От портнихи до бизнес-леди История Тамары Хаубер

Эта история — не просто рассказ о профессиональном успехе. Это путь женщины, чья решимость и трудолюбие стали основой новой жизни в далёкой стране. Тамара Хаубер, уроженка Казахстана, в 1990-х годах вместе с семьёй покинула родину, оставила дом в Киргизии, чтобы начать всё с нуля в Германии. В городе Швебиш-Гмюнд она не только нашла свой новый дом, но и обрела призвание. Оставив позади прошлое, она шаг за шагом выстраивала будущее — с нуля, собственными руками, нить за нитью, стежок за стежком. Из маленького ателье, открытого в разгар кризиса, выросло процветающее дело, где ценятся индивидуальность, качество и стиль. В её бутиках работают десятки сотрудников, а имя Тамары стало синонимом женской силы, вкуса и предпринимательской интуиции. Это рассказ о мечте, ставшей делом всей жизни. О женщине, для которой границы стали не преградой, а возможностью.


1. Смелая женщина
Рядом с издательским зданием газеты "Rems-Zeitung" в Гмюнде долгое время пустовал небольшой магазинчик. Его дверь и витрины служили поверхностью для беспорядочной расклейки всевозможных объявлений и плакатов. Однажды прекрасным днём на этой площадке появилась молодая симпатичная женщина и начала приводить в порядок прилегающую территорию и помещение магазина.

Мешки с мусором и выброшенные вещи, оставленные нерадивыми горожанами, она отвозила на переработку. Её открытое, сияющее лицо и неутомимая энергия говорили о том, что перед нами не уборщица и уж точно не сотрудница городского управления по благоустройству. Её одежда, созданная по авторским выкройкам, с любовью к каждой детали — от изысканного выбора ткани до филигранной ручной вышивки и продуманной до мелочей фурнитуры — не просто отличалась безупречным качеством, а подчёркивала естественную грацию и вкус привлекательной женщины. Длинные тёмные волосы мягкими волнами спадали на плечи, словно тёплая вуаль, обрамляя открытое и спокойное лицо женщины в расцвете лет — той самой, кто с любовью и гордостью создаёт уют своего небольшого, но душевного салона.

Разговорились, доброжелательная женщина представилась. Тамара. Тамара Куксгаузен.

-Это помещение без надобности пустует, — констатировала обаятельная женщина, когда наши взгляды пересеклись. Она открыто рассказала о своих планах, немного раздражённо отозвавшись о стихийных свалках и поведении некоторых граждан. - Я уже несколько раз всё убирала, но за ночь мусор появляется снова. Как в легенде о Змее Горыныче, у которого на месте одной отрубленной головы вырастали две новые, так и на стихийных свалках: убираешь один мешок — а уже на следующий день на его месте появляются два. Именно так происходило с заброшенным магазинчиком рядом с редакцией. Но не важно — здесь я открою свою мастерскую по ремонту одежды и начну путь к самостоятельности!

Её замысел и тогда казался чем-то необычным. В условиях трудной экономической ситуации, когда многие магазины в Гмюнде закрывались, Тамара решилась на риск и открыла своё дело. 

- Не страшно? Средства массовой информации, официальные источники каждый божий день выпускают сообщения и публикации о застое в экономике, о массовом банкротстве, несостоятельности выплат и ведения производства. Повсюду паника, а вы собираетесь открыть своё производство?  — был мой вопрос и аргументы.

Очаровательная женщина с уверенностью рассказала о своих намерениях.

-Сформулируем вопрос иначе: что я теряю? Ничего! Я могу только выиграть. Работать   —  умею и хочу. Своё ремесло   —  освоила основательно, с самых азов, и набралась немалого опыта. Пока другие отлынивали, прохлаждались или бездельничали, я трудилась. У меня уже появились первые клиенты — и я знаю, их становится всё больше. Заходят люди — кто с платьем на подгонку, кто просто посмотреть, убедиться в качестве моей работы. Реклама и «сарафанное радио» работают на меня и я надеюсь на успех...

