Глава 10. Королевский визит

Очнувшись, Мэрман оказался на некой черной выжженной земле, потрескавшейся вокруг. Вдали виднелись мрачные, серые и печальные облака, схожие к горизонту на тучи. Привстав, он оглянулся вокруг. В окрестностях не было видно какой-либо продолжительности земли под ногами. Только этот осколок витал в воздухе.

Поднявшись на ноги и с опаской глянув вниз, Мэрман убедился, что под его платформой находится… ничего. Там были тьма и полный мрак.

Ветер дунул в спину, от чего, чуть не упав, наш герой повернулся назад. Порыв разогнал туман, который прикрывал, словно занавес, путь к некому воздушному острову… Здесь все было так же мрачно сожжено, будто ничего живого не осталось. Возвышающиеся постепенно ввысь скалы держали своими каменными руками некий остроконечный замок, от которого веяло огненным… запахом? гарью? Или… гневом?

Внезапно вокруг все потемнело — будто резко наступила ночь. Лишь замок внутри загорелся, отражая в себе живость. Желто-рыжее пламя освещало окрестность даже здесь.

Насторожившийся Мэрман расслабился, наблюдая за огнями из здания. Однако резкий взрыв замка изнутри заставил от испуга упасть на землю лицом, увернувшись от нескольких тысяч каменных осколков. Осторожно поднявшись, парень всмотрелся в горящие руины замка. Пробегаясь глазами по контуру, он увидел некую фигуру ростом с него, черную, в развивающемся по ветру серо-черном плаще с капюшоном. Повернувшись, сущность одарила Мэрмана своим взглядом двух алых глаз, свечение которых неожиданно пробудило в нашем рыцаре чувство отдаленного страха.

Моментально после зрительного контакта голову будто сжало, заставив согнуться в три погибели. Внутри все начало глохнуть, уши еле слышали окружающий звук ветра — только некий звон и отдаленные тысячи голосов одного и того же человека заполонили пространство в голове. Голоса твердили лишь одну фразу, от которой все внутри хотело взорваться или убежать куда-то…

«Проснисьпроснисьпроснисьпроснисьпроснисьпроснис-с-с-сь…»

Хватаясь за уши и раздраженно зажмурившись, Мэрман не мог понять, что происходит. Он пытался, закрыв уши, заглушить голоса, но они лишь усиливались, будто бы приближаясь.

«Проснисьпроснисьвосстаньизснавосстаньизснавосста-а-а-ань…»

В очередной попытке избавиться от голосов, Мэрман со всей силы закричал, упав на колени.

— Хватит!

«Восстаньизснапораидтипораидтипораидти…»

— Нет! Замолчите!

«Идти-идти-идти-идти…»

— Уходите!

«Идти-идти-пора-пора…»

— Пошли прочь!!!

«Твоевремяпришлотвоевремяпришлотвоевремяпришло!…»

Вдруг голоса стихли...

Внезапное молчание заставило раскрыть глаза и посмотреть прямо в землю.

«Поднимайся!» — шипящим тоном громко и резко произнесли голоса.

Приподняв голову, Мэрман вздрогнул. Фигура, что стояла на руинах, оказалась возле него. Под темным капюшоном виднелись все те же алые светящиеся глаза, что сверлили героя насквозь, а их свечение озарило зловещую улыбку на лице неизвестного существа. Дернувшись назад, парень упал на спину.

…И проснулся.

Резко вскочив, он пытался понять, что случилось.

Бегающие глаза дали понять Мэрману, что он в неком помещении. Свет из окна озарил комнату, в которой наш герой лежал на кровати, накрытый теплым пледом. Судя по небогатому, но приличному, интерьеру, этот дом был жилищем кого-то из деревенских работяг.

Под потолком виднелись несколько полок с горшками, склянками и баночками; возле угла стояла большая печь, труба которой пробивала насквозь крепкую крышу; по середине комнаты стоял простой стол и стулья, окружавшие первого со всех четырех сторон. На столе виднелся сосуд и горшок с чем-то. В противоположном к кровати углу расположился стол для книг: здесь лежали жирные тома и худые книжечки, на одной из них Мэрман смог разобрать издали надпись «Основы алхимии». Выводы были сделаны: он в доме деревенского лекаря-зельевара.

