Воскресение. Воскрешение

Это случилось в апреле. Ровно 30 лет назад.
Прочтёте, и знайте, что — сдаваться нельзя!

Помните, что есть воскресший Иисус Христос,
и Он — может воскрешать! Друзья, Он всемогущий Бог!
Он сотворил всё видимое и невидимое...

ДВЕ СМЕРТИ

Первый раз папа умер 20 апреля 1995г после своего 66-го дня рождения, 9 апреля.
Ко мне на урок с сообщением постучалась работница почты; впервые за годы телефон в школе не работал… Я тогда преподавала в Чаевской сельской восьмилетке. 25 км от Сосновки (Коротово),
где жили мои родители. Где я жила детство и юность.

Послушайте, что она сказала: «Звонила Ваша мама и просила приехать домой, что-то с Вашим отцом». Что могло случиться с тяжело-, с очень тяжелобольным человеком, как вы думаете?
У которого – топор под подушкой, и морфия уколы уже не помогали от боли…
Слово «умер» не было произнесено! Это потом я разглядела во всём руку Божию. И телефон не работал в школе в кои-то веки, а то бы Валентин Палыч – директор школы – сказал всё напрямую. А послал Господь осторожную женщину, которая не стала ничего констатировать, говорить утверждающе-страшных слов! Ещё раз обращаю на это внимание того, кто не просто читает, а и СЛЫШИТ.

По дороге в родительский дом мой разум не обсасывал понятие «смерть», так как это не было сказано. Естественно, идея такая пришла, и текли слёзы непрерывно, пока я ехала на попутных и шла своим посёлком. Но не было внутри чувств по поводу утверждения страшного, хотя и ожидаемого события.

Печаль из-за разлуки с близким человеком глубока, влажна, и всё же не так сильна, как вопрос в сердце верующего: «Спасена ли душа, Господи, о чем я Тебя умоляла?».
«Не отпусти с земли без покаяния! Не отпусти без покаяния, спаси эту душу! Господи, дай веру!…» – такую страстную молитву возносила я за больного, умирающего отца. Ну, и как? ответил ли, произошло ли? «Только не в ад! Господи, спаси!»
Что в сердце у человека? успел ли обратиться – зачастую это тайна для остальных.
И вот, я бегу домой, чувствуя горе, а переживаю в основном за ЭТО.

Захожу. Мама со слезами занавешивает зеркало. Костюм погребальный уже не в шифоньере, а на спинке стула. Сам гроб на чердаке давно готов: папа мой – плотник и столяр – решил нас не обременять, и лучше сам качественно и не спеша сделать себе "последний дом", как он сам назвал это изделие.
Отец, хоть и похудевший за время болезни, но по-прежнему большой, лежал на диване. Левая рука с внутренней части локтя была сильно и много исколота. Мама объяснила, что только что приезжала «скорая», и врач проверял отца на мёртвость; реакции никакой. Конечно, были проведены разные процедуры – ничего не помогло. Написан соответствующий документ, эпикриз, или как его, о смерти. И «скорая» уехала.

Изредка и коротко сквозь губы отца вырывался воздух. Я стояла над ним. Плакала, но не оплакивала. Прислушивалась к побуждению. Придвинула стул, села. Взяла отца за руку. Рука была тёплая. Я стала молиться всеми, какие только приходили мне на ум, молитвами и псалмами, напоминала Богу мои уговоры Его о спасении папы…

Мама ушла в кухню; это хорошо. Не стала мне мешать. Потому что в ней веры такой не было.
Я не помню, сколько прошло времени. Тогда, в общении с Богом, оно просто выключилось. А потом этот промежуток мне показался часом или больше.
Послышался стон. Отец почувствовал боль от безжалостно нанесённых тычков шприца в локтевом сгибе. Повернул голову в мою сторону. Взгляд осознанный. Меня узнал. Попросил пить. …Короче, он вернулся, он воскрес!

В связи с дальнейшими событиями я поняла, что тревога моя тогда – мол, спасён ли? – была не напрасной. И Бог вернул его, чтобы спасти.

Отец прожил ещё ровно месяц, 20 мая. И в этом месяце случилось самое главное СОБЫТИЕ в его жизни.
Он почему-то почувствовал себя крепче. Стал ходить не на стул с дыркой, что выпилил для горшка, а на двор, в настоящую деревенскую уборную. Это было не просто и не рядом. Шёл с помощью стенок и печек. В прекрасные пасхальные дни мы даже выводили его посидеть на солнышке.

Мне дали на работе отпуск по уходу за больным при мамином ходатайстве. Я видела НЕОБХОДИМОСТЬ в чистоте. Я занималась ГЕНЕРАЛЬНОЙ уборкой. Не только мыла всё и вытирала пыль там, где в жизни даже на большой праздник не вытиралось, например, на кроватных пружинах — но и… саму атмосферу дома генерально, то есть, применяя духовную власть, очищала от нечисти.

Поясняю для тех, кто саркастически усмехнулся. Даже тогда, на заре моего хождения в вере, когда духовная личность только вынашивалась, не родилась ещё, но я так верила во Христа, что понимала власть Его во мне. И то, что я должна ею пользоваться против духов злобы поднебесных. И тут пред смертным одром близкого мне человека во мне поднялось это откровение, эта необходимая сила, мужество, страстная ревность по спасению отца и ощущение, что есть те, кто ...мешают. И я гнала именем Иисуса Христа, я приказывала нечисти, именно с генеральской властью, покинуть мой дом, дом отца моего! Одновременно наводя порядок на физическом плане.
И скажу вам: дышать стало легче. Реально – почувствовалась свобода!

