Неведомое. Глава LXXX II

(продолжение. Предыдущая Глава LХХXI- http://www.proza.ru/2025/03/10/989)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

      Когда курок револьвера сухо щелкнул, фон Клюге еще раз затянулся сигарой, с наслаждением выпустил изо рта дым и, обратившись к атаману, сказал с несколько скучающим видом: - Послушайте, Федор Дормидонтович, может быть, сразу добавим в барабан еще один патрон, чем тратить время на повтор уже пройденного эксперимента?

      Пупырев внимательно посмотрел на него, улыбнулся и азартно сдвинул котелок на затылок: -  Да ради бога! Полагаю, ваше испытание от этого станет еще интереснее! Откройте раму, я охотно вставлю второй патрон в гнездо! Кстати, вы, надеюсь, не будете возражать, если я сделаю это в произвольном порядке? Или лучше поместить оба патрона рядом, один за другим?

      - Мне все равно, господин Пупырев! У его величества Случая свои резоны. Нам с вами их не просчитать.

      - Ну, как знаете! – пожал плечами атаман, аккуратно, чтобы не вылетел уже находящийся в барабане боеприпас, открыл раму Смит/Вессона, быстро втолкнул второй патрон в барабан револьвера, с лязгом захлопнул раму и с поклоном подал оружие фон Клюге. Тот поставил револьвер на предохранительный взвод и предложил: - Извольте покрутить барабан, Федор Дормидонтович! У вас легкая рука!

      - С превеликим удовольствием, мон шер! – сказал Пупырев и запустил вращение.

       Пока барабан крутился, фон Клюге безмятежно дымил сигарой и смотрел куда-то вдаль за горизонт. На его лице не отражалось ни малейшего волнения. Зато у Пупырева от азарта вспотели руки. Атаман то и дело нервно вытирал их платочком. У советника, мрачно смотревшего на происходящее, на лице как будто застыло холодное, совершенно бесстрастное выражение. Его помощник, хотя и старался казаться спокойным и не показывать никаких чувств, но временами играл желваками на скулах.

      Разбойники, столпившиеся на палубе, живо переживали происходящее, заключали между собой пари и, несмотря на явный интерес к происходящему, шуметь не смели, помня о том, что атаман очень не любит, когда его донимают слишком громкими выражениями чувств.

      Наконец, барабан остановился и фон Клюге довзвел курок.

      - Не боитесь? – полюбопытствовал Пупырев.

      - Нет, не боюсь, Федор Дормидонтович! Кому суждено быть повешенным, тот не утонет! – сказал агент, вдавил ствол револьвера в шею под нижней челюстью и нажал на спуск. Курок сработал впустую.

      - Право слово, таким самообладанием, как у вас, господин фон Клюге, редко, кто может похвастаться! Даже завидно! – сказал атаман, снимая котелок и отвешивая церемонный поклон! - Примите мое глубочайшее почтение, мон шер!

      - Хотите попробовать, месье? – улыбнулся фон Клюге, протягивая атаману револьвер.

      - Ой, что вы! Сравняться с Вами в соревновании с всемогущим Случаем мне не дано! Вы, как представляется, дружите с Парками*, римскими богинями Судьбы, которые прядут пряжу, вытягивают из нее нить человеческой жизни и перерезают ее в ведомый одним им момент. Впрочем, мы, если вы не против, продолжим испытание с третьим патроном в барабане.

      - Извольте, атаман! – сказал фон Клюге, открыл раму и подставил револьвер  Пупыреву.

      Тот, плотоядно улыбаясь, небрежно бросил в гнездо барабана третий патрон. Фон Крюге Быстро захлопнул раму Смит/Вессона, поставил курок на предохранительный взвод и протянул ему револьвер, чтобы атаман в очередной раз прокрутил барабан.
 
      - Клянусь, мне будет очень жаль, если вы прострелите себе голову! – сказал Пупырев, когда фон Клюге поднес револьвер к виску.

      - Как ни странно, мне тоже будет чертовски жаль, если это произойдет, Федор Дормидонтович! – сказал тот и выжал спусковой крючок. Щелчок! Пупырев перевел дух и засмеялся: - У меня такое впечатление, что вы действительно невероятный везунчик, Карл! Но, чтобы лишний раз убедиться в этом предлагаю вам сыграть еще раз, но уже с четырьмя патронами в барабане! Причем, желательно, если они будут расположены подряд!

