобы у Бесси была вся мебель в свободной спальне».
А на этом — «вся мебель в столовой». А на этом
— «всё, что есть на кухне». Разве не ясно?

— Конечно, — сказала Бесси.

 — А ещё есть дом и сад, которые, я думаю, стоят тысячу фунтов.

 — Похоже, миссис Дрейк никому не оставляла это место, разве что мисс Софи.  Но, говорю вам, Кезия хочет его заполучить.

"Священник был лучше держать глаза открытыми, иначе она соскользнет с церковью"
сказал Роберт гримл.И.

- Если мисс Софи и получила его, то только ради своей жизни. Она не сможет оставить его себе
потом, - объяснила Бесси. «Значит, Нелли не сможет его получить, и мистер Джордж ничего не получит, и я прослежу, чтобы Кезия его не получила, хотя я бы не возражал, если бы она забралась на чердак, где хранятся коробки».

«А как же мистер Перси!»

«Ну вот! Я и не подумал о нём. Но дом принадлежал капитану
Дрейк, а он недолюбливал мистера Перси, так что, мне кажется, это место
должно достаться ему.

«Мистер Джордж знает».

«Это он, я думаю, так часто стучался», — сказала Бесси.

— Иди и впусти его, — распорядился Роберт. — Он не причинит нам вреда, а может, и принесёт какую-нибудь пользу.

Бесси повиновалась, и Джордж вошёл, сияя самой лучезарной улыбкой,
заверив Маджесов, что он тоже часто обманывался, думая, что это ветка стучит в дверь, хотя на самом деле кто-то стучал и звонил. Он подумал, что было ошибкой сажать многолетние растения так близко к порогу входной двери, который был тщательно очищен с тех пор, как на нём стояла мисс Тини. Их план по уходу за садом с тщательностью владельцев, которых он
Это было очень кстати, так как с приближением осени нужно было поддерживать в доме тепло, а мебель — в сухости, и единственным подходящим способом сделать это было то, что Роберт курил трубку в гостиной, пока Бесси отдыхала в креслах, которые, как он предположил, когда-нибудь станут её собственными.

 «Мы могли бы взять их сейчас, а не ждать, пока они станут нашими, Роберт, — ответила она.
Бесси, довольная радушием своего гостя, «Не хотите ли присесть, мистер Джордж, и устроиться поудобнее? Я была удивлена, услышав, что вы
зашли к миссис Дайер. Я бы попросила вас прийти сюда, если бы знала
ты останешься.

- Большое тебе спасибо, - просто сказал Джордж. "Я должен был быть гораздо больше
здесь комфортно; но я не долго остаться, и я был уверен, что вы
было бы желание включить эти номера".

"Кизия сказала, что ты больше не вернешься", - заметил Роберт, надеясь
получить материал для сплетен.

"Что она знает?" - огрызнулась Бесси.

"Ничего", - ответил Джордж. "Мне пришлось вернуться по делам в связи с
железной дорогой. Видите ли, я инженер-строитель в компании, и я должен
подготовить отчет".

- Они говорили, что ты бросил железную дорогу, - заметила Бесси, начиная
чтобы понять вежливость Джорджа, хотя она и не знала
почему инженеры должны быть более вежливыми, чем другие люди.

"Эта железная дорога уже давно витает в воздухе, но я никогда не успокоюсь
пока не построю ее", - энергично заявил Джордж. "Все устроено
сейчас, за исключением нескольких предварительных деталей, таких как выпуск проспекта ценных бумаг,
сбор денег и получение парламентских полномочий. У меня есть идея превратить этот сад в конечную остановку, а дом — в станцию. Здесь можно будет устроить хороший зал ожидания, а столовая станет
будет переоборудован в кассу. Начальник станции и его семья
могут жить наверху. Я буду начальником станции, а также генеральным
директором.

Бесси сглотнула, а Роберт присвистнул.

"Ваш коттедж подойдёт для товарной станции. Я построю вокруг него платформу,
установлю кран..."

"А что насчёт улицы?" воскликнул Роберт.

«Я разберусь с этим, если понадобится. Если я обнаружу, что церковь стоит у меня на пути,
она должна быть снесена».

 «Но вы не начнёте, пока не умрёт мисс Софи. Миссис Дрейк сказала, что ничего не будет
происходить, пока мисс Софи не умрёт», — сказала Бесси.

— Мы не можем ждать её. Нам нужно двигаться вперёд, — твёрдо ответил
Джордж.

 — А как же мистер Перси? — спросил хитрый Роберт.

 — Какое отношение он имеет к нашим делам?

 — Разве не он должен владеть домом и садом?

 — Вся эта собственность принадлежит мне, а мисс Софи — моя арендаторша.
— ответил гораздо более хитрый Джордж, потому что именно к этому вопросу он и подводил.

 «Кезия всё равно не согласится», — с удовлетворением пробормотал Роберт, снимая сапоги с дивана.  Он хотел пойти в деревню и поговорить.

- Вы так и не рассказали нам о бумаге, которую миссис Дрейк оставила вам.
- Это было обычное завещание, по которому мне оставались деньги и дом, - укоризненно сказала Бесси.

- Это было обычное завещание. Она
не могла лишить меня этого, поскольку собственность принадлежала моему дяде, и
он заставил ее пообещать, что она достанется мне. Если вы не верите мне, вы можете
задать Мисс Blisland," добавил Джордж слегка.

"Конечно, мы вам верим. Мне всегда казалось забавным, что миссис Дрейк
не следовало ничего вам оставлять", - сказала Бесси.

"Как вы думаете, что она собиралась делать с мебелью, сэр?" - спросила
Роберт дерзко.

— Ах, это сложный вопрос, — осторожно сказал Джордж.

 — Мне кажется, она хотела оставить половину Кезии, а половину мне, но она была такой добросердечной, что оставила всё нам обоим, —
 заметила Бесси.

 — Не всё — скажи правду, Бесси. Мы не собираемся претендовать на то, что нам не принадлежит. Она никогда не оставляла тебе ни ковёр на лестнице, ни старую кровать на чердаке, — сурово сказал Роберт.

 «В бизнесе нельзя быть слишком честным, а это значит, что если ты будешь слишком честным, кто-нибудь тебя перехитрит, — сказал Джордж.  «Если миссис
Дрейк оставила мебель мистеру Тавернеру и мне, как и она оставила ее
Кизии и вам ...

- А что бы вы сделали, сэр? - нетерпеливо спросил Роберт.

"Я должен был позаботиться о своих собственных интересах", - ответил Джордж,
потянувшись за шляпой.

Маджи проводили его до дверей его собственного дома и надеялись, что он
заглядывайте в любое время, когда он проходил мимо.

— Дом в порядке, — сказал Роберт, тоже потянувшись за шляпой.
— И железная дорога в порядке. Я знаю, что капитан Дрейк собирался её построить; он много об этом говорил и приводил к нам джентльменов.
Огляделись по сторонам; они притворялись, что ловят рыбу, но мы-то знали, что они задумали. Мистер Джордж не такой умный, как его дядя. Он выставил себя дураком, когда сказал, что американский джентльмен приехал сюда, чтобы купить пару ваз — проделал весь путь из Америки, чтобы купить немного глины! Все знали, что он приехал из-за железной дороги. Мистер Джордж не такой умный — это точно. Он не умеет говорить так, чтобы обмануть ребёнка. «Это американский джентльмен подал ему идею превратить этот дом в вокзал. Он бы никогда не додумался до этого».




Глава XVIII

Сея семена


На следующее утро Джордж пригласил унылого Дайера в гостиную,
чтобы продолжить дипломатический разговор, начатый накануне. Пекарь ответил с некоторым трепетом,
поскольку считал, что мистер Дрейк, возможно, захочет купить долю в
бизнесе, и ему совсем не хотелось признаваться, что прибыль была
значительной. Поэтому его облегчение было равно его удивлению,
когда Джордж спросил:

— Вы когда-нибудь покупали дешёвый еженедельник, мистер Дайер?

— Никогда в жизни, сэр, — ответил пекарь.

— Значит, вы ничего не знаете о картинках-загадках?

 — Никогда о них не слышал, сэр.

 — Существует еженедельный журнал с картинками-загадками, — продолжил Джордж.
 — В последний раз, когда я уезжал, я купил один из таких журналов.
Конкурс заинтересовал меня, так как на картинках были изображены названия
некоторых железнодорожных станций, а в этой области я разбираюсь не хуже
любого англичанина.

"Я не уверен, что вполне понимаю, что вы имеете в виду", - сказал пекарь.

"Я объясню. Предположим, что картина должна изображать Мэрилебон.
Вам могут показать рисунок маленькой девочки, поедающей баранью отбивную. Из
конечно, от вас ожидают, что у вас будет немного мозгов.

"Я бы не стал использовать свои для такой цели", - сказал пекарь несколько резко.
"Это довольно просто, когда вы владеете трюком." "Я бы не стал использовать свои мозги для такой цели".

"Это довольно просто. Вам предстоит взять на себя
имя девочки-Мария, и _le_ по-французски, и нет больше
кости, чем все остальное в бараньи ребрышки. Что ж, я участвовал в этом конкурсе и получил второй приз. Не знаю, почему я не получил первый, но, возможно, его присудили кому-то другому по экономическим причинам.

 «Полагаю, это было бы примерно то же самое, что выставка цветов».
— предположил Дайер. — Однажды я получил второй приз за морковь. Он должен был быть
полкроны, но у них не хватило денег, так что я получил только восемнадцать пенсов,
и больше я не участвовал.

 — Мой приз стоил того, чтобы его выиграть, — сказал Джордж, который действительно получил утешительный приз в десять шиллингов. — Он стоил пятьдесят фунтов.

Дайер повторил сумму, сначала с восхищением, а потом с
вожделением; затем он несколько мгновений издавал всевозможные
восклицания, а потом с чувством заметил:

"Образование творит чудеса, сэр! Если бы я мог поступить в большую школу, и
В университете я тоже мог бы пойти на эти картины. Маленькая девочка,
которая ест отбивную из баранины, — отлично, сэр! Это всего лишь кости, как вы и сказали.
 Вы узнали, что её звали Мэри, и вы говорили по-французски, и вы узнали
всё о железных дорогах. Ах, это чудесно! Но я думаю, сэр, что вы, должно быть,
пользовались картой.