- Восхищение и уважение! — не смог сдержать своих эмоций.
- Очень смелая женщина, — согласились и коллеги по редакции, когда узнали о новой владелице помещения.
Какая бы газета ни попадалась в руки — везде только кризис: статьи о застое в экономике, о пяти миллионах безработных по стране, о разорившихся компаниях, о росте числа дел о банкротстве и новых увольнениях. Творческие сотрудники редакции были единодушны: такая решимость свидетельствует по-настоящему о большом мужестве.
Около месяца Тамара трудилась не как портниха, а как настоящий специалист по ремонту и отделке. Она стучала молотком, шпаклевала, пилила, клала кирпичи, клеила обои и красила стены — не привлекая бригаду, не рассчитывая на чью-то помощь. Кирпичная перегородка, выложенная ею с точной перевязкой швов, свежевыкрашенные стены без единой потёчки, ровно уложенные плитки у входа — всё в этом помещении было результатом её терпеливой, точной работы, в которой органично сочетались практическая сметливость и уверенные навыки, сравнимые с умением опытного ремонтника.  Так новая хозяйка пошивочного салона закладывала не просто стены, а фундамент своего будущего дела — с тем же вниманием, с каким позже станет подбирать ткань и прокладывать строчки.  Иногда помогали дочки и несколько друзей. На борьбу с въедливым, будто въевшимся в саму память стен, запахом фритюрного масла ушли долгие дни скребка, проветриваний и отчаянного мытья — он будто впитался в каждую щель, оставшись напоминанием о закусочной тайского повара, некогда кипевшей здесь. Новая хозяйка салона, привыкшая к запаху мела, ткани и глаженого льна, словно отвоёвывала пространство у прежнего хаоса, превращая бывшую кухню в светлое, чистое место, где вскоре зазвучат швейные машины и запахнет свежими рулонами хлопка.
23 ноября 2004 года Тамара наконец открыла своё собственное ателье — крохотную, но уютную мастерскую на улице Зебальдштрассе. В помещении были отделены зона приёма заказов и консультаций, рабочее пространство разместилось в глубине мастерской. Открытие стало настоящим событием — она пригласила всех друзей, знакомых и родственников.
Для многих жителей Гмюнда она была далеко не новым лицом — раньше она долго работала в одной из местных мастерских по ремонту одежды. В день открытых дверей Тамара с энтузиазмом рассказала о своей простой, но честной бизнес-идее: аккуратная подгонка по фигуре, реставрация потерявших вид вещей, замена фурнитуры и работа с тканями, требующими особого обращения. Она не просто предлагала перешивку — она обещала вещам вторую жизнь, в которой старое пальто могло вновь заиграть линией плеча, а забытая юбка — вернуться в гардероб как любимая. Индивидуальный пошив и небольшие услуги вроде глажки дополняли её предложение. Шестидневную рабочую неделю хозяйка ввела сознательно — не из необходимости, а из желания быть на месте тогда, когда клиенту особенно важно восстановить любимую вещь или подобрать фасон, отражающий его характер. Для неё это была не просто работа, а способ делиться вниманием и быть рядом с каждым, кто ценит одежду, как продолжение себя.
Так для 36-летней дипломированной портнихи по мужской одежде начался новый, волнующий этап жизни — в маленькой, но своей мастерской на 15 квадратных метрах полезной площади.



2. Большая любовь и тяжёлые жизненные испытания
Биография Тамары — череда тяжёлых, драматичных испытаний: детство в переездах, ранняя утрата родителей, годы бедности и дискриминации. Её жизнь с самого начала была далека от беззаботности и стабильности. С малых лет ей пришлось учиться самостоятельности, ответственности, умению подниматься после падений и идти дальше — к своей цели.

Отец Тамары был российским немцем, а мать — украинкой. Они познакомились в Казахстане во времена масштабной целинной кампании 60-х годов прошлого века. Во все времена и у всех народов существовало представление о большой любви с первого взгляда — именно такой была история родителей Тамары. Вскоре после знакомства влюблённые поженились.

- Мама и папа очень любили друг друга — с теплотой вспоминали об этом соседи по нашему посёлку и добавляли «Как лебедь и лебёдушка», — рассказывает Тамара.

Много лет после окончания Второй мировой войны в советском обществе сохранялись предубеждения против российских немцев. По приказу Сталина всех граждан немецкого происхождения переселили из европейской части страны в азиатскую. Прошли годы, но обвинения не утихали: их продолжали считать виновными в нападении Гитлера на СССР, относились с подозрением, подвергали дискриминации. Даже детям доставалось. В советском паспорте Тамары в графе «гражданство» значился «Советский Союз», а в графе «национальность» — «немка», унаследованная от отца. Неудивительно, что родственники матери были категорически против этого брака.

От большой любви у супругов родились три дочери — Тамара была младшей. Украинские родственники не сдавались и продолжали разжигать вражду против «немецкого врага в семье». Постоянные упрёки и враждебность подтолкнули семью к переезду из казахстанского села Косубай под Кустанаем во Фрунзе (ныне Бишкек). Но главное — желание обеспечить лучшую жизнь старшим дочерям, родившимся с ограниченными возможностями. В СССР наличие ребёнка с инвалидностью считалось позором, а в Киргизии уже тогда действовал специализированный интернат.