     Фон Клюге внимательно посмотрел ему в глаза: - Как я понимаю, отказаться мне не удастся?

      - Вы совершенно правильно меня понимаете, господин секретный агент германского Рейха!

      - С вашего позволения, - специальный имперский тайный агент германского Рейха, Федор Дормидонтович! Таково профессиональное наименование моего служебного статуса.

      - Откровенно говоря, мне совершенно все равно, как к вам обращаются на службе, господин тайный агент! Будете продолжать?

      - Разумеется! Вставляйте очередную пулю!

      - Пожалуйста! – Пупырев пополнил барабан еще одним патроном, потом разогнал его до невероятной скорости и передал в руки агента. Пока продолжалось вращение, фон Клюге с непроницаемым выражением лица дымил сигарой и терпеливо ждал, когда раскрученный барабан остановится. Все замерли. Стояла гнетущая тишина. Было только  слышно, как вращается металлический цилиндр с патронами в механизме револьвера. Наконец, вращение прекратилось. Агент осторожно довзвел курок, барабан чуть повернулся влево и замер в неподвижности. Фон Клюге окинул взглядом присутствующих. Пупырев с жадным любопытством смотрел ему прямо в лицо. Советник и фон Страух не могли оторвать взгляда от тяжелого револьвера в руке фон Клюге, Граф Луконин со спокойным равнодушием наблюдал за всеми присутствующими, лицо его ничего не выражало. Некоторое время никто не двигался, над столиком повисла тишина.

      - Так стреляйте, же сударь! – наконец прервал молчание помещик.

      Агент вздохнул и медленно поднес револьвер к виску. – Ну! – не вытерпел Пупырев: - Спускайте же курок, черт вас возьми!

      Фон Клюге усмехнулся и нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Оружие молчало.

      - Уф! – с облегчением сказал атаман. – Такое впечатление, что я сам все это время находился между жизнью и смертью!

      - Ну-с, господа, прикажете повторить еще раз весь, так сказать, цикл испытаний с разным количеством патронов, раз была такая изначальная установка? – спросил фон Клюге, с лязгом открывая раму револьвера и ловка подхватывая рукой вылетевшие из барабана патроны.

      - А вы хотите что-то другое предложить нам, господин фон Клюге?

      - Конечно!

      - Что же именно?

      - Продолжим игру с очередным дополнительным патроном, пятым по счету.

            Атаман замер с открытым ртом: - Боже правый!..  Вы хотите сказать, что сыграете с револьвером, заряженным пятью пулями?

      - Вот именно!

      - Вот как! – Пупырев с изумлением смотрел на агента, аккуратно расставлявшего в ряд на столике блестящие латунными гильзами патроны с чуть тронутыми окислами свинца пулями.  – Однако, зачем вы это делаете? Признаться, я плохо понимаю, для чего вы так усложняете испытание?
   
      - Процент везения в таком случае сокращается до ничтожной величины, Карл! – с плохо скрытой тревогой добавил фон Лютцов.

      - Надеюсь, именно такой крайне рискованный эксперимент с пятью боевыми зарядами в барабане безусловно докажет вам, месье Пупырев, степень моей удачливости? Такое везение явно выходит за рамки человеческих возможностей, не так ли? У меня только одно условие…

      - Какое, господин фон Клюге?

      - После пятого заряда испытание прекращается!

      - О, это само собой разумеется! Если вы уцелеете, то шестая пуля в барабане не сможет разнести вам в череп, господин тайный агент, только в том случае, если револьвер даст осечку. Признаться, я абсолютно уверен, что осечка в исправном оружии совершенно немыслима!

      - Конечно! Тут я с вами полностью согласен, атаман! Фортуна, если ее так вульгарно и бесцеремонно подталкивать показать свое благорасположение к любимчику, может просто рассердиться и показать свой крутой нрав! С Высшими силами нельзя фамильярничать!

      - Это верно, мон шер! Итак…

      - Пожалуйте, Федор Дормидонтович, добавьте сюда еще один патрончик! – вкрадчиво сказал фон Клюге, кивнув на столик, где лежал «Смит/Вессон» с  раскрытой рамой и стояли четыре револьверных патрона, отсвечивая солнечными бликами на латунных гильзах.