«Я сделал это исключительно благодаря своему мастерству, но, конечно, у меня было преимущество перед конкурентами из-за моих связей с железной дорогой. Теперь вам интересно, почему я вам это рассказываю?»

 «Мы все знаем, что вы занимаетесь железнодорожными перевозками», — рассеянно сказал Дайер.

«Я обнаружил, что у меня есть крупная сумма денег, и я намерен хорошо её потратить. Я предлагаю потратить всю сумму на то, чтобы сделать других людей счастливее, но я хочу сделать это незаметно. Я собираюсь устроить мясной пир для стариков из этого прихода, но я передам деньги викарию и попрошу его не упоминать моё имя».

— «Может быть, сэр, вы платите за пирожные, которые вчера заказали?» — воскликнул
Дайер.

 «Не упоминайте об этом», — сказал Джордж.

 «Вы можете мне доверять, сэр».

 «Ещё одна вещь, которую я очень хочу сделать, — это как следует отругать Маджей».
отпуск. Вот о чём я хотел с вами поговорить, мистер Дайер. Я знаю, что вы хотите сдержать своё обещание — насчёт свадебного подарка, понимаете, — но, конечно, вы не можете себе этого позволить. Я хочу отправить их на неделю на море. Бесси много лет верно служила моим дяде и тёте, а Роберт всегда был готов помочь по дому, но я ничего не сделал для них. Мы могли бы подарить им лучшую неделю в их жизни за пять фунтов.

«Вы что-то говорили обо мне, сэр?» — спросил пекарь.

«Да, потому что я был уверен, что вы захотите внести свой вклад».
Хотя мне бы хотелось, чтобы они думали, что вся сумма от вас.
Допустим, я дам три фунта. Вы можете добавить ещё два.

«Это невозможно, сэр. Это совершенно невозможно. Кроме того, сэр, благодаря вашей щедрости дела идут в гору, и я не могу отпустить Роберта».

«Это создаст вам прекрасную репутацию щедрого человека». Все в округе
узнают, что вы дали Мадж пять фунтов и недельный отпуск.
"Я работаю над своей репутацией, сэр.

Два фунта разорили бы меня." - подумал он. - "Я работаю над своей репутацией, сэр. Два фунта разорили бы меня. Я не могу передать,
насколько плохи дела; Мне было бы стыдно говорить правду, сэр; я не
не люблю думать об этом. Часто, когда миссис воображает, что я сплю, она
громко плачет. Она знает, что мы не сможем заплатить пять шиллингов с фунта, если
миллер захочет назвать сумму, которую мы ему должны.

"Я запишусь на четыре фунта, если вы дадите остальные", - сказал Джордж.

— Откуда мне взять фунт? — спросил Дайер ещё более уныло, чем обычно.
"Мне пришлось бы одолжить или продать кровать, на которой я пытаюсь спать, но не могу из-за
всех этих хлопот. Суверен, сэр, значит для меня больше, чем для кого-либо другого в
этом приходе."

"Я уже слышал это раньше и верю этому."

— И это правда. Двадцать шиллингов могут решить, опустите ли вы жалюзи сегодня или оставите их поднятыми до следующей недели.

 — Вы дадите десять шиллингов? — в отчаянии спросил Джордж.

 Пекарь покачал головой, словно от боли, бормоча что-то о последней соломинке и помощи бедным.

 — Вы дадите хоть что-нибудь?

— Что ж, сэр, чтобы показать, что у меня доброе сердце, я пожертвую шиллингом. Я возьму его из кассы, когда хозяйка не будет смотреть.

 — Вот деньги, — сказал Джордж, отсчитывая пять соверенов. — Вам лучше
сразу же увидеться с Робертом: скажите ему, чтобы он уехал завтра. Это
Сентябрь, и в любой день может установиться хорошая погода.

Такой порыв благотворительности лишил пекаря дара речи, но даже в этом полупарализованном состоянии он оставался деловым человеком. Его пальцы сомкнулись на монетах, ноги понесли его к двери, затем он обернулся и посмотрел на этого благодетеля, который безрассудно разбрасывал соверены, как дерево, сбрасывающее осенние листья. Старикам
должны были подать мясной бульон; Маджам должны были дать неделю
на морском побережье; жертвователь должен был остаться анонимным. Дайер во всех своих
скука не могла понять, почему мистер Дрейк вообще желает приносить пользу
своим ближним; но, более того, он на самом деле
предлагал творить добро исподтишка. Где же тогда реклама?

"Это очень много денег, сэр. Вы могли бы купить немного земли вор этот," он
сказали наконец.

"Я не требую ни земли," Джордж ответил.

— «Насколько я могу судить, вы не получаете никакой прибыли», — продолжил пекарь.

 «Я помогаю вам устроить Роберту и Бесси первый настоящий праздник, который они когда-либо видели; я даю вам возможность сдержать обещание; и я
наслаждаясь удовлетворением от совершения бескорыстного поступка.

"Вот тут-то я и сдаюсь. Почему бы тебе не отдать деньги Роберту и не сказать, что это подарок от меня и от тебя?"

"Я так и сделаю, если хочешь, и скажу ему, что твоя доля — один шиллинг."

Дайер снова двинулся к двери, но всё ещё колебался.

— Они могли бы сделать это и за пять фунтов, сэр.

— Тогда дайте им четыре, а другой соверен оставьте себе, —
ответил Джордж, приступив к подкупу.

— А как же шиллинг? — нетерпеливо спросил Дайер.

— Я вас с ним отпущу.

Пекарь сразу же исправился. Он не стал притворяться, что понимает необычное поведение мистера Дрейка, но был готов извлечь выгоду из эксцентричности любого человека. Его скупость стала притчей во языцех в приходе. Теперь мистер Дрейк предлагал ему купить репутацию щедрого человека, что было почти равносильно ежегодному пособию, и давал ему соверен на собственные нужды. Дайер был не из тех, кто уклоняется от выгодных обязанностей.

"Вы сын своего дяди, сэр", - сказал он с чувством.

"Я всегда ставил его перед собой в пример", - ответил Джордж.

«Я освобожу Роберта на неделю с завтрашнего дня. Вам не кажется, сэр, что четыре
фунта — это слишком много?»

 «Я не могу позволить им сделать это за меньшие деньги», — твёрдо сказал Джордж.

"И вы не хотите, чтобы я сказал им, что часть денег вы даёте сами?"

 «Я хочу, чтобы они думали, что вы сдерживаете своё обещание».

Пекарь удалился, бормоча: "Он хочет вывезти их из Хайфилда"
"Хаус Форфилд" наверняка. Но для меня это не имеет значения, пока я получаю свою
прибыль".

Джордж отправился на долгую прогулку, чтобы освежиться, больше не беспокоясь о своей
популярности, поскольку обдумывал поступок, который заставил бы
Будущее в Хайфилде было невозможно; но он встретил Уоллоувера в
Уилте, который потребовал его музыкальную шкатулку; и Ворчуна-Философа, который задавал
наводящие вопросы о железной дороге и о том, какую компенсацию за оскорблённые чувства он, вероятно, получит; и
Жёлтого Листа, который только что потерял жену и собирался ухаживать за другой.
Возвращаясь ближе к вечеру, он остановился у своего дома, постучал, но не получил ответа с той стороны улицы. Бесси
выглянула из окна коттеджа напротив и пригласила его подойти.

— Вы слышали новости, мистер Джордж? — взволнованно прошептала она. — Хозяин
дал Роберту три фунта в неделю.

 — Три фунта! — яростно воскликнул Джордж.

"Мы не можем заставить кого-то в это поверить. Три цельных соверена, сэр! У Роберта
заболели зубы, когда он их кусал.

— «Я не удивлён», — сказал Джордж. «Дайеру оставили много денег — он сказал мне вчера. Дядя, который много лет назад уехал в Новую Зеландию, только что умер и оставил ему тысячи. Он может купить всю деревню, если захочет».

«Мастер никогда не говорил Роберту, что ему оставили деньги. Он отдал их
соверены и сказал, что это награда за то, как Роберт работал.
Он сказал, что не может их себе позволить, но его мучила совесть.  Говорят, что Дайеры никогда ничего не отдавали, кроме воды, в которой варили капусту.

"Когда ты уезжаешь?"

"Завтра с утра. Мы пойдём ко мне домой, так что это ничего не будет стоить,
кроме проезда по железной дороге. Я сейчас собираю наши вещи.

"Где Роберт?"

"Ходит с хлебом — это он свистит. Он очень удивлён, мистер
 Джордж.

«Кто будет присматривать за домом?»

«Я его закрою и заберу ключи с собой. Почему бы нам не уйти? Нет
Никто не подойдёт к дому, пока вы с полицейским здесь.

— Я думаю, вам стоит подождать, пока мисс Ярд вернётся, — сказал Джордж, который
достаточно хорошо знал женщин, чтобы понимать, как на них действует дух противоречия.

"И потерять наш отпуск! Единственный настоящий отпуск, который у нас был, и возможность
снова увидеть моих родителей. Вряд ли, мистер Джордж! Если мы не пойдем завтра,
хозяин снова потребует у вас эти три соверена обратно. Как вам
удалось узнать, что ему оставили все эти деньги?

"Вчера я разговаривал с ним и ... он просто выскользнул. Вы
еще слышала, что когда ты вернешься".

«Я попрошу Роберта повысить вам жалованье. Вы надолго к нам, мистер
 Джордж?»

«Я могу быть здесь, когда вы вернётесь, или, с другой стороны, я могу уехать
завтра. Вы хотите, чтобы я взял на себя ответственность за ключи?»

«Кто-нибудь должен пойти и открыть окна».

«Я не против оказать вам услугу». Если меня вызовут, я оставлю ключи у миссис Дайер.

— Не у неё. Оставь их у миссис Кэнн на почте. Приходи сегодня вечером, и я отдам тебе ключи.

— Хорошо, — сказал Джордж. — Но ты же знаешь, я не одобряю, что ты уходишь, оставив всё на меня.