Спустя минуту разглядывания помещения, наш рыцарь заметил, что не может смотреть левым глазом: что-то мешало ему открыть его. Потрогав лицо слева, он почувствовал мягкий бинт. А после проанализировав и себя, парень обнаружил еще две перевязки: на своем обнаженном торсе и на левой руке. Слабости сильной уже не было, как до потери сознания, а запах свежего теплого воздуха подняли бодрость. Но, когда Фокс встал и прошелся пару шагов — его тело стало плохо себя чувствовать, ноги еле передвигались, а руки были вялыми, как две тряпки. Голова слегка закружилась, от чего Мэрман быстро облокотился о стену, пытаясь взять передышку.

Снаружи послышались разговоры, а через скорое время в дом вошли несколько человек. Один из них — пожилой человек, судя по одежде, был фермером. Второй же, чуть помоложе, оказался жильцом этой хижины.

— Ох, доброго утра, молодой господин! — вежливо поздоровался человек помоложе, сняв свою соломенную шляпу, — Вы очнулись, и это радует меня. Но вам не стоит так резко направлять свои первые накопленные силы на долгие путешествия!

— Где я? Кто вы? — спросил лишь слабым и охрипшим голосом Мэрман, закашлявшись в очередной раз. Почувствовав что-то мешающееся в груди, он закашлялся еще сильнее. Заметив это, лекарь быстро вытащил из-под стола тазик с водой, в которую парень выплюнул с кашлем немного крови.

— Не волнуйтесь, господин, вы в безопасности, — успокаивающе произнес он, помогая Мэрману сесть обратно на кровать, — Вы в деревне Шельгон, близ Гондеку. Я — Уилтон Калех, городской лекарь. А это — Элдрон, местный фермер и мой друг. Вы в моем загородном доме…

Мэрман молча кивнул, рассматривая новых знакомых.

— Как я здесь очутился? Я помню, что моя лошадь не доскакала даже до границы полей, а только пересекла мост…

— Местные охотники ушли подальше от наших мест в поисках дичи и наткнулись на вас и вашу лошадь, — учтиво жестикулируя в такт своим речам, Уилтон поправил очки на носу, — Кстати, ваше животное живо и здорово, оно в стойле Элдрона. А вас я подлатал, ваши раны должны были зажить очень быстро, ведь я, как-никак, зельевар, — усмехнувшись, лекарь присел рядом на табурет, — Отвары регенерации должны были вам помочь в этом… Давайте я осмотрю вас… Ах да, можете ли вы назвать ваше имя? Уж больно знакомую символику для меня имела ваша одежда.

— Мое имя Мэрман Фокс-Младший, — ответил коротко Мэрман, садясь ближе к врачевателю.

— Повернитесь спиной, пожалуйста… Ага, вот так… Судя по вашему снаряжению, вы — наемник, верно? — начав снимать повязку с торса, задал вопрос Уилтон.

— Нет, господин Калех. Я рыцарь из Альвонского Ордена… Был им, — заметно опечалившись, молвив парень.

— О таком Ордене я слыхал. Доводилось видеть ваших ребят в городах. А почему же «был»? И кто же вас так потрепал? — вновь засыпав вопросами молодого рыцаря, лекарь снял окончательно повязку и осмотрел спину, — Отличненько, ваша рана на спине зажила. Есть один нюанс лишь, оружие ваших недругов достало со спины до легкого, но не сильно повредило его. Однако, некоторое время вы будете кашлять или чувствовать хрипы. Это пройдет, главное — пейте мой отвар… А теперь — поворачивайтесь ко мне лицом, я осмотрю вашу руку…

Элдрон, что молча стоял все это время и слушал диалог, вдруг услышал какие-то крики с улицы и вышел из дома, сказав напоследок своему другу и Фоксу, что скоро вернется.

Повернувшись по просьбе Уилтона, Мэрман, выслушав рекомендации, ответил на заданные ранее вопросы:

— Я был командиром одного из отрядов альвонцев. Мы отправились по поручению Ее Высочества в Верхний Бьотт с одной миссией, однако… Нас там ожидала иная участь. Я — единственный, кто выжил. Об остальных не знаю… На нас напали рыцари из Ордена Кровного Братства.

Услышав о Кровном Братстве, Уилтон приостановился, взглянув на Мэрмана с удивленным выражением.