      Все присутствующие переглянулись.

      - Вы с ума сошли, Карл! – наконец сбросив с лица равнодушное выражение, почти выкрикнул фон Лютцов. - Что заставляет вас играть в такие идиотские игры со смертью?! Я расцениваю ваше поведение не иначе, как мальчишескую браваду!

      - Вот как? Меня это мало волнует, барон! Всего с четверть часа назад вы отреклись от меня, предложив Федору Дормидонтовичу делать со мной все, что угодно! А я просто верю с свою звезду! – сказал фон Клюге, попыхивая сигарой. Потом усмехнулся и обратился к атаману: - Поставьте же  очередной патрон, Федор Дормидонтович, не тяните время!

      - Черт с вами, фон Клюге! Пропадайте же, раз вы так любите театральные эффекты, идиот! – не выдержал советник, вскакивая со стула.

      Пупырев мельком глянул на дипломата и жестко приказал: - Немедленно сядьте на место, фон Лютцов! Потом покачал головой, не торопясь достал из кармана патрон, подкинул его вверх, поймал и аккуратно поставил в ряд других патронов на столике. – Да пожалуйста, господин фаталист! – весело сказал он. - Забавляйтесь, раз у вас сегодня такое самоубийственное настроение! Не смею мешать вашей предстоящей встрече с Вельзевулом!

      - Благодарю вас, сударь! Приятно вести дела с благородными людьми! Как я понимаю, при пяти патронах в барабане только одно гнездо остается свободным?

      -Разумеется! Между прочим, изначально такое количество патронов для испытания не предусматривалось, не так ли? Однако, вы сами, милостивый государь решили блеснуть своим невероятным везением, и вполне естественно, что ваш покорный слуга не смог устоять перед таким предложением!

      - Резонно! – согласился агент. - Вполне солидарен с вами, господин Пупырев, в философском обосновании любопытства. Человек по природе своей никак не может противиться своим желаниям заглянуть за грань обычный явлений. Он совершенно уверен, что необыкновенное везение в игре - есть великое чудо, но никак не скрупулезно просчитанная закономерность, подчиняющаяся основным законам мироздания!

      Фон Клюге аккуратно вставил патроны, показал барабан сначала всем присутствующим, а затем отдельно атаману и, после того, как тот согласно кивнул, захлопнул раму, поставил курок на предохранительный взвод и кивнул: - Крутите, сударь!

      Пупырев взял тяжелый револьвер левой рукой за ствол, а ладонью правой с силой запустил барабан «Смит/Вессона» во вращение.

      Барабан резво крутился в отлично смазанном механизме револьвера, издавая едва слышимый шум. Все присутствующие, как завороженные следили за его вращением, пока оно не остановилось. Затем фон Клюге взвел курок и барабан, чуть заметно провернувшись влево, неподвижно и прочно встал в раме револьвера.

      - Может быть, кто-то хочет рискнуть и на себе испытать благосклонность всемогущего случая, господа? – обратился агент к присутствующим.

      - Дураков нет, господин специальный, тайный, или как вас там еще величают. Карл Иероним фон Клюге! – рявкнул слегка захмелевший граф. Если вам приспичило развеселить местного разбойного проходимца Пупырева и разнести себе голову, ему на потеху, из служебного револьвера коллежского секретаря Верещагина, то ни мешать вам, ни самому маяться дурью никто из нас не собирается! Впрочем, возможно, сам господин Пупырев захочет показать свою удачливость, то ему это очень легко сделать! Он ничем не рискует! У него вместо мозгов прошлогодняя мякина в черепе. Добавит свежей вместо выбитой выстрелом – и все дела!

      - Я прикажу отрезать вам ваш поганый язык, граф Луконин! -  прошипел атаман, наливаясь яростью. – Хотя… - у Федора Дормидонтовича заблестели глаза.  – Мы, пожалуй,  испытаем вашу везучесть, уважаемый Никодим Федорович! Передайте мне револьвер, месье фон Клюге, я сам окажу услугу этому родовитому болвану из глухой русской провинции!  Я спущу курок, приставив револьвер к его бараньему лбу!