«Если я не поеду, то поедет Роберт, а он не поедет домой без меня», — сказала
Бесси. «Мне бы не хотелось уезжать, если бы здесь была Кезия, потому что я бы боялась, что она продаст что-нибудь из моих вещей. Но Роберт сказал людям, что дом принадлежит тебе, так что можно не бояться, что кто-нибудь вломится, разве что Броксы». Полицейский пообещал присмотреть за ними.

Джордж продолжил наказывать пекаря, которому с большим трудом удалось отдать три соверена, но не удалось расстаться с четвёртым. Дайер подтвердил, что Роберт солгал, ни в коем случае не
В первый раз, но когда Джордж пригрозил позвать Маджей, чтобы они
дали показания под присягой, Дайер признал, что, возможно, пропавшая
монета проскользнула в дырку в его кармане. Тогда он позвал жену, чтобы она зажгла свечу и подмела пол. Неуловимый
кусочек золота, однако, полностью исчез из поля зрения, хотя ни один из Дайеров
не удивился этому. Леди заявила, что удивительно, как легко теряются вещи,
а её муж сказал, что всю свою жизнь только и делал, что ронял деньги.

"Очень хорошо, миссис Дайер", - сказал Джордж. "Когда будете оплачивать мой счет за
жилье и хлебные пудинги, просто помните, что вы должны мне фунт".

- Вам и в голову не могло прийти такое. Вы слишком джентльмен!
- воскликнула миссис Дайер.

- Миссис считает, что вы не шутили, сэр. Она не очень-то весёлая, —
объяснил пекарь.

У Джорджа была привычка клевать носом после ужина, и в тот вечер он не просыпался до тех пор, пока не пришло время ложиться спать по-настоящему.  Вспомнив, что
Бесси будет сидеть и ждать, пока он отдаст ей ключи, он поспешил выйти, но
когда он скромно вошёл в Уиндворд-Хаус через заднюю дверь, надеясь
до него донеслись обрывки разговора — дом казался пустым,
пока он не распахнул дверь кухни и не увидел Уоллоу в
«Богатстве», попивающего что-то горячее у камина.

"Где Маджи?" — воскликнул Джордж.

"Где моя музыкальная шкатулка?" — ответил хозяин.

Джордж взял за правило никогда не сквернословить; сделав исключение, он
доказал, что правило существует. Некоторые люди пугаются, когда на них ругаются,
потому что никогда не знаешь, что может последовать дальше; и Уоллоу в «Богатстве»
принадлежал к этому классу. Он сидел молча и угрюмо, пока Джордж повторял
— его вопрос с одним-единственным исключением.

"Уехали на каникулы," — последовал ответ. "Я заглянул, чтобы пожелать им
удачи, и миссис Мадж попросила меня подождать, пока вы не придёте. Ключи в дверях, я должен был вам сказать."

"Их поезд отправляется только в семь утра завтра."

- Почтальон сказал им, что в одиннадцать состоится экскурсия в Лондон, так что они
решили, что часть пути проделают на нем и доберутся быстрее.

"Дураки!" - воскликнул Джордж. "Этот поезд будет принимать их в самом
противоположном направлении".

"Они были немного лабиринтовых. Роберт начал наслаждаться своим праздником, и Бесси
Они пытались догнать её. Теперь им придётся ждать всю ночь
у вокзала."

"Что ты пьёшь?" спросил Джордж, принюхиваясь к запаху.

"Миссис Мадж сказала, что это кофе, но на вкус это больше похоже на горячее виски с
водой. Я дам тебе тридцать шиллингов за музыкальную шкатулку."

«Я не собираюсь обсуждать дела в такое время суток. Мне пора спать, и тебе тоже», — сказал Джордж, указывая на дверь.

"В кувшине осталась капля этого чудесного кофе."

"Возьми его с собой."

"Я не возьму его в кувшине, чтобы не забыть вернуть. Ваш очень
Будьте здоровы, мистер Дрейк, и я дам любому тридцать пять шиллингов за эту музыкальную шкатулку.

На следующее утро Джордж поспешил в город и узнал от носильщика, у которого были родственники в Хайфилде, что сбитые с толку Маджесы отправились в путь вскоре после полуночи, получив рекомендательное письмо к проводнику товарного поезда и путешествуя — вопреки всем правилам — в его фургоне. Портье
упомянул, что на охранника, возможно, повлиял тот факт, что
Бесси несла корзину с деликатесами, а в руках у неё была бутылка
торчал из кармана пальто Роберта.

 Удовлетворившись этим, Джордж посетил одно торговое предприятие и
поговорил с управляющим, который пообещал на следующее утро очень рано
отправить в Хайфилд два мебельных фургона с достаточным количеством
людей, чтобы упаковать всё за один день. Простота этого плана
заставила Джорджа громко рассмеяться, а также угостить себя обедом,
из которого был исключён хлебный пудинг с маргарином.

По дороге домой он заметил на обочине пару гуляющих
подростков, мальчика и девочку, которые часто оглядывались, словно ожидая
кто-то; спина одного и красота другого показались
знакомыми. Внезапно девушка пустилась наутек и скрылась за поворотом,
в то время как мальчик позволил Джорджу подъехать к нему.

"Почему маленькая девочка так быстро бегает?" - спросил Джордж по-отечески
.

"Она объелась бобов", - ответил Сидни.

"Решила отдохнуть?" Джордж продолжил.

— Я подумал, что, может быть, моя подруга приедет на трёхчасовом поезде, но я зря
потратил время на прогулку.

— Полагаю, ещё одна юная леди?

— Именно так, — сказал смеющийся повеса.

— Ну, я в замешательстве! Мне кажется, ты коллекционируешь девушек, — Джордж
— пробормотал он.

"Их много. Я оставлю тебе несколько на выбор, — сказал Сидни.

"Я уже сделал свой выбор и собираюсь обосноваться здесь после этого месяца. Полагаю, ты знаешь, что мы все съезжаем из Хайфилда? Мисс Блайсланд
уже уехала, и ты больше никогда её не увидишь. Ты пытался поймать
— Нелли, — сказал Джордж, который часто терял из-за своих глупых разговоров всё, что приобрёл благодаря своей хитрости. — Но она раскусила твои мерзкие уловки, мой мальчик. Ей не понравился твой гарем. Нелли — одна из самых здравомыслящих девушек, которых я когда-либо встречал, и в ней есть задатки хорошей женщины.

"Я думаю", - сказал Сидни, как болван.

"Для меня немного непривычно жениться на ком-то, но я не против
пожертвовать собой", - бессвязно продолжал Джордж. - В этом нет никакого секрета.
Мы сняли дом в местечке под названием Дривелфорд и собираемся позволить
Мисс Ярд жить с нами. У вас не будет возможности поздравить Нелли,
и я бы в любом случае не позволил вам этого, так как не думаю, что вы из тех молодых людей, с которыми ей следует разговаривать; но я надеюсь, что вам немного жаль себя. Я не идеален, но я считаю, что мужчина должен
будь честным и правдивым и довольствуйся одной женой, если она
делает то, что он ей говорит.

"Это вполне справедливо," — сказал Сидни.

"Видишь, какой ты бессердечный молодой человек. Ты притворялся, что
влюблён в будущую миссис Дрейк, но теперь, когда ты её потерял,
тебе всё равно."

"Не настолько", - сказал Сидни, щелкнув пальцами.

"Это в твоем характере", - с горечью сказал Джордж. "Почему тебя это должно волновать?
Здесь полно кукол, подростков и накрашенных леди, дешево за
наличные, как говорится в рекламе."

— Эй, следи за тем, что говоришь. Ты заходишь слишком далеко! — воскликнул
Сидни, гневно обернувшись к своему обидчику.

 — Я тебя не оскорбляю, — объяснил Джордж. — Но я хочу дать тебе
небольшой совет перед расставанием. Я вполне понимаю, что вы не хотите слышать правду о своих молодых женщинах, да и они не хотели бы её слышать. Эта маленькая девочка только что убежала, потому что не смогла встретиться лицом к лицу с порядочным джентльменом.

 — Она убежала, потому что не захотела, чтобы её с вами познакомили.

 — Это показывает, что она не может быть совсем плохой, — одобрительно сказал Джордж. — Теперь
Я должен покинуть вас, поскольку собираюсь срезать путь через поля.
Я надеюсь, вы запомните, что я сказал. Когда прибудет эта новая молодая женщина
, постарайтесь показать себя храбрым парнем. Отправь ее снова домой или,
если тебе это не нравится, отправь ее ко мне.

По какой-то непостижимой причине Сидни не смог сдержать смех.

— Ах, ты думаешь, я хочу заняться с ней любовью, — сердито сказал Джордж.
 — Я знаю, что у тебя на уме.  Вам с дедушкой лучше быть осторожнее.  У вас нет друзей в приходе.
— Кроме викария, — напомнил ему Сидни.

«И если он продолжит навещать тебя, у него не останется друзей в приходе. Знаешь, как тебя называют в деревне?»

 «Знаешь, как тебя называют?» — радостно парировал Сидни.

 «Тебя называют мормоном».

 «А тебя называют Ананией!»

"Ну, это превосходит все", - выдохнул Джордж, неуклюже переваливаясь через ступеньку.
"Я никогда не лгу, кроме как по делу." "Я никогда не лгу. Я
в личной жизни всегда говорю правду ".

Дни сокращались, так что к тому времени, как Джордж допил чай,
который включал в себя умилостивительное подношение пончиков, раздался стрекот жуков.
На улице раздавались звуки. Поскольку жизнь в пекарне была скучной, он решил
провести спокойный вечер в собственном доме, в окружении мебели,
среди которой он вырос. Он сел в кресло и взял в руки один из экземпляров, ещё не сожжённых, монументального труда своего дяди «История прихода Хайфилд». Но чтение наскучило ему, а пончики, которые он так безрассудно съел, начали вызывать у него отвращение, и жужжание мух и ос стало невыносимым.

