Нар Дос - Смерть - перевод с армянского -19 2

Нар Дос - Смерть - перевод с армянского языка -19

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

           Дни проходили за днями, недели за неделями. Медленно, однообразно и тоскливо для Шахяна. Он представлял себе свою жизнь, не имевшую реального смысла, как будто он застрял неподвижно в липком болоте, и чем дольше, тем глубже он погружался, пока совсем не исчез, а поверхность болота становилась ровной, не оставляя никаких следов того, что где-то в его глубине погребен человек. Сознание своей никчемности и бессмысленности уже не преследовало его с прежней силой. Это сознание постепенно притупилось и перешло в своего рода апатию, в которой жизнь словесного существа деградировала до уровня жизни бездумного животного, в которой человек стал всего лишь животным телом, без мыслей, без эмоций, без целей.

В ту ночь, когда Шахян вернулся домой с вокзала, проводив Минасяна и Ашхен, он обнаружил своего отца мертвым от инсульта.

Полчаса назад замерзшее тело аги Карапета подняли и положили на кровать. Халат на нем все еще был, красная турецкая феска лежала на полу, левая рука была сжата в кулак и свисала с кровати, лицо застыло в судорожных сокращениях. Голова его была не на подушке, а ниже, а грудь и живот возвышались, как гора, над поверхностью лица и ног.
Шахян взглянул и отпрянул в ужасе.
 «Вот она смерть», — подумал он и, высвободившись из объятий убитой горем, рыдающей матери, удалился в свою спальню. Он не мог спать всю ночь. С навязчивым упорством одна вещь не выходила у него из головы — рука отца, свисающая с кровати. Он подумал, что эта рука, сжатая в кулак, должна быть настолько тяжелой, что, если бы кто-то попытался ее поднять, то не смог бы.

Смерть отца глубоко повлияла на него, как будто вместо движущегося, думающего, чувствующего существа он остался с безжизненным, замерзшим телом, ничем не отличающимся от куска дерева. Человек живет около шестидесяти лет, переживает, страдает, иногда радуется, иногда горюет, постоянно строит планы, преследует цели, и вдруг после всего этого не остается ничего, остается только безжизненное тело, состоящее из плоти и костей, ничем не отличающееся от куска дерева, которое, даже если его распилить на куски и тащить в пламя огня, не издаст ни единого звука, ни единого шепота. Между тем, какой страшный крик поднял бы этот человек при жизни, если бы вы отрубили ему один из десяти пальцев... Вот что такое смерть — никаких чувств, а значит, никаких страданий, никаких жалоб. совершенный мир и спокойствие...
Похороны отца прошло так, что Шахян не проронил ни слезинки. Его трогало только тяжелое горе матери, и он запирался в своей комнате, чтобы не видеть даже этого горя.
Теперь он полностью отрезал себя от внешнего мира. Управление имениями, унаследованными от отца, было передано дальнему родственнику по имени Степан, который искусно обманывал его и присваивал часть доходов. Шахян молчал об этом, его это нисколько не смущало. Он был совершенно доволен тем, что никто и ничто не нарушали его покой. А отдых его заключался либо в том, что он ходил из одного конца душной комнаты в другой, либо в том, чтобы читать труды желчных пессимистических философов, либо ложился и спал в то время дня, когда ему случалось быть там.
Между тем, именно в это время внезапно возникшие в Турецкой Армении движение взбудоражили общественность, и все больше занимали ее умы. Зачастую небольшая новость, опубликованная в газете, передавалась из рук в руки, информация передавалась из уст в уста, повсюду говорили, судили, спорили, одна новость надувалась до десяти, десять - до сотни. Будто, нечто спящее, огромное вдруг двинулось и своим мощным течением куда-то уносило всех... Мертвые надежды умиротворённых армян ожили, хотя будущее было покрыто непроницаемой мрачной пеленой...