Осев в пригороде столицы Фрунзе — маленьком посёлке Мыкан, семья Куксгаузен купила небольшой дом. Они быстро обустроили жильё и участок, завели хозяйство для самообеспечения, посадили фруктовый сад и огород, где вскоре стали расти овощи и фрукты. Однако счастье длилось недолго. Отец Тамары получил на работе травму пальца и вскоре умер от заражения крови. Тамаре тогда было всего два года, и от отца остались лишь выцветшие фотографии.

Для матери это стало страшным ударом. Ей было всего 32, когда она осталась одна с тремя маленькими детьми. Родственники по её линии, продолжавшие считать предательницей, не оказали никакой помощи. В отчаянии она присоединилась к одной из христианских сект. Тамара, ещё ребёнком, вынуждена была постоянно участвовать в молитвах. Детские книги были под запретом — разрешалось читать только Библию, которую она учила наизусть. С началом школьной жизни появились трудности: религиозность в СССР осуждалась, особенно среди детей.

Помимо духовных практик, секта помогала и материально — обеспечивала семью углём и дровами для отопления. За это мать с дочерью участвовали в нелегальных богослужениях. Но для ребёнка это было тяжёлым бременем: вместо игр с друзьями — бесконечные молитвы.

К счастью, у Тамары были добрые соседи — семья Мантлер с восемью детьми. Девочка подолгу играла с ними после школы, пока мать была на работе. Секретно, конечно — мать запрещала любые развлечения. Вместе с детьми Мантлеров Тамара ухаживала за животными, помогала в доме и в саду. Но судьба приготовила новое испытание. Мать Тамары заболела из-за вредной работы на асбестовом заводе и умерла от рака лёгких, когда девочке было всего десять.

- Я любила маму. Правда, в доме было много запретов: даже скакалкой поиграть не позволяла. Её смерть стала для меня трагедией. Я осталась круглой сиротой — без родителей, без помощи, без средств к существованию.

В десять лет маленькая девочка испытала очередной шок. Единственным человеком, кто был рядом, стала бабушка по отцовской линии — Екатерина Куксгаузен. Она переехала к внучке Тамаре, взяла над ней опеку и любила её, как своих шестерых, давно выросших и разлетевшихся по Советскому Союзу,  детей. Бабушка Екатерина обивала пороги инстанций и нотариусов, спорила с чиновниками, преодолевала бюрократические препоны — и добилась того, чтобы дом и всё имущество были официально переоформлены на Тамару.

От государства девочка получала 45 рублей по потере кормильца. Столько же — её бабушка. На нужды — еду, свет, дрова, корм для животных — у них было всего 90 рублей. Даже уборщицы получали большую зарплату.

Бабушка с детства приобщала Тамару к домашним заботам: учила бережливости, умению готовить, печь, шить, убирать, вязать — всему, что требуется настоящей хозяйке. Случались и трудные моменты: однажды неизвестные украли кур, еду и даже дрова с углём, заготовленные на зиму.

- От безысходности я тогда спрашивала себя: почему Бог так жесток к детям? Почему страдают слабые и невинные? — вспоминает Тамара.

Но бабушка умела утешать и, в отличие от матери, разрешала играть с детьми Мантлеров. Тамара чувствовала себя среди них как в настоящей семье. За обедом они говорили о будущем, и у неё была заветная мечта — эмиграция в Германию. Бабушка поддерживала её: "Если верить по-настоящему и твёрдо держаться за мечту — всё обязательно сбудется. У тебя всё получится!"

Была у девочки ещё одна мечта. С детства Тамара мечтала стать "классной" портнихой. Она любила шить наряды для кукол и мечтала создавать одежду сама.

- Это хорошая, надёжная профессия, — говорила бабушка и приводила свои аргументы. — Даже в самые тяжёлые годы, когда людям не хватало на еду, за сшитое по фигуре платье мастерицы получали не деньги, а продуктами питания  — кусок хлеба, картошку или банку варенья.

Но в 15 лет Тамара испытала очередную трагедию, осталась, как перст одна — умерла и бабушка. На похоронах появились незнакомые люди, представившиеся родственниками. Пятнадцать лет они не проявляли ни малейшего интереса к ней, к её семье и трудностям её жизни, но теперь заявились ради наследства, ради дома и приусадебного участка.

- На кладбище, на похоронах и на поминках бабушки они начали говорить, что будут принимать решения за меня, продадут дом и будут распоряжаться моей судьбой. Это меня потрясло. К счастью, бабушка всё предусмотрела и заранее оформила на меня документы — она предвидела, чем всё обернётся.