 Однако эти звуки навевали приятные воспоминания о прошлом; он не сделал
многое в его жизни, до сих пор ему удалось выиграть награду как
убийца насекомого. Он облегчил труд своего дяди, раздавив осу,
и предотвратил неудовольствие своей тети, уничтожив мясную муху. Он встал
и пошел на кухню за пробкой.

Зажженная свеча отбрасывала причудливые тени, когда он пробирался через кладовую.
в кладовой, наконец, обнаружив пробку, пахнущую спиртом. Это
по крайней мере обеспечило бы осам приятную смерть. Но, возвращаясь
в гостиную, кишащую насекомыми, он услышал новый шум: не сонный
гудит, но осенью активные шаги. Тогда сумка была выброшена
напропалую через открытое окно; стучать на стул, переходящий в
пол. Шаги стихли, и калитка сада захлопнулась.

В ужасе от возможного взрыва Джордж подкрался к
ракете и осторожно дотронулся до нее. Это был аккуратный коричневый мешок, смешно
позволяет разместить шкаф для одежды, и он носил Инициалы Б. Н.

«Вот что они пишут в книгах, когда хотят привлечь ваше внимание к чему-то», — пробормотал он.




 ГЛАВА XIX

СБОР УРОЖАЯ


После визита Тини было бы странно, если бы Нелли не получила письмо от Сидни, в котором он
просил её дать ему возможность раскрыть тайну, которая так долго окружала ферму Блэк-Энкер.
Стиль и орфография этого послания натолкнули её на мысль, что
придётся оставить мисс Ярд на попечение Кезии и
вернуться в Хайфилд всего на одну ночь, чтобы проследить за
упаковкой мебели вместо Джорджа, которому, возможно, нельзя доверять.

Она ответила, что это не совсем так, не задумываясь о нелепости своей экспедиционной программы: она не сможет приехать в Хайфилд до позднего вечера, ей придётся уехать рано утром следующего дня, а носильщиков нельзя будет заставить работать от заката до рассвета. Сидни мог бы встретить её на станции, если бы захотел: на самом деле она подумала, что это был бы лучший план, «поскольку у бедного старого Джорджа нет чувства юмора».
Сидни тоже так думал, но Нелли в спешке опоздала на поезд. Она
Она была готова согласиться с мисс Ярд, которая не могла путешествовать, не заметив: «Им следовало бы избавиться от железнодорожных переездов».

Не было никакой веской причины терять самообладание по прибытии в Уиндворд-Хаус. Будучи методисткой, она бы спокойно вошла в дом,
объявила Бесси, которая, по-видимому, была хозяйкой, что вернулась, чтобы провести ещё одну ночь в своей старой спальне исключительно из сентиментальных побуждений, а затем отправилась бы на прогулку в направлении, противоположном Блэк-Холлу.
Якорь среди мотыльков и жуков, в надежде увидеть
новолуние. Но вид этого открытого окна, яркого света лампы,
холодного призрака Джорджа с убийственной пробкой в руке, сделал её
безнадёжно несобранной. Её разум настолько вышел из-под контроля, что
всё ускользнуло от неё, кроме этой дурацкой необходимости немедленно
выйти на прогулку. Она выбросила сумку в окно и убежала.

По дороге в Блэк-Энкер Нелли удалось убедить себя, что она если и не совсем благоразумна, то, по крайней мере, так же рассудительна, как и любая другая молодая женщина, бунтующая против суровости повседневной жизни и стремящаяся к чему-то большему.
живописный и творческий образ жизни. Она действительно составила план. Поскольку была ночь и достаточно темно для шпионажа, она собиралась подойти к ферме со стороны болот, порхать вокруг неё, как блуждающий огонёк, изображать бдительную фею у окна, играть роль записывающего ангела у замочной скважины, пока хотя бы часть тайны не будет раскрыта. Ей не очень-то хотелось раскрывать секрет обаяния Сидни, которое привлекало к нему молодых леди благородного происхождения и
образования, но ей очень хотелось узнать что-нибудь об этих
привлекательные девушки; кто они и зачем пришли; и, прежде всего, это
ее делом было выяснить, почему Сидни говорит как фермерский мальчик, но
выглядел как землевладелец фермера, а писал как потомок поэта
лауреат.

- Как здесь темно! - пробормотала она. - Повезло, что я знаю географию.
Хотела бы я знать свою историю хотя бы вполовину так хорошо.

Затем ей показалось, что всевозможные легконогие люди перепрыгивают
через болота и кусты ольхи, а на болотах по обеим сторонам
мерцают насмешливые глаза местных жителей, посланных следить за
движениями шпиона.

Нелли увидела ферму и по потоку света поняла, что все двери и окна
были широко распахнуты. Тропинка за фермой была опасной, потому что
из одного окна на неё падал луч прожектора; но она пошла дальше,
потому что её никогда не учили искусству разведки, и вскоре подошла к
колоссальной фигуре, вырезанной, по-видимому, из гранита или
придавленной ветром и непогодой до человеческого облика, которая
возвышалась над необработанным валуном на полпути к небу. Это было чудо болот, которое никто раньше не замечал, подумала она.
Нелли; но через мгновение она почувствовала, что призраки где-то рядом, и это
местные жители поклонялись колоссу, он танцевал
невидимый повсюду на торфе и кочках: она чувствовала запах
благовоний, видела поднимающийся дым; в любой момент она могла быть вынуждена
станьте свидетелем человеческого жертвоприношения. Там было зарево пожара несомненно. Снова
она бежала, пока колосс покачал из стороны в сторону, хотя там был
ветра нет.

"Какая я глупая!", выдохнула Нелли. «Это был старый мистер Брок, сидящий на
камне — чёрт с ним, с рифмой! — и курящий сигару».

Одержимый идеей выяснить что-нибудь об этом заколдованном месте
Она направилась к фермерскому дому, вынужденная идти по освещённой дорожке, потому что она огибала болото, где в самом разгаре был сезон большой оперы, и дирижёр-лягушка, стоя на прохладном зелёном возвышении, извлекал из своего оркестра огромное количество энергии — это звучало как «Тангейзер», но было более мелодичным, — хотя козодои и совы изо всех сил старались испортить представление из профессионального соперничества, а жуки со своими тромбонами безнадёжно диссонировали. Но вскоре послышались и другие звуки, гораздо более приятные;
возня в зарослях ольхи за домом; приближение,
трепет, захват и крик:

"Ты чудовище, Сидни! Я-то думала, что на этот раз спряталась."

"Я видел белую ленту в твоих волосах. Ты выглянула в неподходящий момент."

"Теперь моя очередь искать."

— Я иду в Хайфилд.

 — Не думаю, что она придёт.

 — Я всё равно пойду и узнаю.

 — Мне пойти с тобой?

 — Нет, оставайся дома.

 — Я не буду портить тебе удовольствие. Если увидишь её, передай, что я её не люблю.

— Послушайте! Это дедушка насвистывал.

Нелли стояла на дорожке, дрожа от холода. Позади неё стоял старый мистер Брок
Она закрыла проход; впереди приближался Сидни; справа простирались болота; слева — неровная каменистая пустошь. Со
стратегической точки зрения она была обречена. А ведь она пришла сюда, чтобы
шпионить! Она могла только в отчаянии стоять, прижавшись к скале, пока её не схватили, или с остатками достоинства сдаться безоговорочно.

«Сапоги грязные, волосы в беспорядке, одежда помята — и поймана в таком отвратительном виде», — пробормотала она. «На самом деле я такая неопрятная, что он может меня не узнать».

У неё не было ни малейших причин для беспокойства. Девушка может знать, когда она
выглядит привлекательной в глазах других девушек, но она редко осознаёт, что
она наиболее привлекательна для мужчины, когда её ботинки в грязи, а волосы
растрепаны.

 По дорожке, словно кролик, проскакал кто-то, и бегущая
Тини снова закричала:

"О, чёрт, ты заставил меня подпрыгнуть! Сидни! Сидни, придурок! Вот она!
А вот и мисс Блисленд! О, какая забава! - закричала девочка с бесстыдным
и варварским ликованием.

"Не говори такой чудовищной чепухи", - закричал другой голос.

"Это она!" - закричал ребенок.

— Да, это я, — тихо сказала Нелли, и все трое стояли, не зная, что сказать, в атмосфере изумления и плохой грамматики.

"Я подумала, что, раз уж сегодня такая прекрасная ночь — то есть вечер, — я
пройдусь в этом направлении, чтобы сказать вам, что я уезжаю завтра утром, — объяснила Нелли.

"Это чудесно! Я как раз собирался отправиться в Хайфилд, но здесь
гораздо лучше, потому что здесь нет старого Дрейка, вокруг которого можно ковылять и крякать. Я
весь день слонялся по дороге. Это Крошка Стэнли - моя
дерзкая младшая сестренка.

"Твоя сестра! И тебя зовут вовсе не Брок!" - воскликнула Нелли.

- Сбегай, малышка, и поговори с дедушкой, - приказал Сидни; и
маленький вихрь закружился вокруг Нелли и улетел.

"У меня действительно была идея, но я почему-то подумала, что это невозможно", - говорила Нелли
. "Ты обманывал всех, но на самом деле ты никогда не обманывал
меня; если бы ты это сделал, меня бы сейчас здесь не было. Я разгадал ваш дартмурский диалект и всё остальное. И, полагаю, Дороти — ваша старшая сестра?

 — Конечно, это так.

 — А многострадальная миссис Стэнли —

 — Моя мать, которая, вопреки местным слухам, не красит волосы.

"Почему ты никогда не говорил мне раньше? Какой был смысл делать из этого такую
тайну?"

"Тайну создали люди в Хайфилде. Мы не хотели, чтобы они знали
мы были здесь.

- Они что, не могли тебя увидеть, глупышка? - спросила Нелли более жизнерадостно.

— Я имею в виду, что дедушка не хотел, чтобы они знали, кто мы такие; но я должна была рассказать всё в тот вечер, когда ты была злой, — если бы мы не поссорились. Знаешь, Нелли, ты была слишком сердита на маму, и… и я вышла из себя, потому что ты не доверяла мне, и я решила, что ты должна мне доверять.

— Вы почти так же плохи, как Джордж Дрейк, — заявила она.

 — Почти — это не совсем то же самое.

 — А кто вы, позвольте узнать?