— Кровное Братство? Но оно же вне закона…

— Это не мешает им перемещаться по территории при помощи порталов и носорожьей кавалерии… — с печальной иронией в голосе ответил Мэрман, — Они устроили ловушку, узнав о наших делах в Бьотте. И перебили почти всех… Я единственный, кто сумел сбежать оттуда.

— Хм… Ваша фамилия мне знакома. Не родственник ли вы Мэрмана Фокса из Нуклеона? — вдруг вспомнив что-то, спросил Уилтон, продолжив разматывать повязку.

— Я его сын.

— Ого… Рад знакомству вдвойне, — улыбнулся лекарь, вновь поправив очки, — Мой дед служил в отряде вашего деда, когда Бальвария вела кампанию на юге и западе против герцогств.

— Не знал… — удивился Мэрман, оторвавшись от раздумий.

— Всякое случается… И такие встречи могут быть внезапны, — кивнув, Уилтон осмотрел руку, — Ваша рука цела и невредима, но некоторое время будут болевые ощущения при ее напряжении. Знатно вас побили, однако же…

— Знаете, Уилтон, у меня были очень странные ощущения после того, как я получил клинком главаря Кровного Братства по лицу, — вспомнил наш герой, указав пальцем на перемотанную часть лица, — В тот момент будто бы по всему тему разбежалось некое тепло и жгучесть… Что это могло быть?

Задумавшись, Калех скрестил руки на груди, смяв свою светлую накидку в районе локтей и сведя брови домиком.

— Вам было очень больно при ранении? — задал он вопрос наконец, поправив в третий раз съехавшие очки.

— Честно, плохо помню… Вроде, да… — теперь Мэрман, задумавшись, нахмурил брови.

— Странно… — протянул Уилтон, а затем встал и начал снимать повязку с лица, — Сейчас посмотрим, что могло произойти с вашим лицом…

Молча размотав бинты, Уилтон удивился и стал рассматривать лицо пациента, поворачивая его голову руками.

— По какой-то причине ваше ранение здесь не зажило до конца, даже спустя два дня… А шрам, что начал образовываться, не особо хочет расходиться. Хотя мой отвар регенерации способен на заживление любых ожогов, ранений и рассасывание шрамов… Весьма и весьма странно… — отозвался наконец он, оставив в покое голову Мэрмана, — Оружие врага не было отравлено? Ну, или что-то в этом роде?

— Не знаю… Но клинок у его меча светился лиловым цветом, — вспомнил рыцарь, осторожно потрогав часть открытой левой половины лица.

— Странно… А глаз вы можете открыть? — поинтересовался лекарь.

Мэрман попытался, но безуспешно.

— Не могу, по какой-то причине… — пробормотал он, напрягшись внутри.

— Хм-хм-хм-м-м… — протянул Уилтон, поднимаясь с табурета, — Скорее всего, здесь проблема не в биологическом аспекте. Я бы мог попробовать разобраться в вашем ранении, и, сознаюсь, для меня это очень и очень интересный случай, однако я здесь ненадолго — я отлучился из города лишь за своими травами и ингредиентами, меня нанял один дипломат для лечения его дочери. К сожалению, я задержался здесь уже на четыре дня, хотя обещал вернуться не позднее трех дней… Вы просто удачно попали ко мне в график. И да, насчет всего лечения — для меня перевязать и подлечить раненого воина не имеет цены, ведь вы рискуете куда большим, нежели мы, мирные люди. Я оставлю вам этот отвар регенерации, — достав из сумы бутылочку с алым содержимым, лекарь поставил ее на стол, аккуратно осмотрев ее, — Принимайте его ежедневно, по одному разу. Желательно утром, ведь именно утром мне предоставили вас для лечения. Можете пожить здесь некоторое время, местные жители будут только рады — альвонцев они знают еще с незапамятных времен, когда эта деревня была под угрозой разграбления гоборками. Они помнят подвиги ваших воинов, поэтому не бойтесь просить у них чего-либо. А еще — к вам придет моя напарница, она перевяжет вам лицо еще раз, ближе к двенадцати часам. Ах да… Чтобы не было каких-либо проблем с доступом к моему жилищу — я оставляю вам ключ от дверного замка, на случай, если вы вздумаете уехать. Просто заприте дом и отдайте ключ Элдрону, а он передаст их мне. К сожалению, я должен спешить в Гондеку. Выздоравливайте и будьте бережливее к себе, — попрощавшись, Уилтон взял свою большую суму с одной из полок и, положив на стол ключ от дома, вышел из помещения, оставив Мэрмана наедине со своими мыслями.