Тамара осталась сиротой. Мир, каким она его знала, рухнул в одночасье. Но на её пути вновь встретились добрые люди. Соседи Анна и Франц Мантлер встали на защиту девочки. Тётя Анна, как её называли дети, прогнала жадных «родственников» обратно в Украину. Тамара осталась в родном Мыкане, жила у Мантлеров как девятый ребёнок — у неё появилась своя кровать, свой уголок. Анна относилась к ней как к родной: была и ласковой, и строгой, как мать.

- Я тогда поняла: кровные родственники могут оказаться чужими людьми, а чужая соседка — стать настоящей матерью, — с болью вспоминает Тамара. — После ухода бабушки всё вокруг стало чужим и холодным. Но тётя Анна… она была как свет в этом мраке. Не делала различий между своими детьми и мной. Впервые за долгое время я снова почувствовала, что живу, а не просто существую. Я снова почувствовала радость жизни. Она взяла на себя права и обязанности приёмной матери, оформила опеку и получала пенсию — на моё содержание.
 
Незадолго до моего восемнадцатилетия я влюбилась в молодого парня — российского немца, он был лишь немного старше меня. Я тогда была почти ещё ребёнком… Мы поженились. И как же я была потрясена, когда на свадьбу тётя Анна вручила сберкнижку с крупной суммой. Всё это время, пока я жила в их семье, она откладывала туда мою сиротскую пенсию. Мне стало не по себе от этого поступка, от мысли, что она молча копила эти деньги.
- Я уткнулась головой в её грудь и разрыдалась, как маленький ребёнок — не зная, как иначе выразить благодарность. Мои украинские родственники хотели обобрать меня до нитки, оставить без копейки на существование, без тепла и  надежды. А соседка, чужой человек — без всякой выгоды отдала мне всё: сердце, душу, тепло, поддержку, заботу, любовь — и даже государственные выплаты на детей сирот, оставшихся без кормильца. До самой последней копейки...

Окончив среднюю школы, Тамара поступила в училище во Фрунзе, где выучилась на портную по мужской одежде. Она так любила своё дело, что быстро стала одной из лучших учениц. После свадьбы Тамара с мужем  вернулась в родительский дом, но продолжала поддерживать тёплую связь с семьёй Мантлеров. Всё чаще за общим столом звучали разговоры о переезде в Германию — теперь уже вполне конкретные. В этот период Тамара получила тяжёлую весть: её две сестры скончались с разницей всего в несколько недель в интернате для детей инвалидов.

В деревне в это время многое начало меняться. Всё больше немцев покидали страну, возвращаясь на историческую родину. Прежнее чувство общности и уюта постепенно исчезало. Дома, где прежде жили дружные, заботливые соседи, переходили в чужие руки и чуждым семьям.
— Раньше наша деревня была образцом порядка и чистоты, — вспоминает Тамара. — В огородах не рос ни единый сорняк, дома и заборы были аккуратно покрашены, о мусоре на улице никто и не слышал. Двери не запирались — было безопасно. В посёлке была своя, местная версия швабской уборочной недели!
Но всё изменилось. Чем больше уезжало немцев, тем заметнее становилось запустение — и в домах, и в отношениях между людьми. Рождение дочки Кристины стало радостным событием для молодой семьи. А незадолго до этого пришла ещё одна радостная новость: Федеративная Республика Германия официально одобрила их переезд. Супруги подготовили необходимые документы, без сожаления продали дом у подножия Тянь-Шаня, завершили формальности в немецком посольстве в Москве — и навсегда переехали в Германию.

3. Долгий путь
В январе 1991 года Тамара вместе с мужем и почти четырёхлетней дочерью Кристиной прибыла в Германию — на землю своих предков. Семью направили в транзитный центр города Брамше, где им пришлось делить жильё с шестью другими семьями переселенцев немецкого происхождения. Позже они перебрались в Швабию, где условия проживания были уже чуть лучше: в приюте Вассеральфинген им выделили отдельную комнату. С рождением второй дочери семья решилась снять жильё на частном рынке. Девочку назвали Екатериной — в честь дорогой бабушки, которая в трудные годы была для Тамары опорой и поддержкой.

  Район Беттринген в городе Швебиш-Гмюнд стал для Тамары новым домом. В скромной квартире, обустроенной с любовью и заботой, началась её новая жизнь. Женщина мечтала как можно скорее снова выйти на работу. Без дела чувствовала себя чужой, не на своём месте, словно была чем-то обязана Германии, отдать некий долг — стране, которая её приютила.

Тамара твёрдо верила: с её навыками швеи она быстро найдёт работу. И бабушка всегда говорила то же самое. Проблем с языком она не боялась— с детства вокруг говорили по-немецки: дома, в приёмной семье, в деревне. От предложенных языковых курсов Тамара отказалась.