       - Прошу прощения, господин Пупырев! – вмешался фон Лютцов. – Пока мы до конца не убедимся, что артефакт помещика у нас в руках, я не позволю рисковать так безрассудно единственным человеком, обладающим секретом четвертого дара Чернобога!

      - Чего вы испугались, советник? – спросил, было, Пупырев, но потом вдруг спохватился и продолжил, постепенно распаляясь:– Между прочим, что означает ваше «…не позволю рисковать!»?  Сдается мне, что вы забываетесь, барон!

      Пупырев повысил голос, затем перешел на крик: - Здесь командовать и, так сказать, «позволять» или «не позволять», могу только я! Если вы собираетесь тут изображать из себя большого вельможу, имеющего неограниченную власть надо мной и моими людьми, то я, прямо сейчас, могу приказать, и мои ребята немедленно выбросят вас за борт с балластным камнем на шее! Вас и вашего помощника с его длинным ружьем! Вы меня поняли, господин фон Лютцов?

      - У меня дипломатический иммунитет, господин Пупырев! Об этом вы не можете не знать!

      - А мне глубоко плевать на ваш дурацкий иммунитет, господин имперский советник германского посольства по науке и культуре! – с угрозой в голосе сказал атаман, уставившись в лицо барона своими страшными глазами. – Я прикажу утопить вас, как щенка, господин барон, если вы посмеете показывать мне свой паршивый характер, словно истеричная институтка! Вы у меня в руках, не забывайте об этом!

      - Прошу прощения, Федор Дормидонтович! – обратился фон Клюге к атаману. – Если в испытаниях примет участие граф Луконин и ему страшно не повезет, то его предстоящая дуэль с господином фон Страухом, как нетрудно предположить, может не состояться! Стоит ли вмешиваться в божественное провидение, сударь? В то самое провидение, что предусматривает уже назначенную судьбу для каждого конкретного человека?

      Пупырев некоторое время рассматривал тайного германского агента с таким видом, как будто видит его впервые, потом неожиданно расхохотался.

     - Простите меня, сударь! – отсмеявшись, сказал Пупырев. – Вполне вероятно, что от смерти вас отделяет всего пара минут, а вы, милостивый государь, вместо того, чтобы попробовать, насколько везучи другие любимцы Фортуны, уговариваете меня продолжить испытание именно с вами!  Вы настолько уверены, что барабан револьвера подал под удар бойка пустое гнездо?

      - Если там боевой патрон, то подставлять под смертельный выстрел другого человека, это насмешка над его величеством Всемогущим Случаем! Таких фокусов божественное провидение не прощает!

      - А я думаю, что гибельная пуля предназначена именно тому, кто от нее умрет,!..
 
      Атаман неожиданно протянул через столик руку и потребовал: - Дайте-ка мне револьвер, господин тайный агент! Я сам помогу Фортуне выбрать судьбу кого-то из тех, кто запросто может сейчас умереть!

      Фон Клюге молча смотрел то в глаза Пупырева, то на протянутую к нему руку атамана и медлил, крепко стиснув рукоять револьвера правой рукой, а ствол левой.

      - Ну, что же вы, Карл? – спросил фон Лютцов, и в голосе его отчетливо послышалось беспокойство.  – Отдайте же оружие Никодиму Федоровичу! Будьте благоразумны!

      - Ваш агент, барон, наверняка решил рискнуть, имея в руках такой сильный аргумент, как изделие фабрики «Смит/Вессона» М 3 образца 1872 года. Наверняка, сейчас он размышляет, сможет ли быстро расстрелять четверых моих идиотов, что стоят позади него с ружьями и револьверами в руках, и готовых выстрелить ему в голову. Интересно, сам он, скорее всего, не сомневается, что ловко срежет, по меньшей мере, сразу трех из четверых олухов и увернется пули четвертого, так как явно не успеет застрелить его сразу. Он думал, что убьет его уже в падении. А потом он упадет под стол, вдавит револьвер с пятым патроном мне в живот и потребует, чтобы мои люди бросили оружие и были готовы выполнить любое его приказание...