Как такое возможно? Отвар господина Калеха не подействовал на лицевой порез.

Разве это нормально?

Встав и осторожно пройдя к выходу из комнаты, Мэрман заметил вторую комнату, в которой была приоткрыта дверь. Не тратя много сил, он пробрался внутрь и стал осматривать новое для него помещение. Здесь было много всяких книг (еще больше, чем на столе в главной комнате), несколько сундуков и ящиков, три стола были заставлены и завалены склянками с жидкостями и некими ингредиентами, а над одним из них весело зеркало.

Осторожно приблизившись к зеркалу, Мэрман заглянул в него. Потрепанный и жалкий вид его лица не особо обрадовал его. А слегка кривое ранение, проходящее заметной линией чуть ниже подбородка и вплоть до второй трети лба, находясь поперек левого глаза, украшало слегка заспанное лицо своей необычностью.

Фокс-Младший не был придирчив к своей внешности, и он был даже несколько рад, что получил такую роспись от меча своего врага. Однако, напоминания о гибели всех его сослуживцев и бессилие отвара лекаря перед ранением заставляли тревожиться и грустить одновременно, слегка вводя нашего героя в окутанное тьмой одиночество. Он вспомнил то, как марширующие отряды пели рядовую песню «Позвала война нас, бальварийцев…»; вспомнил, как проводил весело время во времена тренировок; как он разговаривал с отцом… С которым он больше никогда не сможет поговорить…

Сердце уколола тоска, а в легких скопилась горечь под соусом из грусти. Невольная слеза покатилась из правого глаза, на которую не давали обратить внимания воспоминания, что витали вокруг да около головы.

Мэрман бессильно облокотился руками на стол подле зеркала, опустив голову. Воспоминания поглотили его, от чего он не заметил, как в дом вошла молодая девушка и позвала рыцаря.

— Господин, я пришла наложить вам повязку!

Неожиданный голос встряхнул голову и распугал воспоминания, разогнав их по углам. Вытерев слезу и шмыгнув носом, Мэрман слабой походкой выдвинулся к девушке, чтобы дать ей перевязать это несчастное ранение…

…Прожив два дня в деревушке Шельгон, наш герой познакомился с ее интересными обитателями, в том числе с охотниками, которые нашли раненного рыцаря. Так как питаться чем-то надо было — Мэрман стал помогать местным в повседневных делах и проблемах. За это время он успел помочь в починке колодца и крыши общего склада, подсобить пастухам со скотом в полях и выполнил еще несколько мелких дел, но их не стоит брать во внимание. Сдружившись с жителями, Фокс мог спокойно просить провизии взамен, так как угостить трудолюбивого рыцаря были готовы все.

Однако мысли о происшествии с Альвонским Орденом вводили вечерами в глубокую печаль, раня сердце медленными ударами ножа горя. После двух дней Мэрман решился выдвинуться в путь, но не сразу в Ааракон, а в Гондеку — там он хотел присоединиться к одному из караванов, который направлялся в сторону столицы, ведь путешествовать одному не очень безопасно, особенно без оружия и нерлиев в суме. Поэтому, распрощавшись с жителями, а также заперев дом Уилтона и отдав ключи Элдрону, Мэрман, верхом на добытой у Хэрона лошади, поскакал в Гондеку.

Добравшись за пять часов до города, Мэрман долго искал подходящий караван, который был готов согласиться принять на время рыцаря без имущества к себе. Спустя бесчисленное количество попыток, Фокс-Младший все-таки смог найти одного не очень богатого и не очень бедного торговца, который согласился принять героя в свой отряд каравана и провести его до окрестностей Ааракона. Разговорившись, Мэрман поведал свою историю. Печальное событие побудило торговца подарить парню несколько десятков нерлиев, дабы последний смог приобрести себе необходимые вещи на торговой площади. Поблагодарив торговца, Мэрман отправился на площадь и купил личную провизию — немного хлеба, рыбы и лука с солью, а также флягу для воды и кухонный нож… А что? Любая защита сгодиться, раз на другое не хватило.