- Но первые месяцы после переезда казались странными — вспоминает Тамара. Люди в Восточных Альбах люди будто говорили на незнакомом мне языке. Я хорошо помню, как дети из семьи врача в Вассеральфингене, где я подрабатывала уборкой и глажкой, обращались ко мне с добрыми, простыми вопросами, а я, не понимая ни слова, вежливо отказывалась. „Hennse Dorschd? Mechded se ebbes essa?“»*
(* Прим. автора: на местном диалекте швабов, юг Германии: «Вы хотите пить? Хотите что-нибудь поесть?»)

Тамара много читала. После смерти матери пришли не только боль и утрата, но и неожиданное чувство свободы. До этого она знала лишь строки из Библии, наизусть заученные фрагменты. А тогда впервые взяла в руки русскую классику — и не смогла оторваться. В Германии она открыла для себя мировую литературу на немецком языке. Даже в школе читали Гёте и Шиллера — правда, тогда они казались ей скучными, — смеётся Тамара. Сегодня она говорит на прекрасном литературном немецком с лёгким, почти незаметным акцентом. Этот акцент — как тихое эхо прошлого, как голос её любимой бабушки Екатерины, напоминание о родине, которой больше нет. Иногда, в государственных учреждениях или просто в повседневном разговоре, её судят не по ясности мысли, не по грамматике, не по точности формулировок, а по ударению, по твёрдому звуку, по чуждой интонации. И тогда в ней сжимается пружина терпения. 

- В Советском Союзе я была враждебной немкой, чужой среди своих. В Германии — русской. Всё равно чужой. Парадокс, — тихо говорит она. — Я просто очень чувствительная... Но когда половину жизни проводишь в поисках принадлежности — между чужими взглядами и чужими ярлыками, — чувствительность перестаёт быть слабостью. Она становится способом сохранить себя.

  После Екатерины Тамара начала шить одежду для дочерей и обновила свой гардероб. Это быстро заметили соседи. Когда младшенькая пошла в детский сад, а старшая — в школу, Тамара не упустила шанс. После нескольких лет, проведённых в роли домохозяйки и уборщицы, она устроилась швеёй в местную мастерскую.

Восемь лет она шила по выкройкам, реставрировала одежду, подгоняла и перекраивала рубашки, блузки, юбки. Она возвращала жизнь вещам, казавшимся безнадёжными, особенно тем, которые приносили люди с ограниченным достатком. Со временем, помимо работы за швейной машинкой, на её плечи легли и финансовые обязанности: ведение кассы, расчёты с клиентами, бухгалтерия. Тамара стала незаменимой.

С ростом заказов росло и признание клиентов — благодарности и улыбки стали частью повседневности. Доходы мастерской уверенно шли вверх. А зарплата Тамары оставалась неизменной — такой же, как в день, когда она только пришла туда работать. Попытка поговорить о справедливом повышении привела к конфликту.

Уже на следующий день атмосфера в коллективе стала ледяной. Работа, которая раньше приносила радость, превратилась в тяжёлое испытание. Вскоре, после многих лет самоотверженного труда, Тамару уволили — лишь за то, что она осмелилась попросить немного больше. Безработица и нехватка средств стали сильным ударом.

Но это было ещё не всё. Спустя двенадцать лет после свадьбы распался и её брак. Партнёры стали чужими — один развивался, другой оставался на месте. Бывает так: любви больше нет, а силы держаться вместе — на исходе.




4. На обломках жизни

 Одинокая мать чувствовала себя полностью истощённой — и физически, и морально.

