Цесаревич Алексей и парикмахер Дмитриев

Рассказ №21 из сборника "Царские слуги"

***

ВВЕДЕНИЕ

Наследник цесаревич Алексей Николаевич (годы жизни: 1904–1918)

Бедный ребенок! Он получил ген гемофилии от своей прабабушки, английской королевы Виктории. В наше время эта болезнь уже не так страшна, как сто лет назад; сегодня гемофилию почти победили. Но когда родился Алексей, диагноз «гемофилия» звучал приговором. Цесаревич постоянно страдал от сильных болей, вызванных внутренним кровотечением. Обычные мальчишеские развлечения были ему строго противопоказаны. Пожалуй, только на яхте «Штандарт» Алексей чувствовал себя по-настоящему вольным и счастливым. Он дружил со всеми матросами, а те относились к нему бережно и с любовью. Матрос Дмитриев даже стриг наследника - вот как доверяла царская семья экипажу «Штандарта»…

Оказалось, напрасно доверяла. В 1917 году команда яхты приняла участие сначала в Февральской, а затем и Октябрьской революциях, а на борту судна разместился большевистский Центральный комитет Балтийского флота. При этом корабль перестал быть «Штандартом» - матросы-балтийцы назвали его «18 марта», в честь первого дня Парижской коммуны.

В марте 1917 года Николай II записал в дневнике: «Кругом измена и трусость и обман!» Предательство родного экипажа «Штандарта» стало одним из самых тяжелых потрясений для царской семьи.

***

РАССКАЗ

- А что, Дмитриев, вы с папенькой к японцам ходили?

- Да-с, ваше высочество.

- Ух ты… А это правда, что папеньке японцы голову разрубили напополам, как арбуз?

- Никак нет, Алексей Николаевич. Как бы тогда его величество изволили сейчас на палубе папиросу курить и донесения министров читать?.. Не крутите головой, сударь мой ситный. Разрубить не разрублю, а без уха останетесь. А что за царь без уха?
Но наследник вертелся в кресле, как буек в штормовую погоду.

Матрос Дмитриев, служивший императорским парикмахером без малого двадцать лет, с того самого Восточного путешествия в 1890-м, задумался и перестал щелкать ножницами.

Звать на помощь родителей не стоило. Мать наследника, государыня Александра Федоровна, сразу начнет за сердце хвататься, вовсе отменит стрижку. Никому об этом официально не говорили, но весь экипаж «Штандарта» знал, что с цесаревичем нужно обращаться сверхаккуратно. Малейшая царапина - и всё, кровь будет не остановить. О том, что дальше, лучше не думать. Даже всем котятам на корабле отстригли когти. Что уж говорить про парикмахерские ножницы в опасной близости от головы будущего российского правителя.

Отец наследника тоже вряд ли поможет. Как-то командир Чагин доложил его величеству, что его высочество Алексей Николаевич расшалились и изволят прямо из ванны пить воду, в которой купаются. «Это ничего, Иван Иванович, - пожал плечами государь. - Я, когда был маленьким, тоже пил». Пришлось Чагину поставить в машинном отделении особый очиститель для ванной цесаревича.

Нет, судари мои ситные, с неугомонным мальчишкой нужно справляться самому, решил Дмитриев. А то что же получается - подвел государя? Это сам император настоял; доверил первую стрижку сына простому русскому матросу, а не модному французу Моллэ с Невского.

Моллэ имеет большую, красивую вывеску «Куафер Его Величества». Но Николай Александрович подравнивается у него только четыре месяца в году. Как только открывается сезон навигации - всё, прощай, суетливый Моллэ, прощай, беспокойный Невский. Государь с семейством переселяется на «Штандарт» на целые недели и никого к своей голове не подпускает, кроме Дмитриева.

А голова-то не простая, а венценосная! Не так пострижешь - корона сползет. В руках царского парикмахера - судьба всей империи.

Но с царем Дмитриев уже навострился. Оба они любили помолчать. Во время процедуры каждый думал о своем, стрижка была быстрой и тихой, слышался только плеск волн о борт корабля, умиротворяюще позвякивали ножницы да чайки кричали где-то далеко.
Наследник же хотел общаться. Внуков у Дмитриева не было, всю жизнь он провел в плаваниях, и потому не особо-то знал, как с маленькими надоедами разговаривать.

- А что, Дмитриев, в Ниле крокодилы есть?

- Да-с, ваше высочество, - рассеянно отозвался матрос.

- А скажи-ка, Дмитриев, почему вы с папенькой ни одну обезьянку домой не прихватили? Ослик у меня есть, по палубе бегает, а обезьянки ни одной… Хочу обезьянку!

- Будет вам обезьянка, ваше высочество! - осенило вдруг Дмитриева. - Так точно, будет, сударь мой ситный!

Матрос сунул ножницы в кобуру и бросился к сундучку с личными вещами. Там, среди всякой мелочевки, на самом дне, под полотняным мешочком с махоркой, бережно хранилась ветхая японская газета с фотографией молодого Николая Александровича, бывшего тогда цесаревичем. Газету эту Дмитриев прикупил в порту Кобе на память о том дне, когда Николай Александрович вернулся на родную «Память Азова» живой, хоть и с повязкой во всю голову. Цесаревича встречали на борту оглушительным «ура», потому что после покушения никто толком не знал, что с наследником - экипажу только объявили, что на его высочество во время прогулки напал сумасшедший самурай и нужно молиться, чтобы все обошлось. Дмитриев молился и молился, и наконец, через два с половиной дня увидел бледного, но спокойного Николая Александровича своими глазами. Вот тогда, по какому-то наитию, сам не зная зачем, он и купил эту газету у разносчика, хотя ни черта в японских каракулях не смыслил.

Его высочество Алексей Николаевич аж пискнул от восторга, когда Дмитриев положил перед ним газету со снимком отца-императора на первой полосе и искусным рисунком обезьянки на второй странице. Мальчик немедленно замолчал, склонился к газете и весь погрузился в ее изучение.

Матрос бережно равнял светлые, как у ангела, локоны, а перед глазами у него стояли темно-русые волосы Николая Александровича, все в запеченной крови, и свежий шрам от самурайской катаны.

Жаль, что так и не удалось отомстить проклятым японцам в тысяча девятьсот четвертом. Война затянулась, погибли многие знакомые моряки. Плохой был год.
Хотя нет, не плохой. Отличный год. Ведь тогда родился его высочество Алексей Николаевич, долгожданный наследник российского престола. А все-таки хороший мальчишка, любопытный. Дмитриев и сам был таким когда-то. Что-то ждет этого непоседу впереди?

Матрос вдруг остро пожалел, что не имеет допуска в Зимний. Он бы ночами не спал, стоял на страже у дверей детской. Охранял бы семью государя от злоумышленников вроде того сумасшедшего самурая.

Ни один волосок не должен упасть с головы наследника. Если только этот волосок не сострижен заботливой рукой матроса Дмитриева.