Сложив весь провиант в рюкзак, что подарил ему один из жителей Шельгона, Мэрман дождался ухода каравана из города и отправился вместе с ним до Ааракона.

Путь был легок, несмотря на частые дожди и прохладу. Не было каких-то опасных происшествий по дороге, все оставались живы и здоровы. Фокс-Младший, оставшись на четвертый день без личной провизии, решил обменяться с участниками каравана своим рюкзаком на еду. Те согласились, выдав взамен немного пряных сладостей и солений, которые пришлось умещать в оставшуюся суму. Оставшиеся два дня пролетели еще быстрее, чем предыдущие четыре. За это время Мэрман истратил и последние запасы, так как надолго пяти пряников с жестяной банкой соленых огурцов не хватило. На последний, седьмой, день наш рыцарь решил не менять свои оставшиеся вещи на провизию и все-таки остановиться не в Аараконе, а в Нуклеоне… Распрощавшись с торговцами, Мэрман направился в свой родной замок.

Оставшиеся пару десятков метров он думал о том, как сказать матери о трагедии… Всегда больно говорить такую правду тем, кто еще не знает ее.

Стражники, заметив рыцаря, обрадовались и пропустили его в замок. Внутри жители встречали рыцаря с удивлением и радостью. Вся радость среди поселенцев вводила Мэрмана в заблуждение — что произошло в Нуклеоне за это время?…

Подъезжая ко дворцу Нуклеона, он увидел, как оттуда вышел Летокк с несколькими слугами. С изумлением на лице Мэрман осознал две вещи: то, что о трагедии уже знают и то, что его посчитали павшим по случайности. Но… Как здесь оказался Летокк?

— Приветствую вас в вашем доме, сэр Фокс-Младший! — поприветствовал его радостно Летокк, помогая слезть с лошади нашему рыцарю, — Как вы выжили?… Ведь я видел, как вас застрелил Шотт Мадера!

— Аналогичный вопрос я хочу задать и вам, сэр Летокк, — подняв брови, Мэрман пробежался глазами по коммандору. У него была, судя по всему, сломана левая рука, — Ведь я вас больше не видел после моей неудачной попытки поразить Хэрона…

— Когда я очнулся после того, как потерял сознание в бою, то нашел рядом тело убитого мага Кровного Братства. У него я забрал кольцо с пальца, которым этот чародей создавал потралы в другие места. Я учился немного данной магии, а потому, после того, как был схвачен Братьями — сбежал через портал, — поведал Летокк, провожая Мэрмана во двор.

Внутри ничего сильно не поменялось… Лишь пожелтевшие листья на некоторых растениях в саду выдавали грустное настроение осеннего сезона.

— …Я рассказал о произошедшем вашей матери и жителям, — продолжил свой рассказ коммандор, остановившись вместе с парнем возле входа во дворец, — И мы уже хотели объявлять траур по погибшим воинам, в том числе коммандоров и нашего магистра… Но тут, на горизонте, появились вы! И это радует… Ведь госпожа Фокс-Дуцемберг разбита горем… Она слегла в бреду… — помедлив, грустно окончил Летокк, глянув на окна дворца, — Думаю, ваше возвращение приведет ее в чувства…

Молча выслушав коммандора, Фокс медленно ступил внутрь дворца. Слуги, увидевшие живого господина, обрадовались, некоторые даже на радостях стали обнимать или хлопать рыцаря, что смутило немного самого Мэрмана. Но когда он спросил Клавдия о матери, тот лишь печально покачал головой.

— Она уже пять дней как практически не приходит в чувства, — пробормотал растрогавшийся мужчина, устало вздохнув, — Вы, господин, должны к ней прийти… Ведь она до сих пор думает, что вы пали вместе с нашим магистром…

Клавдий отвернулся, скрывая скупую мужскую слезу горя.

Мэрман, оставив слугу, прошелся к комнате матери, в которой сидели несколько служанок вместе с Шиидой. Последняя уже слышала радостные возгласы толпы из замка, и потому радостно, словно у нее за спиной были крылья, налетела на Фокса, пытаясь его обнять.

— Дорогой господин, вы живы! — также со слезами радовалась служанка, так и клеясь к руке господина.

— Здравствуй, Шиида… Я тоже рад тебя видеть, — немного отстраняясь, Мэрман взглянул на маму, что лежала на своей кровати.