      С этими словами Пупырев положил руку на револьвер, который германский агент держал в руках и почти ласково попросил: - Отдайте оружие, Карл! Не рискуйте напрасно, мон шер! Вам немедленно прострелят голову, едва вы сделаете неосторожное движение! Вы проиграли… Ну же! Не упрямьтесь, голубчик!

      - Ваша взяла, господин Пупырев! – со вздохом сказал фон Клюге, поднимая вверх руки.

      - Так-то лучше, Карл! Я сразу догадался, что вы готовите сюрприз, когда стали настаивать на пятом патроне в барабане. Держу пари, что пустая камора в барабане осталась последней в очереди на подачу к стволу, а под ударом курка стоит боевой патрон! Вы могли наделать здесь дел, господин фон Клюге! Думаю, что и ваши коллеги-дипломаты поддержали бы ваше сольное выступление. Вы трое, следуя характерному для вашей нации расчету, запросто могли захватить и меня, и пароход, руководствуясь до омерзения правильной и безупречной немецкой логикой.  Вы – немцы, имеете от природы математический склад ума и рассуждаете с точки зрения рациональных европейцев. Поэтому ваше поведение очень легко просчитать!  Именно по этой причине вы непременно проиграли бы! Мои люди – сплошь редкостное отребье, негодяи и мерзавцы.  Правила чести, долга для них – пустой звук! И моя жизнь для них ничего не стоит! На предложение бросить оружие для сохранения моей драгоценной жизни они ответили бы пальбой из всех имеющихся у них стволов. Я непременно погиб бы! Однако, погибли бы  и вы, и ваши коллеги по ремеслу плаща и кинжала! В скоротечном бою с мастерами воинского искусства, каковыми являются месье фон Страух, вы - месье фон Клюге, да и сам господин советник германского посольства… Тут атаман церемонно поклонился германскому дипломату и продолжил: - Правда, погибли бы и большинство моих головорезов… И вся эта мясорубка случилась бы, благодаря именно вам, мой дорогой Карл, благодаря вашему блестящему уму, феноменальному таланту аналитика и личной отваге!

      Атаман направил ствол револьвера прямо в грудь фон Клюге и усмехнулся.
      - Ваш план обязательно сработал бы где-нибудь в старушке Европе, но в России… В России, сударь, безупречная логика часто ломается, натолкнувшись на нашу отечественную глупость!
      - Сейчас я убью вас, секретный агент фон Клюге! Убью с большим сожалением, поверьте мне! Такие люди, как вы, встречаются нечасто. Я, пожалуй, смог бы сохранить вам жизнь, несмотря на противодействие, которое столь успешно оказывалось мне местными жителями под вашим непосредственным руководством. Но… Вы слишком умны и опасны, преследуете какие-то свои личные цели и, как я думаю, можете переиграть меня в этой сумасшедшей игре с дарами Чернобога.

      Атаман машинально попробовал взвести курок револьвера большим пальцем правой руки, но понял, что курок уже взведен. Он приподнял «Смит/Вессон» и спросил: - Хотите что-нибудь сказать напоследок, Карл?

      Фон Клюге пожал плечами: - Наверное, стоит откровенно сказать, Федор Дормидонтович, что я думаю  о вас, после того, как вы столь блестяще раскрыли мои коварные планы.

      - Так говорите же! Я даю вам несколько лишних секунд жизни. Можете использовать их. Итак!..

      - Я думаю, господин Пупырев, что вы непроходимый болван! Не больше, но и не меньше!

      Лицо атамана исказилось от ярости. Он вскинул револьвер и, почти упираясь стволом в грудь фон Клюге резко дернул указательным пальцем спусковой крючок. Курок сухо щелкнул. Револьвер молчал.  Пупырев замер,  потом посмотрел на ствол оружия ничего не понимающими глазами.

      Агент мгновенно протянул руку, схватил револьвер за ствол и ловко выкрутил оружие из руки атамана.

      - Боже мой! – прошептал совершенно потрясенный Пупырев. – Этого не может быть! Под ударом курка стояла пустая камора барабана!

      - Да! Именно так и случилось, Федор Дормидонтович! А ведь вы так уверовали в собственные фантазии, что не смогли поверить в редкостное везение нашего коллеги!  Надеюсь, сейчас вы поверили в это? – сказал фон Лютцов, скривив тонкие губы в язвительной усмешке.

