Глава вторая. Письма из Сиднея. Письмо четвертое

Здравствуй, дорогой Лева!
Поздравляем тебя и Наташу с наступающим Новым Годом, желаем доброго здоровья, всяческих успехов и побед на всех фронтах!
А у нас наступило лето, и жара доходит до плюс 35, так что я даже не могу выйти из дома. Многочисленные Санта Клаусы с бородами и в сапогах и в шортах выглядят смешно и нелепо. Но перед этим было довольно холодно, и, наверное, от столкновения тепла и холода в море, у самого берега неожиданно образовалось какое-то бурное подводное течение, которое на нашем пляже утащило в море несколько человек, конечно, спасатели их всех выловили. Конечно, здесь есть и совершенно спокойные пляжи, в закрытых бухтах, огороженные сеткой, неглубокие. Но мы уже привыкли к нашему, очень красивому, с широкой набережной, со столиками и скамеечками, с раздевалками и душами, с зелеными лужайками, маленькими кафе и автостоянками, с чайками и длинноклювыми ибисами. Правда, я давно уже не купалась, а просто брожу босиком по самому краешку Тихого Океана. Несмотря на злое австралийское солнце, загорающих довольно много.
Пишу письмо, а попугаи стучат в окно, лезут в балконную дверь и орут так истошно, что пришлось снова насыпать им сахару, но это вызывает лишь новые драки и вопли, разноцветные перья летят во все стороны. Потом появляются мэгпаи (разновидность ворон), довольно умные, терпеливо ждут мяса или сыра, берут у меня из рук и носят в гнездо на эвкалипте, метров 6 от балкона, где вылупились три вороненка. А с наступлением темноты на нашем огромном эвкалипте начинают шипеть и щелкать флайфоксы, то есть большие летучие мыши, и прилетают кокрачи — большие черные тараканы, которых я ужасно боюсь, а они ищут любую щель, чтобы проникнуть в дом. Цветет голубая и лиловая жакаранда. Тут есть городок, на улицах которого растет несколько тысяч этих деревьев, и весной там проходит фестиваль жакаранды, наши знакомые только что вернулись оттуда, к сожалению, дальние поездки мне не по силам. Но даже просто гуляя по нашей Чалее-стрит, я вижу и розы, и орхидеи, и бугенвиллею, и акацию, и кактусы, и олеандры… Напротив дома растет высокое дерево, сплошь усыпанное плодами авокадо, но мы заметили, вернее, нам показали это только недавно, так как плоды и листья совершенно одинакового цвета. Если ветер бывает посильнее, то на голову может шлепнуться лимон или апельсин. Скоро исполнится пять лет, как мы приехали в Сидней и поселились на Роз Бэе, этом зеленом и тихом районе, и мне только очень жаль, что никто из моих друзей не смог преодолеть 14 тысяч км, разделяющие нас, и побывать в Австралии.
К сыну, наконец-то, приехали его жена и дочь, вроде бы пока до лета (московского), а там видно будет. К их приезду он снял прекрасную трехкомнатную квартиру с двумя огромными балконами, гаражом, прекрасно оборудованной кухней и прачечной, купил старую, но хорошо отремонтированную машину «Холден». Дом называется «Утренний город» и расположен на улице Принцессы, в хорошем и далеком — как было приказано — от нас районе. В холле дома — цветы и картины. Пляж в трех минутах ходьбы, причем дорогу можно перейти по мосту с эскалатором. На пляже противоакулье заграждение и все прочие удобства. Но вскоре после американской трагедии кризис отразился и на австралийском туристическом бизнесе, турагентства и авиакомпании начали лопаться, прошла волна увольнений, обанкротилась и Мишутина фирма, и результат — он снова безработный. В его возрасте, под 40, это катастрофа. Как он будет сводить концы с концами, неизвестно, во всяком случае настроение у него ужасное. Говорят, только в феврале, то есть после всеобщих рождественских каникул, можно будет найти какую-либо работу. Таким образом, у нас работает один только Михаил Лазаревич, и то, когда есть какая-то работа. Но нам не привыкать к скромной жизни, а у Мишуты все его планы срублены под корень. У Зорика все более-менее нормально, их район Бронкс в стороне от места взрыва, но Зорик рассказывал, что он ходил туда через 10 дней, но все равно дышать там было еще нечем от пыли. Последствия всего этого будут сказываться долго.
У нас все в основном по-прежнему — уроки английского «для тупых, вроде нас, учеников», бесплатные «пенсионные» концерты, ночные клубы, где я быстро проигрываю Мишины заработки, прекрасная новая библиотека с русским отделом, творческие вечера, рестораны, только вот я стала сильно уставать и стараюсь по возможности отказываться от всяких походов. На днях были на прекрасном органном концерте в Таун Холле, раз в месяц они дают бесплатные дневные концерты. А вчера заехала за мной Нора — моя главная сиднейская «находка» — и повезла в книжное кафе. Это такая смесь книжного магазина и ресторанчика. Все стены сплошь в книжных полках, а между ними столики, диванчики, сиди хоть весь день пей кофе и читай книжки. Нора читала мне свои стихи, русские очень хорошие, а английские, увы… ничего не понимаю. Вообще она часто выручает меня в качестве переводчика. В свои 82 года она держится отлично и ведет жизнь более активную, чем я. Если бы я знала язык, мой английский горизонт был бы намного шире! Недавно мы побывали в доме среди пальм на берегу красивой бухты, где жил и работал Миклухо-Маклай. Там много лет была военная база, а теперь будет музей. По случаю символической передачи ключа от военных гражданской власти собралось на лужайке перед домом много и австралийцев, и русских, было довольно интересно. Еще праздновали недавно 17-летие нашей сиднейской внучки Танечки, которая как-то незаметно превратилась в настоящую красавицу. Родители подарили ей машину, а мы всего лишь белые розы.
Ну, вот, так мы и живем пока еще. А что у вас? Какие вести из Москвы?
Ну, вот, уже половина первого ночи, а у вас половина пятого дня, пойду спать. Светит огромная луна. До свидания и самые добрые пожелания от меня и Мих. Лаз.
Сима
Сидней, декабрь 01.
Р.S. Хотела послать свою последнюю газетную публикацию, но газета выходит только через неделю, решила не ждать.