Оя молча глядела куда-то в сторону, будто не замечая происходящее вокруг. Волосы растрепаны и не забраны… Плечи и руки, как груз на осле, бессильно опущены. Под ее глазами были мокрые следы и печаль в виде бессонных синяков, а в самих зрачках виднелись глубокое горе и отстраненность.

— Мама! — позвал осторожно Мэрман, боясь подойти ближе, — Мама, ты слышишь меня?

Оя, словно очнувшись ото сна, вздрогнула, повернулась и направила свой взгляд на сына, что стоял на входе — потрепанный и с повязкой на лице, зато живой… Ее убитые горем глаза ожили искрой надежды, губы задрожали и почти шепотом пробормотали:

— Сынок…

Оя долго не могла отпустить из объятий сына, да и сам Мэрман не хотел этого. Радостные всхлипы облегчили душу как матери, так и нашему рыцарю, да и всем слугам. После возвращения Фокса-Младшего госпожа Фокс-Дуцемберг стала оживать, стараясь провести как можно больше времени с сыном. Мэрман был рад пожить несколько дней спокойной, мирной жизнью после всего того, что он пережил за такой короткий срок… Лишь побывав в бою, он до конца осознал всю ценность мирной жизни.

Но… Оя все равно очень часто плакала и тосковала по мужу… Как и сам Мэрман. Однажды он увидел мать заснувшей возле открытого окна, всю заплаканную. Рядом с ней лежал портрет погибшего магистра, который Оя обнимала, уткнувшись в холст.

Ласково погладив маму по голове, Мэрман почувствовал, как тоска, сострадание и любовь к матери заменяется пылкой ненавистью и злобой к человеку, который отнял у мамы ее любовь, любовь всей жизни… Ярость пробежалась огоньком от сердца по всему телу, рука собралась в дрожащий от злобы кулак, брови свелись на переносице, а зубы сжались в бессилии. Некое тепло и жжение Мэрман почувствовал и на перевязанной стороне лица, но он не обратил внимание на это. Как и на то, что в оконном стекле на пару секунд радужка его глаза оказалась алой…

— Я отомщу тебе за отца… — пообещал в сторону запада, где располагался Бьотт, Мэрман… — И ты пожалеешь, что забрал его у нас!




Спустя пару дней наш герой отправился в столицу. Направляясь в одиночку, он решил рассказать лично королеве о случившемся…

Лепуч Дуна вместе со своими подчиненными стражниками встретил Мэрмана Фокса-Младшего у въезда в Ааракон.

— О-о-о, кажись, это вы — Фокс-Младший, верно? Я слыхал, что вас отправляли с отцом на миссию. Слухи верны? — поинтересовался коммандор, приветствуя рыцаря.

— Доброго дня, сэр Дуна. Все верно, так и обстояли дела. Однако, все закончилось печально, — коротко ответил Мэрман.

— Надеюсь, ваше здоровье будет в порядке. Пропустить! — не решившись вдаваться в подробности из вежливости, Лепуч приказал своим разойтись. Стражники расступились и пропустили всадника дальше.

Подъезжая ко дворцу Александры, Мэрман начал слегка волноваться внутри. Как отреагирует Ее Высочество на эту новость?..

Впрочем, не стоит загадывать… Но примерную реакцию Фокс представил, когда он спешился и отдал своего скакуна дворецкому стременному.

Медленно подойдя к придворному слуге, который что-то усердно писал в записную книгу за приемным столом, Мэрман откашлялся.

Слуга повернулся взглядом в сторону рыцаря, ожидая вопроса.

— Добрый день, сэр. Я хочу просить личной аудиенции у Ее Высочества Александры, немедленно… — в строгом тоне предоставил свои требования Мэрман, облокотившись кулаками на стол слуги.

Придворный, пару секунд подумав, кивнул в ответ.

— Хорошо, я запрошу сейчас у Ее Высочества аудиенцию для вас. Представьтесь только, пожалуйста…

— Сэр Фокс-Младший из Альвонского Ордена, — глянув на открывшуюся дверь, в которую вошел некий статный мужчина в годах, ответил наш рыцарь.

— Хорошо, сэр Фокс… Подождите, пожалуйста. Можете пока посидеть вон там, — слуга указал на стул возле ваз с розами, затем поднялся, медленно собрав некие бумаги, и направился в сторону главного зала, где обычно королева находилась в будние дни.