      Фон Клюге аккуратно вытянул защелку рамки на револьвере, положил ладонь на ствол и резким движением вниз выбросил на столик пять боевых патронов из барабана.

      - Надеюсь, испытание для меня закончено? – холодно спросил он. – Кстати, прошу простить мне недавнюю излишнюю резкость, Федор Дормидонтович. Чего не скажешь в запале, когда тебя собираются убить и тычут в грудь стволом револьвера!

      - Я принимаю ваши извинения, Карл! Прекрасно понимаю ваши чувства в этот момент! Пожалуй, я вел себя несколько … э-э-э… неразумно!

      - Кто старое помянет… - начал, было, фон Клюге.

      - Давайте забудем неприятности, Карл! – Пупырев прижал правую руку к груди. – Надо сказать, что вы вели себя великолепно! Я чувствую к вам безграничное уважение, любимец Фортуны! Я безмерно рад, что ошибся!

      - Полагаю, что рады все, кто сейчас находится рядом с вами, господин Пупырев! – прогудел граф. – Предлагаю немедля перейти к следующему пункту намеченной вами программы.

      - О чем вы говорите, сударь? – поморщился атаман, еще не отошедший от результатов последнего испытания тайного германского агента.

      - Я напоминаю вам о дуэли между мной и господином фон Страухом, если вы запамятовали!

      - Ах, да!  Я действительно обещал вам организовать дуэль с помощником советника германского посольства, но, боюсь, вам придется с этим немного подождать, граф!  У нас на борту несколько особой значимости (лично для меня!) пленных, с которыми мне нужно решить вопрос до возвращения в мои владения на Змеиных болотах. Впрочем, вы тоже входите в их число, так как тоже причастны к тайне неких даров Чернобога. Признаюсь, мне не терпится узнать, наконец, что эти тайны из себя представляют. Похоже, что, на борту парохода сейчас собраны все четыре предмета этих самых даров. Их можно собрать в единый… Я не могу подобрать точного определения…  Комплект? Прибор? Механизм? Или их в собранном виде можно назвать как Единое  божественное целое? Но, собственно, это и не важно! Важно установить их нынешнего хозяина! Как представляется, им буду я!

      - Минуточку, Федор Дормидонтович! Кажется, у нас с вами заключен договор, по которому вы обязуетесь передать мне все части Даров? Один артефакт сейчас находится у нас в ларце. Мы сами взяли его у помещика Луконина! – поспешно подал голос фон Лютцов.

      Не успел Пупырев ответить, как граф Луконин хрипло засмеялся: - Взяли? Ха-ха-ха! Не кривите душой и говорите правду! Украли, господа дипломаты! Украли! Или даже добыли грабежом и убийством! Впрочем, мы все здесь далеко не ангелы! У нас у всех руки по локоть в крови! Ха-ха-ха! Взяли! Взяли? А пусть покажут, что они взяли… или украли! Ха-ха-ха! Пусть покажут артефакт эти чистоплюи с манерами профессиональных грабителей и убийц!

      Помещик так откровенно радовался, что фон Лютцов почувствовал, как страшная догадка отозвалась внезапной болью у него в голове.

      - Holen Sie die Schatulle, Frederic!* – закричал он в панике.

      Майор тут же вытащил ларец из походной сумки, поставил на стол и замешкался, не зная секретного устройства замка.

      - Помочь открыть? – спросил Луконин и снова засмеялся.

      – Открывайте, черт бы вас побрал! – почти в истерике крикнул советник.

      Не переставая смеяться, граф быстро проделал несколько манипуляций с узорами на полированной поверхности ларца, потом немного помедлил, для пущего эффекта щелкнул пальцами и нажал последний рычажок на узоре крышки. Раздался легкий щелчок, и крышка ларца слегка приподнялась. Фон Лютцов с нарастающей тревогой откинул крышку, но, увидев кожаный кошель, облегченно выдохнул. - Артефакт здесь!  У меня в руках! – сказал он и потряс кошелем над ларцом.

      Граф неожиданно оборвал смех и угрюмо прорычал: - Пусть покажет, если действительно держит его в руках!

      Советник торопливо раскрыл кошель и запустив в него руку долго шарил там, потом заглянул внутрь.