- Моё душевное состояние тогда было ужасным. Но я верила: работу найду. Мой брак уже нельзя было спасти. Теперь рядом со своими двумя дочерьми должна была быть я — так, как когда-то рядом со мной были бабушка и приёмная мать. Нужно было собраться, взять на себя ответственность, держаться, бороться и не позволить себе утонуть в жалости. Главное — не поддаться панике. Жизнь продолжалась.
Панику Тамара всегда считала плохим спутником. Порой ей казалось, что тело отказывается повиноваться, силы покидают её, а разум тонет в хаосе — но она шла дальше, сквозь боль и усталость. Даже в самые тяжёлые дни она не переставала мечтать: открыть собственную швейную мастерскую и наконец дать дочерям стабильность.
Когда положение стало особенно тяжёлым, она подрабатывала помощницей по хозяйству в частных домах. По ночам — шитьё за небольшую плату. Её дни сливались в сплошной круг работы. Иногда сил не оставалось вовсе. Она достигала предела, но не позволяла себе расплакаться перед другими — даже когда накатывали усталость, неуверенность, чувство одиночества. Всё это она прятала глубоко в себе, уговаривая себя: однажды всё наладится.
Прошло пять трудных лет. Она наладила сотрудничество с одним ателье, получала заказы, а также продолжала шить для знакомых — соотечественников и родственников. Её работу ценили, но заработка едва хватало на детей и оплату квартиры. Тамара не просила помощи у государства. Не хотела быть обузой.
Позже она устроилась работать в дом престарелых. В лице коллег нашла поддержку и обретала новый круг общения. Благодаря доброжелательной атмосфере, ей удалось быстро освоиться. Работа оказалась ей близка. Но каждое утро, когда сообщали, что кто-то из пожилых не проснулся, её сердце сжималось.
- Это был для меня каждый раз маленький конец света, — признавалась Тамара. - Потеря родителей и бабушки в детстве оставила след. Я всё воспринимала слишком близко к сердцу, и каждая такая смерть разбивала мою душу на тысячи осколков. Всё возвращало меня в тот день, когда не стало моей семьи.
Эмоционально она выдержала только год. Казалось, прошла вечность. Эта работа дала ей финансовую независимость, но внутренне она чувствовала себя опустошённой. Тем временем она не переставала шить — для себя, для постоянных клиентов. Владелицы магазина Louis Damenmoden высоко ценили её аккуратность и часто поручали сложную, дорогую работу. Это стало стабильным, пусть и небольшим источником дохода.
Дома она снова установила швейную машинку в маленьком уголке и регулярно выполняла заказы. Утром — забота о детях и смена в доме престарелых, вечером — уборка в чужих домах, ночью — шитьё. Финансовая свобода давалась ценой времени, сна и здоровья.
И всё чаще в её голове зреет одна мысль: открыть своё ателье. Решение приходило медленно, но уверенно. Она думала о дочерях — о том, чтобы их завтрашний день был устойчивым. И о себе — понимая, как важно сохранить самостоятельность в старости.
Решающим толчком стало предложение супругов Луи. Они верили в неё, помогли найти помещение, пошли с ней в банк. Благодаря их поддержке, профессиональному опыту Тамары и кругу постоянных клиентов она решилась — пусть и с тревогой в сердце.
В профессии чувствовала себя уверенно, готова была работать до изнеможения. Но ведение бизнеса пугало — опыта не было. Банки неохотно давали кредиты новоприбывшим. Обещанный стартовый капитал предполагал кабальные проценты. В одиночку она бы не справилась. Тогда пришла помощь от старых друзей — семьи Мантлер. На Рождество, когда они по традиции собирались все вместе, Тамара оказалась среди родных. Её приёмная мать Анна и её дети пообещали всестороннюю поддержку.
Когда страховые вопросы были улажены, а ремонт завершён, Тамара наконец открыла двери своей небольшой швейной мастерской.


5. Ателье Куксгаузен
С переездом в обновлённую мастерскую для Тамары начался новый этап жизни — уже в роли самостоятельной портнихи. Рядом были её две маленькие дочки и приёмная семья. Постоянные клиенты без колебаний последовали за ней на новое место. Деловая и опытная госпожа Луиз продолжала оставаться для Тамары надёжной опорой — щедро делилась знаниями, подсказывала в вопросах управления, помогала разбираться со страховками и другими сложными аспектами ведения бизнеса. Она искренне рекомендовала услуги Тамары своим покупательницам. Сарафанное радио сработало безотказно: о мастерстве Тамары заговорили по всему Швебиш-Гмюнду и даже за его пределами.

Ателье работало стабильно, хотя бывали и трудные дни. Даже в периоды с низким оборотом Тамара не теряла оптимизма. Сдаваться — это было не про неё. Если платье не садилось идеально, она делала паузу, собиралась с мыслями, а потом возвращалась к работе и не останавливалась, пока не выправляла последнюю складку, не добивалась нужной посадки и не слышала довольного: «Спасибо».

Дела уверенно шли вперёд, а в душе Тамары постепенно поселилась гармония — в отношениях, в доме, в сердце. В её жизни начинался новый, светлый этап — тихий, но важный. После одной из встреч с классным руководителем дочери в гимназии завязалась дружба, которая со временем переросла в любовь. Этим учителем был Бернхард Хаубер.

Клиенты годами привыкли видеть Тамару в её маленькой, но уютной мастерской. Ателье «Куксгаузен» (позже — «Хаубер») заслуженно считалось одним из лучших в Швебиш-Гмюнде и окрестностях. Но когда заказы буквально «выплеснулись» за пределы мастерской, Тамара поняла: пора искать новое помещение — просторное, представительное, в центре города. К тому времени она уже не справлялась одна — ей требовалась команда.

Новое помещение на улице Корнхаусштрассе вдохнуло в бизнес второе дыхание. Два этажа позволяли четырём сотрудницам одновременно трудиться над заказами. Расширение принесло приток новых клиентов. Тамара наняла высококвалифицированных портних. Управление персоналом стало для неё новым этапом обучения — и новым вызовом.