Присев на бархатный стул, Мэрман почувствовал очередное волнение. Поставив локти на колени и собрав пальцы в замок, он облокотился на руки лбом и закрыл глаз, когда почуял в висках пульс. Звук немного заглушился, что-то внутри зашипело шепотом, а сердце начало набирать обороты в скорости. Затем некий выброс чего-то обжигающего протек по всему телу. Зубы вновь сомкнулись, брови сошлись друг с другом…

Рана под повязкой стала слегка греться, но Мэрман вновь не обратил на это внимание. Он старался успокоить себя, чтобы рассказать все королеве по порядку и в спокойствии.

— Сэр, Ее Высочество Александра вас ожидает, — от неожиданного слабого голоса пожилого слуги Мэрман вздрогнул и открыл глаз. Медленно кивнув и поднявшись со стула, он двинулся в зал.

Каждый шаг давался с трудом, утяжеляя предстоящий разговор на каждом выдохе. В ушах будто бы отдавалось эхо стука каблуков сапог, а скрип двери порезал слух надвое. Закрыв дверь с неприятным звуком, Мэрман предстал перед Александрой.

Королева, как и тогда, поливала свои цветочки. Но, заметив вошедшего рыцаря, она оставила свою затею и, двинувшись в сторону парня, обратилась к нему:

— Здравствуйте, сэр Фокс-Младший? Какие новос-… — от увиденного Александра запнулась на слове и приостановилась, затем быстрее подошла и, осматривая перевязку на лице Мэрмана, спросила:

— О Создатель… Что случилось?

— Ваше Высочество… — голос Мэрмана показался для него тихим, сухим и дрожащим, — Мы… Наш Орден попал в засаду… Там… Там не было кочевников… Мы… Проиграли. Из всех выжить смогли только я, Летокк и отряд Гехтелля… Нас разгромили в Бьотте… Альвонского Ордена больше не существует… Магистр… Отец, он… погиб…

Королева шокированными глазами смотрела в правый глаз рыцаря, пытаясь найти хоть крупицу настоящей правды, надеясь, что сказанное только что — всего лишь обман… Но в печальной и разбитой душе Мэрмана она увидела лишь подтверждение его словам.

— Кто?… — еле слышно спросила она.

Мэрман вопросительно взглянул на королеву.

— Кто это был?… — повторила она вопрос, а шаль в ее руках скомкалась до состояния камня.

— Орден… Кровного Братства, — с трудом ответил наш герой, опустив взор, а вместе с ним — и голову.

Потрясенная Александра молча повернулась, медленно дошла до своего трона и устало села возле него по левую сторону, повернувшись спиной к рыцарю.

Гробовая тишина пугала разбитую на тысячу разочарований обстановку диалога, а ветер за окнами усилился. Тучи сгустились, а вдали пробежала озорная молния, подгоняющая грохот грозы своими появлениями.

Королева опустошенно смотрела в одну точку, не шевелясь…

Мэрман осторожно приблизился к Александре и встал около нее.

— Ваше Высочество…

Королева вздрогнула и повернулась головой в сторону рыцаря, не поднимая головы.

— Ваше Высочество, я хотел спросить у вас… Кто такой Хэрон Блэйд? — задался вопросом парень, осторожно присев рядом с правительницей.

Вздохнув, Александра ответила:

— Этот человек был другом вашего отца… Но между ними что-то случилось, от чего они стали врагами. После этого произошла дуэль, агрессором в которой выступал Хэрон. Я изгнала его из Бальварии и объявила его вне закона. Но, кажется, его не сдерживают даже такие меры… Только решетка. Или же плаха…

— Он что-то пытался делать против вас? Что заставила вас объявить его вне закона? — продолжил расспрос Мэрман, слегка расслабившись.

Королева повернулась корпусом к парню и, соединившись с ним взглядом, продолжила отвечать:

— Хэрон поддерживал в свое время моего дядю, когда тот был некоторое время на троне. И Хэрон был в почете у моего дяди, скажем так…

— Вот как, — понятливо кивнул Мэрман, замолкая на пару десятков секунд.

Буря за окном набирала обороты.

