Миг очарования

В ту весну было уже по-летнему тепло. Но с началом лета, как только в селах хозяйства управились с полевыми работами, наступила отвратительная погода. Поначалу разбушевались сильные ветра, дуя со степи, расшатывая деревья, ломая их ветви, а затем несколько дней моросили дожди, вконец превратив грунтовые дороги в сплошное месиво-грязь! Люди уже стали проявлять беспокойство с такой погодой за будущий урожай. Моим планам ненастная погода тоже могла помешать, поскольку уже не далее чем через неделю предстояла поездка в те места, где была размякшая грунтовая дорога. Но, к счастью, дней за пять до поездки наступила тихая безоблачность, и от простоявшего за это время солнечного тепла уже ничто не напоминало о тех мрачных событиях…
Я в числе других был приглашен на юбилей к одному из наших друзей еще по детству. Условившись о поездке, мы собрались заранее, чтобы не опоздать к назначенному времени, потому как в конце пути требовалось еще переправиться через реку на пароме, а мы не знали в точности его расписание. За разговорами время как-то пролетело незаметно, и вот уже подъехали к переправе. На берегу стояло несколько машин и толпились вышедшие из них люди. Все вокруг громко говорили, смеялись. От излишней суеты мне как-то было неловко, и я, предупредив своих, отошел в сторону. С реки тянуло слабым ветерком. У берега царил какой-то беспорядок, по сторонам повсюду разбросаны выкорчеванные большие кусты прибрежного ивняка, и от этого весь берег был голый и глинистый, а сам подъезд к переправе - пристани неаккуратно усыпан крупным щебнем…
Скоро от противоположного берега стал отходить паром и, круто описав широкую дугу, уже через несколько минут стал выравниваться у нашей пристани, шумя вокруг буксира бурлящей водой. Команда закрепила швартовые и стала мостить сходни.
 С парома сходили люди, следом съехали машины. Вернувшись к своим, узнал, что обратно паром пойдет через полтора часа и только за полчаса до отправления начнется погрузка. Глядя вдаль, в двух-трех верстах от переправы усмотрел черты знакомого поселка – райцентра, где по долгу службы приходилось бывать в молодые годы. «Как долго не был в этих местах», - подумал я. – Не велик был труд проехать каких-то сто верст, чтобы согреть свою душу воспоминаниями о тех годах молодости. Но все как-то не ехалось, а только иногда с грустью вспоминалось и, наконец, оказался теперь здесь при совсем других обстоятельствах. И находясь так близко, хотелось заглянуть туда хотя бы на минутку, Изнутри разбирало любопытство, и терзали душу томные мысли. Обратившись к своим попутчикам о своем намерении посетить со мной поселок, чтобы скоротать время ожидания до погрузки, они любезно отказались, сказав – поезжай!..
Уже у въезда в поселок понял, что все изменилось до неузнаваемости: еле усматривались прежние черты улиц, переулков, – так все обновилось и вновь застроилось. Проехав к центру, решил пройтись немного…
Да, где-то здесь хаживал в молодости в теплые летние вечера. А вот и аллейка, ведущая к обелиску. Как давно же я здесь не был, все мучился воспоминаниями. Как многое здесь изменилось, но аллейка в парке сохранилась прежняя, разве что постарели деревья, местами выдавая свой возраст сухими макушками. Я присел на рядом стоящую скамью и, глядя вдоль аллеи… В глазах у меня зарябило, и точно какая-то искорка свернула в голове, напомнив мне события тридцатилетней давности…
_________________
Находясь тогда здесь в командировке, вышел вечерком из гостиницы прогуляться. Горизонт был уже окрашен багровым закатом, но было еще тепло и светло. Шел по этому парку, а точнее, по хорошо ухоженной широкой аллее, идущей к монументу славы в честь «Защитников отечества». Шел не спеша, без всякой цели, но глубоко задумавшись. Мысли мои все летали около чего-то недосягаемого и в то же время близкого по моему восприятию. У меня было какое-то угнетенное состояние ожидания, какое бывает у людей, ждущих чего-то более тайного и сокровенного, чем наша каждодневная обыденность. От терзавших изнутри мою душу мыслей ни как не мог вернуться в существующую вокруг меня реальность и отвлекся лишь тогда, когда увидел идущую навстречу девушку. Я не сводил с нее глаз, сколько в ней было нежности, девичьей чистоты и изящества. «Это она, это и есть, наверное, та, что мучает меня, – нашло мне тогда в голову, - ни на кого не похожая, единственная моя». Она еще на почтительном расстоянии своими голубыми глазами и тонкой улыбкой на устах уловила мой восхищенный взгляд…
Мы! Молодые, здоровые, красивые, молча, прошли мимо друг друга. Зачем? Однако через несколько буквально секунд я с необыкновенной быстротой обернулся и увидел, как  она тоже обернулась, провожая меня своим взглядом…
Возвратившись в гостиницу, прилег и долго не мог уснуть. Из головы не выходила эта случайная мимолетная встреча с незнакомой. Мне сразу понравилось ее лицо, глаза, походка. Не зная ее, я уже скучал по ней, мое воображение охотно рисовало ее в своих объятьях, распалив этим себя до телесного возбуждения, и уже корил себя в нерешительности заговорить с ней. Я был тогда в том радостно-волнующем, щемящем сердце состоянии влюбленности, что потом по истечении многих лет, думая о своем идеале женщины для большой любви, память почему-то всегда возвращала ко мне именно эту мимолетную встречу в летнем парке…

____________
Эти воспоминания настолько растрогали меня, что я слегка прослезился и, сняв платочком с глаз мокроту, уже наяву увидел, что издали шла немолодая статная женщина. Я мгновенно соскочил со скамьи и, видимо, под впечатлением воспоминаний, боясь опять что-то потерять, шагнул ей навстречу. Поравнявшись, оба мы точно по обоюдному согласию бросили друг на друга длительный умоляющий внимательный взгляд. Разойдясь, пройдя несколько шагов, я вдруг почувствовал настоятельную потребность обернуться назад. Обернувшись, увидел:  она смотрела мне вслед. Мне показалось, что это была та из далекого прошлого, которую не мог забыть и лицо которой всегда вспоминал, вернее, ее образ сам приходил ко мне, когда особенно мне было дурно и тоскливо. Женщина глядела на меня пристальными изумленными глазами, заметно бледнея от волнения. Я не выдержал ее взгляда, и какая-то сила толкнула меня вперед. Сильно заколотилось сердце. Мне показалось, что уже наяву на миг вернулся тот далекий летний вечер. Поравнявшись  с ней, неловко моментально взял ее за руку, сам не сознавая своего поступка, так боялся вновь ее потерять.