- Я могла бы наслаждаться успехом, расширить клиентскую базу и, наконец, немного выдохнуть. Я была довольна собой. Но в глубине души у меня зрела ещё одна мечта — добавить к пошиву продажу качественной женской одежды. Я однажды поделилась этой идеей с госпожой Луиз, и она отреагировала с лёгким сомнением. Сказала, что у меня уже есть выстроенный бизнес, надёжная клиентская база, всё работает стабильно — как швейцарские часы. По её мнению, разумнее было бы сосредоточиться на укреплении достигнутого. Её вывод был прост: «У тебя уже есть своё дело, постоянные клиенты, своя империя — всё выглядит завершённым и устойчивым».

Вскоре, недели через три-четыре, Фрау Луиз преподнесла неожиданный сюрприз. Она собиралась уйти на заслуженный отдых и предложила Тамаре полностью выкупить её модные бутики.

Тамара была потрясена. «Louis Damenmoden» считался лучшим в городе. Да, многие её клиентки одновременно были покупательницами бутиков Фрау Луиз — имя Тамары в модной среде уже знали. Но решение было серьёзным и требовало обдумывания. Вместе с мужем они обсуждали перспективы и риски, просчитывали финансовую нагрузку, продумывали, как сохранить команду.
Переговоры между семьями Хаубер и М. длились так долго, что усталость стала фоном каждого дня. Но когда основные условия были согласованы, обе стороны сели за стол и подписали договор.

С 1 января 2015 года Тамара стала владелицей двух магазинов женской моды в Швебиш-Гмюнде и Аалене. Вместе с бизнесом она приняла на себя ответственность за весь персонал — людей, привыкших к прежнему руководству и с удивлением смотревших на новую, молодую хозяйку из России.
Это было непростое начало.

- Я благодарна своему мужу — он был и остаётся моим источником уверенности. Я очень его уважаю и люблю. У него есть свои слабости — и это делает его ещё роднее. Мы часто смеёмся над такими вещами вместе. Мы учимся друг у друга и растём вместе. Он любит моих детей и внуков, как своих. Для них он отец и дедушка не на словах, а в каждом действии: он будит их утром, учит кататься на велосипеде, помогает с домашними заданиями, слушает, когда тяжело.

До покупки магазинов жизнь Тамары была проще — семья, муж, мастерская, будни за швейной машинкой: штопка джинсов, ушивка платьев, переделка старых пальто. После — всё изменилось. Теперь ей приходилось координировать работу двенадцати сотрудников, делать заказы на модных выставках, вести переговоры с поставщиками и решать внутренние вопросы.

Первый год выдался особенно напряжённым. Рабочий день растянулся до двенадцати часов — это стало нормой. Она училась решать проблемы с персоналом, сохранять доброжелательный, но уверенный тон и при этом не терять связи с клиентами.

- Мой муж рядом, когда мне тяжело — он поддерживает меня. Когда я радуюсь — он радуется вместе со мной. Он — мой любимый, мой друг, мой советник и моя тихая гавань.

Тамара верит: при наличии возможностей и готовности к труду дорога к успеху открыта. Со стороны её достижения казались лёгкими и беззаботными. Как-то раз, возвращаясь из магазина в мастерскую, она наслаждалась солнцем на городской площади, мирной природой, наблюдала за играющими детьми и прогуливающимися пожилыми парами. К ней подошла старая знакомая.

- Тамара, как давно мы не виделись! Как ты? Чем занимаешься?

Радостно улыбаясь от неожиданной встречи, Тамара вкратце рассказала о своей повседневной жизни — о дочерях и внуках, их успехах, муже, о домашних заботах, совместных днях с семьёй, работе в ателье и бутиках, вылазках на природу...

- Ты так прекрасно устроилась, — сказала знакомая с лёгкой завистью. — У тебя такая хорошая жизнь. Просто завидую!

Тамара лишь улыбнулась. Она не стала рассказывать, как трудно выкроить минуту на прогулку с собаками, как редко выпадает возможность просто отдохнуть — и сколько тихой, упорной работы лежит в основе того внешнего благополучия, которое окружающие воспринимают как нечто само собой разумеющееся. Знакомая видела лишь «картинку» — и, наверное, даже не догадывалась, что за этим фасадом стояли годы напряжённого труда, упорства, терпения и почти полного отказа от личного времени и отдыха.

