Рыбы Марты

Осторожно: не позитив!
Из цикла "Неудобные люди".


Напустила рыб холодных в свою постель, теперь не заснуть от их шевеления, запаха, всплеска хвостами, шуршащей чешуи... Говорила бабушка, не читай перед сном страшных книг. В той книге были тёмные молчаливые рыбы, Марта их пожалела, стала прижимать к груди, а они всё падали и падали из разверстой обложки, пока не завалили всю кровать. Рыбы хладнокровные, разве можно их согреть? Рыбы не млекопитающие, что им обнажённая грудь Марты, полная больного молока? Ребёночек, для кого это молоко, не родился, он сразу решил умереть внутри, стать одной из ночных рыб. Теперь молоко мучает Марту. Не вари рыбу в молоке матери её. Так, кажется, было. Было да прошло...

Однажды Марта зашла в красивый собор или костёл, кто их знает, как они называются там, на Кипре. Или это не на Кипре было? Зашла отдохнуть от солнца и от голубей, летящих на каждого человека, пришедшего на маленькую площадь перед собором. Видимо, здесь принято кормить голубей, вот они и приручились. Марта видела, как маленький мальчик взял одного из крутящихся под ногами голубей и понёс матери. Та засмеялась, что-то крикнула, но мальчик мотнул головой и донёс голубя, положил ей на колени. Потом он, конечно, улетел, голубь тот. А в соборе жили ласточки. Под невероятно высоким куполом, прорезая солнечные лучи, метались маленькие серповидные тени. Что они там ловят? Людей почти не было, только у самого алтаря стояли двое, пара, и ещё поодаль пятеро или шестеро. Венчание, догадалась Марта. Там ещё столик стоял с большим пирогом. Почему-то Марта знала, что по куску пирога дадут новобрачным, их друзьям и всем, кто сегодня зайдёт в эту гулкую тишину посидеть на скамеечке.

Рыбы не едят пирог. Дедушка варил им крутую кашу, из которой следовало слепить колобок. И кормить воду, в которой потом будет клёв. Вода мутнела от крупиц каши, рыбы трогали губами плёнку воды. Думали, что трогают небо. Подлещиков Марта всегда жалела и отпускала, ершей не любила, брезговала, а окушки — для бабушки, дед говорил. Тёмные книжные рыбы просили букв, Марта принялась им читать. Во рту каша, это хорошо для прикормки. Она же теперь кормящая. А ребёночка не отдали, слишком маленький, да и не родился сам, по кусочкам доставали. Марта думала об этом отвлечённо, как о забытом кино. А сама читала: "Раз настал в той стране голод, и повёл старик детей в лес, чтобы оставить их там..." Рыбы слушали и кивали.

Лес Марта любила. Разве что кроме комаров и слепней. Лет пять назад  в их городок приехал бродячий цирк, и в нём седой силач, он же нижний акробат, он же дрессировщик медведя. Марта испекла яблочный пирог и принесла циркачам. Её усадили пить чай из чьей-то немытой кружки, о чём-то спрашивали, улыбались. А Марта смотрела только на седого силача, на его татуированные плечи и сильные пальцы. Тогда он завёл мотоцикл и посадил Марту за свою спину. Они ехали по лесу, и правой рукой силач залез Марте под юбку, ласкал её. Она оробела, зажглась в ответ и прижималась грудью к спине силача, одной рукой поглаживая его сквозь трико. Между лопаток спина пахла медведем. Циркач остановил мотоцикл, не вставая повернул голову, долгим взглядом посмотрел на красное Мартино лицо. Вот сейчас всё и случится, — думала она, — прямо здесь, в лесу. Он нагнет меня над сиденьем мотоцикла и возьмёт всё, что хочет. Марта вся дрожала, боясь отпускать спину силача, чувствуя, что если встанет с сиденья, ноги не удержат, подогнутся. И тут прилетели слепни. Лето было сухое и жаркое, развелось их как никогда. Силач вздохнул, убрал руку из Мартиных трусов и повернул обратно, слепни убили в нём желание. А Марта всё ещё дрожала, держала в руках широкую талию силача, и ей очень хотелось, чтобы цирковые взяли её с собой, украли, как цыгане. Тогда она была бы счастлива. Цирковые уехали ночью, без неё.
 
Почему об этом написано в книге, которую Марта читает рыбам? Или это было на беседе с психологом? Та улыбалась сочувственно и добро, кивала, слушала про отца, про мужа, ушедшего к соседке, про ребёночка. Даже про дедушку и рыб успела рассказать Марта. Даже про циркача. И тут час закончился. Психолог продиктовала номер карты и выключила скайп. В доме почему-то неубрано и нет еды. Наверное, рыбы всё съели и насорили на полу. Постель сырая, сама Марта липкая, дышать разучилась. Жабры растут, — подумала она, когда зачесалась шея. Надо им помочь. И пошла за ножом на кухню. Перед зеркалом в коридоре неудобно, Марта легла и стала вскрывать кожу над жабрами на ощупь. Было не больно, но очень скоро она устала. Рыбы звали тёмными голосами. Теперь я тоже рыба. Вот и река пришла. А в реке каша. Поем — и спать...

28.04.25