 — О, мы не так уж важны.  Меня зовут Артур Сидни  Стэнли.  Было бы обидно, если бы мне дали такие имена, потому что я не могу поставить свои инициалы ни на что. Эта маленькая дрянь, Тини, всегда называет меня ослом.
Мы не совсем нищие, так как владеем большой долей в нескольких магазинах
по всему югу. Один из них находится в Драйвелфорде.

"Я бывал там сотни раз и отчётливо помню, как видел тебя
за прилавком.

"Не будь таким ужасным. Я никогда в жизни не был в Драйвелфорде, но я
отправляешься туда завтра, если собираешься.

- Кто такой мистер Брок? - спросила она в большой спешке.

- На самом деле мой дедушка и владелец фермы "Черный якорь", а также
покровитель живых. Теперь вы знаете, почему викарий снизошел до посещения
нас. Брок - настолько распространенное имя в этой части Девоншира, что никому
и в голову не могло прийти, что он _ _ мистер Брок.

"И зачем ты пришел сюда? Почему вы жили, как пара простых людей, в этом ветхом доме, без экономки и слуг? Вы
просто заставили людей говорить о вас. Как они могли понять
Пара джентльменов, устроивших скандал! Ваша мать и сёстры, приехавшие сюда,
естественно, устроили скандал. Даже я не мог поверить, что они ваши
родственники, хотя я был уверен, что вы гораздо лучше, чем притворяетесь. Я никогда не прощу вам, что вы говорили со мной на девонширском
диалекте, хотя я вполне готов забыть, что однажды воскресным вечером вы ужинали
у нас на кухне.

— «Разве это не было весело!» — усмехнулся Сидни. «Я хотел, чтобы дедушка пришёл, но он отказался. Когда ты хорошо узнаешь дедушку — а это
скоро произойдёт, — ты поймёшь, как сильно он наслаждался
время здесь. Это была полностью его идея. Он любит пожить на природе, он провёл большую часть своей жизни, путешествуя по миру, и по-настоящему счастлив только в коттедже. Он заявляет, что роскошь и обильная еда убивают больше людей, чем любая болезнь. Только деревенские жители доживают до ста лет, говорит он, и, поскольку он сам намерен дожить до ста лет, он время от времени живёт как деревенский житель. Он никогда не мог найти подходящего арендатора для этого места
поэтому однажды он сказал отцу, что решил показать
простым людям, чего можно добиться тяжелым трудом на ферме в Дартмуре.

"С чего ты взял?" - спросил я.

«Только здесь. Я был не очень силён после окончания школы — надорвался, когда гребли, — и доктор сказал, что мне нужно какое-то время поработать на свежем воздухе, прежде чем браться за что-то серьёзное. Докторов не переубедишь, что фермерство — это работа; они считают это развлечением. Поэтому дедушка предложил мне поехать с ним. Отец был не против, но мама пришла в ужас. Я, конечно, ухватился за эту идею. Дедушка — самый замечательный старик на свете, и я бы предпочёл быть под его началом, чем под началом всех врачей мира. У него не было бы экономки, потому что ему нравится всё делать самому.
всё для себя, когда он в ударе: кроме того, женщина увидела бы его бумаги и письма и узнала бы, кто он такой; и, конечно, он не хочет, чтобы люди знали, что покровитель церкви и крупнейший землевладелец в приходе роется в болотах здесь, внизу.

"Разве скандал не разозлил его?"

"Он никогда об этом не слышал."

— Так вот в чём загадка! — воскликнула Нелли, чувствуя себя довольно глупо.


"В конце концов, всё очень просто. Мы уезжаем до зимы, когда
четыре дня в неделю идёт дождь, а остальные три — шторм.
Дедушка, которому принадлежит это место, победил его. Он говорит, что человек, который пытается заниматься сельским хозяйством на Дартмуре, должен получать надбавку вместо арендной платы. Если это не болото, то это камень, а если это не камень, то это «сомнительная торговля». И если вы посадите урожай, то кроты его вытопчут, а если кроты его не вытопчут, то кролики, овцы, мыши и личинки в миллионах, а также слизни в триллионах полностью его уничтожат. А теперь подойди и познакомься с дедушкой, а потом я отвезу тебя домой. Он обязательно зарычит на тебя,
но ты должна противостоять ему, и тогда он полюбит тебя. Ему нравится любой
чтобы противостоять ему. Викарий получил приход, переча ему. Я
говорю, Нелли, не спеши возвращаться в Дривелфорд.

"Вы знаете, что ни разу не назвали меня мисс Блайсланд?" — спросила она,
не проявляя ни малейшего желания приблизиться к ужасному чёрному дедушке.

"Конечно! А вы знаете, что ни разу не назвали меня Сидни?"

«Я должна вернуться утром. Мисс Ярд будет сходить с ума всю ночь
без меня. Она подумает, что меня похитили, — поспешно продолжила Нелли.

  «И она не ошибётся».

 «Я бы хотела начать прямо сейчас, хотя мне ненавистна мысль о том, чтобы встретиться с
Джордж. На самом деле я ужасная трусиха, и я боюсь, что он подумает, что я
плохо с ним обращалась. Он знает о моем прибытии, но я совершенно уверен, что он
не утруждает себя поисками меня.

"Пинок в лицо пойдет ему на пользу", - презрительно ответил Сидни.

«Он не может воспринимать это как шутку, хотя и пытался меня разыграть, а я — самая большая шутка, с которой он когда-либо сталкивался. По правде говоря, он решил вернуть мебель капитана, которая теперь принадлежит мисс Ярд, и он знает, что единственный способ получить её — жениться на мне».

«Дедушка ворчит! Он говорит Тини, чтобы она шла спать, а она говорит ему, чтобы он шёл сам. Этот ребёнок никогда не устаёт. Теперь он хихикает! Дедушка любит, когда его поддразнивают.»

«Я уже давно должен был уйти. Должно быть, уже полночь».

«А нам нужно рано вставать». Я иду с тобой, и ты должна
представить меня мисс Ярд, а потом я отведу тебя к своим родным, и тогда
мы поженимся...

"Ну, из-за всего этого не по годам развитого!" - ахнула она. "Ты знаешь, что я старше
тебя?"

"Ты не можешь винить меня за это".

«И я ожидаю, что ко мне будут относиться с уважением. И мой отец никогда не был
не более чем очень бедный викарий.

 «Ну, викарий — это епископ в миниатюре, а мы всего лишь лавочники в большом масштабе. Забавно, что у бедных викариев всегда самые красивые дочери».

 «И я не могу простить тебе, что ты разговариваешь со мной как с сыном фермера».

— Тогда я не прощу тебя за то, что ты говоришь ужасные вещи и плохо думаешь о моей матери и сёстрах.

 — Конечно, мы могли бы забыть. Но тогда этого было бы недостаточно. Так что я никогда не смогу выйти за тебя замуж, Сидни, — по крайней мере, пока мисс Софи не умрёт.

 — Ей придётся поторопиться, — яростно сказал молодой человек.

"Она очень добрая и внимательная", - с сомнением пробормотала Нелли, пытаясь
решить алгебраическую задачу. Если гигантские черепахи Хейл и
сытные блюда на пятьсот, и желтый лист пытается втянуть всего
Приближаясь к супружескому алтарю в девяносто с чем-то, каковы
разумные ожидания от жизни пожилой леди, которой не за что умирать
?

— Всё это время, — сказал Сидни, — дедушка пялился на нас, а
Тини просто глазела. Нам нужно пройти мимо них, и тогда — слава
небесам! — мы останемся одни.

— Если я позволю тебе пойти со мной… — начала она.

 — Как будто ты можешь этому помешать!

— Ты вступишься за меня перед Джорджем? Ты сыграешь Дракона и не
проиграешь?

— Конечно! Я в долгу перед святым за его проповеди.

Но Сидни не представилась такая возможность, потому что, когда они добрались до
Виндворд-Хауса, потратив невероятное количество времени на подъём на холм,
они обнаружили, что дом пуст; но ключ был в двери, а на столе лежала записка. Они читали его, захлебываясь от восторга.

 Джордж, со своей стороны, не мог
понять, почему Нелли вернулась в Хайфилд, но считал её поведение в целом позорным и
Он попросил напомнить ей, что только удовлетворительное объяснение может предотвратить разрыв. Она, в своём эгоизме, без сомнения, полагала, что он либо зажжёт фонарь и пойдёт по её следам, либо будет сидеть и ждать, пока она не соизволит вернуться. Он не собирался делать ни то, ни другое. Игра в прятки на Хайфилдских улочках в глухую ночь, после долгого и утомительного дня, была ему не по душе, в то время как роль подкаблучника, ожидающего возвращения распутной невесты к семейному очагу, была ему по душе.
еще менее пригоден для. У него была привычка ложиться спать в половине одиннадцатого. Он
ушел, совершенно измотанный. Утром он собирался
дать Нелли возможность объяснить свое поведение; и, если это
объяснение окажется неудовлетворительным, ему следует серьезно подумать о том, чтобы
попросить ее вернуть все подарки, которые он ей подарил.

- Что он тебе подарил, дорогая? - спросила Сидни.

- Абсолютно ничего, дорогая.

Они выучили несколько таких слов, пока взбирались на холм.

"Но, конечно же, милая, он должен был что-то тебе дать."

— Полагаю, он думает о мебели, но я купил её для себя,
хотя он и не знает как.

Затем они составили план, но Джордж тоже составил свой. Обычно он
позволял солнцу согреть мир, прежде чем ступить на него,
но в этот раз он попросил миссис Дайер позвать его пораньше.
Нелли, напротив, проспала, потому что ей некому было позвонить, и она, естественно, устала после стольких путешествий, романов, волнений и
счастья: всё это прекрасно, но утомительно.

Ей приснился сон о поле боя, где снаряды чудовищных размеров
Они взрывались со всех сторон, каждый раз пролетая в нескольких сантиметрах от неё; и это не было
удивительным, потому что, открыв глаза, она вскоре поняла, что в комнату
забрасывают камни.

 «Это не может быть Сидни, — сонно пробормотала она. — Он бы не стал так грубо меня
будить, даже если бы я опоздала. Боже, это же камень!»