Тамара знает это не понаслышке: за уважением тянется длинный след из труда, терпения и усилий. За ним — бессонные ночи, сдержанные слова, усталые руки и ни одного обходного пути. Зависть, с которой ей иногда приходилось сталкиваться, не возникала на пустом месте — она была отражением чужого взгляда на уже пройденный путь. Иногда это неприятно. Но неважно: всё продолжает двигаться своим чередом. А по-настоящему важными для Тамары остаются её муж, дети и внуки, приёмная семья и несколько близких, надёжных подруг.



6. Кузнец своего счастья

- Ты многого добилась, Тамара. Какие у тебя планы и цели на будущее?

- Продолжать в том же духе: много работать, развивать и модернизировать бизнес, обновлять его и поддерживать на высоком уровне. Я чувствую себя не в своей тарелке, если долго не бываю на работе. Поэтому я в деле почти каждый день — шесть дней в неделю. Конечно, я наслаждаюсь короткими отпусками или выездами на природу, но больше недели не могу оставить свою «империю» без присмотра.

Раз в год мы позволяем себе несколько дней отдыха на лыжах — это помогает перезарядиться, восстановить силы и вдохновиться новыми идеями. Часто бываем в зарубежных поездках по делам и стараемся совмещать участие в выставках с возможностью познакомиться с новыми людьми, их культурой, историей и архитектурой. Иногда удаётся выкроить время на оперу, театр, концерт или балет. Эти впечатления питают нас ещё долгие месяцы.

С детства Тамара мечтала о Германии и хотела быть счастливой на земле своих предков — эта мечта сбылась. Живя в Киргизии, она с любовью ухаживала за животными, особенно за своей собакой. Когда жизнь в Швабии наладилась и обрела стабильность, семья Хаубер завела лабрадора по кличке Кира. У Киры появилось восемь щенков — семерых раздали друзьям в надёжные руки. Кира и одна из её дочерей, Белла, остались в семье и окружены заботой. Эти собаки сопровождают Тамару на прогулках при каждой возможности.

Каждому человеку свойственно ошибаться, и Тамара — не исключение. Но она сумела извлечь уроки из своих ошибок, влиться в новую для неё среду и построить жизнь заново. Швабия стала её настоящим домом: здесь живут её дети и двое внуков — четырёхлетний Кенан и шестилетняя Селин.

Старшая дочь, Кристина, получила квалификацию экономиста, много лет возглавляла детский сад в Ремстале, а после обучения на портную планирует продолжить дело матери. Младшая, Катарина, окончила гимназию, начала учёбу по направлению международного гостиничного менеджмента, работала в Швейцарии и Австрии, а теперь живёт и трудится в Гамбурге.

Город Швебиш-Гмюнд стал для Тамары родным. Здесь её работа, друзья, клиенты — здесь её корни. В древнем городе Штауфенов она нашла любовь всей своей жизни.

Пройдя через множество трудностей, Тамара научилась помогать другим. Особое место в её жизни занимает поддержка благотворительных организаций и детских учреждений города. Она с благодарностью участвует в социальных проектах, помогает благоустраивать город и поддерживает местную пожарную службу.



7. Не сладкая жизнь

- Каково это — жить на солнечной стороне жизни?
- Успех — слово гордое, но очень относительное. В моём случае речь идёт не о богатстве, а о достойном заработке. Тот, кто стремится к успеху, неизбежно сталкивается с внешними трудностями — конкуренцией, непредсказуемыми обстоятельствами, мнением окружающих. Но не менее важной становится внутренняя борьба: преодоление собственной лени, страхов и сомнений.
Жизненные ориентиры закладываются в семье, затем формируются в обществе — в детском саду, школе, среди сверстников, в профессиональной среде. Со временем человек вырабатывает собственные взгляды и делает осознанный выбор: чего он хочет от жизни и куда стремится.
Я выросла без родителей и бесконечно благодарна своей бабушке Екатерине, приёмной матери Анне и всей семье Мантлер за поддержку и любовь. От них я усвоила две важные жизненные мудрости: «Любая работа — в почёте» и «Сначала дело, потом удовольствие».
Я благодарна судьбе за то, что на моём пути было и есть много хороших людей — моя приёмная семья, мои дети, внуки, любимый муж. Все они были рядом и в радостные, и в трудные времена. Я искренне ценю свою команду — людей, на которых могу положиться. Именно благодаря нашей сплочённости держится успех всего дела. Мы как команда делаем действительно выдающуюся работу в атмосфере взаимного уважения. Моя первая сотрудница пришла в нашу небольшую мастерскую временно — просто помочь, — и до сих пор остаётся с нами.
Я глубоко убеждена: только пережив тёмные периоды, начинаешь по-настоящему ценить свет. Он раскрывается в простых моментах — в тепле солнечного дня, в спокойствии и ясности, которые приходят после бурь, — подытоживает Тамара.