      - Артефакт почти невидим… Его трудно обнаружить…

      - Так ищите же, ищите, господин советник! – снова засмеялся граф.

      Потерявший терпение Пупырев вырвал кошель из рук советника, открыл и потряс им над столиком. Потом несколько раз провел рукой по столику рукой.

      - Здесь ничего нет! – наконец выкрикнул он и швырнул кошель в лицо фон Лютцову. – Где артефакт? Где он? Я вас спрашиваю?

      - Сдается мне, что только господин Луконин знает, где сейчас находится эта часть Даров! – едва слышно пробормотал фон Лютцов, тяжело дыша и почти теряя самообладание от только что полученного оскорбления.

      - Halten Sie sich in Ihren H;nden, Exelenz!*(2)  - поспешно сказал фон Страух. -  Der Schurke wird daf;r auf jeden Fall bezahlen!*(3)

      - Mir geht es gut, Major!*(4) – мрачно сказал советник и лицо его снова приняло непроницаемое выражение.

      - Вы наверняка догадались, Федор Дормидонтович, у кого находятся остальные артефакта из Даров Чернобога? – спокойно спросил фон Клюге и мельком бросил взгляд на багрового от злости атамана.

      - Два из них находятся у вашего дурака-доктора, господин секретный агент! – яростно выкринул Пупырев: - А третий у моего паршивца-ординарца Яшки Цыгана!

      - В таком случае, их можно увидеть прямо сейчас! Достаточно позвать доктора и вашего ординарца прямо сюда.

      Огромным усилием воли предводитель разбойников подавил в себе распиравший его гнев и почти спокойно ответил: - Это мы всегда успеем! А где четвертый артефакт, который с такой помпой пытался показать нам фон Лютцов?

      - Проведем следствие и узнаем, господин Пупырев! У Вас в плену находится один опытный сотрудник сыскной полиции по фамилии Верещагин. Полагаю, его можно привлечь для проведения дознания. А пока можно спросить вашего ординарца, где он прячет третий предмет из Даров. Вряд ли он будет скрывать его местонахождение от вас, Федор Дормидонтович!

      - Пусть только попробует меня обмануть, этот мерзавец! Я с него живо шкуру спущу! – прошипел атаман и крикнул Дикому: - Доктора и Цыгана живо сюда!

      Через несколько минут двое разбойников под руки вывели на палубу заспанного Цыгана.

      - Подойди-ка поближе, Яша! – попросил его атаман. – А расскажи-ка нам, дорогой, где ты прячешь третий волшебный артефакт из даров Чернобога?

      - Какой такой артефакт, Федор Дормидонтович? – изумился не на шутку перепугавшийся Цыган. – И ведать не ведаю!

      - Тот артефакт, благодаря которому ты получил гипнотическую силу медиума, Яша! – вкрадчиво, но с явной угрозой в голосе уточнил атаман. – Если не скажешь – сразу убью! Ты меня знаешь!

      С этими словами Пупырев медленно достал из кармана жилета маленький двуствольный дерринджер и посмотрел на ординарца своими страшными глазами.

      - Ну! – рявкнул он, направив пистолет в грудь молодого человека, и решительно взвел курок.

      Юноша в ужасе отшатнулся от него  и попытался закрыться руками. Но державшие Цыгана с двух сторон бандиты вернули  его в прежнее положение.

      - Ничего не знаю про артефакт, Федор Дормидонтович! Я не знаю, клянусь! - закричал он. - Я не зна...
 
      Пупырев зло плюнул и дважды выстрелил Цыгану в грудь.
            
ПРИМЕЧАНИЯ:

«Holen Sie die Schatulle, Frederic!»* - достаньте шкатулку, Фредерик! (нем.)

Бош*(1)  - презрительная личка немцев во времена франко-пруской войны 1870-1871 г.

 «Halten Sie sich in Ihren H;nden, Exelenz!»*(2) – Держите себя в руках, Экселенц! (нем.)

«Schurke wird daf;r auf jeden Fall bezahlen!»*(3) – Негодяй заплатит за это в любом случае! (нем.)

«Mir geht es gut, Major!»*(4) – Я в полном порядке, майор! (нем.)


(Продолжение следует.  Глава LXХХIII- http://www.proza.ru/2025/04//)