Это был не Сидни. Это был Джордж, как она поняла с первого взгляда.
Он хмурился, как артиллерист, пополняя свой запас
боеприпасов.

"Прекрати! Ты разбил кувшин с водой, и моя комната залита," —
закричала она.

— Ну вот, наконец-то я тебя разбудил! Прошлой ночью ты швырнула свою сумку в моё окно,
а сегодня утром я бросаю камни в твоё окно. Это называется _lex talionis_.

 — Пожалуйста, уходи! Я ещё не одета, — позвала она.

«Я жду твоих объяснений и собираюсь стоять здесь, на том самом месте, где меня впервые обмануло твоё лживое лицо, когда ты сидела у окна и шила, как та женщина из Библии, которую вытолкнули и затоптали», — гневно сказал Джордж, потому что ночью его осенило подозрение, что это правда.

«Лучше я сразу покончу с этим», — пробормотала Нелли. Затем она завернулась в одеяло и подошла к окну.

"Вот я!" — весело сказала она.

"Какое мерзкое, враждебное, неблагодарное выражение лица. И тебе следовало бы быть в белой простыне, а не в этом алом одеяле», — с горечью сказал Джордж.

— Ну, ты не должна быть такой грубой и бросать в меня камни. И это были не камешки.

 — Это мой дом и моё окно. Зачем ты вернулась?

 — Потому что я так захотела.

 — Это женский ответ. Ты дала свой адрес той злой девчонке, которую зовут Тини?

"Я мог бы это сделать".

«Это ответ другой женщины. Тот молодой человек, погрязший в пороке,
писал вам?»

«Молодой джентльмен, известный здесь как Сидни Брок, писал мне».

«Это признание, которое делает женщина. И вы действительно
ответили? Вам совсем не стыдно?»

«Я отправила ответ».

— А потом пришёл!

— И увидел, и победил, — радостно пробормотала она.

— О чём ты бормочешь?

— Полагаю, ты бы назвал это моими грехами. Но если ты ещё раз так со мной заговоришь, я закрою окно, — решительно ответила Нелли.

— Будь я проклят, если она не собирается спорить, — пробормотал Джордж. "Я не хочу
быть суровым к вам, молодая женщина, но я не могу допустить подобного, -
он сурово продолжил. - Ты бросаешь мою дорогую старую тетушку и возвращаешься сюда,
и попадаешь в дурную компанию, и ты даже не спрашиваешь моего разрешения. Я
либеральные и широкий по натуре, но я не могу выносить это".

"Как вы собираетесь этому помешать?"

«Я самоутверждаюсь, я настаиваю на своём. Я работаю и тружусь ради вас. Я отправил Роберта и Бесси на заслуженный отдых, и скоро за мебелью приедут фургоны. Всё это ради вас. Я совсем не думаю о себе. Я берегу мебель, и
вручаю его тебе с большими расходами, в то время как ты разбиваешь мне сердце, назначая встречи с молодыми мормонами в темноте и отправляясь в такое место, как «Чёрный якорь», глубокой ночью и оставаясь там до утра. Такое поведение заставляет людей совершать убийства и самоубийства, а также другие поступки, о которых они впоследствии сожалеют. Но я не преступник, и  я не страстный. Я практичный, хладнокровный и... и дружелюбный. Ты мне очень нравишься, Нелли. Другие люди не слишком высокого мнения о тебе, но я вижу, что у тебя есть хорошие качества, только ты их не показываешь.
Теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне, почему ты написал молодой Сидни, и почему вы
познакомилась с ним вчера вечером. Будьте очень осторожны, как вы отвечаете, как вся твоя
будущее счастье зависит от этого".

"Я хотела прояснить тайну", - сказала она.

"В постыдной порочности нет никакой тайны. Собираясь выйти замуж за
респектабельного джентльмена, носящего весьма почтенное имя, в последний день этого месяца
...

- О, перестаньте! Пожалуйста! - умоляюще воскликнула Нелли. - Мы просто играли.
Мы дурачились все это время, и вы должны были это знать. Я всегда была
смеясь и поддразнивая — ты когда-нибудь видел меня такой серьёзной, как сейчас?

«Ты же не хочешь сказать, что пытаешься выкрутиться — что ты не собираешься сдержать своё обещание?»

«Какое обещание?»

«Что ты женишься на мне в последний день этого месяца».

«Это было сказано не так». Я в шутку пообещал жениться на тебе 31 сентября, и, конечно, я думал, что ты уже давно раскусила эту шутку.

 — Полагаю, смысл шутки в том, что ты собираешься стать мормоном?

 — 31 сентября не существует. И я собираюсь стать
Мормон, если вам так больше нравится, потому что я помолвлена с Сидни
Броком.

«И я скажу вам, что я собираюсь сделать», — крикнул Джордж. «Я собираюсь
бросить вас».

«Большое спасибо», — рассмеялась Нелли.

Джордж вышел из сада, и его больше не видели до тех пор, пока Сидни
и Нелли не уехали, а к Уиндворд-Хаусу подъехали большие фургоны
к удивлению и смятению всей деревни. Затем он вновь посетил
сцены своих прежних триумфов и отдал определенные распоряжения упаковщикам.
После этого он поспешил в город и посетил аукциониста.

Вернувшись в Хайфилд, он прошёл за коттеджем Роберта, разломал
кучу торфа и вытащил на свет музыкальную шкатулку, серебряные
свечи и все остальные украденные вещи. Всё это было
сложено в фургоны.

 Собралась враждебно настроенная толпа, но Джордж не обращал на неё внимания,
даже на Уоллоувера, который безуспешно пытался силой и без оплаты
забрать музыкальную шкатулку. Несчастный
Дайер был потрясён невероятным коварством своего жильца, но
не осмелился открыть рот.

На следующий день по окрестностям были расклеены объявления о том, что в скором времени в городском торговом зале состоится распродажа ценной мебели и примечательных предметов старины, ранее принадлежавших капитану Фрэнсису Дрейку, по распоряжению душеприказчика покойной миссис Дрейк.

«Мне жаль тётю Софи, но ей не следовало водиться с дурной компанией», — был единственный комментарий Джорджа.




ГЛАВА XX

БЛЕСТЯЩИЕ


Когда Бесси и Роберт вернулись в Хайфилд, люди узнали, что лёгкая железная дорога, которая изначально была
электричество, а затем переросло в дело о паре, на самом деле было предложением использовать газ; когда Уиндворд-Хаус оставался пустым и неухоженным, а гигантская черепаха была хозяйкой поместья; и когда скупого Дайера со всех сторон обвиняли в том, что он пособник врага общества, — к сожалению, не нашлось изобретателя лампы, способного продолжить приходскую летопись с того места, на котором остановился капитан Дрейк. Джинны из лампы, несомненно, существовали, и
это была другая история, своего рода сказка, которая не была рассказана
за пределами деревни. Вся вода была вылита возле насоса. Никто не принимал
участия в последовавшей за этим революции, которая изменила
пейзаж; по крайней мере, никто конкретно; но не было ни одного мужчины,
женщины или ребёнка разрушительного возраста, которые не приложили бы
руку к общему гашению лампы. Когда мебель не прибыла на берег Дривеля, а расследование показало, что всё перешло в руки перекупщиков, Кезия впала в меланхолию, от которой не могла избавиться даже во время своей любимой воскресной прогулки по кладбищу.
облегчение; и когда жестокая правда о неоспоримом праве Джорджа на
Виндворд-Хаус была постепенно раскрыта, комната за комнатой, уныние
охватило её с такой силой, что она даже посетила
электрический театр.

Мисс Ярд весело смеялась над забавной идеей купить новую мебель
и рассказывала всем о своём бегстве из провинции от пожара, который
уничтожил всё, что у неё было, и о том, как молодой джентльмен по имени
Сидни спас её из пламени, рискуя собственной жизнью. Она была
так благодарна, что предложила ему обручиться с Нелли, и он
сделали это сразу, которые показали, как нелепо было бы сказать, что молодой
мужчины сегодняшнего дня были грубы и непослушны. Конечно это был
поняла, что помолвка была лишь продолжать в течение всей ее жизни.
Что касается Нелли, она вздохнула с огромным облегчением. Потеря
Мебели может оказаться серьезной проблемой для будущего Кизии и мисс
банковский счёт Ярдса был в порядке, но это означало полное забвение
Джорджа. Он не мог показываться ни в Хайфилде, ни в Дривелфорде; он
полностью обеспечил себя. Она отказалась слушать Сидни.
предложение поручить Хантеру возбудить дело.

"Ничего не предпринимая, мы избавимся от него навсегда," сказала она.

"В любом случае, мы можем принять меры против людей, которые купили вещи,"
убеждал он.

"Мы не будем ничего предпринимать. Это доведет старушку до могилы, а я
полагаю, что это ваша цель."

"Я хочу наказать это животное за то, что оно запугивало тебя и читало мне проповеди".

"Ты не можешь заставить такое толстокожее существо, как Джордж, что-либо чувствовать", - ответила она.
"Я не могу заставить тебя чувствовать что-либо". "Если бы его посадили в тюрьму, он бы поздравил себя с тем, что
живет бесплатно. И если бы он вернул деньги, он бы настоял
«Он собирается приехать сюда и жить с мисс Софи. Бесполезно выгонять его. Он вернётся, как кошка, и сделает нас всех несчастными. Оставьте его в покое, и мы больше о нём не услышим».

Она предсказала верно. Те, кто удостоился общества и сомнительной дружбы Джорджа Дрейка, больше не видели его — или ему подобных. Собрав урожай, он
удалился в уединённое жилище, имея на счету шестнадцать сотен
фунтов, и провёл пару лет, попивая чай, куря
Джордж курил сигары и пытался решить, «подойдёт» ли ему дочь его домовладелицы.