— Дорогой Фокс, — голос королевы слегка надломился, а ее изумрудные глаза выражали страх и печаль в одном лице, — Я… Я не знаю, что делать… Единственный Орден, который мог помогать мне в любую минуту и на который я полагалась всю свою жизнь, пал… Красная Гвардия в силе, конечно, но ее задачи — всего лишь защита мирного населения от преступности и военных угроз… А магистр… Вечный покой духу ему… — пробормотала Александра, поднявшись со ступени, а следом поднялся и Мэрман, — Мне необходимо время… Да и вам, сэр Фокс-Младший, тоже… Оставайтесь в своей гостиной комнате, я распоряжусь о ней слугам. Ступайте…

Молча выслушав речь правительницы, Мэрман кивнул, поклонился и вышел из зала твердой походкой. Он вновь почувствовал, как в нем разгорается что-то странное.

Королева, дождавшись ухода рыцаря, всхлипнула на вдохе и молча отошла к цветам, давая волю эмоциям. Слеза стекла по щеке вниз и упала на бутончик розы, которая тут же опустила свою голову и перенесла горькую слезу Александры в почву…

Наш рыцарь, ожидая ключа от своей комнаты, захотел найти и встретиться, наконец, с Мирабеллой, однако его поиски не обвенчались успехом — принцессы не было ни в одной из доступных для него частей дворца. Расспросив слуг и придворных о Мирабелле, Мэрман узнал, что принцесса в отъезде по делам, а точнее — уехала решать проблемы в замке Туттоне. Слегка загрустив, Фокс направился в свою комнату, ведь ключи ему уже дали…




Хэрон, наблюдая за работой мастеров, что начали возводить укрепления стен, стоял в главном здании Бьотта… Ноги — на ширине плеч, руки собраны в замок сзади, спина прямо и лаконично держала голову. Серые колкие глаза пронзали каждого насквозь, а лицо было изрядно напряжено. Но в один момент в глазах мужчины показалось что-то иное, не связанное с колкостью… Но что именно — я не успел разглядеть.

В зал вошел Шотт. Его рука и торс слева были перевязаны, а конечность подвешена за повязку на шее. Удар копьем Мэрмана лишь сломал ему ребро и повредил руку, но не убил.

— Вы звали меня, магистр? — спросил он, становясь на колено.

— Да, Мадера. Я слыхал, что ты был коммандором этого Фокса-Младшего… Что ты знаешь о нем? — медленно растягивая речь, спросил Хэрон, немного повернув голову к подчиненному.

— Если касательно самого Фокса — он весьма доверчив и добродушен, слегка хитер и очень умный, помимо этого — стратег и любитель повоевать…

— Ясно… — коротко ответил Хэрон, отвернувшись в сторону окна.

Секунды три помолчав, Шотт вспомнил еще:

— Еще он стал поклонником принцессы, дочери Александры…

Медленно повернувшись всем телом, Хэрон уставился на Шотта.

— Какие отношения у него были с королевой и принцессой? — задал вдруг он вопрос, подойдя чуть ближе.

— Королева чествовала его, а с принцессой у него начинался скрытый роман, — перечислил Шотт, шатаясь из-за слабости.

Хэрон лишь хмыкнул и хмуро вернулся к наблюдениям за стройкой укреплений.

— Вы думаете, что он выжил? — решился задать вопрос Шотт, поднимаясь с колена.

— Я много о чем думаю… — серые глаза повернулись к коммандору Кровного Братства вновь, — И не все касается тебя.

Мадера потупил взор и кивнул, но затем вновь вернул взгляд на своего командира.

— Но если он выжил — то ему недолго осталось… — злорадно улыбнувшись, Хэрон подошел к Шотту ближе, — Мой меч убивает даже на расстоянии, если придется… А тебя, за твой безрассудный героизм, я награждаю своим доверием и ролью коммандора над моими телохранителями… Слишком мало тебе отдавали внимания альвонцы, но не бойся — здесь тебя не обделят… — глаза сверкнули, отразив в себе свет ламп, — А теперь — ступай и лечись дальше. Нас впереди ждет долгая работа…

— Есть, сэр! — Шотт вышел вон, оставив Хэрона наедине.

— Да… Долгая работа… — грозно и злорадно пробормотал магистр Братства, повернувшись снова в сторону окна, — Наконец-то я восстановлю… Справедливость!

Его тень упала на лежащий в стороне клинок, что засветился лиловым еще ярче, а возле него послышался неразборчивый шепот голосов, вырастающий в угрозу больших масштабов…