«Это она, – отдавало в висках, – только она одна могла быть такой прекрасной, которая вошла в память и не отпускала вот уже столько лет». Ее уже кое-где подернутое морщинками лицо, когда она улыбалась, сияло оживлением и разбирающим любопытством. Она, слегка краснея, после недолгого замешательства спросила:
- Мы знакомы? - И сама же ответила. - Наверное!
- Извините! – замялся, было, я, неловко произнося. - Здравствуйте!
Она опять, о чем-то на секунду задумавшись, заявила:
- Но я вас видела…да, видела! – настоятельно повторила еще раз. - В такой же летний день предвечерний… Боже, сколько времени уже прошло, лет тридцать, наверное.
- Да, около этого. Я тогда проходил мимо. Мы проходили здесь, поправил сам себя, – шли, вернее, навстречу друг другу, и что-то тогда заставило нас обоих оглянуться,  - поспешил ответить, догадываясь, о чем это она. Вот видите, как бывает: один какой-то миг, а в памяти на всю жизнь…
Она продолжала мило смотреть на меня своими голубыми ясными, еще молодыми глазами, и это ее расположение придало мне уверенности, поборов во мне застенчивость.
- Как все странно, однако, – она не сводила с меня глаз.
«И почему тогда было нам не броситься навстречу друг другу,» - подумал я, растроганный ее пристальным вниманием. Она, как будто прочитав мои мысли, умоляюще, через силу, как мне показалось, сказала:
- Если бы вы тогда сделали это, взяв меня в свои объятья, я, наверное, была бы самой счастливой женщиной на свете.
- У меня паром через час, - как-то не к месту вырвалось у меня от неожиданного ее признания.
- Мне некуда вас пригласить, - не взяв в толк сказанное мною, виновато замялась она. Я здесь в гостях из Омска. В молодости проходила здесь практику, - и улыбнувшись, грустно добавила: как раз в то самое время нашей в с вами встречи, несостоявшейся!
Она, задумавшись, урывками начала говорить:
- Как это все необыкновенно, Да и потом, зачем это теперь уже нам близкое знакомство.
- Да-да, вы, наверное,  правы, но все равно вот увиделись еще раз через столько лет и как-то даже легче стало, хотя и грустно, конечно, годы-то улетели…
- Я тоже испытываю те же чувства, что и вы, - перебила она.
Она тихонько покачала головой. Мы все еще стояли, не разнимая рук и не зная, что дальше делать, продолжали смотреть друг на друга, не зная даже имен. В ее потухающих, слегка слезившихся глазах все глубже виделась печаль и разочарование, что нельзя уже ничего изменить и поправить.
И она все тоже, наверное, чувствовала и во мне, поскольку на моих глазах тоже появились слезинки.
- Это не сон! Это, несомненно, тогда были вы! – прервав, наконец, молчанье, сказала она уже с невыразимым сожалением. - Чудесный неизвестный, мой милый друг!
Она достала другой рукой из кармашка платок и нежно утерла свои, а затем и мои слезы. Потом, точно очнувшись от сна, по-молодецки выпрямилась и спокойно уже сказала:
- Прощайте! Больше не увидимся…
- Да, наверное! зачем-то поспешил ответить я, хотя хотелось сказать совершенно другое, да еще в завершение всего зачем-то добавил. - Извините за причинение беспокойства.
Она без всякого жеманства, как поступают искренне любящие нас люди, поцеловала меня, слегка коснувшись своими тонкими губами моих горячих губ и высвободив свою руку, не оборачиваясь, ушла, теперь уже навсегда…
«Да, мы никогда больше не встретимся, - с грустной печалью подумал я, - но то, что мы оба, не знавшие друг друга, однажды встретившись на миг взглядами, испытали одни и те же чувства, чувства несостоявшейся большой любви, это одинаково для нас осталось несомненным».