Эта молодая леди была более консервативного склада, чем Нелли. У неё были золотистые волосы, на которые было потрачено много времени и краски; её глаза были тусклыми, а лицо пылало. Джордж втайне восхищался таким типом красоты. Молодая женщина умела заваривать чай, расставлять подушки,
подавать и носить тапочки, стоять в почтительной позе; она проявляла
явные признаки честности и мгновенно откликалась на зов матери; она не умела
разговаривать, и это было её даром
что портило стольких женщин; она почтительно хихикала, когда к ней обращались; и
не стеснялась признавать, что джентльменов, подобных мистеру Дрейку,
к сожалению, с каждым годом становится всё меньше.

Джордж был в восторге от Матильды, которая, по его словам, была
милым старомодным именем, почему-то напоминавшим ему запах сирени
и жимолости. Он часто поздравлял себя с тем, что вовремя избавился от этой коварной молодой женщины, Нелли, и по истечении восемнадцати месяцев безделья сообщил ей, что в таких
Он презрительно отмахнулся от всех вопросов о том, какое положение в обществе её ждёт. Он признал, что она способна исправиться, и, без сомнения, она исправится. Она обретёт изящество, наблюдая за ним. Тяжёлые шаги по дому можно заменить на лёгкую поступь, если носить более подходящую обувь. Он попросил её помнить об этом и, прежде всего, никогда не забывать, что из всех женщин мира он выбрал её.

Матильда казалась вполне довольной. Как и её мать, которая была по уши в долгах и не постеснялась увеличить их, когда ей сообщили
ее будущий зять знал, что его ресурсы практически неограниченны.

"Мне только что пришло в голову, что у меня есть собственность в Дартмуре стоимостью в пару
тысяч", - сказал он величественным тоном, который хорошо соответствовал его богатству и
праздности. "Я не был рядом с ним последние два года. Это прекрасный дом.
прекрасный особняк елизаветинской эпохи, но у него несколько своеобразная
история", - добавил он.

"Там есть привидение?" - спросила мать Матильды, на которую произвело большое впечатление
все, что сказал Джордж.

"Там несколько привидений", - ответил он.

"Тогда не проси меня жить там", - сказала Матильда, хихикая
что должно было быть незаконным.

"Ничто не заставит меня приблизиться к этому месту," — сказал Джордж с абсолютной
правдой в голосе. "Я давно должен был его продать, но такие мелочи ускользают
из памяти. Я немедленно избавлюсь от него и куплю коттедж с небольшим
участком земли. Я буду ухаживать за пчёлами и обрезать розы, а ты присматривай за птицей и коровой, готовь, убирайся в доме и помогай мне.

Матильда была плохим математиком, но даже ей такое разделение труда казалось несправедливым. Она уже вела небольшой учёт.
против своего будущего мужа. Его ухаживания не были такими пылкими, как она ожидала; его лень казалась ей болезнью, которую можно вылечить только постоянным применением палки; его пристрастие к чаю и табаку, если его не сдерживать, могло легко перерасти в зависимость. У Матильды был острый ум; не очень много, но изобретательный; и пока Джордж не был надёжно связан с ней узами брака, она собиралась притворяться, что не разговаривает с ним.

Когда Джордж заметил, что ему только что вспомнилась усадьба Дартмур,
он, возможно, хотел сказать, что в тот момент он не думал ни о чём другом
за последние два года. Ему почти удалось убедить себя в том, что его
покупка мебели была опасной близостью к настоящему воровству;
под этим он подразумевал, что его действия были не деловыми и глупыми;
хотя он с удовлетворением осознавал, что Нелли была справедливо
наказана за свои проступки. Он планировал продать или сдать в аренду Уиндворд
Хаус немедленно, но он не учел свою трусливую натуру, которая
вызвала в воображении образы самых разных людей, жаждущих отомстить
ему. Бесси и Роберт будут требовать его ареста; Кезия может
она могла бы отнести эти клочки бумаги к какому-нибудь адвокату; Нелли могла бы передать дело Хантеру; унылый Дайер мог бы быть вынужден подать иск о заговоре, чтобы обелить свою подлую натуру. Джордж был так напуган этими фантазиями, что в течение нескольких месяцев едва осмеливался выходить из дома и не мог смотреть в глаза полицейскому.

Но теперь, когда прошло два года и никто не похлопал его по плечу,
он решил, что будет совершенно безопасно выйти из тени и связаться с агентом по недвижимости в Эксетере,
какой город находится на достаточном расстоянии от Хайфилда, и поручить ему выставить недвижимость на продажу с публичных торгов или, если представится возможность, сразу же продать её по частному договору. Для удобства Джордж попросил, чтобы письма адресовались ему в определённое почтовое отделение, так как он по-прежнему считал целесообразным оберегать неприкосновенность своей частной резиденции.

 Агент по недвижимости ответил, что продажа с аукциона, как правило, является наиболее выгодным способом распоряжения недвижимостью, и предложил отправить
клерк, разбирающийся в оценке недвижимости, для осмотра помещения. Он также упомянул, что в его офис постоянно поступают заявки на покупку домов в районе Хайфилд, и он будет рад выдать ордер на осмотр недвижимости, которая, судя по описанию, является ценной.

 Джордж согласился на всё, но по возможности хотел бы, чтобы продажа была частной, так как не хотел, чтобы местные жители знали, что дом вот-вот перейдёт в другие руки. В продажу, как он упомянул, будет включена гигантская черепаха — или животное
можно было бы предложить отдельно — более полутысячи лет назад. Эта
рептилия, которая пришлась бы по душе как любителям животных, так и антикварам,
была неотъемлемой частью сада, над которым она бродила половину года, а под которым спала вторую половину.

Прошло несколько дней, в течение которых Джордж испытывал различные эмоции.
Затем пришло письмо, которое чрезвычайно его озадачило. Агент по недвижимости был бы очень признателен, если бы мистер Дрейк смог позвонить ему в офис, чтобы прояснить некоторые недоразумения. Он сделал
не хочу сказать ничего более определенного на данный момент, так как это было довольно
возможно, он читал инструкции Мистера Дрейка ошибочно. Если бы этого не было
в случае, случилось что-то очень загадочное.

Джордж думал о самых разных вещах, но больше всего он подозревал
предательство. Войдя в офис, он мог оказаться в ловушке; с
Бесси в одном углу, Кезия в другом, Дайер в третьем, а Нелли в четвёртом; а в центре стоит сам Хантер, печально известный угнетатель вдов и сирот; не говоря уже о целой орде
ревущие Хайфилдеры за пределами офиса. Поэтому он решил взять Матильду
с собой. Для девушки это была бы приятная прогулка. Он мог отправить ее в
офис, чтобы высмотреть землю; и, при необходимости, он может принести в жертву
ее насилию толпы.

Однако никаких предосторожностей не потребовалось, поскольку, войдя в офис и
с тревогой выглянув через стеклянную часть двери, Джордж
обнаружил, что один клерк, растянувшись на столе, спит, а другой читает газету
. Успокоенный этими мирными знаками автобусаКак обычно, он велел Матильде пойти посмотреть магазины и развить воображение, выбирая те платья и украшения, которые ей больше всего нравились. Затем он вошёл и спросил клерка, который казался более сговорчивым, свободен ли его хозяин. Получив утвердительный ответ, Джордж назвал своё имя, хотя и не так громко, как обычно, и его сразу же пригласили подняться наверх и открыть первую попавшуюся дверь. Он так и сделал, горько упрекая себя за постыдную
робость, из-за которой он два года прятался, и полностью
убеждён, что кража мебели была очень простым и
понятным делом.

Но этот тонкий юмор был сбит с толку, когда агент по недвижимости, после
нескольких предварительных замечаний об ураганах и
антициклонах, уместных в данных обстоятельствах, вежливо спросил:

"В какой части прихода Хайфилд находится этот участок?"

"В конце деревенской улицы, прямо над почтовым отделением,"
— ответил поражённый Джордж.

"Так я и понял по вашему описанию. Это звучит очень примечательно, мистер Дрейк, но... мы не можем его найти.

— Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду? — заикаясь, спросил Джордж. — Не найти его! Не найти
Хайфилд-Хаус! Да ведь это единственная резиденция джентльмена в
деревне. Она выделяется сама по себе. Она бросается в глаза. Она так же очевидна, как Эксетерский собор.

— Значит, ты не можешь ничего объяснить?

— Объясни! — Что вы хотите, чтобы я объяснил?

 — Почему мой клерк, а также возможный покупатель, действовавшие в один и тот же день, но независимо друг от друга, не смогли найти это имущество. И почему местные жители не знают о его существовании.

 — Конечно, они пришли не в ту деревню.

«В Девоншире есть только один Хайфилд. Я расскажу вам, что именно произошло. Получив ваши инструкции, я поручил своему оценщику отправиться в Хайфилд и осмотреть недвижимость. Я также вывесил объявление в витрине. Дома на Дартмуре сейчас хорошо продаются, так как свободных домов очень мало, а район стал очень популярным, так как считается самым здоровым в Англии». Едва объявление появилось в витрине, как пришёл джентльмен и попросил разрешения осмотреть
имущество. Он ехал в том же поезде, что и мой клерк, хотя
ни один из них не знал о существовании другого; они не встречались в
Хайфилде, так как мой клерк покинул деревню, предположив, что произошла ошибка,
до того, как прибыл джентльмен. С тех пор несколько человек интересовались
поместьем, но мне пришлось отложить разговор с ними до встречи с вами. Теперь, мистер Дрейк, вы, конечно, можете объяснить эту загадку.

"Загадка? Её не может быть. Этот дом просто затмевает собой весь
пейзаж! Если они не смогли его найти, то, должно быть, ослепли и
окаменели, — закричал Джордж.

"Мой клерк не заметил никаких признаков того, что в деревне есть дом джентльмена,
и когда он спросил одного или двух местных жителей, они ничего не знали о
«Виндворд-Хаусе». Он не стал настаивать, так как, естественно, предположил, что вы каким-то образом отправили не те инструкции.

«Хотел бы я знать, в какую часть света он отправился», — пробормотал Джордж.


«Джентльмен, который ездил осматривать поместье, вернулся сюда в довольно плохом настроении, так как решил, что я его одурачил», — продолжил агент.

«Он тоже спросил у местных жителей, где находится Уиндворд-Хаус, и получил тот же ответ. Они либо не знали, либо не хотели говорить».