Теперь понимаю, что это Господь готовил среду для важного действа! Применяя моё послушание. Понаблюдайте – будьте внимательны – что многое на земле Господь делает с помощью рук и уст и, конечно, ума верующих людей! Наша задача – слушаться!

…О, если бы я не послушалась в следующем! Как бы произошло тогда то, ГЛАВНОЕ, событие, в жизни папы?!
Но, Отче мой, Ты по милости Своей дал мне любовь и сострадание к отцу земному, вложил молитву в сердце и уста, сделал участником исполнения её и свидетелем ответа!

А было так. Занимаясь делами в прихожей, я всё же услышала слабый-слабый голос папы, он просил пить. Принесла и уже хотела уйти. Но внутри почти приказ: «Говори сейчас!». Почти, это для моей безответственности и трусости. Теперь знаю, что – приказ! Здесь нельзя промедлить. И исполнять нужно точно. Да и куда откладывать – человек один раз уже умирал, чуть не ушёл насовсем!
А что говорить, или о Ком, было понятно. Потому и боязно – получишь опять по-свойски: «Да пошла ты…».

Я уже хотела уйти; ладно, мол, сделаю это, но как-нибудь позже… Но не тут-то было! Нога моя к порогу, а руки к косяку будто примагнитились. Я даже ещё попыталась дёрнуться, думала, показалось. И не могла отклеиться. Представьте!
Тогда, покорившись, со страхом дрожащим голосом говорю: «Папа, так уж получилось, что дочка твоя верующая…» Это было начало речи, я ещё не знала, что сказать дальше. Возникла маленькая заминка. Вдруг неожиданно для меня отец стал говорить. Почти бессильным голосом.
И поведал он неожиданное. «Раньше я подвозил попа всегда. Другие боялись, а я садил. И он вёл со мной беседы…» Папа был шофёром на грузовике.
Радостное моё удивление сделало меня легче и шире. Как! Я узнаю такую интересную историческую подробность!
– Папа, – теперь я осмелела, – разреши мне позвать к тебе священника. «Да он, наверное, денег много возьмёт…», отвечает. Вы слышали?! Вы слышите, что папка мой не сказал «нет»!? И я давай убеждать: «Не возьмёт; он мой знакомый». А сама думаю, да хоть тысячу! лишь бы состоялось! И скорей-скорей ухожу, пока возражений не прозвучало. И потому что «нет» не сказано. Я с радостью пошла обдумывать, где найти и как пригласить настоятеля.
Ведь он служил иногда в Дмитриеве, а жил, и основная служба его была в Кадуе. На два прихода, короче.

… Приезжал священник без меня, я была на работе. На следующий день позвонила мама. Такой звонок в плане позитивности был впервые за всю жизнь! Обычно звучали жалобы на обстоятельства и наезды на людей; и заканчивался разговор примерно: «Вот такие дела-а…». А тут – радостный голос! «Верунька, представляешь, к нам вчера батюшка приезжал! Долго был у отца в спальне. В доме сделалось как-то светлее (!). Матюгов почти не слыхать. Видно, болеть стало меньше…» Вы не поверите – просто весёлое щебетание, это от моей-то мамы!

Я виделась с настоятелем где-то через полгода, когда папы уже не было, и он рассказал, как сильно отец плакал перед причастием – навзрыд, слёзы лились двумя ручьями! Для меня это было ещё одним доказательством, что покаяние состоялось.

Папа ушёл от нас в весенние светлые красные дни. 20 мая. Ровно через месяц после первой смерти.
За грузовиком с гробом я шла с сухими глазами. Меня это даже слегка смущало.
– Мама, – говорю, – чего-то у меня не плачется.
– Дак ты уж выплакала все слёзы, – отвечала мама. А внутри меня вдруг прозвучал другой ответ: «Ты просила – Я сделал». Я с радостью в сердце поняла, что папа мой определён на место, на желанное место, в рай! И я это "чувствую", потому и не плачу.

Потом уже я размышляла над тем, какие примерно слова мог говорить священник умирающему человеку – слава Богу за служителей! Какие вопросы должен был задать невоцерковлённому прежде, чем предложить причастие – Тело и Кровь Иисуса Христа. Думаю, что – как вижу из послания Апостола Павла к Римлянам – следующие. «Веруешь ли во Христа Иисуса?». «Признаёшь ли, что грешен?». «Веришь, что простит Господь?». «Веришь ли, что умер Он за твои грехи и воскрес ради твоего оправдания?».

Ну, примерно так, судя по десятой главе. «Ибо если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению.»
(Римлянам, 10 глава, 9 и 10 стихи).
И если человек отвечал утвердительно, то, на основании Писания, он спасён!

Для обретения вечной жизни стоило умирать два раза!
Да. Но знаем всё же примерно. А верим…— верим точно!

Кол.1:16 "ибо Им создано все, что на небесах и что на земле,
видимое и невидимое: престолы ли, господства ли,
начальства ли, власти ли, - все Им и для Него создано..."

«Я хлеб живый, сшедший с небес;
ядущий хлеб сей будет жить вовек;
хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя,
которую Я отдам за жизнь мира»
(От Иоанна святое благовествование 6:51)

Ядущий Иисуса Христа будет ЖИТЬ ВОВЕК!
С воскресением, друзья!