Начало начал Глава XIV Вихри

Глава XIV
Вихри

Анино письмо не выходило из головы матери дни на пролет. Вихрь мыслей не давал покоя. Ужасно, то, что описала дочка. Василий, писала Аня, как-будто сошел с ума. Был деловой и хозяйственный. А сейчас дома появляется только чтобы раздать распоряжения, мать его болеет, отец почти слег. Василий угнал весь скот в какой- то общий двор. Почти разорил собственное хозяйство. Писала Анечка, о том, как ей непрятно ругаться с мужем из-за всякой мелочи. Вася вступил в партию, оказывается еще работая под началом Виктора. И это Виктор ввел его в круг своих знакомых. Но-как писала Аня- Вася и Виктор оказывается много спорили по вопросу политики. Все это узнала Анюта, уже живя с мужем далеко от матери. В конце письма были слова «мамочка, прости, но я все равно люблю папу Виктора. А эта гадина еще наплачется. Фроську придушила бы. Ой, прости!»  и подписывалась Аня теперь только «Ганна». И просила называть ее Ганной или Галиной или Галей.   
Да, Господи какое б имя не выбрала, главное, чтобы здорова была и справилась бы с бытовыми проблемами.
Писала Аня и о том, что соседи, которые раньше дружили с нею, обижаются на Василия и ей самой как-то неудобно к ним ходить.  «Революция, революция, революция», почти в каждой строке это ужасное слово.
Поговорить обо всем, что творилось в голове и душе Саши было не с кем. Дети маленькие, соседей считай нет. Дома стоят обособленно. Мэри всегда занята, да и неинтересная она вовсе. Оставалась одна отдушина церковь. Как только случался час-другой свободный, Александра бежала в Александроневскую церковь. Отец Григорий был человек образованный и спокойный. Он говорил с прихожанами, с каждым «на его языке». Вот и Александру он стал называть по-отечески Шурочкой и все ей объяснял. К власти приходят коммунисты, империя распадается, но это не беда. Главное автокефалию вернули, теперь и государством отдельным от империи станет Грузия, подписали же всё и скоро всё успокоится. Война закончится скоро и заживут опять, как прежде. Главное- говорил он - укрепляться в вере своей. Пресвятая Богородица всегда покровом защитит удел свой.
Под новый 1918-ый год пришло еще одно письмо он Ани:
«Дорогие, мои, надеюсь у вас все хорошо. У нас все наладилось. Василий стал большим начальником. Уезжал в Харьков на кокой-то совет, вернулся с подарками и теперь он председатель ТСОЗ. Не знаю точно, что он должен делать, но он успокоился и деньги стал приносить. Все хорошо. Родители Васины выздоровели. Ни за что не переживай, мамочка! Твоя Ганна!»
Не стала писать Александра, что в Тифлисе опасно ходить вечерами. Много непонятных фигур бродило недалеко он Вокзальной площади и часто Мэри рассказывала о воровстве на Михайлоской. Рассказала однажды, что прекрасный тутовый сад обнесли какие-то негодяи и напугали детей той семьи, что жила в красивом доме с увитым плющом и розами балконе.
Школу Лидочкину закрыли, учителя уехали во Францию. Девочка очень переживала, даже приболела тогда. Но потом решила сама стать учительницей и взялась за обучение Оли.  Не простой труд взвалила на себя старшая сестра, потому как усадить Олю за учебники было сложно. Не нравилось ей писать, зато вот слушать она любила. С помощью матери, перестав драться, сестры сошлись на том, что Лида читает вслух, а Оля слушает и рисует картинки, как бы иллюстрируя, запомнившиеся моменты рассказа. Составили шуточный письменный договор о форме обучения Оли. Все были довольны. Лида читала все подряд, что попадалось на глаза, газеты, обложки от конфет, а Оля рисовала простым карандашом и раскрашивала акварелью, купленной еще при первом приезде в Тифлис.
За день до нового года приехал Виктор, занес подарки детям, отрез яркой ткани для Саши и елку.
У него родился сын, назвали Анатолием. Теперь у Лидочки и Оли есть брат. Стала Александра за малыша молиться.
- Девочки, остаться не могу, убегаю, дела - целуя дочерей врал отец.
Уходя долгим внимательным, взглядом посмотрел на Сашу и вышел.
Хотелось плакать, но ведь нет никакого повода. Все же у Александры прекрасно.