— Вы это выдумываете? Вы получили инструкции от людей, назвавшихся Хантером, Маджем, Дайером, Блислендом, Кезией, Броком,
чтобы одурачить меня? — воскликнул Джордж.

"Конечно, нет, сэр, — резко ответил агент.

"Тогда я в замешательстве! Я не верю в магию, призраков, ведьм, сглаз, лампу Аладдина или фей. Вы когда-нибудь слышали о таком? Вы когда-нибудь видели, чтобы красивый, большой, хорошо построенный современный дом исчезал с лица земли вместе с землёй, на которой он стоял, и садом вокруг него? Вы верите, что такое возможно?
Потому что, если вы в это поверите, я разорюсь.

И, сказав это, Джордж смахнул самую искреннюю слезу, которая когда-либо застилала ему глаза.

"Я не могу ничего объяснить, мистер Дрейк, но ваш дом точно исчез.  Не кажется ли вам, что лучше всего вам самому отправиться туда и выяснить, что на самом деле произошло?

"Я и близко не подойду к этому месту", - закричал Джордж. "Меня там никто не увидит.
Я ... я тоже могу исчезнуть".

"Тогда вы передадите это дело в руки полиции?"

"Я тоже не буду иметь с ними ничего общего", - заявил Джордж.

"Должен ли я пойти сам и навести справки у викария или у какого-нибудь другого
надежного человека?"

"Хорошо", - тяжело сказал Джордж. "Это означает дополнительные расходы, но это
для меня сейчас ничего не значит. Если у меня дома уже нет, я могу также пойти в мой последний
домой. Бесполезно пытаться бросить против держав
тьма," - пробормотал он.

Итак, агент отправился в Хайфилд и собрал кое-какие сведения у
некоторых жителей, которые не совсем одобряли местную
революцию, но не хотели навлекать на себя неприятности, отказываясь
самим помахать фонариком. Узнав так много, он легко
чтобы дополнить свою информацию, притворившись враждебно настроенным по отношению к Джорджу и выразив одобрение наказанию, которое ему назначили.

"Мистер Дрейк говорил одно, а имел в виду другое всё то время, что был здесь,"
объяснил Неказистый Философ.  "Мы не возражали, но когда он начал относиться к нам так, как никогда не относились к людям, нам пришлось преподать ему серьёзный урок. Его дядя обещал построить нам железную дорогу,
и говорят, что он оставил на это деньги, но мистер Дрейк сделал всё, что мог, чтобы
не дать ей заработать. Американские джентльмены приезжают сюда — их много —
построить железную дорогу; но он сказал, что мы не хотим этого, и прогнал их,
и не позволил им потратить ни шиллинга. Сказал, что они придут сюда, чтобы купить
землю. Сказал, что лучше бы мы все умерли с голоду. Сказал, что построит железную дорогу
сам, из своего кармана, и поставит на неё большой водяной колесо.
Хайфилд-Хилл, чтобы тянуть поезда наверх; хотя мы знали, что он не сможет, потому что
летом не хватает воды, чтобы тянуть тачку вверх.
Он сказал, что сделает Хайфилд-Хаус станцией и построит конечную остановку в саду за домом. Я не знаю, что ещё он собирался делать, но он говорил
ребячился день за днем. И когда он обманул нас больше, чем мы могли вынести,
он сбежал ".

"То, что он сделал с бедным и честным фольком, едва ли кажется возможным", - сказал
кроткий Пастух. "Миссис Дрейк оставила Хайфилд-хаус и всю свою
мебель она оставила Бесси Мадж, которая вышла замуж за Роберта Маджа, который работает
с Артуром Дайером. Они говорят, что она оставила часть мебели Кезии, но
Бесси говорит, что эта часть завещания настолько запутана, что вряд ли
законна. Мистер Дрейк то уезжал, то возвращался, и однажды он
вернулся и выгнал мисс Ярд и Кезию из дома, и
Он идёт к Дайеру и подкупает его, чтобы тот отправил Роберта и Бесси на
каникулы; а когда они уезжают, он пригоняет фургоны и выносит всю
мебель; он врывается в дом Роберта и крадёт много его
мебели, которую он купил и за которую заплатил своими деньгами; и он
продаёт всё это на аукционе, прежде чем мы оправились от шока; и с тех
пор его никто не видел и не слышал. И я думаю, что это самое
позорное деяние, которое могло случиться со времён сотворения мира.

"Но он не мог ни забрать дом, ни присматривать за ним, потому что нас там не было.
Он не собирался возвращаться после того, как использовал нас, а мы не собирались сдавать или продавать это место и наживаться на наших несчастьях, — сказал Уоллоуэр в «Богатстве». «Он пытался разорить
всех нас, он довёл Маджей до ужасной нищеты, и он чуть не довёл Дайеров до сумасшествия, и он украл музыкальную шкатулку, которая была в моей семье на протяжении многих поколений. Это был прекрасный дом, конечно, но теперь его больше нет. Ничего не осталось, кроме фундаментов,
и их не так много, и их не видно, потому что они покрыты
с травой. Деревья все вырубили, кусты пересадили, а садовой ограды больше нет. Дома не было в один день, а на следующий он уже исчез, как говорят некоторые. Казалось, что он исчезал так постепенно, что никто не заметил, что он на самом деле покидает нас. Мы все знали, почему это происходит и как это происходит, но мы не особо об этом говорили, потому что то, что касается всех, не касается никого.

«Это всё молодёжь», — сказал Косой Джек. «Они разбили окна и забрались внутрь. Они как бы завладели этим местом и
Они играли там каждый день. В основном они играли в солдатиков. Одна группа детей
забиралась на крышу и защищалась черепицей и досками, а другая группа
нападала на них с помощью дверей и оконных рам. А когда они заканчивали играть,
то забирали домой всё сломанное, чтобы использовать это в качестве дров. Это было началом, но за удивительно короткое время дом
начал меняться; после того, как дети начали в нём играть, он уже не был прежним. Когда старухе нужно было дров для очага, она просто шла за ними, а когда кому-то нужна была новая дверь или окно, они знали, где их взять.
один из них был под рукой. Потом один или двое начали строить коттедж, и по мере того, как
возводились коттеджи, ветхий дом разрушался. Иногда по утрам мы не находили
кусочка стены, который, казалось, упал ночью, но никто не задавал
вопросов, потому что мы все приложили к этому руку, но нет никаких
доказательств. Сейчас вы не найдёте ничего, что стоило бы забрать, даже если
будете искать с микроскопом. Дом не исчез внезапно, ни при каких обстоятельствах.

«Мне показалось, — сказал Добрый Пастух, — что он растаял».

«Он исчез по кусочкам, — добавил Толстяк-Философ».

Уоллоуеру в «Богатстве» больше нечего было сказать. Гигантская черепаха
перебралась в его сад, очевидно, воспользовавшись для этого тачкой. То ли она
хотела подружиться с Уоллоуером в «Богатстве», то ли он желал изучить её
повадки, чтобы тоже обрести вечную жизнь. Или, возможно, он решил
получить компенсацию за потерянную музыкальную шкатулку, завладев
подлинным антиквариатом, который с полным правом можно было назвать
единственным уцелевшим предметом мебели капитана.

Мрачный Гибкий Кот ничего не сказал, хотя когда-то он
Он был чрезвычайно разговорчив. Его голос был единственным,
возвышавшимся в знак протеста против тех, кто грабил окна и дверные косяки
или пробирался при лунном свете с балками и половицами. Он публично
осудил бедную старушку, которую застал ковыляющей домой с фартуком,
набитым щепками. Он разъяснил закон о умышленном причинении ущерба
и мелком воровстве и рассуждал о моральной стороне вопроса, пока все не
устали. В конце концов он
объявил о своём намерении защитить имущество отсутствующего владельца,
позаботившись о нём вместо него, и вывез как минимум половину
материал и, благодаря разумной опеке над ним, преуспел в
удвоении площади своего дома.

Джорджу не составляло труда говорить как кит, но когда он пытался
говорить как килька, он все путал. Поэтому он не мог привести
Матильде и ее матери нужно было понять, как негодяй-попечитель, которого звали
Хантер, продал свою собственность и сбежал с наличными. Они были
сожалеючи, но непреклонны; Матильда утверждала, что содержать женщину очень дёшево;
а её мать довольно бегло заметила, что брак
это всегда обходилось дешевле, чем иски о нарушении обещания. Джордж сдался,
испугавшись яркого света, который проливается на суды, и впал в
глубокую меланхолию. Радости семейной жизни не слишком
подняли ему настроение, потому что Матильда быстро научилась
поддерживать светскую беседу, чем поразила его. Когда Джордж
велел ей принести ему чашку чая, она попросила себе стакан пива, а
когда он попросил тапочки, она швырнула ему в голову грязные
ботинки и велела почистить их. Супружество для Джорджа не сводилось только к пчеловодству и обрезке роз.
Джордж.

Ещё более трагичными были события в Дривелфорде, где Нелли и Сидни
поняли, что для них, по крайней мере, брак недостижим. Пожилые дамы
иногда бывают очень эгоистичными, и в этой бодрящей атмосфере, которая, как и многие другие, отличалась
наибольшей в стране чистотой, мисс Ярд не слабела с каждым днём. Прошлой
зимой она немного простудилась, но весной ей стало только лучше. В самом деле, в весёлую майскую пору она сделала шокирующее предложение
научить Сидни кататься на велосипеде.

С такими удручающими примерами, как Желтый Лист, чье долголетие
становилось общественным скандалом, и чье поведение было позорным, поскольку ему не отказали бы в праве жениться на младшей внучке одного из
его знакомые среднего возраста; и гигантская черепаха, которая находила свежий салат-латук более сочным, чем сорняки в его рационе пятнадцатого века; и вечное препятствие, мисс Ярд, которая постоянно давала детям
вечеринки, потому что она сама чувствовала себя такой молодой; перед такими памятниками дряхлого эгоизма Нелли и Сидни действительно казались приговоренными к одинокому блаженству.

Но, к счастью, согласно последнему отчёту из Дривелфорда, мисс Ярд
чувствовала себя не очень хорошо. Она страдала от обморожения.

КОНЕЦ